1.
                                                                                  
  Таможенник взял у меня декларации и внимательно стал изучать их.
- Что в сумках?- сухо спросил он.
- Да ничего, собственно,- продолжая улыбаться, как идиот, ответил я. - Личные вещи да несколько детских игрушек.
 Он подошёл к мотоциклу и несколько раз ощупал сначала рюкзак, потом сумку.
- Оружие, наркотики?- задал он дежурный вопрос.
- Бутылка водки и блок сигарет, вот и все наркотики, –  попытался сострить я. – Моя шутка явно ему не понравилась. Он строго посмотрел на меня и, отметив декларацию, вернул один экземпляр.
- Мотоцикл на продажу везёшь?
- Ну что-о вы! Своих догоняю, они ещё вчера на машине проехали,- начал экспромтом лепить я. Да так искренне, что сам чуть было, не поверил в это.
- Ну, ну!- покачал он головой. – Учти - вернешься без мотоцикла, будут проблемы!
Я молча кивнул, мол, всё понял. А про себя подумал:
«Да ладно, будешь меня здесь причёсывать! Какие проблемы?! На обратном пути мне уже всё будет по барабану!»
  Он ещё раз обошел вокруг мотоцикла и, совершенно неожиданно, попросил… водительские права.
Меня как будто током дёрнуло.  « С какого перепуга! Ты что, гаишник -  права спрашивать?!». Но, взяв себя в руки, я достал Колины права и с мыслью: «будь что будет!» –  спокойно протянул их таможеннику. Он уставился на них, как баран на новые ворота, и спустя несколько секунд перевёл удивлённый взгляд на меня.
Я стоял, как вкопанный, еле дыша, и сочинял на ходу всякие небылицы, чтобы хоть как-то оправдаться пред ним, если он заметит подлог. В это самое время к нам подошёл только что освободившийся пограничник и попросил у меня паспорт.
- « Да что ж это за бл…во-то такое! – в сердцах подумал я. – Неужели на этом все мои мытарства, так бесславно и закончатся?!»
Но нет! То ли таможенник был слеповат, то ли заработался. Ну, а скорее всего, мне просто повезло. Он совершенно не обратил внимания на мою фамилию в декларации, а изучал лишь её содержание.
Пограничник внимательно посмотрел мне в глаза и, сличив мою физиономию с фотографией, закрыл паспорт.
- А чего это у вас правишки-то такие старые?- спросил таможенник. Пограничник слегка подался в его сторону, очевидно тоже желая взглянуть на права. Но в последний момент, видимо, передумал и направился к себе в будку – ставить печати в мой паспорт.
От таких весёлых раскладов я весь покрылся холодным, липким потом.
- Да знаете ли, – с трудом сдерживая волнение, начал бубнить я. – Как-то всё времени не хватало поменять. То одно, то другое! А тут и ехать вроде бы надо. Вот…
- Ладно, езжайте!- он протянул мне права, на несколько секунд задержав их в своей руке.
« Вот сука! Издевается что ли?!» Я вопросительно посмотрел на него и, взявшись за корочки, слегка потянул их к себе. «А может он и не такой слепой, как я подумал прежде?»
- Насчёт мотоцикла я вас предупредил!- строго сказал он и разжал пальцы.
- Угу,- я убрал права в карман и на полусогнутых покатил мотоцикл к пограничной будке, освобождая место для следующей машины.
Получив обратно свой паспорт и какой-то бумажный талончик, я подъехал ещё к одному шлагбауму. Там стоял молодой солдатик срочной службы. Он забрал бумажку и, пожелав счастливого пути, выпустил меня на волю, как воробья из форточки, который по своей птичьей дурости угодил в западню.
  От пережитого за последние десять минут я стал похож на выжатый лимон.
Состояние было такое, как будто я только что в одиночку  разгрузил железнодорожный вагон с арбузами. И теперь мне дали минут пятнадцать-двадцать перекурить.
«Неужели это еще не всё? –  устало подумал я. – Только бы румыны теперь права не спросили! А то ведь два раза подряд такая халява не проскочит».
На нейтральной территории, перед румынской таможней, собралось машин тридцать. Среди ожидавших я увидел двоих на мотоциклах. Они стояли, с позволения сказать, в этой очереди (если это вообще можно было  назвать очередью по сравнению с тем, что творилось на нашей территории) на общих основаниях. Я решил, что здесь уже не стоит ломиться вперёд всех. На улице уже стемнело, и торопиться мне было совершенно некуда. К тому же хотелось немного отдышаться, ведь впереди была ещё одна граница.
Я поставил мотоцикл на подножку и решил немного прогуляться. Мне хотелось узнать от них какую либо информацию о том, что касается  мотоциклов. Пройдя несколько раз вдоль очереди туда и обратно я, к сожалению, так и не нашёл повода заговорить с ними.
Ребята всё это время о чем-то оживлённо спорили и размахивали руками, решая очевидно, какие-то свои проблемы.
Когда в очередной раз я брёл к своему мотоциклу, отсвечивая перед всем честным народом, на меня стали обращать внимание. В этот момент, наверное, меня можно было сравнить с одинокой уличной дворняжкой, которая пытается примкнуть к компании себе же подобных, но всякий раз ей никак это не удаётся. То ли запах какой-то не такой… то ли вообще, как говорится, мордой не вышла. На всякий случай я решил ещё раз продефилировать мимо этих спорщиков, но тут румыны стали запускать транспорт и я в припрыжку почесал к своему мотоциклу.
     Когда подошла моя очередь, нервы уже были на пределе. Внутри меня всего колотило, как припадочного, хотя внешне я старался держаться спокойно. Скорчив туповатую мину, я с идиотской улыбочкой подкатил к таможеннику. Тот окинул меня безразличным, сонным взглядом и, не сказав ни слова, махнул рукой: «Проезжай, мол, без тебя, мудака, тошно!» Пограничник также не проявил ко мне абсолютно никакого интереса. Глядя куда-то по сторонам, как будто перед ним никого не было, он проштамповал мой паспорт и вернул его, продолжая смотреть поверх моей головы.
«Ну, правильно! После наших церберов вам, ребята, ловить здесь уже нечего. Ползаете, как сонные мухи!» Но меня как раз это очень даже устраивало, если не сказать больше.
   После всех этих опасных манипуляций вдруг наступило такое внутреннее облегчение, будто бы после недельного запора мне наконец-то поставили ведёрную клизму и усадили на горшок.
   Пока всё складывалось как нельзя лучше. Я достал из сумки свою импровизированную карту, нацарапанную от руки с Серёгиного старенького атласа, и стал внимательно разглядывать её. Это был обычный листок бумажки с названиями основных населённых пунктов, через которые мне предстояло ехать. Оставалось теперь внимательно следить за указателями на дороге и фигачить через те города, которые указаны в бумажке.
Серёга, когда уезжал из Молдавии, попытался было всучить мне этот атлас, но я тогда наотрез отказался. Во-первых, он был слишком громоздким, чтобы тащить его с собой. А во-вторых, я посчитал, что ему он тоже ещё пригодится. И вообще, Серёге только дай волю, он последние носки с себя снимет.
Хорошенько запомнив название первого города, на который мне предстояло держать путь, я сложил свой «атлас Европы» в четыре раза и убрал его в нагрудный карман.
      Недалеко от КПП я увидел небольшую освещённую стоянку, на которой люди, прошедшие границу, дожидались рассвета. Среди них были и те двое, с которыми мне так и не удалось пообщаться. Не удалось тогда, может быть получится сейчас?
Торопиться мне по-прежнему было некуда. Я зарулил на стоянку и, поставив мотоцикл недалеко от них, с умным видом опять принялся изучать свою «карту».
На этот раз они обратили на меня внимание. Переговариваясь между собой в полголоса, они стали кидать в мою сторону удивлённые взгляды. На их лицах читалось явное недоумение: «Ну ладно, мол, мы-то понятно – мотоциклисты! Но этот-то чудик куда собрался в таком виде!»
Экипированы они были, конечно, по высшему разряду. Надо признаться, что по сравнению с ними я выглядел, мягко выражаясь, ну полным придурком! Глядя на меня, можно было предположить, что парняга по пьяни собрался в деревенский клуб на танцы в соседнее село и попросту заблудился. А теперь вот с похмелья вообще не знает, куда ему ехать.
Я по-прежнему сидел на мотоцикле, как дятел на ветке, и с гордым видом изучал свои каракули, краем глаза поглядывая в их сторону. При свете фонаря я лучше рассмотрел их амуницию, и честно говоря, слегка приуныл.
Вместо летних кроссовок, как у некоторых, на ногах у них были меховые лётные унты со множеством кожаных застёжек на голенище. Джинсовый ансамбль заменяли ватные шаровары с подтяжками и тёплые кожаные куртки на меху типа «ПИЛОТ». На руле висели красивые шлемы с пластмассовым забралом, защищающим даже нос от всяких неприятностей. А на руках шикарные кожаные краги, как у хоккеистов, чуть ли не до самого локтя. Короче говоря, ребята были упакованы по самые уши, в прямом смысле этого слова.
Вот здесь-то я им откровенно позавидовал! На дворе сейчас хоть и май месяц, как говорится,  но от холода и сырости, даже стоя на месте, потряхивало меня основательно. А чего уж говорить о какой-то там езде!
- Ну, ничего!  –  успокаивал я себя, слегка постукивая зубами. – Вот рассветёт, выглянет солнышко, тогда и согреюсь.
   Выдержав небольшую паузу, я убрал свою горе-карту в карман и, похлопывая себя по карманам, подошёл к ребятам.
- Здорово, мужики! Огоньку не найдётся? – я достал пачку сигарет и предложил им закурить. При этом из кармана донеслось предательское побрякивание полупустого спичечного коробка.
Они взяли по сигаретке и, прикурив, один из них спросил у меня, откуда и куда я еду.
- Да, собственно, скорее всего туда же, куда и вы – в Югославию, –  улыбнулся я. – А еду из Ленинграда.
Тут возникла небольшая пауза. Они оба молча уставились на меня с немым вопросом в глазах. Мол, ты что, полудурок?
Я сразу сообразил, что люди меня неправильно поняли и тут же поправился.
- Да нет, мужики, из Ленинграда-то я приехал на машине, а уж потом… –  и я вкратце рассказал им свою историю.
- Да, дела!- причмокнул один из них, когда я закончил. – На рынке тяжело будет продать!- с сомнением покачал он головой. – Им сейчас не до этого. Там такой замес пошёл! Вот- вот заваруха начнётся! Так что времечко ты выбрал не совсем удачное.
У меня как-то сразу упало настроение.
«Ну вот, начинается,- с досадой подумал я. – Теперь оказывается, времечко не то я выбрал! У меня получается как в том анекдоте: либо свистка не достанется, либо акула глухая попадётся!»
- Погодите мужики!- улыбнулся я, глядя на их мотоциклы. – Такое впечатление, что мы с вами в разные стороны едем! А вы-то как  же?
- А нас уже ждут,- хитро улыбаясь, ответил один из них. – Мы на заказ везём. И то, кстати, неизвестно, что там теперь будет. 
   Я понимающе кивнул головой.
- Если хочешь, поехали с нами!- вдруг неожиданно предложил второй. - Одному-то стрёмно! Чем чёрт не шутит, может и твой кому-нибудь пристроим.
Услышав это предложение, я чуть было не проглотил недокуренный хабарик от радости. Не веря своим ушам, я сразу согласился ехать с ними. В моей ситуации отказываться от такого сладкого варианта было бы просто глупо.
На радостях я достал из сумки последние бутерброды, собранные мне Галей в дорогу, и угостил ими своих новых товарищей.
Одного из них звали Саня, второго Игорь. Оба были из Ростова, и последний год занимались именно тем, что гоняли мотоциклы на продажу в Югославию. Казалось, сам бог, посмотрев на меня сверху, послал мне этих ребят в помощь.
- Мы поначалу тоже наобум ездили,- начал рассказывать Игорь. – Неделями по рынкам шарахались. Пару раз бандосы наезжали, приходилось перебираться с места на место.  Там хохлы наши этим промышляют. Ну, просто достали!
- Знакомая темка,- кивнул я. –  Нас тоже одни ухари пытались хлопнуть по дороге.
- И что?- спросил Саня.
- Да ничего, выкрутились.
- Вот и мы выкручивались, как могли,- продолжал Игорь. –  Хотели даже завязывать с этой байдой, уж больно геморроя много. Но нам повезло.
Сидим как-то на рынке, дело к вечеру. Подходит к нам совсем невзрачный дядька. И, поторговавшись для приличия, покупает сначала один мотоцикл, а на следующий день и второй. Вот так! Как потом оказалось, он их куда-то дальше отправляет. То ли в Италию, то ли в Австрию  –  короче говоря, перекупщик. С тех пор мы каждый месяц ему по два, а то и по четыре мотоцикла привозим. Правда, немного дешевле отдаем, зато наверняка. А в итоге то на то и выходит. Пока на рынке торчишь, те же деньги и прожрёшь, если не больше. А так: приехали, отдали, переоделись,- он похлопал рукой, по полупустой сумке привязанной к багажнику,- и домой!
«Вот, оказывается, о чем был разговор тогда в баре! А мы-то, два дурачка, уши развесили!» - подумал я, вспоминая Сашкин рассказ про своего товарища. –  «Наверняка он тоже возил под заказ, а этот крысёнок промолчал! На первом же ры-ынке! С руками оторву-ут! Хотя… возможно он этого и не знал. В любом случае, теперь уже поздно крыльями хлопать! Раньше нужно было мозгами шевелить… и бухать поменьше! Как говорится – за что боролись, на то и напоролись!»
- Сейчас главная задача,- вступил в разговор Саня,- попасть к нему не позднее завтрашнего дня.
- Да,- кивнул Игорь, жуя бутерброд,- если не успеем, можем обломаться. Он куда-то уезжает на неделю. Так что давайте-ка двигать потихоньку.
До рассвета оставалось еще не меньше часа, но мы решили выезжать прямо сейчас чтобы не терять времени.


                                                  2.

      Первые минут пятнадцать ехать было еще более или менее терпимо. Прохладный ветер с ног до головы обдувал все мое тело, обжигая лицо и руки. Но потом, выражаясь простым языком, я  начал откровенно врезать дубаря. Мне было настолько холодно, что, вопреки своему желанию не ударить в грязь лицом перед своими попутчиками и не обременять их  проблемами, я всё же невольно сбрасывал скорость, в надежде хоть немного согреться.
«Ох, и почему я маленьким не сдох!» - стуча зубами, бубнил я себе под нос, в очередной раз  догоняя удаляющиеся габариты. 
«Эй, мужики-и!  - хотелось заорать мне во весь голос. –  «Куда  же вы рванули-то, сволочи! Я же простой ленинградский парень, а не пингвин императорский!»
Все мои попытки мысленно отвлечься от этой проблемы, вспоминая о тёплой баньке, о летнем пляже и т.д., сводились в итоге лишь к одному: мне очень холодно!
    Помимо того, что ледяной пронизывающий ветер гулял под моей одеждой во всех направлениях,  я совершенно не чувствовал своих рук. Первая же попытка убрать одну из них в карман чуть было не закончилась для меня плачевно. Вслед за ней, не отцепившись от руля, вторая рука по какой-то причине потянулась в том же направлении. Хватанув изрядную порцию адреналина и с трудом выровняв мотоцикл, я решил отказаться от подобных манипуляций. 
«Ну его на хер! Наверное, мозги отморозил. Руки и голова работают уже отдельно друг от друга!» Зато я твёрдо для себя решил: вернусь домой  –  обязательно прочту о трагической судьбе генерала Карбышева, облитого водой в лютый мороз, о котором я знал лишь из школьной программы.
      Знаете! Когда сидишь у тёпленькой батарейки с книжечкой в руках, попыхивая сигареткой, не очень-то проникаешься. Подумаешь! Ну, облили мужика водой, ну минус двадцать пять на улице, и что?! Моржи вон до старости в проруби плавают, и ничего. Другое дело  –  ногти щипцами выдрать или паяльник в задницу сунуть. Вот это да-а!! Сразу как-то неуютно становится.
   Ан-нет, доложу я вам! Теперь-то я в полной мере ощутил, какую мученическую смерть принял убиенный фашистами генерал. И улицу в Ленинграде не зря назвали его именем. Так что обязательно прочту.
      Когда проехали примерно километров пятьдесят-семьдесят (поскольку спидометр отключен, точнее сказать сложно), на улице забрезжил долгожданный рассвет. Ну наконец-то! Теперь можно по сторонам поглядывать. Хотя вокруг ничего интересного и в помине не было, сплошные поля да редкие деревья вдоль дороги, зато после кромешной темноты хоть какое-то разнообразие.
Пока я хлопал варежкой, «любуясь» окрестностями, эти два архаровца заметно прибавили скорость и стали удаляться от меня прямо на глазах.
- Не-ет!  –  заблеял я, как баран, которого ведут на заклание. – Только не это!!
На улице совсем уже рассвело, но теплее от этого как-то не стало. Солнце ещё не взошло, а по небу плавали массивные дождевые тучи.
Стиснув зубы, я прибавил газку в надежде если и  не догнать их, то хоть как-то сократить расстояние между нами.
Понять их было, конечно, можно. После долгой, изнуряющей езды в темноте, с рассветом всегда хочется прибавить скорость, это знает любой водитель. Тем более обстоятельства вынуждали к этому.
Но меня в данном случае это абсолютно не «грело», особенно в прямом смысле этого слова.
  Нагнав их немного до пределов видимости, я опять был вынужден убавить скорость. Из-за переохлаждения,  уже к имеющимся «неудобствам», добавилась острая ноющая боль в раненой ноге. Но тут на свое счастье я увидел, как Игорь, ехавший первым, принял вправо, и они оба остановились на обочине, поджидая своего нерадивого и скукоженного попутчика.
- Ну, ты чего отстаешь, Колян?- спросил Саня, когда я со страдальческим выражением на лице подкатил к ним. –  У тебя что, проблемы?
С трудом оторвавшись от руля, трясущимися руками я снял очки и, заикаясь, принялся объяснять им причину своего отставания.
Ни ноги, ни руки, да и вообще всё тело абсолютно не слушались. Было такое ощущение, что меня только что разбил паралич.
- Ну а перчатки-то твои где?- спросил Игорь, глядя, как я пытаюсь засунуть окоченевшие руки в карман.
- Да у меня их и не было,- приплясывая на месте, заикаясь, ответил я.
Он смачно выругался, скорее для связки слов, нежели в мой адрес и, подняв сиденье, достал из бардачка холщёвые строительные рукавицы.
- На-ка, возьми!- он положил рукавицы на руль моего мотоцикла. - Это конечно не кожа, но хоть что-то! А так совсем без рук останешься.
«Ерунда,- усмехнулся я про себя. – Без ноги я уже чуть было не остался, так что мне не привыкать!»
- Спасибо, мужики! –  я взял рукавицы и, надев их, вытянул вперёд руки, шевеля большими пальцами. «Ну вот, теперь я в полной мере стал похож на психически больного человека, который только что совершил побег из больницы».
   Единственное что портило эту весёленькую картину, так это мотоцикл... На его месте неплохо бы смотрелся трехколёсный детский велосипед  с привязанным к рулю воздушным шариком.
Но мне сейчас было совершенно плевать на свой внешний вид, и эти рукавицы были, конечно, очень кстати.
- У тебя ещё  какие-нибудь шмотки-то с собой есть?- спросил Игорь, кивая на мои сумки.
- Есть! – улыбнулся я. – Две пары носков, трусы и футболка.
- Ух ты-ы!- засмеялся он. – Ну, тогда все в порядке! Ты уж выбери что-нибудь одно, а то вспотеешь, придется на ходу раздеваться.
- Да ничего! Жар костей не ломит,- парировал я, и принялся развязывать свой рюкзак.


                                              3.


     Когда мои руки, пытаясь добраться до вещей, расположенных снизу, наткнулись на холодную рукоятку пистолета, я чуть было не потерял дар речи. В одно мгновение мне стало невыносимо душно, несмотря на то, что всего несколько секунд назад меня просто колотило от холода.
- Ни хер-ра себе!!- вырвалось у меня вслух.
Ребята оба, как по команде, посмотрели в мою сторону.
- Чего у тебя там? Забыл чего дома?
- Да нет... Скорей наоборот,- пробубнил я, соображая говорить им об этом или нет.
- Ну, тогда давай, одевайся, и поехали! Время-то идет!- сказал Игорь, показывая на часы.
- Да-да мужики, я сейчас! Наощупь я выудил из рюкзака все, что можно было нанизать на себя, при этом положив пистолет на самое дно, и стал развязывать кроссовки.
«Не буду я им ничего говорить! –   решил я, придя немного в себя. –  Люди совсем незнакомые. Хрен его знает, как они на всё это отреагируют. А у меня пока ещё есть время, чтобы решить, что с ним делать».
     Как я ни надеялся, что Ленка всё же сунула что-нибудь тёпленькое из вещей, когда собирала меня в дорогу, но, к сожалению, в рюкзаке ничего существенного не оказалось.
Всё те же носки, трусы и пресловутая футболка с коротким рукавом, которую она предусмотрительно положила мне  на случай, если уж совсем станет жарко. Ведь ехали-то на юг!
Вся процедура переодевания заняла у меня не более пяти минут. Нацепив на себя все это «богатство», я заправил штанины в носки, чтобы не поддувало снизу. От этого мой видок стал еще хлеще. И выкурив по сигаретке, мы поехали дальше.
     Теперь, кроме мыслей о холоде, мне было ещё о чем подумать. На улице совсем уже рассвело, и сквозь редкие дождевые тучи стало проглядывать восходящее весеннее солнышко, немного согревая своими лучами.
«Это что ж получается!! Я, как последний дол…ёб, не ведая того, провёз через границу боевой пистолет со вставленной обоймой и неизвестно каким прошлым?! И даже если это прошлое безобидное, то в любом случае, найди они его у меня, сразу несколько статей из уголовного кодекса мне были бы обеспечены. Да-а! Опять по пьяни, я чуть не вляпался по самые помидоры!!»
Откуда он взялся у меня в рюкзаке, я понял сразу же, как только наткнулся на него рукой.
   Когда Коли не стало, я неоднократно подумывал: «А не взять ли мне его с собой? Дорога дальняя, еду один. К тому же, если что, его всегда продать можно, и выручить хоть какие-то деньги. А так –  ну чего он будет лежать в сарае?!» Но всякий раз мой здравый смысл брал вверх над этим искушением. «Впереди столько границ! С документами полная лажа! Ты что, дурак?!» –  говорил я сам себе, и на этом успокаивался. Но первая же пьянка сразу  расставила всё по своим местам.
  На похоронах мной было выпито столько, что второй половины этого скорбного мероприятия я попросту не помнил. Да еще этот дядя, присевший на ухо со своими рассказами о румынских злодеях, подлил масла в огонь. Короче говоря, теперь этот долбанный пистолет лежит у меня в рюкзаке, и это факт. А вот что с ним делать  –  это вопрос. 
Конечно, можно взять и выкинуть его при первой же остановке в придорожные кусты. К тому же еду я теперь не один. Чего мне опасаться! Но какой же мужик так вот запросто возьмет и выкинет оружие! Если он, конечно, не киллер, у которых это считается правилом хорошего тона. Хотя нормальный человек, скорее всего, так бы и поступил. Но я, вероятно, был НЕ нормальный, потому что выкидывать его мне совершенно не хотелось. И подсознательно я уже был готов везти его дальше, несмотря на всю абсурдность этого решения.
«Ну, сам посуди, –  уговаривал я себя. –  Если даже наши таможенники и ухом не повели в твою сторону, то всем остальным тем более наплевать, что ты  везёшь в своих сумках. Румыны тому подтверждение».   Конечно, это было авантюрой! Но, если уж на то пошло, то вся эта поездка с самого начала была одной большой авантюрой! Так что будь что будет!

                                                4.


     Пока я занимался этим словоблудием  –  вернее сказать мыслеблудием, – мы ещё проехали километров сто, если не больше.
На улице заметно потеплело, и ехать стало намного комфортнее, чем пару часов назад. Руки теперь не мерзли, да и вещички мои наверняка сыграли определённую роль.
В общем, всё было не так уж и плохо, как мне казалось ранее.
«Пора бы уже и перекурить! А то разогнались, как сумасшедшие!» - подумал я о пачке сигарет, которая лежала у меня в кармане. Не успел я закончить свою мысль насчёт перекура, как мой мотоцикл стал глохнуть прямо на ходу, как будто в баке заканчивался бензин.
–  Да ну на х…! Не может быть! –  непроизвольно вырвалось у меня. –  Там еще как минимум должно две трети бака оставаться!.
Я покрутил ручку газа, но все напрасно. Мотоцикл катился по инерции, быстро теряя скорость.
- Твою мать! Этого только не хватало!- продолжал я ругаться, подруливая к обочине. Прежде чем остановиться, я решил попробовать завестись прямо на ходу. Включив передачу, я отпустил сцепление. Двигатель фыркнул пару раз, и мой мотоцикл как ни в чём не бывало покатил дальше.
Если кто-то подумает, что я очень сильно обрадовался этому обстоятельству, скажу откровенно: вовсе нет! Человеку, который с техникой в общем-то на ты (в данном случае я имею в виду самого себя), было совершенно очевидно, что это только начало. И если не разобраться с этой бодягой чем скорее, тем лучше, то кукарекать тебе, милок, на обочине, причём в самое ближайшее время. Ну, а пока я плавненько прибавил газу и, объезжая попутные машины, принялся догонять своих товарищей.
Минут через десять напряжённой езды я увидел впереди двоих мотоциклистов.
«Ну, наконец-то! А ведь они даже внимания не обратили, что я подотстал! Когда остановимся, надо сказать им чтобы по зеркалам поглядывали!»- решил я, и тут же поймал себя на мысли: « А вы наглеете, Николя! В вашем-то положении  –  и диктовать условия?!  Но с другой стороны, за язык их никто не тянул. И если уж решили ехать вместе, то извините за каламбур, вместе и нужно ехать!»
     Как это ни печально, но мои опасения насчет отдыха на обочине подтвердились буквально километров через двадцать. Причём в самый неподходящий момент.
    Когда мы подъехали к какому-то более или менее большому городу, на трассе (если её вообще можно было назвать таковой, поскольку дорога была совсем узкой) скопилось большое количество транспорта. Впереди я увидел целую вереницу машин, плетущуюся за каким-то грузовиком. Саня с Игорем, долго не раздумывая, с ходу пошли на обгон. Я, разумеется, чтобы не отстать, рванул за ними. И тут, когда у меня оставались считанные секунды, чтобы убраться в свой ряд, освобождая дорогу встречным, двигатель мило чихнул пару раз и заглох, не оставляя мне абсолютно никаких шансов закончить манёвр.
Под возмущённые сигналы румынских «чайников» мне удалось в последний момент каким-то чудом, регулируя скорость одними тормозами, протиснуться в свой ряд, а затем и на обочину. При этом я испытал неизгладимые ощущения от этих пируэтов.
Завестись, как в первый раз, мне не удалось, и когда я наконец остановился, то первым делом слез с мотоцикла и смачно пнул его ногой в раму.
- Сволочь!- выругался я. – Какая же ты сволочь!
Затем непроизвольно посмотрел наверх:
– Ну, а тебе-то я чего такого сделал? Сколько же можно издеваться?!
Как я и предполагал, сверху мне никто ничего не ответил. «Хотя…  –  я тут же поправился, –  спасибо, что все обошлось, а то раскатали бы меня сейчас по асфальту, как букашку несчастную. Тогда уже на все было бы наплевать. А так я еще, пожалуй, побарахтаюсь.»
За всю свою водительскую практику у меня было достаточно много экстремальных ситуаций. Но одна из них запомнилась мне особо.

                                              5.

     Это было года три назад, в Ленинграде. Я ехал ранним утром, в рабочий день, с молокозавода, гружёный под завязку, и думал лишь об одном:
«Распихать бы поскорее эти проклятые триста ящиков по магазинам и поехать домой немного поспать».
За окном накрапывал мелкий противный дождь. Сидя в тёплой кабине под заунывное урчание мотора, меня рубило просто не по-детски.
«Хоть бы музыка была, что ли, а то скукотища одна. Так и заснуть можно».
Но поспать мне в этот момент так и не удалось.

    Подъезжая к перекрестку, я увидел трамвай, остановившийся справа. Он стоял, пропуская всех, кто ехал по главной. Это был один из немногих нерегулируемых перекрестков в городе, где трамваи обязаны были уступать дорогу всему транспорту, движущемуся и справа, и слева.
Когда до него оставалось метров сто или чуть больше, меня обогнали  несколько легковушек. Как только они миновали перекрёсток, трамвай неожиданно тронулся с места. Видимо, тот дебил, сидевший в кабине трамвая, решил, что успеет проехать, поскольку у меня скорость была небольшой. Но встречные, зная, что у них главная дорога, и не думали пропускать этого мудака. Трамвай, уступая им, встал как вкопанный, перегородив своими двумя вагонами дорогу в моём направлении.
Обложив его трёхэтажным, как полагается, я стал притормаживать. И все бы ничего, но на второй или третий качок у машины где-то внизу лопнула тормозная трубка. И тут моя педаль, выражаясь простым языком, «упала на пол». Я машинально дёрнул ручник, который, к слову сказать, давным-давно уже не работал, и за несколько секунд оценил ситуацию. Мои волосы встали дыбом. Имея за спиной четыре тонны груза, плюс сама машина, я фактически остался без тормозов. Слева был узкий разделительный газон с высоким поребриком и металлическим забором. Справа небольшой парк с высаженными в шахматном порядке деревьями. Чуть левее автозаправочная станция.
   На улице было ещё темно, и в салоне трамвая горел свет. Когда между нами оставалось метров пятьдесят, я с ужасом увидел, что оба вагона битком набиты людьми.
  Несколько машин, которые ехали в моём направлении остановились, и видимо обкладывая этого барана матюгами, спокойно дожидались, пока он освободит дорогу. Ну, а мне, в отличие от них, ждать было уже нечего да, собственно говоря, и некогда. Счёт шёл на секунды. Скорость была ещё приличной. Хоть я и пытался тормозить передачами, но расстояние между нами неумолимо сокращалось.
Вариантов у меня на тот момент, честно говоря, было совсем немного. Либо прямиком в трамвай, что в мои планы, по понятным причинам, никак не входило, либо куда-то в сторону. Налево нельзя, там металлический забор, и встречные. Направо можно, но там заправка и эти дурацкие деревья.
Из трёх зол пришлось выбирать наименьшее. Я крутанул руль вправо, и тяжёлая машина с высоким фургоном, чудом перескочив высокий поребрик, остановилась между двух деревьев и буквально в каких-то десяти метрах от заправки. При этом я сильно треснулся головой о потолок, чуть не свернув себе шею, а затем грудью об руль. Но это я почувствовал уже потом.
  Честно говоря, я тогда чуть в штаны не наделал от этих кульбитов и, уцепившись за руль, долго не мог поверить, что всё уже закончилось и никто не пострадал.
  По всем законам физики машина должна была бы опрокинуться набок, поскольку груз был расположен по шесть ящиков в высоту. Но этого почему-то не произошло.
  Пока я сидел в кабине, провожая взглядом удаляющийся трамвай с его счастливыми пассажирами и перебирая в голове всевозможные экзотические выражения в адрес его водителя, к машине подошёл мужчина с маленькой собачкой и постучал в стекло.
- Эй, братишка! С тобой всё нормально?!
Я отрешённо посмотрел на него и, с трясущимися руками, медленно выбрался на улицу.
- Да, спасибо. Все в порядке.
- Ты что, заснул?- не унимался он.
- Да нет, говорю же, со мной всё нормально! Тормоза просто отказали.
- А-а!- протянул он. – А то мы смотрим с Бонапартом, машина на газон выскочила, вот-вот перевернётся! Ящики из кузова вываливаются  –  думали, водила заснул!
- С кем вы смотрите?- не понял я.
- Да вон с ним!- он показал на свою собаку. Бонапарт, услышав свою кликуху, весело взвизгнул и, виляя хвостом, встал на задние лапы.
Я невольно улыбнулся. Обычно таких собачек называют Шариками, Тузиками… а тут Бонапарт! Надо  же!
Тут я вспомнил о своём грузе, и обошёл машину.
Двери фургона были открыты настежь, от удара соскочила щеколда, и штук пятнадцать, а то и двадцать ящиков валялись на газоне, заливая всё вокруг молоком. Еще штук десять лежали перевёрнутыми внутри фургона, из которого ручьями также лилось свежее молоко. Поблагодарив мужика, я стал закидывать полупустые ящики обратно в фургон, уже не обращая особого внимания на их содержимое.
      Короче говоря, тогда всё обошлось! А ведь могло быть и намного хуже.
Вот и сейчас ничего страшного, собственно, и не случилось. Жаль только  –  не вовремя.

                                               6.



   Я посмотрел на дорогу, но ребят нигде не было видно.  Неужели уехали?!  Жаль  –  значит, не судьба!
- Не судьба, не судьба!! –  спохватившись, передразнил я сам себя, когда понял что опять остался один. – Размечтался о кренделях небесных! –  вспомнил я фразу из своего любимого фильма. А так вроде бы хорошо всё начиналось!
Но тут я посмотрел на свой мотоцикл и понял, что на данный момент это мой единственный друг и товарищ, ногами которого пихать совершенно не обязательно.
Я принялся тщательно осматривать его, пытаясь найти неисправность. Но так, на первый взгляд, вроде бы всё было нормально. Провода на месте, бензина в баке достаточно. Значит либо карбюратор, либо электрика. А тут без инструментов уже ничего не сделаешь. Но делать-то все равно что-то надо! Не сидеть же здесь до «мартышкиного заговенья»!
       Весь в раздумьях я подошёл к своему «больному другу», и попытался его завести.  К моему великому изумлению, со второй или третьей попытки, он заработал, как ни в чём ни бывало.
Надев очки и рукавицы, я быстро взгромоздился на мотоцикл, собираясь выехать на дорогу. Но как только  включил фару, двигатель снова стал глохнуть.
«Ага! –  меня тут же осенило. – Значит, это никакой не карбюратор, а скорее всего, накрылось реле генератора. И я всё это время ехал на одном аккумуляторе, который, в конце концов, просто сдох».  Я выключил фару и медленно двинулся вперёд в надежде добраться до какого-нибудь автосервиса.
Километров через пять, не веря своим глазам, я увидел на обочине Саню с Игорем, видимо дожидавшихся моего появления.
- Ну, ты чего!- недовольным тоном спросил Игорь, когда я с виноватой улыбкой подрулил к ним. - Мы же торопимся!
   Я извинился, и рассказал им, что случилось. Они в два голоса подтвердили мою догадку насчет релюшки.
   Потом возникла небольшая пауза, и Саня извиняющимся тоном сказал:
–   Колян, ты же знаешь о нашей проблеме! Ждать мы больше не можем, да и помочь нам тебе, собственно, нечем. Так что не обижайся, мы поедем. Извини!
Я чувствовал, что ребята на взводе, и уже были не рады, что предложили мне свою помощь.
- Да не вопрос, мужики! Какие тут могут быть обиды! Я же всё понимаю, вы и так со мной столько времени потеряли!
- Да ну, ерунда!- отмахнулся Игорь, вероятно испытывая определенную неловкость передо мной. - Ты вот лучше скажи: у тебя что, совсем никаких инструментов нет с собой?
Я выудил из сумки плоский велосипедный ключ с отверстиями под разные гайки:
- Вот, только это.
- Не густо!- хмыкнул Игорь, и достал из бардачка отвёртку. – Возьми, пригодится. Кстати, и не только по прямому назначению, всякое бывает!- он многозначительно посмотрел на меня.
«Эх, Игорёк, знал бы ты, что лежит у меня в рюкзаке! Если она мне и пригодится то как раз только по прямому назначению». Я взял отвёртку и убрал её в боковой кармашек сумки.
– Спасибо мужики! Езжайте, я разберусь, чего время терять!- ляпнул я с некоторой долей бравады, на самом деле слабо себе представляя, как буду разбираться.

                                                   7.

Мы попрощались, и когда они уехали, я присел на небольшой камень и тупо уставился на свой мотоцикл.
«Ну что, Робинзон Крузо долбанный! Думай, как из этой задницы выбираться!  Даже если я найду автосервис  –  не факт что без денег мне будут что-то делать».
Я достал отвертку и открыл лючок сбоку, где находилась вся электрическая трехомундия.
Там было несколько релюшек: где какая из них, непонятно. На всякий случай я подкрутил всё, что можно было подкрутить, и пошевелил провода.
– Да-а, сильно! Специалист, мать твою!- пробурчал я себе под нос и закрыл лючок.
  Ладно! Чего высиживать, надо ехать!
  Время перевалило за полдень, и всякие грустные мысли полезли мне в голову:
«Ну, хорошо! Вечер, а там и ночь уже не за горами. Если ты не разрулишь эту идиотскую ситуацию до темноты - ночевать тебе, «везунчик», прямо на обочине».
А разлечься в чистом поле на сырой земле и заснуть чревато тем, что можно и вовсе не проснуться. Меня это никак не устраивало.
А тем не менее, шли уже вторые сутки без сна и кумарило меня по полной программе. Поэтому прыгать всю ночь вокруг мотоцикла у меня уже просто не хватит никакого здоровья.
   От этих рассуждений, я непроизвольно стал почёсываться на нервной почве и решил всё же поторапливаться.
Но поторапливаться  –  это очень громко сказано. Ехать приходилось медленно, чтобы хоть как-то поберечь аккумулятор. Ни о каких обгонах и тому подобному не было уже и речи. От такой езды, ко всем имеющимся проблемам, добавилась еще одна: меня неумолимо клонило в сон. Изредка я снимал очки, чтобы проветриться. Несколько раз останавливался, чтобы сполоснуть лицо из придорожной лужи. Мне все казалось: вот-вот на моем пути появится какой-нибудь городишко, в котором я смогу найти автомастерскую. Но ничего подобного вокруг и в помине не было. Дорога шла через бескрайние поля, и лишь вдалеке виднелись одинокие деревенские домики и небольшие перелески.
Останавливаться приходилось всё чаще и чаще.
В принципе, любой аккумулятор имеет способность чуть-чуть самозаряжаться в нерабочем состоянии. Да и неисправное реле, вероятно, не до конца ещё скисло  –  нет-нет, да подкидывало небольшую зарядку.
Но чудес на свете, как известно, не бывает - особенно, что касается техники. Такая езда, короткими перебежками, уже сильно смахивала на агонию. Иллюзий особых я и не питал по этому поводу.  Когда в очередной раз, отсидев полчаса на каком-то бревне, прислонившись к дереву, я попытался завести мотоцикл - у меня ничего не вышло.
« Ну, вот и всё! Бобик сдох!»
Честно говоря, меня уже так плющило, что где-то в глубине души я, в общем-то, был и не против того, что не надо пока никуда ехать, а можно посидеть и спокойно вздремнуть.
Неизвестно, чем бы могла закончиться езда в таком состоянии. Так что правильно говорят: «что ни делается  –  всё к лучшему».
Бороться со сном уже не было сил. Я слышал, что пытка, когда людям сутками не дают спать, считается одной из самых страшных и изощрённых пыток, придуманных человеком.
Что я только ни делал до этого, чтобы не вырубиться, пока мой мотоцикл ещё двигался с горем пополам! Скатываясь на обочину, я бегал на месте рысцой, прыгал рядом с мотоциклом, приседая на корточки, ходил вдоль дороги взад и вперед, читая стихи вслух. Но стоило лишь на секунду остановиться, как тут же на глаза накатывала пелена, а веки слипались сами по себе, как будто были намагничены. Недаром говорят: «глаза закрываются, хоть спички вставляй!»
Я решил ничего в глаза себе не вставлять, а просто сесть и покемарить часок.
Но покемарить  –  это, конечно, хорошо! А что, если мотоцикл сопрут?!
Я попытался просунуть руку между спицами: нет, не получается! Положил ногу на раму: тоже не фонтан! Наконец вспомнил о старом велосипедном замке. Достал его из сумки и пристегнул себя за штрипку на штанах к переднему колесу. Правда, теперь приходилось сидеть чуть ли не в обнимку с мотоциклом, но это всяко лучше, чем остаться вообще без него.
Довольный собой за такую находчивость, я устроился поудобнее и, прислонившись спиной к дереву, тут же провалился в чёрную необъятную бездну, в которой не было ни снов, ни звуков, ни света… лишь безмолвная пустота.


