Сайт Михаила Строкова

Все сочинения Льва Паркова                                                     На главную


Мои путешествия в мир снов

       Сон. Что это такое? Каждый человек ночью спит (за редкими исключениями, связанными, главным образом, с работой, или  состоянием нервной системы). Между тем, особенно в пожилом возрасте, сохранить нормальный режим дня, т.е. днём бодрствовать, а ночь – спать, порой, невероятно трудно. Испытал на себе!
       Итак, что же такое сон? Древние греки и римляне считали это состояние  переходным, промежуточным, между жизнью и смертью. Нечто похожее мы находим и у  других народов. В те давние времена, когда наука была ещё  на чрезвычайно низком уровне, а население почти сплошь неграмотным, люди верили, что Бог живёт со  святыми и ангелами на небесах,а в преисподней,где властвуют нечистые силы, это где-то, глубоко под землёй. Но прошли тысячелетия. Создатели религиозных легенд были на 100% уверены, что люди никогда не смогут подняться в небо, так же, как опуститься в «Гиену огненную». Но теперь то мы твёрдо знаем, что на небесах ни какого Бога, святых и ангелов нет! Люди даже побывали на Луне, но и там,  естественно, никого не увидели.
         А, тем не менее, нашим миром кто-то управляет и это бесспорно! Даже у неандертальцев мы обнаруживаем предметы культа поклонения. Значит и они   чувствовали, что их жизнь не течёт сама собой. И это было реально! Дойдя до наших времён, мы задаёмся себе вопросом: где же, всё-таки те силы, которые правят нашим миром? В учёных кругах уже начали говорить о нескольких пространствах, одновременно существующих реально. Очевидно, что они начали подходить к реальности мироздания. Представьте себе три пространства: одно – наше – реальное, второе переходное, где и происходят встречи ушедших в тот мир с ныне живущими людьми  и, наконец третий – управляющий мир,где обитает Великий ум. Но, как бы ни был велик любой ум, ему не справиться с такой уймой задач и потому у него, естественно, должны быть помо- щники, исполняющие его волю. А и у тех такая нагрузка, что и им требуются помощ- ники. Дисциплина = 100 % Исполнение обязательно  точное. Возьмём хотя бы сон. Это отнюдь не хаотическое нагромождение событий! Здесь, как и в реальном мире, всё продумано. События одни сменяются событиями другими. Обстановка тоже не хаотична. Вот и приходится прийти к заключению, что реально в снах всё продумано. До мело- чей! Значит в Управляющем мире есть должность режиссёров снов! И это бесспорно. И сценарий готовится не иначе, задолго до «спектакля»!
          Как «режиссируются» наши сны и кем? А то, что они режиссёрски    поставлены весьма искусно, сомневаться не приходится:  Всё подчиняется замыслу неведомого режиссёра. Однако Режиссёр был бы не нужен, если бы не было зрителей! Но на этой «сцене» играют не только актёры. Непосредственное участие в «спектакле» принимают  «зрители». Зрители - это – мы с вами.
          В детстве нам родители читали много сказок. Там можно всё: полететь на ковре – самолёте и на метле, персонажи сна могут превращаться в кого угодно,звери  разговаривают на русском языке, действуют силы злые и добрые и злые силы, в конце  концов бывают наказаны. Это вполне справедливо Но во сне так происходит далеко не всегда! Однако, между сном и сказкой бабушки есть существенная "разносказка" и тут может происходить всё, что угодно, ещё почище сказок! Но, главное различие в том, что здесь Вы – тоже участник всех событий: радостных и страшных, приятных и ужасных, когда хочется побыстрее убраться из этого мира. Кое-когда это и удаётся. Так что, ложась спать, Вы отправляетесь в царство снов – волшебное царство! И будьте готовы ко всему: поговорить с медведем, или зайчиком, уничтожить целое войско врагов, стреляя  из … пальца и т. д. Случается, людям сняться кошмары. И  детям, и взрослым. Они кричат во сне, просыпаются все в поту. Были случаи, что от ночных кошмаров люди седели, а случалось, что и повреждались рассудком! Вот, что такое сон! Это Вам не сказки Арины Родионовны – няни А.С Пушкина. И вряд ли  голливудским дельцам кино удавалось снять такой фильм, от которого люди бы поседели! Почему? Да потому, что кино смотрят зрители, т.е. посторонние наблюдатели событий. А во сне – мы сами собой в этом мире и, между прочим, не знаем сон это, или реальность и думаем, что скорее всего это реальность.Оттого и седеют люди во сне!  Но мы будем надеяться, что такое нам не присниться. А потому смело – под одеяло!
          Итак, в добрый путь в сказочное царство снов!
 



Глава 1.


Раннее детство.



