1.


    Короткая автоматная очередь, сухим треском хлестнувшая по ушам, мгновенно вернула меня в реальность. Я вскочил на ноги, зачем-то схватил в руки мокрые трусы и прижал их к груди.
    Пока я крутил головой, спросонья не понимая, что происходит, из лесополосы, расположенной метрах в тридцати от озера, раздались возбуждённые мужские голоса, а вслед за ними ещё одна автоматная очередь и несколько одиночных пистолетных выстрелов. От страха у меня перехватило дыхание, и уж совсем не к месту подозрительно булькнуло в животе. Я присел на корточки и стал выглядывать из-за мотоцикла в сторону лесополосы.
    Твою мать!! Опять я, похоже, во что-то вляпался!
    Не разгибаясь, одной рукой я завалил мотоцикл на землю и тут же ящеркой шмыгнул под куст. "Да-а, хорошее местечко я выбрал для ночлега, ничего не скажешь. А главное, тихое! Не хватает артиллерии, танков и авиации для полного счастья".
    Сказать, что я чувствовал себя неуютно, голым лёжа на пузе и уткнувшись носом в сырую прошлогоднюю листву, значит не сказать ничего. Так, не шелохнувшись, пролежал я минут пятнадцать, а то и двадцать. Затем потихоньку стал выбираться наружу, стряхивая с себя всё лишнее в виде муравьёв, пауков и каких-то земляных сороконожек.
    Ну, слава богу, вроде пронесло!
    Вокруг было тихо…
   
    Примерно за месяц до этого…
    Апрель 1991 г.
   
    Не стоит, наверное, описывать (ух, словечко-то какое!) весь букет тех прелестей, которые испытывает человек подошедший к унитазу и готовый в любую секунду начать мочиться… особенно, если это происходит во сне. Тут и сладостная нега от предстоящего действа, и какая-то неведомая подсознательная тревога, и тонкие нотки стыда вперемешку с опасностью. Но так или иначе, если вам все же удалось сходить под себя… не расстраивайтесь! Значит, у вас крепкий и здоровый сон.
    Так вот... чтоб сильно потом не ликовать по поводу своего здорового сна, я мужественно продолжал бороться. Уффф… как же хочется…! Прям мочи нет. (... ещё одно!)
    Я крутился в постели, как змеёныш на сковородке, но встать и решить эту проблему по-взрослому все никак не получалось. Хоть и говорят, мол, сон алкоголика тревожен и краток, но это, похоже, не обо мне. Вероятно, потому, что я ещё не совсем конченный, а просто оступившийся.
    «Ну вставай же…гад! Сходи в туалет - ведь так, я извиняюсь, и обмишуриться недолго!» - продолжал уговаривать я себя, испытывая жуткий дискомфорт от давящего на все внутренности переполненного мочевого пузыря. Назойливые мысли о туалете, буравчиком свербевшие в голове, превратили остаток моего беспокойного сна в сущий кошмар.
    С закрытыми глазами я поводил трясущейся рукой у себя перед носом и, кряхтя, повернулся на другой бок.
    Я -  это здоровый, без определённого рода занятий тридцатилетний детина, бывший пионер, а затем и комсомолец  –  пребывал в данный момент в довольно в пикантном положении. Нет, не в том положении... То положение называют «интересным» и находятся в нем, как правило, женщины. Здесь всё намного проще  –  у меня был страшный, длившийся несколько месяцев запой.
   Вот уже битый час я пытаюсь заставить себя проснуться окончательно… и вновь забываюсь беспокойным сном начинающего забулдыги. Всё моё тельце, истерзанное алкоголем, опять становится ватным, бессвязные мысли с огромной скоростью проносятся в моей больной голове и, как осенний листок, сорванный порывами ветра, я устремляюсь в какой-то адский, никому не ведомый круговорот.
   Под грохот духового оркестра, исполняющего «Прощание славянки», я выхожу из квартиры в безупречно белоснежном костюме. Галстук, парфюм - всё как положено. Дополняет мой жиганский гардероб шапка-ушанка с вышитым морским крабом и ядовито-розового цвета ботинки. В одной руке у меня авоська, с которой в детстве родители посылали за картошкой, битком набитая сосисками, в другой - маленькая дирижёрская палочка.
   На лестнице возле мусоропровода сидит Сергей Иванович, сосед с 8-го этажа, и что-то жрёт из бачка для пищевых отходов. Очки запотели, щёки трясутся. Дожевав, вынимает из моего почтового ящика свежую газету, вытирает ею свою сальную рожу и, сложив аккуратно, засовывает обратно.
   Я резко взмахнул палочкой, и звуки оркестра тут же умолкли.
   Увидев меня, он сделал постную мину, смачно рыгнул и протёр свои очки:
  -  Ну-с, голубчик, куда это вы собрались в такую рань? Не на работу ли?
  Он шумно высморкался в ладонь и вытер её о лацкан своего пиджака.
  «Вот сволочь! Ведь знает, что с работы меня культурно попросили ещё полгода назад, и мне до сих пор не выкарабкаться из той алкогольной ямы, в которую я влетел, обмывая своё увольнение».
   Яма, чёрт бы её побрал, оказалась слишком глубокой, по крайней мере для меня, а её края слишком рыхлые. Стоит лишь сделать попытку выбраться наверх, как тут же подо мной всё начинает осыпаться, и я кубарем, как таракан, попавший в песчаную ловушку, скатываюсь обратно на самое дно.
   Я достал из авоськи связку сосисок, повесил ему на шею и легонько потрепал его по щеке:
  -  Да нет, уважаемый Сергей Иванович, собрался я за пивом….
  -  Ах, за пивом!  -  говорит он.  -  Ну, тогда вам сначала надо пописать, а то, неровен час  - того!.. Хи-хи-хи!
   С этими словами, продолжая мерзко смеяться, он достаёт откуда-то из-за спины детский ночной горшок, при виде которого я лихорадочно начинаю расстёгивать брюки….
   Нет, бля! Стоп! Надо вставать.
   Я открыл глаза и тупо уставился на люстру, пытаясь сообразить, где я. Как говорится, «куда я попал и где мои вещи?» С кухни доносились приглушённые звуки включённого радио:
  «Дорогие товарищи, вы прослушали выступление сводного оркестра Ленинградского военного гарнизона. Радио «Маяк» продолжает свои передачи…. А сейчас у нас в гостях ведущий агроном совхоза «Путь Ильича» товарищ…».
   Услышав знакомый с детства голос диктора, я изобразил на своём помятом лице что-то наподобие улыбки и слегка расслабился, поскольку реальность оказалась намного приятнее того вертепа, из которого я только что вернулся. Я продолжал смирно лежать в постели и, боясь шевельнуться, молча глядел в потолок. В моём теле происходили какие-то непрерывные титанические процессы: тошноту и сильную головную боль, вперемешку с угрызениями совести за вчерашнее, дополняло острое желание посетить туалет. Но что-то создавало особый дискомфорт. Тихонько подвигав ногами, я убедился, что всё, вроде бы, в порядке. На всякий случай, пока руки под одеялом, проверил главную часть организма -  тоже на месте. Остаётся голова: уши… нос… глаза… Глаза! Не глаза, а глаз! Как говаривал наш знаменитый сатирик, «вот где собака порылась»! Я аккуратно приподнялся на локте и посмотрел в окно. Противный косой дождь, подгоняемый сильными порывами холодного ветра, хлестал в стекло как будто приговаривая:
   «Ну, чего вскочил? Не видишь, какая погода на улице!? Лежи, мучайся дальше!»
    Наконец-то всё становилось на свои места. Среди всей этой ночной бредятины приснилась мне маленькая девочка лет трёх от роду, с огромной собакой, вот только почему-то собака говорила человеческим голосом, а девочка тонюсенько тявкала. Я подошёл к ним, учтиво поздоровался и угостил их конфетами. Девочка, довольно взвизгнув, взяла одну и проглотила вместе с фантиком. А собака вежливо попросила развернуть обёртку, после чего  -  видимо, в знак благодарности  -  ткнула меня мокрым носом в глаз. Я испытал жгучую, острую боль и стал лихорадочно тереть его рукой. Глаз был мокрый и липкий. Собака, извинившись и сославшись на неотложные дела, взяла девочку зубами за шкирятник и вальяжной походкой пошла прочь.
   Да-а-а…!  Надо вставать.
   Я аккуратно выбрался из-под одеяла, свесив ноги с кровати и, почёсывая небритый подбородок, молча уставился на цветастый ковер, висевший не стене. От этих весёлых узоров меня ещё больше стало подташнивать. В голове что-то звякнуло, в животе заурчало, а на ногах не хватало одного носка, который смирно лежал в противоположном углу комнаты…. В общем, полный порядок. То, что доктор прописал!
   Сколько же я вчера выпил?       
   Начинал с пива, потом  какой-то дерьмовый коньяк, это я отлично помню, а вот дальше  -  коктейли, шампанское….  Всё! Оконцовка смазана напрочь!
   Я постепенно приходил в себя. Пару минут я сидел, с отрешённым видом, пытаясь собраться с мыслями. Затем, медленно, как инвалид детства, со страдальческой миной на лице я встал на ноги, внимательно прислушиваясь к своему телу.
   Да-а, Колян, докатился! Работы нет, денег нет, жена ушла, куча долгов и…  эти сны. Хорошо, что ещё сны! Когда такая белиберда начнёт происходить наяву  -  это уже «белочка»! Меня всего передёрнуло  -  то ли от этой мысли о белой  горячке, то ли от желания сходить в туалет, не знаю.  Знаю только одно: надо завязывать! Но как? Жена ушла, работы нет… замкнутый круг, твою мать!

   Пообщавшись с унитазом, будто с родным существом, понурив голову, я побрёл в ванную. Стоило лишь мельком взглянуть на себя в зеркало, висевшее над раковиной, как и без того отвратительное настроение испортилось ещё больше. Икая, словно туркменский ишак, на меня смотрел этакий гоблин в застиранной, полинявшей тельняшке. Трёхдневная щетина, всклокоченные длинные волосы и опухшая, с узкими глазками, морда  -  как у представителя малых народов крайнего севера. Вернее, один глаз щёлочкой, а второй вообще не открывался, так как был залеплен засохшим гноем из прорвавшегося ночью ячменя. И всю эту живописную картину дополняла длинная, ровная ссадина, как будто мне по лбу прошлись пару раз драчёвым напильником.
   Крякнув что-то похабное в свой адрес, я начал приводить себя в порядок. С трудом перебарывая рвотный рефлекс, с грехом пополам я почистил зубы и сполоснул лицо. Развёл в тёплой воде соды и стал аккуратно отмачивать ваткой больной глаз.

   Вообще с ячменями этими была у меня настоящая беда. Десять лет назад, будучи курсантом мореходного училища, отправился я на практику в «Ленрыбхолодфлот». От одного названия этой организации по телу начинают бегать мурашки. А тут и время года подходящее  -  январь, и должность  -  матрос, и судно  -  траловый бот. Да и море, извините, не Средиземное, а Балтийское  -  всё в цвет.
   Работа на палубе. Рыба идёт  -  будьте любезны! Снег ли, дождь ли, мороз, ветер  - никого не колышет: бери больше, кидай дальше; отдыхай, пока летит. Ну, и застудился я, конечно. Да не просто застудился, а как-то по-хитрому. Все нормальные люди  -  кто чихает, кто кашляет, у кого сопли, а у меня  ячмень. Чуть что  -  на тебе, красавец, получи! Да не просто ячмень, а с синяком под глазом, а то и по несколько штук сразу. Ну, было бы мне лет девяносто  -  да и хрен с ним, а то ведь девятнадцать! Вокруг такое творится: девки жопами крутят, бары, рестораны… денег не меряно, разодет, как павлин! Ведь после того эпохального рейса послали меня в Африку  -  как положено, на полгода, с заходом на Канарские острова. А я сижу в казарме, как последний дундук, и ватки к глазам прикладываю, пока мои корешки девчонок за сиськи дёргают. Бабушка моя незабвенная, Варвара Всеволодовна, говорила: «Коленька, ангел мой, ешь сырую морковку, в ней много витаминов, глядишь  -  и пройдут твои болячки!»  И Коленька ел, только не морковку, а зелёные яблочки, закусывая ими бормотушку.
   Был у меня здоровенный портфель ярко-жёлтого цвета, в который входило восемь бутылок портвейна. И, засыпав их сверху маленькими зелёными яблоками, мы проносили этот портфель куда угодно: через всех дневальных, дежурных, вахтёров, ментов…


2.

   Спустя минут сорок, я выбрался из ванной и, вылакав полчайника кипячёной воды, решил подраскинуть мозгами: что же мне делать дальше? Иногда, хотя бы раз в неделю, неплохо бы это проделывать, чтобы не утратить в себе дух протеста, этакий дух бунтарства против того, что с тобой происходит. Про это ещё старина Зигмунд что-то писал в своё время. Вот я и решил в очередной раз прикинуть, так сказать, все плюсы и минусы. Но картина складывалась довольно печальная. На фоне редких маленьких плюсиков вырисовывался здоровенный, жирный минус.
     На дворе весна 1991-го, мне 29, и я опять в полной заднице. Опять  -  потому что шесть лет назад уже было нечто подобное. Отработав четыре года на флоте после мореходного училища, я решил завязать с этим делом. Жена постоянно бухтела, что, мол, одна да одна  -  все нормальные бабы с мужьями, а я, как дура, одна. Дочурка маленькая растёт, а папа болтается где-то по полгода.
   И папа вернулся.
   Но праздник продолжался совсем недолго. Деньги быстро закончились. Вместе с ними куда-то испарились все дружки-товарищи, клявшиеся тебе в верности и дружбе после каждого стакана. Такие рыбки-прилипалы.
    И начались суровые будни. Бытовуха.
    Правда, всё же осталось несколько человек, которые готовы были прийти на помощь в любое время, если понадобится. Одним из них был Серёга Зубарев.
   Мой дорогой Серёга! Умница, работяга и ужасный псих! Когда Серёга крутит гайки, к нему лучше вообще не подходить, а уж тем более не давать никаких советов. Засветит ключом по лбу и фамилии не спросит! Да ещё и обложит с ног до головы, всякими ужасными словами… В общем, парень что надо!
    Внешне Серёга сильно смахивает на майора Томина, из телесериала «Следствие ведут ЗНАТОКИ». Этакий крепыш невысокого роста, тёмноволосый, с густыми чёрными усами, которые он брил в последний раз, наверное, лет в шестнадцать, и то скорее из любопытства. Но  самое главное: это друг, как говорится, с большой буквы!
   Познакомились мы осенью 1982-го, и сделав единственный рейс вместе, больше так и не расставались по жизни. Я около года болтался по Балтике. Серёга, вообще ушёл в Африку, и виделись мы крайне редко. Зато уж, когда встречались, для обоих это был настоящий праздник. Если кто-то из нас был на берегу, а второй приходил с рейса, мы обязательно встречали друг друга в порту. Ну, и чудили конечно, по взрослому!
     Ресторан «Таллин» находился рядом с портом и все наши приключения на берегу так или иначе, были связаны с ним. Чего там только не было! И драки, и песни на сцене под ансамбль, с пол-литра водки во лбу. Ломали мебель, били посуду, но всё это было как-то невзначай, не со зла, что ли. К тому же все эти убытки мы всегда незамедлительно компенсировали. Поэтому мы были там желанными гостями. Серёга даже с Ниной, своей будущей женой, познакомился в этом ресторане. Так что для блудных моряков это было своего рода знаковое место. Серёга так и остался в морях. Я тоже продолжал  «плавать», но только уже по другим волнам. Слесарь на заводе, грузчик в магазине… короче говоря, полное дерьмо!
   Так и барахтался я где-то около года, пока не устроился, окончив автошколу, водилой в продуктовый парк. Стал развозить молоко по городу. На первый взгляд - работёнка не фонтан. Сам и водитель, и грузчик, и экспедитор. В четыре утра  -  на погрузку, и целый день крутишься, пока не сделаешь две ходки. К вечеру, приходя домой, засыпал на кухне с ложкой во рту.
   Но в любой работе  -  даже, на первый взгляд, самой непривлекательной  - можно найти свои прелести. И я их нашёл!  Короче говоря, спустя два года я «зарабатывал» за день месячную зарплату инженера. И, приходя с работы, как заправский баскетболист закидывал деньги в огромную вазу, стоявшую на шкафу.
   Но бесконечно, это и ослу понятно, продолжаться так не могло, и над моей головой стали сгущаться тучи. Стукачи и завистники во все времена были неотъемлемой частью любого коллектива, а уж тем более, когда дело касалось довольно приличных денег.
  Одним словом, вызвал меня как-то раз к себе начальник автоколонны, и так по-товарищески  -  видимо, за мои прошлые заслуги  -  говорит:
  -  Вали-ка ты отсюда, Коля, пока не огрёб на свою задницу проблем! А то поедешь в командировку лет на восемь, лес лобзиком валить.
   В мои планы это никак не входило  -  тем более теперь, когда всё вроде бы наладилось. Машина есть, деньги есть, жена с дочкой одеты-обуты  -  в общем, всё клёво! Жильё, правда, снимаем, но это дело поправимое: вот-вот собирался заняться покупкой квартиры.
   Вот с таким радужным настроением я увольнялся, посчитав, что выжал из этой работы всё, что можно и даже чуть больше. Подписал обходной, загнал свою «Волгу» в ремзону, подмандить напоследок, и стал проставляться. Ну, а как без этого? Это как завершающий аккорд в музыкальном произведении: сфальшивил под конец  -  и всё насмарку! Вот и мне хотелось уйти по-человечески, никого не обидеть…. Так и пробухал я три дня, пока не грянул гром среди ясного неба.
   На четвёртый сидим у колонного в кабинете  -  стол накрыт, закуска шикарная, напитки заморские, снаружи на двери записка: «Нач. автоколонны на больничном, все  вопросы к бригадиру». Звонит  телефон: два звонка  -  отбой  -  опять звонит. Ага:  значит, кто-то из своих! Саня снимает трубку и, посмотрев на меня, говорит: «Да, сейчас он выйдет».
  -  Звонил бугор  -  говорит, какая-то баба тебя разыскивает, но не жена,- и он хитро улыбнулся.
  -  А жена и не должна меня искать, я же все эти три ночи был дома. Тем более, она в курсе, чем я сейчас занимаюсь. И вообще  -  она на работе, дочка в садике. Странно!
  Выхожу на улицу  -  стоит соседка по лестничной площадке. Осмотрев меня с ног до головы, ехидно так и говорит:
  -  Ты вот здесь пьёшь (чуть ли не мерзавец), а вашу квартиру-то, похоже, обокра-али!!
    При этом она скорчила такую рожу, как будто обокрали как раз её квартиру, и сделал это именно я.
    Не скажу, что мы были с ней большими друзьями и я очень обрадовался её появлению, но отношения у нас были довольно сносные. Можно сказать  - добрососедские. Светка, придя домой, увидела сломанный косяк и чуть приоткрытую дверь, но заходить к нам, само собой, побоялась. Позвонила из своей квартиры по телефону. Никто не ответил, и она, быстренько взяв такси, поехала ко мне на работу.  Благо накануне вечером она была у нас в гостях и знала, что я уже два дня на линию не выезжаю, прощаясь с трудовым коллективом, и меня можно найти где-то в парке.
   Примерно с минуту я соображал, чего она от меня хочет, кого обокрали и чья дверь сломана. Затем меня бросило в жар от мысли, что кто-то мог быть дома из девчонок. Да нет! Точно помню: жена ушла раньше меня, а чуть позднее я отвёл дочку в садик. У меня сразу отлегло, мандраж прошёл, и я задал ей идиотский вопрос:
  -  Свет, а точно это наша-то дверь взломана?  -  видимо, надеясь на то, что она скажет: «Ой, я, наверно, ошиблась, поеду-ка ещё раз посмотрю!», или ласково щёлкнет меня по носу, улыбнётся и мило произнесёт: «Да нет, Колюня, я пошутила, мне делать сегодня нечего  -  вот я, и езжу на такси по городу, всех разыгрываю!»
   Света посмотрела на меня, как на душевнобольного. Но, взяв себя в руки, спокойно ответила:
  -  Ты меня что, за дуру принимаешь? Ваша дверь, чья же ещё? Собирайся быстрее, поехали!
   Я вернулся в кабинет, взял куртку, проверил ключи, документы на машину.
  -  Сань, я поехал домой! У меня, похоже, проблемы  - квартиру обнесли, пока больше ничего не знаю. Так что, бывайте!
   И, хлопнув полстакана какой-то сладкой иностранной гадости, направился к выходу.
  -  Ты что, на машине собрался?!- встрепенулся Саня. Тебе сейчас ещё с ментами заморочек не хватало!
  -  Да ладно, два раза бомба в одну воронку не падает!
  -  Ну-ну, смотри, тебе виднее. Я бы на твоём месте рисковать не стал!
  «Не дай бог тебе сейчас оказаться на моём месте»,  -  подумал я, и, ещё раз попрощавшись, вышел на улицу.
   Мрачные мысли лезли в голову, одна хуже другой. Ладно, если унесли шмотки, золото, аппаратуру  -  это ещё полбеды, хотя один видак в то время стоил половину подержанных «Жигулей». Но если добрались до моей заветной вазы на шкафу  -  это жопа, я опять нищий!
   А где ещё было хранить деньги? Страну пучило от череды всевозможных нелепых реформ. Не успел народ оправиться от павловской выходки с обменом старых крупных купюр на новые за считанные дни, как поползли слухи о какой-то девальвации. Банки, не успев приколотить вывеску при входе, лопались, как мыльные пузыри. Появилось новое словечко «рэкет». Барыги-ларёчники травили людей всякой палёной дрянью, разлитой в ближайшем подвале. Менты получали с братков, братки нагибали коммерсантов, а наверху группа товарищей неистово бодалась за власть. В общем, полный винегрет. Великая и могучая держава под названием Советский Союз доживала свои последние дни.

3.

   В машине ехали молча. Поначалу Светка пыталась меня подбадривать  - что, мол, ещё ничего неизвестно, бывает хуже, никто не умер… и тому подобное. Но, увидев моё настроение, постепенно умолкла.
   Мы повернули к метро, и до дому оставалось минут пять езды, как череду моих грустных размышлений прервал омерзительно-резкий милицейский свисток.
  «Да чтоб у тебя рог на лбу вырос  -  ведь никогда здесь не стояли, а тут на тебе! Накаркал всё-таки Саня!»
   Я мельком взглянул на себя в зеркало. Отражение в нём не предвещало абсолютно ничего хорошего. Достал из кармана документы и вышел из машины.
   Отдав честь, гаишник представился:
  -  Старший лейтенант Козлов! Спецполк.
  «Вот только этого мне не хватало, - подумал я.    – Спецполк  -  это серьёзно. Эти, как правило, не берут. Да ещё и фамилия у летёхи…».
  -  Ваши права и документы на машину!
  Я протянул ему права, а сам замер, как истукан, затаив дыхание. Он долго разглядывал мою фотографию, затем пристально посмотрел на меня и, видимо, не найдя ничего общего, улыбнулся:
  - Ну всё, уважаемый, можно выдохнуть! Сколько дней пьём?
  Я начал было лепить, что, мол, трезвый, за рулём ни-ни, права  -  мой хлеб, но увидев, как постепенно меняется выражение лица товарища Козлова, тут же заткнулся.
  - Да-а, видел я наглецов, -  сказал старлей,  - но такого!.. Пройдёмте в машину, нам необходимо выполнить кой какие формальности: экспертиза, штрафстоянка, временное разрешение и всё такое.
  Плетясь за ним до машины, я лихорадочно пытался сообразить: как разрулить эту ситуацию? Денег при себе почти не осталось, дома, судя по всем раскладам, их не было вовсе. «Ладно! Займу у кого-нибудь. Главное  -  договориться».
    И ведь почти договорился!
    За рулём милицейской машины сидел здоровенный толстомордый капитан. Судя по цвету его лица и выступившей на лбу испарине  можно было предположить, что он тоже вчера неплохо приложился. Как только я сел к ним, капитан посмотрел на меня и с ухмылкой сказал:
  -  Ну что, голубь, долетался? Сейчас,- он икнул,- мы будем тебя наказывать со всей, можно так сказать, пролетарской ненавистью.
  Препирались мы минут двадцать, они пробивали меня на вшивость (понятное дело, плавали  -  знаем), а я под эту дудку, используя всё своё красноречие, доказывал им, что я не засланный казачок, а простой работяга, к тому же пострадавший от каких-то злодеев, и что деньги у меня взять и отпустить восвояси совсем не опасно! Когда мы перешли ко второй части нашей дискуссии, и выяснилось, что денег у меня при себе фактически нет, всё началось сначала. Наконец мы решили и этот вопрос, договорившись, что они проводят меня до дома, и там в лучшем случае я вынесу деньги, а в худшем съездим с ними к моему напарнику через два квартала. Я немного успокоился: хоть останусь с правами! Повезло, это ведь действительно хлеб.
    И только мы собрались было ехать, как вдруг открылась водительская дверца, и Светка с милой застенчивой улыбкой проговорила:
  -  Мужики! Ну отпустите вы нас! Что вы, не люди, что ли? У меня есть очень хорошие связи в нашем РУВД, и если что, мы вам тоже чем-нибудь поможем!
  И выпалив на одном дыхании эту чушь, тут же исчезла. Меня как будто кувалдой треснули между глаз. В машине воцарилась неловкая пауза, после чего капитан открыл свою папку с документами и трясущейся рукой стал быстро писать протокол. Я начал было лепетать, что, мол, все бабы дуры, она хотела как лучше, но всё было напрасно.
  -  На экспертизу поедем или так распишетесь в протоколе?  -  официальным тоном перебил он мою робкую болтовню.
  - … Так распишусь.
  Я понял, что разговор окончен и заводить эту бодягу по новой бесполезно. Тем более что я почувствовал, как во мне всё начинает закипать, а вот это уже было совсем ни к чему. Зная себя в таком состоянии, я понимал, что могу наговорить этим архаровцам что угодно, а то и чего похуже.
   Закончив с писаниной, капитан протянул мне копию протокола и временное водительское.
  -  Ну что, Николай батькович? Разбор через две недели, машину мы забирать не будем, жалко тебя. Но ты уж нас не подведи, поезжай аккуратно! А правишки ты мигом выдернешь… это как два пальца обоссать… с вашими-то связями! Да, кстати,- улыбнулся он и ещё раз икнул,- подружку свою не забудь прихватить, когда вопросы поедешь решать!
  Я посмотрел на него в упор, выдернул из руки бумажки и процедил сквозь зубы:
  - Спасибо за совет! Я непременно им воспользуюсь.
  Меня всего колбасило от злости: «Ещё глумится, гад! Жалко тебе меня, мандадуй, как же! Просто возиться тебе со мной лень, ублюдок!»
  С этими мыслями я пошёл к своей машине. Изнутри доносились звуки модного шлягера: «Атас! Вперёд идёт рабочий класс! Атас!!»  Я сделал магнитофон потише, завёл машину и посмотрел на Светку. Она сидела, чуть откинувшись, нога на ногу, и самодовольно улыбалась. В тот момент я подумал, что кто-то из нас двоих точно сошёл с ума.
  -  Ну, что бы вы, мужики, без нас делали, без женщин?  -  лукаво приподняв бровь, сказала она.  -  Шагу без нас ступить не можете. Вот видишь, как всё сразу разрешилось!
  -  Вижу,  -  выдавил я, пытаясь взять себя в руки,  -  а вот это ты видишь?  -  я протянул ей под нос бумажки.  -  И вообще, кто тебя просил соваться, ослиная твоя голова?!- заорал я.
    Я был на грани истерики. Если бы сейчас по радио объявили атомную войну, я бы, наверное, ничуть не удивился.
    Чтобы не наговорить ей всяких гадостей и самому успокоиться, я закурил и вышел из машины.
     В голове у меня была каша, слишком много проблем свалилось на меня за последние дни. Это настораживало. Мне захотелось лечь в постель, зарыться в подушки и так пролежать денька два  -  и то не факт, что со мной и тут чего-нибудь не приключилось бы. Я выкурил две сигареты подряд, вернулся в машину, и в полном молчании, мы поехали к дому.
   Светка сидела молча, вся разобиженная, и хлюпала носом. Мне было ужасно неловко перед ней за свою грубость и, нарушив молчание, я заговорил первым:
  -  Ладно, Светик, извини меня! Я ведь понимаю, что ты хотела, как лучше, а видишь, что получилось? Я не хотел тебя обидеть! Извини.
  Она расплакалась и тут же в ответ стала извиняться передо мной  -  какая, мол, она дура, что полезла туда. Теперь-то она понимает: в таких делах адвокаты не нужны.
  -  А что за связи у тебя?  -  спросил я, спустя короткое время.  -  С правами-то действительно надо решать, и как можно быстрее…
  -  Да нет никаких связей!  -  с надрывом в голосе сказала она.  -  Я ведь всё это на ходу придумала. Хотела ведь, как лучше!
    После этих её слов у меня в ушах раздались отвратительные звуки, отдалённо напоминавшие трели милицейского свистка, а под ложечкой слегка засосало. Но я, скрипнув зубами, сделал вид, что ничего страшного-то собственно и не произошло.
  -  Ну, ладно-ладно. Всё, проехали!
    Мне почему-то стало очень весело. Я сделал музыку погромче, прикурил сигарету и, барабаня пальцами об руль, улыбнулся, отметив про себя, что это ещё не самое страшное, что может случиться в жизни.

     Дверь в мою квартиру была действительно взломана, причём наглым образом: либо фомкой, либо вообще выбита плечом, а затем аккуратно прикрыта. Я легонько толкнул её рукой и вошёл внутрь. Там царил полный кавардак: шкафы открыты настежь, на полу разбросаны вещи, книги. На кухне даже кастрюли были выставлены на стол. Видимо, искали деньги. Причём искали целенаправленно, со знанием дела!
   Я так и знал, что этим всё закончится!
   Когда у нас появился «видик», к нам стали приходить многочисленные знакомые целыми семьями. Не скажу, что это было каждый день… но очень часто. Сначала, детям ставили мультики. Затем их отправляли на кухню, и взрослые усаживались смотреть новомодные в то время боевики с Чаком Норрисом и Брюсом Ли. Заканчивалось это всё просмотром заезженной кассеты с третьесортной порнухой. После чего, прихватывая друг друга за мягкие части тела, все разбегались по домам в предвкушении весёленькой ночки. А мы, убравшись на скорую руку, уставшие заваливались спать. Короче говоря – проходной двор!


   Войдя в комнату, я сразу увидел свою любимую вазу, стоявшую на полу. Всё понятно!
  Осмотревшись получше, я пришёл к выводу:
   –   Причесали нас по полной программе, подчистую!
   Да-а!.. Сегодня был явно не мой день.
   Я попросил Светку вызвать ментов и позвонить жене на работу, а сам, заняв у неё немного денег, отправился в ларёк за водкой.

4.

   Таким образом, остались мы и без денег, и без ценных вещей, которые нажили за последние годы. Усугубляло эту, мягко выражаясь, нехорошую ситуацию, ещё и то, что последние полгода наши отношения с женой были настолько натянутыми, что теперь, в свете последних событий, наш развод был делом короткого времени.
    Так оно и вышло. Мы стали ругаться каждый день, по любому поводу. Начиналось всё с какой-нибудь мелочи, а заканчивалось грандиозным скандалом с битьём посуды, грязными ругательствами и уходами из дома на всю ночь. Одним словом, спустя месяц мы расстались.
  Вот это и был тот жирный минус.
  Права мне так и не удалось выкупить - лишили на три года. Кражу, само собой, не раскрыли, так что надежды на то, что хоть что-нибудь вернут, уже не осталось. Деньги за проданную машину мы поделили с бывшей женой, и я благополучно промотал их за это время, болтаясь по кабакам и барам.


    Прикурив сигарету, я заварил себе крепкий кофе и уставился в окно.
    Жили мы с Ленкой   -  так сказать, новой женой   -  в квартире моих родителей. Квартирка была небольшая, двухкомнатная, на первом этаже. Одну комнату занимали мы, другую сестра с мужем и дочкой. Родители жили и работали за городом. Как говорится, вернулся в родные пенаты. Всё детство прошло в этой квартире. Окна выходили на большой перекрёсток с остановками и ларьками. И постоянно там что-то происходило: то авария, то драка, то кто-нибудь, опаздывая на автобус, спотыкался и смешно распластавшись, падал мордой в грязь. Короче говоря, сплошная развлекуха.
   Но мне сейчас почему-то было невесело. Вот уже три месяца сижу у Ленки на шее, нигде не работаю, как немощный. А она каждое утро, уходя на работу, оставляет мне денег на всякие мелочи. И каждый день я иду в свой любимый бар и просиживаю там до позднего вечера. Меня эта ситуация очень угнетала, и каждое утро, проснувшись, я садился на кухне у окна, курил одну за другой и думал: чем бы заняться? где бы заработать?

   Я аккуратно потрогал рукой свой больной глаз. Такой боли, как вчера, уже не было, и опухоль вроде бы начала спадать. Это был один из маленьких плюсиков. За окном по-прежнему моросил мелкий противный дождь, что ещё больше портило и без того отвратительное настроение. Я опять попытался вспомнить вчерашний вечер. Что-то ведь меня вчера заинтересовало, но вот что?
     Бар, в котором я просиживал целыми днями, посещали в основном такие же бедолаги и бездельники, как и я сам. И каждый вечер кто-то кому-то чего-то предлагал. Но, как правило, все эти разговоры так и оставались пьяными разговорами. Я смутно стал припоминать,  что один из моих знакомых вчера целый вечер втирал мне про какие-то мотоциклы, про Югославию, про то, что где-то можно купить, потом выгодно продать. Но что купить и где продать?  -  хоть убей!…  Надо бы сегодня разузнать у Генки-бармена, в чём там суть. Поскольку мы сидели за стойкой бара, весь наш разговор он должен был слышать. Я решил не откладывать это в долгий ящик, и сходить к нему прямо сейчас.
   А за окном кипела жизнь. Люди, согнувшись от ветра и выставив вперёд зонтики, спешили по своим делам. Я на секунду представил себя в их компании, и меня слегка передёрнуло. Да-а… «Погода шепчет: займи, но выпей!»  -  подумал я, продолжая смотреть в окно.

   На дороге перед автобусной остановкой образовалась огромная лужа. Транспорта давно не было, и люди плотной стеной выстроились вдоль поребрика. «Откуда столько народу? Что, в стране уже никто не работает?  -  подумал я. –  Вот тунеядцы!»
   Вдали показался автобус. Толпа пришла в движение, готовясь к штурму. Вдруг какой-то ухарь на «Жигулях» решил обойти его справа, так как слева ему мешали встречные, а лужи он, по всей вероятности, не заметил. На большой скорости этот говнюк пролетел мимо остановки… Мне сразу вспомнилась картина Айвазовского «Девятый вал». Всех, кто стоял в первом ряду, с ног до головы окатило грязной жижей. Автобусник, уже собравшийся подъезжать к остановке, от такой наглости растерялся и остановился не как положено, а в метре от поребрика, а сзади его вплотную прижал тут же подъехавший троллейбус. Люди стояли в растерянности, не зная, что им делать; потом, видимо, плюнув на всё и подпираемые толпой, стали прыгать, как утята из передачи «В мире животных», сначала в лужу, потом в автобус. Мне было и смешно, и грустно одновременно. «Какой же всё-таки у нас терпеливый народ!» –  подумал я и стал собираться.


  Выходя из квартиры, у лифта я нос к носу столкнулся с Сергеем Ивановичем и, посмотрев на него, невольно улыбнулся, вспомнив сегодняшний сон.
   Мы подчёркнуто вежливо поздоровались и вместе вышли на улицу.
- Ну что, Николай, с работой пока не определились?- с надеждой на отрицательный ответ, спросил он, и чуть наклонив голову, посмотрел мне в глаза.

      Вообще это был своеобразный и, на мой взгляд, несчастный человек неопределённого возраста. По внешнему виду ему можно было дать с натяжкой как тридцать, так и все пятьдесят лет. Всю жизнь он просидел в лаборатории какого-то института на зарплате 130р. в месяц. Не имел ни жены, ни детей. И каждый день он уходил на работу и возвращался с неё в одно и то же время. По нему можно было часы сверять.
    А несчастный потому, что кроме своего микроскопа на работе и телевизора дома, он в своей жизни ничего больше не видел. Его это сильно угнетало, но что-то изменить он уже не мог да, скорее всего, и не хотел. Услышав о чьих-нибудь неудачах, он принимал важный вид и начинал давать какие-то нелепые, дурацкие советы. Он подсознательно, не желая того, даже радовался чужим неприятностям. И это было видно невооруженным глазом.