                                                  8.
     Возвращался я из этого блаженного состояния (судя по выражению лица трясущего меня за плечо полицейского), по всей видимости, долго. Когда я открыл глаза и увидел перед собой усатую жирную морду в фуражке, то долго не мог сообразить, где я и кто это передо мной. Наконец, вслед за глазами, постепенно стали включаться мозги. Когда чуть поодаль я увидел полицейскую машину с мигалками, то как-то сразу взбодрился, будто бы меня сунули башкой в ледяную прорубь.  «Здравствуй жопа, Новый год; ты приехал, и я - вот! Этого мне только не хватало!»
Полицейский, видя, что со мной все в порядке, что я жив и, скорее всего, здоров, немного успокоился. Он тут же скорчил грозную рожу и стал курлыкать что-то по-румынски, указывая руками на мотоцикл.
    Я сидел перед ним с вытянутыми ногами и, как последний дурачок, вылупив глаза, пытался понять, чего он от меня хочет. Наконец, услышав знакомое слово, я сообразил, что его интересует мой паспорт.
  Ну, все! Теперь я окончательно вернулся в реальность… отчего меня как-то сразу стало подташнивать.
   Чтобы не обострять и без того накалившуюся обстановку, для начала я мило улыбнулся. Видимо, еще туго соображая спросонья, вместо того, чтобы достать паспорт, я зачем-то одной рукой снял шлем, забыв, что уже двое суток не расчесывал волосы, а вторую вытянул ладонью вперед.
О кэй, о кэй! - мол, сейчас всё будет.
Полицейский, внимательно следя за моими движениями, на всякий случай отступил на шаг назад.
«Хорошо, что пушку еще не достал», –   я сразу уловил его внутреннее напряжение.
Не желая усугублять, и в силу своего воспитания (неприлично всё же сидеть перед представителем закона), я решил быстро подняться на ноги и предъявить ему свой паспорт.
Продолжая улыбаться, как последний идиот, я так и сделал. При этом у меня совершенно вылетело из головы, что я пристёгнут замком к колесу...
      Когда, крякнув от неожиданности, я с грохотом навернулся, задрав ноги перед носом у полицейского, тот отскочил от меня как ошпаренный на пару метров и схватился за кобуру.
«Вот муда-ак!!- выругался я про себя, лёжа кверху жопой на мотоцикле, и судорожно пытаясь отыскать в карманах заветный ключик. – Он же меня сейчас пристрелит тут на хер, и будет совершенно прав!»
Наконец мне удалось найти ключ. Я искоса посмотрел на полицейского и, как болванчик, закивал головой, давая понять, что всё в порядке. Трясущимися руками достал ключ из кармана и, отстегнув себя от мотоцикла, поднялся на ноги.
- Пардон!- ляпнул я первое, что пришло мне в голову, и полез во внутренний карман за паспортом.
Полицейский видимо уже был не рад, что остановился, и теперь с опаской следил за моими действиями, готовый к любым неожиданностям.
   Сколько раз я представлял себе эту встречу! Я даже пытался репетировать свои действия, чтобы, не дай бог, не навести на себя никаких подозрений. А что вышло!!
Я протянул ему свой паспорт и, чтобы не стоять перед ним, как истукан, принялся поднимать мотоцикл.
Тот, пролистав его от корки до корки, явно успокоился. Напустив на себя важный вид, он подошёл ко мне, похлопывая паспортом о свою ладонь.
У меня похолодело внутри, когда он что-то спрашивая, стал показывать руками на рюкзак. Я на секундочку представил, что сейчас будет, если он найдёт у меня пистолет. Но тут же взял себя в руки, пригладил волосы, и зевнул.
   Полицейский продолжал, что-то лопотать, глядя на мои сумки.
   Но я уже окончательно проснулся, и тут включил такого дурака, что в театральный институт меня бы наверняка взяли без экзаменов, будь я немного помоложе.
Со страдальческим выражением на лице я начал жестами объяснять ему, что отстал от друзей, мотоцикл сломан, и теперь мне срочно нужен автосервис. Но этот гад, видно, тоже решил подурачиться, или в самом деле оказался туповат –  вот уж не знаю!
Как надутый индюк, он всё ходил вокруг мотоцикла и делал вид, что не понимает, о чём идёт речь.
«Ах ты, сука! Дураком прикидываешься?! Что ж ты прицепился-то ко мне, гнида ты казематная!!»
Тогда, для пущей наглядности, я скрестил свои руки у него перед носом, и громко так, чтобы он получше меня расслышал, хотел, было сказать «капут!», имея в виду сломанный мотоцикл. Но вместо этого, видимо от волнения, непроизвольно брякнул еще с детства засевшее в голове словосочетание «Гитлер капут!»
Полицейский, бедняга, опять весь напрягся, видимо, решив, что имеет дело с душевнобольным человеком, и слегка попятился назад. Но затем, к моему удивлению, вероятно, сообразил, что я оговорился.
Он попытался изобразить на своей свинячьей роже что-то наподобие улыбки и вернул мне паспорт.
- Мерси!- от волнения чуть ли не пропищал я, исчерпав на этом весь свой запас иностранных слов и с досадой вспоминая пропущенные мною уроки французского в школе.
Продолжая ухмыляться, он ещё раз оглядел меня с ног до головы и сделал жест руками, понятный, наверное, во всём мире.
«Всё! Вали, мол, отсюда! Надоел ты мне, придурок!»
- Я и рад бы, да только валить-то отсюда придётся тебе, дружок! А я пока ещё здесь посижу, как это ни печально,- набравшись наглости, вслух ответил я и, застенчиво улыбаясь, убрал паспорт.
Полицейский, вероятно, подумал, что это я его так горячо поблагодарил. Он скорчил томную рожу и, виляя задницей, гордой походкой направился к своей машине.
Когда он уехал, я, весь мокрый от пота, трясущимися руками достал сигарету и, с трудом прикурив, уселся на землю:
«Ну, слава богу! Пронесло!»

                                             9.


      День подходил к концу. Солнце давно перевалило зенит, и на улице было лёгкое весеннее марево.
Надо же что-то делать! Сейчас примерно шесть. Не успеешь оглянуться, как начнёт темнеть.
Я достал из кармашка на сумке старые электронные часы без ремешка: да, действительно, без пятнадцати шесть.
Впереди на горизонте, в моём направлении, всё небо было затянуто чёрными грозовыми тучами, отчего ощущение того, что день вот-вот закончится, было еще более острым.
«А ведь он запросто мог сейчас меня прихватить!- всё не мог успокоиться я. Стоило ему спросить водительские права. А там и до сумок бы дело дошло... Нет, двигать надо отсюда! Торчу тут, как слива в жопе, у всех на виду! Не дай бог ещё кто нибудь прицепится».
Я надел шлем и, сделав несколько последних затяжек, выкинул бычок в сторону.
- Ну, с богом!- я дёрнул несколько раз педаль стартера.
Мотоцикл завёлся с четвёртой или пятой попытки. Но пока я вошкался, устраиваясь поудобнее, опять стал глохнуть, тем самым подтверждая, что чудес действительно не бывает.
«Ну, всё, кирдык! Сушите вёсла, товарищ дорогой!» Я уселся на «своё» бревно и, оглядываясь по сторонам, стал думать: куда бы укрыться с этой кучей железа с глаз долой?!
После встречи с полицейским сон как рукой сняло. Я сидел, прислонившись к этому сраному дереву, курил одну за другой, и ничего абсолютно не мог придумать.
С обеих сторон тянулись бесконечные вспаханные поля с какими-то молодыми посадками. А вдоль дороги то тут, то там торчали одинокие маленькие кустики, за которыми даже ребёнку покакать, наверное, было бы стыдно...
У меня начиналась лёгкая паника.
«Сколько же я буду здесь сидеть?! День, два, неделю?! Пока с голоду не подохну?! Или с неба мне эта вонючая релюшка не упадёт?!»
«Стоп, стоп! Тормози! Раскудахтался, как потерпевший! Как известно безвыходных ситуаций не бывает. Надо только мозгами пошевелить. Думай!!»
Я почесал свою немытую голову, и принялся рассуждать:
«Оставить мотоцикл и попроситься за бутылку водки до ближайшего города?! Так его даже спрятать тут негде!
Это, конечно, вариант, но очень слабенький. Во-первых: неизвестно, сколько я буду ездить, и вообще, найду ли то, что мне нужно. Во-вторых: за это время появится уникальная возможность остаться и вовсе без мотоцикла! «Помоют», как пить дать! Остаётся идти пешком вместе с мотоциклом. Это, похоже, единственный выход из положения».
Я застегнул шлем и повесил его на руль. Снял куртку и выкатил мотоцикл на асфальт.
Самому пришлось идти справа по обочине, чтобы не мешать попутному транспорту.
Не скажу, что мне было очень удобно. Обочина оказалась каменистой, и к тому же с небольшим уклоном. Мотоцикл всё время чуть-чуть кренился в мою сторону, и руки приходилось держать в постоянном напряжении.
     Пройдя примерно с полкилометра, я понял, что долго так не протяну. От ходьбы у меня сильно разболелась нога. Бинты развязались, и при каждом шаге брючина тёрлась о рану. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. По лицу градом катил пот, как будто я полчаса одетым отсидел в парилке. Страшно хотелось пить.
«Ничего, ничего! Всё нормально! Главное не раскисать, а то совсем будет хреново! Починить бы это чудо техники поскорее, а там глядишь, и попрёт. Должна же эта чёрная полоса когда-то закончится!» Я старался думать о хорошем, чтобы хоть как-то отвлечься от действительности.
Занятый своими мыслями, я не заметил сбитую собаку и чуть было не наступил на неё. Собака лежала у дороги в луже крови. При виде несчастного животного у меня, мягко говоря, слегка испортилось настроение.
«Фу ты, чёрт! Что ж это такое! Не понос, так золотуха! Вокруг ни кустов, ни деревьев. Как можно на дороге не заметить собаку?! Ездуны херовы!!»
Тут непроизвольно я вспомнил один случай, произошедший со мной пару лет назад.
Я тогда набил морду одному ублюдку прямо в городе, при всём честном народе. Тот сознательно, прямо у всех на глазах, сбил маленькую дворняжку, и, как ни в чём не бывало, поехал дальше.
   Первым ехал этот урод на ржавом «УАЗике», я за ним метрах в двадцати. Собака, не торопясь, подошла к дороге и встала, повернув свою симпатичную мордочку в нашу сторону. Она явно ждала, когда освободится дорога. Дворняжки вообще в этом смысле очень умные и приспособленные к городским условиям. Поравнявшись с ней, водитель «УАЗа» ни с того, ни с сего резко вильнул вправо. Затем выровнял машину и, не сбавляя скорости, поехал дальше. Собака кубарем отлетела на газон, и, визжа от боли и страха, забилась в конвульсиях.
Оставлять это безнаказанным было выше моих сил. Я обогнал «УАЗ» и, прижав этого говнюка к обочине, вышел из машины. Мне вообще не очень-то нравится, когда на моих глазах незаслуженно обижают животных. Я почему-то сразу начинаю нервничать. На меня это действует, как красная тряпка на быка.
Из кабины «УАЗика» ко мне навстречу вылез этакий увалень лет тридцати, с лицом, абсолютно не тронутым интеллектом.
- Ну, ты чего?- вылупил он на меня глаза. - Проблемы?!- он стал почёсывать свою прыщавую рожу.
«Сейчас у тебя начнутся проблемы!» –  подумал я, решая: сразу садануть ему в рыло или для начала послушать, что он скажет?  Как человек воспитанный, я всё же из вежливости решил задать ему единственный вопрос.
- Зачем ты это сделал?- спросил я и подошёл к нему чуть ближе.
- Чего я сделал?!- выкрикнул он и скорчил такую рожу, что мне захотелось его тут же придушить.
- Собаку сбил,- тихо сказал я.
Он на секунду задумался. Видимо, единственная извилина, которая находилась у него в голове, в это время усиленно заработала.
- Ах, собаку?!- ощерился он. - А ты чего, любитель животных?
Это была улыбка патологического садиста.
– Да их вообще всех перестрелять надо! Разносят заразу по городу! Да была б моя воля, я бы их всех передавил, не задумываясь! Он посмотрел мне прямо в глаза и, продолжая нагло улыбаться, добавил:
- А таких защитников как ты, я вообще вот здесь видел!- и он легонько похлопал себя по причинному месту.
Вот это был уже перебор...
Чтобы больше не слушать бред этого недоноска, не медля ни секунды, я с силой треснул ему левой в челюсть. А пока он не опомнился, тут же добавил  правой в шнапак.
Он плюхнулся на жопу прямо возле своей машины и, ничего не понимая, молча уставился на меня, хлопая своими свинячьими глазками.
Я взял его за шкварник и, слегка подтянув наверх, прошипел на ухо:
– Послушай ты, выродок! Твой папаша в своё время сделал очень большую глупость, что не воспользовался презервативом! Таких уродов как ты, в сортире топить нужно ещё в зародыше!
Напоследок я легонько пнул его ногой в пузо и пошёл к своей машине. Ну, а он так и остался сидеть на асфальте, вероятно, так и не поняв, за что получил.
                                              10.


  Пока я предавался воспоминаниям, то не заметил, как прошёл ещё метров двести.
«Всё, хорош!- я вытер ладонью пот со лба. – Надо останавливаться на перекур, а заодно и посмотреть, что там с ногой».
Пока я выбирал место получше, мимо проехал мотоциклист с пассажиром на заднем сиденье.
Они слегка притормозили и оба посмотрели на меня.
«Вот она! Начинается белая полоса». Я на всякий случай улыбнулся, и тоже уставился на них. Но мотоциклист прибавил скорость и тут же скрылся из виду.
«Нет, это ещё не она,- с сожалением констатировал я». К тому же, судя по номеру на мотоцикле, это были румыны, с которыми объясняться было - ну очень тяжело.
Наконец я увидел небольшой куст, за которым можно было укрыться, и свернул с дороги.
Как я и предполагал, повязка сползла вниз, а раны слегка кровоточили. Я достал из сумки всё необходимое и занялся своей ногой. Пока я пытался пальцами раскрошить таблетку стрептоцида, на дороге опять появился тот самый мотоциклист со своим попутчиком. Поравнявшись со мной, они остановились и, с любопытством глядя на меня, стали переговариваться между собой.
«Чем же это я их так заинтересовал?» Я продолжал бинтовать ногу, искоса поглядывая в их сторону. «Либо помочь хотят, либо наоборот». Я невольно вспомнил пьяные базары за столом у Коли на поминках.  «В любом случае надо быть готовым ко всему».
Я быстро закончил перевязку, опустил штанину и прикурил сигарету.
«Если они сейчас попросят закурить - хорошего не жди», - спохватился я, но прятать сигарету не стал. Курево –  это вообще классический повод для всякого рода заморочек. Сначала дай закурить, потом дай денег! Ну а потом… бейте его ребята, он меня на х… послал! Всё это мы уже проходили». Я сидел, сцепив руки на коленях, и смотрел в их сторону. Причём смотрел не как кролик на удава, а скорее наоборот.
«Только суньтесь, уроды! Я вам головы-то сейчас поотрываю!» И дело было вовсе не в пистолете, который лежал у меня почти под рукой. Это было что-то другое. Как тогда, на трассе, с теми отморозками.
Мне стало даже интересно. Что же будет дальше? Я поймал себя на мысли, что неплохо бы обратиться к психиатру, если когда-нибудь доберусь всё же до дому. Пистолет пистолетом, но я полностью отдавал себе отчёт в том, что это не игрушка. И если уж достал, то там и до стрельбы недалеко! А размахивать им направо и налево перед носом у каждого встречного –  это просто несерьёзно! Легко можно нарваться и на неприятности.
Спустя несколько минут мотоциклист включил передачу и, развернувшись на дороге, подкатил ко мне.
Я поднялся на ноги и на всякий случай подошёл к своему мотоциклу.
Это были двое парней лет двадцати двух, двадцати трёх, довольно хрупкого телосложения, что меня немного успокоило, с явно выраженной цыганской внешностью.
Настроены они были, вопреки моим опасениям, довольно дружелюбно.
Вероятно, сначала они приняли меня за молдаванина, и поскольку языки у них одной группы, то сразу стали о чём-то меня расспрашивать.
Я молча стоял перед ними и, как полудурок, хлопал глазами.
По тону вполне было понятно, что пока мне ничего не угрожает. Но о чём шла речь… хоть убей!
Тут ребята сообразили, что разговор у нас совершенно не клеится. Они стали размахивать руками, пытаясь выяснить, что случилось, и почему я иду пешком. Это было понятно по характерным, выразительным жестам.
Сначала они показывали на дорогу, откуда я шёл, потом на мотоцикл. Короче говоря, сообразить, что они имели ввиду, было не так уж и сложно.
«Ох, ребята, какие вы шумные!» Я слегка расслабился, и тоже стал объяснять им, что мотоцикл сломался, тыкая пальцем в то место, где находились релюхи.
Спустя минут десять мы наконец-то поняли друг друга окончательно.
Я угостил их сигаретами, и они, продолжая о чём-то калякать, стали руками показывать вперёд. Тут я снова перестал их понимать, вероятно, потеряв какую-то важную нить в этом, с позволения сказать, разговоре.
Но когда один из них, водя пальцем по циферблату своих часов, показал, что через полчаса они вернутся на это место, я понял, что они всё же хотят мне помочь.
По их просьбе, я попытался завести мотоцикл. Когда из этого ничего не получилось, мы открыли лючок.
Они со знанием дела осмотрели всё, что находится внутри, и сделали мне жест рукой:  мол, жди,  мы сейчас. После этого сели на свой мотоцикл и уехали.
«Нет, всё же это она, белая полоса! Если конечно я правильно их понял. Надеюсь, что правильно».
«Правда, они ещё не знают, что у меня нет денег! Зато есть водка, калькуляторы! Цыплята, наконец, которые если что, всегда можно продать. Лишь бы помогли, а там разберёмся!»
Я опять уселся на землю и стал ждать, попыхивая сигареткой.
Настроение заметно поднялось. Я был уверен, что теперь-то у меня точно всё получится.
«Ну, надо же! Совсем незнакомые люди  –  а решили помочь! К тому же, никто их и не просил, сами остановились!»
Меня прямо-таки распирало от избытка чувств.
Я тоже много раз останавливался на трассе, чтобы помочь людям, попавшим в беду. Это же элементарная водительская этика.  Так что, можно сказать, откликнулось!
  Однажды мне пришлось везти из загорода в больницу беременную женщину, попавшую с мужем в аварию.
Они ехали в роддом, ну то есть, уже рожать. И, видимо от избытка чувств, связанных с будущим отцовством, то ли с горя, то ли с радости, мужик прямо на моих глазах нырнул в кювет.
Я, когда увидел перед собой такую «шляпу»,  разумеется, сразу же остановился. Вот тут-то меня этот наездник и попросил подкинуть его драгоценную супругу до ближайшей больницы. А сам остался дожидаться гаишников.
В те времена из-за дефицита запчастей оставлять на дороге битую машину без присмотра было верхом легкомыслия.
Ох-ох, я тогда страху натерпелся!!!
Эта дамочка, помимо того, что чуть не родила прямо у меня в машине, вдобавок облевала мне весь коврик, поскольку у неё было явное сотрясение мозга.
Она лежит, бедолага, на заднем сидении и жалобно так повизгивает.
А я, как остолоп, чуть ли не зубами вцепившись в руль, сижу и боюсь даже посмотреть в её сторону. «Вот начнёт сейчас рожать! Что мне с ней делать?!»
Так и ехал всю дорогу, как будто швабру проглотил.
Ну, слава богу, тогда всё обошлось.
Доставил я её в больницу, и, как потом выяснилось, очень даже вовремя. Родила она буквально через полчаса.
Недели через две они звонили мне с мужем. Благодарили и всё такое. Сначала я понять не мог, как они меня нашли?! А потом вспомнил, что оставлял свои координаты в приёмном покое, когда привёз её в больницу.
Так что правильно говорят: «как аукнется, так и откликнется». Теперь вот и мне люди помогают.
   Я потёр рукой глаз, и тут же выругался вслух:
- Бля! Вот только этого мне сейчас не хватало!
На нижнем веке у меня назревал ячмень. А это означало, что не далее, как завтра, я буду выглядеть несколько иначе. Да хрен-то с ним, как я буду выглядеть! Это, ко всему прочему, ещё и довольно неприятно.
«Ну что за непруха? Стоило немного застудиться, и на тебе!»
В детстве мама моего друга, видя, как я мучаюсь с этими ячменями, научила меня одной небольшой хитрости.
Как только почувствовал, что начинает болеть глаз, обильно смачиваешь это место слюной. Желательно на голодный желудок. Тогда у тебя появится реальный шанс избежать дальнейших неприятностей. У меня несколько раз это получалось.
Я смачно плюнул себе на палец и помазал веко. Благо с голодным желудком у меня всё было в порядке. Вот уже без малого двое суток я вообще ничего не ел, и когда поем, кстати, неизвестно.
«С утра надо будет обязательно подумать над этим,- решил я и почувствовал, как у меня сразу заурчало в животе».
Прошло уже минут двадцать, как уехали эти двое. Я продолжал сидеть и ждать их, поглядывая на дорогу.
Когда прошло ещё двадцать, я стал немного волноваться. А спустя час решил, что неправильно их понял, и они не приедут. Отчего-то сразу вспомнил, что Румыния в начале Второй мировой воевала на стороне фашистов... А у меня ведь на ней дед погиб!
«Всё, ждать больше нечего! До наступления темноты надо всё же попытаться найти укромное местечко, где можно переночевать».
Мне очень не нравились огромные дождевые тучи на горизонте, которые медленно ползли в мою сторону, намекая на то, что ночка будет весёлой.
Хорошо же я буду смотреться со стороны, сидя ночью у обочины под проливным дождём! А всё как раз к этому и шло. На улице поднялся небольшой ветерок, и в воздухе запахло весенней грозой. От этих размышлений меня слегка передёрнуло.
Я быстро поднялся на ноги и собрался уже двигать дальше, как услышал на дороге звук приближающегося мотоцикла.
«Неужели?!» Я не верил своим глазам.
Ещё издали сидевший сзади весело помахал мне рукой.
Улыбаясь, я ответил им, и чуть не подпрыгнул от радости, как будто встретил с поезда родную маму, которую не видел три года.
Они действительно привезли релюшку, инструменты и провода, чтобы легче было завестись. А ещё  дали мне маленькую упаковку чипсов, которую я рубанул чуть ли не вместе с пакетиком, пока они меняли реле.
Когда всё было готово, они подсоединили провода от своего к моему мотоциклу, и один из них показал рукой что можно пробовать.
Мотоцикл завёлся с первой же попытки.
Услышав звук работающего двигателя, я готов был расцеловать этих двоих аборигенов.
Я был на седьмом небе от счастья, забыв и о назревающем ячмене, и о предстоящих трудностях. Мы радовались, как маленькие дети, пожимая друг другу руки.
Я - потому что наконец-то смогу ехать дальше. Они - вероятно, ожидая от меня денег за свою помощь.
«Ничего! Сейчас попытаюсь объяснить им, что денег у меня нет. Ну не станут же они, в конце концов, снимать это реле обратно!»
Только я собрался прошвырнуться по своим сумкам, чтобы отблагодарить ребят, как один из них, который был пассажиром, показал на мой мотоцикл и жестами попросил разрешения прокатиться.
Я немного замешкался, но отказать в таком пустяке после того, что они для меня сделали, с моей стороны было бы форменным свинством.
Я вымученно улыбнулся и кивнул ему в знак согласия: давай, мол, валяй!
Когда он тронулся с места и выехал на дорогу, второй посмотрел на меня, показывая на своего приятеля рукой, что-то сказал и поехал вслед за ним.
Сказать, что эта выходка мне не понравилась – значит, вообще ничего не сказать.

                                               11.


    Не в силах ничего сделать, я стоял на дороге, как фонарный столб и, скрипя зубами, смотрел вслед удаляющимся мотоциклам.
«А ведь меня, похоже, кинули!» Я лихорадочно стал соображать:  что же теперь делать?!
Когда мотоциклы скрылись из виду, меня бросило в жар. Я со злостью ударил кулаком себя по колену и смачно выругался:
– Во муда-ак!! Тебя же, барана, развели, как лоха последнего!! На ровном месте! Головы он им поотрывает! Придурок!!
Спохватившись, я тут же стал голосовать, но, как назло, никто не останавливался.
А даже если бы и остановились! Как я объясню этим чертям, не русским, что мне срочно нужно догнать двоих чумазых цыган, которые пару минут назад увели у меня из-под носа мотоцикл! Причём увели-то по моей же дурости!
Продолжая ругать себя на чём свет стоит, я метался вдоль дороги взад и вперёд, как бабуин в клетке, которого не кормили как минимум неделю.
Но что от этого толку!
Все мои попытки остановить машину на дороге так ни к чему и не привели. Как говорится, «поздно пить боржоми, когда почки отвалились!
Попрыгав ещё минут десять, я уселся на землю и стал думать. Но мысли совершенно не шли в голову.
«А-а! Что тут думать! За тебя, дурака, всё уже придумали!»
Я действительно не знал, что мне теперь делать. Ситуация была настолько дерьмовой, что и в страшном сне не приснится.
На нервной почве у меня страшно разболелась голова. От этого я ещё больше стал злиться. Злиться на самого себя, за свою же собственную глупость.
- Ну надо же! Так лопухнуться!- бурчал я себе под нос. - Мотоцикла нет! Вещей нет! Денег… тоже нет!!
Серёгины песеты я, как последний дурак, перед отъездом переложил из кармана в сумку вместе с Колиной доверенностью. – Идиот!!
«Подальше положишь  –  поближе возьмёшь»,  - решил я тогда, думая, что поступаю, ну совсем уж правильно!
- Взял поближе! Умник сраный! –  в очередной раз выругался я и со злостью плюнул себе под ноги.
Минут пять я сидел неподвижно и тупо смотрел в землю.
- Ладно, всё!- хриплым голосом буркнул я, успокаивая сам себя. Нечего кудахтать, проехали!
Я решил закурить и спокойно подумать, что же мне всё-таки делать-то дальше.
Порывшись в карманах, я выудил помятую пачку и молча уставился на две последние сигареты, находившиеся внутри. Одна из них была слегка надломана.
Лёгкая нервная дрожь пробежала у меня по телу.
– Ну, вот! Ещё и без курева остался, твою мать!- в этот момент я готов был просто лопнуть от злости. Но злиться, кроме себя, было абсолютно не на кого, поэтому я взял себя в руки и бережно достал драгоценную сигарету из пачки.
Прикурив, я стал загибать пальцы, подводя итоги своей весёлой поездки.
- Мотоцикл угнали, вещей нет, денег нет, жратвы нет, воды нет. Я перешёл на другую руку. Курева нет, языка не знаю. Отлично!! В полицию тоже не сунешься заявлять, из-за пистолета. Который лежит, к слову сказать, в моём рюкзаке, а не в чьём либо другом. А прикидываться дурачком, если найдут, и кричать что впервые его видишь – просто глупо. Уж с отпечатками моих пальцев, я думаю, там полный порядок. Потискал я его в своё время вдоволь. Поэтому, выбирая между мотоциклом и румынской тюрьмой, я всё же предпочёл бы остаться без мотоцикла. Хорошо еще, что документы при себе, хоть домой смогу вернуться.
Я зачем-то стал подсчитывать, за сколько же времени дойду пешком до Ленинграда.
Получилось  – примерно за полтора месяца.
«Ну, это ерунда! Всего каких-то полтора месяца! Глазом не успеешь моргнуть, как дома окажешься». Я улыбнулся, поймав себя на мысли, что ещё в состоянии шутить.
«Значит, всё будет нормально! Главное  – живой и здоровый. Правда, с небольшой натяжкой, но всё же здоровый». Я сунул в рот грязный палец и ещё раз помазал слюной глаз.
С того момента, как я остался без мотоцикла, прошло уже минут сорок, поэтому иллюзий на этот счёт я уже не питал, а думал, как мне добраться до Молдавии.
Я поднялся на ноги и медленно пошёл в обратную сторону, изредка оглядываясь назад. «До границы примерно километров четыреста. На попутках добраться можно и без денег. А там, считай, уже дома. Вот Ванька-то обрадуется…- иронично усмехнулся я про себя. Придётся ведь у него просить на обратную дорогу до Питера».
Меня всё ещё мучили сомнения: уходить мне от этого места, или ещё подождать.

                                                12.


  Пока я, понурив голову, медленно плёлся, глядя на свои же собственные следы, оставленные час назад, меня обогнал, а потом и остановился жигулёнок с молдавскими номерами.
  Из машины вышли трое: мужик и две женщины. Видно было, что люди давно едут и остановились, чтобы немного размяться и, вероятно, справить нужду.
  Я быстро перешёл дорогу и направился в их сторону.
  Мужик стоял на коленях и заглядывал под машину. Женщины отошли немного в сторону и о чём-то разговаривали между собой.
Увидев краем глаза, что рядом кто-то есть, он поднялся на ноги и вопросительно уставился на меня.
- Здравствуйте!- улыбнулся я, стараясь не напугать своим видом человека.
Он молча кивнул мне в ответ.
- Извините за беспокойство,- я был, сама любезность. – Вы случайно не видели двоих на мотоциклах?- и я показал рукой в ту сторону, откуда они приехали.
Мужик, так же молча, отрицательно мотнул головой.
К тому времени женщины подошли к нам.
– Погоди, Петь!- вступила в разговор одна из них. -  Как же ты не видел?! Километрах в трёх, примерно, стоит на обочине какой-то мотоциклист. Правда, один?!
- Ах да, точно! - наконец открыл рот Петя. Я тут же почувствовал лёгкий мандраж.
- А какой у него мотоцикл?- с надеждой в голосе, спросил я.
Петя наморщил лоб, как будто я задал ему вопрос из высшей математики.
- Ну, какой?!  Да обыкновенный! Мотоцикл, как мотоцикл!
Я стоял перед ним, чуть не подпрыгивая от нетерпения. Меня так и подмывало, плюнуть на этого «болтуна» Петю и бегом рвануть в ту сторону, где они видели мотоциклиста. Но с больной ногой на такие расстояния не очень-то побегаешь! К тому же, пока я рысачу по дороге, этот говнюк может и уехать.
- Красный был мотоцикл,- сказала одна из женщин,- красный, я точно помню!
Тут я понял, что с Пети толку, как с козла молока, и обратился к женщинам.
- Вспомните, пожалуйста, сумки на мотоцикле были сзади привязаны?!
Одна из них задумалась на секунду и утвердительно кивнула головой.
- Да, вроде что-то было!
Я почувствовал, что от волнения у меня раскраснелась рожа, как будто меня только что нахлестали ладонями по щекам.
- Ребята! - взмолился я. – Подбросьте меня, пожалуйста, до этого мотоциклиста! Я вас прошу! Это для меня очень важно!
- Ну, ты чего! - начал бубнить себе под нос Петя. – У нас бензина кот наплакал! Нам бы до границы дотянуть. А заправляться здесь –  сам понимаешь! –  и он многозначительно похлопал себя по карману.
- Ну чего вам стоит, лишние пять-шесть километров! - как дворовый пёс, заскулил я. - Ну, пожалуйста! Я отблагодарю!
Зерно сомнения было уже брошено, и я почувствовал, что они вот-вот согласятся.
Петя принял позу великого мыслителя и, сложив руки на животе, опять задумался.
- А что случилось-то? – спросила вторая женщина, явно внимая моим просьбам.
- Да ничего страшного! Я сейчас вам всё объясню!- затараторил я, чуть ли не силком подталкивая Петю к водительской дверце.
Когда он нехотя уселся за руль, я обежал машину и безо всякого приглашения взгромоздился на заднее сиденье. Петя, продолжая что-то ворчать, развернулся, и мы поехали опять в сторону Югославии.
Рассказывать им всё как есть, честно говоря, мне не очень-то хотелось. Ну кому нужны чужие заморочки?! Тем более за границей! Возьмут да высадят к едрене фене! Поэтому я стал городить всякую чепуху, сочиняя прямо на ходу:
- Понимаете?.. Как бы вам это... Ну, в общем - это мой друг! Он стоит там уже не один час и, наверняка, очень волнуется. А когда он волнуется, то может наделать всяких глупостей. Например, возьмёт и уедет дальше, решив, что мы с ним разминулись. А я вот уже полдня пытаюсь его догнать, но у меня ничего не получается. Машина, на которой я добирался, сломалась, и водитель высадил меня прямо на дороге. А он… а он... Пока я заметал их этой пургой, то совершенно потерял логическую нить в своём монологе.
Я перевёл дыхание, чтобы сообразить, чего им лепить дальше, но как назло, вообще забыл, на чём остановился.
- Ну вот!- продолжил я после небольшой паузы. – Если всё же он уедет, я могу вообще его потерять. А у меня там и вещи, и документы, и еда, и ... Я хотел, было ввернуть им и на счёт больной ноги, но в последний момент передумал.
–  Короче говоря: если  его не найду, мне крышка!- закончил я и притих.
В машине возникла продолжительная пауза.
Женщины смотрели на меня, как на великомученика, изобразив на своих лицах сострадание. Мне даже стало как-то неловко перед ними. Хоть я и рассказал им, в принципе, всё как есть, но хрен его знает, как там дальше обернётся. За это ручаться уже никто не мог.
Наконец одна из них достала из бардачка яблоко и, видимо ощущая себя в тот момент матерью Терезой, протянула мне:
- На-ка, погрызи!
А Петя, вероятно, тоже осознавая в полной мере свою значимость в моей судьбе, снисходительно буркнул:
- Ладно, не ссы... Найдём мы твоего другана!
Но тут же встрепенулся:
– Погоди, так ты же говорил о двоих мотоциклистах?!
«Да чтоб тебя разорвало, умник долбанный!» –  подумал я и почесал за ухом.
- Ну-у, да-а! Нас вообще-то трое было. Второй, вероятно, тоже меня ищет, но только в другой стороне,- пробубнил я, чтобы хоть как-то ответить на его вопрос...  Возникла пауза.
- Я говорю, ищет он меня!- слегка повысив голос, повторил я.
Петя молча кивнул головой, вероятно догадываясь, что я чего-то не договариваю.
Я уже очень устал плести им всякую ахинею, и мне хотелось немного помолчать, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Но тут, к моему счастью, больше и не пришлось ничего сочинять. Впереди я увидел свой мотоцикл и того самого румына, который уехал на нём якобы прокатиться.
Он сидел сверху, как воробей на жёрдочке, и с отрешённым видом смотрел на дорогу.
От такой наглости я чуть не потерял дар речи.
«Это ж надо! Угнать мотоцикл и спокойно рассиживать у всех на виду!»
Я почувствовал лёгкое волнение в предвкушении мордобоя. Первым делом мне хотелось начистить ему рожу, а уж потом выяснять всё остальное.
Я, конечно, не исключал и другие варианты. Например, мотоцикл опять сломался, или ещё чего! Но почему, в таком случае, второй не вернулся и не сказал мне об этом?!
Короче говоря, это уже косяк с их стороны! А могли ведь и пистолет найти! Тогда им вообще на всё наплевать!
Нет, это вряд ли! Я мельком посмотрел на рюкзак. Интуиция мне подсказывала, что его не открывали.
- Да, Петь, это он! Подъезжай поближе!
Петя, как ни в чём не бывало, подрулил к мотоциклу и остановился напротив.
Я быстро выбрался из машины и в упор исподлобья посмотрел на румына. Видимо, в тот момент мой взгляд не предвещал ничего хорошего.
Парень весь напрягся и, соскочив на землю… достал нож.
Я остановился в полуметре от него, как вкопанный, и, тяжело дыша, посмотрел на его руку.
Петя, который вышел вместе со мной, что-то крякнул и, вылупив глаза, тоже застыл на месте.
- Вы чего, мужики?- хриплым голосом спросил он.
Парень молча стоял, как затравленный зверь, и медленно водил ножом в разные стороны перед моим лицом.
- Петь, ты по-молдавски говоришь?- не поворачивая головы, спросил я.
- Г-говорю,- запинаясь, тихо ответил он.
- Скажи этому придурку, чтобы убрал нож!
- Какому придурку?- видимо, от волнения задал он этот уместный вопрос, как будто кроме нас тут было ещё человек пятнадцать.
- Тому самому, Петь, который сейчас размахивает ножом у меня перед носом!
Парень, не понимая, о чём мы говорим, ещё больше стал нервничать. Наконец Петя что-то вякнул ему по-молдавски, и тот, продолжая держать перед собой нож, отошёл немного назад.
- Что это всё значит? – тихо спросил Петя, придя немного в себя. - Я что, тебе тут в переводчики нанимался?! Ты же говорил, что он твой друг!
- Ты извини меня, Петь! Всё, что я вам рассказал, это действительно правда. За исключением того, что еду я один, а эти два урода час назад угнали мой мотоцикл. И если бы не вы – мне в жизни было бы их не найти!- скороговоркой выпалил я. - Скажи ему, чтобы убрал свой сраный нож, пока я ему руки не оторвал!- добавил я. Но видимо мои сумбурные объяснения его не совсем удовлетворили.
- Да пошёл ты!! - разозлился Петя. - Тебе самому надо морду набить за такие дела!   
  Он посмотрел на свою машину, в которой, прильнув к окнам, сидели его испуганные попутчицы. – Откуда я знаю, чей это мотоцикл! – продолжая возмущаться, взвизгнул он.  – Втянул меня неизвестно во что!  Всё, я поехал!
Он был, конечно же, прав. Мне ничего не оставалось, как выслушивать его справедливые упрёки в свой адрес.
Только Петя собрался сесть в машину, как румын подал голос, обращаясь к нему. Петя выслушал его и через плечо бросил в мою сторону.
- Он извиняется перед тобой! Он говорит, что мотоцикл сломался, а его товарищ поехал за какой-то деталью.
- Ну вот! Я же тебе говорил!- обрадовался я. - Погоди Петь, не уезжай! Денег у меня, правда, нет, но хоть бутылку водки возьми. Она у меня в рюкзаке… должна лежать.
Петя с подозрением посмотрел на меня. Он, по всей видимости, продолжал ещё дуться но, несмотря на это, нехотя подошёл ко мне.
- Петь, прошу тебя, ещё один вопрос! Узнай, пожалуйста: если он извиняется, то зачем же он нож достал, когда мы подъехали?
Петя, всем своим видом выказывая недовольство, всё же задал ему этот вопрос.
Тот принялся отвечать, изредка показывая руками в мою сторону.
- Короче говоря, он просит, чтобы ты не думал о них ничего плохого. Они, мол, честные люди.
Я удивлённо посмотрел на румына. «Во красавчик! Сначала мотоцикл дёрнули, а теперь, видите ли, не думай о них плохого!»
- Он говорит, что во всём виноват твой мотоцикл. Как только он немного отъехал - мотоцикл стал глохнуть. Он отправил своего приятеля за другой запчастью, но тот почему-то задерживается. А нож достал, потому что испугался. Он подумал, что мы его сейчас бить начнём.
«Да уж, действительно! Я вылез из машины с такой рожей, что в это нетрудно было поверить. А ведь мне в каком-то смысле даже повезло, как это ни парадоксально! Вот не попросили б они прокатиться, а уехали сразу, и куковал бы себе дальше на дороге».
Я повернулся к румыну. Стоя чуть поодаль он переминался с ноги на ногу и смотрел на меня исподлобья.
Я подошёл к нему и, улыбаясь, протянул руку.
– Всё, проехали! Давай, держи пять!
Парень, разумеется, ни хрена не понял, но по моему тону было ясно, что конфликт исчерпан. Он виновато улыбнулся, и мы пожали друг другу руки.
- Ну вот!- обратился я к Пете. – Видишь, как всё разрешилось!
Он всё ещё продолжал дуться на меня, как мышь на крупу. Я достал из рюкзака бутылку водки, а заодно и проверил, на месте ли пистолет. Всё было нормально, пистолет никто не трогал.
- Спасибо, Петь!- я протянул ему бутылку. – Выручили вы меня здорово!
Он взял её, изобразив на лице что-то наподобие улыбки. – Да ладно, не за что,- буркнул он. - Поеду я, а то нам ещё пилить и пилить.
- Петь, пока ты здесь, спроси, пожалуйста, у нашего друга… далеко ли уехал его приятель.
Он задал ему этот вопрос. Выяснилось что здесь неподалеку, километрах в десяти, есть небольшой городишко. Он находится чуть в стороне от трассы. Вот туда-то он и поехал.
– Так что не волнуйся, - закончил Петя,- скоро приедет.
- Да чего уж теперь-то волноваться,- улыбнулся я. - По сравнению с тем, что было час назад, это уже семечки!
Когда Петя уехал, парнишка принялся мне что-то объяснять, показывая на мотоцикл.
– Да ладно тебе!- махнул я рукой. – Понял я всё! Давай-ка лучше, покурим.
Я достал из рюкзака новую пачку и протянул ему сигарету.
Минут через двадцать наконец-то приехал его товарищ с новой релюшкой. Когда он увидел меня возле мотоцикла, его лицо слегка вытянулось от удивления. Первый начал ему что-то говорить и он тут же принялся жестами показывать мне, мол, сейчас всё будет нормально.
Когда всё было готово, и мы завели мотоцикл, покататься на нём у меня уже почему-то никто не просил. Я полез в рюкзак, достал последнюю бутылку и два калькулятора. На пальцах я объяснил ребятам, что денег у меня нет, а это вот, в знак благодарности за их помощь. Надо отдать им должное: бутылку-то они взяли, а вот от калькуляторов стали отказываться: дескать, и водки достаточно. Тут уж мне стало перед ними неудобно. Я чуть ли не насильно распихал им эти калькуляторы по карманам, давая понять, что возражения не принимаются. Хоть и потрепали они мне нервы своими выкрутасами, но, судя по конечному результату, бутылки водки было явно маловато за то, что они для меня сделали. К тому же, оказались-то они действительно приличными людьми, как это ни странно. Обычные румыны, можно сказать, цыгане! Что им стоило обчистить мои сумки и свалить от греха подальше? Я уж не говорю о мотоцикле! Хрен бы я их здесь нашёл когда-нибудь. Короче говоря… я оказался прав насчёт белой полосы. Я даже хотел было напроситься к ним переночевать, но затем почему-то передумал, о чём буквально через пару часов не раз пожалел.