               
                Волки.
        Бабушка показывала мне свой альбом открыток. Одна из них обратила на себя моё внимание: возле тёмного леса, метрах в 50 стояла Снегурочка. Она стояла ко мне спиной, лицом к лесу. Невидимая луна освещала весь ландшафт. А сквозь частые кусты, росшие у края леса, красными угольками светились и едва заметно двигались чьи-то глаза. Волки! Они были близко. Они были почти рядом и убежать от них нечего было и думать!  «Но ведь они, наверное хотят съесть Снегурочку, которая в растерянности стоит перед ними?» - подумал я. И тут же мысль:-«Ведь снегурочка сделана из снега, а снег волки есть не станут и потому здесь дичь только я!! Хотел хоть немного отойти назад, но … ноги не двигались. Значит всё! Мне пришёл страшный, мучительный конец! Ведь они будут рвать меня на куски! Что оставалось делать?! – последнее средство – напугать их внезапным, громким криком. И я, что есть силы, заорал: - «Мама-а-а-а-а!!!! Волки!!!» И … исчез лес с волками, а меня подхватила на руки мама и стала успокаивать. Дальнейшую ночь я провёл «под её «крылышком» ( к явному неудовольствию отца. )
                _____________________________________________
                С мухой гуляли по стеклу.

         Родителями мне был установлен строгий режим дня: днём обязательно меня укладывали спать. И вот, как-то раз, в ясный, весенний, солнечный день, меня, в очередной раз, отправили спать, уложили, завесили окна и ушли. Набегавшись на улице, я заснул моментально. И …увидел себя …комнатной мухой! Казалось, души мои и мухи объединились и мы радостно ползали, а точнее, даже бегали по стеклу, залитому солнечными лучами и нам было хорошо и весело. Но… тут сон прервался. Меня подняли полдничать. Я подбежал к тому окну, по которому мы только что разгуливали с мухой. Муха всё так же ползала по стеклу. И я знал теперь, что ей хорошо и весело.
                ______________________________________
                Разговор с керосиновой лампой.
         В спальне, на стене у нас висела керосиновая лампа (В те, довоенные
годы) электричества в наших домах ещё не было, хотя была большая электростанция, но она снабжала электричеством только государственные учреждения, больницу, школу. А наши дома хоть и были двухэтажные, но освещались керосиновыми лампами. Как то меня уложили спать, уже на ночь, чуть раньше обычного, т.к. у взрослых в зале была пирушка. Но я, уставший за день от беготни, лёг и быстро уснул. Уснул и  услышал жалобный голос: - «О-о-ой, мне так трудно дышать! Хоть бы кто-нибудь помог!» Голос доносился со стены, на которой, прибитая гвоздиком, висела керосиновая лампа, и, что интересно, как раз над моей кроватью! А для того, что бы в комнате были сумерки, при которых, обычно и спят,лампу привернули  колёсиком регулятора и её фитилёк светился едва-едва.Как она,бедная, вздыхала! Я всем своим                нутром,чувствовал, как ей трудно дышится. И из-за кого? – Из-за меня!  Тут я проснулся. Лампа тускло светила и, конечно, молчала. Я встал на кровать,        дотянулся до «колёсика» регулятора и выпустил фитилёк. По тихой комнате разлился её благодарный свет и теперь я знал, что ей хорошо. Только бы взрослые не пришли и снова не закрутили  ей питание! Вскоре я спокойно уснул, удовлетворённый сделанным - избавил мою лампу от мучений!
               