    - Да нет! Отчего же! Предложили тут местечко в министерстве морского флота. Теперь вот жду вызов из Москвы!- с напускной деловитостью ответил я, и с любопытством посмотрел на него.
   Поскольку с юмором у этого человека, явно были проблемы, и он всё воспринимал буквально, мне сразу стало, его жаль. Весь скукожившись, он посмотрел на меня с таким выражением на лице, что я чуть было не расплакался.
- Да пошутил я, Сергей Иванович! Пошутил! Никуда я не устроился…. И вообще, пока у меня всё плохо!
    Он тут же приободрился, принял меня под локоток и стал бубнить на ухо всякую чепуху, суть которой сводилась к тому, что мне в этом возрасте пора бы уже взяться за ум и, как он сам, заняться-таки нужным и полезным делом. Я мельком взглянул на его толстую физиономию с бегающими глазками и, улыбнувшись, промолчал, чтобы не дай бог не давать ему повода и дальше разводить эту демагогию.
   Спустя минуты две, мне с трудом удалось от него отделаться, и вежливо попрощавшись, я пошёл в свою сторону.

   «Нет уж!- подумал я.  - Хоть у меня в жизни и не всё гладко складывается, но жить так, как он - это лучше сразу повеситься!»
  Безусловно, это моё субъективное мнение. Кто-то может со мной и не согласится. Кому-то нравится спокойная, размеренная жизнь. Окончил школу - пошёл на завод, отслужил в армии - вернулся в бригаду. В 7.40 по звонку начало смены, в обеденный перерыв дежурная бутылка водки на всю бригаду, в 16.20 конец рабочего дня. Бегом к ларьку, по кружке пива,  и домой. Посмотрел по ящику программу «Время» - спать. А по воскресеньям всей семьёй в парк - белочек кормить. И так всю жизнь… каждому своё. Я всё это видел своими глазами, отработав после морей почти год слесарем на заводе. Поэтому вряд ли кто-нибудь упрекнёт меня в некомпетентности.

   
5.

    У меня как-то сразу всё сложилось по-другому.
    После восьмого класса, не без помощи высокопоставленных родственников по отцовской линии, родители законопатили меня в Суворовское военное училище. Они, вероятно, решили, что нашей доблестной Красной Армии на тот момент как раз не хватало ещё одного раздолбая, коих там во все времена было предостаточно.
    Чтобы не навредить обороноспособности своей любимой Родины я, с присущим мне в ту пору юношеским максимализмом, рьяно принялся исправлять эту ошибку. И надо признаться, довольно быстро мне это удалось.
   Примерно через месяц, меня вызвали к начальнику училища. Убелённый сединами генерал в просительной форме рекомендовал моей матери забрать меня из этого славного заведения, деликатно намекая на то, что таким «одарённым и дисциплинированным» мальчикам и на гражданке отыщется уютное местечко. Я стоял на ковре перед генералом, вытянувшись по струнке, с такой несчастной рожей, что материнское сердце не выдержало. Спустя два часа я сидел уже на кухне, выслушивая от папы с мамой всё, что они обо мне думают.

     Следующие два года пролетели незаметно. Я немного повзрослел, изменив своё отношение к армии. Окончив школу, попёрся в военкомат  -   проситься в Афганистан. Мне тогда почему-то казалось, что именно без меня там никак не разберутся. Учитывая мои спортивные заслуги, первый взрослый по дзюдо, мне сказали:
   - Как только 18, сразу к нам, ВДВ тебе обеспечены.
   Когда об этом узнала мать – взмолилась, чтобы я одумался. После долгих обсуждений и скандалов она сказала: «Если не поступаешь в мореходное училище - делай что хочешь!» И как бы там сложилась моя судьба, не поступи я в мореходку – не знаю. Только далеко не всем из моих школьных друзей и знакомых, попавшим в Афган, посчастливилось вернуться оттуда. А те, которым всё же это удалось, до сих пор не могут понять: что же они там делали, и за кого, собственно, проливали свою кровь в этой далёкой и непонятной   для русского человека стране?
     Математику сдал на пять, хотя именно в ней был дуб-дубом. Уж с кем там мать договорилась, кому заплатила – не знаю. Преподаватель подошёл, взглянул сверху на мои каракули, взял листок и говорит:
- Идите в коридор, абитуриент, ждите результат. «Какой тут, к чёрту, может быть результат?! Ведь я ещё ничего толком и не написал!…»
  Ну а сочинение, кряхтя и потея, на четвёрку я нацарапал сам.

     Училище было с военной кафедрой, и через три года я получил «в зубы» диплом судового механика, военный билет и направление на работу в город Пярну Эстонской ССР.


   И вот в свои неполные тридцать я объездил пол мира: Европа, Африка, Южная Америка. Зарабатывал по тем временам очень большие деньги. Тратил их без оглядки. Общался с женщинами в своё удовольствие, бегая потом, как угорелый, по врачам. В испанском кабаке пил водку прямо из горлышка на спор с французскими моряками. И даже успел трое суток отсидеть в ангольской тюрьме за драку с кубинскими военными.
    А после этого какой-то «ботаник», по своему ущербный человек, который за всю свою жизнь, дальше чем за грибами, из дома не выезжал, будет давать мне свои глупые советы и учить уму разуму!

6.

      Когда я наконец  добрался до бара, на стеклянной двери висела табличка - «Закрыто по тех. причинам». Я посмотрел по сторонам и увидел Генкину машину.
  «Ну, ладно. Хоть не зря шёл».
  Поднялся по ступенькам и постучал в дверь.
  Гардеробщик, увидев меня, махнул рукой и пошёл открывать:
- Привет, Коль! Проходи, Гена там где-то, у себя.
   Я зашёл в бар. В помещении никого не было, но из-за стойки доносилось звяканье посуды и какое-то бульканье. Я сел за столик, шумно придвинув стул, и закурил.       
   Звуки тут же стихли, а из-за стойки медленно появилась Генкина усатая морда.
Увидев меня, он хитро улыбнулся:
- Уф-ф, бля! Предупреждать надо.
- Да ладно, жулик, занимайся! Я никому ничего не скажу.
- Я сейчас закончу, и будем открываться. Что-то я сегодня припозднился,- как старый дед бурчал он.
  Минут через десять он выбрался из своего «окопа» и подошёл ко мне. Мы поздоровались.
- Сегодня уже получше!- он указал пальцем себе на глаз, имея ввиду мой глаз.
- Да, уже скоро совсем пройдёт.
- Тебе налить чего-нибудь?
- Да, пива.
  Он принёс бутылку «Жигулёвского», и гранёный стакан.
– Садись, Ген, потрещим, пока никого нет.
- Ну, чего новенького?- подперев ладонями щеки, спросил Гена, как будто мы не виделись с ним полгода.
- Послушай! Вчера Сашка рассказывал о каких-то мотоциклах, колясках, о Югославии. Что кто-то у него куда-то ездил, денег нормально заработал…. Ты помнишь этот разговор?
  Гена хитро сощурил глазки, и на еврейский манер, задал встречный вопрос:
- А ты что, не помнишь?
- Ну-у, помню… но…. Нет, не помню,- отрезал я.  - Давай, рассказывай!
- Мы же вместе собрались ехать!- возмутился он.
- Куда ехать?- мои брови медленно поползли вверх.
- Пить надо меньше! В Югославию!
- А зачем?- уже почти шёпотом спросил я.
  Гена нахмурился и посмотрел на меня в упор, как строгий папа, на обкакавшегося ребёнка.
- Да-а! Придётся тебе рассказывать всё с самого начала!
- Да уж, придётся!- съязвил я. – Если даже ехать собрались!.. Я надеюсь, билеты мы ещё не покупали?!
   Гена крикнул гардеробщику, чтобы тот открывал, протёр полотенцем барную стойку и опять сел ко мне за столик.
   - Он должен сегодня придти за деньгами, а через неделю уже будут приглашения,- шёпотом сказал Гена, как будто речь шла о ядерных боеголовках и вокруг было полно народу.
- Какие приглашения?!- вылупился я.
- Какие-какие! Известно, какие! Чтобы ехать в Югославию!
 Теперь уже я строго посмотрел на него.
- Хватит выё…,   рассказывай нормально! Зачем надо туда ехать?
  В зале появились первые посетители. Гена скорчил смешную гримасу и, с сожалением разведя руками, пошёл за стойку.

     С Генкой я познакомился около года назад, когда ещё работал водилой. С деньгами тогда было всё в порядке, и я периодически оттягивался у него по полной программе.
Когда я там появлялся, «хрусты» летели направо и налево, оседая по большей части именно у него в карманах. В эти дни, пожалуй, было всё – не хватало разве что цыган и медведей.
    Когда денег не стало, я по инерции продолжал ходить к Гене, и надо отдать ему должное, остался для него всегда желанным посетителем.
    Когда я первый раз его увидел, он мне сразу же напомнил домашнего сытого кота.
Небольшого роста, полноватый, с пышными рыжими усами и хитрой улыбкой на лице. Это был настоящий бармен. Когда он работал за стойкой, на него было приятно смотреть. Помимо внешнего вида, во всех его движениях было что-то кошачье. Он умудрялся, разговаривая с клиентом, одной рукой делать ему коктейль, а другой тут же давать сдачу, при этом лучезарно улыбаясь. Всё это было плавно и в то же время быстро и чётко – никакой суеты. Когда ему оставляли чаевые, он (уже застенчиво) улыбался, благодарил, а со стороны казалось, что он мурлычет от удовольствия.

  Я допил своё пиво и сел к нему за стойку:
  - Ну, давай! Начинай.
Гена, теребя в руках полотенце, сел напротив и начал рассказывать:
  - Ну, в общем, все эти шмотки, иголки, булавки, которые сейчас наши туда возят а потом неделями стоят на рынке, это херня – копейки! Одна возня! Южки сейчас вроде бы зажили хорошо – им технику подавай! Лодочные моторы, дорогие запчасти на «Жигули»: например, двигатель или задний мост в сборе. Но с этим и у нас проблемы. А потом, как провезти: таможенники наверняка не пропустят. А вот с мотоциклом, совсем другое дело. Берёшь чешскую «Яву», грузишь её в прицеп и везёшь! Границу один проезжает на машине, другой на мотоцикле. Потом закидываешь её обратно -  и до следующей границы. В итоге на месте, в первом же более или менее приличном городе, у тебя эту «Яву» на рынке отрывают чуть ли не с руками за две тысячи немецких марок. А если ещё и с коляской – две с половиной. У нас всё это добро стоит втрое дешевле. Вот и считай: за неделю обернулся – почти косарь заработал, уже с вычетом всех расходов…  Гена перевёл дух, и молча уставился на меня.
  - Ну, что?- после небольшой паузы спросил он.
Глядя на него в упор, я непроизвольно стал ёрзать на стуле.
- Дай-ка мне ещё бутылочку пива…  Андерсен!- сдавленным голосом, буркнул я.
Гена сунул руку под стойку и поставил передо мной бутылку пива.
- Да-а! Складно у тебя всё получается! А где же взять-то её, эту «Яву»?- я открыл бутылку, и стал пить прямо из горлышка.
- Ну, найти можно. Ведь люди где-то находят! Надо поездить по базам, по магазинам. Дать немного денег сверху… Найти можно! У Сашки вон знакомый только что вернулся – довольный до жопы, собирается ещё раз ехать.
  Гена с таким энтузиазмом и уверенностью всё это рассказывал, что можно было подумать, он сам недавно вернулся из Югославии.
- Ну, а дальше?
- А что, дальше?! Машина моя – правда, перед дорогой её надо будет подделать немного, деньги, ты сказал, найдёшь, прицеп возьмём у кого-нибудь напрокат….
- Погоди, погоди!- перебил я его. – Что там насчёт денег-то?
- Ну, Коль! У меня сейчас нет. Всё, что было – вбухал в ремонт квартиры. А ты вчера говорил, что у тебя есть где занять.
  «Ах, даже так?!» - я задрал штанину и почесал щиколотку.
- Всё по честному,- продолжал Гена,- машина моя, деньги твои, едем вместе!- и он улыбнулся.
«Ну, хитрожопый!»
- Ладно! Это всё понятно. А на мотоцикле-то ты умеешь ездить? А то ведь я даже представления не имею, за что там хвататься!
- Обижаешь! У меня в молодости был мотоцикл, я на нём…
- Ясно, ясно, Ген! Ты извини, что я тебя перебиваю, просто кое-какие мысли появились.
Гена махнул рукой: мол, всё нормально.
- Значит, границу на мотоцикле проезжаешь ты, а на машине я. Благо ни пограничники, ни таможенники права не спрашивают – это не их огород.
- Ну, да!- кивнул Гена и, сделав жест рукой: мол, сейчас приду, -   пошёл обслуживать очередных посетителей.
      Пока он разбирался с пьяным в драбадан мужиком, у меня в голове созрел целый план.
   Вообще я был очень лёгкий на подъём – тем более в теперешней моей ситуации. Я решил, что если уж и заморачиваться с этим делом, то надо брать сразу два мотоцикла. Чего мелочиться?! Третьим с нами наверняка поедет мой дружбан, Серёга из Пярну. Он уже без малого полгода сидит на берегу, в рейс только через месяц, так что лишняя копейка ему сейчас не помешает. Да и ехать в такую даль втроём и веселее, и безопаснее. Мало ли какие соловьи-разбойники на дороге попадутся?
  «Вечером буду ему звонить»- решил я.
- Ну, что надумал?- весело спросил Гена, вернувшись ко мне.
- А что тут думать?! Если всё действительно так - можно попробовать. Во-первых: прежде чем занимать деньги, нужно обязательно ещё раз выслушать Саню. Наверняка там много всяких нюансов, которые неплохо бы предусмотреть. Во-вторых: ехать нужно втроём, и брать сразу два мотоцикла. Правда, я не уверен, смогу ли найти столько денег!
  Гена сделал вид, что не расслышал эту фразу.
  -  А в третьих: заниматься этим, как я понимаю, придётся мне одному – так что, если надо будет, придётся брать у тебя машину.
  Гена молча кивнул головой, и мы решили дождаться Саню.
  Он пришёл под вечер, но ничего нового мы от него так и не услышали. Отдали ему деньги на приглашения и договорились о том, что если получится, он приведёт своего товарища в бар, чтобы расспросить его о всяких мелочах. Честно говоря, я очень сильно сомневался, что его товарищ придёт и станет рассказывать нам, как заработать денег. Ну какой человек, раскачавший тему, будет добровольно наживать себе конкурентов!
  Так оно и вышло. Никаких подробностей больше выяснить не удалось, кроме того, что при въезде на территорию Югославии необходимо иметь при себе не меньше двухсот долларов на человека, и обменивать их прямо на таможне на местные динары. Это несколько осложняло наше мероприятие, но не настолько, чтобы от него отказываться. Просто искать придётся на шестьсот долларов больше, вот и всё!

     В тот же вечер я позвонил Серёге в Эстонию, и он с удовольствием принял моё предложение. К тому же у него была заначка на чёрный день примерно на эту сумму – правда, в испанских песетах.
  - Какая разница,- сказал я ему,- песеты, доллары, марки! Это же не монгольские тугрики, в конце концов, нормальная европейская валюта!  Короче говоря, я начинаю этим заниматься, а как всё будет готово, собирайся и выезжай.

7.

     Весь следующий день я провел дома, шатаясь из угла в угол, то потея, то трясясь от холода. У меня был страшный отходняк. Ещё бы - столько времени пробухать! Я не мог попасть ложкой в чашку с чаем, чтобы помешать сахар. Не говоря уже о том, чтобы заниматься какими-то делами.
   К вечеру, когда я в очередной раз пообнимался с унитазом, вся эта колбасня во мне стала утихать и, свернувшись калачиком, я наконец-то уснул.
  Ещё несколько дней я испытывал сильный дискомфорт, но каждое утро, просыпаясь, я чувствовал себя всё лучше и лучше. Мой ячмень почти прошёл, осталось лишь небольшое покраснение под глазом, и я решил, что пора уже выходить из дома и начинать заниматься делами.
   Деньги я нашёл относительно быстро. Сделав три-четыре звонка людям, которые в своё время мне были чем-то обязаны, я понял, что «на этой станции кипяточку не попьёшь». В ответ я услышал лишь какое-то овечье блеяние: мол, позвони я вчера – так другое дело, а сегодня, к сожалению, уже нет…  Я решил не испытывать больше свои уши на прочность и позвонил бывшей жене.
   Отношения у нас были довольно сносные и, выслушав меня, она сказала:
  – Если надо – бери, только они мне скоро понадобятся, так что сам понимаешь!…
   Те деньги от проданной машины она, в отличие от меня, положила на книжку до лучших времён. Вот они и наступили – лучшие времена!
   Пока сидел дома, я обзвонил несколько спортивных магазинов и попытался выяснить: нет ли у них случайно в продаже мотоциклов «Ява»?
   Почти во всех случаях на другом конце провода сначала возникала небольшая пауза (видимо подбирая слова, люди искали достойный ответ на мою шутку), затем в деликатной форме мне давали понять, что я сумасшедший, и вешали трубку.
Один юморист предложил мне даже, на его взгляд, очень оригинальный выход из положения:
  - Ой! Что ж вы так поздно! Буквально десять минут назад продали последний. Могу вам предложить отечественный детский самокат. Правда их тоже разбирают, но пока ещё есть…. 
   Тут уж я, не настроенный на веселье, сдержанно поблагодарив его, повесил трубку.      
   И лишь в одном месте мне нормально и цивилизованно ответили, что бывают редко и очень быстро расходятся. Вот туда-то я и решил подъехать – пообщаться, так сказать, с глазу на глаз.

     Это был большой спортивный универмаг. В нём продавалось всё, что имело хоть какое-то отношение к спорту, отдыху, туризму. Начиная с рыболовных крючков и заканчивая палатками, велосипедами и мотоциклами в том числе. Но продавалось - это слишком громко сказано. Кроме теннисных шариков, шахмат и ещё какой-то мелочёвки, в магазине ничего не было. Продавец со скучающим видом сидел за прилавком и читал засаленную газету.
   Я подошёл к нему и, разглядывая полупустые полки, как бы между делом поинтересовался:
- Уважаемый, а где мне можно найти заведующего вашим отделом?
- А что случилось?- задал он встречный вопрос и шмыгнул носом.
- Да пока ничего не случилось,- загадочным тоном ответил я. – Мне просто нужно с ним переговорить.
    Продавец, теребя пуговицу, на какое-то время задумался, после чего нехотя ответил:
- Хорошо, сейчас я попробую его найти.
      Минут через пять в зал вышел полноватый мужчина лет сорока с ворохом каких-то бумаг подмышкой и с настороженным видом подошёл ко мне:
   - Здравствуйте! Я заведующий отделом, что вы хотели?
   Я поздоровался, извинился за отнятое у него время и вкратце изложил ему суть дела. Благо за четыре года работы в торговле я неплохо научился договариваться с людьми на каких-то взаимовыгодных условиях.
   Поначалу он смотрел на меня как на умственно-отсталого. Но когда речь зашла о размерах моей благодарности, немного подумав, согласился помочь.
   Я оставил ему номер домашнего телефона, и мы договорились, что когда товар прибудет на склад, я должен буду в этот же день обязательно его забрать. Правда, он тут же оговорился:
  - Насчёт двух не обещаю, а один, я думаю, точно получится.
  - Ну, и на этом спасибо,- я мило улыбнулся,- но хотелось бы всё же два.
   Он лишь развёл руками.

    Спустя несколько дней нам принесли приглашения. Гена взял выходной, и мы поехали в районный ОВИР.
   Проведя полдня в очереди, нам удалось, в конце концов, сдать документы. Нас предупреждали, что это не так уж и просто, но что это такой геморрой, я и предположить не мог.
   ОВИР тогда располагался в обычной квартире жилого дома на втором этаже.
Когда мы подъехали, на улице возле подъезда стояло человек десять. Мы решили, что это и есть вся очередь, но оказалось – это был её конец. Отстояв часа полтора, нам удалось попасть внутрь и подняться ступеньки на три по лестнице. Спустя ещё час мы добрались до первого этажа.
  На Гену было больно смотреть. На лице у него был такой кисляк, что со стороны можно было подумать: у мужика случилось большое горе! А в глазах читался немой вопрос: на кой хер мне всё это нужно?
   Наконец во второй половине дня под вечер мы попали в кабинет. Милая женщина- инспектор просмотрела наши документы, сделала какие-то пометки у себя в журнале и, улыбнувшись, сказала:
  - Ну, всё! На следующей неделе, во вторник, можете забирать свои паспорта!
Гена, скорчив угодливую гримасу, осторожно спросил:
  - А что, во вторник такая же очередь будет?
  - Да нет, ребята, на получение, как правило, народу вдвое меньше. Так что в среду можете уже ехать в свою Югославию.
   Мы поблагодарили её и, пробираясь сквозь толпу, вышли на улицу.
- Да-а!- пробурчал Гена. – Хорошее начало!- по его тону можно было предположить:  он уже не рад, что вписался в этот блудняк.
  Решив его приободрить, я пошутил:
- Не ссы, Гена! Самое страшное уже позади, осталось всего-то прокатиться три тысячи километров и вернуться обратно. А это уже сущий пустяк!
  - Да ладно тебе!- махнул он рукой. – Чего ты меня агитируешь, как маленького. Я что, не понимаю? Ясно, что все проблемы ещё впереди!
  «Ну, вот и славненько, раз понимаешь,- подумал я».
   Зато сам тогда я даже предположить не мог, чем для меня обернётся эта поездка.

     На следующий день я забрал у Гены машину и поехал на станцию техобслуживания. Подойдя к мастеру, я объяснил, какая предстоит поездка, и попросил сделать полную диагностику двигателя и подвески.
  Минут через сорок, закончив осмотр, мастер подошёл ко мне:
- Ну что, уважаемый, могу вас огорчить! Подвеска ещё куда ни шло, а вот двигатель доживает свои последние дни. Компрессия слабенькая, в масле металлическая крошка; так что капиталка не за горами. Дальше чем на дачу, я вам на ней ездить не советую! Если хотите, могу записать на следующую неделю… ну, скажем, на субботу. Правда с запчастями будут проблемы – придётся побегать!
  - Нет, спасибо. Меня это уже не устраивает.
  Я поблагодарил его, заплатил деньги и поехал обратно.
   По дороге я прокручивал в голове разные варианты.
   Даже если найти деньги и сделать капитальный ремонт двигателя - всё равно его надо обкатывать хотя бы пару тысяч километров. Без особых нагрузок, на маленькой скорости…. А ехать в такую даль с гружёным прицепом, да ещё и по горам…. Нет, это бред сивой кобылы!  К тому же, времени в обрез. Если мы ещё могли подождать, то у Серёги оставалось от силы недели три до выхода в море.
   Был, конечно, ещё один вариант: Серёгин пикапчик, «Пежо-305», привезённый им ещё год назад из Бельгии. Машинка во всех отношениях хорошая, но настолько задроченная, что Серёга, матерясь и швыряя ключи, пролежал под ней больше времени, чем отъездил. Правда, был у неё и очень большой плюс – она была дизельная. С бензином в стране творилось что-то невообразимое. Люди часами торчали на заправках, чтобы залить, положенные в одни руки двадцать литров, зато солярку можно было купить по дороге у любого тракториста за копейки.
   Оставалось теперь выяснить: на какой стадии находится это их «противостояние».

     Я подъехал к бару и поднялся наверх. Положив на стойку ключи и документы, я задал Гене один единственный вопрос:
- Ты давно масло менял?
- Где?- удивлённо спросил он.
  «В голове!» - хотел ответить я но, учитывая, что в этих делах он был абсолютным «чайником», не стал его обижать.
- В двигателе, Гена! В двигателе!
Он задумался, как будто я попросил его наизусть прочитать отрывок из поэмы «Евгений Онегин» и, почувствовав, видимо, что-то неладное, немного запинаясь, ответил:
- Е-ещё ни разу не менял.
- А сколько она уже у тебя?
- Около года, чуть больше.
- Понятно!- протянул я, глядя на него. Гена смотрел на меня, как воспитанная собака, которой запрещают подойти к своей миске. Сложив брови домиком, он покорно ждал от меня объяснений.
- Ну… в общем, Гена, попал ты на довольно приличные бабки… причём по своей же дурости….
  Его лоб тут же покрылся крупной испариной, уши мгновенно покраснели.
- Но ничего, это не смертельно!- поспешил вставить я, пока он не грохнулся прямо тут в обморок. - Многие через это прошли, не переживай! Теперь надо срочно искать машину, да и с прицепом решать тоже. Хорошо, если у Серёги машина на ходу… Ну всё, я пошёл. А ты тоже думай, давай! Времени у нас мало! - скороговоркой выпалил я.
   Посмотрев на Гену, я понял, что ближайшие сутки он будет думать совсем о другом. В голове у него усиленно работал калькулятор, а в глазах прыгали цифры, и все со знаком минус.
   Из дома я позвонил в Эстонию:
  - Привет, бродяга!- поздоровался я с Серёгой, когда тот поднял трубку. – Что у тебя нового?
- Да ничего! Жду от тебя звонка. Что тут, в этой дыре, может быть нового?! Скукотища одна!
- Послушай, дружище! У этого наездника вот-вот движок крякнет, я сегодня был на станции, так что надо срочно что-то решать. У тебя что с машиной?
- Да всё нормально. Помпа только течет, но ездить можно.
- Ну, тогда собирайся потихоньку. Придётся на твоей ехать. А если ещё и прицеп где-нибудь найдёшь – совсем будет хорошо!
- Ну ты озадачил!- принялся бухтеть Серёга. - Пораньше можно было сказать?
- Сказать-то можно было, но думали - сами всё решим…. А тут, видишь, время подпирает. Ведь его всю жизнь не хватает: хоть на денёк, а всё равно опаздываешь.
- Ну да, согласен. Я тут поспрашиваю, и если что, сразу отзвонюсь.
     Я рассказал Серёге про эпопею с ОВИРом, и что во вторник придётся ещё угрохать полдня, чтобы забрать документы. На что он философски заметил:
- Да, ребята, я вам сочувствую! Но мне, в отличие от вас, хоть здесь повезло: не надо никаких приглашений, разрешений и прочей туфты. Паспорт моряка и судовая роль в которой указано, что такой-то следует на судно, которое стоит там-то. Главное, чтобы в этой стране море было, вот и всё! А то, что я транзитом еду на машине, это никого не волнует.
- А судовую роль-то ты возьмёшь?- спросил я.
- Конечно! Девчонки в конторе отпечатают за шоколадку. Это же не документ, а так - формальное основание для проезда, которое прилагается к паспорту моряка.
- Ну, ты хоть в карту загляни, перед тем как в контору ехать. Насколько я помню, море там Адриатическое – главное, с портом ничего не напутай, а то конфуз может получится.
- Да ладно умничать-то! Давай, до связи!
  Я повесил трубку и улыбнулся. Ну вот, хотя бы с машиной решилось. Да и с Серёгой мне всегда было приятно поговорить.
- С кем это ты столько болтаешь?- спросила Ленка, войдя в комнату.
- С Серёгой. Тебе привет от него.
- Спасибо.
- Он скоро приедет, так что мне надо уже потихоньку собираться.
- Так вы втроём едете?
- Если получится с двумя мотоциклами, то точно втроём. А если нет, то Генка, может быть, и не поедет. Он, я смотрю, уже не горит особым желанием, тем более у него с машиной проблемы. Поедем на Серёгиной. Осталось только с прицепом решить, если Серёга не привезёт, и дождаться звонка из магазина.
- Не знаю, мужики, мне кажется, влезаете вы в какую-то авантюру!
- Да брось ты, всё будет нормально!
- Ну, вы даже толком не знаете, куда ехать!
- Разберёмся по ходу дела, я же не один еду. Сашка говорит, с продажей проблем не будет, да и наши там по рынкам толпами шатаются - если что, подскажут, куда сунуться.
- Ну, может быть, может быть,- задумчиво сказала она. - В любом случае это лучше, чем здесь со всякими уродами по барам болтаться и бухать целыми днями. Точно влипнешь в какое-нибудь дерьмо.
  Я посмотрел на неё исподлобья, но решил не отвечать на её выпад.
   Во-первых, по большому счёту она была права. Последнее время вокруг меня вертелась такая публика, что при общении с ними и моём образе жизни рано или поздно я обязательно влетел бы куда-нибудь. Если не на кладбище, то в тюрьму-то уж точно. А во-вторых: мне сейчас совершенно не хотелось разводить эту бодягу и ругаться с ней перед отъездом.
    Она тоже, видимо, не желая обострений, резко поменяла тему разговора.


8.

   А меж тем недели две назад у меня произошёл один очень неприятный инцидент с какими-то залётными урками.
     Я сидел, как обычно, за стойкой бара, пил пиво и смотрел телевизор. Вдруг сзади кто-то подошёл ко мне и положил руку на плечо. Я обернулся.
- Колька, ты, что ли? Здорово! А я смотрю и думаю, ты - не ты!
  Это был Игорь Михайлов, мой бывший одноклассник. В школе мы дружили и даже какое-то время вместе занимались спортом. После девятого класса они поменяли квартиру и переехали в другой район. Несколько раз после этого Игорь приезжал к нам во двор повидаться с друзьями. Сначала мы постоянно созванивались, делясь новостями, но со временем общаться стали всё реже и реже и, в конце концов, совсем потеряли друг друга из виду.
- Игорёха! Здорово!- я весело спрыгнул со стула. – Тебя прямо не узнать!
- Что, постарел?
- Да нет, скорее, возмужал. Какими судьбами ты здесь?
- Да вот, женился недавно второй раз,- он кивнул на столик у стенки. – Живём сейчас у её родителей, здесь недалеко. Решили зайти выпить немного да поесть.
- Понятно!- я обнял его за плечи. –  Ну давай, рассказывай! Как дела…. Дети-то есть?
- Да, мальчишка пять лет, от первого брака. А ты-то как?
- Да всё нормально! Тоже вот развёлся, доченьке семь, видимся постоянно, так что всё нормально!
   Мы ещё немного поболтали, и он пригласил меня за свой столик:
- Чего мы здесь стоим! Пойдем, я тебя со своей женой познакомлю.
   Марина, так звали его жену, подозрительно осмотрела меня, сухо поздоровалась и молча уставилась в свою тарелку.
   После непродолжительной паузы Игорь взял в руки графин и стал разливать водку по рюмкам.
- Может, хватит пить?- приказным тоном сказала она и накрыла свою рюмку ладонью.
- Ну ладно тебе, котик! Мы всего лишь по одной, за встречу,- плаксиво протянул Игорь.
- А-а… делай, как знаешь! Только смотри, не нажрись, а то мне перед родителями неудобно. Я сейчас вернусь!- и она, с грохотом отодвинув стул, встала из-за стола.
   В полном молчании мы проводили её недоумённым взглядом.
- Что это с ней, Игорь?- спросил я, когда Марина вышла из зала.
- Не обращай внимания,- он смущённо опустил глаза,- просто у неё проблемы с нервами.
  «Это, похоже, у тебя проблемы, дружок!- подумал я. – Надо же, двенадцать лет не виделись, и человека как будто подменили».
- Я же сейчас ларьками занимаюсь,- словно прочитав мои мысли, продолжал он. – А у неё, папашка очень богатый, частенько помогает. Вот и приходится иногда прогибаться.
  Он достал из кармана пиджака пачку червонцев сложенную пополам, и показал мне:
- Вот видишь! Так что с этим сейчас всё в порядке!- он виновато улыбнулся.
- Ты бы не отсвечивал здесь бабками,- сказал я, оглядевшись по сторонам. – Народ-то сюда разный ходит.
- Да ну, ерунда!- отмахнулся он.
  Марина, вернувшись за столик и увидев деньги в руке, со злостью выдернула у него пачку и спрятала себе в сумочку:
- Ты что, совсем дурак?! Давай теперь всем расскажем, что у тебя денег много!- видимо намекая на меня, прошипела она.
  Мне сразу стало как-то неуютно в их компании, и я собрался было уже откланяться, как к нам подошёл полупьяный мужик из-за соседнего столика. Наколки на пальцах говорили о его наверняка бурном криминальном прошлом. Дурашливо шлёпая себя по карманам, с наигранной улыбочкой он спросил:
  - Ребята, вы здесь лопатник случайно не находили? Такой коричневый, под крокодиловую кожу. Вот незадача! Только что был, а теперь вот нет, видимо обронил где-то….
  Я давно обратил внимание на эту троицу, сидевшую за столиком в углу. Вели они себя откровенно по хамски: мат-перемат, гогот на весь бар, плевки на пол. Несколько раз Гена делал им замечания, на которые они совершенно не реагировали. Ребята явно провоцировали какой-то скандал.
- Ничего мы здесь не находили!- резко ответила Марина. И, обращаясь к Игорю:
- Пойдём отсюда! Ты что, не видишь, какая здесь публика?! Посидеть спокойно не дадут! Куда ни зайди, везде одно и то же! Что за страна такая?!
  Она встала из-за стола.
  В это время к нам подошёл ещё один:
- Нет, подождите-ка, красавцы! Что значит  –  «пойдём отсюда»?! Мне вот, например, показалось, что этот приятель,-  он ткнул пальцем на Игоря,- что-то поднял с пола и положил себе в карман. Нельзя ли взглянуть?
  Я давно уже понял, чего они хотят, и когда Игорь с глупым выражением на лице достал из кармана чужой бумажник, ничуть не удивился.
- Ну вот,- продолжая улыбаться, сказал первый,- а говорите –  не находили! Теперь давайте-ка я вам расскажу, чтобы не было недоразумений,  что там должно быть внутри,- почти ласковым тоном пропел он. - Фотография моей жены, единый проездной на апрель месяц и двести девяносто рублей денег.  Я всё понимаю, ребята,- продолжал он кривляться,- захотелось деньжат по лёгкому срубить. Но уж извиняйте, придётся вернуть.
  Теперь уже все трое стояли возле нашего столика.
  Игорь открыл бумажник и стал смотреть по отделениям, но там, кроме фотографии какой-то синюжной бабы и проездного, естественно, ничего больше не было.
  - Вот, пожалуйста, заберите,- Игорь встал и протянул им бумажник. - Но я его не брал, это какая-то ошибка!- он нервно хихикнул.
  Похоже, он так и не понял, чего от него хотят эти милые, интеллигентные люди.
  После небольшой паузы наш собеседник резко изменился в лице. Желваки заиграли на его скулах, а синие пальцы с хрустом сжались в кулаки.
  - Так, бля! Я не понял, где деньги?!- играя на публику, он с возмущённым выражением огляделся по сторонам. - Слышь ты, пидор гнойный! Ты кого опрокинуть удумал, чушила!- обращаясь к Игорю, прорычал он. И тут же повернувшись к своему подельнику кривляясь запричитал:
– Нет, ну ты посмотри, Кирюха! Какой-то ишак задроченный, барыга потный  честных мазуриков шваркнуть хочет! Да что ж это такое! Прямо спасу нет от этого жулья!- он хлопнул себя ладонями по коленям.
  «Хороший артист! Вот где таланты-то пропадают! Ему бы в театре играть, а не людей на бабки разводить». Я молча смотрел на весь этот спектакль, пытаясь сообразить, как лучше разрядить эту говённую ситуацию.
  Игорь, весь красный, ничего не понимая, хлопал глазами. Пот градом катился по его лицу.  Марина, видимо, соображая, что делать дальше, сидела, вжавшись в спинку стула и грызла свой маникюр.
  Наконец она первая подала голос:
- Подождите, ребята! Здесь какое-то недоразумение, давайте разберёмся, мы ведь….
- А ты заткнись, кобыла драная! Тебя покуда никто не спрашивает!- прервал её на полуслове второй, обнажив в зверином оскале золотые фиксы.
- Короче… даём вам три минуты! Если не хотите приключений на свою жопу - чтобы бабосы были на месте!- зло прошипел он, показывая на бумажник. И как ни в чем, не бывало, все трое уселись за свой столик.
  Игорь медленно опустился на свой стул, так и держа в вытянутой руке чужой лопатник.
- Я не понимаю, как он у меня оказался!- почти шёпотом глядя на меня, сказал он. – Прямо мистика какая-то!
- Да чего тут понимать!- ответил я. – Какая мистика?! Тебе его подложили – трюк известный. Скажи спасибо, что предъявили ещё по божески.
- Ничего себе по божески, триста рублей!- заскулила Марина. – А почему они выбрали именно нас?- и она опять как-то странно посмотрела на меня.
  От её взгляда я начал закипать, как деревенский самовар:
- Послушай, красавица!- глядя на неё в упор, прошипел я. - Мне надоели твои жлобские намёки, прибереги их для своих безголовых подружек, ясно тебе?! Вас давно пропасли – неужели это не понятно?!
  Марина, сделав обиженное лицо, ничего не ответила и повернула голову в сторону, давая понять, что всё равно остаётся при своём мнении.
- Сколько раз, кроме последнего,- показывая взглядом на Маринину сумку, спросил я полушёпотом,- ты доставал деньги из кармана?
  Игорь немного задумался:
- По-моему, два.
- А зачем?
- Ну, первый раз купил сигареты у бармена, а второй… просто решил пересчитать.
- Понятно… Получается, считали вы их вместе,- еле заметно я кивнул в сторону углового столика.
   Внутри у меня всё клокотало от злости.
   Во-первых, меня ужасно бесила эта стерва Марина, а во-вторых, сама ситуация была идиотской. В родном районе, в своём любимом баре, где тебя знают, как облупленного – какие-то залётные ублюдки разводят твоих знакомых, а все сидят вокруг и ушами хлопают, как будто так и надо!
  «А может быть, они на зоне вообще петухами были? - подогревал я себя. – Тем тоже на пальцах наколки делают  –  правда, насильно! А потом, выйдя на волю, они отыгрываются за своё раздолбанное очко на простых людях». От этих мыслей мне даже стало легче на душе.
  Я молча встал из-за стола и направился к ним:
- Можно присесть?- вежливо спросил я.
- Валяй!- все трое с любопытством уставились на меня.
- Мужики, заканчивайте этот беспредел, давайте…
- Мужики на зоне лес валят,- перебил меня один из них. - Тебе-то чего надо, болезный?! Ты вроде не в делах, так что вали-ка отсюда по-скорому, не мешай!
- Это мой школьный товарищ, так что я получается тоже… в делах,- пробубнил я, понимая, что все эти разговоры ни к чему хорошему не приведут.
  Все трое громко заржали:
- Ну, вот и помоги своему товарищу… деньгами!- сквозь смех, выдавил один из них. – Или двигай отсюда, пока тебя за язык не подтянули!
- Да нет, давайте-ка лучше вечерком соберёмся прямо здесь…. Люди подойдут, тогда и обсудим наши дела.
  Один из них, сидевший рядом, взял меня за ворот рубашки и, с силой притянув к себе, прошипел прямо в лицо:
- Ты что, дурачок? Ты кто такой, чтоб с нами тут базарить?! Проблемы нужны?!
  Я резко надавил ему на запястье, так что пальцы разжались сами по себе, затем медленно отвёл его руку:
- Не надо так - рубашку помнёшь,- посмотрев ему прямо в глаза, тихо сказал я. – Ты мне что ли, её гладить потом будешь?
Он сразу изменился в лице. От его взгляда мурашки побежали у меня по всему телу.
- Ты чё несёшь, клоун!! Я тебе ща так поглажу!..
  «Да-а, насчёт петухов-то я, похоже, ошибся!»
  Гена уже давно жестами просил меня подойти к нему, и, не проронив больше ни слова, я встал из-за стола.
  Правильно говорят, что не боятся только полные идиоты. Таковым я, к счастью, ещё не стал, и поэтому во мне сейчас боролись два чувства: страх и упрямая злоба. Но самое противное, что для себя я уже всё решил.
- Что там за тёрки?- спросил Гена, когда я подошёл к стойке бара.
- Да Игоря пытаются на деньги развести, уроды! Ген, налей водки соточку.
- Судя по всему, люди-то серьёзные,- сказал он, наливая мне в гранёный стограммовый стопарик.
- Не знаю, не знаю, может быть! Мне кажется, сейчас что-то будет. Ты бы позвонил, Ген, кому-нибудь! А то херня какая-то получается. Когда надо, никого нету из своих.