13.

  Часы показывали начало восьмого. Я ещё раз поблагодарил ребят, жестами давая понять, что мне пора и, нацепив свой дурацкий шлем на голову, выехал на дорогу. Поскольку, после всех передряг спать совершенно не хотелось, я решил попробовать, добраться до Югославской границы, не останавливаясь на ночлег. «А может, я ещё и Сашку с Игорем догоню,- начал фантазировать я.   - Осталось всего каких-то триста километров!»
   Двигатель работал без перебоев и я, не опасаясь, что он заглохнет в самый неподходящий момент, мог теперь себе позволить любые выкрутасы на дороге. В таком ускоренном темпе я проехал километров шестьдесят-семьдесят. Но эта эйфория, которая была сначала, прошла довольно быстро. С наступлением темноты мне пришлось убавить скорость и застегнуться на все пуговицы. От монотонной езды меня опять неумолимо стало клонить в сон. Все манипуляции из области народной медицины так и не принесли желаемого результата. Ячмень зрел, как на дрожжах, и мой глаз медленно, но верно начал опухать, принося тем самым массу дополнительных неудобств. А тут ещё и природа внесла в мои планы свои коррективы. С неба посыпалась мелкая неприятная морось. Видимость в тёмных солнцезащитных очках, надо признаться, даже днём была неважнецкой, а тут ещё этот противный дождь. Очки моментально покрылись множеством микроскопических капелек, через которые вообще ни хрена не было видно. Свет от встречных фар расплывался настолько, что иногда невозможно даже было разобрать, сколько машин едет тебе на встречу: одна, две или все три, обгоняя друг друга. Я попытался протереть их рукавицей, но тут же понял, что делать этого не следовало. Во-первых, рукавицы были мокрыми, во-вторых  –  грязными. Теперь к тем же мелким капелькам добавилась ещё и грязь, отчего ехать стало ещё «комфортнее».
  Вот тут я первый раз пожалел, что не напросился тогда к румынам на ночлег.
  Второй раз не заставил, кстати, долго себя ждать.
  Проехав с горем пополам, почти на ощупь, километров пять, я попал  под настоящий весенний ливень. Дождь хлестал с такой силой, что ни о каких капельках, которые можно смахнуть с очков, не было уже и речи. Их просто не было. Вода лилась с неба сплошным потоком. За считанные минуты я промок до нитки, включая даже голову под шлемом, как Ипполит из вечного блокбастера, пропахшего салатом «оливье» и мандаринами, который одетым решил принять душ. Но в одном мне всё же повезло. Прежняя заунывная картина с бесконечными полями к тому времени уже сменилась на более подходящую для меня. По обе стороны от дороги тянулся густой тёмный лес, в котором можно было пересидеть до утра.
   Я остановился на обочине и пешком, почти на ощупь, попытался найти подходящий съезд к нему. Но в кромешной тьме это было пустым занятием. Окончательно я это понял когда, оступившись в темноте, провалился по пояс в придорожную канаву, полную какой-то вонючей застоявшейся жижи. К тому времени выражать эмоции по этому поводу у меня уже просто не было сил. Приняв это, как должное, на карачках я молча выбрался на дорогу и завёл мотоцикл. Медленно двигаясь по обочине, мне наконец всё же удалось найти небольшую тропинку. Я аккуратно, чтобы опять не кувырнуться, на этот раз уже вместе с мотоциклом, свернул на неё и поехал вглубь леса, надеясь развести небольшой костерок. Забравшись подальше от дороги, я пристроился возле большого дерева и в свете фары стал собирать опавшие ветки пригодные для костра. Они все были совершенно мокрые, но тут уж выбирать не приходилось. Теперь мне надо было придумать, как поджечь всё это хозяйство. С дерева на меня падали крупные капли, изредка попадая за шиворот, но это было всяко получше, чем торчать под проливным дождём на открытом месте. Воздух в лесу был наполнен сыростью и резким запахом прелых прошлогодних листьев. Мне чертовски хотелось поскорее развести костёр, чтобы хоть как-то согреться и немного обсохнуть. Да и сидеть одному, ночью в дремучем лесу без костра, честно говоря, было немного жутковато. Вокруг нет-нет да и раздавались всякие непонятные звуки, от которых становилось как-то не по себе. Кому принадлежали эти звуки, было совершенно не понятно.
Я полез в карман за спичками, но как только нащупал коробок, то сразу понял, что костёр-то мне разводить и нечем. Коробок –  как, впрочем, и всё вокруг –  был абсолютно мокрым. Хоть выжимай! Сушить его на горячем глушителе не имело смысла: сверху по-прежнему лило, как из ведра.
«Вот, дурень!  –  в отчаянии подумал я.  – Когда начался дождь, мне надо было убрать спички и сигареты куда-нибудь подальше. А теперь я остался и без огня, и без курева!» Те сигареты и несколько коробок спичек, которые были у меня в багаже, если и не промокли, как эти, то отсырели это уж точно. Нет, всё же эту полосу, которую я жду с таким нетерпеньем, белой пока ещё никак не назовёшь!
  Я сунул руку в кармашек сумки и, нащупав спички, убедился лишний раз в том, что я действительно дурень! Оба коробка безнадёжно намокли. Пора было гасить фару, чтобы опять не засадить аккумулятор. Я в отчаянии посмотрел на мотоцикл… и, как законченный дегенерат, которому показали голый палец, медленно расплылся в улыбке.
«Э-э, нет, ребята! Я, пожалуй, ещё покувыркаюсь!»
В сумках ни одной шмотки больше не осталось, поэтому я развязал кроссовок и стянул с ноги один носок.
– Прощай, дружище! –  я вытянул его у себя перед носом. -  Больше мы с тобой, никогда не увидимся.
Хорошенько отжав его, я открыл бензобак и аккуратно опустил носок вовнутрь. «Только бы не уронить,- переживал я. – А то, совсем тогда весело будет». Но на этот раз, к моему удивлению, всё обошлось. Добрая половина носка благополучно пропиталась бензином, и я медленно выудил его обратно.
Так, теперь главное! Я взял небольшую ветку и нацепил носок на неё. Снял провод со свечи и аккуратно трясущимися от холода руками отодвинул защитную резинку, оголив его конец.
– Ну что, поехали! –  тихо буркнул я, держа ветку с носком в одной руке, а провод в другой. Медленно поднёс их друг к другу и дёрнул педаль стартера.
  Есть!! Маленькая искра, как змеиный язычок, выскочила из провода, и мой несчастный носок благополучно загорелся. При этом меня довольно неприятно шибануло током. Непроизвольно я отдёрнул руки, и горящий носок упал мне на ногу. Трава загорелась в том месте, куда попали капли бензина, когда я доставал носок. Я быстро откинул носок в сторону и принялся гасить огонь возле мотоцикла.
- Этого ещё не хватало,- кряхтел я, топая ногами.
Когда всё было кончено, посредством палочки носок моментально перекочевал в кучку заранее сложенных веток, и минут через пять передо мной горел полноценный небольшой костёр. Я быстро стал собирать в пределах видимости опавшие ветки и тут же подкидывать их в огонь. Пламя становилось всё ярче, и я собирал дрова уже про запас, имея возможность отойти от костра немного подальше.
- Ну, всё!- я принёс последнюю охапку сучьев и положил на землю.  Сам уселся на них, облокотившись спиной о дерево, снял кроссовки и протянул ноги поближе к огню. Приятное тепло от костра постепенно начало согревать всё тело. Я подкинул ещё дровишек, и, размышляя о том, что не так уж всё и плохо, не заметил, как отключился.
Шум дождя, барабанившего по молодой листве, постепенно сошёл на нет. Перед глазами плыли какие-то замысловатые цветные узоры, как будто передо мной кто-то неведомый крутил большой детский калейдоскоп. Я сидел, глядя на огонь… и спал. Не знаю, сколько бы ещё я находился в этой прострации, если бы не почувствовал что рядом кто-то стоит и дышит мне прямо в лицо. Ко мне тут же вернулось сознание, я повернул голову и слегка отпрянул в сторону. На меня, тихо рыча, смотрела огромная лохматая морда. Блики от затухающего костра придавали ей зловещее выражение. Сначала я подумал, что это волк, и, честно говоря, чуть было не обделался от страха.
– Ой!- непроизвольно пискнул я. По спине забегали мурашки величиной с мизинец.
  «Ну что, любитель животных! Допрыгался!? –  промелькнула у меня паническая мысль. – Задерут сейчас тут, как козлика бесхозного, и останутся от тебя, дурачка, только рожки да ножки».
Я стал медленно подниматься на ноги, опираясь руками о землю и с тоской поглядывая на свой рюкзак. Но тут это чудовище отошло на пару метров, жалобно заскулило и несколько раз гавкнуло.
– Уф-ф, бля! –  у меня сразу отлегло. Это собака! Обычная, большая собака! Но как она тут оказалась?!
Я посмотрел на костёр и, краем глаза следя за собакой, быстро стал подкидывать сучья, чтобы не дать ему затухнуть. Дождь всё ещё продолжался, но уже не с такой силой, как прежде.
«Сколько же я был в отключке? Сорок минут, час?»
Собака сидела недалеко от костра и молча смотрела на меня, смешно моргая от попадавших в глаза дождинок. На шее у неё болталась какая-то грязная верёвка, отдалённо напоминавшая ошейник. Передняя лапа сильно кровоточила и собака, с опаской поглядывая в мою сторону и жалобно поскуливая, периодически принималась зализывать свою рану.
Когда костёр немного разгорелся, я сел на своё место и опять прислонился к мокрому стволу дерева. С дороги изредка доносился шум проезжающих машин, нарушавших тишину леса. В костре тихо потрескивали горящие сучья, нет-нет да издавая шипящие звуки от попадавших на угли крупных капель. Мы продолжали сидеть каждый на своём месте, молча глядя друг на друга. В её печальных глазах было столько тоски и грусти, что у меня защемило сердце.
– Ну что, дружище! Бросили тебя? Как же ты тут оказался-то?
Собака, услышав мой голос, заскулила и слегка наклонила голову на бок. Глядя на неё, мне сразу вспомнилось великолепное произведение Эдуарда Асадова «Стихи о рыжей дворняге». Мне страшно хотелось с кем-нибудь поговорить. Последние часов пять-шесть я разговаривал разве что только сам с собой. А тут у меня появился собеседник.
– Ну что, бедолага, слушай! Это, скорее всего, о тебе. И я с выражением, как будто перед большой аудиторией, стал читать стихотворение этому несчастному, больному существу.



Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

     Собака тем временем медленно подошла ко мне ближе и легла, положив голову на передние лапы. Она пристально смотрела мне прямо в глаза, как будто понимая, о чём я с ней говорю.
В десятом классе я прочитал эти стихи на выпускном экзамене по литературе. И будучи в школе изрядным раздолбаем, так растрогал этим своих учителей что, не ответив на парочку основных вопросов из билета, всё равно отхватил пятёрку. Единственную, кстати, в своём дипломе о среднем образовании, не считая физкультуры.
- Ну что, бродяга, понравилось тебе стихотворение?
Собака, как будто отвечая мне, заскулив, зевнула.
- По сути, я такой же бродяга, как и ты. И лапы у нас у обоих болят. Может, перевязку сделаем?
Я медленно поднялся на ноги и подошёл к мотоциклу. Собака, настороженно следя за моими движениями, даже не шелохнулась.
- Ну, вот и договорились! Сейчас я тебя буду лечить.
Я достал из рюкзака сырую пачку бинта и, сняв бумажную упаковку, бросил её в костёр. Сначала я занялся своей ногой. Размотав серого цвета тряпки, которые бинтом уже не назовёшь, я бросил их туда же. Затем наложил себе чистую повязку и опустил штанину.
- Ну что, теперь ты, –  я поднялся на ноги и медленно подошёл к собаке. Она по прежнему лежала спокойно, глядя мне в глаза. Я погладил её по голове и аккуратно приподнял лапу. Собака немного напряглась, но осталась лежать на месте.
- Не бойся, не бойся, мой хороший,- ворковал я. - Сейчас всё будет нормально.
Оставшимся куском бинта я сделал относительно тугую повязку и опустил  лапу на землю. Пёс, приподняв уши, удивлённо обнюхал бинты и, лизнув их на всякий случай, опять положил голову на лапы.
Дождь к тому времени почти прекратился, и поднявшийся лёгкий ветерок стряхивал нам на головы всё, что накопилось за время ливня в кроне дерева, под которым мы сидели.  От ветра стало намного прохладнее, и я развёл костёр побольше, чтобы немного высушить одежду.
Когда огонь разгорелся, собака уже спала. Я посмотрел на неё.
– Ну что ж –  ты, наверное, прав.
  Я тоже устроился поудобнее и закрыл глаза.



                                                  14.

     Проснулся я от мерзкого пронизывающего холода. Ноги сильно затекли, и я их практически не чувствовал. Вокруг уже рассвело, ветер усилился. Лес был наполнен шумом листвы и утренним щебетаньем птиц. Рыжего вчерашнего друга рядом уже не было. «Пошёл, наверное, бродяга, по своим собачьим делам». Мне почему-то стало очень грустно оттого, что он ушёл. Я опять остался в полном одиночестве.
У меня зуб на зуб не попадал от промозглой сырости и поддувавшего со всех сторон ветра. Глаз уже сильно заплыл, и каждый раз моргая, я испытывал противную резкую боль от нарыва.
  Интересно, как же я поеду?
«Ну, ничего! Кутузов вон с одним глазом Наполеону жопу надрал, а я тут из-за какой-то ерунды переживаю!»
Костёр давно уже погас, и лишь лёгкий дымок, сбиваемый порывами ветра, струился из кучки остывшего пепла. Я поднялся, немного размял ноги и, подойдя к мотоциклу, посмотрел в зеркало.
- О! То, что надо! Теперь полный порядок!
Затем я встал на четвереньки и принялся дуть на угли в надежде хотя бы прикурить. Оттуда поднялось облако золы, облепив мне всё лицо пеплом. Наконец среди пыли я увидел тлеющую головешку и, сунув руку за футболку, достал сигареты.
Ночью мне всё же удалось слегка подсушить одну пачку и, накурившись вдоволь перед сном, я убрал её от сырости подальше, положив прямо к голому телу.
«Ну что, пора двигать! –  я докуривал уже вторую сигарету. –  Время уже половина седьмого. Остался последний рывок. Если ничего не произойдёт (я плюнул три раза через плечо) – глядишь к полудню, доберусь до границы. А там наверняка наших полно в очереди толкается. Можно будет выменять чего-нибудь на еду. Границу проскочу, и всё! Песеты обменяю на динары –  и в гостиницу! Плевать на деньги, не так уж это и дорого, я думаю. В любом случае, надо помыться и хорошенько выспаться».      
  От этих размышлений мне сразу стало даже как-то теплее. «И кстати, расчёску неплохо бы где-нибудь раздобыть». Я ещё раз посмотрел на себя в зеркало. При виде такого живописного зрелища, я невольно улыбнулся и, подойдя к небольшой лужице, сполоснул свою физиономию.
   А на дороге, несмотря на столь ранний час, уже вовсю кипела жизнь. Машины, снуя по трассе туда-сюда, везли в своём чреве заспанных румынских трудящихся, которые ещё полчаса назад сидели за столом, уплетая за обе щёки яичницу с поджаренным хлебом и запивали её душистым свежезаваренным кофе. Я стоял на обочине и с завистью смотрел на их чистые, выбритые лица. Рефлекторно я даже почувствовал запах этого самого кофе. Мой бедный желудок, будто напоминая о себе, издал жалобное урчание и, проведя  мокрой рукой по своему заросшему подбородку, я дважды сглотнул обильную слюну.
Перед тем как выехать на дорогу, я посмотрел наверх и покрутил головой в разные стороны. Да-а! Погодка-то сегодня, явно не задалась! Хмурое небо было затянуто тяжёлыми свинцовыми тучами, готовыми в любой момент изрыгнуть своё содержимое на мою бедную голову. Лес шумел от порывов холодного пронизывающего ветра.
Я вспомнил вчерашнее утро, когда чуть с ума не сошёл от холода, и оно мне показалось манной небесною по сравнению с сегодняшним.
Сырая одежда, больной глаз и этот противный холодный ветер –  вот что добавилось ко вчерашним неудобствам. Но делать нечего! Не сидеть же в лесу, пока ветер не утихнет!
Я надел очки, рукавицы, и не торопясь, выехал на дорогу.
Ветер, как назло, дул прямо в лицо. Скрючившись буквой «Z», я медленно ехал в правом ряду, даже не помышляя увеличить скорость. За первые полчаса я так окоченел, что всерьёз стал подумывать: а не свернуть ли мне с дороги опять в лес, чтобы развести костёр?  Но тут я сделал для себя одно очень интересное открытие.
К тому времени я замёрз настолько, что решил не обгонять даже плетущийся трактор, тащивший за собой телегу, доверху гружёную прошлогодним сеном. Соломенная пыль постоянно попадала в лицо и за одежду. Приятного, надо сказать, в этом было совсем немного, разве что запах. Такая, с позволения сказать, езда меня уже стала сильно раздражать. Но, как говорится: «Лучше плохо ехать, чем хорошо стоять». Зато я постепенно стал согреваться. Не было этого обжигающего промозглого ветра, от которого кровь застывала в жилах.
     Так мы проехали ещё несколько километров, пока «мой» трактор не свернул с дороги. Меня опять окатило волнами холодного порывистого ветра. Я встал на обочине и решил перекурить. В принципе я уже знал, как поеду дальше. Надо только дождаться подходящей машины. Я выкинул хабарик и  открыл бензобак. «Неплохо бы уже и заправиться, бензина осталось не так уж и много. Но на что?!» Я смотрел на дорогу и ждал подходящий грузовик, чтобы вместе с ним, как мелкий паразит на теле большого животного, продолжить свой путь.
И тут на горизонте, я увидел огромную фуру. Это было как раз то, что надо, лучше не придумаешь. И скорость нормальная, и фургон высокий.
       Когда грузовик со свистом пролетел мимо, обдав меня облаком водяной пыли, в глаза мне бросилась ласкающая взор надпись: по длине всего фургона большими белыми буквами на синем фоне было написано «Совтрансавто», а ниже номера телефонов.
- Твою мать! –  вырвалось у меня. – Это же наши. Питерские!
Я быстро нахлобучил шлем, надел перчатки, и уже на ходу устраиваясь поудобнее, рванул вслед за ними.
Ребята шпарили с крейсерской скоростью, особо не обращая внимания на знаки и населённые пункты.
Вот молодцы! Как говорится, узнаю брата Сашку! Я висел у них на хвосте, как приклеенный, стараясь держать минимальную дистанцию. На скорости около сотни километров в час удовольствие, надо сказать, ниже среднего! Постоянно находишься в напряжении, чтобы не влепиться грузовику в задницу. «Бедный Серёга!»- подумал я, вспоминая его рассказ по телефону о том, как он добирался до дому.

                                             15.
                                                

     Спустя примерно неделю после того, как они с Геной уехали из Молдавии, к Ваньке пришёл его родственник и сообщил, что вечером будет звонить его друг из Прибалтики.
– Ну, тот, который у нас был недавно, на машине!- добавил он.
  Я к тому времени уже валялся в постели с ногой, но, несмотря на это, потащился вместе с Иваном. Уж очень мне хотелось узнать, как они добрались и вообще –  что там дома творится. Оказывается, приехали они только позавчера! Вместо двух суток ехали четверо. И Серёга, как только доехал, бросил машину под окном и завалился спать.
- Представляешь, я только проснулся! Почти двое суток прохрюкал,- сиплым голосом бубнил он. – Так я ещё никогда и никуда не ездил! Еле успел! Послезавтра уже самолёт из Москвы, а мне ещё в контору надо –  кое какие бумаги выправить. Но, слава богу, хоть успел. Ну а ты-то чего ещё не уехал? Погода что ли плохая?
- Да нет Серёг, погода нормальная. Я тут, пока технику осваивал, немного ногу повредил. Так что теперь жду, пока заживёт. Ты лучше расскажи, как вы доехали. Как там Галя?
- Галя, Галя… ах Галя! –  Серёга засмеялся. – Да с ней-то, наверное, всё в порядке: объехали мы Галю, километров за двести. Тут и без Гали заморочек хватало.
- Ну, рассказывай! Чего было-то?
- Да, чего! Сначала всё было нормально. Первые километров пятьсот проехали без проблем. Решили, что я завожу Гену в Питер, навещаю Ленку и домой. Но, как говорится, мечтать не вредно! Где-то на Украине сальник вообще развалился. На скорости ещё куда ни шло, но стоило остановиться - всё! Пять минут –  и воды в системе нет.  Попытался разобрать помпу, но на трассе –  сам понимаешь... Полдня промудохался - всё без толку! Так и ехали, останавливаясь у каждой лужи. В Пскове Гену пришлось высадить. Он поехал дальше на автобусе. А я повернул на Тарту. До дому оставалось километров 350-400, но как только въехал в Эстонию, совсем встал. Я заливаю воду в радиатор – она тут же выходит через помпу на асфальт. Сажусь в машину, завожу - а воды уже нет! Часа три кукарекал на трассе: либо не останавливаются, сволочи, либо тащить не хотят. Ну кому я нужен, да ещё с прицепом. Хоть машину бросай! Наконец один дальнобойщик на здоровенной фуре остановился, видимо, решив, что мне нужна солярка. Но когда я попросил его подтащить меня хоть сколько-нибудь, стал кривляться: мол, некогда ему, да и вообще он скоро сворачивает. Еле уговорил! Пришлось отдать ему все деньги, что оставались. Пять тысяч песет. Он долго вертел их в руках, раздумывая: связываться со мной или не стоит?
- Ну а трос-то у тебя есть? – всё ещё сомневаясь, наконец, спросил он.
- Да, конечно! – чуть ли не подпрыгнул от радости я, имея в виду огрызок верёвки длинной не больше метра, валявшийся в багажнике.
- Ладно, давай цепляйся! Только учти, я тороплюсь! Поедем быстро, не зевай!
Эти полтора часа, которые я болтался у него под жопой на скорости около восьмидесяти, запомнятся мне, наверное, на всю жизнь. Представь себе: огромная фура маячит перед носом, фыркая пневматикой. Из-под неё летит всякое говно прямо в стекло, мне ни хера не видно, щётки не работают, тормозов практически нет. А сзади ещё этот сраный прицеп с грохотом скачет в разные стороны, готовый в любой момент оторваться. Короче говоря, я тогда готов был дать ещё пять тысяч, если бы они у меня были, чтобы он уже наконец  остановился. Когда он включил правый поворот и встал у обочины, я был похож на человека, которому как минимум несколько раз звезданули по чердаку чем-то тяжёлым. Глаза квадратные, сам весь мокрый от пота. Сижу, как пришибленный, и от руля не могу оторваться.
- Ну чо, старичок, классно доехали?- водила сиял как майская роза. – Чего сидишь, как прикрученный? Отвязывай свой сарай, я поехал.
Мы стояли на развилке перед знаком  «ПЯРНУ- 140». Когда он уехал, я посмотрел на часы и принялся голосовать уже всем подряд. К моему удивлению, минут через двадцать, передо мной остановился мужичонка на стареньких «Жигулях».
- Какие проблемы?- задал мужик вопрос, когда я подошёл к его машине.
- До Пярну дотащишь?- без особой надежды спросил я.
- Надо подумать,- он почесал голову. Я сразу взбодрился. Его ответ мне так понравился, что я тут же плотно присел ему на ухо, и через пять минут он согласился. Мы договорились, что он подтаскивает меня до самого дома, и я выношу ему деньги. У Нинки заначка-то всегда есть!
Но когда мы, с горем пополам, всё же добрались до Пярну, Нинки дома не оказалось. В тот момент я готов был её придушить! «Ну, надо же! Когда не надо, она торчит целыми днями дома! А тут – на тебе»! Я метался по квартире, как обосранный олень, пытаясь найти деньги. Но всё без толку. Через какое-то время мужик начал температурить, видимо, решив, что его кинули. Как придурочный, он стал сигналить на весь двор, выказывая тем самым своё недовольство. Короче говоря, мне пришлось отдать ему совершенно новый импортный набор инструментов, который стоил чуть ли не в три раза дороже, чем мы договаривались. А он ещё начал морду воротить, сволочь. Видите ли, деньги ему подавай!  Вот так! –  подытожил Серёга.
Мы ещё немного поболтали. Он сказал, что вечером обязательно позвонит Ленке, и мы попрощались.


                                            16.

       Я продолжал висеть у фуры на хвосте, стараясь держать определённую дистанцию. Несколько раз грузовик притормаживал, подозрительно плетясь, как черепаха, но мне это было только на руку. Можно было хоть немного на время расслабиться.
«А Серёга-то уже в Африке, –  с чувством белой зависти подумал я. – Там сейчас тепло-о»! Но мне, в общем-то, тоже не было уже так холодно, как с самого утра. Одежда уже почти высохла, да и ветра я практически не чувствовал из-за огромного фургона. Так мы проехали километров двести или чуть больше. Я уже всерьёз начал подумывать о том, что у меня вот-вот может закончится бензин. По моим грубым подсчётам, до границы оставалось ещё около сотни, но я уже вряд ли дотяну.
«Всё! На первой же заправке останавливаюсь, –  твёрдо решил я. –  Буду ждать машины и попытаюсь продать чего-нибудь, хотя бы литров за десять».
     К тому времени дорога начала петлять и плавно пошла вверх: начинались горы. Грузовик немного сбавил скорость, аккуратно вписываясь в повороты. Я хотел было уже обогнать его, но тут машина опять стала плавно притормаживать и… свернула на заправку.
«Надо же! Как удачно! Я ведь даже знака не заметил. А мог бы и проскочить!». Я, разумеется, повернул вместе с ними и встал чуть поодаль, соображая, что же мне делать дальше.
Заправка была совсем маленькой, всего на три колонки. Одна с соляркой, и две бензиновые. Фура подъехала к колонке с дизтопливом. Из кабины с обеих сторон вылезли двое крепких мужиков лет по сорок. Один из них принялся заправлять машину, а второй прямиком направился в мою сторону. По его выражению лица я сразу понял, что парень явно чем-то недоволен. Я стоял возле мотоцикла и, как барышня, застенчиво улыбался, стараясь выглядеть как можно добродушнее. Водила, подойдя ближе, посмотрел на мой номер и тут же быстро огляделся по сторонам.
- Тебе чего надо?!- угрожающим тоном тихо спросил он и, ухватив меня правой рукой за куртку, слегка притянул к себе. – Ты чего нас пасёшь! –  он тряхнул меня уже с силой. Очки соскользнули с моего носа и упали на асфальт, издав при этом, довольно неприятный звук. Не ожидая такого поворота, я несколько растерялся, и моя дурацкая улыбка медленно сошла на нет.
- Мы тебя, умника, ещё два часа назад срисовали!- прошипел он, вылупив на меня глаза. - Учти, у нас рация! А через пятьдесят километров нас ждут ещё три машины! Так что передай своим козлам, чтобы даже не думали соваться! Если не хотите проблем на свою жопу!
Вспомнив Колин рассказ, о приключениях молдавских дальнобойщиков где-то под Воронежем, до меня медленно стало доходить, что он имеет в виду. Единственное, я никак не мог понять: каким козлам я должен всё это передать? И вообще, будь я злодеем, то как я мог, следя за ними, причинить им неприятности?! Я попытался через его руку посмотреть на асфальт, куда упали мои очки, но он ещё раз тряхнул меня за грудки.
- Ты всё понял, я спрашиваю?!
- Да, я всё понял,- стараясь не нервничать, спокойно ответил я. – Ты, руку-то убери. Дай очки поднять. А то топчешься как бык в стойле, раздавишь ведь!
Он нехотя убрал руку. Я поднял очки, и осмотрел их.
–  Повезло, не разбились!- улыбнулся я и повертел ими у мужика перед носом. – Ты чего разорался-то как потерпевший!- я продолжал улыбаться. - Уверяю вас, мужики, я не тот, за кого вы меня приняли.
Водила смотрел на меня с таким выраженьем на лице, как будто он только что застал меня со своей блудливой женой в постели. Его напарник, заправляя машину, внимательно следил за нами.
- Да мне по барабану, кто ты такой!- он повысил голос. - Нам просто не нравится, что ты за нами едешь. Врубаешься, придурок?!
Я убрал очки в карман, снял шлем и посмотрел на него в упор.
- Слышь, братишка, ты хоть сам-то понял, что сейчас сказал?!- я почувствовал, что начинаю заводиться. – Ты за метлой своей следи! Несёшь какую-то херню несусветную…  А я уж как-нибудь сам решу, куда и за кем мне ехать! Понял?!
И чтобы не обострять ситуацию, на всякий случай, отошёл немного назад.
К тому времени его напарник закончил заправляться и, подойдя к нам, молча встал рядом.
Водила слегка потупил взгляд, видимо, сообразив, что немного перегнул палку.
- Я ещё раз повторяю,- каменным голосом сказал я,- мне совершенно плевать, кто вы, и куда вы едете! Мне просто было очень холодно, поэтому я и прицепился за вами. А ты истерики тут закатываешь!
Он внимательно оглядел меня с ног до головы.
- Сам-то откуда?- переминаясь с ноги на ногу, пробубнил мужик, понимая, что, похоже, действительно ошибся на мой счёт.
- Из Питера,- краем глаза поглядывая за его реакцией, тихо сказал я и стал развязывать рюкзак. Его лицо слегка вытянулось, как будто я сказал, что родом как минимум из Австралии.
- А в Питере-то, где живёшь?- уже совсем другим тоном спросил он.
- В «Весёлом», на Солидарности.
Тут дядька совсем растерялся.
- А я на Искровском!- улыбнулся он.
- Ну вот, видишь, соседи,- буркнул я. - А ты на мне тут отвязываешься. Я почему и поехал-то за вами! Вижу  –  свои, вот и рванул. Я же в лесу ночевал, промок весь до нитки, как цуцик. А тут ещё погода такая...
- Ладно, ты не обижайся! –  он шагнул мне навстречу и протянул руку. – Просто недавно случай был: наших под Бухарестом нахлобучили примерно по такой же схеме. Сначала пасли полдня, а потом хлопнули на весь груз. До сих пор расхлебаться не могут. Кстати, среди этих уродов были и русскоязычные: то ли хохлы, то ли молдаване. Вот мы и подумали…
- Да ладно! Что я  – девочка, что ли, обижаться? Времена-то действительно сейчас весёлые!
- А чего номера у тебя молдавские?- как будто невзначай, спросил второй.
- Да, это отдельная история, долго рассказывать… Я вот чего, мужики! Коль уж так получилось, что мы встретились  –  может, вы меня выручите?
  Я достал из рюкзака калькулятор и протянул им. – Мне бы литров десять бензинчика плеснуть, а то совсем вилы! До границы никак не дотяну.
Они оба посмотрели, сначала на калькулятор, потом на меня.
- Я понимаю, он вам не очень-то и нужен, но у меня больше ничего нет. А бензин вот-вот закончится.
- Как же ты едешь без денег?- опять спросил второй. - Так и будешь всю дорогу калькуляторы продавать?
- Ну, пока так и буду,- безразличным тоном ответил я. – Так что? Поможете?
Мужики немного замешкались, видимо, соображая, не разводят ли их. Но после непродолжительной паузы, без особого энтузиазма, кивнули в знак согласия.
– Ну… поможем, не бросать же тебя здесь!- один из них полез в карман и достал несколько бумажек. – На, заправляйся. Тут литров на двенадцать.
Я взял деньги и протянул ему калькулятор. Мужик улыбнулся и отодвинул мою руку.
- Да перестань ты! Оставь, он тебе ещё пригодится.
- Спасибо ребята!
Я особо настаивать не стал и убрал калькулятор в рюкзак.
– Тогда хоть телефончик черканите, я дома обязательно верну.
–  Да ладно тебе! – они оба замахали руками. –  Земля-то круглая, может, где и свидимся ещё. – Иди, заправляйся.
Я понял, что они хотят посмотреть, действительно ли я попросил у них деньги на бензин. Я снял мотоцикл с подножки и подкатил его к колонке.
Когда, приятно журча, бензин полился в бак, у меня сразу поднялось настроение.
- А чего у тебя видок такой странный?- спросил водила, который оказался моим соседом. - Ты чего, перед дорогой одеться нормально не мог? Смотри вон, чего с глазом делается!
Честно говоря, я уже изрядно подустал от этих вопросов. За эти двое суток, кого бы я ни встретил на своём пути, каждый норовил первым делом выяснить, почему у меня такой странный внешний вид.
- А сейчас мода такая новая, байкерская! –  начал резвиться я. – Вся Европа так ездит! Я в иностранном каталоге высмотрел. Вот и решил тоже попробовать, чтоб не ударить перед ними, как говорится, мордой в грязь.
– Ну, считай, тебе это удалось!- они оба заржали, очевидно, оценив мой серенький юмор. – Кстати, насчёт морды: ополоснуться не хочешь? У нас вода есть.
Я нагнулся и посмотрел на себя в зеркало.
– Да, пожалуй!- улыбнулся я, увидев свою рожу. Теперь стало понятно, почему люди задают мне подобные вопросы. Помимо нелепого внешнего вида, моё лицо имело землисто-серый оттенок, а на месте очков красовались два белых овальных пятна вокруг глаз, в точности повторяя их контур, вплоть до чёрточки на переносице.
«Цирк уехал, а клоуны остались! Иначе не назовёшь,- самокритично отметил я про себя. – Теперь, если кто и спросит, можно смело говорить: я клоун Коля из цирка на Фонтанке, отстал от коллектива. Я думаю, любой поверит мне с полуслова».
  Мужики полили мне из большой пластмассовой канистры, и я с огромным удовольствием, фыркая, как тюлень в брачный период, первый раз за последние двое суток вымыл лицо и руки с мылом. «Интересно как человек устроен!- пришла мне в голову мысль. – Ещё, каких-то полчаса назад всё вокруг казалось ну полным дерьмом! Хотелось просто повеситься. А тут  –  десять литров бензина и кусок мыла с чистой водой –  и всё! Жизнь продолжается!»
- Ребят, а вы куда едете, если не секрет?- спросил я, вытирая лицо относительно чистым полотенцем. – Может, я пока за вами поеду?
- В Болгарию. А тебе куда?
- Жаль! Мне в Югославию. Тут недалеко городишко должен быть, приграничный. Название у него ещё какое-то смешное, сейчас посмотрю,- я достал из кармана свою бумажку и развернул её. - Вот: Дробета-Турну-Северин. Без стакана и не выговоришь. Вот мне туда!
- Это тебе прямо. Знаем мы эту таможню, тут уже недалеко. А мы скоро сворачиваем на юг, на Софию.
- Пока вы не свернули, я за вами поеду - если конечно не возражаете,- я улыбнулся. –  А то сегодня что-то дует сильно.
- Погоди-ка!- мой новоявленный сосед полез в кабину, и достал старую байковую рубаху в крупную яркую клетку, размера на два больше, чем у меня, которую запросто можно было надеть поверх куртки.
– На, возьми, а то на тебя смотреть больно. Только её вот в Ленинграде отдашь!- он, улыбаясь, погрозил мне пальцем. – Это моя любимая рабочая рубаха.
«Шик-карно! Как раз то, что надо!» Еле сдерживая улыбку, я взял рубашку и молча уставился на неё. Для полноты картины мне как раз не хватало именно такой вот клетчатой рубахи. В воздухе повисла короткая пауза, после чего, не в силах больше сдерживаться, мы все трое закатились от приступа безудержного смеха. Подумав, разумеется, об одном и том же.
- А…а, у тебя случайно ещё беретика с большим красным помпончиком не найдётся?- не в силах остановиться, со слезами на глазах, выдавил я. – Его я тебе тоже верну непременно вместе с рубахо-ой!
- У-у и-и-и,- мужик сидел на корточках, и визжал как поросёнок, давясь от смеха. – Не-ет, беретика не-ету-у и-и-и, зато где-то валяется ке-епочка в клетку-у! Возьмешь?- и с трудом закончив фразу, опять заржал как ненормальный.
Спустя минуты три мы наконец-то успокоились.
- Ну, спасибо тебе, братан!- утирая слёзы, они по очереди стали пожимать мне руку. - Повеселил ты нас от души! Давно мы так не смеялись.
- Да не за что! Обращайтесь! Последние двое суток я только этим и занимаюсь, что народ веселю.
Я взял у них клочок бумажки с написанным телефоном, и мы попрощались.
После этого мы ещё проехали километров тридцать вместе, а затем на дороге появился указатель с поворотом на Софию. Перед развилкой мужики слегка притормозили и дали три длинных гудка, прощаясь со мной. Я в ответ помахал им рукой, пикнул бибикалкой в знак уважения, и, не сбавляя скорости, поехал прямо. До границы оставалось 75 километров.