                Рай.
         Мама моя, как и вся её девичья семья, несмотря на времена, которые тогда проходили, была человеком религиозным. Она верила в бога, в рай и в ад, но, как многие, не молилась, не крестилась, не знала ( а точнее – забыла ), все религиозные  праздники и уж никогда не соблюдала ни каких постов. Как-то, гуляя, мы разговорились с нею на эту тему. Погода была превосходная: тёплая, но не жаркая, с реки дул слабенький ветерок, а в небе не спеша проплывали светлые, кучевые облака. И мама говорила: - «Вот за этими облаками, высоко-высоко летают ангелы». – «А какие они, ма?»-«Это мальчики и девочки, девушки, юноши и даже взрослые» - «А как они летают?» - Разгоралось моё любопытство,ибо, глядя на небо, я ровным счётом ничего не видел. – «У них есть крылышки и они летают, как птички» - Отвечала мать. – «А зачем они летают? Что они там делают?» - Не унимался я. – «У них там много работы, но что они делают – никто из людей не знает». – «А откуда, тогда, знают про ангелов и про рай?» - Прижимал я маму к стенке». – «Там бывают только святые. Они разговаривают с Богом и он учит их, как надо людям жить в мире и согласии. Ну, и, конечно, рассказывают как там в раю». – Отвечала мать. Тем временем мы вошли в здание, куда направлялись. И называлось оно «Окрисполком" - А мы его, для краткости назвали «Крысполкомом». Вернувшись домой, я попросил у отца бинокль и стал смотреть на облака: может всё-таки и мне повезёт увидеть ангелов! «Что это он на небо смотрит?» - спросил у матери недоумённый отец. – «Облака ему понравились» -  Ответила та. На этом разговор и кончился.
         Потерпев неудачу увидеть ангела в небе, что было естественно, я отдал бинокль отцу и занялся своими делами. А вечером, как всегда и как любого человека меня ждала постель и, я без всяких возражений забрался в неё и "отключился"сразу. …Неожиданно я увидел, что стою на широком лугу. Травка была не очень высокая, но зелёная-зелёная! Среди неё я не увидел больших и пышных цветов, но ромашки, колокольчики, жёлтые лютики, «Иван-чай», васильки и много других цветов так и сияли среди свежей зелени травы. Красота была просто неописуемая! Где-то, совсем рядом пели птички, да так чудесно! Я заслушался. А лёгкий, ласковый ветерок гладил мне лицо, волосы … Я повернулся. Кругом был этот чудесный луг, но рядом рос красивый, лиственный лес. Оттуда и доносились птичьи трели. А небо было голубое-голубое и по нему медленно плыли светлые, как радость, облачка. Где-то невдалеке слышался звон ручья. Я пошёл на звук и скоро увидел чудесный ручеёк: вода, которой, казалось, нету чище, переливалась через камушки и издавала такие трели, что аж брало за сердце. Вот рыбок в этом ручье я не увидел. Стал внимательно смотреть на деревья, туда, откуда раздавалось птичье пение, но и птиц – ни сидящих, ни летающих я не увидел. Тут было хорошо до несказанности … но что я вот так и буду здесь стоять всё время? Надо куда-то идти, надо что-то делать, надо,в конце концов и домой! И всё же здесь было несказанно хорошо. Но мамин голос «опустил меня на землю обетованную». Я ей рассказал, как побывал в раю, только ни ангелов, ни птичек райских не видел. Почему-то они попрятались от меня?
               
                Откровения патефона.
       Я увидел себя идущим по грунтовой и, чувствовалась, редко использовав использовавшейся дороге, слегка опускавшейся вниз. День был хмурый, но дождя не было. Впереди показалась странная площадка, размером, примерно с половину футбольного поля. Она была огорожена обветшалой, деревянной изгородью. Её доски от дождей уже давно посерели да и от времени, а многих просто не было. На этой площадке я увидел множество отслуживших свой срок, бывших друзей Человека:
самовары: какие без кранов, какие и без комфорки, утюги, отдельно валявшиеся самоварные трубы, железные кровати, щипцы для угля, множество дырявых кастрюль разного размера и цвета и много всего другого. Чувствовалось, что лежат они здесь уже давным-давно. Но моё внимание привлёк старый патефон. Он стоял на такой
старой тумбочке, фанерные бока которой потрескались, двери у неё вообще не было и казалось, что тумбочка эта, прослужившая людям, много-много лет, скоро не выдержит такую нагрузку, как патефон и вот-вот развалится. Но она стояла. Героически  стояла, напрягая свои последние силы, стояла при входе в этот странный «парк» старинных вещей, от которых люди уже давно отказались, да и забыли, куда они их выкинули. А вещи, между тем переговаривались вполголоса и тон их разговора был недовольным, обиженным. Все они корили людей, говорили, как старались им послужить и на старости лет вот что заработали! И тихий их гомон стоял над площадкой, так что нелегко было разобрать кто и что говорил.

       Я приблизился ко входу на эту свалку и невольно остановился у патефона, ибо вид его был получше всех остальных вещей, находившихся тут. Остановился. Патефон был без крышки и без мембраны, но заводная ручка торчала у него в боку.  «Ну, вот! Наконец-то я дождался своего часа: хоть один любитель музыки посетил наше грустное место. Что сыграть Вам, молодой человек?» - Я растерялся: - «Но как Вы сыграете без мембраны, без пластинки?» -«Не беспокойтесь – ответствовал патефон. – Я сыграю Вам свою самую любимую мелодию». Я стоял немало удивлённый и неожиданно увидел, что заводная ручка патефона быстро закрутилась, никелированные
трубки поднялись и зазвучала песня: - «Ах ты, душечка, красна девица! Мы пойдём с тобой, разгуляемся…» Песня продолжалась, а я стоял, как вкопанный, безмерно удивлённый, что без пластинки, без мембраны и иглы поёт патефон. Он закончил и спросил:-«Ну, как, понравилось?»- Я смущённо кивнул головой.- «Хочешь ещё послушать? - Спросил патефон. – Мне ведь так редко удаётся давать, как прежде, людям хорошую музыку!» Отказаться было неудобно, да, к тому же я сам очень любил музыку и в свои три года точно копировал все мелодии, которые слышал по радио, если, конечно они мне нравились.  А патефон снова запел своими трубками и голос певца был тем же. Тут мой сон прервался. Мама разбудила. Так мне и не удалось попрощаться с волшебным патефоном, поблагодарить его от души, сказать несколько добрых слов, да хотелось и зайти на ту самую площадку, поговорить со старыми вещами. Но …  не Судьба была!  Много позже, уже в юности, я, услышав, что голос этот был голосом Сергея Яковлевича Лемешева. Узнал я старый патефон! И с тех пор голос Лемешева долго мне казался голосом патефонных трубок именно того, волшебного патефона – влюблённого в свою профессию до такой степени, что даже без пластинки, мембраны и иглы умудрялся воспроизводить любимые мелодии создавшим его людям. Но … чего только не бывает во сне!
               