   Марина с Игорем сидя за столом о чём-то спорили, оживлённо жестикулируя руками.
  Трое в углу сидели на удивление тихо, как будто их это совершенно не касалось.
Я выпил водку, закусил лимоном и уже собрался было подойти к Игорю, как вдруг Марина резко вскочила со стула и быстрым шагом направилась к выходу. Игорь тоже сорвался с места и побежал за ней. Это было так неожиданно, что эти трое сразу и не сообразили, что же произошло.
   Бумажник остался лежать на столе. Один из них быстро заглянул в него и сунул себе в карман.
- Вот суки!- промычал он, и вдвоём они двинули за ними.
  Третий, глядя им вслед, остался сидеть за столиком.
- Вот так вот, Гена! Я же говорил, сейчас начнётся! Ладно, я пошёл к ним. А ты всё-таки попробуй позвонить кому-нибудь!
- Ну, ты-то хоть не лезь! На хер тебе всё это нужно?
- Гена!- нравоучительным тоном сказал я, тыча пальцем ему в грудь. – Во-первых, Игорь мой товарищ. Во-вторых, они завтра приедут и расклячат уже тебя прямо здесь, за стойкой! Тебе это надо?!
  Гена смотрел на меня, как на умалишённого, покачивая головой  –  то ли соглашаясь со мной, что ему это не надо, то ли показывая всем своим видом: мол, какой же ты дурак!
   - А в-третьих, я и так боюсь, а ты ещё тут жути нагоняешь. Всё, я пошёл!
     Выпитая водка немного прибавила мне решимости и, не торопясь, я пошёл на выход, подозревая, что третий пассажир остался здесь не зря.
  Так оно и вышло. Уже в дверях боковым зрением я увидел, как он встал из-за стола и быстрым шагом направился за мной.
   Выйдя в холл, я немного притормозил и через пару секунд, услышал за спиной его хриплый прокуренный голос:
- Эй, ты куда это собрался, придурок!- левой рукой он взял меня за правое плечо, опять скомкав мою рубашку, и попытался развернуть к себе.
  Его действия были настолько предсказуемы, что я даже улыбнулся про себя.
- Тебе же сказа…
   Договорить он не успел. Немного присев, с разворота я нанёс ему сильный, короткий удар в печень, и тут же отступил на шаг назад.
  По всем правилам уличной драки теперь ему нужно было бы добавить по бороде, но это было уже ни к чему - человек находился в глубоком нокауте.
   Посмотрев на него со стороны, можно было предположить, что мужик взял в рот что-то несъедобное, и теперь, скорчив страдальческую гримасу, боится закрыть его, чтобы не проглотить эту гадость.
  «Вот теперь точно нужно поторапливаться! Шутки закончились», - через три ступеньки, галопом, как полковая лошадь, я поскакал к выходу.
    Внизу, возле туалета, я увидел Марину. Она сидела на диванчике и рыдала в голос. Вся косметика была размазана по мокрому от слёз лицу, губы дрожали.
   Рядом стоял один из уголовников. Одной рукой он держал её за волосы, а второй наощупь рылся в сумочке, тихо приговаривая:
- Заткнись сука! Что ты визжишь, как овца недорезанная! Заткнись, я тебе сказал, тварь, пока уши не оторвал вместе с твоими серьгами!
  Недалеко от них второй придерживал за ворот пиджака Игоря, сидевшего в углу на корточках. Всё лицо у того было в крови, куртка валялась на полу, а в руке он держал светлый шарф и прикладывал его к разбитому носу.
   Гардеробщик Серёга укрылся у себя в коморке и оттуда, через щёлочку, как суслик из норки, квадратными глазами наблюдал за всем происходящим. Впрочем, понятно: его это абсолютно не касалось, и чтобы не попасть под раздачу, он благоразумно решил удалиться.
   Я буквально на секунду остановился посреди холла, прекрасно понимая, что разговоры уже закончились и здесь надо сразу бить, причём наверняка. В противном случае, допусти я какую-нибудь оплошность - и вся эта история может плачевно закончиться для нас для всех. К тому же третий придурок наверху минут через пять прочухается и, если сможет, наверняка спустится вниз.
  Тот, который держал Игоря, увидел меня и удивлённо выпучил глаза. Он выставил вперёд правую руку с растопыренными пальцами и с мерзкой улыбкой на роже потянулся ко мне:
- Ты чо, баклан, не понял, чо те сказали?! Вали отсюда, пока я тя на перо не посадил, педрила!
  Дожидаться, пока он пихнёт меня своей пятернёй в лицо, я, само собой, не стал. К тому же мне не очень понравилась его последняя фраза… Отступив немного, я  завёл плечо назад и, как по боксёрской груше, со всей дури зарядил ему с правой в рыло.
За долю секунды выражение его лица из нагло-самодовольного превратилось в безразлично-утомлённое. Его ноги подкосились и, цепляясь за мою рубашку, он завалился, как подкошенный, оторвав мне при этом нагрудный карман.
  «Вот сволочь какая! Да сам ты после этого педрила! Новая ведь рубашка!»
  Такого поворота событий не ожидал, наверное, никто - включая даже меня. С перепугу удар получился на славу, хоть я и никогда не занимался боксом. Прямо как в кино: с характерным шлепком вперемешку с хрустом.
  В помещении на несколько секунд воцарилась полная тишина. Даже Серёга вылез из своего укрытия посмотреть, что же произошло.
   Мужик, державший Марину, посмотрел на меня и, не теряя достоинства, злобно заорал:
- Толян! Ты чо там вошкаешься! Спускайся вниз, у нас тут бунт на корабле!
  Отпустив её, он выпрямился и с угрожающим видом пошёл на меня:
- Вы чо творите, козлы! Мы же вас ща тут резать будем! Ты хоть знаешь, на кого ты руку поднял, сучара?!
- Ну откуда мне знать, вы же так и не представились,- тяжело дыша, ответил я. – А Толян твой пока не сможет подойти, он там немного занят. Так что давай, мужик, не обостряй, а то я тебе сейчас всю рожу разобью!- с этими словами, я взял его за грудки и с силой притянул к себе, готовый в любую секунду треснуть ему головой в пятак.
   Он явно был в замешательстве. Подождав ещё несколько секунд, я оттолкнул его в сторону и подошёл к Игорю.
- Ну ты как, деньги-то на месте?
  Не ответив мне, Игорь поднялся и с разворота залепил своему обидчику ногой в пах. Тот, скорчившись от боли, встал в позу прачки рядом с лежавшим на полу своим товарищем.
- Да вроде бы не успели забрать, сейчас узнаю.
  Марины на месте уже не было и, подняв куртку, он быстро вышел на улицу.
   Я решил, что задерживаться здесь мне тоже не было никакого резона и, забрав у Серёги свою одежду, я поспешил на выход.
  На улице уже никого не было. Я огляделся по сторонам и быстрым шагом пошёл к дому.
  Вечером позвонил Игорь:
- Спасибо тебе, Коль! Ты уж извини, что так получилось. Просто у Маринки началась такая истерика, что я еле её догнал. Теперь она вообще из дома боится выходить.
«Да пошёл ты в жопу вместе со своей Маринкой!»- подумал я, но промолчал.
- Слушай! Я же там остался должен за столик. Может, ты передашь им деньги, я тебе их сегодня занесу?
- Давай, передам,- безразличным тоном ответил я. - Мы уже созванивались с барменом, я сказал ему, чтобы он не беспокоился за деньги.
- Ага, спасибо. А то я так переживал…. А что это за люди-то были? Ты их раньше видел?-  как будто невзначай спросил он.
- Да нет, конечно, гастролёры залётные!
- А что же теперь будет?
- Да ничего не будет! Получили за дело, так что всё, поезд ушёл!
   Несколько дней, мы ждали этих «орлов». Гена рассказал: когда они уходили, то чуть ли ни клятвенно пообещали вернуться и поставить здесь всех раком. А что касается меня, то тут, пожалуй, даже бумага не стерпит того, что они грозились со мной сделать. Но они больше так и не появились.
  После этого случая местные братки стали приглашать меня на всякие стрелки-разборки, полагая, что теперь я примкнул к их стройным рядам. Но мне, честно говоря, всё это несколько претило, хотя поначалу я всё же ездил с ними, особо не вникая: кто прав, кто виноват…. В общем, Ленка была права – добром это не кончится.


9.

     Через два дня мне позвонили из магазина, и заведующий заговорчески-тихим голосом сказал:
- Завтра привезут! До вечера я смогу придержать то, что вы просили – приезжайте,- и сразу повесил трубку.
   Я даже не успел спросить, сколько: один или два, и на всякий случай решил взять с собой всю сумму.
  «Ну хорошо, забрать из магазина –  это одно дело! А вот куда их ставить?» Я почему-то был уверен, что получится именно с двумя.
   Ни у кого из моих знакомых гаражей не было, и прежде чем просить кого-нибудь перегонять мотоциклы, надо определиться, куда перегонять.
   Весь вечер я ломал голову, обзвонил всех, кого можно было, но так ничего и не придумал. Гена жил в небольшой квартирке на четвёртом этаже без лифта, так что оставался один единственный вариант – тащить их к себе домой и ставить прямо в комнате.
  Свободного места в квартире совсем не было, и мне пришлось на время разобрать платяной шкаф, чтобы освободить для них угол.
  На следующий день Лена, придя с работы, сказала:
- Ну, теперь-то вы точно поедете!
В комнате сильно пахло бензином, а у стены стояли две новенькие «Явы».
- На чём вы их привезли?- спросила она.
- Своим ходом. Гена на мотоцикле, я на машине. Пришлось два раза ездить.
- А что Серёга?
- Во вторник приедет. Нашёл он прицеп… ржавый, правда, весь, и без тента, но всё же! Так что нужно будет какое-нибудь старое одеяло взять. Он у его соседа в гараже простоял лет семь, заваленный всяким хламом.  Во вторник получаем паспорта, и сразу едем. Гена с понедельника в отпуске.

  Серёга, как и договаривались, приехал во вторник под вечер.
  Уставший и злой, он ввалился в квартиру и с порога заявил:
- Не знаю, Колька, как мы поедем! Помпа сильно течёт, да ещё этот ящик сзади прыгает и скрипит, как сумасшедший, того и гляди развалится.
- Пустой  –  вот и прыгает,- сказал я,- загрузим его и поедет, как миленький, никуда не денется. Лишь бы колёса крутились. А с помпой всё равно ничего не сделать - запчастей-то нет! Придётся постоянно доливать воду в радиатор.
- Ах ты, умник!- взвился Серёга. – А я все пятьсот километров доливаю воду, доливаю, и думаю: а правильно ли я делаю?  Когда приеду, надо будет обязательно у Кольки спросить!
- Да, ладно тебе! Это же я от радости умничаю. Я ведь до последнего не верил, что всё получится! Знаешь, как бывает: стараешься, делаешь чего-нибудь, а потом бац –  где-то что-то не срастается и всё насмарку! А у нас пока: тьфу, тьфу, тьфу – всё нормально.
- Нормально, да не всё,- сказал Серёга. – Времени у меня совсем мало! Неделя, дней десять от силы. Если я прохлопаю этот рейс, потом сложно будет куда-нибудь воткнуться, так что давай, подумаем, как ехать и когда.
- Завтра с утра и поедем! Гена уже готов, он там всякой мелочи накупил на продажу: калькуляторы, игрушки всякие, водку – чтобы дорогу отбить. У меня шмотки собраны – носки, трусы, сигареты. Чего ещё мужику надо на неделю! А вот как ехать, давай прикинем: в основном, все едут через Чоп – это западная Украина. Потом Венгрия  –  и всё, ты уже в Югославии! Самая короткая дорога, а там….
  Серега, глядя на мотоциклы, прервал меня на полуслове:
- А номера-то где? Как это мы, интересно, без номеров через две границы на них проедем?!
  Мы оба молча уставились в угол, где стояли эти два красавца.
- Да-а…!- только и смог промямлить я.
Серёга легонько шлёпнул меня ладонью по лбу:
- Эх, ты! Комбинатор! Думай, чего теперь делать будем!
   Я был в полной растерянности. Ну надо же! Вроде бы всё предусмотрел, а самый, казалось бы, очевидный момент упустил из виду. Вот стоит только сказать, что всё нормально, как тут же всякие ляпсусы начинают вылезать!
   А ведь действительно, мотоцикл –  транспортное средство, и если ты едешь на нём, то оно обязательно должно состоять на учёте в ГАИ.  Если в стране у нас пока бардак, то на границе вот уже семьдесят лет полный порядок, и на дурачка там никак не проскочишь.
- Стоп! А если не ехать на них, а разобрать и везти, как запчасти? Серёга, как думаешь? Если раскидать всё вперемешку по разным углам, что-то в салон, что-то в прицеп! А? Может, прокатит?
- А если не прокатит?! Там ведь тоже не мальчики из пионерского лагеря работают. Это же комитет!
- Ага! А если ты поедешь мимо них верхом, то все дружно подумают что ты великий русский путешественник, покоряющий в апреле месяце Европу на мотоцикле, в джинсовом костюмчике и летних ботинках! Не смеши меня! Все всё прекрасно понимают, только прицепиться не к чему. А в этом случае ни пограничники, ни таможенники формально ничего не нарушают. И если повезёт, то запросто проедем! Мне кажется, это самый лучший для нас вариант.
- Ну тогда поехали через Молдавию, там же Ванька Гребенец живёт, помнишь такого? Он пришёл незадолго до твоего увольнения. Маленький такой, четвёртым работал.
- Да вроде бы помню. Правда, я его не очень хорошо знаю: так, пару раз в конторе виделись, да несколько раз в ресторане вместе сидели.
- Зато я его очень хорошо знаю! Мы вместе с ним три или четыре рейса отходили. Он после тебя года три ещё отработал, потом уволился и поехал к себе на родину, жениться. Он-то тебя очень хорошо помнит! Живёт, кстати, где-то недалеко от границы с Румынией.
- Ну так давай, поехали! Это вообще здорово! Во-первых: будет, где остановиться на денёк. Во-вторых: если какие заморочки начнутся, чем-нибудь поможет… А он сейчас на месте?
- Не знаю, надо звонить. У них там два телефона на всё село, так вот один из них, как он говорил, у его родственника.
- Давай номер, сейчас закажем разговор, и если он на месте, попросим чтобы через час он был у телефона.

     Со звонком нам очень повезло. Иван как раз в это время находился в гостях у своего родственника, и нам его сразу позвали.
   Через пять минут мы уже точно знали, как и куда нам ехать. Серёга быстро записывал его точные координаты и названия населённых пунктов, через которые лучше всего добираться.
   Повесив трубку, Серёга сказал:
- Ну всё, нас ждут! Он так обрадовался, что мне почему-то кажется, одним денёчком мы не отделаемся. У них там винища в каждом дворе, как у нас воды в водопроводном кране, так что давай прямо с утра и поехали.

     В семь часов утра мы уже сидели на кухне и ждали, пока Ленка заварит кофе.
- Ну что, господа концессионеры! Денёк-то, смотрите, какой сегодня выдался - на небе ни тучки,- глядя в окно, сказала она. – На термометре уже десять градусов, так что днём совсем будет тепло.
     Спустя сорок минут всё было готово к отъезду. Оба мотоцикла аккуратно были уложены в прицеп, а сверху накрыты ярко-жёлтым полосатым одеялом. К сожалению, другого в доме не нашлось, так что со стороны вся эта конструкция напоминала цирковую кибитку времён бременских музыкантов.
- Ну всё, Серёга, пойдём по чашке кофе на дорожку и поехали, нам ещё Гену забирать, а это небольшой крюк.
    Часа полтора мы выбирались из города. То тут, то там у нас на пути образовывались дорожные пробки. Наконец, миновав аэропорт, мы выехали на Киевское шоссе.

    Машинка шла на удивление бодро, несмотря на болтавшийся сзади гружёный прицеп. Правда, останавливаться приходилось примерно через каждые сто километров, чтобы долить воды в радиатор, но это было даже кстати. Одеяло от ветра постоянно выбивалось из под верёвок, издавая  на скорости довольно неприятные хлопающие звуки. Да и вообще, проверить в очередной раз всё это сооружение было не лишним.
   После Пскова нам удалось обменять у дальнобойщиков бутылку водки на восемьдесят литров солярки.
- Вот чем хорош дизелёк,- сказал я. – Если так и дальше пойдёт, за пару пузырей до самой Молдавии доедем.
   Ближе к вечеру мы были уже в Белоруссии. На улице моросил мелкий дождь, и наше красивое одеяло превратилось в грязную мокрую тряпку. Погода явно нас не баловала. Всю ночь и половину следующего дня дождь не прекращался ни на минуту. Машину приходилось вести почти вслепую. Всё дело в том, что ещё ночью наши стеклоочистители практически перестали работать. Пауза между каждым взмахом была настолько длинной, что всем казалось : ну, вот и всё! Однако, немного передохнув, они, жалобно скрипя и подёргиваясь, медленно ползли по лобовому стеклу, как будто отдавая последнюю дань своему хозяину.
   А сам хозяин, злющий, как собака, курил одну за другой и крыл всё это дело трёхэтажным матом:
- Вот сука какая! Ну надо же, в самый неподходящий момент! Задолбала! Всё, вернёмся, продам её к ё… матери! Сколько можно с ней ковыряться!
- Да хватит тебе, Серёга, на неё бухтеть! Хорошая, хорошая машинка,- я погладил рукой по торпеде. – Чего ты хотел-то! Ведь не девочка уже, скажи спасибо, что остальное всё работает.
- Сплюнь,- буркнул Серёга.
- Вот доберёмся до Югославии, купим моторчик на щётки и сальник для помпы. Наверняка у них там разборки есть, как в Европе.
- Не знаю, может быть, и есть.
  С этими словами он взял пепельницу, полную окурков, и стал вытряхивать её за борт.
  Снаружи что-то звякнуло. Я посмотрел на Серёгу: он сидел с каменным лицом, желваки играли на его скулах.
- Купим моторчик, сальник и …пепельницу,- загробным голосом сказал он.
  Я заржал как умалишённый.
- Останови машину,- сквозь смех, выдавил я,- давай попробуем найти её.
  Проехав метров тридцать, Серёга остановился.
- Чего встали-то?- подал голос с заднего сиденья Гена.
- Да спи, Ген, у нас тут небольшая проблемка, Серёга пепельницу вместе с хабариками выкинул, сейчас поедем.
  - У-у, бля,- промычал Гена и повернулся на другой бок.
    Минут через десять Серёга вернулся, весь мокрый, зажав в руке кусок пластмасски:
- Смотри, Коль, по ней уже раз пять успели проехать, хорошо хоть крышка осталась,- улыбаясь, проговорил он,- приклеим ее, чтобы дырки не было видно, и всё!
   Вот в этом Серёга был весь: заводится с полтычка  – и отходит за три секунды.
   - Давай-ка я поведу, садись отдохни.
   Мы поменялись местами и двинули дальше.
   Во второй половине дня дождь прекратился, и сквозь рваные тучи стало проглядывать весеннее солнышко. Ехать стало намного легче, и мы прибавили скорость.
  Серёга, бубня себе что-то под нос, внимательно изучал атлас.
- Километров через двести начнутся Карпаты, а там и до Молдавии рукой подать. Плохо, что по горам ночью поедем,- наконец подал голос он.
- Заправляться пора,- глядя на датчик, сказал я. - Если в ближайшее время не найдём каких-нибудь трактористов, придётся на заправку заезжать, а то обсохнем.
- Да и пожрать бы уже не мешало,- раздалось сзади.
  Километров через десять мы увидели вереницу машин, стоявших вдоль обочины. Проехав ещё метров пятьдесят, мы свернули на заправку и встали у колонки с дизельным топливом.
  Перед нами было всего несколько грузовиков. Люди с нескрываемым любопытством смотрели на нас из своих автомобилей. Несколько человек вышли из машин и направились в нашу сторону, видимо, полагая, что мы хотим заправиться без очереди.
В то время и в больших-то городах люди слабо себе представляли, что на солярке, кроме МАЗов, КАМАзов и тракторов, могут ездить ещё и легковушки, а что уж говорить об украинской глубинке.
- Ну вы шо, самые умные?!- начал сходу здоровенный усатый мужик. – Попробуйте только суньтесь – вообшэ отсюда не уедете! Совсем уже москали ох…ли!
  Я вышел из машины и, улыбнувшись, обратился к нему:
- Подожди, братишка, ты не переживай… Мы ведь…
- А чего мне переживать,- перебив меня на полуслове и продолжая напирать, рыкнул он. – Это вы сейчас будете переживать, когда без колёс останетесь!
  Улыбка медленно сползла с моего лица.
– Послушай, старичок!- немного повысив голос, произнёс я. - Ты дома так, с тёщей будешь разговаривать, понял?!- я сделал шаг в его сторону. - Чего ты разорался-то как потерпевший?! Чем это, интересно, мы тебе помешали?
  Серёга, давно привыкший к таким раскладам, с улыбкой поспешил к нам:
- Мужики, да не волнуйтесь вы, у нас дизель! Так что мы для вас не конкуренты…
  Усатый на секунду задумался и начал бубнить себе под нос:
- Всё равно вставайте в очередь, а то херня какая-то получается! Мы уже полтора часа тут жопу парим, а эти…  - но, видимо, сообразив, что несёт полную ахинею, запнулся на полуслове и задал уже совсем идиотский вопрос:
– И что, она у вас прямо так на солярке и ездит?
- Прямо так и ездит,- ответил ему Серёга.
- Ну, не знаю… всё равно всё это неправильно,- продолжал ворчать мужик, ковыляя в сторону своей машины.

10.

  Залив полный бак, мы подъехали к маленькому деревянному домику с надписью «Харчiвня». Внутри всё было по-домашнему: чистые скатерти, приятная музыка. На каждом столе  -  вазочка со свежесрезанными ветками, покрытыми молодыми листиками. И запах, умопомрачительный запах какой-то вкуснятины. За соседним столиком двое мужиков, смачно чавкая, наяривали что-то из глиняных горшочков, чмокая и покачивая головой после каждой съеденной ложки. Смотреть на всё это безобразие не было никаких сил, и мы все трое, как по команде, лихорадочно глотая слюни, уткнулись в меню.
  -  Ну, хлопчики, придумали, що будэтэ исты?  -  спросила красивая пышногрудая официантка, слегка покачивая бёдрами.
  -  Да, придумали! Всего и побольше!  -  ответил Гена и, подняв голову, запнулся на полуслове.  -  Ух ты! Вот это да-а…! Его маленькие глазки в мгновенье ока стали масляно-похотливыми, а рыжие усы оттопырились, как у африканского таракана. - Всё, мужики! Я дальше никуда не поеду. Я остаюсь! Ну как можно уехать от такой красоты? Заберёте меня на обратном пути,- начал балагурить он.
    Девушка смущённо улыбнулась:
  -  Давайте, мальчики, заказывайте, мне работать надо.
  Пока она записывала в блокнотик наши пожелания, Гена всё не унимался:
  -  Да я бы такой всю жизнь в постель завтрак приносил, а по вечерам мыл бы посуду и выносил мусор. А вы замужем? Только не говорите «да», а то я сейчас вот этой вилкой проткну своё большое и доброе сердце. И моя смерть будет на вашей совести!
  -  Ну, зачем же такие жертвы, живите себе на здоровье,  -  улыбаясь, ответила она.  - Я не замужем.
  -  А как вас зовут? А то неудобно как-то: «вы» да «вы»,- Гена ёрзал на стуле, как будто у него сильно чесалась задница.
  -  Зовут меня Галя,  -  чуть ли не по  слогам сказала она, и, закончив с нашим заказом, кокетливо виляя попой, пошла на кухню.
  -  Вот это девка!  -  смачно растягивая слова, промурлыкал Гена.  -  Покувыркаться бы с ней недельку!- покачивая головой, он мечтательно закатил глаза кверху.
  -  Ты пойди сначала рожу сполосни, кувыркальщик, а потом будешь с девчонками заигрывать,  -  с улыбкой сказал я.
  -  Да вы на себя-то посмотрите!  -  заржал Гена.  – По вам давно уже кусок мыла с зубной щёткой плачут.  -  А то сидят тут, два умника!
  -  Да, помыться действительно не мешало бы,  - сказал Серёга.  -  Пойду-ка я проверю, что у них тут с умывальником.
  -  Кафешка-то, похоже, частная: смотри, как всё цивильно,  -  с тоской в голосе произнёс Гена, видимо, включая в понятие цивильности и официантку Галю,  -  всё у них тут чистенько, музычка приятная, не то, что в некоторых столовках, где от одного только запаха блевать тянет... Слушай, Коль, попробую-ка я у неё адресок взять, а? Чем чёрт не шутит? А может быть, это судьба,  -  подперев ладонью щёку, продолжал Гена.  -  Вдруг когда-нибудь и попаду сюда?
  -  Пока ты сюда попадёшь, твоя Галя уже двадцать раз успеет замуж выйти и детишек целую кучу нарожает,  -  серьёзным тоном заявил я.  -  Девка-то действительно клёвая, так что думай!
  -  Чего думать-то?  -  уставился Гена на меня.
  -  Ну как  -  чего? Оставаться тебе надо. Хозяйство заведёшь, поросят будешь выращивать, работать устроишься куда-нибудь на ферму… дояром. А мы к тебе в гости будем приезжать горилки хохлятской попить, - и я опять улыбнулся.
  Увидев мою улыбку, Гена встрепенулся:
  -  Да пошёл ты!! Уже и помечтать не даст! Твоя фамилия случайно не Обломов?
   Вернулся Серёга:
  -  Да нормально там всё, надо сходить в машину за туалетными причиндалами. Пока жратву не принесли, хоть зубы почистить.
  Выйдя на улицу, мы увидели чумазого подростка лет тринадцати, который, бесцеремонно задрав одеяло, внимательно изучал содержимое нашего прицепа.
  -  Эй, дружище! Ты ничего не перепутал?
  Мальчишка от неожиданности резко отдёрнул руки и отошёл к машине, продолжая через окна заглядывать в салон. Серёга подошёл к нему:
  -  Мальчик, ты знаешь такую поговорку: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали»? Чего тебе здесь надо? Иди гуляй!
  Он посмотрел на Серёгу волчонком и со злостью в голосе процедил сквозь зубы:
  -  Смотри, как бы тебе самому нос не оторвали, коз-зёл!
  -  Чего-о-о?- от такой наглости Серёга чуть не подавился собственной слюной и, взяв его за шкирку, легонько оттолкнул от себя.  -  А ну вали отсюда, чтобы я тебя больше не видел, хмырёнок!
  Мальчик, как ни в чём ни бывало, не торопясь пошёл в сторону заправки.
  - Ну ох…ть можно, до чего молодёжь борзая пошла!  -  пыхтел Серёга.  -  Среди бела дня готовы в машину залезть.
  «Что-то тут не так»,  -  интуитивно я почувствовал какую-то опасность. 
  -  Погоди, Серёга, не нравится мне всё это. Давай-ка быстренько: поели  -  и валим отсюда.
  Приведя себя немного в порядок, мы сели за стол. У меня всё не выходил из головы этот любопытный юноша  -  уж как-то спокойно он ушёл. Обычно такие шпанята, отойдя на безопасное расстояние, начинают вякать чего-нибудь, кривляться, а этот как будто бы только и ждал, пока его толкнут.
   Через несколько минут появилась Галя с огромным подносом в руке.
  -  А вот и ваш заказик, мальчики. Приятного аппетита!
  На слове «заказик» она сделала еле заметное ударение, поскольку, когда составила все тарелки на стол, там практически не осталось свободного места. Поблагодарив её, мы быстро принялись за дело. Еда была очень вкусной, а главное  -  сытной. Заканчивая со вторым блюдом, я с тоской поглядывал на мясной салат и горку пирожков, дожидающихся своей очереди.


11.

  -  Ну что, ребята, наелись?  -  спросила Галя, убирая пустые тарелки со стола.
  -  Да! Спасибо, Галюня!  -  почти хором ответили мы.
  -  А откуда вы такие голодные едете-то?
  -  Из Ленинграда.
  -  А-а-а,  -  мечтательно протянула она.  -  Никогда не была. Говорят, очень красивый город.
   Гена сразу оживился:
  -  Так  приезжайте, Галенька, я вам телефончик напишу.
  -  Да куда я поеду!  -  с грустью в голосе сказала она.  -  А работать кто за меня будет?
  -  Ну, мы на обратном пути обязательно к вам заедем,  -  продолжал Гена.  -  Какой-нибудь сувенирчик из-за границы привезём. Уж очень нам здесь у вас понравилось!
  -  Давайте, ребята, всегда рады!
   Мы рассчитались, оставив хорошие чаевые, и, поблагодарив, вышли на улицу.

   Рядом с нашей машиной, преградив ей дорогу, наискосок стояла ярко-красная «девятка».  Возле неё со скучающим видом покуривали двое парней в спортивных костюмах.
  «Я так и думал,  -  промелькнуло у меня в голове.  -  Не зря этот юный следопыт крутился около прицепа!» 
    Увидев нас, из машины вышли ещё двое.
   -  Здорово, туристы! Вы чего это малышей обижаете?  -  один из них со свежим, розового цвета шрамом на щеке подошёл к нам. Я молча открыл капот и начал заливать воду в радиатор.
   -  Ну, чего молчите-то? Я к вам, по-моему, обращаюсь!
   -  А ты чего так машину поставил? Другого места не нашлось?  -  не поворачивая головы, спросил я.
   -  А мы у себя дома. Где хотим, там и ставим машину, понял? Я спрашиваю, вы чего руки распускаете?- в его интонации появились угрожающие нотки.
   Я закрыл капот и повернулся к нему:
  -  Прослушай, приятель! Эти ваши приколы я проходил ещё в начальных классах средней школы. Нам некогда  -  говори, чего надо?
  Рядом с кафе остановилось несколько машин с московскими номерами. Он воровато огляделся по сторонам и кивнул в сторону прицепа:
  -  Чего везёте?
  -  Ты же знаешь, что спрашиваешь?
  -  Ну да,  -  ухмыльнулся он.  -  Продайте один, мы вам нормально заплатим.
  -  Нормально  -  это как?  -  спросил я, соображая, что делать дальше.
  -  Ну-у… в общем, не обидим.
  -  Нет, ребята, мы не для того их везли за полторы тысячи километров, чтобы вам продавать. Так что извините,  -  сказал Серёга.  -  Ничего не получится.
  -  Ты не понял, дурагон! Вам люди деньги предлагают, а вы тут выё…тесь,  -  вступил в разговор ещё один, делая ударение на слове «деньги». -  Вы сейчас договоритесь, вообще всё заберём!
  -  Да погоди ты, Витёк,  -  перебил его первый.  -  Они же ребята неглупые, понимают, что с нами лучше не ссориться, да?  -  и он вопросительно посмотрел на меня. Я взял пустую канистру и попросил Гену сходить в кафе за водой. На сухом асфальте появилась тоненькая струйка воды, вытекающая из-под машины в районе двигателя. Этот, со шрамом, увидев её, улыбнулся:
  -  Ой, что это у вас  -  радиатор течёт? Это плохо! Это совсем плохо! Далеко вы на такой машине не уедете.
  -  Да они вообще могут не уехать отсюда!  -  не унимался второй.

  А тем временем официантка, стоявшая у окна, увидев Гену с канистрой, спросила, с тревогой в голосе:
  -  Чего они от вас хотят?
  -  Да хрен их знает! Продать просят кой-чего,- пробурчал Гена, занятый своими мыслями.
  -  Не связывайтесь вы с ними, ребята, это настоящие отморозки! Они тут постоянно ошиваются. У них и милиция-то местная вся куплена. То изобьют кого-нибудь, то ограбят. Так что подумайте! Они и нас одно время доставали, пока хозяин им платить не стал после того, как сожгли нам подсобку на заднем дворе.
  -  Ну ладно, Галенька, спасибо…. Пойду я. Может быть, ещё и увидимся,- как тот красноармеец, уходивший на фронт, торжественно попрощался он.
  Гена вышел из кафе и, укладывая канистру в багажник, полушёпотом спросил:
  -  Ну, что тут?
  -  Да ничего хорошего,  -  ответил я.  -  Съезжать как-то надо с этой темы. Нам сейчас эти тёрки абсолютно не нужны.
  -  А как съезжать-то?
  -  Пока не знаю. У тебя, Серёга, есть какие-нибудь мысли?
  -  Да послать их на хер, и всё! Не будут же они прямо здесь разводить эту бодягу  -  народу-то посмотри, сколько вокруг!
  -  Правильно, я тоже так думаю. Ну, а ты, Ген, чего скажешь?
  -  Ну, а я чего? Я как вы. Только Галька меня сейчас предупредила: отвязанные они напрочь  -  короче, местный рэкет, и ждать от них можно чего угодно. Они им даже какой-то сарай сожгли в своё время.
  -  Да-а, хорошего мало. Скорее всего, так просто они не отстанут,  - как будто разговаривая сам с собой, тихо сказал я.  – Но будем пробовать. В крайнем случае, устроим здесь драку. Я думаю, им это не очень-то  нужно: смотри, как они по сторонам озираются.
  В это время трое подошли к нам, четвёртый остался возле своей машины.
  -  Ну чего, парни, надумали?
  Серёга закрыл багажник, и, подойдя к прицепу, демонстративно стал поправлять одеяло.
  -  Чего тут думать-то? Мы же сказали  -  не продадим! О чём тут ещё базарить!
  -  Что, соскочить хотите?  -  с мерзкой улыбкой на роже произнёс второй.  -  Да мы…
  -  Убери машину!  -  перебил его я.  - А сами езжайте вон в деревню и там свекловодов разводите, понял?  -  я махнул рукой в сторону домиков, стоявших вдалеке от дороги.
  -  Ну, вот это вы зря,  -  назидательно произнёс первый.  -  Мы же хотели по-честному: половину вам, половину нам. А вы тут проблем, видимо, решили себе нажить?! Делиться не хотите!
  -  Ты мне, что ли, эти проблемы устроишь, баклан?!  -  со злостью спросил я, подойдя к нему поближе.  -  Ну, давай, рискни здоровьем! Я посмотрю, как это у тебя получится.
   Он внимательно посмотрел на меня, и, подумав несколько секунд, повернулся к стоявшему возле машины:
  -  Сань, заводи!
  «Неужели всё так просто?.. Да нет, вряд ли».
   Они все четверо как-то незаметно разошлись по сторонам. Один сел за руль. Двое, стоявших рядом, медленно обойдя нас с обеих сторон, встали возле прицепа, а четвёртый достал из багажника маленькую канистру, подошёл с другой стороны и хаотичными движениями стал поливать из неё прямо на одеяло. В воздухе резко запахло бензином. Человек со шрамом спокойно достал из кармана зажигалку и, улыбнувшись, сказал:
  -  Ну что, придурки, вот вам и проблемы!
    Мы стояли молча, как три полных идиота. Это был аргумент, причём очень серьёзный. Стоит ему чиркнуть зажигалкой  -  и через несколько секунд мы будем прыгать вокруг нашего прицепа, как детишки в пионерском лагере вокруг прощального костра. А они спокойно сядут в машину и уедут.
  «Вот ведь с-суки,  -  подумал я,  -  и дёргаться-то уже бесполезно, всё равно не успеешь ничего сделать».
  -  Эй, хорош дурковать!  Вы чего, совсем мозгами двинулись?  -  подался вперёд Серёга.
  -  А ну стой на месте, мудила! -  рявкнул один из них.  -  Это кто мозгами двинулся, а?  -  начал заводиться он.  -  Это, похоже, у вас с головой проблемы! Вы что, думаете, мы тут с вами шутим, что ли? Бакс, жги ты их, да поехали отсюда, а то вон уже зрители собираются  -  и он кивнул головой в сторону кафе. Там действительно собралось человек семь, с любопытством и опаской наблюдая за этой сценой.
  -  Ладно,  -  сказал я,  -  давай поговорим,  -  и взял Серёгу за рукав.  -  А то я смотрю, вы ребята лихие, напорите сейчас косяков, потом не поправить будет.
  Бакс, немного подумав, огляделся по сторонам и убрал зажигалку в карман:
  -  Сразу бы так, а то устроили тут бесплатный цирк для трудящихся,  -  и он самодовольно улыбнулся.      
   В этот момент я готов был его загрызть. «Ну ничего,  -  подумал я,  -  мы с тобой ещё потанцуем! Дайте только времени немного».
  -  Я  так думаю,  -  растягивая слова и глядя в сторону зевак, продолжал он.  -  Чего мы будем здесь тележить, народ развлекать? Километров через двадцать на трассе будет небольшая стоянка, там и порешаем наши вопросы. Поедете за нами. Только это, красавцы…  -  он сделал небольшую паузу,  -  не вздумайте по дороге гонки устраивать, на скорости-то оно ещё лучше гореть будет!  -  и он, улыбаясь, кивнул в сторону прицепа.
  «Сволочь!  -  выругался я про себя.  -  Дай только что-нибудь придумать, ты у меня кровью блевать будешь! Гнида!»
  -  Всё, поехали!  -  скомандовал он.
Подождав, пока мы сели в машину, «девятка» медленно выехала на шоссе.
  -  Ну, что делать-то будем?  -  спросил Серёга, трогаясь с места.
  -  Во-первых, старайся ехать как можно медленнее, нам нужно выиграть время,  - сказал я.
  -  Ублюдки!  -  выругался Гена.  -  Ну надо же, откуда они только взялись?
  -  Погоди ты, Ген, переживать потом будем, сейчас надо срочно что-нибудь придумать. У нас есть минут пятнадцать, от силы двадцать. Отдавать им мотоциклы, мужики, лично в мои планы никак не входит,  -  я умышленно замолчал:  возражений не последовало, лишь Гена печально констатировал: «Да-а, крепко они нас взяли в оборот».