                                              17.

     Дробета-Турну-Северин оказался совсем маленьким городком, расположенным между высокими холмами на самом берегу Дуная, по которому как раз и проходила граница. Миновав город, я довольно быстро по указателям добрался до пограничного КПП и, увидев вереницу машин, стоявших в очереди, остановился, немного не доезжая. На противоположной стороне Дуная была Югославия. «Вот она! Рукой подать. Остался последний рывок».
«Так, ну что! Теперь надо думать, что с пистолетом делать. Везти его дальше или всё же выкинуть?» –  я опять почувствовал лёгкий мандраж. Главное, что ответ на этот вопрос для меня был очевиден.
«Ладно, хватит жути нагонять! Всё будет нормально!» Я развязал изрядно похудевший рюкзак и запустил в него руки. Нащупав пистолет, я огляделся по сторонам и незаметно сунул его себе за пояс.
С того момента, как я обнаружил, что пистолет чудесным образом оказался в моём багаже, прошли уже сутки. И всё это время я не переставал думать, как везти его дальше. Каким бы странным ни показался мой выбор, но я всё же решил везти его на себе. Я рассудил так: граница есть граница, и вероятность того, что мои сумки могут проверить, была относительно высока. Зато личный досмотр  –  процедура редкая и довольно деликатная. И проводить её со всеми подряд, я думаю, у таможенников нет ни времени, ни особого желания. А найди они пистолет у меня в сумке или за поясом –  последствия, на мой взгляд, будут совершенно одинаковые. Как говорится, те же яйца, только в профиль. Поэтому я решил оставить себе маленький шанс.
«Ну, не станут же они раздевать меня прямо на улице! Для этого на любой таможне есть специальные помещения. И если, не дай бог, всё же это произойдёт, пока они меня ведут в это помещение, можно будет незаметно попробовать скинуть его куда-нибудь в сторону. Конечно, не факт, что это получится, но всё же».
Я также достал песеты, доверенность на мотоцикл и разложил всё это по карманам.
Ну всё, можно ехать!  Я надел шлем и очки. От нервного напряжения у меня пересохло во рту. Пистолет своей рукояткой довольно неприятно упирался в живот тем самым напоминая о том, что ты, дядя Коля, авантюрист и полный придурок.
«Что же я делаю? - в голове свербела настойчивая мысль. – Ведь ещё не поздно всё изменить!» Но выкинуть в канаву как минимум 500 долларов в нынешнем положении было выше моих сил… Пытаясь побороть в себе противоречивые чувства, я медленно подъехал к пограничному шлагбауму.

     Румыны сидели в небольшом кирпичном домике, стоявшем перед самым мостом, и всей сменой смотрели по телевизору футбол. Из маленького окошка, служившего для приёма и выдачи документов, доносились то возмущённые, то радостные крики болельщиков. Когда машина, стоявшая передо мной, отъехала, я подошёл к окошку и протянул документы. Пограничник мельком взглянул в мою сторону, поставил штамп в паспорт и, махнув рукой, опять уставился в телевизор. Я немного замешкался: ну, а таможня?  Но когда перед моим носом открылся автоматический шлагбаум, я понял, что никакой таможни не будет.
  Неплохо! Везде бы так. Я въехал на мост и не торопясь покатил к Югославскому берегу.
     Это было грандиозное сооружение, представляющее собой сочетание моста то ли с дамбой, то ли с какой-то ГЭС. Огромная масса воды грохотала под мостом, поднимая в воздух прохладную водяную пыль.
Из школьного курса географии я помнил, что Дунай занимает по длине второе место в Европе, уступая лишь нашей Волге. Но по ширине и скорости течения он мне сильно напоминал родную Неву, только без гранитных набережных и непревзойдённой красоты великого города. С обеих сторон вдоль берега тянулись высокие лесистые горы, что мне, городскому жителю, придавало особый привкус экзотики. Пока я крутил головой по сторонам, пытаясь отвлечься от действительности и немного успокоиться, мост закончился и я подъехал к таможенному терминалу.
В отличие от румынской стороны, здесь на таможне вовсю кипела жизнь. Люди в форме сновали туда-сюда, осматривая по несколько машин сразу. Одни проверяли документы, другие осматривали багаж. Маленькая собачка, спаниель, бегала вдоль очереди, обнюхивая каждую машину. Такая активность, мягко говоря, мне не очень-то понравилась. Внутри появилась всё нарастающая противная дрожь.
«Да возьми ты себя в руки, болван! Так тебя точно сразу же примут. Они же все почти профессиональные психологи! А ты трясёшься тут, как кисейная барышня».
Пока я мысленно занимался аутотренингом, усатый мужик в форме свистнул мне, как старому приятелю, и хотя передо мной ещё было несколько машин, махнул рукой, чтобы я подъезжал к нему.
Сначала я не понял, что он зовёт именно меня, и недоумённо огляделся по сторонам. Он ещё раз повторил свой жест, глядя прямо на меня. Я сделал удивлённую физиономию, и ткнул себя пальцем в грудь:
– Я?
Он утвердительно кивнул головой.
«Ну вот, началось!» Неприятный озноб пробежал по телу. Ни жив, ни мёртв, я подъехал к нему и заглушил мотор.
- Здрассьте,- я снял очки и полез в карман за паспортом. Он молча кивнул в ответ и, не обращая внимания на документы, первым делом посмотрел на спидометр.
- Сколко идете?- на ломанном русском спросил он и ткнул пальцем в прибор.
- Простите?- не понял я, и натянуто улыбнулся.
- Сколко километров, где живешь?!- он строго посмотрел на меня.
Наконец я сообразил, что он имеет в виду.
– Молдавия!- зачем-то повысив голос, чуть ли не крикнул я, как будто он был глухим. – Молдавия!- я показал рукой в сторону Румынии. Он слегка поморщился.
- А што так мало ездит?!- он опять показал пальцем на спидометр. – Прадават идете?... Вес румун,- он очертил у меня перед носом руками в воздухе круг,- ест таузен киломэтр. А то как?- взглядом он показал на километраж.
«Ну, тысяча, это уж ты загнул! Хотя… смотря откуда считать».
Я давно уже понял в чём проблема, но чтобы оттянуть время и сообразить что лепить ему дальше, как дурачок, удивлённо уставился на спидометр, словно впервые его увидел.
Служивый явно начинал злиться, и его терпение было уже на исходе. Он показал рукой на стоявшую рядом машину с прицепом, которую шмонали так, что у хозяина пот градом катил по его несчастному лицу, и натянуто улыбнулся.
- Так ехат?- он дотронулся до прицепа, подмигнул, дескать, нас не проведешь, и с хитрецой посмотрел на меня.  Затем кивнул сторону Румынии. - А потом, так!- он вытянул перед собою руки, и покрутил кулаками, имея в виду руль мотоцикла.
- Да нет же, дорогой товарищ!- затараторил я и, от волненья не зная куда девать руки, чуть не обнял его за плечо. -  Вы ошибаетесь! Я сам приехал!- при этом я показал ему руками тоже самое, а в добавок, высунул язык и как маленький мальчик, играющий в машинки, выпустил изо рта воздух, имитируя звук работающего двигателя.
Он недовольно зыркнул на меня, и будто отгоняя назойливую муху, наружной стороной ладони махнул в сторону моста.
– Вэк!- в его голосе появились металлические нотки.
Что такое «вэк», я  понятия не имел но, судя по его выразительному жесту, стал подозревать, что он выпроваживает меня вон.
- Погодите, что значит вэк!- я скорчил удивлённую мину. - Я действительно сам приехал!
- Вэк, вэк!- мужик повторил свой жест и повернулся ко мне в пол оборота, давая понять, что разговор окончен.
Я настолько был ошарашен такой несправедливостью, что на какое-то время даже забыл, что ещё несколько минут назад сидел как пришибленный и трясся от страха.
«Вот сволочь козлячья! Ты что, слепой?! По-твоему, я специально извалялся в грязище перед самой границей?!» Для большей убедительности я снял шлем и обнажил свой причесон. В этот момент я был, наверное, похож на Тарзана, который только что спустился с пальмы. Быстро почесав голову, как блохастый кот, я забежал вперёд и встал перед ним.
- Товарищ! Посмотрите на меня!- я показал руками на себя и свой грязный мотоцикл. – Я, правда, приехал на нём из самой Молдавии!
На этот раз он посмотрел на меня уже совсем недобрым взглядом и, шевеля усами, как помойный таракан, молча указал пальцем на мост.
- Педик паршивый,  –  буркнул я себе под нос и завёл мотоцикл. Он резко повернул голову и как-то странно посмотрел на меня, как будто его только что ущипнули за задницу. Желваки заиграли у него на скулах.
Я понял, что сейчас могу огрести по полной программе, и решил больше не нарываться.
- Всё, всё! –  я выставил вперёд руку, и натянул идиотскую улыбку. – Я поехал!

     «Вот дурик! На хрена же я отключил этот сраный спидометр? Можно ж было скрутить его и потом, уже на месте». Я ехал обратно по мосту, ругал себя на чём свет стоит и «наслаждался» свежим дунайским ветерком, который дул мне уже с другой стороны. «Вот тебе и Югославия! Поел, помылся и поспал…! Козлы драные!» Правда, я до конца ещё так и не понял, почему меня не пустили.  «Неужели только из-за пробега?! Ну да! А больше не из-за чего! С документами-то как раз всё в порядке. Если не считать, конечно, чужих прав и полной неразберихи с хозяином мотоцикла. Придётся теперь как-то накручивать километраж и ждать новую смену. Или… искать другую таможню. Ну уж нет! На сегодня езды достаточно! Я лучше здесь потусуюсь. Правильно говорят: дурная голова, рукам покоя не даёт!»

                                             18.

     Румыны, как ни в чем не бывало, без лишних вопросов запустили меня обратно. Видимо повадки их югославских коллег для них были не в новинку. Пограничник, улыбаясь, поставил мне штамп в паспорт и открыл шлагбаум.
«Чего ты лыбишься, придурок! Весело тебе?- я был вне себя от злости. – Каких-то полчаса отделяли меня от приличной гостиницы, еды и горячего душа. А теперь чего…?! Как минимум сутки придётся здесь околачиваться, пока этот говнюк не сменится. Неизвестно где спать и неизвестно чего есть».
     Я выехал за пределы таможенной зоны и встал у обочины. Многие из очереди обратили на меня внимание. Уж очень я быстро вернулся обратно…  От голода и усталости (которых, кстати, я до этого почти не чувствовал) перед глазами плыли какие-то оранжевые круги. Вернее, перед одним глазом, потому что второй уже заплыл, и я им практически ничего не видел. Появилась противная, ноющая боль в ноге, о которой я уже стал забывать. Видимо, до этого я был в таком кураже, что не обращал внимания на эти мелочи. А теперь, когда меня так обломали, все болячки, сразу вылезли наружу.
    Вдоль дороги, метрах в двадцати от неё, протекала небольшая речушка, а сразу за ней возвышалась красивая высокая гора, поросшая кустарником.
   Переложив пистолет обратно в рюкзак, я оставил мотоцикл на обочине и, как девяностолетний дед, прихрамывая, поплёлся к реке.
   На небольшой полянке, недалеко от воды, стояла машина с открытыми дверьми. Из неё доносилась приятная музыка. Рядом стоял прицеп, набитый какими-то железками. Когда я проходил мимо, мой нос уловил уже позабытые запахи, а рот моментально наполнился слюной… На траве была расстелена большая скатерть, полная еды и выпивки. Двое мужчин с женщиной сидели на земле и, весело разговаривая, звенели стаканами.
     Я подошёл к реке и опустился на корточки. При виде мутной, темно-коричневого цвета воды с клочками желтоватой пены острое чувство жажды стало сразу как-то пропадать. Я ополоснул руки и лицо. Резкий болотный запах ударил в нос.
«Попил водички, твою мать! А может… Нет, лучше не стоит. Мне сейчас дизентерии не хватает для полного счастья». Я вытянул край футболки из штанов и вытер ею лицо.
- За что тебя развернули?- раздался голос сзади. Я повернул голову.
  Передо мной стоял полупьяный мужик, вероятно, хозяин машины, и держал в руке недоеденное варёное яйцо.
- Да хрен его знает!- улыбнулся я. – Думаю, из-за пробега. Я спидометр отключил перед дорогой. А эти козлы даже слушать не захотели: сразу развернули. Решили, что я везу его на продажу и сюда приехал не своим ходом. Как будто по мне не видно!
- У-у,- промычал мужик. – Это ещё те сволочи! Особенно сегодняшняя смена,- он засунул оставшуюся половинку яйца в рот и принялся жевать. - Мы уже вторые сутки здесь кукуем,- мужик показал рукой в сторону своей машины.
- Вчера нас просто развернули,- проглотив пищу, он вытер ладонью губы. - А эти утром,- он протянул руку в сторону моста,- чуть весь товар не отобрали. Еле отвертелись!
- Неплохо вы кукуете,- тихо сказал я, показывая взглядом на их импровизированный стол.
- А-а! –  мужик с досадой махнул рукой. – Пока здесь торчишь, все запасы кончатся! Мы уже почти всю водку выпили,  –  надув губы, с обидой в голосе сказал он, как будто в этом был виноват именно я. - А сколько ещё просидим - неизвестно! Короче…  –  он хотел ещё что-то сказать, но видимо, не найдя слов, махнул рукой и пошёл к своим товарищам.
«Да-а! Облом. Я то думал у них чем-нибудь поживиться. Да видно не судьба».
Я повернулся к дороге и нехотя побрёл в сторону мотоцикла.
- Эй, приятель!- вдруг окликнул он меня. – Ты что, один едешь?
Я оглянулся и утвердительно кивнул.
- Так давай к нам!- мужик махнул мне рукой. – Чего ты на дороге будешь сидеть. Всё равно сегодня тебе уже ничего не светит! Заводи свой самокат и подруливай!
Уговаривать меня долго не пришлось. Через полминуты мотоцикл уже стоял возле их прицепа.
- Присаживайся,- он показал место рядом с собой. – Пить будешь?
От слова «пить» у меня сразу запершило в горле.
- Буду... Водички стакан можно?
- Ну, водички само собой - он набухал мне полстакана водки.
– Давай! А водичкой, потом запьёшь.
Я особо кривляться не стал и залпом саданул предложенную мне водку. После этого выдул целую кружку чистой холодной воды и вытер рукавом губы.
- Закусывай давай, не стесняйся,- женщина сидевшая напротив, подала мне бутерброд.
- Спасибо,- я взял бутерброд и, как подвальный крысёнок, впился в него зубами.
- Откуда сам-то?- спросила она, с любопытством разглядывая мою причёску.
- Живу в Ленинграде, а еду из Молдавии: там у меня друзья живут,- отчеканил я уже набившую оскомину фразу.
- Тебе может, чем-нибудь помочь?- спросила она, продолжая смотреть на мою голову.
В моём положении вопрос был настолько заманчивым, что я даже как-то растерялся.
- В каком смысле?- я перестал жевать и, улыбаясь, как полудурок, уставился на неё.
Она молча встала и пошла к машине. Через минуту она вернулась и протянула мне мыльницу, маленькую расчёску, зеркальце и бритвенный станок.
- Держи: лезвие новое, расчёску можешь оставить себе, у меня ещё есть.
«Надо же, как она в точку попала! Вот что значит баба».
- Спасибо,- я машинально пригладил волосы,- очень кстати. Я как раз всё это забыл дома.
- Я вижу,- она улыбнулась. – Мой, Толян, такой же,- она показала взглядом на мужика сидевшего рядом со мной.
- Да уж,- встрепенулся он. - С ней не пропадёшь!
- Там недалеко,- она показала рукой,- есть небольшой горный родник. Мы всегда там моемся. И вода, кстати, оттуда,- она кивнула на кружку, из которой я только что пил.
Я понял, что ребята здесь уже не первый раз, и эти посиделки у реки для них были не что иное, как часть их бизнеса.
- Ну, тогда я пошёл!- мне прямо не терпелось поскорее вымыть голову и наконец-то расчесать волосы. Я поднялся на ноги.
- Погоди,- Толик взял меня за руку. – Давай ещё по одной, и пойдём. Я тебя провожу.
Когда, спустя час, мы наконец собрались идти мыться, я уже еле передвигал ноги. После всех мытарств от выпитой водки и приличной еды меня так накрыло, что единственным моим желанием было где-нибудь прилечь.
- Послушай, Толян,- заплетающимся языком я начал бубнить в ухо соседу. – Не сочти за наглость. Можно, я прилягу на часок у вас в машине? А то меня уже совсем рубит.
- А мыться?- икнув и с трудом сфокусировав на мне взгляд, промямлил Толик. – Мы же мыться собрались! Тебе зачем расческу дали? Чтобы ты спать с ней завалился?      
  Неся эту пьяную ахинею, он скорчил серьёзную рожу и, взяв меня за руку, потянул к себе. – Нет уж, пойдём мыться!
  Потеряв равновесие, мы оба чуть не завалились на скатерть.
–  Да отстань ты от него!- вступилась за меня его жена Марина. – Не видишь, человек еле сидит?! Ты тоже сейчас пойдёшь у меня спать!
Толик мгновенно отдёрнул руку и, сделав обиженное лицо, сел на место.
Я действительно уже соображал с трудом. В ушах стоял несмолкающий гул, глаза слезились.
- Иди, Коль, ложись! Не слушай его, дурака. Часика через два я тебя разбужу.
Впервые за двое с половиной суток моё тело приняло горизонтальное положение, и спустя полминуты, я уже спал как убитый на заднем сиденье их машины.


                                              19.

   Проснулся я оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за больную ногу.
- Эй, вставай! Смена караула!
  Толик, уцепившись за штанину, пытался вытащить меня из машины. Он был кривой, как турецкая сабля, и уже еле стоял на ногах.  Первым моим желанием было оттолкнуть его от себя, чтобы он, наконец, отцепился от моей ноги. Острая боль пронзила всё тело.
- Толя, не надо дёргать меня за ногу! Я сейчас выйду!- завизжал я.
Когда мне удалось выбраться из машины, я не успел сказать даже слова, как Толик нырнул на моё место, и тут же вырубился. Марины нигде не было.
«Вот балбес!»- я поднял штанину и осмотрел ногу. Повязка была вся в крови.
Я достал из рюкзака бинт и заодно посмотрел на часы. Время было уже начало седьмого. Получается, я проспал что-то около трёх часов. Для меня они показались одним мгновеньем.
Пока я бинтовал ногу, пришла Марина.
- О, привет! Ну что, выспался?
- Да, спасибо. Не то чтобы совсем, но уже нормально. Послушай, а вы когда поедете?
- Теперь уж с утра! Можно было бы и ночью, но видишь, что с этим гавриком творится! Ведь говорила ему: «Погоди, границу проедем, а там пей сколько влезет! Так нет…».
- Постой, вы ж сегодня уже засветились! Какой же смысл ночью-то ехать?
- Ну, правильно. Сейчас в восемь они меняются, и можно было бы ехать. У них же смена по двенадцать часов. Я чего и ходила-то: очередь предупредить, что мы их перепускаем.
- Блин! А с чего же я решил, что они сутки там стоят?!
Марина пожала плечами.
- Я же мог за это время спокойно скрутить спидометр и двигать дальше.
- Да ладно тебе, завтра вместе поедем. Хоть выспишься.
«Ага, хотелось бы узнать, где?!»
- Ну да, - я обречённо посмотрел на затянутое тучами небо. – До темноты всё равно сделать ничего не успею. Да и перегаром от меня прёт за три версты. Так что пойду-ка я мыться, пока не стемнело. Где, ты говоришь, водопадик-то ваш?
Я взял мыльницу, бритву и направился в ту сторону, куда показала Марина.

     Спустя полчаса, выбритый и с чистой головой, я вернулся к машине. На улице уже сгустились сумерки и, что совсем некстати, стал накрапывать мелкий моросящий дождь. От мысли, что мне опять всю ночь придётся сидеть под открытым небом, мне стало как-то нехорошо. Все уже разошлись по машинам и я, не зная чем себя занять, решил прогуляться вдоль очереди. Дойдя до конца, я повернул обратно. Вокруг уже почти стемнело, а дождь усилился. Когда я дошёл до своего мотоцикла, было уже совсем темно. Чуть ли не наощупь я развязал рюкзак и достал оставленную мне дальнобойщиком рубашку. «Интересно, здесь костёр-то можно развести? Все-таки граница рядом!»  Я надел рубаху.
- Коль! Иди в машину, чего ты мокнешь,- услышал я голос Марины.
Я сел на водительское сиденье. Дождь уже вовсю барабанил по металлической крыше. Внутри стоял резкий запах какой-то еды, несвежих носков и перегара. Сзади раздавался храп, который слышали, наверное, югославские крестьяне из приграничного селения. Но, несмотря на это, я дорого бы заплатил, чтобы остаться здесь на ночь.
- Послушай, Марин. А что это за мужик с вами сидел, когда вы меня позвали?- издалека начал я.
- А это наш сосед, постоянно с нами ездит. Он знакомых там встретил,- она кивнула в сторону очереди,- сидит болтает у них в машине.
«Облом!»
- Можно, пока он не пришёл, я посижу у вас в машине?
- Конечно сиди! И сумки свои можешь в багажник положить, чтобы не намокли.
Я вышел на улицу, буквально наощупь отвязал сумки и положил их в машину.
«А что если в прицеп к ним попроситься? Всяко лучше, чем под дождём сидеть».
- Марин, прицеп у вас сильно загружен?- спросил я, усаживаясь на сиденье.
- Да я и сама хотела тебе предложить, только как-то неудобно было.
- А чего тут неудобного-то! Вы и так можно сказать меня приютили. Накормили, напоили, да ещё глядишь, и поспать получится. А я прямо сейчас с удовольствием бы завалился. Главное, чтобы сверху не капало.
Марина взяла из бардачка фонарик, и мы вышли из машины.
Минут через десять, мотоцикл был пристёгнут велосипедным замком к прицепу, а я в обнимку с какими-то железками под шум дождя мирно посапывал, укрытый сверху брезентовым тентом.

      Проснулся я оттого, что снаружи, недалеко от прицепа, на всю округу, истошно орала Маринка:
- Мудак! Чтобы я с тобой ещё куда-нибудь поехала?! Козёл вонючий!
Я откинул тент и высунул голову из прицепа.
Задняя дверь в машине была открыта, и наружу торчали чьи-то босые грязные ноги. Толик, с расстёгнутой ширинкой, сидел на земле, облокотившись о заднее крыло, и выставив перед собою руки, отбивался от наседавшей на него Марины. Он был пьяным вдрызг!
- Свинья! Пьянь гидролизная! Выпить ему... Я тебе сейчас так выпью, костей не соберёшь! Под-донок!
Марина, как дикая лань, прыгала перед ним, и ей всё никак не удавалось попасть Толику по голове. Мало чего соображая и хаотично размахивая руками, бедный Толик всё же умудрялся отбивать её удары.
Наконец ей удалось его обмануть. Пока Толик, как балерина, исполняющая танец маленьких лебедей, держал руки наверху, Марина изловчилась и чуть ли не с разбега треснула ему ногой в бок. Толик от неожиданности хрюкнул, как поросёнок, и тут же завалился на землю.
«Ничего себе! Вот это я понимаю!» Я потихоньку выбрался из прицепа и подошёл к мотоциклу.
Марина с чувством выполненного долга сразу успокоилась и, увидев меня, виновато улыбнулась:
- Сволочь! Пока я спала, они с Витькой нажрались в говно! Как теперь ехать – не знаю! Считай, ещё день потерян.
Бессмысленная, дегенеративная улыбка на лице Толика тут же сменилась на выражение крайней деловитости:
- Да, н-нормально всё! Сейчас п-поедем,- заплетающимся языком промычал он, громко пукнул, и тут же уснул, резко опустив голову, как сражённый пулей боец. Марина в отчаянии лишь развела руками.
- А ты сама-то машину не водишь?- спросил я, с умилением глядя на Толика и с трудом сдерживая смех.
- Да в том-то и дело, что нет! А если бы и водила: куда я с этими дровами поеду?!- она взглядом показала на машину. – Не-ет,- она махнула рукой,- теперь пока не протрезвеют, нечего и дёргаться. Ну, а ты-то сейчас поедешь?
- Ну да,- буркнул я,- только мне надо спидометр накрутить, а то ещё не хватало, чтобы и эти меня развернули.
Марина открыла багажник, и я забрал свои сумки.
Настроение у меня, несмотря на этот спектакль, честно говоря, было неважное. Сильно болел глаз из-за ячменя и голова от выпитой на кануне водки. Но спустя полчаса я немного расходился и принялся раскручивать спидометр.
    К моему удивлению, там всё оказалось очень просто: сняв стекло, я аккуратно подкрутил цифровую шкалу с 82 километров на 930 и подсоединил тросик. После этого я непроизвольно огляделся по сторонам, ощущая себя в этот момент полным придурком. Если бы сейчас передо мной поставили большое зеркало, то в нём, скорее всего, я увидел бы отражение глупого осла, весело помахивающего хвостом с кисточкой. Обложив себя мысленно в очередной раз матюгами, я убрал отвёртку.
«Ну всё, можно ехать». Я опять незаметно сунул пистолет за пояс и подошёл к машине. Толик по-прежнему, склонив голову, сидел на земле и тихонько посапывал.
- Ну что, я поехал. Спасибо вам, Марин, за всё. Толику, как проспится, передавай привет. Может, ещё и увидимся. И не лупась ты его так!- я улыбнулся. – А то отобьёшь мужику чего-нибудь нужное, потом сама же жалеть будешь.
- Да ни хрена ему не будет! Он и не вспомнит-то ничего. А я только так и могу душу отвести за все его выкрутасы.
- Понятно! Ну всё, счастливо.
- Давай, Коль, удачи тебе.
  Я завёл мотоцикл и, не обращая внимания на очередь, подъехал к пограничному КПП.
  Румынский пограничник, увидев в моём паспорте вчерашний штамп, хитро улыбнулся и открыл шлагбаум. Его улыбку можно было расценить как: «Давай, давай, мол, дружок, через полчасика увидимся».
Это моё предположение, как ни печально, подтвердилось даже чуть раньше.
Когда, миновав мост, я подъехал к югославскому терминалу, то сразу же увидел своего вчерашнего усатого «друга». Он, с суровым выражением на лице, неистово рылся в чужих сумках, осматривая одну из машин стоявших передо мной. Я заворожено смотрел на него как мышонок на удава и не верил своим глазам:
«Но как же он тут оказался?! Ведь он работал вчера! А ребята мне говорили, что в следующий раз эта смена заступает, чуть ли не через двое суток. Может, подменил кого?»
Пока я раздумывал, стоит ли мне лезть на рожон или нет, таможенник мельком взглянул в сторону очереди и, увидев меня, ехидно улыбнулся.
Конечно… перепутать меня с кем-нибудь было очень сложно!
«Ну вот,- обречённо подумал я,- похоже, сейчас у меня начнутся неприятности».
Конечно же, я ни на секунду не забывал о вещице, торчавшей у меня за поясом, но сейчас она вдруг стала в десятки раз тяжелее, и мне казалось, что вместо обычного пистолета там, как минимум, находится станковый пулемёт с полным боекомплектом. А я, как революционный матрос, крест на крест обвешан пулемётными лентами.
«Валить надо отсюда! А то этот гусь меня точно сейчас прихватит».
Как только я подумал об этом, таможенник закончил досмотр машины и прямиком направился в мою сторону. Мне ничего не оставалось делать, как сидеть и молча ждать, хлопая глазёнками.
Подойдя ко мне, он вежливо поздоровался и первым делом, как и в прошлый раз, посмотрел на приборы. После этого, он сделал утомлённый вид, и с трудом подбирая слова, закатил мне целую тираду на ломанном русском вперемешку с чистым сербским, при этом изредка постукивая себя пальцем по лбу.
Из всего вышесказанного, я понял, что он просит не считать его за идиота, и если он ещё раз меня здесь увидит, то в любом случае найдёт к чему прицепиться, и тогда уж мне точно не поздоровится.   А прицепиться-то действительно было к чему. Помимо уже известных проблем с документами и пистолета за поясом, от меня изрядно попахивало перегаром после вчерашних посиделок.
Поэтому я не стал с ним спорить, как в прошлый раз. Скорчив угодливо-печальную рожу, я молча развернулся и медленно поехал обратно.

                                           20.

     Румыны встречали меня уже как родного. Ещё бы: за последние сутки я ехал по этому мосту уже в четвёртый раз. Пограничник, широко улыбаясь, что-то прокурлыкал в мой адрес, мельком, скорее для проформы, заглянул в паспорт и открыл шлагбаум.
  Люди, стоявшие в очереди, смотрели на меня: кто с сожалением, кто с нескрываемым ехидством. Ну, а сам я чувствовал себя по меньшей мере шутом гороховым, катающимся в таком виде, как рейсовый трамвай, туда и обратно, на потеху публики.
     В древнегреческой мифологии, был такой парнишка – Сизиф его звали. Так тот за свои злодеяния был обречён богами вечно таскать в гору тяжёлый камень, который, достигнув вершины, скатывался обратно. Ну, так там-то как раз всё понятно: нагадил – получи! А я кому чего сделал?! За что же мне-то столько «счастья»! Я что, так и буду здесь кататься, пока румыны вообще границу мне не закроют?! Смеются-то они до поры до времени. «Нет, ещё разок попробую, и надо будет другую таможню искать».
Маринка, увидев меня, вышла из машины.
- Чего случилось, Коль? Опять?
Я сделал кислую рожу и снял шлем.
- Да, Марин, опять! Вам тоже сегодня не стоило ехать. Тот крендель усатый, который вчера был - сегодня опять работает. Он меня сразу узнал, посмотрел на спидометр… и вот я здесь.
Марина непроизвольно засмеялась, видимо представив, как это всё происходило.
- А что, большая разница по сравнению со вчерашним?- она взглядом показала на мотоцикл.
- Да нет, ерунда! Было 80, стало 900.
Она опять прыснула в ладошку.
- И как они всё запоминают? За смену ведь столько народу через них проходит!
- Ну, меня-то грех не запомнить. Во-первых, вчера я назвал его педиком, когда он меня развернул. Во-вторых, такого мотоциклиста они, наверное, вообще ни разу не видели, да ещё этот глаз… Короче, после восьми ещё раз попробую, и если не получится, надо будет другую таможню искать.
- Ну вот, вместе и поедем. Мы тоже засветились тут уже по полной программе.
- Мужики-то твои как?
- Да спят, два охламона. Прочухаются как раз только к вечеру.

      Целый день я болтался, как неприкаянный, не зная, куда себя деть от безделья. Сначала хотел было помыть в речке мотоцикл но, вспомнив тот анекдот про индейца, который несколько раз наступал на одни и те же грабли, решил, что делать этого не стоит. Весь мой внешний вид, включая мотоцикл, должен просто «кричать» о том, что я только что отмахал на нём восемьсот с лишним километров, и теперь весь грязный и уставший, я только и мечтаю добраться до ближайшей гостиницы и хорошенько отдохнуть.
     Во второй половине дня проснулись Толик с Виктором и, выслушав от Марины всё, что она о них думает, нетвёрдой походкой побрели мыться к водопаду.
- Вот козлы!- беззлобно сказала Маринка, глядя им вслед. – Теперь два дня кряхтеть будут на пару, и жаловаться, мол, как им плохо. Хорошо, что водка почти закончилась.
   Я мысленно представил себя на их месте, и мне искренне стало жаль мужиков.
   У ребят всё было готово к отъезду, и после восьми, когда у румын закончилась пересменка, Толик сел за руль и выехал на дорогу. Как только новая смена стала запускать первую партию, Толика пропустили без очереди, и мы заехали в пограничную зону. Румыны мельком осмотрели их машину и пропустили нас дальше. На югославской стороне мы встали перед таможней, дожидаясь своей очереди. Примерно через полчаса мы подъехали к терминалу.
     На этот раз всё складывалось вроде бы неплохо. Таможенники, свежие и ещё не обозлённые, основательно пока не включились в работу и осматривали машины без особого энтузиазма, можно сказать, поверхностно. Заглянув ребятам в прицеп, таможенник промычал что-то нечленораздельное, немного задумался, но потом дал понять, что у него к ним претензий нет, и можно проезжать. Толик отъехал немного в сторонку, и Марина, в сопровождении ещё одного таможенника, пошла к небольшому вагончику  –  менять доллары на динары. Затем служивый подошёл ко мне. Естественно, первым делом он посмотрел на спидометр, проверил паспорт и попросил показать валюту. Я достал песеты и развернул бумажки, чтобы ему было видно, что это за деньги. Он удивлённо посмотрел сначала на песеты, затем на меня и, скорчив кислую мину, отрицательно замотал головой.
- Это не хо-ро-шо,- по слогам выдавил он. – Надо доллар, или дойч-марка. Это вам не поменять,- он показал рукой на вагончик.
  – Как это не поменять?- заискивающе улыбаясь, пискнул я. – Это же песеты! Испанские песеты!- в отчаянии я начал тереть банкноту пальцами, словно доказывая таможеннику, что это нормальные деньги. - Вон она, Испания-то,- я протянул руку в западном направлении. – Доплюнуть можно!
- Нет, это вам не поменять,- как попка-попугай, продолжал талдычить он, помахивая ладонью у меня перед носом. – Надо доллар, или марка.
В этот момент мне хотелось достать пистолет из-за пояса и просто-напросто застрелиться у всех на глазах. Я почувствовал, как внутри у меня поднимается лёгкая паника. «Что же делать? Где я сейчас возьму доллары?!»
- А может, всё-таки поменяют?- обречённо спросил я, прекрасно понимая, что с ними спорить бесполезно. Но таможенник был непреклонен:
- Нет, это не банк,- с трудом подбирая русские слова, продолжал упираться он,- это таможня. Надо доллар или марка. Прошу ехать обратно,- он аккуратно взял меня за локоть, а второй рукой показал в сторону моста.
- Да погоди ты!- буркнул я, и убрал руку. – Сейчас я у друзей спрошу.
В это время, Марина как раз возвращалась к своей машине.
Таможенник попытался было что-то возразить, но я, оставив мотоцикл, уже двинул ей навстречу.
- Марин, у вас нет случайно лишних двухсот долларов? А то эти говнюки меня не пускают с песетами,- я мельком взглянул на таможенника, опасаясь, что он услышал мою реплику. - В первом же городе я поменяю их обратно и верну вам.
В этот момент, глядя на Марину, можно было подумать, что у неё только что тиснули кошелёк на рынке с последними деньгами. Она сделала такое несчастное лицо, что мне даже стало её жалко.
- Нет, Колюня,- чуть не плача, сказала она. – У нас было ровно шестьсот. Ну, как же так! А может всё-таки попробовать их уговорить?
- Да нет, это бесполезно! Пробовал уже… На меня вдруг навалилась такая усталость, что мне стало всё совершенно безразлично.
- Ладно, Маринка, удачи вам! Я поехал обратно.
Таможенник, видя, что у меня ничего не получилось, опять подошёл ко мне и, показывая на мост, попросил очистить территорию.

                                            21.