                Атака отбита! Противник взят в плен!
       Это было уже в самом конце осени. Грязь только что сковал лёгкий морозец, выпал первый снежок, который примерно сантиметров на 20 закрыл бывшую и так надоевшую грязь. Райвоенкомат вывел будущих бойцов на тренировку. Парни с деревянными винтовками залегли возле плетня около нашего дома, как раз у нас в огороде! Их «противник» должен был наступать от недалеко расположенного оврага – «Волчьего лога», как мы – пацаны его называли. Конечно, «противника» они не дождались и, полежав на снегу минут 5 пошли в атаку на Волчий лог. Больше мы их не видели – повидимому, добежав до Лукинчей, (так назывался хуторок на противоположном склолне горки) построились и вернулись в военкомат, разумеется без потерь, а затем конечно  разошлись по домам.
       В ту же ночь мне приснился сон, будто фрицы в железных касках, цепью двигаются на нас от Волчьего лога. Двигаются не спеша, уверенные в победе. «Пацаны!!!! – Закричал наш предводитель – четвероклассник Вовка Хабаров: - «Не видите, немцы идут! Вон, там,у сарая метель землю не замела. Ищите там чёрные камешки и ими из рогаток по фрицам! Учтите – камешки взрывакамень! Чем сильнее будет удар о землю – тем сильнее взрыв! Подойдут ближе – стреляйте из пальцев! Указательные пальцы бьют наповал! Ложись! Занимай оборону!» - «А если они из автоматов по нам будут стрелять?» - спросил Никулин Виктор – мой сосед. – «Учтите, вот эти жерди притягивают на себя все пули. Но за забор не суйтесь. Убьют! А ты, Борька, ( он был самый младший из нас ) беги в Лестранхоз, на коммутатор, пусть передаст в военкомат, что фрицы высадились. Мы держим оборону!» Да задами беги, что бы тебя не видели они!» Тот сорвался с места и понёсся куда сказали. А мы быстро нашли много тёмных камешков у сарая. Первым Вовка Хабаров запустил свой камушек. Тот описал дугу в небе, до фрицев не долетел, но рванул так, что фрицы остановились. Мы последовали за своим командиром и поле покрылось разрывами. Фрицы остановились и залегли. Они стали подползать по-пластунски, но тут мы открыли огонь из указательных пальцев и … несколько фрицев было убито, остальные были взяты в плен подоспевшими красноармейцами,которые вчера были с винтовками. Проснулся я гордым!
              ______________________________________________________

                Стена воды.
       Я стоял на берегу моря. Оно было спокойно и только не большие волны с едва слышимым плеском накатывались на песчаный берег.,который уходил далеко в обе стороны так, что стороны эти скрывались вдали. Дул лёгенький ветерок, а я стоял и зачарованно смотрел на бирюзовую поверхность моря, которое, кажется, совершенно не волновал лёгкий бриз (ветер, дующий с берега).  А солнце поднялось уже довольно высоко. … И вдруг всё это море разом стало вставать прямой, гладкой, ровной стеной!!!  Но ни на шаг не приближалось ко мне! Крайнее удивление и нечто вроде ужаса сковало меня. А стена воды продолжала равномерно подниматься. Вот она уже закрыла солнце! Но горизонт моря, который теперь достиг такой высоты, что ни одна гора с ним не смогла бы сравниться,продолжал подниматься. Он уже поднялся в самый зенит неба!! Что делать?!! Если «стена» воды пойдёт дальше, она закроет всё небо и я просто окажусь на дне, среди рыб, а это значит – утону! «Наверное не надо показывать морю, что ты его боишься». – подумал я и … проснулся.
      Много позже, уже в 90-х годах я увидел эту инсценировку в одном из голливудских фильмов. Постановка была замечательна и поражала своей реальностью. Мастерство высшего класса!! Но я это увидел первым, ещё даже не начав ходить в школу!
       _________________________________________________
               
                Электрический человек.
       