12.

   На улице погода начала заметно портиться, всё небо заволокло чёрными рваными тучами, кое-где на лобовом стекле стали появляться первые дождевые капли.
  -  Этого нам только не хватало,  -  тихо сказал Серёга.
   И без того напряжённую ситуацию усугубляло ещё и то, что дорога, по которой мы ехали, пошла сквозь густой, непроглядный лес. За окном в полумраке мелькали поросшие мхом и вьющимся плющом необъятные стволы деревьев, плотной стеной стоявшие по обе стороны от дороги. 
   «Да, весёленькое местечко, - подумал я.  - Прямо как в сказке про Кащея Бессмертного. Не хватает только Бабы-Яги верхом на метле и соловья-разбойника где-нибудь на дереве… Хотя с этим-то как раз всё в порядке»  -  я посмотрел на идущую впереди «девятку». Большая сова, напуганная шумом машин, плавно взмахивая крыльями, перелетела через дорогу и скрылась в верхушках огромных елей. Мы невольно переглянулись.
    В моей голове давно уже роились мысли, отдалённо походившие на план действий, оставалось теперь слепить всё это буйство фантазии в единое целое. Времени действительно оставалось совсем мало, «девятка» в любой момент могла свернуть на стоянку, и тогда придётся что-то предпринимать, а вот что? Здесь нужна хотя бы какая-то договорённость между собой. И, нарушив молчание, я начал размышлять вслух:
  -  Ну, допустим, мы не остановимся и поедем дальше. Во-первых: оторваться мы от них не сможем, это понятно, а во-вторых: долго  не проедем из-за помпы, километров через сто пятьдесят закипим; и, наконец, в-третьих, они нас просто сожгут прямо на ходу…  И повторим мы с вами, друзья, подвиг лётчика Гастелло,  -  попытался пошутить я, но мой юмор почему-то никто не оценил, и я продолжил.  -  Значит, этот вариант отпадает. Второй вариант: мы останавливаемся, выходим из машины и начинаем с ними бодаться.
  -  Ну, это глупо,  -  спокойно сказал Серёга.  -  Во-первых, их больше, во-вторых, они сейчас у себя в машине тоже не кроссворды отгадывают, а наверняка прикидывают разные ситуации, и уж этот вариант, я думаю, они просчитали в первую очередь. А, учитывая то, что они полные отморозки, оставаться здесь, в глухом лесу, с пробитой башкой что-то не очень хочется.
  -  Согласен,  -  кивнул я.
  -  А тем более,  - продолжил он,  -  при любом раскладе, что мешает любому из них в суматохе поджечь нас, и тогда, я думаю, нам будет уже не до драки. А если уж и заводить было эту возню, то никак не в лесу, а по крайней мере там, у кафе, где полно народу. И вода, если что, под рукой.
  -  Ну, а ты чего думаешь?  -  спросил я у Гены.
  -  Буром переть на них бесполезно, Серёга прав,  -  ответил он.  -  Их надо как-то запутать.
  -  Правильно!  -  перебил я его. Мои мысли стали постепенно выстраиваться в более или менее логическую цепь.  -  Задурить их как-то  -  это раз, вывести машину из строя, чтобы мы смогли от них оторваться  -  это два! Значит, так: допустим, кто-то из нас включает дурака и с ними якобы пытается договориться. Второй заливает воду в радиатор и садится за руль, делая вид, что проверяет что-то в машине, готовый в любой момент дёрнуть с места. Ну, а третий под любым предлогом подходит к их машине и режет им колёса!
  Выпалив всё это скороговоркой и понимая, что времени остаётся совсем в обрез, я потёр ладонью лоб:
  -  Всё! Давайте ещё раз! Серёга, у тебя есть в инструментах что-нибудь острое?
  -  Есть  -  там, в маленькой сумочке. Ген, достань!
   Перегнувшись через заднее сиденье, Гена достал небольшую сумку и, порывшись в ней, извлёк шило, сделанное из напильника.
   -  Во! То, что надо!  - от волнения почти истерично взвизгнул я и выхватил у него из рук заточенный напильник.      
-  Теперь так: ты, Серёга, заливаешь воду, садишься за руль и очень внимательно смотришь за мной. Я начинаю с ними тереть. Ну, а ты, Гена, демонстративно бежишь в кусты, делая вид, что вот-вот обоссышься… только не очень далеко,- я посмотрел на него, изобразив на своей физиономии вымученную улыбку,- и ждёшь удобного момента. Как только мне удастся отвлечь внимание всех четверых на себя, незаметно подходишь к машине и колешь два колеса. Только обязательно два, иначе всё теряет смысл: поставить запаску  -  дело пяти минут. После этого, не привлекая к себе никакого внимания, идёшь к нашей машине, открываешь пассажирскую дверь и стоишь, якобы разговаривая с Серёгой, готовый в любую секунду сесть в неё. Ну, а я всё это время буду сечь за вами.  -  Серёга!  -  я сделал небольшую паузу, глядя на него.  -  Теперь самое главное. Здесь ошибаться уже нельзя! Иначе наживём мы, мягко выражаясь, на свою задницу большие неприятности. Когда у Гены будет всё готово и он подойдёт к тебе, смотри внимательно за мной. Как только у меня появится возможность отойти от них в сторону прицепа хотя бы на метр, трогайся с места, только не очень резко. А то ведь, сам понимаешь, я могу и не поспеть за вами,  -  я почесал затылок.  -  Вот, пожалуй, и всё: только так, мне кажется, мы сможем отделаться от них,- закончил я тараторить и вернул Гене шило. - Ну что, согласны?
  -  А может быть, попробовать с ними договориться?  -  жалобно спросил Гена, держа заточенный напильник обеими руками, как церковную свечку на похоронах.
  -  Да нет, Колька прав,  -  задумчиво произнёс Серёга.  -  Не для переговоров они нас сюда тащили. Я думаю, с их стороны вообще сейчас всё будет очень жёстко. Так что это действительно, пожалуй, единственный выход из положения. Давайте попробуем, хуже уже не будет! Нам изначально не стоило с ними сюда ехать. Скорее всего, на понт они нас взяли там, у кафе. А теперь хер знает, что у них на уме!..  Короче говоря, мы сами мудаки, что попёрлись сюда с ними,  -  подытожил он.
  -  Ну, и что теперь?  -  тихо спросил я, глядя перед собой.
  -  Да ничего!  - повысил голос Серёга.  -  Разруливать теперь как-то надо, вот чего!
  Нервы были у всех на пределе.
  -  Послушай, мне ведь тоже всё это не очень-то нравится!
  -  Эй, стоп, мужики,  -  спокойным голосом сказал Гена. -  Нам только ругани сейчас не хватает. Делаем, как решили. Если пойдёт что не так  - определимся по ходу, на месте. Я только вот чего хотел…  А вдруг у меня не получится? Может, я за руль?
  -  Да пойми ты, Ген!  Вот за рулём-то как раз у тебя может и не получиться. Ты, конечно, не обижайся, но тут хотя бы маломальский опыт нужен.  А то заглохнешь, не дай бог, или ещё чего. А потом… это Серёгина машина  -  он её, как облупленную, знает, так что пусть уж лучше он. А твоя задача  -  выбрать удобный момент и ткнуть вот этой железкой в колесо, вот и всё!- просюсюкал я таким тоном, как будто Гена от рождения страдал болезнью Дауна и речь сейчас шла о том, чтобы иголочкой проткнуть воздушный шарик ради смеха.
  -  Ладно.  Похоже, приехали.

13.

   Впереди идущая «девятка» показала правый поворот и плавно стала притормаживать. Машина свернула на стоянку и остановилась посередине площадки.  «Уже неплохо!  -  мелькнуло у меня в голове.  -  Остановись они на выезде, перекрыв нам дорогу, весь наш план рухнул бы, как карточный домик. Об этом, кстати, я даже и не подумал».  От этой мысли по телу пробежал лёгкий, омерзительный мандраж. Всего предусмотреть за столь короткое время невозможно, так что здесь они нам здорово подыграли. Значит, они абсолютно уверены, что дело уже сделано, и я моментально переиграл план своих действий. Серёга проехал слева от них метра на четыре вперёд и остановился.
  -  Ну, с богом, мужики!  -  трясущимися руками я прикурил сигарету, открыл дверь и вышел из машины. На улице сгущались сумерки. Всё небо заволокло тучами, и лишь заунывное уханье какой-то лесной птицы нарушало тревожную тишину.
   Я огляделся по сторонам. Стоянка представляла собой не что иное, как бесформенную лесную полянку, окаймлённую со всех сторон густой, непролазной чащей. «Идеальное место для разборок- подумал я.   - Здесь, если что, не найдут, наверное, никогда». От этой мысли неприятный холодок пробежал у меня по спине, превратив лёгкую дрожь в нервную судорогу.  Я попытался взять себя в руки и медленно направился в сторону своих оппонентов. Те, в свою очередь, вышли из машины, разминая конечности, как в спортзале перед тренировкой, тем самым явно демонстрируя свои намерения. Трое из них расположились с левой стороны от своей машины, что меня вполне устраивало. Зато четвёртый, встал с противоположной  -  как раз там, куда со стороны леса незаметно должен был подойти Гена.
  -  Ну что, парни, деньги-то приготовили?  -  с дурацкой улыбкой на лице спросил я, подойдя к ним.  -  Переругались мы, конечно, из-за вас. Не знаю теперь, как дальше поедем,  -  и, слегка мотнув головой, идиотски хихикнул.  -  Эти два мудака,  -  кивнул я в сторону своей машины,  -  боятся, что вы нормально не заплатите, так что вы уж извините, давайте определимся, а то меня потом живьём сожрут!  -  и я заискивающе посмотрел на одного их них.
   Все дружно повернули головы. Серёга со злостью захлопнул капот и швырнул канистру в машину. Гена смешно переминался с ноги на ногу, вертел головой, прикидывая, в какую сторону ему лучше рвануть.
     Не почувствовав никакого подвоха, они опять переключили внимание на меня.
  -  Видишь ли, уважаемый,  -  обращаясь ко мне, как к законченному дебилу, и покручивая пуговицу на моей джинсовой куртке, издевательским тоном сказал Бакс,  -  вы отняли у нас слишком много времени, мы вообще должны были ехать в другую сторону. По вашей вине у нас сорвалась очень важная встреча, мы попали на бабки  -  так что извини, придётся компенсировать,- выдал он полный набор дежурных бандитских претензий.
  Краем глаза я заметил, как Гена зашёл за дерево метрах в пяти от их машины. На него никто не обратил внимания.
  -  Так я и говорю: пожалуйста, забирайте, только давайте с ценой определимся, а то нам тоже некогда,  -  продолжал дурковать я.  Серёга уже сидел на корточках возле машины, держась одной рукой за руль и, делая вид, что заглядывает под торпеду, внимательно следил за нами.  Бакс посмотрел на меня в упор и, подойдя ближе, вполсилы ткнул меня кулаком под ребро.
  -  Хватит дураком прикидываться,  -  зашипел он,  -  Не заставляй нас брать грех на душу!
  Я  скорчил страдальческую гримасу и наигранно схватился за бок:
  -  Ребята, вы чего? Я же сказал, что мы согласны, давайте деньги и забирайте.   
Я заметил, как Серёга на мгновение дёрнулся, но затем остался на своём месте. «Молодец,  -  подумал я, – хватило ума не ввязываться».
   Всю картину портил четвёртый урод, стоявший у машины со стороны леса. Гена, по всей видимости, уже готов был выйти, и теперь ждал удобного момента. У меня вертелось в голове: как же выманить этого барана поближе к себе, чтобы дать Гене возможность подойти  к машине?
   Ситуацию неожиданно разрядил он сам.
  -  Ты чо, дятел, ещё не понял, куда ты попал?!  -  вылупив глаза, крикнул он.
  -  Да всё он понимает,  -  ощерился Бакс.  – Только время зачем-то тянет.  И, как будто о чём-то догадываясь, медленно огляделся вокруг. У меня похолодело внутри. Если они срубят фишку и вычислят нас, будет совсем плохо.
  -  Да сам ты дятел!!  -  заорал я,  -  Чего ты там тявкаешь?! Не видишь, мы тут разговариваем! Ты меня ещё там, у кафе достал: «Да вы отсюда вообще не уедете», «да куда ты попал!»  -  передразнил я его интонацию.  -  Стой там на месте и заткнись, понял?..  Урод!
   Это сработало. Он подпрыгнул, как ошпаренный, как будто его укусили за жопу и, подбежав ко мне, с силой ударил меня в лицо. Хоть я и был готов к такому повороту событий и уклониться от удара даже не пытался, но получать по морде, скажу откровенно, всегда неприятно. Из глаз у меня посыпались разноцветные искры, а из разбитой губы хлынула кровь, заливая одежду. Я закрыл лицо руками, и, получив тут же сильный удар ногой в живот, упал на карачки.
  - Ну что, мудень, теперь ты понял, куда попал?  -  спросил Витёк, взяв меня за волосы. Я поднял голову. Все четверо были рядом, готовые в любой момент продолжить экзекуцию.
  -  Ах ты, с-сука,  -  замычал я, и, взяв его левой рукой за куртку, потянул вниз, как будто пытаясь сказать ему пару ласковых на ушко. Несколько секунд он упирался, но, получив незаметный и резкий удар локтем под колено, рухнул на меня сверху. Он, видимо, даже не понял, почему упал, и, сцепившись, мы стали кататься по земле.
    «Ну, Гена, сучок, если ты ещё не вышел, завтра убью  -  подумал я».
   Мне было важно создать видимость сумбурной возни, но поскольку из-за машины ничего не было видно, я продолжал пыхтеть и ругаться, кувыркаясь в пыли. Наконец, спустя минуты полторы, я увидел Генины ноги, удаляющиеся в сторону нашей машины. «Интересно, получилось или нет?»  В любом случае дальше продолжаться это не могло. Ещё немного  -  и они врубились бы, что всё это лажа.
   Получив напоследок удар ноги по почкам и убедившись, что Гена уже возле машины, я резко и с силой провёл болевой приём на руку. Раздался неприятный хруст, Витёк взвизгнул и тут же обмяк. «Болевой шок  -  видимо, я сломал ему руку».
Быстро поднявшись на ноги и тяжело дыша, я, как ни в чем, ни бывало, начал отряхиваться, краем глаза поглядывая за прицепом. Гена медленно сел в машину, оставив при этом открытой дверь. Бакс, как затравленный зверь, видимо, догадавшись, что происходит, внимательно посмотрел в сторону нашей машины, затем на Витька.
  -  Ах вы, черти!  -  злобно зарычал он.  -  Отвалить решили? Вот хер вы угадали,  -  и, сунув руку за пазуху, достал… пистолет.  -  Я же предупреждал, не доводите до греха! А вы тут дуру валяете. Не врубаюсь я что-то: неужели за эти железки башки своей не жалко?!   -  он передёрнул затвор и направил ствол мне в живот.  -  А ну разматывай свои верёвки, чего стоишь, как приколоченный?!


14.

  Как ни странно, при виде оружия, направленного на меня, я не испытал абсолютно никаких эмоций. Мне почему-то стало совершенно безразлично, что будет дальше. Видимо, от усталости и эмоционального перенапряжения во мне напрочь атрофировалось чувство опасности.
  -  Убери ты свою пукалку, дурачок,  -  с трудом шевеля разбитой губой, сказал я, и сделал шаг в его сторону.
   Раздался выстрел. Пуля с омерзительным визгом прошла в сантиметрах двадцати от моего уха. Это подействовало отрезвляюще. 
    «А ведь они действительно отморозки! Ещё, чего доброго, завалят»,  -  пронеслось у меня в голове.
  -  Ладно, ладно, успокойся,  - сказал я, выставив руки вперёд.
   Серёга был уже рядом:
  -  Всё, мужики, хорош! Забирайте вы его на хер, и разбежались.
  Витёк сидел на земле, прислонившись к своей машине и, слегка покачиваясь, стонал от боли. Остальные, стоя чуть поодаль, внимательно наблюдали, как мы колупаемся с узлами.
  -  Надо Гену позвать,  -  тихо сказал Серёга.
  -  Не надо, сами управимся, пусть сидит в машине,  -  видимо, на что-то ещё надеясь, шёпотом ответил я.
   Наконец, освободив прицеп от верёвок, Серёга откинул одеяло. Меня как будто ножом резануло по сердцу. Сколько трудов и нервов стоило, чтобы привезти эти мотоциклы сюда, не говоря уже о деньгах, тем более не своих, которые ещё предстоит отдавать! Перед глазами встала родная комната в родительской квартире, разобранный шкаф, Ленка, смеющаяся и сидящая в ночной пижаме верхом на мотоцикле, весело помахивая мне рукой. Вспомнились её печальные, полные тревоги глаза перед нашим отъездом.  Мы оба стояли и молча смотрели на наши мотоциклы, как будто прощаясь с ними.
  - Ну, что встали? Давай, выгружай оба!  -  раздалось сзади,  -  и валите отсюда в свой сраный Питер, ваше путешествие закончилось!
  На меня вдруг накатила такая безудержная злоба, что я готов был их разорвать.
  -  У Гены-то всё получилось?  -  тихо спросил я.
  -  Да, но что теперь это меняет?  -  почти шёпотом ответил Серёга.
  -  Очень даже меняет,  -  упрямым тоном сказал я и показал взглядом на ржавую монтировку, лежавшую в углу у самого бортика. – Садись в машину и будь готов в любую секунду.
  Серёга хотел было что-то возразить, но его перебил раздавшийся сзади окрик:
  -  Чо вы там шушукаетесь? Давайте по-быстрому сгружайте!
  Я повернул голову и безразличным тоном сказал:
  -  Да ладно, не гони ты, тут инструмент нужен, крепёж перекусить.
  И обращаясь к Серёге:
  - Сходи, там в бардачке плоскогубцы должны быть.
  - Ага, и машину заглуши!  -  крикнул Бакс.
  Серёга мельком взглянул на меня и молча пошёл к машине. Я протянул руку и попытался незаметно взять монтировку, но она, пролежав, очевидно, на этом месте не один год, настолько приржавела к полику, что, с трудом просунув палец с торца, я чуть было не оторвал себе ноготь, прежде чем она поддалась. Наконец, взяв её в руку и собравшись с духом, я повернул голову и обратился к Баксу:
   -  Ну, сам посмотри, чего мы тут навертели. Без кусачек не обойтись!
  Стоя в полусогнутой позе, я держал руки внутри прицепа, и думал только об одном: «подойдёт или не подойдёт?» Сердце бешено колотилось, готовое в любую секунду выскочить наружу, от напряжения меня всего колбасило, как припадочного. Наконец, немного подумав, Бакс медленно двинулся ко мне, держа пистолет наготове.
  -  Ну, чего там?
  -  Да вот,  -  спокойно сказал я, - сам посмотри.
   Подпустив его ближе, я резко выпрямился и с разворота залепил ему монтировкой по запястью в надежде выбить оружие. Пистолет бабочкой выпорхнул у него из руки и, описав в воздухе замысловатую дугу, брякнулся где-то между нашей машиной и прицепом. Бакс взвыл от боли и, сунув руку между колен, согнулся в три погибели. Остальные двое дёрнулись в мою сторону, но в это время Серёга, наблюдавший за нами в зеркало, надавил на газ, и машина сорвалась с места. Я устремился за ней, но почувствовал, как один из бандитов уцепился мне за куртку и с силой потянул назад, пытаясь завалить меня на землю. Я развернулся, чтобы освободиться от захвата, но, потеряв равновесие, упал на колени и тут же получил увесистый удар по уху. У меня мелькнула мысль: «сейчас они поднимут волыну, и тогда нам конец! Больше, они разговаривать с нами не станут». Собравшись с силами, я наотмашь рубанул его монтировкой по ногам и, вскочив, побежал за машиной.
   Всё это произошло за считаные секунды, но мне они показались вечностью. Силы были почти на исходе и, с трудом добежав до  прицепа, я ласточкой нырнул в него прямо на ходу, сильно ударившись боком о какую-то торчащую железку. От боли у меня перехватило дыхание. Серёга резко прибавил скорость, и мы вылетели на трассу. На наше счастье, на дороге не оказалось попутных машин, иначе аварии было бы не избежать. Я лежал, уткнувшись мордой в колесо мотоцикла и думал лишь об одном: «только бы не начали стрелять! Для пули борт прицепа, да и вся машина  -  как листок бумажки».
   Немного отдышавшись, я медленно приподнял голову и посмотрел назад. Погони не было.
   Неужели получилось?
   «Молодец, Гена  -  сделал всё, как надо!»
   Я аккуратно повернулся на другой бок и чуть не вскрикнул от боли. «По всей видимости, у меня сломано ребро, - подумал я,- в лучшем случае  сильный ушиб, это не считая разбитой губы, оттопыренного уха, разодранного в кровь пальца и напрочь испорченной одежды».
   «Да, неплохо пообедали!» -  усмехнулся я про себя.


15.

   Слегка приподнявшись на локте, я посмотрел вперёд. Гена через заднее стекло глядел на меня. Мы встретились глазами, и он закричал:
- Ну, как ты?
Из-за шума езды и грохота прицепа я его не слышал, но понял по губам.
- Да нормально всё,  -  тихо сказал я и, подняв вверх большой палец, улыбнулся.    
   Километров через пять машина стала притормаживать. Я высунул голову и осмотрелся.
   На дороге всё было спокойно. За это время мы обогнали пару грузовиков, какой-то «москвичонок», и несколько машин пронеслось нам навстречу.
   Серёга остановился, прижавшись к обочине, и я медленно стал выбираться из прицепа. Состояние у меня было, мягко говоря, на троечку с минусом. Каждое движение давалось с большим трудом, как будто меня только что пропустили через мясорубку, и затем из всего этого месива вылепили заново.
   -  Молодец, Колька, здорово всё получилось!  -  и, широко улыбаясь, Гена хлопнул меня по плечу. В этот момент мне показалось, что я столкнулся с паровозом: всё тело пронзила острая боль, в ушах зазвенело, а перед глазами поплыли зелёные круги.
  -  Не надо меня сейчас трогать, Гена,  -  еле шевеля разбитой губой, промычал я,  -  у меня, похоже, ребро сломано.
  -  Давай-ка я посмотрю, что у тебя там,  -  протянул руку Серёга.
  -  Не надо. Сейчас не время. Мужики, расслабляться-то пока рановато! Давайте приведём здесь всё в порядок  -  и поехали.
   На улице уже совсем стемнело, и кое-как, почти наощупь примотав верёвками одеяло, мы двинулись дальше.
   Настроение было приподнятое. Ещё бы: выкрутиться из такой сложной ситуации практически без потерь, не считая моей разбитой морды, не надеялся, наверное, никто из нас.
  -  Теперь, мужики, главное  - не нарваться на них снова,  -  ворочаясь на заднем сидении, сказал я.  -  Что им стоит остановить кого-нибудь и просто отобрать запаску. Я думаю, чтобы встретиться с нами ещё раз, они сейчас пойдут на что угодно! Второй раз тёрки они с нами разводить уже не будут. Пушка-то у них осталась! Так что мне кажется, с этой трассы надо по-быстрому сворачивать.
  Гена достал атлас и, бубня себе под нос, стал водить пальцем по карте.
  -  Ну вот, километров через тридцать можно будет повернуть налево, потом так, так, так… ну, в общем, километров двести лишних намотаем  -  подытожил он. 
  -  Как говорится, для бешеной собаки двести километров не крюк,  -  сказал Серёга.  -  А так мы на свою жопу приключений можем намотать, так что я сворачиваю!
   В это время сзади появилась машина и несколько раз мигнула нам дальним светом.
  -  Твою мать!  -  выругался Серёга.  -  Если это они, что делать будем?
  -  Ну, не останавливаться  -  это точно!  -  я посмотрел назад.
  Машина действительно на большой скорости, постоянно сигналя, приближалась к нам.
  -  Ген, а ты точно всё сделал, как договаривались?  -  не поворачивая головы, спросил я.  -  Что-то уж очень быстро они нас догнали.
  -  Нет, я пошутил!  -  огрызнулся Гена.  -  Как будто я не с вами сейчас еду в машине, а сижу дома на диване у телевизора. И вообще, что ты тут раскомандовался?
  -  Ну, хватит вам, нашли время!..  А не приходило вам в голову, что помимо запаски, у них могла ещё и камера лишняя оказаться? Колесо перебортировать, как два пальца обоссать, за несколько минут можно.
  -  Да, вот это в голову нам не пришло,- язвительным тоном проворчал я. - А также не пришло в голову и то, что у них сейчас на крыше пулемёт может оказаться, а сзади противотанковая пушка на колёсиках!  Короче, Серёга, как только они поравняются с нами, тормози, а то, чего доброго, шмалять начнут.
  Машина, идущая сзади, почти догнав нас, показала левый поворот и пошла на обгон. Серёга, выждав несколько секунд, резко нажал на тормоз.
Бежевая «Волга», пару раз бибикнув, пролетела мимо, показав нам удаляющиеся в темноте габариты. От резкого торможения тяжёлый прицеп повело в сторону, и Серёга с трудом выровнял машину. Мы вздохнули с облегчением. Во-первых потому, что попутная машина оказалась бежевой «Волгой», а не красной «девяткой», во-вторых, что не кувыркнулись прямо здесь вместе с прицепом после таких манёвров.
    Немного придя в себя и плавно набирая скорость, Серёга заорал, ударив кулаком об руль:
  -  Ну чего этому пидору надо-то было, чего он сигналил, мудила?!
  -  Наверное, у нас там опять что-нибудь болтается,  -  предположил Гена.  -  Видимо, в темноте и впопыхах верёвки плохо закрепили.
  Минут через десять появился дорожный указатель с названиями населённых пунктов, где второстепенная дорога уходила налево. Свернув на неё, мы проехали ещё километров пятнадцать и остановились в первой же деревне под уличным фонарём. Верёвка действительно развязалась, и многострадальное одеяло волочилось по асфальту. Водрузив его на место и тщательно закрепив, мы поехали дальше.
   Обстановка в машине заметно разрядилась. Забыв о недавних неприятностях, мы весело болтали о всякой чепухе. Сначала Гена рассказал, как он, прячась за деревом в ожидании удобного момента, провалился по пояс в какую-то яму и поначалу никак не мог из неё выбраться. Но как только началась заварушка и меня стали волтузить, он сам не понял, как оказался возле машины, стоя на четвереньках. Затем Серёга признался: не появись Гена ещё с минуту или две, он обязательно бы вмешался.
  -  Ну не мог я больше смотреть, как тебя ногами пинают! Да и вообще, роль вы мне отвели, надо признаться, самую почётную: сиди и смотри, как вас там мудохают!  -  кипятился Серёга.
   Потом  -  как он чуть было не сорвался с места в то время, как я разговаривал с Баксом, не видя из-за моей спины, что тот направил на меня пистолет. Лишь после того, как раздался выстрел, он понял, что чуть не облажался.
  -  Да-а, весело бы было,  -  морщась от боли, сквозь смех выдавил я.  -  Если бы ты тогда поехал, мне ничего не оставалось бы, как рвать когти за вами, и тогда этот ублюдок прострелил бы мне задницу…  Спасибо тебе, Серёга, спасибо, дружище! Ну, а если серьёзно, мужики, мы просто молодцы! Каждый сделал своё дело, как планировали. Трахнули мы этих козлов по полной программе, в самой, можно сказать, извращённой форме!
  -  Жаль, что помяли они тебя немного,  -  сказал Серёга,  -  а так совсем бы всё хорошо было.
  Я аккуратно потрогал разбитую губу:
  -  Да ладно, заживёт, что теперь  -  повеситься? Вот шмотки жалко. Как я теперь дальше таким поросёнком поеду? Кровь, по-моему, не отстирывается.
  -  Ничего,  -  ответил Серёга и протянул мне сигарету,  -  на, подыми. До Ивана доедем, там разберёмся. Если что  -  его разденем! Нам теперь главное  -  до него добраться без приключений.
  -  Да уж, приключений, пожалуй, на сегодня хватит,  -  сонным голосом сказал я и затушил почти целую сигарету. На меня вдруг навалилась такая усталость, что, повернувшись на другой бок и послушав пару анекдотов в исполнении Гены, я незаметно для себя погрузился в сон.
16.

   Перед глазами мелькала дорога.
   Я веду машину, а рядом сидит официантка Галя с огромным подносом в руках, полным пирожков. Гена, обнимая одной рукой Бакса, перебинтованного с ног до головы, другой рукой кормит его пирожками, а тот в свою очередь, чавкая и рыгая, просит ещё. Затем пробел. И вот я уже на мотоцикле где-то в Африке; вокруг пальмы, экзотические животные. У дороги сидят всё тот же Бакс с Витьком и просят подаяние, играя на маленькой гармошке. Я остановился и, порывшись в карманах, достал старый автобусный билет. Они оба заплакали и принялись горячо благодарить, по очереди пожимая мне руку. Затем откуда-то на дороге появился совершенно голый негр в милицейской фуражке и, дуя в свисток, замахал полосатым жезлом.
     От этой трели я проснулся и какое-то время лежал, щурясь от светившего в окно солнца. В машине никого не было. Я поднял голову и, пытаясь выяснить, что происходит, посмотрел на улицу.
     Мы стояли у поста ГАИ, и Серёга с Геной, о чём-то беседуя с ментами, показывали им содержимое нашего прицепа. Я поднялся и, с трудом втиснув ноги в кроссовки, принялся обследовать своё бренное тело. Не нужно было иметь медицинского образования, чтобы понять: это не смертельно. Правда, потребуется какое-то время, пока всё это заживёт. Повреждённый палец распух и монотонно дергался, как будто в нём поселилась какая-то живая гадина, до уха было вообще не дотронуться. Кое-как я задрал одежду и обнаружил на боку огромный синяк. Ну, а с лицом творилось вообще что-то невообразимое. Хоть я и не видел себя в зеркало, мне казалось, что мою голову накачали воздухом. Что она вот-вот оторвётся и, как воздушный шарик, улетит прочь.
     Серёга с Геной вернулись в машину и, с трудом сдерживая смех, с любопытством стали разглядывать мою физиономию, отпуская при этом всякие безобидные шуточки в мой адрес.
     - Да-а, красавец!- наконец подытожил Серёга. - Ничего не скажешь! Жаль, фотика нет,- он повернул зеркало заднего вида в мою сторону. – На-ка, взгляни!
     Я подтянулся на руках, ухватившись за передние сиденья, и посмотрел в зеркало. Отражённая в нём незнакомая морда с оттопыренной верхней губой и торчащим из-под длинных волос лиловым ухом смутно напоминала гибрид Чебурашки с каким-то африканским животным наподобие муравьеда.
- Ну, и чего вы ржёте!- прошепелявил я, сам еле сдерживая улыбку. - Ерунда всё это, через пару дней заживёт. – Вы лучше скажите: где мы сейчас?
- Почти приехали,- ответил Серёга, заглядывая в листок, написанный со слов Ваньки ещё в Питере. – Это Чимишлия, районный центр. Теперь осталось найти выезд из города на село Топал, и через сорок километров мы на месте.
- А чего менты в прицеп-то полезли?
- Да хрен их знает! Попросили показать, чего везём.
- Ну и спросил бы у них, как проехать.
- Так я и спросил,- сказал Серёга и завёл машину. – Тут город-то весь с херову душу, всего пять светофоров. На втором направо, потом по площади налево и по главной до конца. Вот тебе и весь город.
     Минут через десять мы были уже на выезде. Вокруг раскинулись бесконечные виноградники, набирающие силу под лучами весеннего солнца. Я попросил Серёгу остановить машину и с наслаждением пристроился у столбика, подпирающего лозу.
- Погодка-то какая,- промурлыкал Гена, устраиваясь рядом. - Натуральное лето!
- Да уж, - согласился я.    -  Действительно, после дождливого и холодного Питера, казалось, что мы попали в другое время года. Солнце припекало, в воздухе стоял дурманящий запах свежих листьев и каких-то цветов. Всё вокруг было зелено, а в синем бездонном небе высоко над головой, чирикая, резвилось множество мелких птах. Мне сразу вспомнился перелёт из Москвы в Анголу лет восемь назад.
     Дело было в феврале. На улице морозище под тридцать, снегу по колено. Мы все бухие в жопу  -   как в самолёт садились, никто не помнит. Восемь часов лёту. Просыпаюсь оттого, что сильно заложило уши. Стюардесса объявляет: « Пристегните ремни, идём на посадку. Температура воздуха в Луанде плюс тридцать семь». Все обрадовались, как идиоты: мол, в сказку попали, из зимы в лето прилетели…
   Потом всей командой три дня сопли на кулак наматывали от резкой перемены климата. Здесь, конечно, не тот случай, но мне всё равно почему-то вспомнился тот перелёт.

17.