     «Ну вот, пожалуй, и всё!» –  в шестой раз я ехал по этому долбанному мосту, размышляя о том, когда мне лучше ехать домой. Сейчас, на ночь глядя, или с утра. Нет, наверное, лучше с утра. А пока, где-то нужно раздобыть бензина на обратную дорогу. Или же, искать в городе какой-нибудь банк, в котором можно обменять песеты на леи. В чём я, кстати, очень сильно сомневался, поскольку всего чуть больше года назад, в Румынии была ещё Советская власть... «А почему на леи, можно же и на доллары! И тогда можно опять пробовать». Я решил разузнать у людей в очереди, есть ли в этом городишке то, что мне нужно. «Чёрт его знает, может кто-нибудь и знает!»
  Я въехал обратно на территорию Румынии и встал на дороге недалеко от пропускного пункта. На улице уже стемнело, и это было единственное освещённое место. Солдатик со скучающим видом прогуливался вдоль шлагбаума, ожидая указаний по рации.
«Ну, вот он-то наверняка знает, где можно обменять деньги. Но как спросить? Нужно искать переводчика». Я подошёл к машине с молдавскими номерами стоявшей почти возле самого шлагбаума и постучал в стекло.
- Здравствуйте, я прошу прощения. Вы по-молдавски говорите?
Мужчина с заспанным лицом утвердительно кивнул головой.
- Спросите, пожалуйста, у пограничника: можно ли в городе обменять где-нибудь испанские песеты на доллары?
Мужик, вероятно, сначала не понял сути вопроса, и какое-то время молча смотрел на меня.
- Чего надо сделать?- зевнув, наконец, спросил он.
- Выяснить у солдатика, есть ли в городе банк, который примет испанские деньги,- чуть ли не по слогам изложил я свой вопрос, и чтобы меня сразу не послали куда подальше, я улыбнулся как можно добродушнее.
- А зачем тебе испанские деньги?- спросил мужик, выбираясь из машины.
- Да… песеты-то как раз у меня. А югославы требуют доллары или марки. Вот я и хочу узнать, можно ли их поменять. Южки меня только что из-за этого развернули. Я уже вторые сутки здесь околачиваюсь. А сам спросить не могу – языка не знаю,- я продолжал застенчиво улыбаться как прыщавый юноша на первом свидании.
На этот раз мужчина всё понял, и не испытывая от моей просьбы абсолютно никакого восторга, нехотя направился к пограничнику. Тот, выслушав его, сделал удивлённое лицо и отрицательно покачал головой.
- Не знает он ни хера!- сказал мужик, вернувшись к своей машине. – Нашли тоже, у кого спрашивать! Он сидит, небось, целыми днями в своей казарме, да здесь ещё службу несёт. Это надо у местных спрашивать.
- Может, спросим?- я жалобно посмотрел на него.
- Ладно, сейчас попробуем,- он предупредил жену, надел куртку, и мы пошли вдоль очереди выглядывая в темноте машину с румынскими номерами. - Только давай по быстрому,- спохватился он,- а то начнут запускать… я ведь тоже почти сутки здесь торчу.
Совсем скоро нам удалось выманить из машины и разговорить пожилого румына, который со знанием дела рассказал, что всё это сделать, конечно же, можно, но скорее не в банке, а на рынке у менял. Но тут же предупредил, что это дело опасное, а насчёт испанских песет, он вообще сильно сомневается.
- И угораздило же тебя приехать сюда с этими песетами!- ворчал мужик, пока мы возвращались к машине. – Тебе что, доллары было не взять с собой?! Ты бы ещё с деревянными к южкам сунулся!
- Да, так получилось,- пробурчал я. У меня совершенно не было ни желания, ни настроения объяснять ему, откуда я взял песеты. Голова была забита другими проблемами. Вот уже опять почти ночь на дворе, а мне даже негде притулиться до утра. Таких, как Толик с Маринкой, не каждый раз встретишь. Деньги мне, похоже, действительно не обменять, а бензина уже почти не осталось. Я слабо себе представлял, как с утра я буду шарахаться по рынку в поисках менял, не зная ни языка, ни курса валют. Которые, в конце концов, скорее всего, попытаются меня ещё, и шваркнуть на все эти деньги.
- Покажи хоть, как они выглядят,- вдруг неожиданно попросил мужик, когда мы подошли к его машине.
- Чего показать?- занятый своими мыслями переспросил я.
- Ну, деньги эти, испанские! Я ведь таких даже в глаза ни разу не видел,- он, улыбаясь, протянул руку.
В этот момент мне очень хотелось послать его на три буквы за такое неуместное любопытство. «Сидит тут в тёплой машинке, бабу свою за коленки щупает! Песеты ему, видите ли, покажи! Может тебе ещё карманы вывернуть?!» Но тут же спохватился, поймав себя на мысли, что за все свои беды начинаю отрываться, хоть и мысленно, на посторонних людях, которые к тому же пытаются мне чем-то помочь.
Я сунул руку в карман и протянул ему одну бумажку.
- Ух, ты!- как маленький ребёнок засмеялся он. – И сколько здесь?
- Примерно сто долларов,- тихо сказал я, стараясь держать себя в руках.
  Он поднёс купюру ближе к глазам и принялся вслух считать нули.
  Я смотрел на него и всё больше начинал злиться. «Ну что за люди такие твердолобые! Знает ведь, что у меня проблем выше крыши. Стоит тут, развлекается!» Только я собрался открыть рот, чтобы сказать ему что-нибудь эдакое, как мужик сложил купюру пополам и… убрал её себе в карман.
«Это ещё что за камикадзе,- устало, подумал я,- мне только возни вот этой сейчас не хватало перед носом у пограничников».
- Ты чего это?- с удивлением глядя на него, выдавил я.
- У меня пока побудет, в качестве залога,- продолжая улыбаться, сказал он. – А ты, бери свой мотоцикл и подруливай – вместе поедем.
- Тебе же говорят: я только что оттуда, их эти песеты не устраивают! Нужны либо доллары, либо марки.
- Да понял я, понял! Есть у меня лишние двести долларов, чтоб тебе проехать. Я всё равно буду сейчас тысячу менять – купить попросили кой чего. Так что считай, тебе крупно повезло! Тебе же главное  –  проехать, я правильно понял?
- Да, да,- как китайский болванчик, закивал я головой, не веря своим ушам.
- Главное проехать, а там уж я…
«А там уж я, опять остаюсь без денег!- тут же подумал я про себя».
- Короче – границу проезжаем, отдаёшь мне динары, а я тебе твою красивую бумажку. Идёт? Ты уж извини, я всё-таки тебя совсем не знаю.
- Конечно, конечно,- начал лепетать я, но тут же мысленно задал себе совершенно логичный вопрос: «Но я-то тебя тоже совсем не знаю! А где доллары?!»
- Перед югославской таможней я тебе их дам, только прошу тебя, держись рядом,- как будто прочитав мои мысли, сказал он.
- Ну, разумеется!- кивнул я. - Извини, а как тебя зовут? А то, как-то неудобно, ты мне помогаешь, а я даже имени твоего не знаю.
- Лёня меня зовут, можно Лёха.
- А меня, Николай. Спасибо тебе, Лёнь! Я, признаться, уже и не знал, что мне делать. Туда не пускают,- я кивнул в сторону таможни,- домой тоже не вернуться – бензина нет. Так что ты мой спаситель.
- Да погоди ты благодарить, сначала проехать нужно!- махнул он рукой.
- А что, могут быть проблемы?
- Да не должно! У меня вроде бы всё нормально.
«Везёт тебе!- с грустью подумал я. А вот у меня как раз всё не нормально».
Минут через двадцать, очередь оживилась. Водители, один за другим, стали запускать двигатели и включать фары. Пограничник шёл открывать шлагбаум.
    Румынскую таможню мы проехали без проблем и, миновав мост, встали перед югославским терминалом. Очередь была относительно небольшой - от силы на полчаса. Когда Лёню стали проверять, я молил бога, чтобы его пропустили, поскольку занимался им тот самый таможенник, который не далее как час назад развернул меня восвояси. «Шмонать он меня уже точно не будет, и если я покажу ему доллары то, скорее всего, проеду». Интуитивно я чувствовал, что ему меня жалко, в отличие от вчерашнего ушлёпка, который в любом бы случае нашёл, к чему прицепиться.
Как только Лёня получил «добро» на проезд, он подошёл ко мне и, особо не афишируя, отдал мне две бумажки по сто долларов.
- Давай, дружище, удачи тебе!- сказал он и сел за руль.
Как я и предполагал, таможенник настроен был ко мне довольно добродушно и, подойдя, вопросительно посмотрел на меня: «ну что, мол,  разобрался со своей проблемой?»
  Я протянул ему доллары, скорчив при этом такую жалостливую физиономию, что он невольно улыбнулся. А мне оставалось только заскулить и повилять хвостом, если бы он у меня был, в знак признательности за то, что он меня пропустит. Таможенник мельком взглянул на деньги и кивком головы дал понять, что я могу проехать к пограничной будке. После этого меня проводили к вагончику, где я поменял доллары на динары.
Лёня ждал меня за территорией таможни на небольшой освещённой стоянке.
- Ну что, помог я тебе?- спросил он с улыбкой до ушей, когда я подъехал к его машине.
- Да, Лёнь! Спасибо тебе огромное. Помог, и причём очень здорово. Если бы не ты, кукарекал бы я до сих пор на той стороне. А дальше, вообще неизвестно чего бы было. Я отдал ему динары в обмен на свои песеты.
- Ладно, всё я поехал!- сказал Леня, пожимая мне руку. – Мне ведь ещё всю ночь пилить, до самой Адриатики.
- А что там интересного на Адриатике?- поинтересовался я, не зная, в общем-то, куда мне самому ехать.
- Да много чего интересного. Но если ты имеешь в виду свой мотоцикл, то там ты его точно не продашь, только зря прокатишься. Туда люди отдыхать едут, в море купаться. Тебе лучше где-нибудь здесь, в Сербии попробовать.
Я ещё раз поблагодарил Лёню за помощь, и когда он уехал, встал под фонарём, разглядывая свою «карту».
«Если ехать на юг - ближайший город Бор, но он совсем маленький. На север – Белград, но он слишком большой». Я сидел верхом на мотоцикле, раздумывая: куда же мне лучше податься? Разумнее было бы ехать сразу в столицу: там и народ побогаче, да и песеты наверняка можно будет поменять без проблем. Но, принимая во внимание все обстоятельства, связанные с документами и моим внешним видом – это палево. Зачем лишний раз глаза полиции мозолить! Поэтому для начала я решил двинуть на юг. А там видно будет.


                                              22.

     Бор – небольшой шахтёрский городишко, расположенный в красивейшем месте среди лесистых гор  –  оказался не слишком подходящим местом для продажи мотоцикла. Его население в основном составляли работяги, трудившиеся с утра до вечера на своих шахтах. А на маленьком рынке, расположенном на окраине города, сновали в основном домохозяйки да старушки в надежде купить по дешёвке всякую мелочь. Не зная, как себя вести в подобной ситуации, после небольшой разведки я пристроился рядом с двумя толстожопыми хохлушками и, разложив на земле пару калькуляторов да несколько цыплят с лягушками, сел на землю в ожидании какого-то чуда.
Спустя час я понял, что попал совершенно не туда, куда мне нужно, да и вообще: торговать на рынке – явно не моё призвание. Соседки, предлагая всякую чепуху, галдели без умолку, заманивая к себе покупателей, а я, как тот пианист, торгующий дынями из фильма «Вокзал для двоих», сидел, как замороженный, стесняясь посмотреть людям в глаза. К тому же, не в силах бороться со сном, я несколько раз засыпал, облокотившись прямо на мотоцикл.
- Эй, хлопчик!- толкнула меня в плечо одна из них, когда я в очередной раз прикорнул. – Ты нам своим храпом всех покупателей распугаешь. Иди поспи, чего ты мучаешься.
- Да негде мне спать,- пробурчал я, протирая глаза. - Я только сегодня приехал, денег пока нет.
- Как это нет?- удивилась она, очевидно имея в виду, те двести долларов, которые я должен был поменять на границе.
- Ну, так вот - нет и всё. Вот продам чего-нибудь, чтобы на бензин хватило,- как будто оправдываясь, сказал я,- и поеду дальше. Я ведь сюда мотоцикл приехал продавать, а не эту фигню,- я кивнул на свои калькуляторы с лягушками, скорчив при этом деловую мину, как будто речь шла как минимум о докторской диссертации, которую я приехал сюда защищать.
  После этого они обе посмотрели на меня, как мне показалось, с большим уважением чем утром, когда я с умной рожей разложил перед собою всю эту дребедень.
  За полдня, с горем пополам, мне удалось продать один калькулятор и две заводные игрушки, да и то за сущие копейки. Ещё одного цыплёнка я отдал своим соседкам за то, что они угостили меня бутербродами и чашкой кофе из старенького термоса. Честно говоря, от Югославии я ждал нечто большего, чем вот этот сельский рынок да снующие взад и вперёд старушки с плетёными корзинками, торгующиеся за каждую мелочь до хрипоты.
«Нет! Двигать надо отсюда. Здесь точно ловить нечего!» Я попросил женщин присмотреть за моим «товаром», а сам решил прогуляться пешком по городу, чтобы выяснить цены на бензин и, возможно, решить проблему с песетами.
- Иди, не волнуйся! Конечно, присмотрим, а то глядишь  –  и продадим чего!- улыбнулась одна из них. – Ты бы хоть бумажку какую прилепил к мотоциклу, а то ведь никто не знает, что ты его продаёшь.
- Не надо,- буркнул я. – Не знают, крепче будут спать. Хотя… почему бы и нет.
Я взял у них тетрадный листик в клеточку и написал на нём цифру, которая, на мой взгляд, ну никак не вписывалась в местный колорит: «2000 DM».
Я положил ценник на руль и отправился в город.
До центра я добрался относительно быстро. Городок был совсем маленьким, поэтому и всё остальное в нём было таким же миниатюрным. Если магазин – то малюсенький, если заправка – то всего на две колонки, и даже банк, который я отыскал без особого труда, располагался в обычной переделанной квартире жилого дома на первом этаже. Я открыл дверь и под звон колокольчика, висевшего сверху, зашёл внутрь. Молодая девушка, сидевшая за стеклянной перегородкой, поздоровалась и вопросительно посмотрела на меня. Я достал из кармана песеты и показал ей одну бумажку, давая понять, что хочу обменять их на динары. Девушка какое-то время удивлённо смотрела на мою руку, но потом, видимо, прочитав на купюре принадлежность к стране, отрицательно покачала головой.
- Это нет,- она смущённо улыбнулась и показала на бумажку приклеенную к стеклу. На ней было напечатано всего три позиции: доллары, марки и румынские леи.
- А где их можно поменять?- в растерянности по-русски спросил я. Она лишь пожала плечами.
«Да что ж это такое! Во попал! Такое впечатление, что я предлагаю им деньги какой-нибудь республики Мадагаскар, а не Испании, которая находится совсем рядом».
Девушка, улыбаясь, продолжала смотреть на меня, ожидая, вероятно, каких-то других предложений с моей стороны. Но у меня, к сожалению, других вариантов не было и, сдержанно улыбнувшись ей в ответ, я вышел на улицу.
«Не-ет, надо ехать в большой город. А то ведь такими темпами я тут с голоду подохну, не говоря уже о том, что давно пора и помыться, и выспаться по-человечески». Пошли уже шестые сутки, как я уехал из Молдавии, и за это время единственная ночь, когда я спал более или менее нормально - это тогда в прицепе у ребят. Я достал из кармана деньги, вырученные от продажи цыплят с лягушками, и с кислой физиономией пересчитал наличность. Этой суммы с натяжкой хватало литров на пять-шесть бензина, и не более того. А про еду и ночлег пока можно было и не мечтать.
Проходя мимо кондитерской, я чуть не подавился слюной, увидев разложенные в лотках свежевыпеченные пончики и булочки с румяной аппетитной корочкой, обсыпанные сахарной пудрой. А метров через пятьдесят я буквально уткнулся носом в небольшое летнее кафе расположенное прямо вдоль пешеходной дорожки. Нарядно одетые пожилые люди сидели за столиками и, весело общаясь между собой, пили из больших кружек густое тёмное пиво, закусывая жареными колбасками. Проходя мимо, как шелудивый голодный пёс, я искоса посмотрел в их сторону и прибавил шагу, чтобы поскорее убраться из центра города подальше от этих соблазнов.
«Ничего, ничего! Скоро и я буду вот так же сидеть и наворачивать колбаски с пивом, поглядывая на прохожих. Дело только за малым: продать мотоцикл и пистолет. А там всё будет!»
    Когда я вернулся на рынок, мои пышногрудые соседки в один голос заявили, что мною совсем недавно интересовалась полиция.
«Ну вот тебе и здрассьте, этим-то от меня чего надо!»
- А что они хотели?- безразличным тоном спросил я, перебирая в голове: что бы это могло значить?
- Да откуда ж мы знаем!- они с подозрением, как мне тогда показалось, посмотрели на меня. – Ты не натворил ли чего?
- Да нет,- буркнул я,- пока ещё не успел. А как интересовались-то, чего спрашивали?
- Да как! Подошли двое, показали на мотоцикл, спросили, где хозяин. Мы сказали - в город ушёл за продуктами. Вот и всё. Да ты не волнуйся, они часто тут ходят, документы проверяют. В стране-то сейчас не очень спокойно, всё поделить чего-то не могут. Поговаривают,  скоро вообще туристов перестанут пускать,- заговорческим тоном сказала одна из них.
- А чего мне волноваться, с документами у меня всё в порядке,- ляпнул я, думая о том, что с полицией-то как раз мне встречаться совсем не с руки.
И действительно: пока я гулял по городу, то обратил внимание что полицейские, помимо табельного оружия, были вооружены автоматами, а сверху у каждого был ещё и бронежилет. Это говорило о том, что в стране и в правду что-то происходит.
–  Да, кстати,- одна из них протянула мне несколько бумажек. – Мы продали тут кое-что - калькулятор и одну лягушку.
- О, большое спасибо!
Я взял деньги и, убирая их в карман, решил, что теперь-то можно где-нибудь и поспать.
– Девчонки, а где вы ночуете?- спросил я в надежде, что они подскажут мне, где можно приткнуться за небольшие деньги вместе с мотоциклом.
После моих слов эти две пожилые дамочки посмотрели на меня так, как будто я только что признался им обеим в любви. Одна из них кокетливо поправила волосы и повела плечиком:
- А шо?
«Господи,- усмехнулся я про себя,- вот что значит женщины. Да тебе уже пора дома сидеть внуков нянчить, а ты глазки мужикам строишь».
- Да спать хочу, сил уже больше нет. Мне бы пару часиков где-нибудь покемарить. Не подскажете где лучше пристроиться, хотя бы до вечера?
- Да тут многие сдают. Рядом с рынком походи, поспрашивай...
- Ну на кой ляд ему деньги-то тратить,- обращаясь к своей подруге, сказала одна из них. - Пускай у нас в автобусе поспит, там всё равно сейчас никого нет. Пойди с Петро поговори. Парень-то вроде приличный – смотри, как мучается.
   Я действительно сидел как пришибленный, с трудом воспринимая всё, что происходит вокруг. В ушах стояла дикая какофония звуков. Автомобильные сигналы, человеческие голоса, щебетание птиц, звон церковных колоколов, доносившихся откуда-то издалека - всё это смешалось в единое целое и непомерным грузом давило мне на голову. Глаза закрывались сами по себе, как будто к верхним векам были подвешены маленькие гирьки.
- Ладно, сейчас попробую,- женщина встала со складного стульчика и направилась в сторону небольшой полянки, где стояли несколько автобусов.
- Пока все наши торгуют, можешь спокойно поспать,- сказала вторая. - Я думаю, бабы не будут против. А игрушки свои оставь – глядишь, мы ещё чего-нибудь продадим.
- Спасибо вам.
  Я был благодарен этим совершенно незнакомым мне женщинам, для которых я никто и звать меня, в общем-то, никак.
«Вот так, знай наших! Славяне друг друга в беде не бросают- подумал я с чувством гордости за своих соотечественников».
Скажи мне месяц назад, что вокруг столько добрых и отзывчивых людей, которых мы попросту не замечаем, я бы, наверное, не поверил. Но это всё до тех пор, пока тебя самого петух жареный в жопу не клюнул. У нас ведь как получается: моя хата с краю, ничего не знаю. Наступили тебе в автобусе на ногу – надо огрызнуться. Плюнули нечаянно на ботинок – уже норовишь в харю сунуть. А не дай бог, водки не хватило в магазине по причине того, что какой-нибудь умник влез без очереди – это всё, мы его убить готовы. А ведь может, ему эта водка нужнее! Может, он бы умер, если бы не похмелился... Сидим, как мыши у себя по норам: обозлённые, погрязшие в повседневную бытовую рутину и не ведаем, что вокруг столько хороших людей, готовых помочь тебе, не зная даже твоего имени. За ту неделю, что я барахтаюсь вдали от дома в обнимку с мотоциклом, я встретил таких людей уже немало, а сколько ещё предстоит повстречать?..  Есть, конечно, отдельные особи, о которых говорят: в семье не без урода, - ну так это действительно особи. Их либо мама плохо воспитала, либо вообще имеется какой-нибудь брачок на генном уровне. Да и то, я просто убеждён, что даже у самого законченного ублюдка есть скрытый потенциал добра, справедливости и сострадания, о котором он просто не подозревает. Этот потенциал лишь надо грамотно выудить из недр его закостенелого мозга.
     Пока я упражнялся в философии, то не заметил, как опять вырубился, уткнувшись мордой в плечо своей соседке.
- Эй, парень!- она подёргала меня за рукав. – Иди в автобус, приляг. Часа два у тебя точно есть.
Рядом стояла её подруга:
- Иди, я договорилась. Петька там, в автобусе, он тебя запустит.
- Спасибо вам, барышни. Спасибо,- я потрогал свой больной глаз. – А умыться здесь где-нибудь можно?
- Да, вон там,- они показали на маленький кирпичный домик. – Там и туалет, и умывальник.
Я взял из рюкзака завёрнутый в клочок газеты кусок мыла, оставленный мне Мариной, и направился в сторону туалета.
- У тебя полотенце-то хоть есть?- спросила одна из них мне вдогонку.
Потупив взгляд, я отрицательно мотнул головой.
- Вот, возьми,- она достала мужской носовой платок и протянула мне. – Он чистый – дарю.
- Спасибо большое,- пробурчал я, испытывая огромную неловкость за то, что ничем не могу ответить этим женщинам. – Я сейчас сполоснусь и приду за мотоциклом. У автобуса его поставлю, а то чего доброго опять полиция придёт.
- Да, пожалуй,- согласились они. – Чего он будет здесь стоять. Всё равно ты его в этой дыре не продашь. Ты извини, конечно, но по моему тебе нужно ехать в большой город, где народу много. А тут  – посмотри какая публика: одни старики да дети по рынку болтаются, уроки прогуливают,- сказала женщина, подарившая мне носовой платок.
- Да, конечно. Я это понял с самого утра, просто денег на бензин не было. Теперь вот посплю немного, и дальше поеду.
- А куда ж ты деньги-то успел потратить? Говоришь, сегодня только приехал, а ведь они без денег-то не пускают,- с улыбкой спросила она.
В данной ситуации они уже имели право на подобные расспросы, и отмалчиваться было бы некрасиво с моей стороны. Я вкратце рассказал им о своей проблеме с песетами и о том, как проехал границу.
- Ну, тогда тем более надо ехать в большой город. Там, наверное, можно будет обменять. А тут… мы сами уже пожалели, что здесь остановились, завтра поедем дальше,- с кислой физиономией заявила одна из них и натянуто улыбнулась.


                                             23.

     Петро - крепкий, средних лет мужичок, развалившись, дремал на переднем сиденье потрёпанного «Икаруса». Я подошёл и тихонько постучал в стекло.
- Ну, чего колотишься, заходи,- услышал я через открытую форточку его басок.
Я открыл дверь и поднялся по ступенькам в салон:
- Здравствуйте,- поприветствовал я водителя, натянув при этом доброжелательную улыбку, чтобы, невзирая на мой внешний вид, хоть как-то произвести на человека благоприятное впечатление.
- Ваши женщины сказали, что я могу здесь немного поспать. Вы уж извините за беспокойство…
Петя открыл один глаз и осмотрел меня с ног до головы.
- Же-енщины ска-за-али…  –  растягивая слова и передразнивая мою интонацию, проворчал он. – Две курицы! ... Ты откуда такой взялся?!- его тон, даже с большой натяжкой, дружелюбным назвать было сложно.
Я стоял в растерянности, не зная, как себя вести дальше.
- Так можно или нет?- переспросил я, продолжая при этом глупо улыбаться.
- А если я скажу «нет» – то что?- не меняя позы, буркнул он.
Я повернулся и молча вышел из автобуса.
«Петух гамбургский! Дать бы тебе в ухо разок, чтоб разговаривал повежливее!»
- Эй, погоди!- окликнул он меня, когда я был уже на улице. – Ты мне так и не ответил. Откуда ты?
Я повернулся к нему в пол-оборота и, пытаясь удержать себя от резких выражений, слегка повысил голос:
- Ты вроде не мент - а я не на допросе, чтоб тебе отвечать! Я у тебя нормально спросил: можно или нет. А ты какую-то блевотину тут разводишь.
Он встал со своего сиденья и вышел вслед за мной.
- Ой, ой! Какие мы гордые!- стараясь обратить всё в шутку, улыбаясь, запричитал он. - Ладно, не злись. Иди устраивайся, мне-то не жалко.
- Ну, а сразу можно было нормально ответить? Чего цирк-то устраивать?- видимо, от усталости я не смог тут же переключиться на миролюбивый тон.
- Да ладно тебе! Заходи, водки выпьем.
Как только речь зашла о выпивке, я сразу понял, что он сильно поддатый.
- Да нет, спасибо. Пить я не буду, мне ехать сегодня... Ну что, мы договорились?
- Ну я же сказал…
- Сейчас я мотоцикл сюда подгоню. Его твои бабоньки там караулят.
- Давай, давай,- с грустью в голосе, видимо от того, что я отказался с ним пить, пробубнил Петя. – Вон здесь его поставишь, чтобы мне видно лучше было,- он указал место прямо перед автобусом.
Я вернулся на рынок.
- Ну что, разговаривал с Петей?- спросила одна из женщин.
- Разговаривал, только, по-моему, странный он какой-то.
- Есть немного! Но ты не обращай внимания, он вот такой мужик!- она подняла кверху большой палец.
- Да теперь-то понятно,- тихо сказал я, и завёл мотоцикл. – Всё, спасибо вам ещё раз, увидимся.
   Я подъехал к автобусу и поставил мотоцикл прямо перед лобовым стеклом.
   Когда я зашёл внутрь, Петя поднялся со своего места и посмотрел вперёд.
- Слишком близко поставил, отсюда мне его не видно.
- Да ладно, пусть стоит. Я замок на вилку повесил, просто так не укатят.
- Ну, смотри,- он опять уселся на сиденье и вытянул ноги. – Теперь-то может, скажешь – откуда ты?
- Из Питера. Почти двое суток не спал, поэтому и напросился к вам,- выпалил я, чтобы он наконец отстал от меня со своими расспросами. – Вернее - женщины ваши предложили. Видят, как меня рубит – вот и предложили.
- Ну правильно, что предложили,- задумчиво сказал он. – Что мне жалко, что ли... Может, всё же выпьем? А то мне одному как-то не фонтан,- он посмотрел на меня таким жалостливым взглядом, что можно было подумать – откажись я, он тут же наложит на себя руки, и его самоубийство будет на моей совести.
- Да как же я выпью-то, Петь, если мне ехать сегодня?- вкрадчивым голосом сказал я, как будто Петя был полным дегенератом, и я теперь пытался объяснить ему, что садиться пьяным за руль – это нехорошо.
- А куда тебе ехать?
- Да пока сам ещё не знаю. Мне надо мотоцикл продать, а тут,- я показал рукой в сторону рынка,- это просто не реально. У тебя, кстати, атлас есть?
Он дал мне атлас, и я стал искать в нём более или менее большой город.
- Мы завтра в Нови-Сад едем,- сказал Петя,- если хочешь, давай с нами. Здесь и вправду делать нечего.
Я быстро нашёл этот город на карте и покачал головой:
- Нет, мне туда не доехать – бензина точно не хватит.
- А зачем тебе бензин, я ж говорю: вместе поедем.
Я посмотрел на него с укоризной: мол, ты что, дядя, поганок объелся? А мотоцикл как же?
- Ты что, на буксир меня возьмёшь?- улыбнулся я.
- Зачем на буксир,- вполне серьёзно заявил Петя,- мы его в багажник положим. Там знаешь сколько места?! Пойдем, покажу.
Мы вышли из автобуса, и когда он открыл багажное отделение, расположенное под салоном машины, я сразу смекнул – это действительно реальный шанс, прокатиться километров триста-триста пятьдесят совершенно на халяву. Багажник был заполнен примерно наполовину, так что места для мотоцикла там было вполне достаточно.
- Послушай,- с каждой секундой мне это предложение нравилось всё больше и больше,- а твои-то не будут против?
В этот момент я почувствовал, что затронул что-то очень личное.
- Кто, девки?!- Петя сделал удивлённое лицо и несколько раз крутанул головой, как будто ища поддержки со стороны. – Да их никто и спрашивать-то не будет!
- Это почему же?- полюбопытствовал я.
- Да потому, что я тут главный!- с надрывом в голосе взвизгнул он. 
В этот момент, заложив большой палец между пуговицами своей куртки и стоя в пол-оборота, Петя стал похож на В.И. Ленина, заметавшего на очередном съезде, коммунистической пургой рабочих и крестьян.
- Они меня за эту неделю, пока мы сюда добирались, так достали, что я уже готов их поубивать всех... Ну, представь себе: двадцать баб, а я один!- чуть не плача простонал Петя. - И каждая со своими тараканами! То им в туалет, то помыться, то песни орут на весь салон, то целуются, то ругаются, как сумасшедшие! Я уже пожалел десять раз, что вписался в эту канитель.
- Как тебя угораздило-то?- с улыбкой спросил я, представив на секундочку бедного Петю в окружении двадцати фурий.
- Да сам, дурак, виноват. Эти,- он обвёл рукой вокруг, имея в виду своих пассажирок,- арендовали в нашем парке автобус. Я, как идиот, согласился. Думал, прокачусь, проветрюсь. Вот и проветрился! Теперь вообще не знаю, как со своей буду общаться, когда домой вернусь! Такого тут насмотрелся…- он высунул язык и смешно поморщился.
- Может, всё-таки выпьем?- жалобно спросил он, глядя на меня. – А то ведь за эту неделю даже поговорить нормально не с кем было.
- Петь, я не трезвенник и, слава богу, пока не язвенник. Это дело,- я пощёлкал себя указательным пальцем по горлу,- я, как нормальный мужик, тоже люблю и уважаю. Если мы с тобой договорились, и вы берёте меня с собой – тогда не вопрос. Более того – для меня это вообще идеальный вариант. Но… представь себе – мы нажрались, а что-нибудь пошло не так. И что? Я пьяный, без денег, остаюсь здесь кукарекать на всю ночь…
- Да ну-у,- протянул Петя… Кстати, как тебя зовут?
- Коля.
- Нет, Колян, раз я сказал,- он постучал себя кулаком в грудь,- значит, так и будет!
- Ну раз так - давай, командуй.
Петя достал из стоявшей рядом сумки бутылку водки и гранёный стакан.
- Закусывать будешь?- спросил он, глядя на меня.
- Если есть… буду.
Я краем глаза посмотрел на соседнее сиденье, где на разложенной газете лежали несколько кусков колбасы, хлеб и недоеденное варёное яйцо сомнительного цвета. Над газеткой, периодически пикируя вниз, кружилось с полдесятка жирных зеленоватых мух. Но как только речь зашла о еде, у меня тут же появилось такое чувство голода что, продолжая коситься на газету, я готов был в один присест сожрать всё это богатство с мухами, кстати, в придачу.
- Конечно, есть!- встрепенулся Петя, и опять полез в сумку. – Единственное, что в этой поездке хорошего,- ворчал он,- так это то, что со жратвой никаких проблем. Подкармливают меня тут со всех сторон,- он посмотрел на меня и хитро улыбнулся.
- А может, тебе ещё чего-нибудь тут делают?- попытался сострить я.
Петя на секунду задумался, но затем, видно сообразив, что я имею в виду, скорчил смешную физиономию и замахал руками:
- Да ну, господь с тобой! Этого мне только не хватало!
«Довели мужика,- подумал я. – После этой поездки он ещё долго от баб будет шарахаться или, не дай бог, вообще женоненавистником станет».
- Колбаса уже попахивает,- бубнил себе под нос Петя, шурша газетами,- её в первую очередь доедать надо.
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
- Да ты не волнуйся, если что, вон туалет рядом.
- А я и не волнуюсь. У меня вообще желудок крепкий. К тому же, водочкой её сверху накроем, и никакая зараза к нам не пристанет,- спокойно сказал я и зевнул.
- Ну вот и хорошо,- довольно хмыкнул Петя, и протянул мне полпалки копчёной колбасы. – На порежь, а я пока, второй стакан поищу.
От колбасы действительно уже исходил слегка уловимый запах тухлятинки. «Не дай бог, и вправду траванёмся» - подумал я, нарезая колбасу тонкими колечками.
Тем временем Петя выудил откуда-то пожелтевший заляпанный стакан, пару раз дунул в него, вероятно, полагая, что от этого он станет намного чище, и стал разливать водку.
- Ну что, поехали?
- Давай.
Мы чокнулись. Водка, если это пойло можно было назвать таковой, была тёплой и, скорее всего, самопальной. В нос ударил резкий запах спирта вперемешку с какой-то химией. Я ещё раз понюхал содержимое стакана и, зажмурив глаза, выпил эту гадость. «Да тут скорее не от колбасы кеды в угол поставишь, а от этой, с позволения сказать, водки» –  подумал я, и поставил стакан на пол.
- Петь, я надеюсь, ты не первый раз пьёшь эту водку?- настороженно спросил я, глядя на его сморщенное лицо.
- Не…- переведя дыхание, он сунул кусок колбасы себе в рот. – Не волнуйся, проверено,- он похлопал себя по животу. – Это спирт такой неудачный попался - резиной немного отдаёт.
  Он тут же принялся наливать по второй.
«А-а… будь что будет!» Я тоже взял колбасу и стал закусывать.
Несмотря на все сопутствующие ощущения от этой трапезы, приятное тепло разлилось по всему телу, а хмель быстро ударил в голову.
Мы выпили по второй… затем по третьей, и, спустя примерно минут двадцать, возмущаясь и брызгая слюной, Петя уже рассказывал мне про своего соседа-мерзавца, который год назад украл у него со двора новое эмалированное ведро и они из-за этого до сих пор не общаются.
- Скотина!- пыхтел он. – Столько лет живём рядом… а сколько водки вместе выпито! Я даже бабу его не стал трогать, когда он подсел на год! А тут, на тебе – позарился!
Я слушал его в пол-уха и думал лишь об одном:
«Скорее уже куда-нибудь прилечь».
- Петь, а ты ехать-то завтра сможешь?- воспользовавшись небольшой паузой, спросил я и взглядом указал на бутылку.
- Кто, я?- вылупился он. – Да мне часов пять-шесть поспать, и я как огурец! Закалка!- он с гордостью поднял кверху указательный палец.
- Давай, может быть, мотоцикл уберём, пока никого нет,- робко предложил я.
- Да, кстати…- он сделал серьёзное лицо. – Давай ещё по одной и пойдём. А то эти скоро начнут подтягиваться со своими «кишками»,- он махнул рукой в сторону рынка.
Пить мне больше совершенно не хотелось и я через «не могу» взял протянутый мне стакан.
Когда мотоцикл аккуратно был уложен на полу багажника, Петя как бы между делом заявил:
- Если бабы начнут скандалить – ты, главное, внимания не обращай.
- Что ты имеешь в виду?- насторожился я.
- Ну, есть у нас две такие стервы…- Петя поднял глаза кверху и покачал головой. – Вечно им что-то не нравится. То еду медленно, то не остановился по первому требованию, то им жарко, то холодно…  короче - суки конченные! Всю дорогу с ними ругаюсь.
«Ну вот, начинается! Этого я и боялся больше всего».
- Чего ж ты сразу-то не сказал, что могут быть проблемы? Ты ж говорил, что тут самый главный,- скорчив рожу, проскрипел я, пытаясь повторить его интонацию.
- Да не будет никаких проблем, не ссы!- махнул он рукой и, взяв меня за руку, потащил обратно в автобус. – Ты, главное, молчи. Я сам буду с ними разговаривать.
- А я вообще сейчас спать лягу! Не могу я больше это говно пить!- выпалил я, чувствуя себя в этом автобусе с его скандальными пассажирками, по меньшей мере, татарином, да ещё и в квадрате.
- Напрасно ты так,- обиженным голосом, сказал Петя. – Нормальная водка…
- Да причём тут водка!- взвился я, но тут же взял себя в руки и слегка убавил тон. – Водка, Петь, тут ни при чём. Просто, если по милости твоих, как ты выразился, сук конченных, мне не удастся выспаться – всё, я пропал.
- Да не волнуйся! Иди назад и ложись, я тут разберусь.
- Спасибо, Петь, я действительно пойду.
Солнце уже катилось к закату, и покупатели с рынка постепенно стали расходиться по домам. Это говорило о том, что Петины барышни вот-вот начнут подтягиваться к автобусу.
Я прошел в конец салона, и как только моё тело приняло горизонтальное положение, я моментально вырубился.
  Сначала мне приснилась целая орава совершенно одинаковых, толстых женщин в разноцветном нижнем белье, которые были почему-то все на одно лицо. Рядом, в пиджаке и семейных трусах до колен, этаким гоголем прогуливался водитель Петя.
- Я тут главный!!- орал он, просунув руку между пуговицами пиджака. – Молча-ать, суки конченные!! А то все у меня пешком пойдёте, мать вашу!
Женщины, улыбаясь и покорно кивая головами, протягивали Пете куски копчёной колбасы и варёные яйца. Он тут же засовывал всё это в рот, проглатывал, не жуя, и вновь принимался орать до посинения.
Затем вся эта компания куда-то исчезла, и я остался сидеть в дремучем лесу в обнимку с той самой свиньёй, которую Алик пытался зарезать во дворе у деда.
Свинья, изредка похрюкивая, сетовала, что, мол, какой Алик придурок, и что ни одна уважающая себя свинья, после того, что произошло, видеть его у себя во дворе не желает. Я гладил рукой по её шершавому свинячьему рылу и приговаривал:
  - Не бойся, хрюша. Теперь мы вместе. Теперь я тебя в обиду никому не дам.
    Насмотревшись этой галиматьи, я наконец проснулся. Лежа с открытыми глазами, какое-то время я пытался сообразить, где нахожусь и почему я весь мокрый. В автобусе никого не было. Не торопясь, я ощупал своё лицо, затем одежду. После этого на всякий случай сунул руку себе под задницу и с облегчением понял, что я всего лишь навсего вспотел. Все окна были плотно завешены шторами. В салоне стояла невыносимая жара.
«Неужели я так мало поспал и все до сих пор на рынке?!» Я поднялся, опустив ноги на пол, и посмотрел в окно. На улице вовсю светило яркое солнце, и это обстоятельство заставило меня усиленно шевелить своими заспанными мозгами.
«Сколько же сейчас времени? Неужели утро? Тогда почему никого нет? Ведь они с утра должны были ехать в другой город…». Я вышел из автобуса и увидел Петю. Он лежал на траве в одних плавках и, довольно зажмурив глаза, загорал под лучами припекавшего солнышка.
Я подошёл к нему и тронул его за плечо:
- Привет, Петь.
- А-а, здорово. Ну что, выспался?- угрюмым голосом спросил он и, кряхтя, поднялся на ноги.
- Да, а сколько сейчас времени?
- Три часа,- буркнул он.
- Ни хрена себе! Это я без малого сутки проспал.
- Ну и спал бы себе дальше, чего вскочил-то? –  судя по его тону, Петя явно был чем-то недоволен.
- А что случилось?- осторожно спросил я. - Вы же с утра собирались ехать в Нови-Сад?
- Да ну их на хер! У них семь пятниц на неделе,- равнодушно сказал Петя. - Теперь, видите ли, им кажется, что они и здесь всё продадут… Да просто за солярку не хотят платить, суки -  безопеляционно заявил он. – А мне что, больше всех надо?!- он посмотрел на меня. – Правда, тебя вот обломали… ты уж извини.
«Да-а…  вот и прокатился на халяву,- с грустью подумал я».
- Ладно,- махнул я рукой,- сам поеду. На бензин какие-то копейки есть.
- Кстати,- Петя ткнул меня в плечо,- подойди к тем, с которыми ты вчера на рынке сидел! Они там что-то продали из твоего товара.
- Спасибо, Петь,- сказал я, подёргиваясь на месте. – Пойду-ка я в туалет схожу, да пожалуй, поеду.
   На рынке всё было по-прежнему: всё те же домохозяйки с корзинками, ребятишки, снующие взад и вперёд, и сидящие в ряд продавцы, наперебой зазывающие покупателей.
Я нашёл взглядом своих вчерашних знакомых и подошёл к ним.
- Здравствуйте!- поздоровался я с улыбкой до ушей.
- О, привет бедолага! Ну что, выспался?
- Да, спасибо девчонки, выспался на три дня вперёд.
- Ну, вот и хорошо,- сказала одна из них и протянула мне деньги. - Мы продали тебе тут немного, так что если хочешь, подожди  –  может, и остальное продадим.
- Да нет, спасибо, мне ехать надо.
   Я забрал у них оставшиеся калькуляторы с игрушками, попрощался и пошёл к автобусу.
   Денег теперь хватало литров на пятнадцать бензина. Я залил десять, в надежде дотянуть на них до Нови-Сада, а остальные припрятал себе на еду. По совету Пети я решил-таки ехать именно в этот город, поскольку расстояние до него оказалось на сто километров меньше, чем я посчитал сначала. А шарахаться по таким же городишкам, как Бор, которые, судя по карте, находились намного ближе, не было никакого смысла.


                                            24.