       Вижу, будто я на кухне в нашем доме, в Объячево. И вдруг в дверях появляется необыкновенный человек: он весь состоял из светящихся огоньков, при том разного цвета: красного, жёлтого, синего, зелёного, голубого и даже фиолетового! Искорки цвета гвоздики переливались в нём. При этом, цвета всё время меняли своё расположение. Человек, у которого были зелёные глаза, яркость которых постоянно менялась, был без ушей,, без рта и, даже без носа! Но он так красиво переливался, что, испугавшись, я невольно залюбовался им, очарованный игрой огней его тела, рук, ног, головы. Однако, рот у него всё-таки определился: он был тёмно-голубого цвета. Человек несколько минут смотрел на меня, как бы изучая мою реакцию на его появление, на него самого, затем улыбнулся мне доброй улыбкой и …пропал. Жаль было расстаться так быстро с электрическим человеком – необычным, страшным и вместе с тем прекрасным, чудесным и добрым. Наверное его родила шаровая молния, а ту – молния обыкновенная … только добрая.
         

                Тучи из … гороха.
        Как то играю у дома и вижу, что с юга идут чёрные-чёрные тучи.Я стал ждать. Тучи шли прямо на нас! Что-то будет! Или ливень хлыстанёт такой, что потоки воды понесутся по двору, или молния  ударит так, что все стёкла в окнах вылетят?!!
        А тучи приближались и опускались всё ниже, ниже и, когда первые тучи подошли ко двору, я уже мог достать их рукой! Но, к моему изумлению, тучи эти состояли из обычных мешков, плотно примыкающих друг к другу и чем то так же плотно набитых. Так и висели в воздухе! А над нашим двором остановились. Тут, один из мешков лопнул и из него посыпался … горох! Обычный, сухой горох, какой                продают в магазинах. Тут уж я теряться не стал! Оторвал от тучи один мешок – и он упал на землю и не лопнул! Тогда я оторвал ещё при мешка, один за другим и, посчитав, что семье теперь этого гороха хватит надолго, больше не стал жадничать. А тучи стали подниматься и пошли дальше своей дорогой , обходя тридцатиметровую, наблюдательную ,деревянную вышку Лестранхоза. Я увидел, как дежурные тётеньки из пожарной дежурки, что стояла через дорогу и была раза в два больше крестьянского дома, вовсю срывают мешки с горохом из туч, хотя те поднялись уже достаточно высоко. Им надо было много гороха: ведь в этом доме стояли и жили пожарные лошади и лишняя подкормка им вовсе не помешала бы! Они доставали их пожарными баграми … Тут я проснулся. А на улице ярко светило солнышко, голубела небесная синева.               
      Бывает же!
               

                Улетел петух!!

      Увидел себя возле какой-то незнакомой деревни. Там творилось что-то неладное:  суетились жители, бегали туда-сюда, что-то таскали … Я спросил и мне сказали, что в деревню входят немцы. А раз так,надо немедленно бежать отсюда в лес, к партизанам. Но, побежишь – увидят и начнут стрелять. Могут и попасть! Я выбрал нечто вроде канавки, поросшей травой и пополз. Удалось отползти довольно далеко и я уже почти считал себя «на воле». Однако меня всё-таки заметили! «Хальт!! Хальт!!» Затем раздались выстрелы. Я сел. Направил указательный палец на стрелявшего в меня немца, крикнул:-«Бах!!» - И … тот упал!  Ага! Отлично! Убив, таким образом, ещё двух фашистов, я увидел, что остальные попрятались и не стреляют. Тогда я изо всех сил бросился бежать к лесу. А немцы поставили пулемёт. Он стрелял, но мимо. А я всё дальше и дальше и скоро стало ясно, что и пулемёту меня уже не достать. И он стрелял, приговаривая напоследок:-«Тух-тух-тух-тух-тух!  Улетел петух!» Да! Я от вас улетел! И … проснулся. 
            ____________________________________________________
                «Полуторка ищет меня».