Я попросил Гену пересесть назад, и мы поехали дальше. Наконец-то один из этапов нашей поездки подходил к концу!  Теперь можно будет отдохнуть с дороги, помыться в бане, выпить настоящего вина. Пожрать, наконец, по человечески, не опасаясь за последствия. От этих мыслей настроение у всех было приподнятое.
- Смотрите, мужики, - глядя в окно, сказал я. - Сколько вокруг винограда растёт, такого я ещё нигде не видел!  Похоже, на горбачёвский указ по вырубке виноградников в 1985-м молдаване болт положили. Этим кустикам явно больше шести лет!
- Ещё бы,  - огляделся Серёга по сторонам. - Для них же это святое!  Я где-то читал, что винограднику нужно не меньше семи лет, прежде чем он начнёт приносить нормальный урожай. Так что, я думаю, здесь не одно поколение потрудилось. Да и вообще… Запретить южанам виноделием заниматься  -   это равносильно тому, что белорусам запретить картошку выращивать. А русским к столу вместо хлеба варёный рис подавать, как в Китае. Здесь, конечно, «горбатый» напортачил! Нельзя так бесцеремонно, одним росчерком пера, национальные ценности попирать. Можно сказать, веками сложившиеся традиции топтать.   Давайте, завтра скажем узбекам:  «Знаете что, ребята, мы тут подумали и решили: со следующего года, вместо хлопка будете морковку сажать». Или чукчей вместо оленей заставим поросят выращивать. Что тогда будет?! – и Серёга с вызовом посмотрел на меня.
«Ну, всё, - подумал я,- Серёга на политику съехал  -   значит, ругани не избежать». Мы всегда с ним ругались, когда спор заходил о политике. Но поскольку ПОКА я был с ним абсолютно согласен, то лишь кивнул в его сторону.
- Да ни хрена не будет!- вдруг вякнул сзади Гена. Я повернулся к нему,  скорчив недовольную гримасу. Гена, видимо, понял меня и тут же заткнулся. Серега, уцепившись за руль, стал ёрзать на сидении, устраиваясь поудобнее.
- А я скажу вам, что будет!- не обращая внимания на Генину реплику, заговорческим тоном, продолжил он. – Войнушка какая-нибудь скоро начнётся! Вот что будет!- он сделал небольшую паузу, видимо, ожидая с нашей стороны каких-то возражений. Но мы благоразумно промолчали, и он продолжил:
- Смотрите, что творится вокруг! Только полный дебил не может этого не заметить! Азиаты там у себя в Фергане друг друга перерезали  -  раз, - и он стал загибать пальцы. В Тбилиси демонстрацию сапёрными лопатками порубили  -   два. Азеры с армяхами бодаются  -  три: как будто этого Карабаха раньше на карте не было! А в Прибалтике что делается?! Вильнюс, Рига! Даже эти зачуханные эстонцы, блин, хвост поднимают! Да бог с ними, с эстонцами, кому они на хер нужны! Посмотри, что в России творится: плюнь  -   в бандита попадёшь! Разве можно было себе представить ещё пару лет назад, что вот так вот запросто, прямо на дороге, среди бела дня, тебя какие-то отморозки грабить будут! Да скажи мне об этом тогда  -   я бы первый тому в морду плюнул.
Вспомни, Коль, как мы с тобой машину из Батуми перегоняли! Всю страну проехали снизу доверху, везде уважуха тебе и почёт. Потому что ты гость! А вы говорите!
Хотя мы ничего и не говорили, но Серёге явно не хватало оппонентов в его монологе, и он всячески пытался втянуть нас в этот разговор. Но мы, время от времени кивая ему, молчали.
- Восточная Европа вся бурлит,- не унимался он.  -  Поляки сами по себе, румыны своего Коляна Чаушеску хлопнули, ГДР вообще больше не существует! Целая страна исчезла с мировой карты!- и Серёга поднял вверх указательный палец.
«У-у, бля, и тут Остапа понесло! - подумал я. - Он сейчас и до американцев доберётся».
- В Югославии война гражданская вот-вот начнётся.
- Ой, так мы же как раз туда и едем! – с иронией сказал я.   -   Надеюсь, Серёга, нас-то эта война никак не коснётся?
- Напрасно смеёшься,- серьёзно ответил он.  -  В частности, может быть, и не коснётся, а в общем нас всех в какой-то мере это рано или поздно коснётся.
- Тебе бы, Серёга, в Кремле сидеть советником президента по политическим вопросам, а не по морям болтаться,- улыбнулся я.
- А что ты думаешь,- пропустив мою реплику мимо ушей, продолжал он,- кому всё это нужно…?! Америкосам, ублюдкам  - вот кому!
«Ну, вот и добрались».
- На самом-то деле, пока наши придурки путём проб и ошибок косяки наворачивают, те сидят у себя за океаном и ладошки потирают. Закон сообщающихся сосудов: нам хуже  -   им лучше. Мы беднеем  -  они богатеют. Им, козлам, и делать-то ничего не надо: наши умники сами всё для этого делают!
- За что ты так американцев не любишь?- спросил Гена. - Тебе-то они чего сделали?
   Серёга гневно зыркнул в зеркало заднего вида, как будто Гена был вражеским шпионом и только что признался в этом.
- А за что их любить?- прошипел он.  -  За то, что они свой нос суют во все дырки? Хозяева мира, твою мать! Сборище идиотов! Одни законы у них чего стоят! У нас, рассказывая об этом со сцены, юмористы народ веселят   - а у них, законы! В одном штате у них есть закон: уличным собакам больше трёх не собираться. В противном случае месяц тюрьмы…  Для кого этот закон!?  Кого они в тюрьму посадят? Уличную собаку?! Дебилы!!  - Серёга похлопал себя ладонью по лбу.  -  Бред сивой кобылы!.. Они же до сих пор уверены, что Вторую Мировую выиграли именно американцы при небольшой поддержке англичан. И хорошо, если из тысячи человек, опрошенных где-нибудь на улицах Нью-Йорка, хотя бы один ответит: кто такой Юрий Гагарин?  Они не видят никакой разницы между Швецией и Швейцарией, искренне полагая, что это одна страна. И многие из них совершенно уверены, что Австрия  -   это столица Австралии…   А политика!?  Ты что думаешь, им Ирак этот нужен? Да перед нами они оружием бряцают, дескать:  вот мы какие -   сильные да смелые! А всё потому, что бояться они нас, как чёрт ладана!
– Ну, а по большому-то счёту, насрать мне на этих американцев,- уже спокойно сказал Серёга.   -  Просто я Россию люблю! Мне больно смотреть, как по чужой указке  ставят её в разные позы и насилуют, как девку продажную. А наши дятлы пестрожопые как будто этого не понимают! Всякое говно второсортное у них закупают в обмен на нефть, сталь, лес.  Это же стратегическое сырьё, твою мать! Его беречь надо, как зеницу ока! Они потом из этой стали оружие для своей армии делают сверхсовременное, а мы глушим их спирт «Рояль» стаканами и радуемся как идиоты: «Ах, какой дешёвый спирт появился в продаже!»,  - и Серёга со злостью плюнул в открытое окно.
Прослушав эту политинформацию, какое-то время мы ехали молча. Я хотел было ему возразить  -   что, мол, действительно, мы сейчас переживаем не самое лёгкое время.   Но рано или поздно в любом случае всё наладится. Россия-матушка станет великой и сильной державой, которую те же американцы будут не только бояться, но и уважать. А не вытирать о нас ноги!
  Но в это время на дороге появился нужный указатель, и мы свернули на грунтовку.


18.

     Километра через три, мы увидели первые домики и ватагу мальчишек с велосипедами, сидевших на обочине. Увидев нас, один из них махнул рукой и подбежал к машине.
- Здравствуйте! Вы из Ленинграда? К Ивану?
- Да,  - ответил Серёга.
- Мы вас с самого утра дожидаемся. Дядя Иван нас послал! Езжайте за мной, я вас провожу.
И, быстро вскочив на велосипед, покатил по дороге. Все остальные, с любопытством разглядывая иностранную машину, галдя и перекликаясь, как стайка воробьёв, ехали с обеих сторон.
- Молодец, Ванька!- улыбнулся Серёга.  - Смотрите, какой эскорт нам прислал.
- Ага, не хватает только оркестра и заплаканных женщин с цветами вдоль дороги,- пошутил Гена.
- Цветы и заплаканные женщины, Ген, у нас у всех ещё впереди. Это только вопрос времени. Но хотелось бы лет через сорок, не раньше,- философски заметил я. - А пока и этого достаточно, теперь-то уж точно не заблудимся.
  Минут через десять мы остановились около большого добротного дома. На улице возле открытых ворот стояло трое мужчин, явно ожидавших нашего появления. Видимо, кто-то из мальчишек прошмыгнул на велосипеде вперёд и предупредил о нашем приезде. Ванька, сияющий от радости, как начищенный самовар, кинулся к нам обниматься. Но, увидев моё страдальческое выражение лица после дружеского рукопожатия, осмотрел меня с ног до головы и с тревогой в голосе спросил:
- Что случилось? Почему ты весь в крови?
- Да ничего страшного, Вань,  - сказал я, пытаясь высвободить из его руки свою ладонь с нарывающим пальцем. - Потом расскажем.
- Ну ладно, давайте, помойтесь с дороги  -  и за стол. Уже давно всё готово.
Он махнул Сереге, чтобы тот заезжал во двор, и показал рукой место, где поставить машину.
- Знакомьтесь, это мои братья: старший Николай, младший Алик. А это друзья, -  и он по очереди нас представил.
- Наслышаны, наслышаны! Особенно про Серёгу,- сказал Коля.
- Молодцы, что приехали!
Мы взяли из машины всё необходимое и пошли в дом. Пока мы приводили себя в порядок, толкаясь возле умывальника, Ванька принёс мне спортивный костюм и футболку.
- На-ка, переоденься. А своё давай сюда,- он протянул руку.  - Жена постирает.
- Неудобно, Вань! Я сам постираю, покажи только где.
- Ещё чего! – тоном, не терпящим возражений, сказал он. - У нас так не принято. Стирать, готовить и в доме убирать  -   это женское дело. Так что вы мне тут анархию не разводите!- и он, улыбнувшись, подмигнул нам.
Я спорить не стал и, быстро переодевшись, отдал ему свою одежду.
- Мне бы ещё аптечку, Вань, палец обработать. Ну, там, бинт, йод, если есть, стрептоцид. Воспаление пошло, видимо, грязь попала.
- Хорошо, я сейчас Кольке скажу, он в этих делах здорово соображает.
Когда мы закончили с водными процедурами, Николай обработал мой палец и усадил нас за стол, накрытый на большой застеклённой веранде. Две молодые симпатичные женщины, одной из которых была жена Ивана, Галя, а второй её сестра Ольга, скромно присели с краю поближе к выходу.
Наконец, когда все расселись, Николай на правах старшего в семье, поднял первый тост.
- Ну что, давайте выпьем за приезд, за знакомство, да и вообще за то, чтобы почаще встречаться старым друзьям и не терять друг-друга из виду.
Затем поднялся Иван. Потом Серёга поблагодарил их за гостеприимство. Наконец после третьего стакана мы перешли от официальной части застолья к нормальным разговорам.
- Ну, рассказывайте, чего вы там замутить хотите?- спросил Ванька, разливая креплёное вино по стаканам. – Я ведь так ничего толком и не понял по телефону, кроме того, что вы проездом и у вас совсем мало времени. И в какой блудняк вы там влезли по дороге, что у Кольки теперь морда, как вокзальные часы,- он, улыбаясь легонько похлопал меня по плечу.  -  Все дружно повернули головы в мою сторону. Мне стало как-то неловко от такого внимания к своей персоне, и я резко перестал жевать.
Пока Серёга с Геной рассказывали им о вчерашних приключениях, мы успели махнуть ещё по стакану.
- Да-а, повезло вам, мужики, что так всё обошлось,- захмелевшим голосом сказал Коля. – Здорово вы их нагнули, ничего не скажешь! Но могло бы быть и хуже. У нас вон двоих дальнобойщиков недавно бомбанули где-то под Воронежем. Так те чудом живы остались! Их местные случайно обнаружили связанными в лесу. У одного башка пробита, у второго нога сломана, а на дворе март месяц. Ещё немного, и замёрзли бы. Фуру потом километров через двадцать нашли  -  естественно, пустую. Так что повезло вам парни!
Выпив ещё по одной, мы вышли на улицу покурить. Я был на вершине блаженства. После долгой дороги и таких нервяков теперь не надо было пока ни о чём думать, никуда ехать, и вообще можно было спокойно отдохнуть. Вино ударило в голову, и приятная хмельная слабость разлилась по всему телу. От выпитого я даже перестал замечать свои болячки, а это ещё больше прибавило настроения.
- А вы уверены, что в Югославии у вас всё получится, как планируете?- спросил Иван.
- Да хрен его знает, Вань!- ответил Серёга. – Одно только утешает: не помидоры, чай, везём, рано или поздно, конечно, продадим. Всё упирается во время! Через десять дней я должен быть уже в Москве, с вещами. Летим в Дакар, на подмену. Если я не успею, сам знаешь: во-первых, по башке получу, во-вторых, на берегу полгода болтаться буду, как говно в проруби. А ещё домой надо успеть заехать, вещи взять и прицеп соседу вернуть. Так что завтра мы, скорее всего, отваливаем. Кстати, если что, мотоциклы на учёт в ГАИ можно будет по-быстрому поставить? Они же у нас без номеров, везём, как запчасти! Если вдруг не прокатит, придётся возвращаться.
- Да можно, это не проблема,- сказал Коля. - Есть у меня там знакомые. Только всё равно это время займёт. Один могу на себя оформить, второй вон на Алика. Вернётесь сюда, заберёте нас -  и в Чимишлию. Потом сразу там и доверку у нотариуса напишем.
  Я стоял молча и прикидывал в уме все эти варианты. «Ну вот! Только подумал о том, что можно расслабиться, а всё равно приходится мозгами шевелить. Интересно, что там, на границе, ещё делается?» И только я хотел задать этот вопрос, как Ванька, будто читая мои мысли, ответил на него.
- Там, кстати, говорят, очереди на границе! У нас знакомые частенько в Румынию мотаются. Так они, бывает, по нескольку суток стоят! Правда, я слышал, можно обойти как-то эту очередь. Там же менты регулируют, так что могу узнать.
- Узнай Вань, пожалуйста, узнай!- пытаясь рассчитать в уме расстояния, попросил я. – А то что-то пока совсем всё кисло получается. Если мы будем ещё и в очередях толкаться, тогда точно никуда не успеваем. Румыния примерно 800 километров: это целый день,- вслух рассуждал я.  -  На границе с Югославией тоже наверняка какая-нибудь очередь: это ещё день. И потом неизвестно, сколько шарахаться придётся, пока найдем, кому их скинуть. А ведь ещё вернуться надо! Да-а, на самом деле вариантов-то у нас немного. Если проезжаем границу без очереди и таможню без проблем, тогда ещё успеваем,- подытожил я.
- Ладно, чего гадать! Пойдёмте в дом, вино киснет!- позвал Коля. - Отдыхайте пока, вечером всё узнаем.  Алик, попозже сгоняешь к дяде Роману и всё выяснишь!- приказным тоном сказал он. – Ты всё понял, что нужно узнать?
- Да понял я,- недовольно буркнул Алик и пошёл в дом.
- Чего ты там бубнишь!- крикнул ему вслед Ванька. И уже обращаясь к нам. – Совсем уже оборзел, огрызается ещё! Как батьку похоронили, совсем от рук отбился.
- Слушай, Вань, чего парня гонять, может, мы сами сходим?- предложил я. - А то взрослый уже, неудобно как-то.
- Ничего, сбегает, не развалится! У нас слово старшего -  закон. Если старший брат сказал, ты должен встать и сделать, что от тебя требуют. А этот вечно чем-то недоволен!
Я понял, что тут идёт воспитательный процесс, и соваться со своим уставом в чужой огород совершенно не стоит.
- Когда отец был жив,- продолжал Ваня,- он был главный. – Теперь Коля!
- Выходит, ты тоже должен Коле подчиняться?- с интересом спросил я, когда тот зашёл в дом.
- Ну-у, в общем, да,- немного подумав, сказал Иван. – Чисто из уважения. Но здесь немного другое…  Я женился, у меня семья, свой дом, своё хозяйство. Так сразу не объяснишь!
- Да всё понятно, Вань! Субординацию всё равно надо соблюдать. Выходит, во всей вашей семейной иерархии Алик самый крайний?
- Ну, выходит, так,- улыбнулся Иван, и мы пошли в дом. Мне почему-то стало жалко Алика, который всю свою жизнь, пока живёт с ними рядом, будет вынужден подчиняться старшим братьям. А сам станет хозяином только лишь когда женится, построит дом и заведёт детей.
Застолье было в самом разгаре, когда Серёга попросил Ваньку показать ему комнату, где можно прилечь.
- Пойду я, посплю часик,- сонным голосом сказал он.- Что-то рубит меня уже.
- Я тоже,- встрепенулся Гена, давно уже клевавший носом.
Когда они ушли, я остался за столом с братьями.
- Ну, а ты чего? Шёл бы тоже отдыхать,- Коля положил мне руку на плечо.
- Да я выспался, спасибо! Всю ночь прохрюкал, как младенец.  Это мужикам нужно отдохнуть, они действительно сутки не спали. А я с вечера как завалился, так они меня до самого утра и не трогали, пока сам не проснулся.
- Ну, тогда ещё по одной и прогуляемся?- предложил Коля, разливая вино. – Я тебе село покажу, в гости к кому-нибудь зайдём.
- С удовольствием!- улыбнулся я и, хлопнув ещё по стакану, мы вышли на улицу.
Что такое зайти в гости в Молдавии, я понял в первом же доме. Сначала, чуть ли не с порога, тебе предлагают выпить вина, а затем уже всё остальное. И что характерно - каждый хозяин после выпитого тобой стакана чуть ли не по секрету заверяет тебя, что именно его вино самое лучшее в округе.
Таким образом, обойдя полсела, в сиську пьяные, часа через два мы вернулись домой.
Теперь уже и у меня появилось острое желание куда-нибудь прилечь. Но, зайдя во двор, я увидел Серёгу, стоявшего около прицепа с озабоченным лицом.
- Ты чего не спишь?- слегка пошатываясь, я подошёл к нему.
- Да чего-то не спится. Вот, решил железки покрутить,- к завтрашнему дню приготовиться.
- Ну и что, покрутил?- заплетающимся языком спросил я.
- Покрутил!- отрезал Серёга, и пристально посмотрел на меня. – Ты сейчас хорошо соображаешь?- шёпотом спросил он, стараясь не привлекать внимания.
       - Нормально я соображаю, что случилось?!  - оглядевшись по сторонам, пробурчал я.
Коля зашёл в дом, и Серега, взяв меня за локоть, повернул  к прицепу.
- Смотри, что я нашёл!- он откинул край одеяла и взглядом показал вовнутрь. Там на полу у переднего бортика лежал тот самый пистолет, которым вчера Бакс размахивал у меня перед носом.
- Оп-па, интересное кино!  - пьяным голосом промямлил я и тупо уставился на него. Какое-то время я пытался сообразить: как же он тут оказался? Наконец до меня медленно стало доходить, что, когда я выбил пистолет из руки Бакса, он угодил именно в прицеп, а не на землю, как мне тогда показалось.
- Ну что ж, уважаемый!- икнув, я расплылся в идиотской улыбке. Выходит, мы их ещё и на волыну подвинули! А это долларов шестьсот, не меньше!
Я аккуратно взял его в руку и осмотрел со всех сторон.  Это был обыкновенный ТТшник китайского производства, которых сейчас по стране гуляло несметное количество.
- Вот почему они за нами сразу не рванули,- сказал Серёга. – Помимо проблемы с колёсами, они, видимо, пытались его отыскать в темноте. А когда поняли, что он у нас, было поздно, мы уже свернули с трассы.
- Короче говоря, Тимофей Тимофеич теперь наш!- улыбаясь, сказал я и вынул обойму.  -  Можно сказать, боевой трофей!
- А если он палёный?!- резонно заметил Серёга. – Может, на нём жмуриков немеряно висит! И вообще  -   ты что, через все границы его таскать собираешься?
- Ну, через все границы таскать его, конечно, не стоит. А насчёт жмуриков…  - я сделал небольшую паузу. – Я тебе вот чего скажу…  - покачиваясь, я поднял указательный палец, пытаясь видимо ляпнуть что-нибудь умное.
-  ?..   - Серёга молча смотрел на меня.
– Ну…  ну давай его ментам отнесём!- слегка повысив голос, буркнул я. - Только для начала ты запаришься объяснять, где ты его взял -  это в лучшем случае. И вместо того, чтобы дальше ехать, мы чудесно проведём время в местном КПЗ. А в худшем -  всех этих жмуриков, если они есть, на нас же и повесят! И доказывай потом где-нибудь на киче, что ты не индюк! Так что я считаю, у нас есть два варианта: оставить его себе или выкинуть… Лично мне, первый нравится больше. А этих дятлов рано или поздно всё равно примут, так что брось, Серёга, температурить, всё нормально!-  закончив свой витиеватый спич, я ещё раз икнул и медленно стал выщёлкивать патроны из обоймы.
- Да согласен я! - Серёга посмотрел на меня, как смотрел бы строгий папа на своего пятнадцатилетнего сына-балбеса, который первый раз в жизни припёрся домой пьяным. – Ладно, –  махнул он рукой. –  Утром разберёмся.  А прикинь, если бы менты его утром нашли! Они ведь тоже в прицеп заглядывали. Вот бы весело было!
- Да-а!- кивнул я. – Три долбаря ни сном, ни духом не ведая!..   –  и мы оба рассмеялись.
- Ладно, - Серёга поправил одеяло,- надо Ваньку попросить, чтобы заныкал его до нашего возвращения, а там видно будет.
  Я молча кивнул в знак согласия.
- Чтой-то вы здесь копаетесь, мужики? Может, помощь нужна?- мы не заметили, как сзади подошёл Коля.
Увидев пистолет у меня в руке, он слегка вытянулся в лице:
-  Вы что, с собой его привезли?- спросил он.
- Да нет, Коль…,- начал бубнить я, пытаясь сформулировать свою мысль, но Серёга дёрнул меня за рукав.
- Тут такое дело…  - и он быстро, в двух словах, объяснил ему ситуацию.
- Это не проблема,- спокойно сказал Коля и, вставив пустую обойму обратно, убрал пистолет в один карман, а патроны, которых я насчитал шесть штук, высыпал в другой. – Будет у меня, на обратном пути заберёте. Только чтобы об этом никто не знал!  - слегка покачиваясь, заговорщицким тоном сказал он и поднял кверху указательный палец.
- Ну, разумеется!- чуть ли не в один голос ответили мы.
- Тогда пойдём, шлёпнем ещё по стопарику!- он обнял нас за плечи и повёл в дом.



19.

    Часа через полтора меня разбудил Серёга.
– Вставай, там этот мужик пришёл, который в Румынию катается. Пойдём, послушаем, чего он расскажет.
Я нехотя поднялся, сполоснул опухшее лицо, и мы вышли на веранду.
- Ну что, парни, я могу вам сказать!  - с деловым видом начал Роман, после того как мы познакомились и объяснили ему суть дела. – Слышал я про эту тему с мотоциклами. В Румынии вы их точно не сдадите. Да и югославы берут их сейчас не так охотно, как раньше, им уже не до этого. Они вот-вот границы закроют. Насколько я знаю, последнее время их везут на заказ, и то своим ходом. А чтобы вот так, в разобранном виде…  Не знаю! Таможенники-то тоже не дурачки, давно уже просекли эту тему.
- Ну, а договориться-то с ними можно?- с кислым видом спросил я.
- Да в принципе, можно! Кроме одной смены. Они недавно влетели на чём-то, так сейчас к ним лучше не соваться, разворачивают всех подряд за любую мелочь…  Ну, допустим, наших вы проедете,- продолжал он. - А южки?
- Ладно, с этими потом будем решать,- сказал Серёга. – Ты нам подскажи, как здесь лучше проехать.
- Короче говоря: подъезжаете к началу очереди и оставляете машину в сторонке, делая вид, что кого-нибудь ищете. Сами идёте к ментам и пробуете договориться. Главное, чтобы вас запустили в отстойник. Как правило, они берут блок сигарет, ну, может, два, в зависимости от обстановки. Если договорились, сидите в машине и ждёте. Как только попали в отстойник -  считай, часа через два вы на таможне. Ну, а там уже по обстановке. Так что, если повезёт,- улыбнулся он,- вместо трёх суток потратите максимум полдня. Правда, я сам давно уже не ездил, всё времени нету, может быть, там что-нибудь и изменилось. Но ещё месяц назад было примерно так. 
«Хорошо, если бы изменилось в лучшую сторону»- подумал я.
- Да, кстати!- спохватился Роман. – Там таких умников много. Не получится с первого раза, пытайтесь ещё.
- Ну, это понятно!- Серёга почесал подбородок. – Нам главное было уяснить саму схему, а дальше мы уж разберёмся.
  Вечером Иван растопил баню и, прихватив с собой кувшин сухого вина, мы пошли отмываться.
- Ну что, мужики,- сказал Серега, выйдя из парилки.  -  Вот это допиваем -  и хорош! С бухлом на сегодня надо завязывать, - он взял кувшин и разлил вино по стаканам. – Предлагаю с утра пораньше выдвигаться. Неизвестно, что на границе делается. Не хотелось бы там несколько суток кукарекать.
- Да ладно, как-нибудь пролезем,- сказал Гена, отставляя пустой стакан. – Главное -  с таможней решить.
- Вот ты, Ген, и пойдёшь с ментами договариваться,- я принялся разглядывать своё побитое лицо, в маленькое зеркальце, висевшее на стене. – У тебя это хорошо получится. Включишь всё своё профессиональное обаяние, и вперёд! Наша задача - без очереди на таможню попасть, а уж там как повезёт.
- Должно повезти,- зевая, промычал Гена. – Иначе стоило их в такую даль переть? В баню мы могли бы и дома сходить. Так что всё будет нормально, мужики.


20.

    Иван разбудил нас утром, как мы и просили, в семь часов.
- Подъём, бродяги!- громко сказал он, войдя в комнату. – Завтрак уже готов.
Вставать ужасно не хотелось, и я какое-то время лежал с открытыми глазами, укутавшись в одеяло. Вокруг уже вовсю кипела жизнь. Через открытую форточку со двора доносилось всевозможное хрюканье, тявканье, мяуканье, кряканье. В доме тоже слышались женские и мужские голоса.
Я поймал себя на мысли, что после вчерашних возлияний мне совершенно не было плохо. «Вот что значит домашнее вино, а не магазинная бурда».
Ещё немного понежившись, я нехотя выбрался из-под одеяла.
Первым делом я подошёл к зеркалу и обнаружил, что опухоль заметно спала, и черты моего лица стали приобретать более или менее приличный вид. Конечно, картины с меня писать было ещё рановато, но по сравнению со вчерашним выглядел я уже неплохо. Даже боль в боку была уже не такой острой, как вечером.
Выйдя из комнаты, я обнаружил свою одежду, аккуратно сложенную на стуле. От вчерашнего безобразия на ней не осталось и следа. Лишь в нескольких местах я увидел пару еле заметных пятен от крови.
- Вот молодец, девка!- я взял шмотки и пошёл обратно в комнату переодеваться.
Собрав все вещи, мы позавтракали и вышли на улицу.
Хозяевам было явно не до нас. Галя занималась живностью. Ванька, пробегая мимо нас с вёдрами, полными какого-то говна, крикнул на ходу:
– Ну что, красавцы, выспались? Я сейчас!- и тут же нырнул в погреб.
Через минуту он появился вновь, держа в руках здоровенный мешок:
– Сейчас, мужики, минутку!- и потащил его в сарай. Оттуда тотчас раздалось счастливое свинячье хрюканье.
Даже старый дворовый пёс Амир, накануне не отходивший от нас ни на шаг, пробегая мимо, лишь гулко тявкнул в знак приветствия. Мол, извините, ребята, не до вас. И с деловым видом, виляя хвостом, почесал куда-то по своим наверняка очень важным собачьим делам. Мы стояли молча, наблюдая за этой суетой, и благодарили создателя, что родились в городе.
   Пока Ванька с Галей занимались своими питомцами, мы быстренько, чтобы не мешаться под ногами, приготовились к отъезду. Уложили вещи в багажник, залили воды в радиатор и завели машину.
- Что, готовы?- Ванька, весь взъерошенный, подошёл к нам, отряхиваясь на ходу. – Ну давайте, парни, удачи вам. На обратном пути ждём.
Мы поблагодарили их за гостеприимство, и он пошёл открывать ворота.
- Коля-то где?- спросил я из машины.
- На работе давно,- улыбнулся Иван. – Они с Аликом в пять утра уезжают. Он обещал отгулы взять, когда вернётесь -  так что ждём.      

21.

На выезде из села мы увидели какого-то деда, который сидел на лавочке возле своего дома и ковырял палкой землю у себя под ногами. Завидев нас, он поднялся и весело замахал руками.
- Счастливого пути, хлопцы! Возвращайтесь поскорее!
Мы для приличия помахали ему в ответ и удивлённо переглянулись.
- Больной, наверное!- сказал Серёга и покрутил пальцем у виска. - Делать ему не хер, вот и сидит целыми днями у себя на лавке, всех подряд встречает и провожает.
- Да нет, мужики,- пытаясь припомнить прошедший вечер, буркнул я. – По-моему, я вчера с ним пил….
Теперь уже на меня посмотрели, как на больного.
- Это когда же, интересно, ты успел?!- подозрительным тоном спросил Серёга.
- Да! Точно! Пока вы спали, мы с Колькой вчера к нему в гости заходили. Он ещё свинью хотел зарезать, да мы отговорили. Это родственник их какой-то. Решили, что Алик потом придёт и поможет ему с кабанчиком. Кстати, прикольный дед: всё вина порывался нам с собой в дорогу налить.
- Ну и чего?- тихо спросил Серёга.
- Да ничего, как видишь! Отказались, наверное: неудобно всё-таки.
- Может быть, ты вчера и трахнуть кого-нибудь успел, а сам не помнишь?- заржал Гена. – Я не удивлюсь, если нам сейчас под колёса какая-нибудь бабёшка кинется. «Не уезжай, Коленька! Не оставляй меня одну!»- кривляясь, тоненьким голосом проскрипел он.
- Да нет, Ген. Всех местных бабёшек я тебе оставил. На обратном пути будет тебе чем заняться. Если конечно, спать долго не будешь! И Галя тебя, кстати, с подарками ждёт. Не забыл?!
Гена промолчал.
– Так что из-за тебя придётся той же дорогой возвращаться, Донжуан ты сраный!  - как можно серьёзнее, строгим голосом продолжил я. – Тебе лишь бы языком ляпнуть, а отдуваться теперь всем придётся! А если мы опять на этих быков наскочим?!
Серёга уловил мою иронию и тут же подключился.
- Ну, что ты каркаешь! Наскочим -  не наскочим! Авось и повезёт. А если нет, теперь уже ты в машине посидишь, а мы с Геной пойдём разбираться. И вообще, если так рассуждать, нечего было в принципе сюда переться. Сидели бы себе по домам, пивко попивали. Я лично так считаю: раз уж мужик, наш товарищ, запал на неё, - мы просто обязаны заехать! А всё остальное - это уж как карта ляжет.
- Да я-то не против, Серёг!- я почесал затылок. – Проскочим - хорошо, а нет,- отобьемся, не впервой. – Так что не ссы, Казанова!- я повернулся назад. Чему быть, того не миновать. Заедем мы к твоей Гале!
     Глядя на Гену, можно было подумать, что он только что проглотил палку от швабры вместе с половой тряпкой. Вытянувшись по струнке, какое-то время он молча смотрел то на меня, то на Серёгу. Затем хриплым голосом выдавил:
- Вы что, дураки совсем?! Какая, в жопу, Галя! Вам чего, приключений мало, ещё хотите? У них же волына!
Он продолжал смотреть на нас, как психиатр смотрит на своих подопечных, пытаясь поставить диагноз.
Теперь уже  мне стало неловко перед Геной за этот розыгрыш. Во-первых, потому, что я и сам бы ни за какие коврижки не поехал обратно этой дорогой. А во-вторых, что мы до сих пор не рассказали ему про пистолет.
Я повернулся и, улыбнувшись, хлопнул его по коленке.
- Расслабься, Ген, мы пошутили! Другую Галю тебе найдём,- и уже серьёзно добавил,- а тот пистолет, который ты видел позавчера, теперь у нас. Вот так!
Гена посмотрел с недоверием сначала на меня, потом на Серёгу.
- Вы что, за дурака здесь меня держите?! Как это -  у нас?
- Да так!- и я рассказал ему, как всё было.
- Ну и дела!- промычал Гена. – Чего же вы мне сразу не сказали?- спустя несколько секунд с еврейской интонацией в голосе и ударением на последнее слово, спросил он.
- Да когда тебе рассказывать-то было,- буркнул Серёга. - Ты либо спишь, либо бухой в жопу.
- А в бане вчера я тоже бухой был?!- истеричным голосом взвизгнул Гена. – Что вы всё  -   бухой да бухой! На себя бы посмотрели!
- Ладно, Ген!- улыбнулся я. – Ничего бы не изменилось, скажи мы тебе об этом вчера. Верно?
Гена промолчал.
– Хорошо, что нашли его мы, а не менты или таможенники.  -  И я во всех красках принялся описывать, что было бы в этом случае.

                                                   22.