    Дорога до Нови-Сада заняла у меня чуть больше трёх часов. На улице уже стали сгущаться сумерки, когда на горизонте появились первые признаки большого города в виде заводских труб и высоких нежилых построек. Не имея денег на гостиницу, въезжать в город было бессмысленно, поэтому при первой же возможности, благо дорога шла вдоль Дуная, я свернул к реке и, пока ещё было хоть что-то видно, быстро стал собирать дрова для костра. «Ничего, перекантуюсь до рассвета, а там прямиком на рынок. Может быть, если повезёт, завтрашний день станет вообще завершающим днём всей этой эпопеи. А там…  - я мечтательно посмотрел в сторону города, потянулся и почесал голову,- пробегусь по магазинам, куплю всем подарки… и домой!» Насвистывая себе что-то весёленькое под нос, я притащил очередную охапку сухого топляка, когда-то выброшенного волнами на берег, и бросил её к остальным дровам. «Ну всё, на первое время хватит, а там я просто завалюсь спать». Благо, в отличие от ночёвки в лесу, на этот раз погода была изумительной: на небе ни единой тучки, деревья стояли вдоль берега, не шелохнувшись. Воздух был наполнен свежим запахом реки, слегка отдающим тиной, а тихое шуршание волн, накатывающихся на песочный берег, навевало приятные воспоминания о походной молодости. «Чем тебе не пикник на природе? Пожрать, правда, нечего…». Я посмотрел на одинокого рыбака, сидевшего на берегу метрах в пятидесяти от меня. «А что, если попросить у него пару рыбёшек да поджарить их на костре?» Но пока я разводил огонь, рыбак свернул свои удочки и незаметно исчез. Я набрал сухих веток, пока ещё хоть что-то было видно вокруг, и разложил их недалеко от костра, чтобы потом не лежать на голой земле.
Когда совсем стемнело, у меня над головой появился яркий полумесяц, а всё небо было усыпано тысячами звёзд. На горизонте, километрах в пяти, виднелось зарево большого вечернего города.
Я сидел у костра, скрестив руки на коленях, и, как серый волк на лесной опушке, смотрел на луну. Выть, правда, не хотелось, поскольку, настроение было прекрасное. Мне почему-то казалось, что завтрашний день наконец расставит всё по своим местам. «Да уже и пора бы,- весело подумал я,- сколько можно болтаться вдали от дома. Тем более что там меня, наверняка, давно поджидают».
Я продолжал смотреть на небо.
Вот, Луна. Кажется, что она совсем близко, рукой подать… а на самом деле до неё огромное расстояние – 400 тысяч километров! Огромное по нашим, по земным меркам. А на планетарном уровне, не говоря уже о галактическом и, тем более, вселенском - это ничто! Чтобы хоть чем-то себя занять, я решил подсчитать – за сколько же времени  доехал бы, к примеру, на мотоцикле до Луны. «Так…  даже если брать среднюю скорость сто километров в час и ехать круглые сутки без остановки то…- я задумался минут на пять,- получается 166 суток, или пять с половиной месяцев. Ни хрена себе!» В своё время, на любительском уровне, я увлекался астрономией, и поэтому тут же без труда отыскал на небе Венеру. Она выглядела, как яркая, крупная звезда: её так и называют - вечерняя звезда. Венеру, впрочем, как и любую планету, можно отличить от звёзд по характеру их свечения, поскольку звёзды излучают собственный свет, а планеты лишь отражают солнечный. Затем я нашёл Юпитер. Гигантская планета, самая крупная в нашей солнечной системе, выглядела как яркая маленькая точка на чёрном небе. Правда, и расстояние до него что-то около семисот миллионов километров. Меня всегда завораживали такие громадные размеры и расстояния. Когда задумываешься над этим, то сразу начинаешь ощущать себя каким-то микроорганизмом в этой огромной, полной загадок вселенной, и те мирские проблемы и неприятности, которые гложут тебя, вдруг становятся сущим пустяком и тут же отходят на задний план.
    А что уж говорить о звёздах... Когда мы смотрим на звёзды, то фактически  заглядываем на тысячи, а то и десятки тысяч лет в прошлое.
Вот одно из самых известных и легко узнаваемых созвездий – созвездие Ориона. А вот та маленькая мерцающая звёздочка в левом верхнем углу – не что иное, как супергигант Бетельгейзе. Она как минимум в 800 раз крупнее нашего Солнца и находится на расстоянии примерно 650 световых лет от нас. То есть свет, который я сейчас вижу, покинул эту звезду 650 лет назад!! А что уж говорить о галактиках, которые находятся от нас за миллионы световых лет, и посмотреть на которые, в принципе, может любой желающий. Достаточно лишь сходить на экскурсию в обсерваторию и взглянуть в мощный современный телескоп. Пока этот пучок света, который мы видим, летел до Земли со скоростью 300 тысяч километров в секунду, на нашей планете, возможно, погибла предыдущая высокоразвитая цивилизация. Из молекул и микробов зародилась новая жизнь, вымерли динозавры, появились первобытные люди и вот теперь, когда человечество опять достигло высокого уровня прогресса, мы готовы ухлопать друг друга, чтобы вновь превратиться в бактерии и молекулы… Парадокс!
Задрав голову, я продолжал заворожено смотреть, разглядывая мириады звёзд, рассыпанных по ночному небу. Это действительно отличная психологическая разрядка.
Вот взять, например, Солнце - такую же звезду, каких сейчас сотни над моей головой. С самого рождения и до своей смерти люди привыкли, что Солнце  - это неотъемлемая часть нашего бытия.  Мы воспринимаем его, как должное - как пальцы на руках, как волосы под мышкой. Мы злимся на него, когда слишком жарко и ждём, чтобы оно поскорее выглянуло из-за горизонта, когда совсем холодно. Но редко, ощущая каждый день его присутствие, мы задумываемся, что это физический объект без которого немыслима биологическая форма жизни, и находится он от нас на гигантском расстоянии – 150 миллионов километров! Нашему сознанию легче поддаётся - куда поехать за грибами или где покупать дачу. Если за 50 километров - то это нормально. Ну а 250 – всё, караул!
Так вот: просто от безделья, потратив минут двадцать,  путём несложных подсчётов я получил, на мой взгляд, довольно интересные цифры.
Если вы, набрав свежих газет и кроссвордов, сядете в поезд и отправитесь к Солнцу, то собранных вами в дорогу съестных припасов (варёных яиц, свежих огурцов и.т.д.) вряд ли хватит, потому что прибудете вы к пункту назначения примерно через 160 лет! И то если ваш поезд не опоздает. Поэтому разумнее, всё же лететь самолётом – всего каких-то 20 лет. Ну, а пешком, по-моему, вообще нет смысла туда отправляться – 3400 лет, это всё-таки многовато.
     В который раз, задавая себе подобные вопросы и сам же отвечая на них, я не перестаю удивлённо восхищаться этим бесконечным и необъятным миром. Теоретически мы знаем, что вокруг нас ещё существует и некий микромир, с его атомами, молекулами, клетками, бактериями… и т.д. Но мы, я имею в виду человечество в лице наших учёных, пока лишь робко постучались в двери этого мира, которые нам, по всей видимости, ещё даже не пошли открывать. Наверняка там протекает своя жизнь, своя история. Происходят свои катаклизмы и стихийные бедствия. Возможно, трагедии и радости, о которых мы даже не подозреваем. Нас это как будто не касается. Мы можем лишь предположить, что это так.
     Известно, что некоторые бактерии живут считанные секунды. Для нас это ничто. Но согласитесь - это целая жизнь, отведённая природой тому или иному живому существу! Или уран 238, период полураспада изотопов которого - 4,5 миллиарда лет! ... Просто находимся мы с этими мирами в совершенно разных, если можно так выразиться, временных рамках. Так почему же нельзя предположить, что мы, со всей нашей солнечной системой, а то и галактикой, всего лишь невидимая бактерия в каком-нибудь параллельном, неизведанном мире! Учёные давно приводят нам довольно абстрактные цифры: мол, звёзд во вселенной – что песчинок на земном шаре. Понятно, что это игра слов, подчёркивающая необъятность мироздания. Поскольку количество звёзд за пределами нашей галактики подсчитать невозможно. И уж тем более, вряд ли найдётся придурок, который возьмется подсчитать количество песчинок на земном шаре! Но даже если это так, то остаётся теперь представить себе песчинку где-нибудь в центре африканской Сахары на метровой глубине, или её же на дне Тихого океана... Найдём ли мы когда-нибудь именно эту песчинку? Очень сомнительно. Это что касается поисков разумной жизни во вселенной. Хотя… чем чёрт не шутит.
     От этих, глобального масштаба, размышлений, я вдруг почувствовал себя безмозглой козявкой на теле огромного, неведомого существа и, попыхивая сигареткой, побрёл отливать в ближайшие кусты, возможно обрекая какую-нибудь микроцивилизацию на вселенский потоп.



                                                  25.

     Проснулся я от холода и заунывного урчания какой-то большой машины у себя над ухом. На улице уже рассвело, а на месте вчерашнего костра осталась лишь кучка остывшего пепла. Метрах в двадцати от меня, недалеко от воды, стояла армейская БМП с югославским флагом и бортовым номером на броне. Человек в униформе набрал ведро воды из реки и пошёл к своей машине. Ещё несколько солдат стояли возле БМП и о чём-то разговаривали. Я прикурил сигарету и подошёл к мотоциклу, чтобы достать кусок мыла из рюкзака. Один из военных посмотрел в мою сторону, что-то сказал своим товарищам, и не торопясь направился в мою сторону. Он подошёл ближе, посмотрел на мотоцикл и на чисто русском спросил:
- Ну что, выспался? Откуда сам-то?
Я был слегка ошарашен, услышав от югославского военного русскую речь без акцента, но тут же обратил внимание, что у него на форме не было никаких знаков различия.
- Я из Ленинграда.
- А я из Владимира,- он широко улыбнулся.
- А… что ты тут делаешь?- тихо спросил я.
- Да так…  - он немного замялся,  -  по обмену опытом. Сигареткой не угостишь?
- Да, конечно,- я достал пачку и протянул ему.
- Ну что там дома делается? Ну, в смысле, в Союзе,- поправился он. - А то я уже второй месяц здесь.
«Спросил у больного здоровья!» - усмехнулся я про себя.
– Да всё по старому. Правда, я сам уже месяц как из дома уехал. Так что...
В это время ему что-то крикнули.
- Ладно, давай,- он протянул мне руку,- я поехал, счастливо!
«И тебе… в живых остаться», - подумал я и молча пожал его руку.
Теперь-то я сообразил, что это обычный контрактник, а проще говоря, «солдат удачи». Наверняка бывший «афганец». Такие парни любую заваруху, как говорится, нутром чуют.  Вот сейчас – пока всё вроде бы тихо, одни только разговоры, а он уже здесь. Ну, а с другой стороны – за хорошие бабки почему бы и не повоевать за братьев славян!

    Рынок в Нови Саде представлял собой огромную ярмарку, которая по площади ни в какое сравнение не шла с тем, что я видел в Боре. Там продавалось всё – начиная с продуктов питания и заканчивая автомобилями.
«Вот это другое дело! - подумал я, медленно продвигаясь вдоль рядов сеялок, газонокосилок и прочей сельскохозяйственной техники. Теперь-то я попал как раз туда, куда мне нужно». Я почувствовал лёгкое волнение от мысли, что скоро, возможно, поеду домой.
Когда закончились ряды с вышеупомянутой спецтехникой - моему взору предстала довольно удручающая картина: среди множества велосипедов и каких-то заморских мотороллеров я увидел с десяток мотоциклов разных моделей и расцветок. Но когда я подъехал ближе и увидел цену за новенькую «Яву» - мне стало плохо. На глянцевой картонке жирным фломастером аккуратно было написано:  «Новый! 0 – к.м., + два шлема, 1500 DM».  Мотоцикл действительно был совершенно новый и доставлен сюда ну никак не своим ходом. Мой - весь грязный, да ещё с привязанными тюками по бокам, на его фоне выглядел намного скромнее. Рядом сидел хозяин с тетрисом в руках и настороженно смотрел в мою сторону.
Я поставил свой мотоцикл на подножку и подошёл к нему:
- Здорово, братан! Давно сидишь?- широко улыбаясь, спросил я.
Он посмотрел на меня таким взглядом, как будто у него только что открылся сильный понос, а я без очереди занял единственную кабинку в туалете, отчего он вот-вот нагадит в штаны по моей милости.
- Давно,- буркнул он, искоса поглядывая на мой мотоцикл. – Так что советую ехать в другое место.
Эта фраза была сказана таким тоном, что в ней явно не хватало эпитетов «вали отсюда» и «лучше по-хорошему».
- Спасибо за совет, дружище, но я вроде не спрашивал у тебя, что мне делать дальше!- глядя на него в упор, каменным голосом сказал я.
  Меня всегда бесило необоснованное хамство со стороны людей, когда к ним обращаешься, в общем-то, дружелюбно. А сейчас тем более, когда мои мечты о доме при виде этого козла с новенькой «Явой» развеялись прямо на глазах. Но он не стал отвечать на мой выпад и с недовольной рожей вновь принялся терзать свой тетрис.
Оглядевшись по сторонам, чуть поодаль я увидел ещё одну «Яву», и в надежде поговорить с её хозяином пошёл в ту сторону. Мужик, вероятно, тот самый хозяин, сидел на деревянном ящике и с отрешённым видом крутил головой по сторонам. Когда я увидел цену на этот  мотоцикл, моё настроение испортилось ещё больше. Мужик, видно, приняв меня за покупателя, тут же взбодрился. Он, как дворовый петух перед своими клухами, стал выхаживать передо мной, то поглаживая рукой мотоцикл, то поправляя бумажку с ценой.
- Если что, можно немного скинуть,- тихо бубнил он, глядя себе под ноги. – Он почти новый, всего сто километров пробег.
- Да куда уж тут скидывать-то!- наконец не выдержал я. – Ты может, вообще его даром отдашь? Предложи - я думаю, они не откажутся!
Мужик, услышав русскую речь, сразу обмяк и с кислой физиономией опять плюхнулся на свой ящик.
Я подошёл к нему.
- Во сколько ж тебе он обошёлся-то, что ты так дёшево его отдаёшь?- с улыбкой спросил я, испытывая неловкость за свой резкий тон.
- А тебе-то что?!- буркнул он и недовольно посмотрел на меня.
- Да ты не злись!- я присел перед ним на корточки. – Это, конечно, твоё дело, за сколько его продавать. Просто я хочу понять, откуда такие цены! Я ведь такой же как ты,- я показал рукой на свой мотоцикл. - Сегодня только приехал.
- А чего тут понимать!- в сердцах сказал мужик и посмотрел на мою «Яву». – Он у тебя новый?- как бы между делом спросил он.
- Ну, относительно. Своим ходом гнал из Молдавии.
- За тысячу, может, и отдашь,- тоном знатока заявил он.
- За тысячу чего?- в принципе, догадываясь, о чём идёт речь, всё же задал я вопрос.
- Ну, марок, чего же ещё!
- Да он мне обошёлся, вместе с дорогой, примерно во столько!- как будто мне только что залезли в карман, возмутился я.
- Ну, вот так!- мужик обречённо развёл руками. – Ёщё пару месяцев назад всё было по-другому.
- А что случилось-то? - с ехидством спросил я. – У них что, коммунизм вдруг наступил? Или в этом году бананы на деревьях стали расти?
- Да скорее, наоборот,- пытаясь подчеркнуть свою осведомлённость, деловым тоном заявил он. – Им сейчас уже не до мотоциклов. Ты смотри, что в стране делается!
- А что делается-то? Я ничего такого пока не заметил,- буркнул я, невольно вспомнив полицейских в Боре, упакованных по самые уши, и свою утреннюю встречу с военными на берегу Дуная.
- Ну, это ты не заметил. На самом деле, действительно неспокойно. Буквально вчера постреливали где-то недалеко. Полиция чуть ли не каждый день облавы делает - цепляется ко всем подряд.
- А что им надо-то?
- Документы проверяют, чем торгуешь смотрят…  деньги могут спросить.
- В каком смысле спросить?
- В самом прямом!  Денег нет – езжай домой! Мол, нечего тут бомжевать. Короче говоря: стараются побольше народу из страны выпроводить, чтоб под ногами не путались.
- Ну и как они выпроводят, если у меня с документами, например, всё в порядке?- возмущённо ляпнул я, имея в виду явно не себя.
- Да очень просто! Влепят штамп в паспорт: «дата, время - покинуть страну в течение 24 часов»  - и всё, привет! На выезде погранцы смотрят – нарушил или нет. Если что, вообще могут посадить.
- Ну, посадят-то вряд ли!- с сомнением в голосе сказал я. – Нужны мы им здесь больно, кормить ещё всех на халяву.
- Да запросто! У них ведь сейчас почти военное положение в стране – в любой момент официально объявить могут.
- Понятно!- я почесал голову и задумался. Всё у меня как-то не вовремя получается! Вот пару месяцев назад -  пожалуйста, а сейчас, извините, уже нет…
– А сам-то давно здесь?
- Уже пятый день.
- И что, вообще никак?- спросил я, показывая взглядом на мотоцикл.
- Как видишь!- с кисляком на лице ответил он. – Начинал с 2000, теперь вон и за 1300 не продать. – Этот,- он кивнул на придурка играющего в тетрис,- уже третью неделю здесь сидит.  Да ещё всяким уродам  каждый день отстёгивать приходится…- он неопределённо мотнул головой.
- Каким уродам?- не понял я.
Он окинул меня быстрым оценивающим взглядом, огляделся по сторонам и, чуть понизив голос, неуверенно произнёс:
- Бандитам, каким же ещё!
- Ах, ну да,- я вспомнил, как Сашка с Игорем рассказывали мне об этом, и понимающе кивнул головой, соображая в это время, что же мне делать дальше.
«Оставаться здесь и сидеть вместе с этим мужиком неизвестно сколько времени или ехать в другой город».
- Вставай вон рядом,- без особого энтузиазма сказал мужик, показывая на свободное место,- может, и повезёт, если цену задирать не будешь.
Я не знал, что мне теперь предпринять и, поблагодарив его, побрёл к своему мотоциклу.
«В другой город ехать не на что, да, скорее всего, и незачем: наверняка там будет то же самое, что и здесь. Поэтому нужно пытаться продать его на этом рынке. А вот сколько за него просить?…»
Честно говоря, мне настолько всё это уже надоело, что я был готов отдать его за самую минимальную цену, чтобы вернуть те деньги, которые потратил на это мероприятие. Теперь у меня в голове назойливо вертелась мысль: «Что же делать со вторым, который стоит в Молдавии и дожидается своей очереди?»
Я вернулся к мотоциклу.
Возле него стоял молодой парень в короткой кожаной куртке и с любопытством разглядывал сумки, привязанные к багажнику. Я встал рядом и вопросительно посмотрел на парня.
- Чо, сёдня только приехал?- сдвинув брови, строго спросил он, взглядом показывая на мотоцикл.
Я утвердительно кивнул.
- Платить сколько, знаешь?- он смешно, как черепаха из панциря, вытянул голову вперёд и посмотрел на меня в упор.
- А ты кто такой, чтоб я тебе платил?- делая вид, что не понимаю, о чём идёт речь, спросил я. - Кондуктор, что ли?
- Ну, можно сказать и так,- ответил он, продолжая сверлить меня взглядом. – Покупаешь билетик -  и стой себе, ни о чём не думай,- он ехидно улыбнулся.
- Да мне, собственно, платить-то пока и нечем,- не отводя глаз, тихо сказал я.
- Все вы так говорите... Ладно, разберёмся! Вставай куда-нибудь, я скоро подойду,- тоном, не терпящим возражений, сказал он и, растопырив руки, вальяжной походкой пошёл вдоль рядов.
  «Этого мне только не хватало». Я снял мотоцикл с подножки и покатил его в обратную сторону.
На рынке, несмотря на столь ранний час, шаталось довольно много народу, но в основном это были обычные ротозеи, болтавшиеся здесь, чтобы скоротать время, всякого рода жульё и перекупщики в поисках какой-нибудь халявы.
Я сидел на деревянном ящике, таком же, как у мужика с «Явой», найденном неподалёку, грыз большое красное яблоко, купленное у проходящей мимо бабульки, и с грустью смотрел на всё происходящее. «Да-а! Вот тебе и Югославия. Стоило переться в такую даль, чтобы неделями потом торчать на рынке».
     Минут через двадцать ко мне подошли двое: тот самый, в кожаной куртке, и ещё один - долговязый, с изъеденным оспой щербатым, усыпанным угрями лицом. Его соломенного цвета сальные волосёнки торчали в разные стороны, перебитый нос слегка кренился набок, а слюнявая толстая губа чуть свешивалась вниз, что придавало его «милому» лицу довольно печальное выражение.
«Господи! Ну и пошутила же над тобой матушка-природа!- подумал я, глядя на этого гоблина».
- Ну чо, нашёл деньги?- спросил первый.
Широко расставив ноги, он стоял передо мной, держа руки в карманах спортивных штанов, и слегка покачивался в разные стороны.
- Где же я, по-вашему, могу их найти?  Ведь я не у себя дома – у меня здесь нет знакомых,- с этими словами я стал подниматься со своего ящика.
- Да ты сиди, чо подорвался-то?!- с ухмылкой на лице, щербатый легонько толкнул меня в грудь.
От неожиданности я потерял равновесие и, запнувшись ногами о ящик, неуклюже завалился на землю.
- Ой, чой-то он,- обращаясь к своему напарнику заржал щербатый, показывая на меня пальцем. – Я ж до него почти не дотронулся!
–  Да он с дороги: устал, наверное,- с надменной улыбкой, сказал молодой.
– Пусть полежит немного, отдохнёт... А заодно подумает, где ему взять деньги - братве на подогрев,- последнюю фразу он сказал чуть громче, чтобы слышали все остальные.
Люди, от безделья и скуки с интересом наблюдавшие за этой сценой, медленно стали подтягиваться ближе к нам.
Я поднялся на ноги и, глядя на этих ублюдков, молча принялся отряхивать одежду. Меня так и подмывало прямо здесь треснуть в ухо одному и второму за этот конфуз. Но драка на рынке, где полным-полно полицейских, сейчас в мои планы никак не входила.
Взяв себя в руки, я достал из кармана сигарету и прикурил.
- Ты пойми, дурик,- продолжал ухмыляться щербатый,- мы же не просто так деньги-то берём! Мы же тебя, барыгу, теперь защищать будем, если что. Здесь много всяких уродов болтается. Так что подумай!
- А чего тут думать-то, я же сказал – денег пока нет. Вот продам мотоцикл…
- Ага…- молодой расплылся в идиотской улыбке. – Ищи тебя потом… Ты что, за дурачков нас тут держишь?- он перестал улыбаться и чуть приблизился ко мне. – Может, у тебя товар, какой есть? Мы товаром тоже принимаем. Это бартер называется,- с умной рожей заявил он, вероятно, вчера только впервые услышав это слово. – Ты нам что-нибудь ценное, и стой себе здесь на здоровье – никто тебя больше не тронет.
- Да нет у меня ничего, мужики! - стараясь разрядить обстановку, с улыбкой сказал я. – Вы что думаете, мне нужны эти проблемы?
- Да ладно, не строй из себя целку!- издевательски протянул молодой. - Наверняка в рюкзачках-то что-нибудь есть. Давай-давай, не жмись!
- В рюкзачках, говоришь?- я на секунду задумался.
«Плётку тебе в грызло сунуть, что ли?- я подошёл к мотоциклу и запустил руку в рюкзак. - Чтоб ты обосрался тут при всём честном народе!»
  Молодой с гордым видом стоял рядом. Судя по его выражению лица, было видно невооружённым взглядом – он, как павлин перед общипанной курицей, сам прётся от своей неимоверной крутизны.
Я нащупал руками пистолет и… выудил наружу пакет с заводными игрушками.
- Вот, всё, что есть,- не в силах сдержать улыбку, заявил я. – Половину вам, половину мне на бензин.
Парень какое-то время молча смотрел на цыплят с лягушками, затем перевёл удивлённый взгляд на меня.
- Что-нибудь не так?- тихо спросил я, сделав серьёзное лицо.
- Чо-то я не понял, ты стебаешься над нами?!- каменным голосом промычал он. - Ты чо нам тут фуфлыгу какую-то гонишь?
- Как говорится: чем богаты…  - я развёл руками.
- Послушай, клоун!- подал голос щербатый и со злостью посмотрел на меня. Его глаза налились кровью, а безумный взгляд наркомана говорил о том, что он вот-вот потеряет контроль над собой. -  На доктора ты совсем не похож,- прошипел он,- да и мы вроде не больные. Чо ты нас тут лечишь?!- он резко повысил голос. - Проблемы нужны?- неожиданно он протянул руку и взял меня двумя пальцами за щёку.
– Всё равно заплатишь - я тебе гарантирую! А будешь героя из себя корчить – вообще отсюда не уедешь! Понял?!
Это было сказано довольно громко, вероятно, в назидание всем слушателям, которые собрались вокруг.
«Где-то я уже слышал эту фразу,- непроизвольно я вспомнил Витька, который до сих пор, наверное, ходит в гипсе».
Я со злостью посмотрел на щербатого:
- Убери-ка руку, лось ты блохастый!- я почувствовал, что вот-вот потеряю самообладание. – Я ведь могу за такие дела и по роже закатать!- я резко отдёрнул голову, ощутив при этом довольно неприятный щипок.
В воздухе повисла небольшая пауза.
- Чо ты сейчас сказал?- спустя несколько секунд зарычал он, выпучив на меня свои остекленевшие глаза.
- Я говорю, в рыло сейчас получишь!- глядя на него в упор, повторил я. – И вообще - чего ты доеб…ся как пьяный до радио? Сказано же, нет денег!
В предвкушении драки по телу у меня пробежал неприятный озноб.
Он сделал удивлённое лицо и посмотрел на своего напарника.
- Ну пиз…ц тебе!- понизив голос выдавил щербатый и ударил себя кулаком по колену. – Короче… если денег не будет, мы тебя вон за тем сараем хором петушить будем!- он показал рукой в сторону небольших построек. - А потом вообще пешком домой пойдёшь, чушкан! Ты всё понял?- он продолжал сверлить меня своим безумным взглядом.
Я промолчал.
Молодой тоже хотел что-то сказать, но затем плюнул мне под ноги и, развернувшись, они оба пошли прочь.
Я прикурил сигарету и опять уселся на свой ящик.
«Ну, надо же так вляпаться! Эти козлы ведь точно теперь не отстанут». Мысли, одна хуже другой, лезли в голову. «Переться в такую даль, преодолеть столько трудностей, чтобы теперь сидеть на этом вонючем рынке, ждать неизвестно чего и терпеть наезды от всяких уродов».
  Пока я размышлял о своей участи, ко мне подошёл хозяин соседней «Явы».
- Ну, ты чего?- чуть ли не с возмущением спросил он. -  На хер тебе это нужно?! Все ведь платят. Ты пойми, бодаться с ними бесполезно! Они точно какую-нибудь жопу тебе сделают!
- Понимаю,- пробурчал я. – Ты что думаешь, мне копеек этих жалко? Да у меня действительно нет ни гроша! Пожрать даже не на что.
- А как же ты едешь?- мужик посмотрел на меня с недоверием.
- Вот так и еду…- я развёл руками.
- Ну, всё равно, ты подумай - добрый тебе совет. Они от тебя в любом случае не отстанут.
- Хорошо, я подумаю,- буркнул я.
- Только не очень долго! А то, сам понимаешь… потом будет дороже.
Я внимательно посмотрел на него, но промолчал.
«Даже если ты и стукач,- то я тебе и так уже всё сказал».
- А может, ты мне одолжишь немного?- с улыбкой спросил я. – Как только мотоцикл скину – тут же отдам.
- Да ну, откуда!!- закатив глаза к верху, чуть ли не простонал он. – Я уже на подсосе, сам не знаю, что завтра буду делать.
- Ясно. Значит, не повезло ребятам!
   Спустя минут десять эти двое, косо поглядывая в мою сторону, демонстративно прошли мимо, всем своим видом давая понять, что это последнее китайское предупреждение. Они, видимо, ждали, что я сейчас встану, подойду к ним и попытаюсь как-то уладить наш вопрос. Но я, оставаясь на своём месте, смотрел в другую сторону и делал вид, что не замечаю их.
А спустя ещё полчаса ко мне подошли двое полицейских с собакой, причём подошли целенаправленно, минуя всех остальных. Они вежливо попросили предъявить паспорт и документы на мотоцикл.
«Ну вот… если сейчас спросят права, мне пи…ц.  Хотя, причём тут права!- спохватился я. Они же меня не на дороге остановили. Мало ли с кем я сюда приехал!»
  Я со спокойной душой протянул им паспорт, документ на мотоцикл и доверенность. Полицейский взял бумаги и, не разворачивая их, убрал в нагрудный карман.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Когда ви приехалы,- растягивая слова, спросил он.
- Сегодня.
- Покажите пожалюста денги,- улыбаясь, попросил он, потерев у меня перед носом, друг о друга пальцами.
- Какие деньги?- как в том анекдоте я сложил брови домиком, а мой лоб стал похож на стиральную доску.
- Динари, какие ви помьенялы на границе,- он достал из кармана мой паспорт и посмотрел на дату въезда.
«Вот с-суки! А говорят, только у нас менты продажные!»
- Нет у меня денег,- тихо ответил я.
- А куда же ви успели их стратить?- продолжая улыбаться, пропел он. – За два дни – 200 долларов?
- В ресторане поужинал,- глядя в сторону, буркнул я.
- В ресторации?- он сделал удивлённое лицо но, осмотрев меня с ног до головы, тут же перестал улыбаться.
«Ну вот, договорился!»
- Идите с нами!- показывая рукой вперёд, строго сказал он и опять убрал паспорт себе в карман.


                                             26.


     Полицейский участок находился совсем недалеко от рынка. Меня завели внутрь и усадили на скамейку перед стеклом с небольшим окошком. Дежурный, которому передали мои документы, долго изучал их, что-то записывал в свой журнал, куда-то звонил.
Оказавшись в тёплом помещении, под заунывное щебетание рации, находившейся где-то за стеклом, я незаметно для себя уснул, прислонившись головой к стене.
Перед глазами плыли знакомые лица…  Вот Гена, проходя мимо, с хитрой улыбкой на лице показал мне фигу и тут же куда-то исчез. Ленка, в пижаме, проехала, сидя верхом на молодом жеребце и, мило улыбаясь, помахала мне рукой. Я сидел на ящике, укутавшись в длинный армейский тулуп из овчины, и продавал свой несчастный мотоцикл по частям. С неба крупными хлопьями валил густой пушистый снег. Старенькая бабушка, у которой я покупал яблоко, протянула мне пачку сигарет и попросила за неё переднее колесо. Я вскочил на ноги и со слезами на глазах поцеловал бабулю в лоб. Серёга, проходя мимо, посмотрел на часы и строгим голосом сказал:
- Давай поторапливайся! Нечего тут рассиживать. Пока торговля идёт, надо к Ваньке за вторым мотоциклом ехать!
Затем появился щербатый:
- Я забираю у тебя руль,- крикнул он и ухватился за него руками. – Ты столько здесь сидишь, а ведь так ещё и не заплатил!- его крик сорвался на всхлип, и он горько заплакал. Я тоже взялся за руль.
– Пошёл ты в жопу! Ничего я платить тебе не буду! Раскачиваясь, мы тянули руль каждый в свою сторону. Вдруг рядом появился напарник щербатого в полицейской форме и принялся тянуть меня за руки, чтобы оторвать их от руля. Я некоторое время сопротивлялся, затем… открыл глаза и молча уставился на полицейского, державшего меня за рукав.
Слегка наклонив голову набок, он смотрел на меня укоризненным взглядом. Затем улыбнулся и, скорчив смешную рожицу, пару-раз хрюкнул как поросёнок.
- Шибко громко ты хрю-ча-ешь,- с трудом подбирая слова, сказал он.
- Храпишь,- тихим голосом поправил я.
- Да, да, храпишь!- сделав ударение на а, весело повторил он.
– Вот,- он протянул мне документы. - Ехать домой и спать. За одни сутки прошу виехат от Югославии. Если нет – будут плохо,- наконец закончил он, и ткнул пальцем в паспорт, где на всю страницу красовался жирный чернильный штамп. Продолжая улыбаться, он указал мне на дверь, давая понять, что больше меня не задерживает.
Я вышел на улицу и, вдохнув полной грудью свежего воздуха, с хрустом потянулся.
Если бы в это время кто-нибудь наблюдал за мной со стороны, то он, наверное, предположил бы что мужик лет десять отсидел в тюрьме, и вот наконец его отпустили на волю.
«Ну, вот и всё! Отмучился!» В глубине души я был даже рад этому обстоятельству. Если до этого, вопреки всем слухам, я ещё надеялся быстро и выгодно продать мотоцикл,  да и разворачиваться по своей воле на полдороги мне не позволяло врождённое ослячье упрямство...  то теперь, в связи со сложившимися обстоятельствами, я не мог больше себя упрекнуть в слабости. Конечно, это всего лишь отговорка, но всё же! У меня даже поднялось настроение. Мне настолько уже остопиз…ли все эти приключения, что было совершенно плевать на деньги, на мотоцикл, и вообще: единственным желанием было скорее добраться до дома, полежать в ванной и хорошенько выспаться.
Я вернулся к своему мотоциклу.
- Ну что?- с неподдельным интересом, спросил сосед. – Чего они от тебя хотели?
- Да всё нормально!- задумчиво произнёс я, глядя поверх его головы. - Денег маленько дали, напоили кофе и горячо поблагодарили за то, что я сюда к ним приехал. А ещё сказали: если будут какие проблемы, чтобы сразу обращался к ним,- я сдвинул брови и с серьёзным выражением на лице посмотрел на него.
Мужик слушал меня с такой рожей, как будто ему было всего два годика, а я рассказывал сказку про волка и семерых козлят.
- Да ну!- наконец выдавил он.
- Вот тебе и ну!- улыбнулся я. – Эти два урода больше не появлялись?
- Да нет… а что?
- У них, похоже, тут вся полиция куплена,- уже серьёзно сказал я. – Так что имей в виду!
- А мне-то чего! Я им ничего не должен,- видимо намекая на меня, пробурчал он.
- Ну да,- согласился я и опять уселся на свой ящик.
«Зато они теперь мне должны, и хотелось бы этот должок при случае получить».
- Ну, а всё же!- не унимался мужик. – Чего они к себе-то тебя таскали?
Я молча достал паспорт и, развернув его, показал мужику.
- Понятно,- скорчив кислую физиономию, закивал он головой. – А я ведь тебя предупреждал!
- Да хрен-то с ним,- я безразлично махнул рукой. – Всё равно здесь ловить нечего! Ты вот пять дней здесь сидишь – а что толку! Не говоря уже о некоторых,- я кивнул головой в сторону мужика с тетрисом.
Я решил прошвырнуться по рынку, на последние деньги съесть какой-нибудь бутерброд перед дорогой и спокойно подумать, куда мне теперь ехать.
- Я пойду, прогуляюсь. Приглядишь за мотоциклом?- попросил я соседа.
- Давай,- он на секунду замялся. – А если эти опять придут, что говорить-то?
- Ну, это вряд ли… но если что, скажи: скоро подойду.
Мужик безразлично развёл руками, мол, твоё дело!
Вернулся я примерно, через полчаса.
- Ну что, не появлялись?
- Не-а,- мужик отрицательно мотнул головой.
– Я ж говорил! Они своё дело сделали, чего им теперь отсвечивать здесь! Ладно, поеду я. У тебя атлас есть?
- Есть.
- Дай глянуть, что-то не хочется мне опять через Румынию ехать,- бубнил я себе под нос. – Можно попробовать через Венгрию…
Мужик протянул мне маленькую книжицу. Я быстро нашёл то, что мне нужно, и выбрал самую короткую дорогу до венгерской границы.
- Сам-то бывал в Венгрии?- спросил я.
- Был пару раз,- коротко ответил он.
- Ну и что, реально его там продать?- кивком головы я показал на мотоцикл.
- Да хрен его знает! Я не пробовал.
Мне действительно не очень-то хотелось ехать обратно через Румынию. Во-первых, это крюк. Придётся возвращаться опять на ту самую таможню, через которую въезжал. А отмахал я по Югославии уже примерно километров четыреста. И к тому же в Румынии я его уж точно не продам! А так была хоть какая-то надежда на венгерских, как говорится, товарищей.
Я попрощался с мужиком, пожелал ему удачи и завёл мотоцикл.


                                              27.