      Почему-то я увидел себя на проезжей дороге недалеко от калитки забора, которым был огорожен наш дом со стороны дороги поздним вечером. Но 12 часов ночи ещё не было, т.к. единственный уличный фонарь в центре села на перекрёстке главной улицы и нашей, пока горел и отсветы его создавали там, в центре, в полукилометре от него, нечто похожее на светлое марево:  отражение от домов, дру-
гих столбов – телеграфных и т.д. В жилые же дома в тот год электричество не было проведено и они тёмной грудой загораживали свет, вставая властелинами на его пути. Правда, в некоторых окнах ещё горел слабый свет керосиновых ламп, но он был слабо заметен, т.к. на ночь все завешивали окна. Да и наша улица во второй половине чуть поворачивала налево, не давая свету центрального фонаря проникать сюда.Небо было тёмным и без звёзд. А меня что-то стало беспокоить в душе и скоро я понял: вдалеке, пока ещё где-то в районе центра села я расслышал ноющий звук мотора «полуторки» - грузовика, бравшего полторы тонны груза. Но …  я знал, что машина эта сейчас без шофёра. Она ищет меня. И не для добрых дел! Жутковато стало! При том, знал, чувствовал, что полуторка чуяла, где я и ездила между тёмными домами, специально без фар, отыскивая меня. Она то ли задавить меня хотела, то ли ещё что-то нехорошее сотворить со мной.Надо было срочно бежать домой ибо там то уж она меня не достанет! Однако, проклятые ноги еле-еле двигались и при том с неимоверными усилиями с моей стороны. А звук её воющего мотора слышался всё ближе и ближе!! Что делать?!  До крыльца, даже соседей, таким темпом мне явно не успеть дойти – полуторка опередит меня!  Так, дорогой:- «Рассуждая здраво – почему я ночью один оказался на улице?!  Я в это время должен спать! Ага!! Значит я сплю и это мне снится дурной сон! А ну-ка, проснуться! Сейчас же!! Немедленно!!!» Я изо всех сил постарался крутнуться, двигать головой, руками и … проснулся!  А в царстве снов для полуторки я просто исчез!  Не вышло у неё злое дело!
                  



               

               
               



                Глава   2.    

Детство




               
                В доме разбойников.
   
      Как-то, вечером бабушка читала мне сказки братьев Гримм про то, как они путешествовали по стране и «выкурили» разбойников из их логова. А какое это было логово? На рисунке среди леса стоял обыковенный, деревянный дом. Такие были и в нашем Ханты Мансийске!. А ночью я увидел себя в таком вот доме. Тускло горела керосиновая лампа, подвешенная к потолку. В доме был образцовый беспорядок, на столе валялись грязные миски и немытые ложки,а так же … ножи! Они были разные: большие, поменьше, прямые, косые, как ятаганы у турок. Тут же, на столе валялись и объедки, среди которых я увидел кисть человеческой руки!!  Она была не тронута и богато украшена.Верно эта кисть была отрезана от ограбленной богачки и служила, как бы украшением стола и свидетельством «подвигов»,предметом гордости волколюдей.Мне стало не по себе. Надо было убираться отсюда по добру, по здорову, пока хозяева не явились. Я спешно обратился к двери, Но … ноги передвигались с неимоверной силой, а я душой чувствовал, что разбойники уже близко. Более того они откуда-то знают, что я в их доме и, наверное уже обсуждают что они со мной станут делать, что отрезать сначала, а что потом, и как они меня станут убивать. Жуть медленно вкралась в мою душу и охватила её всю до мозга костей. Что было делать?! На столе ножей-то много, но много и разбойников, а, тем более, ноги почти не слушаются. И я чувствовал, как они приближаются, вот-вот покажутся в дверях! Ну, что делает человек в такие, безвыходные ситуации, тем более, перед неминуемой смертью?! И я закричал: - «Мама-а-а-а-а!!!»  Логово разбойников исчезло и на меня в нашей спальне глядела мама – моя спасительница от всех страшных снов. Остаток ночи я провёл рядом с нею под одеялом. Но этот сон запомнился на всю жизнь. Не успели меня схватить разбойники в сонном царстве – на их глазах я исчез!
                             
                Гигантская женщина заглядывала в окно.

        Я увидел себя в каком-то сером, мрачном и высоком помещении, где окна были под самым потолком, а потолок был высоким, как цех.Наверное здесь раньше была тюрьма. Но теперь дверь была надёжно заперта изнутри и здесь было много народа: мужчины, женщины – все просто одеты. И все, кажется, от кого-то спасались тут. От кого? Ждать пришлось недолго: в одно из окон заглянуло злое, женское лицо. Собственно говоря в одно окно сразу двумя глазами она заглянуть не могла, настолько была велика! И все присутствующие тоже могли разглядеть только части её лица, а её рука в любое из маленьких окон просто не прошла бы.Все стояли и ждали, что будет. Дверь заперта была надёжно! Огромное, женское лицо заглянуло внимательно и зло в одно из окон, затем не спеша переместилось к другому … Кого она тут искала,кого высматривала? Может хотела увидеть, как заперта дверь, что бы открыть её? Однако, все усилия гигантши были тщетны и, ещё чуть повременив, она удалилась.
        Я проснулся: -  «Это беда, большая беда приходила – пояснила мне бабушка – соседка. – Но своего она не дождалась, так что беда нас миновала. Большая беда!
             ________________________________________________________
                Мама уходила под дорогу.