     Не доезжая приграничного селения, обозначенного на карте, Серёга прервал мою болтовню.
- Здесь что, заправка есть?- спросил он, указывая на длинную вереницу машин, выстроившуюся вдоль дороги.
Я заглянул в атлас. Никакой заправки там и в помине не было. До самой границы оставалось километров семь. Когда, миновав деревушку, мы проехали ещё пару километров, то наконец сообразили: все эти машины  -   очередь на таможню. С кисляком на лицах мы удивлённо переглянулись.
По обе стороны от дороги раскинулись бескрайние совхозные поля. Ни кустов, а тем более туалетов в округе не было. И люди, наплевав на все приличия, устраивались прямо в поле, на виду у всей очереди. Впрочем, на это никто внимания уже не обращал.
Многие ели, пили, разложив еду на капотах своих машин. Женщины с детьми прогуливались вдоль дороги, чтобы размяться и хоть как-то скоротать время. Всё это сильно напоминало колонну гражданских беженцев из военных фильмов.
«Сколько же они торчат здесь?»- подумал я. «Три дня, четыре, неделю?»
Мы аккуратно пробирались вперёд, то и дело пропуская редкие встречные машины, идущие от границы. По мере продвижения всё чаще мы стали ловить на себе гневные взгляды. Некоторые люди кричали нам вслед, размахивая руками: мол, куда вы прётесь, уроды! Для вас что, очереди не существует?
Ситуация становилась всё напряжённее. Кто-то запустил в нас пустой консервной банкой из-под тушёнки. Она, чиркнув по крыше, ударилась о капот и, заляпав его жиром, отскочила в сторону.
Серёга машинально тормознул, но, сообразив, что это не самый удачный момент для разборок, двинулся дальше.
Мы ехали молча, понимая, что пока всё складывается абсолютно не в нашу пользу.
Более того: на душе было как-то не по себе. Меня не покидало мерзкое чувство шкодливости за то, что мы делаем. Зная Серёгу, я был совершенно уверен, что он сейчас чувствует то же самое.  Я прекрасно понимал этих людей, которые возмущались тому, что, отстояв по трое, а то и четверо суток в чистом поле, теперь они наблюдали, как мимо них какие-то ухари внагляк прутся без очереди.
Наконец, когда мы проехали ещё с полкилометра, дорогу нам преградило человек восемь мужиков с явным намереньем развернуть нас обратно.
- Здравствуйте, - подчеркнуто вежливо обратился к нам один из них. – Вы чего, мужики, очереди не заметили?- с нескрываемой иронией спросил он и кивнул в сторону машин. Затем, как будто зная наперёд, что мы будем говорить, продолжил:
- Только не надо сейчас рассказывать, что вы стояли, отъезжали на заправку или ещё куда. Мы за последние сутки этих сказок столько наслушались, что уже смех разбирает.
Зато нам сейчас было совершенно не до смеха. Мы сидели молча, как три истукана, прекрасно понимая, что все наши планы рушатся к чёртовой матери. Не из-за таможни, чего мы больше всего опасались. Не из-за ментов, с которыми собирались договариваться за блок сигарет. А именно из-за этих простых, обозлённых мужиков, отстоявших по несколько суток в очереди. И теперь готовых на всё, чтобы не пропустить никого вперёд себя.
- Ну, чего встали!- подошёл к нам ещё один, небритый, изрядно выпивший здоровяк. – Разворачивай оглобли! Дальше вы не поедете  – это я вам гарантирую!
Глядя на этих людей, было понятно, что намерения у них более чем серьёзные, и договариваться, а тем более предлагать им что-либо, было бесполезно и даже опасно.
Сзади раздался длинный, настойчивый автомобильный сигнал. Мы съехали на обочину, пропустив военный 66-й газон с пограничниками в кузове.
- Вот, кроме них и таможенников никто больше здесь не проедет,- как будто что-то доказывая самому себе, проворчал небритый. – Так что давайте-ка ребята, не нарывайтесь на неприятности, езжайте и занимайте очередь.
Ситуация была тупиковая. Мы сидели молча, соображая, что же нам делать дальше.
Возвращаться и вставать в очередь было бессмысленно. Не оттого, что западло, а просто бессмысленно. Как раз, когда подойдёт наша очередь, Серёге вместе с машиной и прицепом нужно будет возвращаться домой. Поэтому вариант был только один: пытаться как-то проехать мимо этих добровольцев, а там уже как планировали раньше.
- Ну что, мужики!- сказал я после непродолжительной паузы. – Какие будут соображения?
- Какие тут соображения, надо как-то прорываться!- сказал Серёга и зачем-то посмотрел на часы. Затем, немного подумав, добавил:
- Или… ехать к Ваньке, напиться там до усрачки и через пару дней двигать домой.
Я сидел молча и обдумывал разные варианты, надеясь всё же найти выход из сложившейся ситуации.
В машине возникла неловкая пауза, которую Серёга, видимо, принял на свой счёт.
- Ну не могу я, Колька, опаздывать на этот сраный рейс!- уцепившись обеими руками за руль, с надрывом в голосе выпалил он. – Никак не могу, пойми ты это!  -  Он посмотрел на меня с таким видом, как будто был виноват во всей этой ситуации.
Я обнял его за шею и легонько притянул к себе.
- Брось, Серёга! Ты что, за слабоумного меня принимаешь? Всё я прекрасно понимаю! Уж кому-кому, а мне не надо объяснять, что значит опоздать на свой пароход.
Мне было неловко за его переживания – втянул мужика в блудняк!  А в том, что он искренне переживал за всё происходящее, я нисколько не сомневался. Более того, я был уверен: если бы не обстоятельства, он не только бы поехал со мной куда угодно, а пешком пошёл бы до самой Югославии.
Я посмотрел на Гену. Склонив голову набок, тот сидел с отрешённым видом и смотрел себе под ноги.
- Ну, а ты чего молчишь?! Есть какие-нибудь мысли?
- Нет у меня никаких мыслей,- пробурчал он.
Глядя на него, можно было подумать, что всё происходящее его абсолютно не касается, и вообще он оказался здесь совершенно случайно.
- Ладно, - сказал Серёга, - чего впустую высиживать, пойду с мужиками поговорю. Все же люди! Объясню им ситуацию -  может, и получится. В конце концов, язык мне за это не оторвут. Если нет -   значит, будем что-то другое выдумывать.
- Правильно,  - согласился я,  - пойдём попробуем!
- Ты-то сиди! Тебе пока ещё рано на люди показываться, могут понять неправильно, мы с Геной сходим.
Только они собрались выйти из машины, как на дороге появилась «Волга» с молдавскими номерами, направлявшаяся в сторону границы. Завидев её, очередь сразу оживилась. Несколько человек из уже знакомой нам компании, допивая вино на ходу, вышли на дорогу.
По воле случая один из них  -   пьяненький, сморщенный мужичок неопределённого возраста, одетый как тринадцатилетний мальчик  -  оказался посередине, что сразу напомнило сцену из кинокомедии Гайдая. Мы с любопытством наблюдали за происходящим, не без основания полагая, что если эти на «Волге» проедут, у нас появится весомый аргумент в нашу пользу.
     - «Кавказская пленница» часть вторая,  - засмеялся Серёга.
Мужичок, видимо, чувствуя поддержку своих товарищей, больше всех хорохорился, размахивая руками. При этом он отпускал разные реплики, наподобие: «Хер вы у нас проедете! Мы вас всех тут раком переставим!» Судя по всему, эти реплики были обращены отчасти и в наш адрес. Корча недовольные гримасы, мужичонка изредка поглядывал и в нашу сторону.
«Вот сучонок!  - подумал я.  - Тебя, небось, дрючат всю жизнь все, кому не лень, вот ты и выскакиваешь тут из штанов, пользуясь случаем.
Водитель «Волги», вероятно, знавший обстановку, остановил машину метрах в трёх от людей, стоявших на дороге. Те, в свою очередь расступились, желая подойти к нему сбоку, чтобы высказать свои претензии. Но тут «Волга» неожиданно тронулась с места, пытаясь проскочить в образовавшуюся брешь. Реакция возмущённой толпы была мгновенной. Несколько человек бросились к машине, барабаня кулаками по крышке капота. Другие с криками: «Всё равно не проедешь, сволочь!»,  - кинулись вперёд, пытаясь преградить ей дорогу. Мужик, отчаянно сигналя, притормозил, опасаясь придавить кого-нибудь, но было уже поздно. Кто-то из толпы, размахнувшись, шарахнул монтировкой по машине. Раздался лёгкий хлопок, и заднее стекло в одно мгновенье рассыпалось на тысячи мелких квадратиков.
Мы, сделав удивлённые лица, молча переглянулись.
- Да-а, хорошенькие дела…- протянул Серёга. – Один вариант уже отпадает.
Водитель «Волги» медленно вышел из машины и, с опаской озираясь по сторонам, посмотрел на разбитое стекло.
- Вы чего, мужики, ох…ели?- тихо спросил он, обращаясь неизвестно к кому. – Как же я теперь дальше поеду?!
- Это твои трудности!- раздалось из толпы. – Надо было сразу останавливаться! И вообще, вали отсюда, пока по башке не получил, умник! Мы тут по трое суток с детьми и бабами в пылище кувыркаемся, но почему-то без очереди не лезем. А ты решил, что хитрее всех, да?
Мужик хотел, видимо, сначала что-то возразить, но, подумав немного, решил всё же не нарываться на неприятности. Махнув рукой, он сел в машину, развернулся, и поехал обратно.
- Ну что, разговаривать с ними, по-моему, сейчас бесполезно,- резонно заметил Серёга. – Поехали хотя бы очередь займём на всякий случай, а там видно будет. По крайней мере, сутки мы ещё можем здесь подёргаться  -  может, чего-нибудь и получится. А если нет, то…
В стекло постучали. Рядом с машиной стоял, слегка покачиваясь, тот самый сморщенный мужичок и, смешно подбоченясь, с грозным видом жестами просил открыть дверь.
Я опустил стекло:
- Чего тебе?
- Мне чего? Мне-то ничего!- растягивая слова, прогнусавил он. – Это вы вот чего тут торчите, как прыщ на жопе?! Вам чего-нибудь ещё не понятно?- он показал рукой на свою компанию. - Так мы вам сейчас объясним!- и с этими словами, он смачно плюнул то ли себе под ноги, то ли нам на колесо.
От такой наглости, я непроизвольно вздрогнул, как будто он плюнул мне прямо в лицо.
- Послушай, дружище!- с трудом сдерживая себя от более резких выражений, сказал я. – Иди, хлопни ещё стаканчик и ложись спать. А то я смотрю - убегался совсем, отдохнуть тебе надо.
- Я-то отдохну, - оглянувшись назад, продолжал он, - а вот вас чтобы через пять минут здесь не было! Вы нам аппетит портите,- и он громко икнул.
Прекрасно понимая, что этот сморчок нас провоцирует, я как можно спокойнее ответил.
- Ладно, терминатор, сейчас уедем. Ты, главное закусывай побольше, а то до границы не доедешь, башку-то тебе точно кто-нибудь оторвёт.
Он опять быстро оглянулся на стоявших поодаль мужиков, с интересом наблюдавших за этой сценой, и мерзко улыбнулся.
- А я смотрю, тебе уже где-то навтыкали! - с издёвкой сказал он и заржал. – Так мы сейчас доба-авим!
После этих слов мы все трое, как по команде, вышли из машины:
- Тебе чего, тетерев, зубы жмут?!- я подошёл к нему вплотную. - Ты что, поганец, так с людьми незнакомыми разговариваешь?!  -   и, не дав ему опомниться:
- Ты мне, что ли навтыкаешь? Да я тебе сейчас ноги из жопы повыдёргиваю, педик ты задроченый?!
Мужичонка, видимо, сообразив что сейчас огребёт, весь скукожился, отчего как будто уменьшился в размерах.
«И смех, и грех»,  - подумал я.
- Ты кого это педиком назвал?- уже без особого энтузиазма, скорее по инерции, сдавленным голосом вякнул он.
- Да тебя, чертила, кого же ещё!- глядя на него, как удав на мышонка, прошипел я.
Мне очень хотелось треснуть его разок по башке, чтобы разом покончить с этими пререканиями, но я всё же сдержался.
Мужик ещё раз украдкой посмотрел на своих покровителей. Видимо, не желая перед ними облажаться, пересилив страх, он вдруг начал размахивать руками, пытаясь ухватить меня за куртку.
Этого было достаточно. Я быстро перехватил его руку чуть выше локтя и с силой дёрнул влево, залепив наотмашь ему подзатыльник вдогонку. Мужичок от неожиданности издал какой-то крякающий звук и, запутавшись в собственных ногах, ткнулся мордой в придорожную канаву.
Серёга посмотрел на меня и слегка поморщился: мол, зачем?  Я лишь развёл руками: что сделано, то сделано. Мы приготовились к худшему, немного отойдя от машины.
Но вопреки нашим опасениям, мужики, наблюдавшие за всем происходящим, весело рассмеялись. Один из них, тот самый небритый здоровяк, подошёл к нам и, хлопнув меня по плечу, улыбнулся.
- Ладно ребята, хватит вам глумиться, он и так-то убогий, а вы его ещё по голове лупасите.
А что оставалось делать, ты же сам всё видел!- я немного расслабился. – Вы бы тогда приглядывали за ним, что ли, раз он у вас такой тревожный.  А то глядишь, ещё от кого-нибудь получит.
К тому времени мужичонка выбрался на дорогу и, бубня себе что-то под нос, начал отряхиваться, со злостью поглядывая в нашу сторону.
- Слышишь, Сань,  - сказал небритый,  - хватит бухтеть! Иди отсюда, а то ребята тебе точно сейчас твою головешку дурную оторвут.
Саня, сделав плаксивое лицо, повернулся и, продолжая что-то бубнить, поплёлся к своей машине.
- Ладно, парни, не обижайтесь, всякое бывает,- сказал мужик и по очереди пожал нам руки.
- Послушай, дружище,- я на секунду задержал его руку. – Может, как-нибудь договоримся?- и я вкратце объяснил ему нашу ситуацию.
Он внимательно выслушал, почесал небритую щёку и с сожалением покачал головой:
- Нет, ребята, не получится! Во-первых: я здесь не один. Даже если я за вас попрошу – меня неправильно поймут. Во-вторых: каждый рассказывает почти то же самое. Кто-то от своих отстал, кто-то, вот как вы, на работу боится опоздать. Один даже жену беременную приволок – и то не пропустили. Ну, а в третьих: по большому счёту мы же все сюда за одним и тем же приехали, так что извиняйте, не получится, дело принципа.
Ответ был настолько исчерпывающим, что продолжать это разговор не было смысла.
Мы попрощались и, развернув машину, поехали занимать очередь.
Какое-то время ехали молча, думая каждый о своём. Погода заметно испортилась, как будто дополняя общее мрачное настроение. Всё небо заволокло чёрными тяжёлыми тучами, повисшими прямо над головой. Невдалеке блеснула молния, тут же откликнувшись раскатами грома.
Люди в очереди засуетились, спешно собирая разложенные на капотах продукты и прочие пожитки.
«Ну, надо же! Вроде бы всё предусмотрели, а споткнулись на том, чего никто не ожидал. Против народа не попрёшь, тем более, что они совершенно правы».
Я поймал себя на мысли, что не испытываю к этим людям, преградившим нам дорогу, абсолютно никаких отрицательных эмоций. Невзирая на то, что благодаря им рухнули все наши планы.
Окажись я на их месте, вероятно, тоже не стал бы хлопать в ладоши от радости, глядя на то, что кто-то пытается обойти меня без очереди. Поэтому где-то в глубине души, я уже смирился с тем, что Серёга уедет, а нам с Геной придётся каким-то образом переть эти мотоциклы до Югославии. Правда, я смутно себе представлял, как это будет выглядеть. Помимо того, что у меня не было водительских прав, я ни разу в жизни не садился на мотоцикл.
Серёга первым нарушил молчание:
- Ну, что притихли? Будем ещё пытаться? И не дожидаясь ответа, высказал своё мнение:
- Мне кажется, это бесполезно! Мужики слишком серьёзно подошли к этому вопросу. Эти проедут – новые появятся: свято место пусто не бывает.
- А что, если ночью попробовать, внагляк?  - предложил Гена.
- А-а,- Серёга безнадёжно махнул рукой. - Попробовать-то можно, только мне кажется, там и ночью с этим будет всё в порядке – это во-первых. А  во-вторых: пока ты с ментами будешь договариваться, они нам всю машину расхерачат! И что тогда?- он посмотрел на меня, как будто ища поддержки.
- Да всё правильно, Серёг! Внаглую не стоит,- сказал я,- последствия могут быть хреновыми. Тут два варианта: полюбовно договориться – это у нас не получилось, или стоять в очереди – это нам не подходит. Поэтому давайте займём очередь и посмотрим. Хотя… чего тут смотреть!- я показал рукой на стоявшие машины и замолчал.
Оставалось надеяться только на чудо. Но чуда не происходило.  Отстояв часа два, мы не продвинулись, ни на сантиметр.  Снаружи вовсю хлестал дождь, загнав всех по машинам.
- Чем они там занимаются?!- возмущался Гена, имея в виду таможенников с погранцами. – Сколько уже стоим, даже с места не тронулись!
- Да-а!- согласился Серёга. – Такими темпами здесь можно и месяц проторчать. Я, пожалуй, поехал домой, схожу в рейс и подъеду. К тому времени, я думаю, как раз наша очередь подойдёт,- пошутил он.
Его шутка оказалась как нельзя кстати. Этот разговор давно уже назрел, но я всё не решался его начать, надеясь неизвестно на что.
Оставаться здесь в чистом поле, без машины, верхом на мотоцикле, у меня не было абсолютно никакого желания, но обстоятельства складывались именно так, что оставаться придётся.
За то время, что мы здесь отстояли, в сторону границы проехали две машины, очевидно с той же целью, что и мы пару часов назад. Но спустя полчаса, обе вернулись и, развернувшись, встали за нами.
- Ладно, мужики,- сказал я,  - давайте определимся! Проехать быстро, похоже, у нас не получается. Мотоциклы без номеров. Серёга торопится. Поэтому поехали-ка к Ивану, пару дней потусуемся, поставим мотоциклы на учёт и погоним их с тобой, Гена, своим ходом. А Серёга поедет домой. Я думаю, так будет лучше всего. К тому времени, может, уже и очередь рассосётся…  Ну что мы, Ген, восемьсот километров не проедем, что ли?! Зато потом… сядем в поезд, наберём пива и, как белые люди, с подарками, с деньгами, поедем домой,- мечтательно сказал я, а про себя подумал: неужели такое действительно когда-нибудь будет?
Гену такая перспективка явно не привлекала, и он как-то без особого энтузиазма промямлил:
- Ну да, наверное…. А как мы поедем, у тебя же прав нет, да и ездить ты не умеешь?
- Да ерунда всё это! На границе права не должны спрашивать, а там… кому мы нужны – проверять нас. Главное не нарушать. А что касается езды: в цирке вон медведи на мотоциклах катаются, и хоть бы хрен. Так что и я за пару дней освою. Не дурней же медведя! Всё, поехали, нечего тут высиживать!
- Погоди, Коль,  - с сомнением в голосе, сказал Серёга. – Есть ещё немного времени – давай подождём.
Видно было, что Серёга предложил это ради приличия, поскольку ситуация была почти безнадёжной, и торчать здесь ещё сутки чисто для галочки было просто глупо.
- А чего ждать?! Ну, представь себе - мы проехали. Уж как там, не знаю, но проехали. Договорились с ментами… а какой-нибудь говнюк таможенник посылает нас куда подальше  из-за того, что мотоциклы без номеров… И что? Это, конечно, мой косяк… но кто же мог знать, что здесь такая засада будет?! Так что, парни, приношу свои извинения и предлагаю двигать отсюда к Ваньке!
- Пожалуй, ты прав,- согласился Серёга. – Только очередь нужно занять.
- Да, конечно!  - я вышел из машины.
Вымокнув до нитки, я обошёл всех, кого можно, на три машины вперёд и три назад, чтобы лучше запомнили, предупреждая, что мы отъедем на денёк.
- Теперь пусть только попробуют не пропустить,- сказал я, вернувшись в машину,- я им всем тогда козью морду устрою!
- Чего там?- спросил Гена.
- Да чего! Этим, что спереди, вообще насрать, куда и насколько мы уедем. Сзади  тоже всё нормально -   правда, один там вякнул, что тоже с удовольствием куда-нибудь отъехал бы. Я объяснил, что машина сломалась и всё такое, и если не удастся починить, мы вообще приедем на мотоциклах. Я думаю, меня хорошо запомнили. Так что можно ехать.
                                                               
                                                23.

На обратном пути Серёга всё пытался уговорить меня поехать домой вместе.
- Ну, чего вам здесь оставаться! Поставим мотоциклы ребятам в сарай, в Питере найдёшь кого-нибудь с машиной, и спокойно вернётесь! Чего горячку-то пороть!
На словах всё это выглядело, конечно, заманчиво. Да, честно говоря, мне и самому всё это уже порядком надоело, и жутко хотелось домой. Но на деле!..
Я слабо себе представлял, где я смогу найти человека с машиной, да ещё и прицеп. Потом, всё это займёт уйму времени, а деньги нужно возвращать как можно скорее. Гена тоже вряд ли уже поедет. Во-первых, из-за работы. Во-вторых, по нему было видно, что вся эта дерготня ему давно уже не нравится. Поэтому, весь в раздумьях, я уткнулся в дорожный атлас и опять стал высчитывать расстояния.
- Смотри, Ген, - я повернулся назад, тыча пальцем в карту. – До Югославской границы всего-то 840 километров, а там, считай мы уже на месте. Ну, глупо всё это бросать на полдороге! Сейчас отдохнём у ребят, отоспимся и со свежими силами поедем… Согласен?
- Согласен, - ответил Гена таким тоном, как будто у него только что умерла любимая бабушка.
- Ну, вот и чудненько!- весело сказал я.
«Если Гена всё же соскочит, можно попробовать кого-нибудь из ребят взять с собой. Например, Алик всё равно пока ничем не занят. Так, иногда Кольке помогает. Мог бы и прокатиться, денег заработать».
Серёга, видимо, чувствуя настроение Гены, решил поменять тему разговора.
- Вернёмся  -   нужно будет винца у Ваньки попросить. Что-то выпить очень хочется.
- Да уж, выпить неплохо бы, тем более, погодка как раз располагает,- поддержал я Серёгу, мысленно поблагодарив его за находчивость.
На улице по-прежнему хлестал противный холодный дождь. От нашего дыхания и моей сырой одежды стёкла в машине сильно запотели, а от еле ползающих щёток не было совершенно никакого проку.
Когда мы наконец добрались до наших друзей, все вздохнули с облегчением. Слава богу, мы не въехали никуда, а самое главное -  не придавили никого по пути.
Дорогу в селе так развезло от дождя, что, не доехав какую-то сотню метров до дому, мы откровенно застряли в этом густом липком месиве. Лишь благодаря переднему приводу, подпалив сцепление, минут через пятнадцать, нам удалось выбраться из этой ловушки, не прибегая к подручным средствам. Вся машина была заляпана жидкой коричневой глиной.
Когда мы вошли в дом, Ванька, увидев нас, удивлённо развёл руками.
- О, вернулись! Что случилось, проблемы с таможней?
- С таможней, наверное, тоже будут проблемы, но мы до неё не доехали,- сказал Серёга. – Там очередь, Вань, километров на восемь! Так что придётся вам ещё пару дней нас потерпеть.
- Ну ты чего, Серёг!  - смущённо улыбнулся Иван. – Живите сколько нужно, мы только рады! Главное, чтобы у вас всё получилось. А что, как Ромка советовал, пробовали?
- Пробовали,- усмехнулся Серёга,- и чуть по башке не получили, от трудящихся. Не знаю уж, как Рома ездил, но сейчас там такое творится!
- А из вас кто-нибудь ездил в Румынию?- как будто невзначай спросил я. – Может, Алик или Колька?
- Нет, -  покачал головой Ваня,- никто. Алик как-то собирался этим заняться, но всё паспорт не может себе сделать, раздолбай. А у нас с Колькой и дома забот хватает. А чего ты спрашиваешь?
- Да нет, ничего, Вань, просто интересуюсь. Я вот тоже всю жизнь в Питере прожил, полмира повидал, а в Финляндии не был, хотя до границы всего-то без малого двести километров. Поэтому ничего удивительного.
- Ну ладно,- Ванька хлопнул ладонями по коленям и надел резиновые сапоги,- пойду за вином схожу. Сегодня, я так понимаю, вы уже никуда не поедете?
- Нет,- ответил Серёга,- сегодня точно никуда! Мотоциклы надо на учёт ставить. Ребята их своим ходом погонят, а я – домой.
Я украдкой посмотрел на Гену. Тот сидел с кислым видом и о чём-то думал.
«Вот гадёныш! Ведь точно что-то замышляет!» Я решил во что бы то ни стало прояснить сегодня этот вопрос. А то, глядя на Гену, невольно вспоминалась поговорка про чемодан без ручки, который и нести неудобно, и выбросить жалко.
Ближе к вечеру приехал Коля и, выслушав нас, сказал:
- Ну что, мужики, давайте так:  завтра я узнаю и на следующий день всё сделаем. К тому времени, глядишь, и погода наладится. Пока льёт как из ведра, на мотоциклах-то много не наездишь. Так…  завтра суббота. Ну, если что, завтра и поедем. Посмотрим, что с погодой будет.
   На следующий день дождь прекратился. Но дорога ещё не подсохла, и мы решили ехать в город в воскресенье.
- Послушай, Коль,- сказал я, когда мы вышли на улицу покурить. - ГАИ завтра работает, а вот нотариус-то вряд ли.
- Да, верно, нотариус по воскресеньям точно не работает,- и немного подумав, - ну и что, вы же не завтра поедете?
- Да нет, наверное,- пожал я плечами,- скорее всего, в понедельник, вместе с Серёгой. Он домой, а мы на границу.
- Ну и всё, подъедем к открытию, напишем доверку и… -  «вперёд на мины». А можно и в понедельник всё сразу сделать, я всё равно на ремонте стою. С утра в ГАИ, потом нотариус, и после обеда свободны.
- Можно и так,- согласился я,- чтобы два раза не ездить.
- Ладно, завтра посмотрим, как настроение будет. А с волыной что делать собираетесь?
- Не знаю, Коль. Пускай пока у тебя полежит, а там видно будет. Если ты, конечно, не против!
- Да пусть лежит, она хлеба не просит…  Пойдем-ка со мной,- немного подумав, сказал Коля и повёл меня через двор. – Покажу тебе, где она лежит.
  Мы зашли в небольшой сарай, где хранились всякие хозяйственные причиндалы.
- Мало ли что, вдруг без меня соберётесь уезжать или ещё чего… -   он как-то странно посмотрел на меня, но тогда я совершенно не предал этому значения.
- Из моих никто об этом не знает, так что имей в виду. Вот,- он показал рукой на небольшой ящик, стоявший у стены  и набитый каким-то железным хламом. – Если что, он за ящиком… там же и маслята.
Я утвердительно кивнул в знак того, что всё понял, и мы вышли на улицу.

                                             24.

Первую половину дня мы слонялись по дому, не зная, чем бы заняться. Вина уже не хотелось, но от безделья мы всё равно нет-нет да прикладывались к стакану. Единственное, что мы сделали полезного, так это достали мотоциклы из прицепа и полностью приготовили их к завтрашней поездке в город.
После обеда Алик собрался идти забивать свинью к деду -   тому самому, которого мы встретили на дороге  -   и пригласил нас с собой.
Видимо, зная, что это такое, все предусмотрительно отказались, а я, как последний идиот, попёрся с Аликом. Конечно, я подозревал, что это зрелище не из приятных. Но крайнее любопытство, сравнимое с инстинктом животных при встрече с неизведанным, обуревало таки меня.
По дороге Алик сказал, что его очень часто приглашают резать всякую живность, и что он чуть ли не мастер экстра-класса.
- Что ты думаешь, Коль, это так просто?- хорохорился он. – Э-э, нет! Тут опыт нужен, сноровка! Всё должно быть грамотно и быстро. Никакой возни, как можно меньше крови – ну, в общем, сейчас увидишь.
Я немного успокоился. Поскольку, учитывая моё трепетное отношение ко всякой живой твари, начиная от слона в зоопарке и заканчивая навозной мухой в деревенском сортире, я уже сильно пожалел, что пошёл с ним.
«Ну, ладно, - уговаривал я себя.  - Один-то раз надо посмотреть, откуда берётся мясо в магазинах. А то дожил до тридцатника и ни разу не видел. Тем более, что сделано всё будет профессионально».
  Дед Семён встретил нас в изрядном подпитии и тут же усадил за стол.
- Ну что, хлопцы!- сказал он, потирая руки. – Давайте вмажем по стопарю, и за дело! Алик, ты наливай, а я пока колбаски настругаю.
Вино было креплёное, и уже после третьего стакана дед, глядя куда-то между нами, вдруг стал выяснять, кто мы такие и чего тут, собственно, делаем.
Алик, тыкая вилкой в кусок колбасы, лежавший на тарелке, долго не мог попасть в него, издавая омерзительный скрежет металла по стеклу. После нескольких попыток он плюнул на всё это, взял колбасу рукой и потянулся к огромной бутыли, стоявшей на столе.
- Ну что, продолжим?!
Я, цепляясь пальцами за стол и с трудом сфокусировав свой взгляд на нём, икнул и спросил блеющим голосом:
- А может, не будем сегодня свинюшку-то резать? Пусть ещё поживёт. Тем более,- я повернул голову,- дедушке, по моему, уже всё равно.
Тот сидел, прислонившись к стенке, и мирно посапывал с зажатым в руке куском хлеба.
- Как это  -  не будем!- встрепенулся Алик. – Он же потом меня убьёт! Скажет: пришли, напоили, а дело не сделали?. Не-ет, надо сегодня! Да не волнуйся ты, Коль,- покачиваясь на табуретке, он поднял руку, давая понять, что всё под контролем,- сейчас пойдём.
Затем посмотрел на деда и, слегка понизив голос, добавил:
- А он мне, собственно, и не нужен, только мешаться будет.
- А какую резать-то, ты знаешь?
- Конечно, знаю, у него их всего две.
- Смотри, а то заколбасишь не ту, которую надо, вот тогда он тебя точно прибьёт.
- Да знаю, знаю, он мне её показывал.
- Ну, гляди.
Мы хлопнули ещё по стакану и вышли на улицу.
Во дворе, в небольшом загоне, похрюкивали две свиньи, на мой так взгляд, совершенно одинаковые.
Алик взял в руки здоровенный нож и средних размеров кувалду.
- А это ещё зачем?- удивлённо спросил я.
- Как зачем?!- вылупился Алик, как будто я был профессиональным забойщиком скота и задал этот идиотский вопрос, чтобы проверить его на профпригодность. – Известно, зачем! Сначала оглушаешь её по лбу кувалдой, а потом быстренько ножом в сердце. Она даже ничего не почувствует, как будто уснёт.
От этих его слов по спине у меня пробежали мурашки. Не оттого, что я был чистюля там какой или робкого десятка. Просто сказаны они были настолько равнодушно и обыденно, что мне, городскому жителю, повторюсь, не видевшему этого ни разу в жизни, стало как-то не по себе.
Алик взял свой зловещий инвентарь в обе руки и нетвёрдой походкой, как Александр Матросов на пулемётную амбразуру, двинулся в загон.
Какое-то время он выбирал свою жертву. Наконец положил нож на землю и с кувалдой наперевес подошёл к одной из них.
Та спокойно стояла перед ним, изредка подёргивая ушами.
Алик размахнулся, но… в последний момент, видимо, почуяв что-то неладное, животное резко дёрнулось в сторону. Алик, промахнувшись, не устоял на ногах и, увлекаемый тяжёлой кувалдой, по инерции завалился на землю. Раздался истошный свинячий визг вперемешку с Аликовскими матюгами. Испуганная хрюшка, продолжая визжать, выскочила через открытую калитку из загона и, меся своими копытцами жидкую грязь, стала нарезать круги по двору.
Алик поднялся на ноги и со зловещим выражением на лице побежал за ней, пытаясь уцепиться животному за хвост. Когда ему это удалось, свинья, в которой было килограммов сто, если не больше, живого веса, от страха прибавила скорость. Алик от неожиданности споткнулся и, крякнув, распластался в этой жиже, уткнувшись в неё мордой.
Я стоял на деревянных мостках, ведущих к крыльцу дома, и корчился от смеха.
- Чего ты ржёшь? - крикнул он. - Помоги! Заходи спереди!
«Да пошёл ты в жопу! » - подумал я.
- Нет уж, Алик, дудки! Мы так не договаривались! Ты позвал меня только посмотреть. И вообще, по-моему, сегодня надо отложить эту экзекуцию,- крикнул я сквозь смех. – Даже приговорённых к виселице миловали, когда обрывалась верёвка. Она этого заслужила!
Но Алик завёлся, и такой вариант его, по всей видимости, уже не устраивал. Грязный с ног до головы и злющий, как собака, он с кувалдой в руке стал гоняться за своей жертвой, изредка спотыкаясь и падая на четвереньки.
Ох, давно я так не смеялся! Хлопая себя по коленям и с трудом переводя дыхание, я вновь заливался от нахлынувшего на меня очередного приступа гомерического смеха.
Наконец ему удалось приблизиться к животному на расстояние вытянутой руки, и, неловко замахнувшись, он ударил её кувалдой… по заднице.
Свинья в очередной раз, скорее от испуга, чем от боли, издала визжащую трель и теперь уже зигзагами стала бегать по двору. Тут я понял, что пора уже вмешаться. А то, чего доброго, он её зубами загрызет, когда поймает.
- Всё, Алик, заканчивай!- крикнул я. – Это уже не смешно! Оставь её в покое!
Но ему было и не до смеха. С выпученными глазами, весь грязный, растопырив руки, как волк из «Ну, погоди», не обращая на мои крики внимания, он пытался преградить ей дорогу.
Я с сожалением посмотрел на свои чистые кроссовки и, плюнув на всё, рванул отлавливать Алика.
Пока мы носились друг за другом паровозиком, перемешивая грязь ногами и копытами, на крылечке появился дед. В руках он держал таз с водой, а на плече висело чистое полотенце.
Спросонья он услышал поросячий визг со двора и, вероятно, решив, что всё уже сделано, вынес водички, чтобы дать возможность Алику помыть руки и сполоснуть инструмент.
Какое-то время он стоял, как вкопанный, и молча наблюдал за нами. Затем, сообразив наконец, что тут происходит, поставил себе таз под ноги и, вскинув руки над головой, заорал, как ужаленный.
- Эй!! Вы чего это делаете, лишенцы!! А ну прекратите!
Как раз в это время мне удалось остановить Алика, ухватив его рукой за шкирятник.
- Ай, придурки! Ай, говнюки!- причитал дед, ковыляя к нам. – Вы чего же это здесь устроили-то, сволочи! Весь двор мне перепахали! Я тебя для чего позвал?- уже обращаясь к Алику, прошипел дед и тут же отвесил ему звонкий подзатыльник. – Посмотри!- он махнул рукой в сторону несчастного животного. – Её уже и резать-то не надо, она сама вот-вот от страха сдохнет!
Свинюшка стояла от нас на почтительном расстоянии и слегка покачивалась от усталости.
Алик, понурив голову, молча переминался с ноги на ногу в ожидании новой затрещины.
Но тут дедушка вдруг сменил гнев на милость и не без подковырки сказал:
- Ладно, сынки, спасибо за помощь, уважили старика. Что бы я без вас делал, ума не приложу!
Он внимательно осмотрел нас с ног до головы и, мотнув головой, задорно хихикнул:
- Ну, прид-дурки…! Ладно, всё, помощнички, идите мойтесь и за стол, а я пока эту бедолагу на место загоню, хватит с неё на сегодня.
Вот так, на мой взгляд, благополучно закончился этот первый и, надеюсь, последний мой экскурс в эту область сельской жизни.
Домой мы возвращались уже затемно, в состоянии, которое в простонародье называют «на рогах».
По дороге Алик, переживая за свой конфуз, уже в четвёртый раз просил меня никому об этом не рассказывать. В чём я его, так же в четвёртый раз, с готовностью и заверил: что ни одна живая душа, кроме нас и деда, ничего и никогда не узнает.
- А то, сам понимаешь,- не унимался он,- завтра об этом каждая курица в селе будет знать!
Чтобы не выслушивать его просьбу в пятый раз, я решил поменять тему разговора и задал ему свой больной вопрос.
- А вот скажи мне, друг любезный. На мотоцикле ты умеешь ездить?
- Конечно, умею!- ответил он таким тоном, как будто я спросил, умеет ли он читать. – А что?
- Да нет, ничего! Я вот завтра тоже хочу попробовать, а то ехать скоро….
- А ты что, вообще не умеешь?- удивился Алик.
-Не-а,- махнул я рукой. – Как-то не доводилось. На велосипеде могу… был у меня в детстве велик, бабушка на день рождения подарила. Так и тот, представляешь, через неделю спёрли!
- Как это?!
Икнув, я строго посмотрел на Алика.
- Да вот так это! А у вас, хочешь сказать, не воруют?
- Ну, вообще-то воруют,- как будто оправдываясь, промямлил Алик.
- А чего тогда идиотские вопросы задаёшь?
- Да я так, чтобы поговорить…. Как украли-то?
- Да очень просто. Газировочки возле станции метро решил попить. Аппараты внутри стояли, ну и оставил его на улице. Через пять минут вышел – нет моего «Орлёнка». Всё, привет! Вот и все мои навыки езды на двух колёсах.
- Да ничего там сложного нет,- икнув в ответ, сказал Алик,- я тебя завтра научу.
«Ну, как ты свиней режешь, я сегодня уже видел. Так что я, наверное, лучше Серёгу порошу с мотоциклом разобраться».

                                                  25.

    На следующий день, я проснулся ближе к полудню. От выпитого накануне слегка мутило и, добравшись до кухни, я принялся с жадностью лакать колодезную воду, черпая её кружкой из ведёрка, стоявшего в углу.
В доме никого не было. Выйдя на улицу, я увидел Серёгину задницу, торчавшую из-под открытого капота.
- А где все? - охрипшим голосом спросил я.
- В ГАИ поехали! - буркнул Серёга и, пару раз матюгнувшись, выбрался на свет божий. – Вы где вчера были?- подозрительно оглядев меня с ног до головы, спросил он. – Алик с утра ещё бухой был, Колька его чуть не убил! Пришлось Гену просить второй мотоцикл вести.
- А-а, - махнул я рукой, - у деда засиделись.
- Понятно, - Серёга взял кусок ветоши и, вытирая руки, подошёл ко мне. – Ну, ты чего решил -  может, домой поедем? Подумай! Мне-то по любому завтра отваливать нужно.
- Да нет, Серёг! С тобой-то всё понятно. А я чего попрусь?! Опять дома сидеть? Я уж  до конца поеду.
- Видишь ли, - Серёга немного замялся и бросил грязную тряпку в открытый багажник. – Скорее всего, Гена с тобой не поедет.
- С чего ты взял, он сам это сказал?- насторожился я.
- Ну, почти!
- Что значит  «почти»! - я сделал ударение на последнем слове.
- А то и значит!..  Весь вечер вчера гундел: мол, как ему всё надоело, на работе ждут, по жене соскучился… и вообще, это всё не для него.
- Ну, в принципе этого можно было ожидать,- сказал я и присел на лавочку. – Вот только второй мотоцикл куда девать? Хотя… Здесь вон у ребят оставлю, а если всё быстро получится, то и второй отгоню…   Значит, так!- я хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со скамейки. – С Геной, как приедет, я поговорю. А ты, Серёг, покажи мне сегодня, как там с мотоциклом обращаться. Хотя бы часик по селу покатаемся?
- Конечно, покатаемся! Там сложного-то ничего нет. Газ и сцепление – руками, передачи – ногами, тормоза – как на велике: есть ручной, есть ножной. Главное –  его почувствовать!
- Ну, теоретически всё это понятно,- улыбнулся я. – Хотелось бы и на практике ещё попробовать перед отъездом… Ладно, ерунда всё это!- я махнул рукой. - Что с пистолетом будем делать? С собой его возьмёшь или здесь пока оставим?
- Давай здесь оставим,- сказал Серёга, немного подумав. – Ну куда я его попру через всю страну?! А тут, глядишь, Колька кому и пристроит.
- Ладно, давай оставим,- согласился я, думая в это время совсем о другом.
Перспективка ехать одному в чужую страну практически без денег, не зная языка и, мягко говоря, без определённого опыта езды на мотоцикле мне, честно говоря, не очень-то улыбалась. Но вернуться домой ни с чем было ещё хуже. Поэтому я решил, что в любом случае поеду дальше.
Гена весь вечер ходил понурый, и после того, как я спросил его напрямую, поедет ли он со мной - как мы и предполагали, ехать отказался.
- Ну не моё это Коль, ты уж извини!- как будто оправдываясь, сказал он. – Я-то думал, на машине туда и обратно, а что получается?
- Ладно, Ген, не парься, –   зевая, сказал я. – Действительно, всё пошло не так, как планировали. Поэтому не бери в голову, всё нормально!
После этих слов Гена весь просиял, как будто выиграл трёшку в лотерею.
Он, видно, ожидал от меня каких-то уговоров, обид, упрёков. А вышло всё просто – не хочешь, не надо! Ну не тащить же мне его, в конце концов, с собой насильно!
- Я тебе там всё оставлю, что в дорогу набрали, потом разберёмся,- бодрым голосом, чуть не подпрыгивая на стуле, сказал Гена.
- Оставь, конечно,- безразличным тоном ответил я. – Пригодится… (Потом не раз, кстати говоря, я вспомню его добрым словом за это).
Теперь всё встало наконец-то на свои места. Поскольку все определились, кто куда едет, то каждый занялся своим делом.
Пока Серёга ковырялся с машиной, проверяя её перед дорогой, я собрал все свои вещи в небольшой рюкзак и отнёс его в дом. Гена отдал мне десять калькуляторов, три бутылки водки, блок болгарских сигарет и штук пятнадцать заводных цыплят и лягушек со вставленными сбоку ключиками.
- Ну, этого, наверное, не надо,-  улыбаясь, сказал я, глядя на пакет с игрушками. – Кому я их продавать там буду? И так-то видок у меня стрёмный, а тут ещё цыплятами заводными народ буду смешить.
- Бери, бери,- засмеялся Гена,- тяжесть небольшая, глядишь, и пригодятся.
- А-а,- махнул я рукой. - Давай, может, и действительно пригодятся.
Что касалось моего вида, то это вообще был отдельный разговор.
Во-первых: моя физиономия ещё не приняла надлежащий вид, и со стороны я выглядел, мягко говоря, смешно.
Во-вторых: когда я достал из багажника два мотоциклетных шлема, купленных мною в том же спортивном магазине, и примерил один на себя, то все, кто стоял рядом и видел эту картину, чуть не попадали со смеху.
Дело в том, что эти шлемы лежали где-то на складах, по всей видимости, ещё со времён хрущёвской оттепели. И теперь, чтобы не пропадать товару, предприимчивые торгаши скромненько так, в самый уголок, выставили их на прилавок в надежде, что какой-нибудь дурачок всё же купит их, позарившись на низкую цену.
Вот как раз этот дурачок и нашёлся. Хотя в тот момент я рассуждал совсем по-другому.
Были там, конечно, более дорогие и симпатичные модели. Приятных цветов, с пластмассовым забралом, защищающим глаза от ветра и пыли, и всё такое…. Но, поскольку разъезжать на этих мотоциклах никто из нас особенно не собирался, и нужны они были только для видимости, чтобы проехать пару-тройку километров… в целях экономии я выбрал именно их.
Когда продавец, в недоумении пожав плечами, полез доставать их с верхней полки, у меня в голове мелькнула шкодливая мыслишка: «Ох, и весело же будут смотреться Серёга с Геной в этих «симпатичных» шлемофонах!»
О той народной и мудрой поговорке – «не рой другому яму, а то сам в неё попадёшь», я тогда, конечно же, не думал.
Начать нужно с того, что эти шлемы, были неприлично-коричневого цвета, к тому же на пару размеров меньше, чем нужно –  вероятно подростковые; и, наконец, внешне очень смахивали на детский горшок с приделанными к нему кожаными ремешками.
Водрузив на себя это чудо советской промышленности, я стал похож на умалишённого из психбольницы, примерявшего в самый разгар припадка себе на голову ночную вазу из-под кровати.
От такой милой картинки не рассмеялся бы, наверное, только слепой.
- А у вас напрокат не найдётся случайно чего-нибудь поприличнее?- спросил я у Коли, посмотрев на себя в зеркало.
Тот с сожалением развёл руками, давясь от смеха.
- Ну, что ж,- обречённо сказал я,- ладно, перед кем мне там красоваться, поеду так!
Серёга, пока я устраивал это импровизированное дефиле, достал из кармана несколько бумажек с огромным количеством нулей и протянул их мне.
- На вот, возьми! Здесь примерно триста долларов, тебе должно хватить. Вернёшься, вышлешь Нинке автобусом или поездом, а то первые месяца два она точно без денег будет сидеть, пока ей зарплату мою не начнут перечислять.
- Спасибо, Серёг, но мне и двести хватит,- я протянул ему одну купюру назад. – Там ведь двести нужно!
- Бери, бери,- Серёга отодвинул мою руку,- Нинка пока перебьётся, экономнее будет. А тебе пригодятся.
Я не стал упрямиться и убрал песеты в карман. С деньгами мне сразу стало как-то спокойнее, и вся эта затея уже не казалась такой безумной, как пару часов назад.
- Да, и вот ещё что…- он достал из бардачка солнцезащитные очки, так называемые «капельки», с приклеенной в уголке блестящей блямбой.
- Возьми –  это, конечно, не бог весть что, но совсем без очков ты далеко не уедешь.
Я тогда не придал этому особого значения и, нехотя убирая их в карман, пошутил:
- Ну, тогда уж и ботинки снимай, а то чего я, как дурак, в кроссовках-то поеду!
Но эти очки впоследствии оказались для меня важнее всяких денег.
Когда все вещи были собраны, Серёга показал мне, как обращаться с мотоциклом.
  На самом деле всё оказалось действительно намного проще, чем я думал. Уже через пятнадцать минут я выехал со двора и, счастливый, покатил по главной улице, виртуозно объезжая огромные лужи.
Это занятие, кстати сказать, мне так понравилось, что обратно я вернулся только через час и с улыбкой до ушей с порога заявил:
- Всё, мужики! Я, готов, можно ехать!