     За территорией рынка, метрах в пятидесяти, на глаза мне попалась водопроводная колонка. Она располагалась между тремя большими, ветвистыми деревьями. Крона этих деревьев скрывала колонку от посторонних глаз. Это место напоминало оазис, расположенный среди городских каменных джунглей. Меня давно мучила жажда, и я решил попить воды, а заодно и сполоснуться перед дорогой.
Только я прильнул губами к струе воды, как услышал за спиной знакомый, скрипучий голос:
- Ну, чо присосался! За воду у нас тоже платить надо!
Я повернул голову. Рядом стоял щербатый и с наглой улыбкой на своей корявой роже покручивал на пальце связку ключей. Чуть поодаль, на дороге, стояла машина, в которой сидело несколько человек.
- Может, ты ещё и за воздух деньги попросишь?- не разгибаясь, спросил я.
- И попрошу!- с вызовом ответил он. - Я же тебя предупреждал – нам все платят!- продолжая улыбаться, он повысил голос. - А ты решил, что тут самый умный, да?!  - с этими словами он взял меня за рукав и развернул к себе.
- Да отвали ты!- я отдёрнул руку.
- Ни хер-ра себе, отвали! Ты чо  -  думаешь, так легко отделался? Да мы тебя для начала от…чим здесь, как я и обещал, а потом домой пешком пойдёшь,- он подмигнул мне и многозначительно посмотрел в сторону своей  машины.
–  А жопа у тебя не треснет?!- глядя на него в упор, тихим голосом сказал я.
– Пока твои ушлёпки сюда доползут, я тебя вот в этой луже утоплю, петух ты недоделанный!
- Чо-о ты сказал?!!- захлёбываясь собственной слюной чуть ли не простонал он. – Это кто петух… я??- его стеклянные глаза чуть не вылезли из орбит.
Учитывая машину, набитую «братками», эта перепалка сейчас была, в общем-то, и ни к чему, но терпеть выходки этого недоноска я уже был не в состоянии. Я чувствовал, что меня опять куда-то понесло. А если выражаться точнее, то прямиком навстречу своим же неприятностям.
- Ну, а кто же ещё-то, голубь ты сизокрылый! Да от тебя за три версты пидором несёт, стукач ты ментовский!- ляпнул я. – Тебя когда первый раз-то чпокнули, ещё в молодости?
В этот момент я готов был откусить сам себе язык, но… слово, как говорится, не воробей...
Щербатый не зная, что ответить, позеленел от злости и, сунув руку в карман, сделал шаг в мою сторону.
«Интересно, что у него там? Нож или?..»
Я отступил немного назад.
- Ты чо сказал, урод!- его застывшие глаза смотрели на меня в упор. – Да я тебя ща за эти базары  прирежу тут, как барана бесхозного, и положу аккуратненько вон там, в кустиках,- прошипел он.
Мотоцикл стоял под самым деревом, поэтому пассажирам машины с дороги его не было видно. Видимо, со страха меня тут же осенила одна мысль. Я мельком глянул в сторону мотоцикла, затем на щербатого и, виновато улыбнувшись, слегка поднял руки вверх.
- Ладно, ладно… не горячись, старина. Это я так… не со зла...
Продолжая зверем смотреть на меня, он задумался на секунду и, наконец, спросил грозным голосом:
- Чего у тебя в сумках?
«Чего доброго, действительно, ткнёт сейчас пикой и свалит, а я останусь тут валяться с дыркой в животе!» Я решил немного разрядить обстановку.
- Да ничего особенного,- пробурчал я. – Товар кой какой да шмотки разные.
- Что за товар?- почувствовав слабинку с моей стороны, рыкнул он.
- Ну, так…  - уклончиво ответил я.
Доставай всё, что есть, и вали отсюда, пока мы тебя не разодрали тут в лохмотья,- он кивнул в сторону машины. – И карманы выворачивай!- он посмотрел мне в глаза и мерзко ухмыльнулся.
- А я как же? Так мне до дому будет не доехать!- жалобно протянул я.
- А тебе сейчас о другом надо думать!- тихо сказал щербатый и вплотную приблизился ко мне. 
Я почувствовал его несвежее дыхание.
– Ты вообще с этого места сейчас никуда не уедешь!- наставительным тоном прошипел он, продолжая демонстративно держать руку в кармане. – Давай, вытряхивай свои котомки и пи…дуй отсюда, чтоб глаза мои, тебя мудака, здесь больше не видели!
Я скорчил обиженную физиономию и медленно побрёл к мотоциклу.
«Дай» в Москве х…ем подавился! Сейчас я тебе так дам, что не унесёшь!  - со злостью подумал я. И за мудака ты мне сейчас ответишь по полной программе, чмо прыщавое!
В этот момент я был похож на дикого, одинокого волка, которого охотники загнали в угол. Этот ублюдок не оставлял мне абсолютно никакого  выбора: если отдать ему все вещи, то домой, это понятно, я никак не доеду, не говоря уже о песетах, которыми они наверняка тоже не побрезгуют. Поэтому…
Я подошёл к мотоциклу и запустил руку в рюкзак. Стоя спиной к щербатому я нащупал пистолет и незаметно сунул его за пояс.
- Ну что, цыплят будешь брать?- крикнул я через плечо и достал пакет с игрушками.
- Да задрал ты меня уже со своими цыплятами!!- фальцетом взвизгнул щербатый и с грозной рожей двинул в мою сторону.
– Я сейчас сам проверю, доставай всё что есть!
Он подошёл к мотоциклу и встал слева от меня.
- Держи!- я резко протянул ему пакет с игрушками, и когда он машинально взял его в руки, наотмашь, со всей силы, двинул его в солнечное сплетение.
Раздался глухой звук, как будто войлочной булавой ударили в большой оркестровый барабан, обтянутый тряпками.
Щербатый, бедолага, крякнул от неожиданности и, согнувшись пополам, упал передо мной на колени. Я быстро посмотрел в ту сторону, где за деревом стояла машина – её не было видно. Придерживая этого охламона левой рукой за шиворот, я слегка приподнял его и с силой саданул ещё раз в то же самое место. Щербатый глухо хрюкнул, тут же обмяк, а в воздухе появился острый запах сероводорода.
Я поднял пакет с игрушками и сунул его обратно в рюкзак.
Парень приподнял голову и не в силах сказать ни слова, удивлённо смотрел на меня. В его взгляде читался немой вопрос: «Что это было?»
Я быстро запустил руку ему в карман куртки и достал из него самодельную «бабочку».
- Ну что, лишенец?!- я продолжал держать его за шкирку. – Кто-то меня петушить собирался? Он молча смотрел на меня, хлопая своими безумными глазёнками. – Я вот возьму сейчас и обоссу тебя прямо здесь, петушильщик ты сраный! Насколько мне известно, с тобой не то что дела иметь - с тобой, после этого на одном поле срать никто не сядет!- скороговоркой выпалил я и откинул нож в сторону.  Он попытался что-то сказать, но как только открыл рот, тут же закашлялся. Наконец, переведя дыхание, он выдавил сиплым голосом:
- Ты отсюда никуда не уедешь, козёл! Ты даже себе не представляешь какой геморрой ты сейчас нажил на свою жопу. Ты покойник!- он опять закашлялся, пуская слюни изо рта.
Я с силой потянул его наверх, и когда он, с горем пополам, встал на ноги, резко сделал подсечку. Издав внутриутробный булькающий звук, щербатый, как куль с дерьмом, плюхнулся на спину. Я быстро сел ему на грудь и придавил шею локтем.
- Ты что, придурок, американских фильмов насмотрелся?!- пригнувшись к нему, тихо сказал я. – Сменил бы пластинку, тварь ты узколобая!- я ещё сильней придавил ему шею. – Уедешь, не уедешь! Я знаешь сколько раз уже это слышал?! А за козла я тебе вообще сейчас уши оторву! И станешь ты у нас ещё красивее!
Щербатый пару раз трепыхнулся, пытаясь глотнуть воздуха. Его лицо, с выпученными глазами, стало похоже на переспелый грунтовый помидор. Я немного ослабил руку. Он тут же повернул голову в ту сторону, где стояла их машина, и попытался что-то крикнуть своим подельникам. Мне ничего не оставалось делать... Я быстро достал пистолет из-за пояса и сунул ему дуло в рот.
- Тихо, тихо, тихо!- зашептал я. – Не дёргайся! Я сейчас нажму вот этот крючочек, и твой жбан как спелый арбуз разлетится по всей округе на корм уличным собакам... Мне терять-то нечего… Ты же сам сказал, что я покойник.
Это подействовало. В его взгляде появился животный страх. Непроизвольно скосив глаза, он с ужасом смотрел на пистолет.
- Знаешь такую поговорку: «На любую хитрую жопу, всегда найдётся х… с винтом?»  Так вот это про нас с тобой.
Не моргая, он продолжал смотреть на меня.
- Где ключи, которые ты вертел в руках?- натянуто улыбнувшись, спросил я.  Он поднял руку. Ключи так и оставались у него на пальце.
- Это от машины?
Он два раза кивнул. Я взял ключи и швырнул их через голову в кусты.
Пора уже было заканчивать эти опасные отжимания. В любую секунду могли появиться его дружки, и тогда… полетит вам на родину, Николай Александрович, похоронка от югославских властей.
Я встал на ноги, держа пистолет перед собой.
- Ты полежи немного, братан,- почти ласково пропел я. – Здоровье-то потом не купишь - его загодя беречь надо.
Напоследок, чуть ли не по-отечески, я легонько пнул ногой его в живот. Щербатый мужественно перенёс последний акт экзекуции, не издав ни единого звука.
- Да, кстати!- спохватился я. – У тебя деньжат маленько не найдётся - мне на бензин? А то поиздержался я чего-то, - с улыбкой спросил я, как будто мы были с ним старыми приятелями. – Ты не думай, я не разбойник там, какой… у меня действительно нет ни копейки. А по вашей милости мне пришлось вот срываться с места. Так что выручай!
Он ничего не ответил, а я обратил внимание, как у него задёргалось нижнее веко.
- Ну так что, поможешь?- я присел перед ним на корточки продолжая держать в руке пистолет.
Он нехотя полез в нагрудный карман своей куртки, не переставая коситься на оружие, и выудил из него несколько мятых бумажек.
- Вот спасибо тебе, мил-человек!- я взял деньги и поднялся на ноги.
Меня всего колотило от нервного перенапряжения. Трясущимися руками я взялся за руль мотоцикла и дёрнул педаль стартера.
Мой «собеседник» продолжал смирно лежать на земле, но в его взгляде был уже не испуг, а бессильная, звериная злоба.
«Да-а, валить надо отсюда, от греха подальше! На счёт геморроя, пожалуй, этот красавчик-то прав!»
- На земле долго не лежи, а то застудишься!- я взгромоздился на мотоцикл, подмигнул щербатому и спокойно тронулся с места.
     Машина с открытыми дверьми стояла на прежнем месте. Трое пассажиров, в том числе и знакомый мне молодой парень в кожаной куртке, спокойно покуривали, ожидая своего товарища.
Когда я поравнялся с ними, один из отморозков, слегка присев, топнул ногой в сторону мотоцикла, как будто подгоняя меня.
Я скорчил несчастную физиономию, и, не увеличивая скорости, дабы не навести подозрений, проехал мимо них. Под весёлый гогот все трое проводили меня надменным взглядом:  мол, что, «терпила», получил своё?!
  Проехав метров двадцать, я резко прибавил скорость и пулей рванул, куда глаза глядят, чтобы поскорее убраться от этого места.
  Минут сорок я крутился по городу и никак не мог найти выезд в нужном направлении. Эти сорок минут дались мне совсем нелегко. Во-первых, у меня заканчивался бензин. Во вторых, мне всё казалось, что вот-вот появится эта дурацкая машина и меня, скорее всего, отвалтузят прямо на дороге, как говорится, «не отходя от кассы». Ну и, наконец, в третьих, ездить по городу с пистолетом за поясом было просто неприлично с моей стороны, если взять во внимание то обстоятельство, что полиции наверняка уже всё известно, каков я фрукт. Я почему-то был уверен, что эти ребята, возомнившие себя негласными хозяевами рынка, пустятся теперь во все тяжкие, чтоб поскорее меня отыскать. Ведь сдали же они меня полицейским на рынке! А сейчас тем более!..
Мало того - избил, чуть ли не предводителя этой шайки-лейки, так ещё получается, и ограбил его, бедолагу!! А за это, уже можно было и присесть - причём надолго! Это же вооружённый грабёж!
Как человеку, всю жизнь прожившему при Советской власти, в качестве утешения мне в голову лезли всякие большевистские лозунги, наподобие:
«Экспроприация экспроприаторов!» Или того хлеще: «Грабь награбленное!»
Но, как ни странно, в связи с содеянным моя чувствительная ко всякого рода безобразиям совесть мирно покоилась где-то в глубине моего сознания, даже не думая возмущаться.
    Наконец, когда мне удалось определиться с направлением, я остановился у небольшого сквера и, оглядевшись по сторонам, быстро сунул пистолет в густую траву под большим деревом. Прежде чем выехать из города, мне нужно было обязательно заправиться. Полиции я опасался, конечно же, больше, чем этих гавриков, поэтому пистолету лучше было полежать отдельно от меня, пока я ищу заправку. А заодно и проверить: стуканули они на меня в полицию, или решили сами со мной разобраться?
Я ехал по прямой, стараясь не петлять, чтобы опять не заблудиться, и наконец метров через пятьсот увидел заправку.
Пока я заливал бензин, рядом на светофоре остановилась полицейская машина и сидевшие в ней стражи порядка с любопытством уставились на меня. Я стоял ни жив, ни мёртв, стараясь держаться как можно спокойнее.
«Удачно я пистолетик-то скинул! Если меня сейчас и примут, то всё остальное ещё доказать надо. Ведь никто же не видел, как я избивал этого красавца! А денег я у него вообще никаких не брал…  да и видел-то его один раз мельком на рынке, вот и всё!» За считанные секунды всё это пронеслось у меня в голове.
Но как только зажёгся зелёный свет, полицейская машина тронулась с места и скрылась за поворотом. Я смотрел ей вслед и не верил своим глазам.
«Значит, всё же не стали они полицию впутывать в наши дела! А это означало, что хорошего теперь не жди, и мне нужно как можно скорее покинуть сей славный город, чтобы не пасть где-нибудь в пригородном лесочке смертью храбрых от рук этих отморозков».
Теперь-то вот как раз пистолетик мне совсем не помешает! Я быстро вернулся на то место, где оставил его, и, пошарив рукой в траве, сунул пистолет в рюкзак, но не на самое дно, как прежде, а так, чтобы можно было его сразу достать при необходимости.
Но мне повезло... То ли на меня плюнули и не стали искать… ну а, скорее всего, искали, но просто не нашли. Хотя… достаточно было расспросить мужика на рынке, в какую сторону я мог поехать. И он, я думаю, не стал бы корчить из себя героя-партизана, а сразу же рассказал бы, что я двинул в сторону венгерской границы.
Я выехал на трассу. Миновав дачные поселения, я прибавил скорость и покатил в сторону Суботицы – приграничного с Венгрией города.
Бензина теперь было достаточно. Этих денег, которые я позаимствовал у щербатого, хватило на целый бак, и даже ещё немного осталось на всякие мелочи.
Мои опасения насчёт возможного преследования почти развеялись и, отмахав от города километров семьдесят, я решил остановиться, чтобы перекурить. Недалеко от дороги я увидел небольшое озерцо и свернул на грунтовку, ведущую к нему. Погода была по-летнему тёплой, на небе ни тучки. Время близилось к вечеру и, чтобы не искать потом, где попало, место для ночёвки, я всерьёз начал подумывать остаться здесь до утра.
«Место хорошее, тихое. Переночую, высплюсь, как следует, и с рассветом поеду дальше. До границы примерно километров двести – как раз успеваю».
Я устроился недалеко от воды под большим кустом и, раздевшись до трусов, решил помыться и выстирать носки.
- «Радионяня, радионяня – есть такая пе-ре-да-ача. Радионяня, радионяня – у неё одна за-да-ача»… - напевая знакомую с детства песенку, я стоял по пояс в воде и намыливал голову. Носки, а заодно и трусы сохли на ветках кустика, под которым я расположился. Наплескавшись вдоволь, я вышел на берег, надел джинсы и расчесал волосы.
«Как раз до захода солнца всё это хозяйство должно высохнуть». Глядя на своё исподнее, висевшее на ветке, я разлёгся на траве и прикрыл глаза. На меня тут же накатила сладостная нега, тело сделалось ватным, и я, не успев ни о чём даже подумать, моментально погрузился в сон.
   Короткая автоматная очередь, сухим треском хлестнувшая по ушам, мгновенно вернула меня в реальность. Я вскочил на ноги, зачем-то схватил в руки мокрые трусы и прижал их к груди. Пока я крутил головой, спросонья не понимая, что происходит, из лесополосы, расположенной метрах в тридцати от озера, раздались возбуждённые мужские голоса, а вслед за ними ещё одна автоматная очередь и несколько одиночных пистолетных выстрелов. От страха у меня перехватило дыхание. Я присел на корточки и стал выглядывать из-за мотоцикла в сторону лесополосы.
«Ё… твою мать! Опять я, похоже, вляпался в какое-то говно!»  На некоторое время в лесочке воцарилась полная тишина, но спустя минуты три-четыре всё повторилось вновь и уже немного ближе ко мне. Сначала выстрелы, затем крики и опять выстрелы. Я отчётливо слышал свист пуль у себя над головой и хруст веток под ногами бегущих людей.
«Не-ет, такой форшмак мне не нужен!» Не разгибаясь, одной рукой я завалил мотоцикл на землю и тут же заполз ужонком под куст.
«Да, хорошее местечко я выбрал для ночлега, ничего не скажешь! А главное, тихое! Не хватает артиллерии, танков и авиации для полного счастья». Сказать, что я чувствовал себя неуютно, голым лёжа на пузе и уткнувшись мордой в сырую землю, значит не сказать ничего. Так, не шелохнувшись, пролежал я минут пятнадцать, а то и двадцать. Затем потихоньку стал выбираться наружу, стряхивая с себя всё лишнее в виде муравьёв, пауков и каких-то земляных сороконожек. «Ну, слава богу, вроде пронесло!» Вокруг было тихо.
- Нет, ребята! Ну вас на хер с вашей войной!- ворчал я себе под нос, поднимая мотоцикл. – Схлопочешь пулю тут у вас неизвестно от кого… а главное, ни за что! Поеду-ка я, пожалуй, домой!
  Я надел кроссовки на босу ногу, запихал мокрые трусы с носками в рюкзак и, озираясь по сторонам, выехал на дорогу.
   Ближе к вечеру я был уже на границе. В отличие от въезда в страну, на выезде  югославы устроили, как говорится, «день открытых дверей». Небольшая очередь перед терминалом двигалась почти как в мавзолей Ленина – не останавливаясь. Таможенников вообще не было видно, а погранцы, заглядывая в паспорта лишь для того чтобы сличить фотографию, быстро ставили в них свои штампы и пропускали людей дальше.  Глядя на всё это со стороны, я немного успокоился и, собравшись с духом, подъехал к началу очереди.
Пограничник открыл мой паспорт и, увидев в нём полицейский штамп, внимательно посмотрел на меня. Какое-то время он поочерёдно смотрел то на меня, то опять в паспорт.
- Хо-ро-шо,- наконец выдавил он, посмотрел на часы и улыбнулся. – Ехать!- он поставил свою печать, отдал мне паспорт и показал рукой в сторону шлагбаума.
Венгерскую таможню я прошёл без особых проблем. Офицер взял у меня паспорт и, не торопясь, пролистал его. Затем нехотя, как будто в чём-то сомневаясь, поставил в него свою штампульку. Продолжая держать паспорт у себя в руках, он беглым взглядом осмотрел мои сумки и махнул рукой в сторону выезда, при этом не издав ни единого звука.

                                            28.

     Сегед – довольно большой венгерский город –  находился километрах в пятнадцати-двадцати от границы. Когда появились первые частные домики, с левой стороны от дороги я увидел огороженное забором поле, напоминающее стадион. Я свернул к нему, предположив, что это и есть городской рынок. Сразу за ним, на большой поляне, в сгущающихся сумерках я увидел много припаркованных на ночлег машин и сидящих рядом с ними людей. Кто-то ужинал, разложив еду прямо на капоте, кто-то пил водку. Когда до меня донеслась ласкающая ухо ненормативная русская речь, стало понятно – мне именно сюда.
Рядом с потрёпанным «жигулёнком» у небольшого костра сидели трое мужиков и в полголоса обсуждали свои дела. У их ног была расстелена клеенка, на которой среди скромной закуски возвышалась початая литровая бутылка спиртяги. Чуть в стороне, накрытый полинявшим тентом, стоял видавший виды ржавый прицеп - точная копия нашего.
- Всё, мужики!  - захмелевшим голосом, сказал один из них, теребя в зубах потухшую беломорину. – Денег осталось на один заход. По утряне съездим последний раз  - и надо выдвигаться.  Даст бог, проскочим… а нет – домой лучше вообще не возвращаться. Мне Валька за эти бабки все рога поотшибает! Так что давайте – за удачу...
Я стоял метрах в пяти и невольно слышал весь их разговор.
Мужики налили себе по-полстакана спирта и, не разбавляя его водой, стали чокаться друг с другом. Когда они выпили, после чего, морщась и фыркая, закусили, я подошёл к ним и подал голос.
- Привет, мужики! Прошу прощения – не присмотрите за мотоциклом? Мне нужно отойти ненадолго…
Один из них встал на ноги, не говоря ни слова, взял меня за рукав и усадил за свой импровизированный стол.
- Пить будешь?- строго спросил он.
- Нальёте – буду!- ляпнул я, но тут же спохватился. -  Вообще-то мне завтра ехать…
- Всем завтра ехать!- отрезал мужик и протянул мне стакан. – Давай, догоняй!- он показал мне кусок хлеба с салом, давая понять, что это мне на закуску.
- А водички-то нет?- как затравленный зверёк, пискнул я. – Спирт всё же…
- Да не ссы, он уже разбавленный! Давай-давай, не задерживай - это не микрофон.
Я не стал кривляться, выпил содержимое стакана и взял предложенный мне бутерброд. Из глаз у меня брызнули слёзы. Спирт действительно был разбавлен, но, как мне показалось, совсем немного, только для того, чтобы не обжечь глотку.
- Спасибо, ребята,- с трудом переведя дыхание, поблагодарил я и поставил стакан.
- Да не за что,- улыбнулся мужик и протянул мне руку. – Виктор,- представился он. – А это,- он по-очереди показал на своих друзей,- Женька и Саня.
- Очень приятно - Николай,- я пожал, всем троим руки.
- Ну, рассказывай, Колян, откуда едешь, почему один?- спросил Виктор, разливая выпивку по стаканам.
Минут за пятнадцать я рассказал им о своих злоключениях, начиная с Ленинграда, умолчав разве что о пистолете.
- Да, неплохо ты прокатился,- задумчиво сказал Женя, после очередного стакана. – А теперь что собираешься делать?
- Не знаю!- пожал я плечами. – Может, здесь удастся продать…
- Это вряд ли,- покачал он головой. – Они здесь зажрались уже совсем. Им всё фирменное подавай! От всего нашего морду воротят!... А давно ли сами такими были?!
- Да брось ты, Жека, венгры всегда жили неплохо!- перебил его Саня.
Женя молча отмахнулся и продолжил:
- Так что твоя «Ява», мне кажется, никого здесь не заинтересует. – Тебе дальше надо ехать… в Чехословакию, например...
Я деликатно хихикнул, оценив его тонкий юмор.
- Да шучу я!- довольный свей шуткой, заржал он. – В Польшу надо ехать…  Вот там, при желании, всё можно продать. Поляки  -   это ведь не нация, это профессия! Мы завтра, после обеда, как раз туда собираемся двигать. Так что можешь с нами, за компанию…
- Спасибо,- кивнул я. - С удовольствием… если, конечно, не помешаю. – А вы, если не секрет, чего туда едете? Здесь тоже не пошло?
Они все трое переглянулись между собой и после небольшой паузы, Виктор сказал:
- Да мы уже всё продали, что было. Теперь вот хотим кое-чего полякам отвезти… и домой.
Меня так и подмывало спросить про это «кое-чего», но я из деликатности промолчал.
- А сами откуда?- поинтересовался я.
- Из Вологды,- ответил Женя, прикуривая сигарету.
- Почти земляки,- улыбнулся я.
- Кстати, насчёт земляков,- он показал рукой в сторону двух машин. – Там ребята, муж с женой…  вон на белой шестёрке. Так они тоже из Ленинграда, если хочешь - подойди, поболтай…
Ничего себе – «если хочешь»! Конечно, хочу!
Я чуть не подпрыгнул со своего места и, поблагодарив Женю, двинул в сторону белой шестёрки.
Я подошёл к машине и, убедившись, что номера на ней действительно ленинградские, постучал в стекло. Молодой парень открыл дверь и вопросительно посмотрел на меня.
- Привет!- улыбнулся я. – Вы из Питера?
- Да,- он вышел из машины и прикрыл дверь.
- Ты извини, братишка, за беспокойство. Я тоже оттуда – месяц дома не был, так что…
Парень молча улыбнулся, достал из кармана сигареты и протянул мне.
- Угощайся.
- Спасибо,- я взял сигарету и, чиркнув спичкой, дал ему прикурить. – Вы скоро домой?
- Да… день-два от силы, и поедем. А что, передать чего-нибудь хочешь?
- Да нет… передавать мне пока, к сожалению, нечего. Я телефончик черкану, как доберётесь - домой мне позвонишь? А то ведь я, как уехал месяц назад, и всё – ни слуху, ни духу…
- Конечно, позвоню, давай номер,- он достал из бардачка бумагу с ручкой и записал мой номер телефона.
- Только не забудь, пожалуйста - я тебя умоляю! Там, наверное, такой уже кипешь поднялся...  - я закатил глаза кверху.
- Да позвоню, не переживай! Вон, если что - Викуля напомнит.
  К тому времени из машины вышла молодая симпатичная женщина.
- Здравствуйте,- кивнул я ей и повторил свою просьбу.
- Не волнуйтесь, обязательно позвоним,- улыбнулась она. – Как только в Ленинград приедем, сразу же и позвоним.
- Спасибо... Ну…- я немного замешкался и, улыбнувшись, хлопнул себя ладонями по коленям, - пойду я – не буду вам мешать.
- Подождите,- спохватилась она,- а вы один едете?
Я молча кивнул.
- Так давайте поужинаем вместе. Она достала из машины сумку и принялась раскладывать еду на капоте.
Я хотел было отказаться, но когда Вика, загадочно улыбаясь, достала из сумки бутылку водки – тут же запнулся на полуслове.
Спустя час, изрядно захмелевший, я вернулся к своему мотоциклу. Мужики продолжали сидеть у костра и возбуждённо о чём-то спорили. Литровая бутылка была почти пуста.
- О-о, Колян!- завидев меня, пьяным голосом закричал Виктор, как будто случайно встретил своего давнего друга. – Ну что, нашёл своих земляков?
- Да, всё нормально, нашёл.
- Ну, что ты надумал - едешь завтра с нами?
- Да, поеду. Мне ребята тоже посоветовали дальше ехать, здесь говорят  -  его точно не продать.
- Ну дык!- хмыкнул Виктор и развёл руками. – Мы же тебе говорили... Присаживайся,- он показал рукой место рядом с собой.
– Значит, так,- нагнувшись ко мне, почти шёпотом начал бубнить он. – Мы с утра съездим в Суботицу ещё разок, привезём бутылок десять и будем собираться. Ты нам поможешь?- с трудом сфокусировав на мне свой нетрезвый взгляд, спросил он.
- Помогу!- с готовностью ответил я. – А чего делать-то надо?
- Ща я тебе объясню!- он поднял кверху указательный палец и, кряхтя, стал подниматься на ноги. – Ты, я вижу, нормальный парень,- пьяным голосом пробурчал он, и потащил меня за рукав к прицепу. – Смотри!- он поднял тент и посветил фонариком.
– Здесь тридцать восемь штук,- он икнул и посмотрел на меня.
– Завтра привезём ещё десяток… ты сколько сможешь взять?
Внутри, на расстеленных тряпках, лежало несметное количество литровых бутылок спиртяги.
- В каком смысле – взять?- не понял я.
- Как, в каком? Ты с нами или нет?!
- Ну, с вами,- уже осторожно ответил я. – Ты объясни - чем я могу вам помочь-то?
Виктор мотнул головой, снисходительно улыбнулся, как будто разговаривал с недоумком, и опять взял меня за рукав.
- Посмотри, сколько их здесь!- он смешно, как маленький карапуз, растопырил руки ладонями вверх.
- Вижу,- кивнул я.
- Впереди четыре границы. Это всё нужно как-то провезти. Вот я и спрашиваю – ты сколько сможешь распихать по своим сумкам?
«Бля! Вот только этого мне не хватало! Чужие права в кармане, волына за поясом, и полные сумки контрабандного спирта! Да я просто находка для любого таможенника!»
- Ну-у… в принципе,- замялся я,- бутылок пять смогу.
- Вот и чудно!- он хлопнул меня по плечу. – Завтра всё это заныкаем,- он обвёл рукой над прицепом,- и поедем. – А теперь давай-ка спать,- он закрыл тент и нетвёрдой походкой направился к остальным.
- Погоди-ка, Вить,- окликнул я его. – У меня тут небольшая проблемка назревает – мне спать негде. Можно я у вас в прицепе заночую?
Несколько секунд он смотрел на меня, хлопая глазами.
- Ах да,- наконец крякнул он и опять вернулся к прицепу,- ты же один едешь. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Какое-то время, шевеля губами, Витя молча смотрел на его содержимое, как будто решая сложнейшую математическую задачу.
- Если всё это сложить с одной стороны, то с другой… ты запросто поместишься,- наконец с облегчением заключил он. – Только ногами сильно не дрыгай!
Ребята выдали мне старенькое одеяло, и спустя десять минут я мирно посапывал в компании почти сорока литров спирта.
Утром меня разбудил Саня.
- Вставай, турист! А то всех покупателей проспишь.
Я вылез из прицепа и огляделся по сторонам. Машины рядом не было.
- А что, мужики уехали?- потирая глаза, спросил я.
- Давно! Часа через два уже вернутся. Так что иди, попробуй!- Саня кивнул в сторону рынка. – Хотя… мне кажется, это пустая затея.
Но я всё же попробовал... За час, пока я как истукан стоял на рынке, ко мне не только никто не подошёл – в мою сторону даже никто не посмотрел!! Венгры действительно оказались слишком разборчивыми покупателями.
Плюнув на всё это, я вернулся к Сашке.
- Ну что?- спросил он.
- Да-а!- я махнул рукой. – Ты вот лучше расскажи мне, Сань, в чём тут прикол,- я показал рукой на прицеп. – Вы что, специально ехали в такую даль за спиртом?
- Да нет!- он улыбнулся и начал рассказывать:
– Здесь, если можно так выразиться, целая многоходовая комбинация.
Из Вологды мы привезли полный прицеп всякого железа: пилы, топоры, лопаты... Несколько ящиков шурупов, несколько ящиков гвоздей – в общем, всё, что по хозяйству и строительству. Там это хорошо расходится,- он кивнул в сторону Югославии.
Я слушал его с открытым ртом, как маленький мальчик, которому рассказывают сказку про белого бычка.
«В какое интересное время мы всё-таки живём! Возить за границу гвозди с шурупами на продажу – это сильно! Будет что рассказать потомкам».
- Денег угрохали немеряно,- продолжал Саня,- даже занимать пришлось. Для начала обосновались здесь, и по частям перевезли всё это в Югославию. Когда товар продали – сели на перекупку. Ведь многие, которых южки пару раз развернули, уже не рискуют больше соваться, чтобы не попасть на весь товар, и начинают распродавать его здесь,- он показал рукой в сторону рынка. - Мы скупаем у них дешевле, мелкими партиями везём туда и продаём... В общем, месяц здесь крутились. Потом нашли в Югославии одного оптовика, который торгует спиртом. Теперь вот все бабки вложили в это дело... Короче, в Польше спирт стоит в два, а то и в три раза дороже – как договоришься. Вот и считай!
- Да-а!- я почесал голову. – Здорово придумано!
- Здорово-то здорово… главное проехать.
Мы ещё немного поболтали. Саня посетовал на то, что если через неделю он не вернётся в Вологду, то у него будут большие проблемы как с работой, так и с женой. Я тоже, смутно припоминая вчерашний вечер, на всякий случай напомнил ему, что больше месяца назад уехал из дома и до сих пор не подал о себе ни единой весточки.
  Наконец ближе к полудню приехали Виктор с Женей и с чувством выполненного долга заявили:
- Ну всё, можно ехать!

                                             29.


    Пока они собирались, я сходил на рынок, чтобы проститься со своими земляками. Мы выкурили по сигарете, я ещё раз повторил им свою просьбу и вернулся к машине. Всё было готово к отъезду.
- Ну что, двинули?- спросил Виктор, усаживаясь за руль.
Мы выехали из города и километров через двадцать свернули на грунтовую дорогу, ведущую в лес. Заехав подальше от трассы в глубь, мужики принялись раскручивать свой несчастный «жигулёнок».
Сначала они сняли обшивку дверей и с большим трудом запихнули туда первые бутылок пятнадцать. Затем багажник - туда вошло ещё двадцать. Я забрал у них семь бутылок и рассовал их по сумкам. Остальные шесть ребята спрятали в салоне машины. Вся эта процедура заняла у нас чуть больше двух часов.
- Плохо, что прицеп пустой!- Виктор с сожалением покачал головой. - Таможенники могут заподозрить: чего это, мол, ребята порожняком здесь катаются!
   Я хотел было вякнуть:  «Вопрос-де разрешимый! Меня в салон… мотоцикл в прицеп». Но, глядя на это престарелое чудо советского автомобилестроения, которое, неровен час, вот-вот развалится, постеснялся делать подобное рацпредложение.
  Мы выбрались на трассу и не спеша поехали в сторону чехословацкой границы.
  К тому времени, когда на горизонте появились горы, мы ехали уже часа три. После вчерашнего шнапса мне страшно хотелось пить, жрать и в туалет. Да и покурить давно бы уже не мешало... Короче говоря, чтобы удовлетворить эти три своих  поросячьих желания, пора было останавливаться. Я мигнул пару раз дальним светом, и машина съехала на обочину.
- Ну, чего у тебя?- Виктор вылез из-за руля и потянулся.
- У вас есть кусочек хлеба и чего-нибудь попить?- скороговоркой выпалил я и соображая, что же сначала лучше сделать  -  прикурить торчавшую изо рта сигарету или расстегнуть ширинку? -  вприпрыжку почесал к ближайшему дереву.
- С водой проблемы!- крикнул Саня мне вдогонку. – А пожрать найдём!
Я вернулся к ним и взял, предложенный мне кусок хлеба с салом.
- Скоро граница,- сказал Женя. – Если всё нормально,- он сплюнул через плечо и постучал себя по голове,  -   в Чехословакии сразу остановимся на ночлег. Татры лучше засветло проезжать. Я как-то был уже здесь; там такой серпантин,- он покачал головой,- в темноте кувыркнуться как не хер делать можно! Это…- он показал рукой вперёд,- детский лепет на лужайке, по сравнению с тем, что будет дальше.
Меня как раз такой расклад даже очень устраивал. Нужно было что-то решать с бензином, или действительно… грузить мотоцикл в прицеп и ехать спокойно дальше, сидя в машине. Тем более что впереди горы.
Километров через сорок мы въехали в небольшой приграничный городишко, расположенный у подножья высокой горы, и встали у таможенного терминала. Прямо напротив того места, где мы остановились, я увидел водопроводную колонку и, взяв у ребят пятилитровую пластмассовую канистру, пошёл за водой.
  Перед нами было всего три или четыре машины.
  Как венгры, так и чехи, прекрасно понимая, что мы едем транзитом, пропустили нас через КПП, лишь формально заглянув в документы. Это обстоятельство заметно прибавило всем настроения.
  Так же, как и с венгерской стороны, на чехословацкой территории мы сразу же  оказались в небольшом приграничном городке. Его узкие улочки, маленькие белые домики с красными черепичными крышами, построенные в средневековом стиле, напоминали сюжеты из сказок Андерсена. Все балконы и окна этих домов сплошь были увешаны благоухающими цветами, отчего воздух вокруг был наполнен тонким дурманящим ароматом. Сразу за городом дорога резко пошла в гору. Чтобы не мозолить глаза ни местным жителям, ни пограничникам, а тем более полиции, мы решили отъехать немного подальше и найти удобное место для ночлега. Всё выше и выше мы поднимались по узкой, извилистой трассе. Я оглянулся назад и увидел далеко внизу огни того симпатичного городка, который мы проехали двадцать минут назад. На улице постепенно стали сгущаться сумерки. Необходимо было срочно искать место для стоянки.
Понимая, что нужно поторапливаться, ребята прибавили скорость, выжимая из своей «старушки» все, что было возможно. Но как назло, подходящего места для остановки пока так и не было. С правой стороны дорогу впритык подпирала огромная скала. С левой - отвесная пропасть, огороженная редкими бетонными столбиками.
Забравшись на вершину этого исполина, дорога, петляя, резко пошла вниз.
Постоянно притормаживая, мне приходилось держаться метрах в десяти от прыгающего в разные стороны прицепа.
«Нет, когда остановимся, нужно будет всё же поговорить с мужиками насчёт мотоцикла! Я хоть посплю, пока едем до следующей границы».
  Мы продолжали спускаться вниз. Шоссе, как винтовая лестница, постоянно уходило вправо. Ребята, почти не сбавляя скорости, с трудом вписывались в повороты... Вдруг, прямо на моих глазах, прицеп как-то неловко подпрыгнул, резко вильнул пару раз… затем оторвался от машины и, несколько раз перевернувшись, кубарем нырнул в пропасть, угодив между двумя столбиками. Сначала раздался хруст веток, затем удаляющийся скрежет бьющегося о камни железа. Проехав по инерции метров двадцать, мы остановились и подбежали к обрыву. Внизу мы увидели груду искореженного железа, которая пятью минутами ранее называлась прицепом.
Виктор после небольшой паузы схватился за голову и выдал тираду, состоящую в основном из крепких народных выражений.
Оказывается, прицеп этот был вовсе даже не его. Он, как и Серёга, перед самой поездкой взял его напрокат у своего приятеля-дачника и обещал вернуть в целости и сохранности, как только явится домой.
- Во, попали! Во, попали!! - причитал он, хлопая себя ладонями по коленям. Глядя на Виктора, можно было подумать, что он вот-вот сиганёт с обрыва вслед за прицепом.
- Короче… нужно попытаться его достать,- наконец заключил Виктор и тут же мотнул головой, понимая, что это полный бред.
Я молча смотрел вниз и мысленно представлял себе, что вместе с этим несчастным прицепом там мог бы сейчас валяться и мой изуродованный мотоцикл.
«Да-а, хоть здесь мне повезло! Будь я немного настойчивее… имел бы сейчас довольно бледный вид».
- Может, хоть номер снимем?- неуверенно предложил Саня. – А то ведь он пожизненно будет в ГАИ на нём висеть.
  Но желающих спускаться почти по отвесной скале так и не нашлось.
- Ладно, поехали!- со злостью сказал Виктор и бросил вниз небольшой камень. – Что теперь, обосраться здесь от горя!? Придётся скидываться и покупать ему такой же прицеп,- он многозначительно посмотрел на своих подельников. Те промолчали, но по выражению на их лицах было видно, что эта перспективка их не очень-то вдохновляла.
- Ну, а что, есть какие-то другие предложения?- вылупил на них глаза Виктор.
- Ты чего разорался!- повысил голос Женька. – Нет у нас никаких предложений! Поехали, там разберёмся!
Мы ещё раз посмотрели вниз, отдавая последнюю дань бедолаге прицепу, закончившему свои дни в чехословацких Карпатах, и нехотя побрели в сторону машины.
  Стоянку для ночлега мы нашли буквально через три километра. У подножья горы, с которой только что спустились, чуть в стороне от дороги, мы увидели небольшую полянку и тут же свернули с трассы. Настроение у ребят, мягко выражаясь, было неважнецким. Виктор молча достал бутылку спирта, оставшуюся закуску и канистру с водой.
- Может, не будем? С утра же ехать!- попытался возразить Женя. – Нам сейчас для полного счастья полицейским только осталось влететь с перегаром!
- Не хочешь -  не пей,- буркнул Витя и с хрустом открутил крышку. – Я вот понять никак не могу,- с претензией в голосе продолжал Виктор. - Как это прицеп мог оторваться?! Столько проехали, и ничего… а тут на тебе, взял и оторвался!?- он с вызовом посмотрел на своих товарищей. – Кто из вас в Сегеде его к машине цеплял?
- Ну я цеплял… и что?- тихо сказал Женя.
- Да ни-че-го!- скорчив гримасу, передразнил его Виктор. – Руки бы тебе оторвать, вот чего!
- Да пошёл ты!- повысил голос Женя. – Ты чего теперь, крайних здесь будешь искать?! Ехать надо было аккуратнее!
- Как мог, так и ехал!- перешёл на крик Виктор. – Садился бы сам за руль и ехал аккуратнее – умник!
  Они оба, как по команде, встали друг напротив друга, раздувая при этом ноздри, как те два барана на узком мосточке.
- Да хватит вам! - Саня влез между ними, распихивая их в разные стороны. – Чего вы разорались, как на базаре! Дорога вон какая! Прицеп пустой. От тряски, видимо, зажим отошёл… и всё! От того, что вы сейчас тут гавкаете друг на друга, прицеп обратно оттуда не выскочит,- он мотнул головой назад. – Заканчивайте, ну вас на хер! Сейчас только ругани не хватало!
Мужики нехотя отошли друг от друга.
- Он, в принципе, нам был и не нужен больше,- сказал Саня, продолжая стоять наготове между этими двумя спорщиками. - Как говорится, баба с возу – кобыле легче! Болтался там сзади, как говно в проруби...
Тут возникла небольшая пауза. Витя окинул всех недобрым взглядом и только было собрался открыть рот, как Саня широко улыбнулся и обнял его за плечо:
- Да ладно тебе! Он действительно был нам больше не нужен. Это же знак сверху! Как ты не понимаешь?!
- Ага! Вам-то не нужен,- уже миролюбиво буркнул Виктор,- а разъё…ться мне с соседом. Вот ты и будешь, как приедем, ему рассказывать про «знаки сверху». А я рядом постою – послушаю!
- Да чего там рассказывать! Купим ему такой же, да и всё,- закончил Саня и стал разливать спирт по стаканам.
  Я слушал со стороны эту перебранку и невольно вспоминал Серёгу с Геной. Тогда мы тоже начинали рычать друг на друга в какой-нибудь пиковой ситуации, но всегда кто-то один из троих гасил конфликт в самом его зародыше.
  Я сидел на корточках рядом с кучкой приготовленных мною дров и пытался развести костёр.
- Иди, Коль,- крикнул мне Виктор. – Вмажем по стопарику!
- Спасибо, мужики! Я, пожалуй, не буду,- пытаясь раздуть костёр и утирая слёзы, ответил я.
- Это ещё почему?!- раздалось сзади, как будто мне предлагали не чистый спирт, а стакан кефира на ночь.
Я не стал им объяснять, что ехать с бодуна в тёплой машине, покуривая в приоткрытое окно, это одно дело. А верхом на мотоцикле, скрючившись в три погибели, совсем другое.
- Ну как, почему... Не хочу и всё,- улыбнулся я.
- Смотри… дело хозяйское,- сказал Виктор и поднял стакан.
- Давайте, мужики,- он чокнулся со всеми по очереди. – Хрен с ним, с этим прицепом! Нам сейчас главное  -  к полякам попасть без приключений. А там всё будет нормально.
Пока ребята на повышенных тонах обсуждали свои предстоящие расходы, связанные с покупкой прицепа, я попросил у них разрешения маленько покемарить в машине.
- Конечно иди, Коль,- захмелевшим голосом, сказал Виктор. – Ты ж не будешь всю ночь у костра сидеть! Как-нибудь разместимся.