        Наше северное лето только начиналось. На реке Лузе совсем недавно сошёл лёд и ручьи пели свои  хрустальные песенки почти повсеместно Дом многоквартирный, одноэтажный, принадлежавший ,Лестранхозу ,где работала мама заменившая отца, ушедшего на войну и её сестра – моя тётя Маруся, прорвавшаяся с маленьким Юрой из блокадного Ленинграда под бомбами в наши тихие, лесные края, снабжавшие фронт древесиной, весьма нужной на войне. Дом наш стоял на самом краю села,огороженного плетнёвым забором (от зимних вторжений волков). Рядом были большие ворота, от которых дорога щла в соседнюю деревню – Кулигу (Остаповский колхоз ). Дорога проходила через низину и, что бы на дороге не скапливались весенние или дождевые воды, был прорыт в дороге проход для воды, шириной около двух метров, а над ним сделан мостик из коротких, крепких брёвен, что бы могла пройти машина с любым грузом. Мы, нашей ребячьей ватагой не раз бегали туда, наблюдать, как  поток мутноватой воды стремительно уходил под дорогу  и, вырываясь уже по ту сторону разбегался ручьями по полю, где сеяли пшеницу. А мы пускали бумажные кораблики и смотрели, как они выскочат с другой стороны. Но никто из нас не рисковал зайти в этот поток, даже в болотных сапогах – с такой скоростью неслась вода  – нечего было и думать  удержаться!
         И вот, как то, вижу сон, будто идём мы с мамой в Кулигу, Лицо у мамы  почему-то невесёлое – видно там, в Кулиге ей предстоит какое -то сложное дело. И, неожиданно, дойдя до мостика, она, печально и горестно глядя на меня, говорит: - «Прощай, мой дорогой. Я ухожу». И  прощальным взглядом глянув на меня, мать сошла с насыпи и скрылась под мостом войдя в этот несущийся, мутноватый поток и … больше так и не появилась. Я стал кричать, звать её. Мне уже было 7 лет и в этом году надо было идти в школу. Конечно, проснулась тётя Маруся (мама была в командировке ) приласкала меня, успокоила, сказала, что бы я не верил, что это только сон. Но сон этот глубоко запал мне в душу. И, когда мама приехала, я кинулся к ней, словно три года не видел. Мама спросила у тёти Маруси что это со мной и та ей рассказала мой сон. Мама, как всегда, реагировала юмористически
Однако, этот сон точ в точ приснился мне во второй и в третий раз. И вскоре мама утонула.
             
               
                Мамина просьба.
         
       Мамы не стало. Пошли какие-то опустошённые дни  без мамы. Правда, к её отсутствию я уже привык, т.к. мама почти всё время пропадала в командировках. Но мама была! И я знал это, ждал её. Теперь в душе обосновалась пустота. На меня все глядели с жалостью и состраданием Ребята даже играть уходили куда-то далеко. Куда – мне не говорили. Я один бродил по знакомым местам, молчаливый, полный тоски. Бродил, вспоминая маму, которой теперь уже не будет никогда. Повисла осиротело на стене семиструнная гитара. Мама хорошо играла и пела под неё. Теперь лишь – одно молчание. Правда, тётя Маруся тоже умела немного играть на гитаре, но к этой не притрагивалась, только пыль стирала иногда. Помянуть маму, как положено, на 9 дней, мы не смогли – был рабочий день, но дома мы втроём:  я, брат и его мама, мы помянули нашу дорогую, весёлую, остроумную живую мамочку. Мы, легли спать и ещё долго вспоминали её, нашу самую славную.  А заснув, я увидел её живую! Радости моей не было предела! Весь мир засиял яркими красками: так она , оказывается, жива!!! А мама сказала : -«Ты извини меня, Вовочка, но меня опять отправляют в командировку. Надолго. У меня к вам просьба: посади, пожалуйста, у меня в изголо-
вье две сосенки. Ты ведь знаешь, как я люблю лес. Хорошо?» - И поцеловала меня. – «Конечно! – Отвечал я. – А ты скоро приедешь?» - собирался я спросить маму, но сон прервался. На дворе было утро и мы с Юрой дома завтракали одни – тётя Маруся была уже на работе. Когда она пришла, я рассказал ей этот сон. В выходной мы взяли 2 лопаты и пошли на кладбище. До него от нас было километра 4. Мы прошли наш центр с кинотеатром и магазинами, прошли мимо парка культуры и отдыха с лестницей, достойной Райцентра и дальше по улице, которая чуть сворачивала направо, прошли мимо Юриного детского садика, рядом, с которым по другую сторону досчатого деревянного тротуара был скромненький палисадничек, огороженный низким заборчиком из тонких жердей. Там  росли среднего роста,  берёзки, осинки … Далее – мимо райбольницы,, а затем и райамбулатории  (на городском языке – поликлиники ) и шли дальше, мимо живописного озера, мимо пристани, где редко росли только сосны. Мощные, высокие и сильные, ибо там были такие  сыпучие пески, что нога погружалась по щиколотку. Вскоре стал слышаться шум падающей воды и вот мы вышли на берег речки Ожин. Берега её соединяла плотина. Там стояло два деревянных строения величиной с обычный крестьянский дом. Это была мельница.  В военные годы электричества в селе, практически, не было. Электростанция, Райкомбината, работавшая на отходах лесопиления, давала ток только для своего производства и для больницы, а так же для почты. Так что молоть зерно приходилось дедовским способом. И вполне успешно! Недостатка хлеба в селе не ощущалось, хоть  он был и по карточкам. А мы прошли через мост и дорога повернула влево к небольшой деревне,разместившейся по обе стороны дороги. Дорога же эта была Республиканского значения и вела в столицу Республики Коми–город Сыктывкар.Пройдя мост, мы увидели справа два  небольших озерца. При этом, в одном вода была тёмно красная, а в дру-
гом , которое было рядом - синяя. Интересно было бы учёным!Пройдя деревеньку, мы сразу увидели кладбище. Оно тогда было не огороженно. И могилку мамы увидели сразу. А лес был совсем рядом, прямо тут. И мы выполнили просьбу нашей дорогой мамуленьки. Домой пришли усталые, но довольные. На следующий день пошёл дождь и лил, примерно, всю неделю. «Это очень хорошо – говорила тётя Маруся.–Наши сосенки там обязательно примутся». Когда исполнилось 40 дней, тётя Маруся отпросилась с работы посетить маму и ей начальник разрешил, ибо он очень ценил маму, как грамотного работника, умеющего принимать правильные решения. И мы увидели, что обе сосенки принялись и зазеленели свежей зеленью. Той же ночью мама появилась у меня во сне и поблагодарила за сосенки. «Мне теперь с ними так хорошо!» - сказала она и … снова сон прервался. Она даже не попрощалась! Сбегав по нужде, я снова ушёл в царство снов, но мамы с тех пор не видел очень долго.
                          