     Выдвигаться решили пораньше, чтобы успеть перед нотариусом заскочить к Кольке в автопарк. Он пообещал снабдить нас бензином и соляркой в дорогу, чтобы нам не стоять в этих дурацких очередях на заправках.
Второй мотоцикл я поставил в сарай и накрыл его полиэтиленом.
И всё бы ничего, но теперь, меня остро мучил вопрос с правами.
Не нужно быть великим математиком, чтобы понять – мои шансы влететь ментам теперь возросли втрое. А точнее сказать, шансов не влететь у меня попросту не осталось.
Переться одному в чужую страну в таком несуразном виде, да ещё и без прав – это уже форменная наглость!
Пока я сидел и ломал голову, сочиняя всякие небылицы на случай, если меня остановят, Коля положил передо мной обшарпанную красную книжечку.
- Это мои старые права, в восемнадцать лет получал. Мне они не нужны, а тебе, возможно, пригодятся. Там как раз только мотоциклетная категория и есть. Если что, покажешь -  может быть, и проскочит! Главное, чтобы после этого паспорт не спросили, а то… сам понимаешь.
Я открыл права: Гребенец Николай Васильевич, 1962г.р., г. Кишинёв, категория «А». В углу  -  старая, затёртая фотография с расплывшимся чернильным штампом.
- А что? - буркнул я, внимательно разглядывая фотографию. – По-моему, что-то общее есть. Я вполне мог так выглядеть одиннадцать лет назад.
И действительно, внешне мы совершенно не были похожи друг на друга, но отдалённо какие-то общие черты лица у нас всё же были. При беглом рассмотрении, с учётом прошедшего времени и ветхости фотографии, вполне можно было поверить, что это я в молодости.
- Спасибо, Коль!- я улыбнулся и убрал книжицу в карман. – Светить, конечно, не буду ими без надобности, но если припрёт….
«Утешение, конечно, слабое – чужие права в кармане, - подумал я. -  Это палка о двух концах. Может быть, и помогут они мне, а может, и наоборот! Налетишь на какого-нибудь говнюка ушлого, так он тебя ещё за подлог документов притянет!»  Но, как говорится, дарёному коню, под хвост не смотрят, и я принялся собирать вторую сумку, укладывая в неё отданные Геной побрякушки.
     Вечером, когда уже стемнело, на улице стал накрапывать небольшой дождь.
- Ну это, бля, уже совсем некстати!- сказал Серега, когда мы вышли покурить на крыльцо. – Если зарядит – опять вслепую ехать придётся. Со щётками-то ни хрена сделать не удалось.
- Ага,- поддакнул я и тут же спохватился. Мы посмотрели друг на друга. В этот момент мне ужасно хотелось плюнуть на всё это и рвануть вместе с ними домой.
- Ладно,- сказал я с грустью в голосе,- пойдём спать, может за ночь и прояснится.
    Наутро, едва открыв глаза, по шуму дождя, хлеставшего по подоконнику, я понял:  сегодня я отдыхаю.
Серёга, понурив голову, стоял у окна и молча смотрел на это буйство природы. На улице творилось что-то невообразимое. Дождь, в буквальном смысле этого слова, стоял стеной, через которую смутно проглядывались очертания построек и деревьев во дворе.
Нужно было быть полным идиотом, чтобы ехать куда-нибудь в такую погоду без острой надобности.
Серёга, весь в раздумьях, бродил по дому, бубня себе что-то под нос, и периодически подходил к окну, как будто боясь пропустить тот момент, когда прекратится дождь.
Но, к сожалению, небо во все стороны было затянуто плотными свинцовыми тучами до самого горизонта, и рассчитывать на то, что погода в ближайшее время наладится, не приходилось.
- Ну, что ты маешься!- сказал я, когда Серёга в очередной раз прилип к окну. – Садись в машину и поезжай. Чего тебе тут высиживать! Тем более, торопишься. Проедешь сотню километров – и нет дождя. Да и мне спокойней будет.
Психологически я уже настроился, что скоро останусь один. А пока Серёга с Геной маячили перед глазами, меня так и подмывало сигануть вместе с ними домой. Но для себя я уже всё решил, и чисто подсознательно мне даже хотелось, чтобы они уже поскорее уехали.
- Ленке позвони, как доберётесь,- попросил я. – И давай аккуратнее,- не удержался я от дурацкого совета. – Постарайтесь как можно дальше объехать то самое место.
- Да ладно!- Серёга махнул рукой. – Разберёмся. Ты тоже смотри там не нарывайся на неприятности.
- Постараюсь,- усмехнулся я про себя, понимая, что неприятностей мне в любом случае не избежать. Вопрос был лишь в их количестве.
Обменявшись дежурными пожеланиями, мы вышли на улицу, и спустя пятнадцать минут, стоя на крыльце, я провожал взглядом грохочущую пустым прицепом по ухабистой сельской дороге удаляющуюся машину.

                                              26.

     - Ну, вот и всё!  - щелчком я запустил недокуренный хабарик подальше от крыльца.   - Теперь обратной дороги нет. Теперь только туда,  - я посмотрел в том направлении, куда мне вот-вот предстояло ехать.
     Целый день я болтался по дому, как неприкаянный, время от времени прикладываясь к оставленному специально для меня на столе графину с вином.
Коля с Аликом поехали с ребятами до города, Ванька в соседнее село по каким-то делам, а Галя хлопотала по хозяйству. Несколько раз, чтобы хоть чем-то заняться, я предлагал ей свою помощь, но она, скромно улыбаясь, отказывалась.
Наконец ближе к вечеру стали подтягиваться хозяева. Сначала появился Иван, а вслед за ним и Коля с Аликом.
Честно говоря, с непривычки я настолько устал находиться в чужом доме один, что обрадовался их появлению, как в детстве, когда в пионерский лагерь приезжали родственники на родительский день.
- Ну что,- сказал Коля, усаживаясь за стол. – Ребята, наверное, уже далеко. Я им солярки полный бак залил, так что километров на семьсот точно хватит.
Он полез в карман и выудил из него листок бумажки, сложенный вчетверо.
- На, держи - это доверенность. Только имей в виду: мотоцикл на меня записан, так что она тебе нужна будет только для продажи.
- Да, Коль, спасибо,- кивнул я. – Она мне может ещё пригодиться, если с правами за жопу возьмут, показать, что мотоцикл не ворованный,- я сплюнул через плечо и постучал три раза по столу.
– Завтра поеду,  - я убрал доверенность в карман. - Погода вроде бы налаживается, может ещё, и очередь моя не прошла. А то засиделся я чего-то у вас.
Коля укоризненно посмотрел на меня и с улыбкой покачал головой.
- Прекрати ты чепуху молоть. Мы гостям всегда рады.
  Я скорчил виноватую гримасу и поднял руки кверху, дескать – всё-всё, молчу!
  На самом деле всё равно было неловко перед этими людьми, поскольку мне казалось, что многое делается исключительно для меня, начиная с прогулок по селу, разговорами за столом до позднего вечера, и заканчивая едой.
Всякий раз Галя умудрялась подавать на стол всё новые и новые блюда. И не какие-нибудь там кашки-малашки, а основательно приготовленную мясную вкуснятину, с пирожками и всевозможными салатами впридачу. Поэтому, даже если быть совсем уже тупорылым идиотом, и то, наверное, сообразишь – люди в обыденной, повседневной обстановке так не питаются. Каждый день -  как праздник.
Чтобы избавить хозяев от очередных дежурных разговоров за столом и дать им возможность заняться своими делами, я решил немного покататься по селу и получше освоить мотоцикл перед дорогой. На улице, правда, было ещё грязновато, но я всё равно решил потренироваться.
«А помыть мотоцикл, если что, можно будет с утра, перед самым отъездом».
Я выкатил его за ворота и, выбирая, где посуше, медленно поехал в сторону асфальтированной дороги.
Минут через десять я наконец выехал на твёрдую ровную поверхность. Заглушив мотоцикл, я принялся топать ногами, стряхивая налипшую грязь со своих кроссовок. Колёса тоже были облеплены вязкой глиной. Я взял небольшую палочку и стал ею отковыривать налипшую между спицами грязь. Когда всё было готово, я завёл мотоцикл и поехал по прямой, плавно набирая скорость.
«Вот это другое дело! Так я до Югославии в два счёта доберусь!» У меня даже поднялось настроение, настолько мне понравилось, как эта послушная и сильная машина ведёт себя на дороге. Правда, через пару километров я невольно вспомнил о Серёгиных очках, которые он оставил мне перед своим отъездом.
Для начала в левый глаз мне залетела какая-то несчастная муха, ну а затем нормально смотреть на дорогу стало совершенно невозможно из-за встречного ветра. Глаза слезились, как у плаксивой барышни в критические дни.
  Поскольку очки остались дома, я развернулся и не торопясь поехал обратно, скорчив при этом такую рожу, будто моего папу звали не Александром Васильевичем, а каким-нибудь Чен Дун Дзюном из династии Цинь.
   Проехав ещё несколько сот метров, в сгущающихся сумерках я, к сожалению, поздно заметил съезд на грунтовку, ведущую в село и, почти не сбавляя скорости, попытался вписаться в поворот.
Вот тут меня и подвела нехватка опыта. Да ещё и грязища эта сыграла свою роль. Будь я на машине, конечно же, было бы всё по-другому… Там особенно не думаешь, что тебе делать, там всё получается автоматически.
Как только колёса коснулись раскисшей земли, я тут же вместе с мотоциклом завалился на правый бок и юзом, как по льду, влетел в виноградник.
- Твою мать!- вслух выругался я. – Опять придётся шмотки стирать! Извозился, как поросёнок,- стал бурчать я… Но тут мои мысли о стирке прервались от острой, жгучей боли в правой ноге. Мотоцикл лежал на мне и раскалённым глушителем давил мне на ногу. Я попытался выбраться из-под него, но не тут-то было! С одной стороны в спину мне уткнулся толстый ствол виноградника, а мотоцикл своими колёсами упирался в другой куст.
«Во попал!» Боль становилась нестерпимой. Я лихорадочно стал барахтаться в этой грязище, как навозный жук в куче дерьма, руками и ногами перепахивая землю. Наконец каким-то чудом мне удалось выбраться из-под мотоцикла. Кое как, матерясь на чём свет стоит и царапаясь о виноградник, я выкатил его на дорогу.
Попытался завести  – тщетно.
Вероятно, при падении залило свечи и карбюратор.
Инструментов с собой не было, поэтому я не стал терять времени, и пока ещё хоть что-то было видно на улице, шлёпая по лужам, побрёл к дому, таща руками тяжеленный мотоцикл.
От налипшей грязи колёса крутились совсем плохо, поэтому каждые пятнадцать минут мне приходилось останавливаться, чтобы передохнуть.
Наконец часа через полтора, грязный с ног до головы и мокрый от пота, я добрался до дома.
- Ну что, гонщик, где ты пропадаешь?!- услышал я Колькин голос, как только вошёл во двор. – Мы уже думали – ты заблудился, хотели идти искать.
Он сидел на лавочке и курил, прихлёбывая вино из стакана.
Когда я подошёл к нему поближе, Коля весело рассмеялся:
- Где это ты так извазюкался?
- Да вот,- промычал я,- в поворот не вписался.
Я поставил мотоцикл у крыльца и задрал штанину, чтобы при свете фонаря рассмотреть обожжённую ногу.
На внутренней части голени красовались два огромных, величиной с кулак, волдыря, заляпанных грязью. Чуть ниже рваной тряпкой болтался кусок кожи, вероятно, от третьего, уже лопнувшего пузыря.
«Ну, надо же! - с досадой подумал я.  - Не успевают заживать старые болячки, как появляются новые. Перед дорогой мне только этого не хватало!»
Коля осмотрел мою ногу и покачал головой:
- Плохой ожог, долго заживать будет. Давай-ка сразу в баню. Сполоснёшься -  и надо всё это обработать, а то вон уже грязь попала.
   К сожалению, из медикаментов ничего серьёзного в доме не оказалось.
  Коля обработал мне ногу перекисью водорода и, приложив пару листьев подорожника, замотал чистым бинтом.
- В аптеку надо заехать,- ворчал он,- не дай бог случись чего, в доме ни хрена нет. А ты, когда поедешь, бинт обязательно купи в дорогу.
- Да, конечно,- кивнул я, - куплю.

                                                27.

  Но, к сожалению, с отъездом пришлось несколько повременить.
Ночью у меня поднялась высоченная температура. Меня колбасило, как будто через моё тело пропустили всё электричество, вырабатываемое местной электростанцией.
Нога распухла до неузнаваемости.
Когда утром я попытался встать с кровати, то чуть не завалился тут же на пол от жуткой, пронизывающей боли. Кое-как, согнув ногу в колене, с многочисленными передышками я доскакал до туалета и вернулся обратно.
Это было уже посерьёзнее разбитой морды и ободранного пальца.
Я лежал, укутавшись в одеяло, и скрипел зубами от злости на самого себя.
- Да! Тяжело на свете – без тушёнки, Петя,- бубнил я себе под нос всякую чепуху, чтобы хоть как-то отвлечься от боли.
Ощущение было такое, как будто из ноги медленно вытягивают все мышцы без наркоза.
Коля уехал в город и пообещал вечером привезти какую-нибудь мазь от ожогов.
  Но одной только мазью здесь, похоже, было уже не обойтись.
   Целый день я провалялся в постели, то потея, как в парилке, то стуча зубами от холода.
Ванька, озабоченный моим состоянием, сходил в местный здравпункт, но, как назло, там никого не оказалось. Единственная на всё село медсестра, очевидно, была на вызове или вообще уехала в город. Искать её было бесполезно, поэтому он вернулся обратно ни с чем.
Вечером Коля привёз какую-то вонючую мазь, бинты и упаковку таблеток, сбивающих температуру.
- Ну что, страдалец! Как ты себя чувствуешь?- весело спросил он.
- Да ничего, живой пока,- промямлил я.
Когда он принялся разматывать бинты - у меня позеленело в глазах.
Мне казалось, что ногу медленно отпиливают по живому, причём не очень-то острой пилой. Вчерашние пузыри, очевидно, полопались, и бинты намертво присохли к воспалившимся ранам.
Когда наконец всё было закончено, моему взору предстала нелицеприятная картина: нога от колена до самой ступни была похожа на кусок бревна с торчавшими из него пальцами. А три зияющих, гниющих раны вызывали дрожь по всему телу от одного только взгляда на них.
- Да-а,- озабоченно протянул Коля, глядя на всё это. – Вляпался ты, дружок, по самые уши! Тут, пожалуй, без врача уже не обойтись.
Может нашу коновалиху позвать?- обратился он к Ивану.
- Да ходил я уже к ней!- со злостью ответил Ванька. – Только этой дуры вечно на месте нет, когда нужно!
- Значит, надо ещё раз сходить!- категорично заявил Коля.
- Погодите, мужики,- влез я в разговор, чувствуя, что они вот-вот начнут ругаться из-за меня. - Давайте так: к утру полегчает – хорошо, а нет – будем искать вашу докториху. А то, глядишь, и обойдётся.
- Ладно,- нехотя согласился Коля,- давай попробуем, может быть, и правда мазь поможет. Если к утру легче не станет, будем искать врача. С этим шутить нельзя.
  Но мазь, конечно же, не помогла. А как мне показалось, стало даже ещё хуже.
Эту ночь я не забуду, наверное, никогда. До самого утра я не сомкнул глаз, лишь изредка, на несколько минут, проваливаясь в какую-то чёрную пропасть.
Мне одновременно было и больно, и страшно за свою ногу. Даже я, далёкий от медицины человек, понимал, что началось сильное воспаление, без врача здесь не обойтись, и чем скорее к нему обратиться, тем лучше.
«Мне только гангрены сейчас не хватает для полного счастья!- нагонял я на себя жути. А там, глядишь, и ногу оттяпают по самые шарики…». От этих мыслей у меня началась чесотка на нервной почве. Ночь вообще, надо признаться, не самое удачное время суток для подобного рода размышлений. Поэтому утром, как только в доме послышались первые шаги, я быстренько, если это можно так назвать, доскакал до двери, где нос к носу столкнулся с Иваном.
- Ну, и что мы здесь прыгаем?- он улыбнулся и удивлённо посмотрел на меня. – Поправился, что ли?
- Да, зарядку уже сделал, теперь вот на пробежку собрался,- тихим, скрипучим голосом ответил я.
Меня бил сильный озноб, а по бледному лицу градом катил холодный пот.
- Ну, а если серьёзно?- глядя на меня, он перестал улыбаться.
- А если серьёзно, Вань – плохо мне совсем. Давай врача позовём.
- Позвать-то мы позовём! Только не врач она.
- Я уже слышал вчера об этом,- устало сказал я и плюхнулся на стоявший возле двери стул. – По мне, будь она хоть ветеринаром, в любом случае побольше нашего соображает.
- Ну да,- согласился Иван и о чём-то задумался. – Сейчас я за ней схожу, а ты ложись пока. Если не получится, пойду к Ваське, скорую вызову из города.
- Спасибо, Вань,- пробурчал я и прислонился головой к дверному косяку.
На самом деле, мне было абсолютно всё равно, кого он позовёт. Хоть чёрта лысого, лишь бы помогли избавиться от этой сводящей с ума боли.
- А девчонки уже встали?- ёрзая на стуле, спросил я.
- Да,- спохватился Иван. – Сейчас я скажу Гальке, чтобы завтрак тебе прямо сюда принесла. Ты, главное, ложись, тебе сейчас двигаться поменьше надо.
- Какой завтрак, Вань!- поморщился я. – Мне бы в туалет сходить, а треники твои маловаты мне! А сейчас,- я посмотрел на свою ногу,- тем более не налезут. Может прямо так, в трусах?
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
- Ну, ты нашёл из-за чего переживать! Конечно так! Давай, я тебя провожу.
Я опёрся левой рукой о его плечо и в таком виде на глазах у всех продефилировал через весь двор и обратно. После чего, плюнув на всё, уселся курить на крылечке.
Амир, увидев меня, опустил голову и на полусогнутых, виляя хвостом, подошёл ко мне. Обнюхав больную ногу, он жалобно заскулил.
- Ах, ты мой хороший!- я погладил его по голове. – Всё-то ты понимаешь.
Он лизнул мою руку и, глядя прямо в глаза, уселся напротив.
Пока я не выкурил две сигареты подряд, Амир не шелохнулся, продолжая смотреть на меня.
- Ну всё, дружище, мне пора,- я потрепал его по уху и, кряхтя, поднялся со ступеньки.
- В следующий раз ещё поболтаем.
Амир пару раз гулко тявкнул мне в ответ и проводил до самой двери.
… Я лежал поверх одеяла в широченных, как у запорожского казака, шароварах, оставленных для меня Иваном и, глядя в потолок, размышлял о своём положении.
«Ну, хорошо! Если всё обойдётся, в любом случае дней пять я ещё проваляюсь. Очередь моя, конечно же, прошла. Но это ерунда, лишь бы с ногой обошлось».
Я посмотрел на свои штаны и улыбнулся:
«Надо же! Где он их откопал только? Не иначе, от какого-нибудь национального костюма. Да-а, смешные панталоны… А если не обойдётся?!..  Да ладно накручивать, всё будет нормально!- успокаивал я себя».
     Наконец часа через полтора в комнату вошёл Иван в сопровождении симпатичной, средних лет, женщины. В руке у неё был небольшой чемоданчик.
- Вот он!- Ванька указал рукой в мою сторону, как будто в комнате помимо меня находилось ещё человек пять.
Женщина подозрительно осмотрела меня с ног до головы и, хитро улыбнувшись, спросила:
- Ну что, голубчик, приболел?
- Да, знаете ли,- смущённо промычал я,- есть немного.
- Ну, ладно-ладно, сейчас посмотрим. Она быстренько смерила мне температуру, приложив руку ко лбу и, закатав штанину, стала разматывать бинты.
Тут в очередной раз я почувствовал себя советским разведчиком, попавшим в застенки гестапо. За эти несколько минут в русском матерном лексиконе, наверное, не осталось ни единого слова, которого я не произнёс бы про себя, скрипя зубами.
- Та-ак, посмотрим,- нараспев сказала она. – Что у нас тут?
Когда она убрала последние бинты, пропитанные мазью, её лицо слегка вытянулось, а в голосе поубавилось шутливой интонации.
- Когда это произошло?- сухо спросила она.
- Позавчера вечером,- пискнул я.
- Рановато вы меня позвали! Нужно было ещё недельку подождать!- она посмотрела на меня таким взглядом, как будто я только что сунул ей руку под юбку.
Я молча уставился на неё, хлопая глазами.
- Знаете,- наконец открыл я рот, с трудом шевеля языком. - Я тоже люблю пошутить, но сейчас, откровенно говоря, ваша ирония мне не очень-то….
- Ладно, не напрягайся,- улыбнувшись, перебила она меня. – Сейчас будем тебя лечить, придётся потерпеть немного.
   Ольга Сергеевна, так звали мою спасительницу, открыла свой чемоданчик и, звякая какими-то стекляшками, достала из него большой шприц и несколько ампул.
- Ну что, снимай свои чудесные шаровары! Вань, помоги ему.
Пока она готовила шприц, Ваньке с трудом удалось стащить с меня панталоны.
- Ну что, готов?
Я обречённо кивнул головой.
Один укол она сделала мне в задницу, а второй в ногу, чуть выше колена. Затем обработала раны и наложила повязку, при этом смочив бинты водкой.
- Ну вот, пока всё!- сказала она и стала собираться. – Да, ещё!- она положила на табуретку упаковку таблеток. – Если к вечеру температура не спадёт, примешь на ночь.
- А у нас есть от температуры,- я показал на таблетки, привезённые Колей.
Она посмотрела на них и, кивнув головой, забрала упаковку обратно.
- Завтра примерно в это же самое время приду – постарайтесь быть дома.
Я сразу оценил её добрый, тонкий юмор и, скорчив недовольную гримасу, слегка цокнул языком:
- Ах, как жаль! Опять придётся дома торчать! Как раз завтра, с утра, я собирался в город -  осматривать достопримечательности. Ну ладно, ничего не поделаешь, надо так надо!
Вероятно, ей тоже понравилась моя шутка и она, попрощавшись, с улыбкой вышла из комнаты.
- Ну, и чего ты на неё бухтел?- спросил я у Ваньки, когда тот вернулся, проводив Ольгу Сергеевну. – Нормальная баба, и как медсестра вроде бы грамотная. Смотри-ка, не растерялась, уколов всяких понатыкала. Да, и с юмором у неё всё в порядке. С такими людьми всегда легче…
- Да не медсестра это, Коль!- оборвал меня Ванька на полуслове. – Той опять на месте не оказалось, я её так и не нашёл.
- А это кто?- настороженно спросил я.
- Это? Это наш ветеринар, как ты и просил.
Увидев выражение моего лица, Ванька сразу меня успокоил:
- Не волнуйся, всё нормально. Как только утром ты сказал про ветеринара, я сразу о ней и вспомнил. Она в молодости медицинский закончила, потом работала в поликлинике. Вышла замуж за местного, ну и переехала из города к нам. Как уж она стала ветеринаром, не знаю, но только на неё никто не жалуется.
- А чего же она не пошла врачом, если у вас одна только медсестра на всё село?
- Так это ж давно было, лет пятнадцать назад. Тогда и врач у нас был. Это потом все разбежались. А она так и осталась ветеринаром при свиноферме. А тебе-то какая разница, кто она?!- спохватился Ванька с улыбкой до ушей. – Да будь она хоть космонавтом, лишь бы помогла!- заржал он.
Хотел я ему ответить в рифму, какая мне разница, но не стал, потому что мне действительно стало немного легче.
- Да, кстати, чуть не забыл! Она тебе антибиотики колет. Так что смотри, не бухай! Она мне на улице сказала. Просила поглядывать за тобой, а то всё насмарку.
- Ну, вот и поглядывай,- буркнул я. – Если ты заметил, Вань – мне сейчас немножко не до этого. Я водички-то лишний раз боюсь попить, чтобы в туалет поменьше бегать. Так что можешь расслабиться.
- Ну что, пойду я тогда. Если что нужно – зови через окно, я во дворе.
- Спасибо. Пожалуй, немного посплю,- сказал я, устраиваясь поудобнее.
Та острая боль, которая мучила меня последние дни, заметно утихла. После двух бессонных ночей и под воздействием лекарств меня так прибило, что незаметно для себя я вырубился, как младенец, уткнувшийся в мамину сиську.
   На следующий день Ольга Сергеевна, осмотрев мою ногу, удовлетворённо покачала головой:
- Ну, слава богу! Вроде обошлось, организм справился.    
Она с хитрецой посмотрела на меня:
- А ведь мог и не справиться!
Что она имела в виду под этим «не справиться», оставалось лишь только догадываться, но мне действительно стало намного легче. Температуры уже не было, да и опухоль стала спадать.
Проделав со мной то же самое, что и накануне, Ольга Сергеевна пообещала придти на следующий день.
После того, как она ушла, я спросил у Ваньки:
- Послушай, ведь её нужно будет как-то отблагодарить. А у меня денег кот наплака, на бак бензина. Что делать?
- Да брось ты!- Ванька махнул рукой. – Я уже спрашивал, так она послала меня чуть ли не на три буквы! Денег она всё равно не возьмёт, так что не думай об этом. Главное, поправляйся.
- Ну как -  «не думай»! Я же не хряк-производитель, которого она обязана лечить,- возразил я. – Всё равно что-то надо. Вот не пришла бы она, сославшись на какие-нибудь дела -  и что?!
Ваня промолчал, пожав плечами.
- Ладно, если что, я ей калькулятор подарю, пускай поросят своих подсчитывает. Больше-то всё равно ничего нет.
После третьего посещения Ольги Сергеевны мои дела заметно пошли на поправку.
Я уже свободно ковылял по двору в сопровождении Амира, который не отходил от меня ни на шаг, как будто чувствуя своим собачьим нутром, что мне не здоровится, и за мной ещё нужно приглядывать.
Дорога до туалета и обратно уже не казалась такой мучительной, как прежде, поэтому со всеми вместе я садился за стол и с большим удовольствием наворачивал за обе щёки всё, что давали, особо не опасаясь за последствия.
  Так прошло ещё несколько дней.
   Колька с Аликом целыми днями пропадали в городе, Иван с Галей занимались хозяйством, а я тем временем бесцельно болтался из угла в угол, подумывая об отъезде.
Нога, конечно же, ещё болела, и дня три-четыре нужно было подождать. Но это была уже совсем не та боль, что прежде. Болели именно раны, а не вся нога от ступни до бедра, как в первые дни.
Ольга Сергеевна больше не приходила, поэтому перевязки я делал себе сам.

                                             28.

     В один из дней, это был выходной, мы сидели с Аликом на улице возле ворот и о чём-то разговаривали.
Мимо дома по дороге мужик в сопровождении мальчишек вёл, держа рукой за гриву, красивого жеребца-подростка.
Увидев нас, он остановился:
- Смотри-ка, Алик, какого красавца я купил!- с гордостью в голосе сказал он.
Мы подошли поближе, и пока Алик трепался с мужиком, я погладил жеребца по шее.
Он стоял, переминаясь с ноги на ногу и, фыркая от удовольствия, тряс головой.
Поскольку ни разу в жизни я не видел лошадей так близко, а тем более не трогал их руками, мне было очень интересно и в то же время страшновато. Хрен знает, что у него на уме!
- Что, нравится?- мужик подошёл ко мне.
- Нравится!- восхищённо ответил я. – Только он горячий какой-то  -  может, приболел?!- я скорчил серьёзную рожу.
Мужик улыбнулся и ничего не ответил, видимо, решив, что это я так пошутил.
Но тогда я действительно не знал, что температура тела у лошадей выше, чем у человека, и решил, что моё замечание мужчина обязательно примет к сведению.
- Можно?- Алик жестом показал на жеребца, спрашивая разрешения прокатиться.
- Давай!- кивнул мужик. – Только аккуратнее, резвый он больно!
- Да ладно!- махнул рукой Алик. – Первый раз, что ли!
Он ловко запрыгнул коню на спину и, хлопнув его ладонью, поскакал по улице, скрывшись в клубах пыли, поднимаемых из-под копыт.
Минут через пять он вернулся обратно.
- Да-а, классный коняга,- тоном знатока заявил Алик и ласково похлопал его по заднице.
- А можно мне тоже попробовать?- неожиданно для самого себя робким голосом вякнул я.
- Валяй,- улыбнулся хозяин. – Только сильно не гони.
Он, видно, принял меня за великого наездника, и чтобы не выглядеть совсем уж простофилей, я решил-таки не разубеждать его в этом, а лишь сказал невзначай:
- Какой там «гони», у меня нога болит, я просто посижу.
- Давай, давай!- кивнул он.
  Правда, справедливости ради надо признаться - был у меня всё же небольшой опыт общения с лошадьми. Мне тогда было лет пять, а может, и того меньше. Но я всё равно это отчётливо помню.
Как и всех детишек, бабушка иногда по выходным водила меня в наш Ленинградский зоопарк  -  посмотреть на зверюшек. И там маленькая лошадка-пони, запряжённая в ярко раскрашенную тележку, ходила по кругу вместе с хозяином, державшим её за верёвочку, и оба они, понурив голову, с утра до вечера катали в этой тележке маленьких оболтусов.
Как раз пассажиром той самой тележки я и был несколько раз.
Тогда мне до слёз было жалко эту лошадку, настолько у неё был замученный вид, и я, чуть не плача, уговаривал бабушку в следующий раз обязательно взять что-нибудь вкусненькое, чтобы угостить лошадку.
И вот теперь, спустя двадцать пять лет, мне представилась возможность закрепить свои навыки. И пусть не покататься, но хотя бы посидеть верхом на лошади, и даже без седла.
При помощи Алика я кое-как вскарабкался жеребцу на спину и, держась одной рукой за его густую гриву, начал ёрзать, устраиваясь поудобнее.
Конь спокойно стоял на месте, слегка постукивая копытом о землю. Я был в диком восторге, чувствуя под собою всю силищу этого красивого и умного животного.
«Интересно: если даже, стоя на месте, всем своим телом ощущаешь его малейшие движения, то какой, наверное, кайф, когда он понесёт во весь опор!» - с идиотской улыбкой на лице подумал я.
Не успел я закончить свою восторженную мысль, как сзади раздался звонкий хлопок – это кто-то из стоявших рядом, не подумавши, шлёпнул жеребца ладонью. Тот, испугавшись, рванул со всей дури галопом, совершенно не обращая внимания на своего нерадивого седока.
Хорошо, что в этот момент, я продолжал держаться рукой за его гриву.
От неожиданности я по инерции моментально съехал со спины на его заднюю часть.
Тут же машинально я сильно стиснул ногами его тело, чтобы удержать равновесие, и так же машинально, как ошпаренный, растопырил их обратно, ощутив жуткую боль в раненой ноге.
И вот, в таком несуразном положении, мы продолжали наш забег. Кто из нас в тот момент испугался больше, конь или я, это вопрос.
Со стороны, наверное, это выглядело очень весело, но мне тогда почему-то было не до смеха. При каждом его толчке от земли моё бренное тельце, не имея опоры, подлетало как минимум на полметра вверх, а затем, по всем законам физики, естественно, опускалось обратно на его юную, костлявую задницу как раз тем самым местом, которое в простонародье называют «хозяйством».
Передо мной встал суровый мужской выбор: либо терпеть жуткую боль в ноге, либо ту же самую боль между ног.
Пока я соображал, что же всё-таки лучше, мы ускакали довольно далеко.
От страха и боли в голове у меня перепутались все команды, которые нужно отдавать лошадям, чтобы остановиться.
- Но, но… тпру, тпру!..  - с выпученными глазами орал я, как умалишённый. Но всё было тщетно. Жеребец, наплевать ему в морду, продолжал скакать как угорелый, даже не думая останавливаться.
Наконец, улучив момент, мне удалось второй рукой ухватить его за гриву, и чтобы устроиться чуть-чуть поудобнее, я резко подтянулся вперёд…  Вот тут-то мой юный друг неожиданно сообразил, чего от него хотят и, не мудрствуя лукаво, остановился, как вкопанный, выставив вперёд все свои четыре копыта.
«Ну вот, наконец-то отмучился!»  - подумал я, пролетая у него над головой.
Помимо прелестей верховой езды, я тут же испытал непревзойдённое ощущение свободного полёта. «Все тридцать три удовольствия сразу!» И, к счастью, вовремя расцепив пальцы, как кот из диснеевского мультика, растопырив руки, я плашмя брякнулся в дорожную грязищу. При этом нужно отметить, что я опять был в своей одежде, в который раз приведённой Галей в порядок.
Лёжа на земле лицом вниз, я немного перевёл дыхание и оглянулся назад.
Мой четвероногий друг, как ни в чем не бывало, спокойно стоял и смотрел на меня, подёргивая ушами. В его взгляде читался немой вопрос:
«Ну, чего разлёгся-то? Вставай, поехали обратно!»
- Вот уж хрен тебе!  - вслух сказал я и медленно стал подниматься, внимательно прислушиваясь к своему телу.
На этот раз вроде бы  всё обошлось. Ничего не сломано, не разбито, не вывихнуто. А то, что извозился опять, как последняя свинья, так в этом ничего необычного уже не было.
Когда ко мне подбежал Алик с хозяином жеребца, я стоял на середине дороги и отковыривал крупные куски глины со своей одежды.
- Ну, ты как?- с тревогой в голосе спросил он, оглядывая меня с ног до головы.
- Да нормально,- безразличным тоном ответил я, прикидывая в уме: сразу ему залепить по шее или всё же поинтересоваться, отчего это вдруг лошарик запрыгал так резво?
- Ну, слава богу!- выдохнул Алик.
Возникла небольшая пауза, после которой, теребя травинку в руках, он робко подал голос:
- Ты извини, Коль. Ну никак я не мог подумать, что он так испугается. Я-то хотел, чтоб тебе интереснее было. А то чего толку-то просто сидеть на нём?! Вот и хлопнул легонько его по жопе.
- Интереснее?!!  - вылупился я. – А если бы я себе шею свернул или сломал чего?!- фальцетом завизжал я. - Вот тогда действительно было бы интересно!
Алик стоял передо мной, опустив глаза в землю.
- Ладно всё, проехали,- уже спокойно, сказал я. – Пошли домой, опять шмотки нужно стирать. И вообще… уезжать мне надо от греха подальше! А то, чего доброго, ещё в какой-нибудь блудняк влезу. У вас тут ещё много неизведанного.
  Войдя во двор, мы нос к носу столкнулись с Галей. Она посмотрела на меня, как на пятилетнего мальчика и, сощурив глаза, строго спросила у Алика:
- Что опять произошло? 
Ей, осталось только добавить: мол, ты, такой большой – не мог присмотреть за ним?!
- Я-то тут причём! Он с лошади упал!- огрызнулся Алик. – Чуть что -  сразу я виноват!- продолжал возмущаться он.
От такой наглости я чуть не потерял дар речи.
«Надо было всё же треснуть ему разок между глаз». Но тут же вспомнил, что в семейной иерархии Алик у них самый крайний, и все пинки и шишки в первую очередь достаются ему. А ведёт он себя так скорее по инерции и в силу своего возраста, чем со злого умысла. Тем более, что один на один он мне признался, отчего я так весело прокатился верхом на лошади.
Поэтому, когда Коля, увидев меня, тоже попытался наехать на Алика, я сразу же его успокоил:
- Да ладно тебе, Коль! Он здесь ни при чём. Я сам дурак, нечего было лезть, куда не следует.
Алик украдкой посмотрел на меня с благодарностью и, бубня себе что-то под нос, побрёл в дом.
Коля подошёл поближе, внимательно осматривая меня:
- Ну ты даёшь! Как тебя угораздило-то?
- Да как, вот так и угораздило!- развёл я руками. – Как говорится, первый блин всегда комом! Я ведь хотел только посидеть на нём, а получилось видишь как?!
- Вижу, - хитро улыбнулся он. – Ну ничего, пока ты здесь, мы для тебя ещё чего-нибудь придумаем интересненькое.
- Да нет,- ответил я,- с меня, пожалуй, довольно.
- Послушай!- продолжал резвиться Коля. – А корову ты хоть раз в жизни пробовал доить?
- Корову?- парировал я. – Конечно, пробовал! У нас в Питере этого добра… Прямо во дворах стадами пасутся. Захотел молочка  –  шасть во двор с баночкой, отдоил первую попавшуюся тёлку и домой!
- Жаль, а то я мог бы тебе устроить. У соседа как раз корова вроде бы взбесилась – никого к себе не подпускает.
- Спасибо тебе, Коль! Добрый ты мужик!- засмеялся я. – Но давай уж лучше в следующий раз. А то ведь она, как пить дать, боднёт меня или лягнёт. Или, не дай бог, вообще откусит чего-нибудь. Так что не сейчас. Вот на обратном пути – пожалуйста! Там хоть деньги будут на лечение. А сейчас я лучше мотоциклом займусь, пока вещи не постирал. Он ведь так и стоит в сарае весь грязный, я к нему даже не подходил ещё.
– Вот это правильно! Если хочешь, могу помочь.
- Да нет, спасибо, я сам.
   Коля принёс мне ведро воды и несколько чистых тряпок.
Спустя час мотоцикл блестел, как новенький, а моя многострадальная одежда приняла ещё более удручающий вид.
Когда я протёр его насухо, то к всеобщему удивлению на нём, как ни странно, не оказалось ни единой царапины. Поэтому моё падение можно было считать вполне удачным, если не брать во внимание остальные мелочи.
Короче говоря, через пару дней можно было выезжать.  Но мне опять, теперь уже не по своей вине, пришлось немного задержаться.
Как раз через эти самые пару дней случилось несчастье, которое повергло меня в настоящий шок, не говоря уже об остальных.