                                             30.

      Наутро я проснулся со страшной головной болью. Что было причиной этого -   непонятно. То ли чистый горный воздух снаружи, то ли стойкий запах перегара внутри машины. Сидя на заднем сиденье и зажатый с обеих сторон, я открыл глаза и какое-то время слушал богатырский храп, исполняемый наперебой в три глотки. Ноги сильно затекли. С горем пополам я выбрался из машины и на полусогнутых побрёл к ближайшему дереву. На улице уже рассвело, было довольно прохладно, а вокруг стоял несмолкаемый гомон пернатых обитателей здешнего леса. Недалеко от машины я увидел пустую бутылку.
«Да-а, хорошо ребята посидели!»
Пока я разводил костёр, из машины, кряхтя и ругаясь неизвестно на кого, выбрался взъерошенный Женька.
- Здорово, Коль!- сиплым голосом прохрипел он и с удивлением огляделся по сторонам, как будто спать он вчера ложился у себя в Вологде, а проснулся хрен знает где.
- Привет! Ну, как самочувствие?- задал я положенный в таких случаях дежурный вопрос.
Вместо ответа он то ли икнул, то ли рыгнул, но и без того было видно, что парню явно не по себе. Затем Женька поморщился, издав при этом ещё один подозрительный звук и, чмокая губами, достал канистру с водой.
- Сколько сейчас времени?- скрипучим голосом спросил он, когда закончил жадно лакать воду.
- Не знаю, Жень! Что-то около семи, я думаю.
- Бля!- схватился он за голову. – Мы же вчера ещё и прицеп потеряли!
- Да хрен с ним, с прицепом. Главное, что сами живы и здоровы,- буркнул я, чтобы хоть как-то его успокоить.
- Ну да, ну да,- согласился Женя и присел рядом.
В нос мне ударил резкий запах перегара.
- Как вы поедете, Жень? От тебя же прёт, хоть закусывай! Вы поровну вчера пили?
  Он опять поморщился и молча кивнул.
– Это ж два литра водки на троих!
- Да ничего, как-нибудь доедем,- отмахнулся он. – И вообще, кому мы здесь нужны – связываться с нами!
«Ну, не скажи!» - подумал я, вспоминая свою эпопею с гаишниками.
- Ладно, пойду будить этих охламонов,- ахая и охая, Женя поднялся на ноги и направился к машине.
Остальные, когда выползли наружу, выглядели тоже не лучшим образом. Увидев их, мне сразу почему-то захотелось вступить в добровольное общество трезвенников. Но постепенно ребята пришли в себя, и спустя минут сорок мы поехали дальше.
По мере продвижения горы становились всё выше и выше. Узкая дорога петляла в скалах, выписывая немыслимые зигзаги. Стало невыносимо холодно. На одном из перевалов крупными хлопьями повалил снег. Я понял, что мы проезжаем как раз те самые Татры, о которых говорил Женя. Мои пляжные очки были залеплены снегом. Изредка я протирал их рукавицами, но лучше от этого становилось совсем ненадолго. Наконец дорога пошла вниз и снег прекратился. Я был весь мокрый с ног до головы. Спустившись к подножью горы, я посигналил ребятам, и мы остановились. У меня зуб на зуб не попадал от холода и, прикурив трясущимися руками сигарету, я сел к ним в машину.
- Ну, ни хрена себе! В июне-то месяце!  - меня трясло, как в лихорадке. – Сейчас, мужики. Пять минут...
- Да сиди, грейся!- буркнул Саня. – Мы уже почти приехали, скоро граница.
Обстановка в машине была напряжённой. Видно было, что ребята сильно волнуются. Я по себе знал, что после пьянки у человека и так-то наступает обострённое чувство тревоги, проще говоря, шугняк, а тут ещё граница, спирт, таможенники...
Я докурил сигарету и собрался было уже выходить из машины, как Виктор повернулся ко мне:
- Да, Коль, ты вот чего... Когда подъедем к таможне, ты давай-ка держись от нас машины на две сзади. А там уже по обстановке. Поляки -  это ведь не чехи с венграми, эти наподобие наших… такие же дотошные.
- Ладно,- буркнул я и вышел на улицу. Честно говоря, после его слов я немного приуныл.
  Ну вот, час от часу не легче! Я-то уж было расслабился. Проехав столько границ без особых проблем, даже стал забывать о пистолете в моём багаже. А тут на тебе – поляки! Внутри опять появился неприятный мандраж.
   На границе перед таможенным терминалом стояло машин десять. Ребята встали в очередь, а я чуть в сторонке, делая вид, что кого-то дожидаюсь. Когда очередь продвинулась вперёд на три-четыре машины, сзади наконец подъехали небольшой микроавтобус типа нашего «Рафика», и ещё одна машинка с польскими номерами размером не больше «горбатого» запорожца. Я тут же пристроился за ними. Внутри сидели трое мужиков, а к багажнику, расположенному на крыше, были примотаны мешки и коробки высотой с саму машину. Она была настолько миниатюрной, что стоило хотя бы одному из пассажиров шевельнуться, как машинка начинала покачиваться из стороны в сторону. Я стоял сзади, удивлённо разглядывая это чудо техники.
«Fiat-126»,- прочитал я надпись на маленькой табличке, приклеенной над бампером.
Тем временем подошла наша очередь, и ребята подъехали к терминалу. Чехи мельком проверили у них документы и пропустили дальше. Польский офицер неторопливо подошёл к ним, окинул взглядом машину и попросил открыть багажник. Виктор выполнил его просьбу. Саня с Женькой тоже вышли на улицу.
Таможенник осмотрел багажник и кивнул головой, дескать, можете закрывать. Затем он открыл заднюю дверь, заглянул в салон и выудил оттуда бутылку спирта. Я внимательно следил за всем происходящим с расстояния в десять метров.
- Сколько везёте алкохолю?- он вопросительно посмотрел на Виктора. Тот сделал дурацкое выражение лица и развёл руками:
- Вот, всё что есть...
- А пошто сховали?- он подозрительно глянул на ребят и опять полез в машину.
Спустя минуту он выпрямился, держа в руках ещё две бутылки. В воздухе повисла неловкая пауза.
- Так сколько?- опять спросил таможенник.
Виктор крякнул что-то нечленораздельное и покраснел, как нашкодивший мальчик.
Таможенник, продолжая смотреть на Виктора, молча поставил бутылки на крышку багажника. Затем он взялся рукою за дверь и слегка покачал её в разные стороны, сделав при этом удивлённое лицо. Ребята, как три дурачка, потупив взгляд, стояли по обе стороны от машины.
- Што там ест?- спросил таможенник, в упор глядя на Виктора.
Он ждал ответа, поскольку даже ослу было понятно - там действительно что-то есть. Но Виктор как будто в оцепенении продолжал сверлить глазами асфальт.
Почувствовав, что дверь намного тяжелее, чем должна быть, таможенник аккуратно прикрыл её и приказал Виктору отъехать в сторонку на специальный досмотр.
Я смотрел на всё это и чувствовал, как у меня покраснели уши под шлемом. Нервная дрожь пробежала по телу от ступней до самой макушки, а затем и обратно, как будто по мне пропустили электрический разряд в несколько тысяч вольт. Я на секунду представил, что будет, если таможенник только дотронется до моих сумок. Они оказались настолько плотно забиты, что бутылок пять можно было пересчитать наощупь. Но спирт-то спиртом, заберут –  и всё,  а вот пистолет...  В очередной раз я «добрым» словом вспомнил этого козла Бакса, который попался тогда нам на дороге со своими отморозками. Да и себя, мудака, что вписался в этот блудняк со спиртом, не говоря уже о пистолете, который мог спокойненько лежать сейчас у Ваньки в сарае.
  Правильней всего было бы сейчас развернуться и рвануть отсюда, куда глаза глядят, чтоб только шуба заворачивалась... Но, во-первых, было уже поздно – подошла моя очередь. А во-вторых, хорошо бы я выглядел в глазах этих простых вологодских мужиков! Видимо, от безысходности я ещё разок самокритично отметил про себя, что я всё-таки ё…тый на всю голову, и покорно въехал на таможню.
Чешский пограничник проверил мои документы и, не говоря ни слова, жестом разрешил проехать на польскую территорию. У пограничной будки стояла всё та же маленькая машинка с польскими номерами, а её хозяин, здоровенный усатый мужик, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывал таможеннику о своих кульках, привязанных на крыше. Тот внимательно слушал его, покачивая головой. Я искоса посмотрел в ту сторону, где стояла наша машина. Ребята, застыв, как три грации, стояли перед таможенником, а тот, присев на корточки, с довольной рожей простукивал обшивку двери. Ещё один рылся в салоне, периодически доставая всё новые и новые бутылки.
«Да, попали ребята на всю катушку! А я ведь могу сейчас встать рядом с ними…  а там уже всё будет намного интереснее!» Меня в очередной раз слегка передёрнуло от этой мысли, и я приготовился к худшему.
Усатый толстяк ещё пару минут что-то тараторил таможеннику без остановки, наконец они оба заржали, после чего усатый сел за руль и машинка тронулась с места. Я подкатил мотоцикл к будке и достал документы.
- День добрый!- продолжая улыбаться, таможенник поздоровался и передал мой паспорт вышедшему из будки пограничнику. – Цо в торбах?- спросил он.
- Ничего,- сдавленным голосом, вякнул я. – Только личные вещи,- двумя пальцами я подёргал за лацкан своей куртки.
- Папиросы, алкохоль?- он подошёл к мотоциклу сзади и уставился на мои сумки.
- Да, есть сигареты!- от напряжения чуть не взвизгнул я и, слегка отодвинув таможенника, запустил руку в боковой кармашек сумки. – Вот!- я вынул две последние пачки и повертел ими у таможенника перед носом.
- Добже, добже,- он посмотрел на меня как на чумного. – Водка есть?- он повернул голову в сторону ребят, рядом с машиной которых, на асфальте уже стояла целая батарея бутылок со спиртом.
- Водка?- неожиданно для самого себя, буром попёр я. – Да у вас теперь вон её сколько! Куда вам ещё-то...  Дали бы мне пару бутылочек!- я расплылся в идиотской улыбке, давая понять, что это я так пошутил. Таможенник перевёл удивлённый взгляд на меня и слегка задумался. Затем натянуто улыбнулся: мол, тоже не лыком шиты – понимаем ваши плоские шутки, и махнул рукой.
- Можно ехать,- тихо сказал он и опять уставился на ребят.
К тому времени пограничник уже вернул мне мой паспорт.
Пытаясь внешне сохранять спокойствие, я не торопясь откатил мотоцикл за пределы таможенного поста и, не в силах унять дрожь в руках, прикурил сигарету. С этого расстояния мне прекрасно было видно, как безжалостно разделывают моих товарищей. Я видел, как таможенник, вооружившись отвёрткой, принялся раскручивать дверь. Ребята с обречённым видом стояли возле своей многострадальной машины, изредка поглядывая в мою сторону, как будто видят меня в последний раз. Я решил, что отсвечивать здесь больше не стоит, в три затяжки докурил сигарету и завёл мотоцикл.


                                                 31.
            
      Километров через пять я нашёл подходящее место рядом с трассой и, расположившись на мягкой траве, стал дожидаться этих горе-коммерсантов. С этого места мне хорошо был виден участок дороги, откуда они должны были появиться. Я лежал на боку, в позе футболиста, позирующего перед камерой, и смотрел на дорогу. Прошло уже полчаса, как я обосновался на обочине, но ребят всё не было. Меня сильно клонило в сон. Чтобы не терять времени даром, я решил использовать проверенный способ с велосипедным замком и немного покемарить. Мотоцикл стоял на видном месте, так что не заметить его с дороги было просто невозможно.
«Ничего, мимо не проедут!»  - подумал я и, как похотливый кобель к гулящей сучке, стал пристраиваться к мотоциклу. Если бы в этот момент кто-нибудь наблюдал за мной со стороны, то, не зная всей подоплёки, наверняка вызвал бы скорую психиатрическую помощь. Я бочком прилёг к колесу, и только хотел было защёлкнуть замок, как моё внимание привлекло то обстоятельство, что у меня расстёгнута ширинка.
«Бляха-муха! Это что ж получается… я в таком непотребном виде проехал таможню!?» Вытянув ноги, я попытался застегнуть джинсы, но тут же понял, что молния просто разошлась.
- Ах, какая гнусность! - буркнул я себе под нос. Спать сразу же расхотелось.      
  Казалось бы, какой пустяк! Молния сломалась... Но это дома пустяк! Когда у тебя в шкафу лежат ещё несколько пар запасных штанов и еще целая уйма всякого добра -  это действительно, сущий пустяк! А тут...
  Я встал на ноги и, согнувшись вопросительным знаком, стал подёргивать замок, пытаясь опустить его вниз. После третьей или четвёртой попытки молния совсем сломалась, и замок остался висеть на одной стороне змейки.
- Твою мать!- выругался я и топнул ногой.– Что ж за непруха-то такая!
  Тут я мысленно стал перебирать весь свой гардероб, оставшийся дома, и пришел к выводу, что Ленка всё же полная дура.
«Ну надо же! Из доброго десятка трусов, лежавших в шкафу, её угораздило положить мне именно эти!» Я ещё раз, как страус, вытянул голову и посмотрел себе ниже пояса. Из расстегнутой ширинки незатейливо так красовались ядовито-желтого цвета трусишки, усыпанные разноцветными экзотическими бабочками, что придавало моему виду дополнительную изюминку. Вторые же, которые лежали в рюкзаке, были ярко-красного цвета в белый пошлый горошек.
  Хотя… по большому счёту Ленка-то здесь и ни при чём. Положа руку на сердце, мне самому нравилось яркое нижнее бельё. Теперь, после долгих лет засилья советской текстильной промышленностью, когда вся страна, от пионера до пенсионера, ходила в одинаковых, грязно-серого цвета семейных трусищах -  в последнее время у людей появилась возможность носить что-то более весёленькое. И я, кстати, не был тут исключением и тоже старался не отставать от моды.
Я ещё раз попытался вставить замок на место, но у меня так ничего и не получилось.
«Нужно снимать штаны. Так у меня точно ничего не выйдет».
Я сел на траву и стянул с себя джинсы. Пока я, ломая ногти, пытался починить молнию, мне вспомнился один забавный случай из этой же серии, произошедший со мной в Пярну.
   Я вернулся из рейса и, как только нас «привязали» к стенке, на пирсе увидел Серёгу.
- А-а-а! –  заорал я, размахивая руками. – Ты что, дома?!
Я абсолютно не предполагал, что Серёга окажется в Пярну, и для меня это стало приятной неожиданностью.  Мы, как положено, выпили у меня в каюте за встречу, после чего я быстро собрался, и мы, несмотря на ранний час, отправились в ресторан. По дороге из телефона-автомата Серёга позвонил Нинке и пригласил её посидеть вместе с нами. У них как раз в то время был конфетно-цветочный период в отношениях, и Серёга не упускал ни единой возможности повидаться с ней. Ресторан практически был пуст, лишь несколько человек –  вероятно, таких же как мы – сидело в противоположном углу зала.  Мы заняли столик, заказали еды, выпивки и принялись отмечать нашу встречу. Выпили по одной, по второй, по третьей, и тут я заметил, что у меня на джинсах разошлась молния. Джинсики, надо признаться, были уже далеко не первой свежести, поэтому я совершенно не расстроился. Я попытался было исправить молнию на месте, но у меня ничего не получилось. Ну, а Серёгу как раз хлебом не корми, как дай чего-нибудь отремонтировать, если у кого-то что-то сломалось. Вот и сейчас, увидев, что я колупаюсь со своей ширинкой, он протянул руку:
- Ну-ка, дай я посмотрю!
Чтобы Серёге было удобнее, я вытянулся на стуле, и когда он взялся обеими руками за молнию, тоже принялся помогать. Как раз в это время в зал вошла солидная пара и, проходя мимо столика, мужчина со своей дамой недоумённо уставились на нас. Я поднял глаза и тут же встрепенулся.
- Погоди ты! –  зашипел я. –  Что люди вокруг подумают!
  Я поднялся со стула, мило улыбнулся этой парочке и направился в туалет. Серёга пошёл за мной. Но и там у нас ничего не вышло. Голыми руками никак было не вставить замок на место, да и света было маловато.
- Снимай давай штаны! –  начал заводиться Серёга. – Я пойду за столик и сделаю… а то здесь совсем неудобно. А ты пока в кабинке посиди, газетку почитай! –  тоном, не терпящим возражений, заявил он, чуть ли не силком стянул с меня джинсы и отправился в зал. Я закрылся в кабинке, уселся на крышку унитаза и принялся ждать.
  Проходит пять минут, десять… Серёги всё нет. Я стал заметно нервничать. Несколько раз кто-то заходил в туалет, делал свои дела и выходил обратно. Каждый раз, услышав звук открывающейся двери, я с облегчением думал, что это Серёга...
  Когда прошло ещё десять минут, я начал уже злиться. В зале оркестр вовсю исполнял «За тех, кто в море», а я, как последний идиот, продолжал сидеть в трусах на унитазе. Наконец, когда в очередной раз я услышал усилившиеся звуки ансамбля и понял, что это опять не Серёга, я  приоткрыл дверцу кабинки и выглянул наружу. Возле писсуара с довольной рожей стоял прилично одетый гражданин, и в такт музыки слегка покачивал задницей. Я подождал, пока он закончит, и подал голос:
- Извини, дружище! Ты не мог бы позвать моего приятеля?! Усатый такой, сидит в правом углу зала, у окна… –  при этом я скорчил довольно пошлую гримасу.
Мужик удивлённо посмотрел на меня, затем улыбнулся:
- Тебе что, бумажку надо? Я сейчас гардеробщика позову, это он должен за всем этим следить.
- Да не надо мне бумажку! И гардеробщика не надо… ты мне усатого позови.
- Хорошо, сейчас попробую, –  мужик еще раз как-то загадочно улыбнулся, быстро застегнул портки от греха подальше и вышел из туалета. Оркестр уже исполнял «Яблоки на снегу», безуспешно пытаясь закосить под Михаила Муромова.
  Прошло ещё минут десять, но Серёги всё не было. Моя злость плавно перешла в нервную истерику и, выйдя из кабинки, я крадучись подошёл к двери.
Слегка приоткрыв её, я выглянул наружу. Дед, гардеробщик, сидел на своём посту и, прихлёбывая чай из стакана, читал газету. Я крикнул ему, и когда он удивлённо посмотрел на меня поверх своих очков, жестами попросил его подойти ко мне. Но дед, гвоздь ему в задницу, что-то буркнул себе под нос и опять уставился в газету. Тут я и вовсе потерял самообладание. Плюнув на всё, я вышел из туалета. Благо в холле никого не было. Издалека я увидел Серёгу: он сидел на своём месте и мило беседовал с Нинкой. Мои джинсы преспокойненько лежали у него на коленях. Я крикнул ему, но это был глас вопиющего в пустыне. Звуки оркестра заглушали мой голос. Я помахал руками у себя над головой, как человек, попавший в беду и взывающий о помощи, но Серёга, как ни в чём не бывало, продолжал курлыкать со своей пассией. Тут я боковым зрением заметил, что с улицы кто-то заходит в ресторан, и пулей рванул обратно в туалет. Гардеробщик проводил меня укоризненным взглядом и покачал головой: мол, как только эти моряки, придурки, не развлекаются!..
  Я закрылся в кабинке, ставшей для меня почти родной, и решил ещё немного подождать.
  Но выпитая водка и переполнявший меня праведный гнев сделали-таки своё дело. Не прошло и двух минут, как я опять вышел из туалета и, наплевав на все приличия, двинул через весь зал к своему столику. На этот раз Серёга, надо отдать ему должное, действительно занимался моими джинсами. Он, высунув язык, трясущимися руками пытался вставить замок на место при помощи ножа и вилки. Я подошёл и, не говоря ни слова, выдернул у него из рук свои штаны. Нож с вилкой грохнулись на пол. Я тут же оделся и присел за столик.
- Привет, Нин! –  вымученно улыбнулся я, налил себе полную рюмку водки и, выпив её залпом, прикурил сигарету. – Ну, как дела?- как ни в чём не бывало, поинтересовался я, глядя на неё.
–  Нормально,- пискнула она, хлопая на меня глазами. – А-а...
–  Ты чего припёрся?! –  возмутился Серёга. – Я же ещё не закончил!
–  А сколько тебе ещё нужно времени?- тихо спросил я, слегка наклонившись вперёд. – Час? Два? Так ты погоди, я хоть закуски с водочкой с собой прихвачу! А то как-то скучновато там сидеть на сухую!
- А-а! –  махнул Серёга рукой. – Ходи так, если тебе нравится!
- Да, Серёг!- улыбнулся я. - Пожалуй, мне «вот так» действительно больше нравится, чем сидеть весь вечер в трусах на унитазе, пока вы здесь развлекаетесь!..

                                              32.


       Я продолжал ковыряться со своей молнией, изредка поглядывая на дорогу. Прошло уже больше часа, как я расположился на этом месте, но ребят всё не было. «Странно… может, их вообще уже арестовали!» Я решил, что подожду ещё час-два, и если они не появятся, то спрячу где-нибудь спиртное, пистолет и поеду обратно на разведку. Я огляделся вокруг и чуть в стороне от дороги увидел небольшой овражек, поросший густой травой.
«Вот там-то я и спрячу всё это добро».
Я уже давно понял, что без подручных средств с молнией ничего не сделать и, плюнув на это занятие, надел штаны.
  Минут через сорок на дороге появилась знакомая машина. Ребята ехали с небольшой скоростью, явно опасаясь кого-то просмотреть. Я поднялся на ноги и помахал им рукой. Машина резко приняла вправо и остановилась на обочине как вкопанная, подняв клубы придорожной пыли. Я посмотрел на мужиков, когда они вышли из машины, и чуть не разрыдался. Глядя на них, можно было предположить, что они только что одновременно похоронили всех своих родственников и теперь возвращаются с поминок. Виктор, мрачнее тучи, подошёл ко мне и зачем-то полез обниматься.
- Ну, здорово!- он пожал мне руку. – Мы уж думали, ты уехал... Смотрим, а тебя нигде нет.
- Ну уж… –  смущённо крякнул я. – С чего это вы так подумали? Куда же я уеду-то?!
- Короче всё… кранты! - Виктор присел на траву и обхватил руками колени. - Вывернули нас вчистую! Даже на бензин денег не осталось.
Я вопросительно посмотрел на него. До этого они говорили, что на еду и бензин у них отложена сотка баксов.
- Отдать пришлось баксы!- уловив мой взгляд, загробным голосом сказал Виктор. – Эти козлы ещё и перегар унюхали! Мало им, что весь товар забрали… так ещё и полицию хотели вызвать.
«Кто, говорят, за рулём? Кто за рулём?»… - А что толку-то, кто за рулём!… От всех троих прёт одинаково... Еле отвертелись.
- Да-а!- сочувственно протянул я. – Весёлые дела, ничего не скажешь!
- У тебя сколько там бутылок?- Виктор кивнул в сторону мотоцикла.
- Семь…
- Семь, семь,- задумчиво произнёс Виктор. – И у нас две…
- Что, не нашли?- удивился я.
- Да нет, сами отдали. Возьмите, говорят, похмелитесь вечером. Только смотрите, больше не ездите в таком виде, а то будут большие неприятности... Куда уж больше-то?!- он посмотрел на меня вопросительным взглядом, как будто ища у меня поддержки.
- Да уж,- только и смог буркнуть я.
- Прицеп просрали…- видимо, удовлетворённый моей лаконичной репликой, продолжал возмущаться Виктор. - Денег нет, болтались где-то почти два месяца… и куча долгов! Хоть домой не возвращайся...
Я вспомнил себя, как сидел в Румынии на обочине и вот так же подсчитывал свои убытки, когда увели мой мотоцикл.
- Да ладно, Вить, не смертельно это! Всё образуется.
- Да как тут образуется!- истерично взвизгнул Виктор. - И времени-то, главное, в обрез! Не хватало ещё с работы вылететь за прогулы...
  Но тут он посмотрел на мои джинсы чуть ниже пояса и натянуто улыбнулся:
- Что, молния сломалась?
- Да…- я тоже уставился на всё это безобразие. - У вас есть нож или что-нибудь остренькое? А то голыми руками ни хрена не получается.
Женька сходил к машине и протянул мне средних размеров нож. Я снял джинсы и попытался лезвием немного раздвинуть замок, чтобы вставить в него молнию.
Рука дрожала от напряжения.
- Давай помогу,- Женька взялся за одну штанину и слегка потянул её на себя.
- Да не надо, спасибо!- засуетился я и машинально потянул её в противоположную сторону, но тут нож соскочил и, полоснув, наточенным, как бритва, лезвием в начало ширинки, благополучно распорол мои несчастные джинсы по шву, чуть ли не до самой задницы.
Я в растерянности поднял глаза на Женю.
- Ой! Извини, Коль!  –  он виновато смотрел на меня, не в силах сдержать улыбку.
- Спасибо, Жень,- с кисляком на лице я протянул ему нож обратно. – Теперь мне, как минимум, нужна иголка с ниткой,- я вопросительно посмотрел на Виктора. Он тоже улыбался как дурачок. Наверное, со стороны это всё действительно выглядело смешно...
- А нету! –  Виктор развёл руками. – Это плохая примета – брать в дорогу иголку с ниткой.
«Да уж,- подумал я про себя,- это, по-моему, не про вас, ребята!»
- Ну, и что мне теперь делать?- я вертел свои изуродованные джинсы перед носом. – Я так себе все внутренности ведь застужу! Это же не шутки...
Все прекрасно поняли, какие внутренности я имею в виду, и от этого ещё больше стали резвиться.
- Херня… подденешь чего-нибудь вниз,- забыв о своих неприятностях, в голос заржал Виктор.
- Да было б чего поддевать!
Мне в этот момент, честно говоря, совершенно было не до смеха. Но, глядя на этих балбесов, которые за последние сутки потеряли все, что можно было потерять, и несмотря на это, смеялись как сумасшедшие – тоже расплылся в идиотской улыбке.
Женя, осознавая свою причастность к содеянному, опять направился к машине и, порывшись в сумках, принёс мне тонкие тренировочные штаны. Судя по внешнему виду этих, с позволения сказать, тренировочных, можно было предположить, что в них ещё Женькин покойный дедушка сдавал нормы ГТО в школе.  Застиранные, светло-синего цвета, с оборванными внизу резинками, они были похожи на женские рейтузы времён военного коммунизма.
- На вот, возьми,- он протянул их мне. – Всяко лучше будет.
  Я долго вертел треники в руках и никак не мог найти, где тут перед, а где зад. Наконец, решив, что это не так уж и важно, с трудом натянул их на себя.
- Ну как?- я оглядел себя, покручивая головой в разные стороны.
- Классно!- Женька поднял кверху большой палец. – Тебе не хватает сачка и банки с пиявками,- заржал он, имея в виду героя из небезызвестного произведения А. Н. Толстого.
Я подошёл к мотоциклу и направил зеркало так, чтобы видно было мою нижнюю часть тела.
«Да-а, Марис Лиепа тут отдыхает!...» Мне осталось теперь надеть пуанты и, встав на цыпочки, исполнить перед благодарными зрителями несколько пируэтов прямо здесь на полянке.
- Ладно, парни, придётся пока так ехать, –  я надел сверху свои рваные джинсы и застегнул пуговицу. – В первом же городе найду ателье и...
  Не успел я договорить, как эта несчастная пуговица, приняв на себя всю нагрузку, с учётом поддетых вниз треников, с треском оторвалась и укатилась в траву.
Я молча, под весёлый гогот, снял эти долбанные джинсы и замахнулся уже было, чтобы выкинуть их в придорожные кусты, но решив, что они мне ещё могут пригодиться, подошёл к мотоциклу.
- Всё, мужики, забирайте товар, –  я развязал рюкзак и принялся доставать из него бутылки со спиртом. – Пора ехать...
Пошарив руками в полупустых сумках, я нащупал пистолет, два калькулятора, о которых я, кстати, уже позабыл, и пакет с игрушками. Я завернул пистолет в свои рваные джинсы и положил их на самое дно.
- Вот!- я показал ребятам пакет и калькуляторы. – Это можно продать. Хоть какие-то деньги будут...
Женька с улыбкой посмотрел на игрушки:
- Да-а, так мы далеко не уедем! Бензина уже совсем в обрез. Можем в любой момент встать на дороге.
- Да у меня тоже самое,- я открыл бензобак и слегка покачал мотоцикл. – Я похоже вообще уже на одних парах еду.
- Ладно, чего высиживать!- Виктор поднялся на ноги. – Нужно спирт срочно продавать.
Мы выехали на трассу и двинулись в сторону Кракова.
В тренировочных штанах, одолженных мне Женькой, ехать было не так комфортно, как в джинсах. Ветер обдувал мои ноги со всех сторон, так что ощущение было такое, как будто я еду в одних трусах... Да ещё мотоцикл...
Километров через пять мотор опять стал глохнуть, как тогда, в Румынии. Но поскольку бак практически был пуст, я решил, что на этот раз всё не так уж и плохо. «Ну не бросят же меня ребята!»
Проезжая какой-то небольшой населённый пункт, мы свернули с трассы. Саня взял бутылку спирта и направился к дому, стоявшему не далеко от дороги. Спустя минут пять, он вернулся уже без бутылки.
- Ну что?- спросил Виктор.
- Если так и дальше пойдёт, до дому мы точно не доедем!- пробурчал Саня и показал ему деньги.
Мы вопросительно посмотрели на него.
- Взять-то взяли, но заплатили какие-то копейки...
- Ну, а чего ты хотел,- улыбнулся Виктор. – Они же видят, что тебе срочно надо! Это же Польша!
Теперь нам оставалось дотянуть до ближайшей заправки. К тому времени, когда на дороге появился указатель, возвещающий о том, что долгожданная АЗС будет через триста метров, мой мотоцикл двигался уже рывками. На вырученные от продажи спирта деньги мы заправились самым дешёвым бензином и поехали дальше. До Кракова оставалось чуть меньше сотни километров. Но, к сожалению, что касалось моего мотоцикла, дело было вовсе не в бензине. Не успели мы отъехать от заправки и полкилометра, как мотоцикл вновь стал дергаться, а двигатель глохнуть прямо на ходу.
«Блин! Неужели опять реле!» Я съехал на обочину. Ребята, увидев меня в зеркало, тоже остановились.
- Ну, ты чего, замёрз?- спросил Женька, выйдя из машины.
- Если бы!- со злостью буркнул я. – Похоже, опять это сраное реле накрылось!
- Покажи хоть, где оно у тебя находится?- спросил Виктор. – Давай посмотрим.
- Да чего там смотреть!- махнул я рукой. – Реле нужно менять. Вот, пожалуйста,- я нажал звуковой сигнал. Мотоцикл жалобно пискнул и тут же умолк.
- Да-а,- протянул Виктор. – То-то я смотрю, у тебя свет почти не горит... Ладно, не ссы, что-нибудь придумаем...
Спустя пятнадцать минут я ехал на заднем сиденье их машины. Переднее колесо мотоцикла, накрепко примотанное верёвками, находилось в багажнике, а заднее, катилось по асфальту. Теперь уже в большой город, с его узкими улочками и дорожными пробками, заезжать было как-то не с руки. Денег на штрафы и прочую ерунду у нас не было, поэтому Краков мы оставили в стороне и поехали по основной трассе на Варшаву. Я видел, что мужикам вообще уже на всё наплевать. И мой мотоцикл, болтавшийся сзади, да и я сам, здесь были уже лишними. Их основной задачей теперь было продать спирт, чтобы хоть как-то добраться до дому. А если исходить из той суммы, которую заплатили им за первую бутылку и даже прибавить ещё половину, то денег за оставшиеся восемь бутылок им явно не хватит. Уж слишком далеко до их родной Вологды. Да и у меня, мягко говоря, хлопот поприбавилось. Пора было пускать в дело тяжёлую артиллерию в виде испанских песет...
Только я хотел было заикнуться насчёт этих самых песет, как Виктор нарушил молчание.
- Ну, а сколько стоит эта твоя релюха?
- Понятия не имею!- пожал я плечами. – Румыны мне за бутылку водки её привезли. Но, как оказалось –  скорее всего, не новую...
- Ладно, как увидим на трассе автосервис, попробуем выменять реле на бутылку спирта,- угрюмым голосом, сказал Виктор.
Теперь мне совсем уж стало неудобно перед ними. Мало того, что возятся со мной, как с немощным. Так ещё готовы и спиртом поделиться, чтобы купить мне релюху, который сейчас был на вес золота.
- Мужики! У меня есть испанские деньги. Правда, поменять их не так-то просто...  В Румынии и в Югославии пытался – ничего не вышло.
После моих слов в машине сразу наступило оживление.
- Как это не вышло – они что, левые?- с опаской спросил Женя.
- Да нет, как раз самые что ни на есть правые! Только обменять их сложно. Везде только доллары да марки спрашивают. Как говорю им про песеты – сразу начинают морду воротить.
- По крайней мере, это всяко лучше, чем ничего,- уже более весёлым голосом заметил Виктор.  - А сколько их у тебя?
- Примерно сто пятьдесят долларов,- слукавил я.
Конечно, можно было сказать им, что песет у меня в два раза больше. Но моё положение на данный момент было немногим лучше, чем у них: куча долгов, два непроданных мотоцикла и чужие песеты, которые по приезде нужно будет вернуть. Поэтому я решил оставить себе небольшую заначку. К тому же с мужиками-то как раз всё было понятно – они ехали домой. А вот сколько я буду ещё здесь барахтаться...
Саня достал из бардачка дорожный атлас, чтобы определить первый крупный город на нашем пути.
- Вот… через пятьдесят километров Кельце. Дальше нам всё равно не уехать, бензина не хватит.
- Нет, Кельце не подойдёт,- вступил в разговор Женя. – Я бывал как-то там. Он километров на десять в стороне от трассы. Так что нужно по пути пробовать. Решили же ехать в Варшаву! Так чего круги-то наворачивать…
   Километров через двадцать мы остановились в небольшом городке, растянувшемся вдоль дороги. Местные жители подсказали нам, где у них обменный пункт, и мы двинули в ту сторону. Как только я достал песеты и показал их мужику, сидевшему за стеклянным окошком, то сразу стало понятно, что у нас ни хрена не выйдет. Мужик посмотрел на песеты и, улыбнувшись, покачал головой:
- Не, панове, те пеньонзы можно зменить тулько в крупном мийсце. Може в Кельцах… и то, я невем,- он с сожалением развёл руками.
- Ну вот, я же говорил,- я повернулся к Виктору и убрал песеты в карман. – Что делать будем?
- Да хрен его знает! Спирт надо продавать.
Глядя на Виктора, я понял, что ему лично уже не надо ровным счётом ничего, лишь бы поскорее добраться до дому.
Подойдя к машине, мы увидели, как Женька с Саней разговаривают с двумя поляками. По их багровым, отдающим синевой лицам, мы поняли, что разговор идёт как раз насчёт спирта.
- Ну что?- спросил Женя, когда мы подошли к машине.
- Да ничего,- махнул я рукой. – Облом…
- Вот,- Женя кивнул на поляков,- хотят бутылку купить. Только денег у них совсем мало…
- Сколько?- загробным голосом спросил Виктор.
- Ну, примерно столько же, сколько и в первый раз.
- Отдавай, да поехали!- с досадой махнул рукой Виктор. – Не хер тут делать! До Варшавы хватит, а там будем искать нормальных покупателей.
Пользуясь случаем, я спросил у местных: есть ли у них автосервис или магазин, где можно купить запчасти вот на этот мотоцикл. Они мне ответили, что здесь я точно ничего не найду, а ехать надо в Кельце. Пока я общался с поляками, Виктор подошёл к мотоциклу и проверил, хорошо ли он закреплён. Оказалось что верёвки, которыми он был примотан к машине, давно уже ослабли, и на задней панели багажника от вибрации образовалась небольшая вмятина, оставленная рамой мотоцикла. Не скажу, что это обстоятельство привело его в восторг. Он молча стал разматывать верёвки.
- Давай, Коль, попробуй своим ходом. Глянь, что делается,- мрачным голосом пробурчал он. - Мы, если что, поглядывать за тобой будем.
  Я возражать, конечно же, не стал.  Да и чего тут возразишь? Мы были просто попутчиками, и теперь, похоже, пришла пора разъезжаться по сторонам. У ребят была одна задача: поскорее избавиться от спиртного, чтобы хоть как-то добраться до дому. И судя по их настроению, было видно, что лишние проблемы, как-то я со своим мотоциклом, им уже были совершенно не нужны. А у меня другая – осесть в каком-нибудь городе и продать уже, наконец, этот мотоцикл к чертям собачьим.
Километров десять мы проехали без особых проблем, но дальше двигатель стал почихивать и метров через пятьсот заглох совсем. Впереди на дороге виднелась большая развилка и указатель на Кельце. Ребята остановились, и все трое вышли из машины. Я понял, что ждать они меня больше не будут и вышли, чтобы попрощаться.
- Ладно, Колян, мы поедем,- Женька протянул мне руку. – Ты не обижайся, сам понимаешь…
- Да вы что, мужики, какие обиды! Спасибо вам за всё,- я улыбнулся и пожал всем троим руки. – Если бы не вы, я, наверное, уже где-нибудь бы с голоду загнулся. До города я как-нибудь доберусь. Так что езжайте, не волнуйтесь.
  Мы выкурили по сигарете, и когда ребята направились к машине, Виктор чуть задержался.
- Коль,- он посмотрел на меня, сделав при этом кислую физиономию. - Ты не мог бы одолжить нам хотя бы немного своих песет…  Долларов на пятьдесят, не больше... А то, я боюсь, нам не доехать будет. Я лично тебе их вышлю, как только доберёмся до дому – обещаю. 
  В этот момент он состряпал суровое выражение лица как будто в торжественной обстановке давал клятву на верность партии и трудовому народу.
- Конечно, Вить, – я полез в карман и достал пятитысячную купюру. – Это примерно пятьдесят долларов. Выслать можешь рубли по курсу. Записывай адрес.
Он сходил к машине и принёс бумагу с ручкой. Я продиктовал свой домашний адрес и телефон.
Когда купюра исчезла в его кармане, Виктор поблагодарил меня и, попрощавшись, направился к машине.
- Погоди-ка, Вить!- крикнул я. – А треники-то как же?
- Да брось ты…- махнул он рукой,- это тебе на память.
- Ну спасибо,- тихо сказал я и улыбаясь помахал ему рукой. Провожая взглядом удаляющуюся машину, у меня стало закрадываться подозрение, что я только что, как последний лох, за пятьдесят долларов приобрел старые, полинявшие рейтузы. А ведь за эти деньги можно было купить шикарные новые джинсы…
  «Да нет, вернут,- успокаивал я себя.  - Ребята вроде приличные. Не станут они крысятничать по пустякам. Хотя… хрен его знает, первое впечатление бывает обманчиво».