                                           29.

   Всё было готово к отъезду, и на следующий день утром я собирался отчаливать.
   Это долгожданное всеми событие решили отметить. Алик в тот день остался дома помогать по хозяйству. Галя крутилась на кухне, а мы с Иваном обошли всех друзей и знакомых, приглашая их вечером в гости.
   Когда все собрались и можно было садиться за стол, ждали одного только Колю, который вот уже часа два как должен был вернуться с работы. Но в тот вечер он так и не приехал.
   Сначала подумали – просто задерживается. Затем предположили – могла сломаться машина. Но когда гости стали расходиться,  появилось какое-то необъяснимое чувство тревоги.
   Ванька не находил себе места:
- Здесь что-то не так. Не мог он просто взять и не приехать! Наверное, что-то случилось.
- А раньше бывало такое?- спросил я.
- Бывало, оставался он на ночь в городе. Но сейчас не тот случай! Он же знал, что тебе уезжать, что у нас гости… Да и вообще, он всегда предупреждал…
   - Давай так: если к утру не вернётся, берём мотоцикл и едем в город. Там мы его быстренько отыщем!- предложил я, пытаясь подбодрить Ивана, хотя интуитивно тоже чувствовал неладное.
    На том и порешили.
    Но ехать никуда не пришлось. Утром в дверь постучали. В дом вошёл незнакомый мужчина и, с трудом подбирая нужные слова, сообщил, что Коля погиб.  Погиб глупо и нелепо, если вообще эти слова можно применить в данном контексте, поскольку смерть в тридцать лет по определению выглядит и глупо, и нелепо.
     Как потом выяснилось, он возвращался в парк. Неожиданно на дорогу перед самой машиной выползла полуслепая, полуглухая старушка, скорее всего, уже не понимая, куда и зачем вообще она идёт. Чтобы не раскатать её по асфальту, Коля резко принял вправо.
    Машина вылетела на обочину и, зацепив бампером фонарный столб, остановилась.
    Не получив при этом ни единой царапины, он вышел из кабины, чтобы осмотреться. Старушки к тому времени уже и след простыл.
   Коля, как нормальный водитель, стал осматривать повреждения и не заметил, как злополучный столб, не выдержав удара тяжёлой машины, стал медленно заваливаться прямо на него…
    Три часа врачи боролись за его жизнь но, получив сильнейшую травму головы, Коля умер на операционном столе, не приходя в сознание.
     Пока ребята занимались подготовкой к похоронам, я собрался уезжать, полагая, что им сейчас и без меня тошно. Но Ванька попросил меня остаться:
   - Давай похороним Кольку по-человечески, попрощаешься, и тогда уже поедешь. День-другой ведь тебя не устроит.
   В его уставших, покрасневших от бессонной ночи глазах было столько горя и скорби, что при всём своём нежелании путаться больше у них под ногами я не смог ему отказать.
    К тому же за эти неполных две недели мы настолько сблизились с Колей, что мне казалось, будто я знал его всю свою жизнь. Поэтому мне и самому, конечно, хотелось проводить его в последний путь.
     Не далее, как шесть лет назад, мне пришлось пережить нечто подобное. Погиб мой близкий товарищ. Причём погиб у меня на глазах. А я, хоть и пытался, но помочь ему так и не смог. И Колина смерть сейчас потрясла меня ничуть не меньше, чем Димкина тогда, шесть лет назад.

                                                30.

  Мы стояли вторым бортом на судоремонтном заводе в Таллинне. До выхода в море оставалось не меньше месяца. Штурмана и механики в таких случаях несли вахту не как в море, 4 часа через 8, а сутками. Такой график  -   сутки через двое  -  устраивал всех, поскольку они были местные, но только не нас с Димкой.
Из всей команды мы единственные с ним были из Ленинграда. Заканчивали одну мореходку, только он на два года позднее меня, и вот уже без малого два года работали вместе - куда я, туда и он.
Мотаться в Питер туда и обратно чуть ли не через день было не очень-то интересно. Поэтому мы договорились стоять неделями.
Я был вторым механиком, Димка третьим. Молодой парнишка, только что пришедший к нам из Таллиннской мореходки – четвёртым. Естественно, он тоже был не против такого графика. Стармех, перестраховщик и страшный жополиз, к нашему удивлению, делал вид, что не замечает ничего этого. Капитану вообще было наплевать, как там механики стоят свою вахту.  Да в общем-то, здесь и не было ничего страшного - так, небольшое нарушение устава, вот и всё, главное   -   человек на судне.
  В этот день с утра я вернулся из Питера и поменял Димку.
- Ну что, ты сегодня поедешь?- спросил я.
- Да, наверное. Хотя… чего мне там делать. Сеструха беременная: в квартире не кури, поздно не приходи, посудой не греми… не знаю.
- Ну, и сидел бы тогда здесь! А я бы ещё дома потусовался, главное  -   зарплата капает, - я улыбнулся. – Так что давай, вечерней лошадью отваливай!
- Ладно, посмотрим. Если не сегодня, то завтра точно поеду.
Вечером, когда работяги разошлись и на судне установилась долгожданная тишина, сидя в каюте, Димка произнёс сакраментальную фразу:
- Может, шлёпнем? Я сейчас к таксистам сбегаю… А то чего так просто сидеть… Скучно!
- Так ты точно не поедешь?
- Да нет, наверное, чего-то сегодня не хочется. Да и погода смотри какая нелётная, - пошутил он.
С моря действительно дул сильный ветер и, даже стоя в акватории завода, судно изрядно покачивалось.
- Ну, тогда давай шлёпнем,- согласился я и достал из кармана десять рублей. – Вот, это всё, больше нет.
Димка хитро улыбнулся и достал ещё десять:
- А ещё лучше, давай сходим в кабак! Чего мы тут, как гомики, друг на друга смотреть будем?! Может, девчонок снимем.
- Тогда и Мячика нужно позвать, а то некрасиво получится. Он в прошлый раз угощал, теперь наша очередь.
«Мячик» - наш рефмеханик-литовец -  получил это погоняло за свои округлые формы, но никогда на него не обижался, потому что был исключительно добрым и безобидным человеком.
Мы подошли к его каюте и постучали в дверь.
- Виргис, подъём!
Мы зашли внутрь и, не дав ему опомниться, спросили почти хором:
-  У тебя деньги есть?
- Какие деньги?- не понял спросонья он.
- Мы тебя в кабак хотим пригласить, а денег у нас нет!
Он вылез из своей шконки и, свесив ноги, молча уставился на нас, хлопая сонными глазами.
Наконец он сообразил, чего от него хотят:
- У меня всего три рубля, так что кабак отменяется,- он опять плюхнулся на подушку.
- У тебя три, и у нас двадцать! Так что давай, литовская морда, собирайся, мы тебя ждём!
Пока Виргис прихорашивался, нам удалось присесть на хвост вахтенному штурману и раскатать с ним бутылочку водки, закусывая килькой пряного посола.
     С девчонками в тот вечер нам не повезло, поэтому из ресторана мы возвращались уже за полночь в прежнем составе.
Сильные порывы ветра с дождём срывали с деревьев первые пожелтевшие листья, унося их с причала в открытое море. Была середина августа.
Чтобы попасть на свой пароход, нам нужно было пройти через соседнее судно, стоявшее у «стенки».
Мы подошли к переходному трапу, перекинутому через два борта, и вытянулись в цепочку. Мячик пошёл первым, Димка за ним, а я примерно в полутора метрах следом.
Когда Виргис ступил на борт нашего судна и неуклюже спрыгнул на палубу, Димка повернулся ко мне и, показывая рукой на Мячика, стал что-то говорить, но оступился и, попав ногой в страховочную сетку, болтавшуюся под трапом, упал между судами, скрывшись в темноте.
     Всё произошло за считанные мгновения. Сначала я даже не сообразил, куда же он делся. Несколько раз крикнул ему, но он не отозвался. Потом секунд десять я ждал, что он вот-вот вынырнет, чтобы помочь ему подняться на борт. Но когда наконец я понял, что произошло, кинулся вслед за ним в воду.
Барахтаясь в темноте, я хаотично дрыгал под водой руками и ногами, пытаясь зацепить его, чтобы понять, в каком хотя бы месте мне подныривать… Но, Димки нигде не было.
«Вот гадёныш! Небось, выбрался уже где-нибудь на пирс и смотрит теперь со стороны, как я тут бултыхаюсь! Шутник, твою мать!»- пришла мне в голову мысль.
   Суда от порывов ветра то расходились на приличное расстояние, скрипя швартовыми,  то сдвигались, упираясь в маленькие кранцы и оставляя между бортами не более метра.
Когда в очередной раз я вынырнул, чтобы набрать немного воздуха, рядом со мной с криками: «Держись, мужики!», - плюхнулся Мячик.
Хватанув открытым ртом и полной грудью изрядную порцию грязной  солёной воды, я чуть не потерял сознание и, цепляясь за Виргиса, непроизвольно потянул его под воду. Не ожидая такого поворота, Мячик тут же наглотался «огурцов» и, вопреки своему прозвищу, топором пошёл ко дну. Теперь уже я, придерживая его за рубашку, погрузился в воду и из последних сил принялся выталкивать его наружу.
Какое-то время мы так и плескались в обнимку, периодически притапливая друг друга, пока наконец не сообразили, что нам неплохо бы расцепиться.
- Не трогай меня!- задыхаясь, крикнул я ему. – А то вместе утонем!
Мячик убрал руки и, немного отдышавшись, заорал:
- А где Димка?! Ты его видел?
- Здесь его точно нет! Он, наверное, в другом месте выплыл, давай выбираться!
Наши крики услышали на судне и направили палубный прожектор в воду.
- Эй, вы чего там делаете?!- крикнули сверху.
- Дрова рубим! Чего, не видишь?! 
Из-за прожектора, светившего в глаза, я не видел того, кто наверху, но по голосу узнал вахтенного штурмана.
- Сань, кидай нам скорее чего-нибудь! А то сил больше нет здесь бултыхаться!- крикнул я.
Мячик уже еле держался на плаву и опять стал цепляться за меня, чтобы не уйти под воду. Наконец сверху нам скинули пожарный рукав с металлическим замком на конце. Мы сразу же вцепились в него, как две пиявки, с криками:
- Давай, тяни!
Но поднять наверх сразу двоих было не так-то просто. Один только Виргис весил больше сотни, да я 85.
Сверху опять закричали:
- Мужики, давайте по одному! Так вас не вытащить!
Я посмотрел на бедного Мячика, который, как потом выяснилось, толком и плавать-то не умел и, разжав пальцы, плюхнулся с метровой высоты обратно в воду.
Пока тащили Виргиса, плавать у меня уже просто не осталось сил и, уперевшись спиною в один борт, а ногами в другой, я решил передохнуть. Но тут суда начали сдвигаться, и мои колени всё сильнее и сильнее стали упираться в грудь, чуть не раздавив меня в лепёшку. В последний момент мне всё же удалось убрать ноги с обросшего водорослями скользкого корпуса судна.
Наконец, когда Виргис был уже на палубе, мне тоже скинули пожарный рукав. Не чувствуя ни рук, ни ног, движимый только инстинктом самосохранения, чуть ли не зубами я вцепился в него, и, как дохлого червяка, меня стали медленно поднимать наверх.
   Я лежал на грязной палубе лицом вниз и никак не мог отдышаться. В ушах звенело, перед глазами плыли зелёные круги. Я чувствовал, что меня вот-вот стошнит.
- Ну, как ты?- Сашка тряс меня за плечо, но голос его слышался откуда-то издалека. – Ты слышишь меня?
Я медленно повернулся набок и кивнул головой. Рядом, тяжело дыша, лежал Виргис. Вокруг стояли несколько человек из нашей команды и ещё пара-тройка незнакомых мне людей, вероятно, с соседнего судна.
- Где Димка?- с трудом шевеля непослушным языком, спросил я. – Вы его видели?
Я молил бога, чтобы мне сейчас ответили, что Димка  только что пошёл в свою каюту переодеваться, или что-нибудь в этом роде. Но все, кто понял, о ком идёт речь, лишь пожали плечами. Тут до меня окончательно дошло, что случилось непоправимое. Димка погиб… погиб прямо у нас на глазах, а мы, два взрослых, здоровых мужика, ничем не смогли ему помочь!
И тут у меня началась истерика. Вернее, даже не истерика, а настоящий нервный срыв.
Я метался по палубе, хватая всех подряд за грудки, и умолял… просил… требовал что-нибудь сделать.
- Ну что же мы стоим, мать вашу!!- орал я. - Давайте же что-то делать! Мы должны его вытащить!
Но сделать уже ничего было нельзя. С того момента, как Димка упал в воду, прошло не меньше получаса и всем, пожалуй, кроме одного меня, было понятно: Димка утонул.
Но как?! Молодой, здоровый парень! Упал с трёхметровой высоты в воду и  -  утонул?!…
Я отказывался в это верить! Да каждый из нас за время работы на флоте не раз побывал за бортом при схожих обстоятельствах – и ничего!
Мне всё казалось, что вот-вот появится Димка, расплывётся в своей белозубой улыбке и станет отшучиваться: мол, как он нас всех здорово разыграл…
Но он так и не появился.
   
    … Утром, помимо заводского и нашего начальства, на судно заявились два молодых человека в строгих чёрных костюмах и, зайдя ко мне в каюту, с порога сунули в нос комитетские корки.
- Второй механик такой-то?- официальным тоном начал один.
- Да, - безразлично ответил я.
После бессонной ночи и пережитого стресса я сидел с отрешённым видом, глядя на них, и никак не мог понять: «При чём же тут КГБ?»
- Вы видели надпись на трансформаторной будке недалеко от проходной?- задал он неожиданный вопрос.
- Какую, бля, надпись?!- со злостью спросил я, вообще не понимая, о чём идёт речь.
- Ты тут не блякай, товарищ дорогой. Дело-то серьёзное!- в его голосе появились угрожающие нотки. – Повторяю свой вопрос. Вчера на трансформаторной будке кто-то сделал надпись чёрной краской на английском языке. Ты видел эту надпись?
Тут до меня дошло, о чём идёт речь. Недалеко от заводской проходной, на самом видном месте, на стене одной из построек жирными буквами было написано: «Я не хочу убивать в Афганистане».
- Ну, видел, и что?- безразлично ответил я. – Нужно быть слепым, чтобы не увидеть эту надпись.
- Правильно… на это и расчёт, - вкрадчивым голосом сказал второй. – А  кто сделал эту надпись, ты случайно, не знаешь?
- Нет, случайно не знаю,- я посмотрел на него в упор. – И вообще, мужики, у меня ночью друг погиб, так что мне сейчас не до этих дурацких надписей,- я встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
- Ты, присядь… присядь,- один из них строго посмотрел на меня и положил руку на моё плечо. – Насчёт твоего друга разговор ещё впереди. Ты за границу ходишь?- вдруг неожиданно спросил он.
- Да,  - настороженно ответил я.
- Ты ж понимаешь, от нас многое зависит. Будешь ты ходить за границу, не будешь… Нам сейчас очень важно знать, кто сделал эту надпись. Ты разузнал бы тут, между делом… а?  - и он как-то недобро улыбнулся.
Я давно уже понял, чего они от меня хотят, и теперь пытался сообразить, как поскорее от них отделаться. Но в свете последних событий никакие дипломатические пассажи мне в голову не шли, поэтому, особо не подбирая слов, я ответил им прямо:
- Не, ребята! Вы ошиблись адресом. Я хоть, в известном смысле, и патриот своей Родины, но выступать в роли вашего барабана… увольте! Я эту надпись не делал – это легко проверить. И вообще, у меня в школе был французский – и тот на слабенькую троечку. Так что извините….
- Увольте, увольте…- задумчиво повторил один из них. – Хорошая мысль, надо подумать!- он вопросительно посмотрел на меня.
- Что касается этого каламбурчика насчёт «увольте»  - я, кстати, собираюсь увольняться с флота, меня жена дома заждалась, - я натянул идиотскую улыбку и развёл руками.
- Ладно, колхоз дело добровольное… только смотри не пожалей потом.
Я промолчал.
- Теперь, что касается твоего друга. Нам известно, что ты был рядом. Расскажи, как всё произошло.
Пока я рассказывал, они несколько раз прерывали меня, наперебой расспрашивая о всяких мелочах. Сколько пили, с кем общались в ресторане, какой дорогой шли обратно…
- А почему он не уехал в Ленинград? У него же ещё вчера вахта закончилась?
- Не захотел, вот и не поехал. Я что-то не пойму, какое это имеет отношение к делу?
- Самое прямое! Вы когда последний раз вместе с ним были за границей?
- Два месяца назад, в Ирландии.
- Он там с кем-нибудь общался? Знакомства заводил?
- Какие знакомства! У нас было всего-то два часа. Галопом пробежались по магазинам и на пароход! А что? Причём тут заграница?
- Да при том! У нас есть подозрение, что твой товарищ вообще не утонул!
- Как это?!- подался я вперёд. – Куда же он тогда делся?! Объясните же наконец!
У меня внутри всё трепетало оттого, что появилась хоть мизерная надежда, что Димка жив.
- Да ничего мы объяснять тебе не будем! Это вот ты нам объясни, как это на твоих глазах человек упал в воду и бесследно исчез?! Тебе не кажется это странным?
- А чего тут странного! Вы намекаете на то, что он специально это сделал? А сам теперь где-то прячется?
- Да, именно на это мы и намекаем! А для тебя разжуём, если ты у нас такой глупенький. Мы подозреваем, что твой друг свалил за границу. А ты сидишь тут, дурачка перед нами разыгрываешь! Дескать, знать ничего не знаю и ведать не ведаю!  Финляндия-то вон, рукой подать!- они оба пристально уставились на меня, глядя на мою реакцию.
Я смотрел, то на одного, то на другого, и не верил своим ушам.
     «Господи, неужели, эти с виду вроде бы неглупые люди могут нести такую ахинею! Да я бы полжизни сейчас отдал за то, чтобы это оказалось правдой! Но это, к сожалению не так.  И уж я-то это знал наверняка».
   - Извините, товарищи чекисты, если у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду. Мне нужно работать.
   Они больше не стали задавать мне своих идиотских вопросов и молча вышли из каюты.
     Водолазы искали Димку четыре дня, но так и не нашли. Комитетчики ещё несколько раз приезжали к нам на судно, задавая всем подряд свои ментовские вопросы, но меня они больше не трогали.
      Димка всплыл ровно через неделю, почти на том же месте, где и упал в воду. Как водолазы искали,  непонятно. Тело распухло до неузнаваемости, и опознать его можно было только по наколке на левом плече да врождённой седой прядке волос на чёлке. На лбу у него была сильная ссадина. Оказывается, при падении он ударился головой о корпус судна и, потеряв сознание, сразу утонул.
     По просьбе нашего руководства, скрепя сердце, я сопроводил цинковый гроб в Ленинград и, вернувшись обратно, написал заявление по собственному желанию. Внутри как будто что-то надломилось.
   «Всё! - решил я.  - Хватит с меня морских приключений, пора прибиваться к берегу».
   Вот так вот нелепо я потерял Димку шесть лет назад…    
    А теперь и Коля.
    Человеку с нормальной психикой привыкнуть к этому невозможно, поэтому события последних дней потрясли меня до глубины души.            

                                              31.

  Похоронили Колю на сельском кладбище, рядом с его родителями.
На поминках, изрядно выпив, я разговорился с каким-то занудливым мужиком. Узнав о моей поездке, он стал рассказывать мне всякие жуткие истории, как его чуть было три раза не ограбили, когда он ездил в Румынию два месяца назад. И он еле унёс оттуда ноги.
- И вообще,- заключил он пьяным голосом,- я бы на твоём месте один туда не совался! Ладно, если просто мотоцикл отнимут!- жужжал он мне в ухо. - А то ведь сам понимаешь…  - и он с досадой махнул рукой.
- Так поехали со мной!- покачиваясь на стуле, угрюмо сказал я в надежде на то, что после этого предложения он наконец-то от меня отстанет.
- Поехали!- кивнул он. – Только сначала выпьем!
- Согласен, без этого мы никуда поехать не сможем! Без этого вообще никто никуда поехать не сможет….
     Дальше всё было, как в тумане. Очухался я только на следующий день, ближе к вечеру. В доме всё было убрано, лишь на веранде сидело несколько человек, продолжая поминать Колю. Я присоединился к ним и, выпив пару стаканов сухого вина за упокой души, отправился спать.
   «Всё, на этот раз уже ничто не помешает мне уехать,  - решил я.  - Хватит людям глаза здесь мозолить!»
     Всю ночь мне снились какие-то кошмары. Я вертелся в постели, как уж на сковородке, и утром, совершенно не выспавшись, с больной головой стал собираться.
В принципе, всё давно уже было собрано. Оставалось только прикрепить сумки к мотоциклу. Я посмотрел на свой рюкзак, который стоял на полу. Он почему-то был открыт… но я не придал этому никакого значения. Затянув верёвки, я прихватил вторую сумку и понёс вещи на улицу.
   Мне пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось надёжно закрепить сумки с обеих сторон мотоцикла. Наконец всё было готово. Я ещё раз для верности подёргал свой багаж рукой и, убедившись, что всё примотано на совесть, пошёл в дом прощаться.
- Всё ребята, я поехал! Спасибо за гостеприимство, извините, если что не так,  - ляпнул я банальную фразу.
- Будь осторожен, сильно не гони,- ответил Иван мне тем же. Хотя, в свете последних событий, это сказано было скорее со смыслом, нежели для галочки.
  Я ещё раз поблагодарил ребят и, нахлобучив на голову свой чудесный шлем, выехал со двора.

     В городе я первым делом заехал на заправку и, залив полный бак, пересчитал оставшуюся мелочь. Эта процедура заняла у меня совсем немного времени, а полученный результат привёл в полное уныние. Этой весёленькой суммы не хватит даже на пару упаковок бинта, не говоря уже о тюбике какой-нибудь заживляющей мази.
Я завёл мотоцикл и поехал по уже знакомой мне дороге, рыская глазами по сторонам в надежде найти аптеку. Но, как назло, именно аптеки на моём пути так и не оказалось.
Зато почти на самом выезде из города мне попалась до боли знакомая вывеска: «Автотранспортное предприятие №1».
     Я остановился недалеко от проходной и, выудив из сумки заводного цыплёнка, с наглой мордой  прошёл мимо дряхлого вахтёра, при этом не забыв поздороваться. Тот на секунду оторвался от засаленной газеты, посмотрел на меня поверх очков и, пробурчав что-то нечленораздельное, кивнул головой.
  За мотоцикл я не очень-то беспокоился. Перед самым отъездом Алик притащил мне старый велосипедный замок в виде скрученной стальной проволоки в пластмассовой оплётке с маленьким ржавым ключиком. Конечно, это не панацея от угона, но всё же. Я пропустил его между спицами и вилкой, и теперь оставалось переживать только за сумки. Но это уже ерунда, главное  -  документы все с собой.
  В парке я подошёл к первому же водиле и выяснил, где у них медпункт.
   В кабинете за столом сидела молодая девушка в белом халате и, нахмурив брови, отгадывала кроссворд. Рядом стоял пустой гранёный стакан  –  самый точный прибор, определяющий трезвость водителя.
  Она мельком посмотрела на меня и безразличным тоном сказала:
- Ну, чего стоишь? Давай путёвку.
Я запустил руку в карман и вместо путёвки протянул ей заводного цыплёнка.
- Что это?- сощурив свои симпатичные глазки, спросила она.
  Я завёл ключиком игрушку и поставил цыплёнка перед ней. Тот шумно запрыгал по лакированному столу.
- Это цыплёнок – игрушка такая!- с умной рожей заявил я.
Она подозрительно посмотрела на меня:
- Я вижу, что это не вертолёт!
И тут же встрепенулась:
- Ты что, новенький? А ну-ка, дыхни!- строго сказала она и сунула мне под нос гранёный стакан.
Дунув в него на всякий случай, с улыбкой я подошёл к ней поближе:
- Нет, я не новенький. Я вообще у вас не работаю,- при этом зачем-то я принялся начёсывать свой живот. - Мне бы пару бинтиков и лекарства какого-нибудь в дорогу.
  Теперь уже она посмотрела на меня, как на сумасшедшего, но тут, не дав ей опомниться, я вкратце объяснил свою ситуацию.
  К тому времени, когда я закончил, цыплёнок перестал скакать по столу, и мы оба молча уставились на него.
- Это вам, - сказал я и положил перед ней ключик.
Она, продолжая смотреть на меня, улыбнулась и, обойдя стол, открыла шкаф с медикаментами.
- Так бы сразу и сказал! А то я смотрю, лицо незнакомое - думала новенький.
  Она протянула мне четыре упаковки бинта в твёрдой хрустящей бумаге, маленький пузырёк с мазью и упаковку стрептоцида в таблетках.
- Может быть, от живота ещё что-нибудь дать?- она сдунула прядку волос, упавшую ей на глаза, и посмотрела на мою руку.
- Ну, дайте, коли есть,- неуверенно кивнул я головой и перестал чесаться. – Правда, с животом-то пока проблем нет.
- Это пока! - философски заметила она и опять полезла в свой шкаф.
«Ах ты, мать твою!  - с благодарностью подумал я, глядя на её аппетитную задницу.  -  На обратном пути обязательно заеду, отблагодарю, - решил я.  - И повод есть железный пригласить её куда-нибудь».
  Уже сейчас я заметно нервничал, общаясь с молодыми, симпатичными женщинами, хотя прошло всего две недели, как уехал из дома. А что же будет ещё через две!
     Я узнал, что зовут её Таня и работает она здесь два через два. У меня даже мелькнула шальная мысль: «А не остаться ли мне на денёк-другой в этом славном городишке, чтобы поправить своё душевное и физическое состояние?» Но, вспомнив о своей наличности в карманах, которой хватит разве что на пачку презервативов, решил отложить этот праздник души и тела до своего возвращения.
- Ну всё, Танюха, спасибо тебе огромное!
Я поднялся из-за стола, распихивая пилюльки по карманам. – На обратном пути обязательно заеду.
- Если не забудешь, - кокетливо улыбнулась она, и поправила причёску.
Не скажу, что её ответ мне не понравился. Я расплылся в улыбке, как пятилетний мальчик, которому купили мороженое:
- Да уж не забуду, будьте покойны! Береги цыплёнка.
В кабинет зашли двое работяг и, сделав ей ладошкой на прощание, я вышел на улицу.
      
    За десять дней на границе абсолютно ничего не изменилось. Всё та же многокилометровая очередь, всё те же обозлённые люди, сутками живущие в машинах.
  Глядя на всё это, я, мягко говоря, немного приуныл. В глубине души я всё же надеялся, что в этот раз очередь не будет такой огромной, как десять дней назад. Но когда, не доехав приграничной деревни, я увидел вереницу машин, моё романтическое настроение резко пришло в упадок. Я оставил мотоцикл на обочине и, предупредив водителей, стоявших впереди, решил прогуляться до самого шлагбаума, чтобы прикинуть: сколько же мне здесь торчать? А заодно и разведать обстановку на предмет, если попытаться проехать без очереди.
  Но результатами своей разведки я остался крайне недоволен. Дорога туда и обратно заняла у меня чуть больше двух часов. То тут, то там на пути мне попадались битые автомобильные стёкла на асфальте. А совсем недалеко от вожделенной границы несколько человек со скучающим видом, несложно догадаться за что, пинали ногами какого-то умника прямо возле его машины, стоявшей посередине дороги.
Все эти обстоятельства наводили на мысль, что торчать мне здесь придётся очень долго.
И всё бы ничего, но спустя часа три я уже не знал, куда мне приткнуться.
  Ходить трое или четверо суток вдоль очереди не будешь  –  это понятно. Сидеть просто так на мотоцикле – неудобно, и к тому же сразу клонит в сон.
Попытался присесть на землю, облокотившись на мотоцикл – холодно. А потом, по большому счёту, это тоже не вариант. Чем ближе время подходило к вечеру, тем острее становился вопрос: где  и как ночевать?!
   Проще всего, конечно, занять очередь и поехать обратно к Ивану. Но мне уже претила такая назойливость, пусть даже и вынужденная.
  Остальные варианты были пожиже… Проситься к кому-нибудь в машину –  маловероятно. Или пойти в деревню и попытать там счастья?
Пока я ломал голову над этой проблемой, ко мне подошёл мужик из соседней машины и попросил прикурить.
- Чего, своих дожидаешься?- спросил он, затягиваясь беломориной.
- Да нет, мои давно уже дома чай с вареньем пьют,- с тоской в голосе, ответил я.
- Ну?- вылупился он на меня.
- Чего ну!- не понял я.
- А ты чего же?
- А я, как видишь, не сижу дома и не пью чай вместе с ними, а стою, как последний придурок, в этой сраной очереди!- выпалил я, скорчив кислую мину.
- А-а!- протянул он. – То-то я смотрю, ты целый день тут маешься, места себе не находишь,- он почесал за ухом. – И долго ты собираешься стоять в этой очереди?- не унимался мужик.
Честно говоря, меня уже немного начали раздражать эти его подкожные вопросы, тем более, что в них я улавливал лёгкую иронию, происхождения которой пока не понимал.
- Послушай, дружище!- я слегка повысил голос. – Я что-то не пойму, у тебя есть какие-то предложения?
По моему тону он, видимо, понял, что мне не очень-то нравятся его расспросы. Он дружелюбно улыбнулся и положил мне руку на плечо.
- Если ты действительно один, садись на свой мотоцикл и дуй без очереди. Тебе никто слова не скажет.
Я посмотрел на него с недоверием.
«Неудачно ты шутишь, мужик»,  - подумал я. Хотя после его слов абсурдность моего положения становилась всё очевиднее.
«А ведь и правда!  - до меня стало постепенно доходить, что мужик-таки прав.   - А что, если бы я ехал на велосипеде или вообще шёл пешком? Очередь-то автомобильная!»
«Во чудила!! - наконец-то осенило меня.  - Столько времени потерял! Я бы уже половину Румынии проехал, пока здесь дурью маюсь».
У меня сразу поднялось настроение, несмотря на то, что в глазах этого мужика я выглядел ну полным лохом.
На улице стали сгущаться сумерки и люди, болтавшиеся целый день от безделья взад и вперёд, стали расходиться по своим машинам, устраиваясь на ночлег.
Я решил больше не задерживаться и, поблагодарив мужика за добрый совет, поехал в сторону границы.
По мере продвижения всё больше и больше я ругал себя самыми последними словами.
«Ну, идиот! Неужели самому было не допереть!»
На меня действительно никто не обращал абсолютно никакого внимания, кроме, пожалуй, маленькой деревенской собачки. Она неожиданно выскочила откуда-то из-за машин и, возмущённо облаяв меня, так же неожиданно исчезла. Вероятно, ей единственной не понравилось, что я еду без очереди. Остальным было совершенно наплевать.
Когда я подъехал к началу очереди, пограничник как раз получил приказ по рации запускать очередную партию. Я остановился чуть в сторонке, выжидая удобный момент, чтобы прошмыгнуть вместе с ними.
Запустив машин шесть-семь, солдатик стал закрывать шлагбаум и, вопросительно посмотрев на меня, махнул рукой: чего, мол, стоишь? Давай, проезжай!
Долго уговаривать меня не пришлось. От души крутанув ручку газа, на заднем колесе я пулей влетел в пограничную зону, чудом не кувырнувшись с мотоцикла. По телу у меня пробежал неприятный мандраж от мысли, что я чуть было не брякнулся тут у всех на глазах. Но со стороны, наверное, это выглядело очень эффектно.
Часа полтора мы торчали в отстойнике, ожидая досмотра. Таможенник раздал всем декларации в двух экземплярах.
   - Пишите всё, как есть!- предупредил он. – Досматривать будем серьёзно!
«Досматривай!»  - весело подумал я и принялся заполнять декларацию.
В графу «транспортное средство»  я записал свой мотоцикл со всеми имеющимися у него номерами, и пробег – восемьдесят два километра. И тут мне в голову пришла интересная, как мне тогда показалось, мысль: а что, если отключить спидометр? Ведь при продаже чем меньше пробег, тем лучше!
    Я сунул руку под приборы и, нащупав гайку, отсоединил тросик от спидометра.
    «Ну вот, теперь порядок!» - с чувством гордости за свою сообразительность подумал я.
   Наконец подошла моя очередь, и с дурацкой улыбкой на лице я подъехал к терминалу.