                У нас «кит».

      Как то вижу: захожу в класс и что ж я вижу?!! В классе ни одной парты! Сплошь табуретки. На них – тазики цинковые с ручками, наполненные водой и … все, как говорится, «в чём мать родила!» Моются, бегают друг за другом. Мальчишки, девчонки обливаются холодной водой, визжат! ... Ну, точно, как в нашем банном зале общей бани, куда мы почти все всегда ходили мыться. Видя моё замешательство, наша классная руководительница в открытом купальном костюме говорит мне: - «У нас «Кит», сегодня, Вова. Надо было быть внимательнее вчера, на последнем уроке – и ты бы принял участие».  …   Да, жаль!
      Вообще, в военные годы у нас , в районном селе мужчин было можно, как говорится, «по пальцам перечесть». Зато женщин – полное село! И, далеко не у каждой была построена своя банька, а строить их в войну, при тогдашнем материальном положении и думать не приходилось! Ведь не будут же из за пяти – семи мужчин  топить такую большую баню! Вот и мылись все вместе – и мужчины, и женщины, мальчишки и девчонки. И ни кто не обращал ни какого внимания на так- называемые «секретные органы» друг друга, что были у каждого из нас.
               
       Что бы попасть в моечный зал, надо было пройти через парную.Так уж неблагоустроенно спроектирована была эта баня. Проектант, скорее всего из местных любителей попариться, не иначе полагал, что каждый посетитель сначала станет париться, а уже потом пойдёт мыться. Но парились далеко не все и нам – ребятам, да и многим взрослым приходилось парную преодолевать бегом, да ещё нагнувшись, потому, что там была адовая жара, да такая, что, как мать говорила: «Аж волосы трещали!!» Тем не менее, я успевал заметить, как под самым потолком, на полке женщина хлестала берёзовым мокрым веником по спине сидящего мужчину, а тот сидел и просто блаженствовал! Лежащую на спине женщину, там же нежно охаживал мужчина таким же веником и на лице той отражалось истинное наслаждение ( ! ). «Господи! – подумал я тогда. – В такой-то адовой жаре не то, что наслаждаться, дышать-то нечем! Вся кожа слезет!!  А им – рай!»
       Прорвавшись в моечный зал, где было тепло и приятно, мы занимали места, набирали воды в тазики и обмывались, а затем подкарауливали наших одноклассниц и, подкравшись сзади, прямо из таза обливали их холодной водой. Визгу!! Они всердцах гонялись за нами по залу с тазами холодной воды, пытаясь отомстить, но где уж угнаться с тазом, полным воды за бегущим без всякого груза, да ещё неизменно крутящим ей фигу?! Но хитрость, да ещё и коллективизм всегда были присущи девчонкам: когда мальчишки садились за столики мыться «начисто» и переставали следить за ними, девчонки собирались втроём,вчетвером,намечали «жертву» и потоки ледяной, родниковой воды обрушивались на наказуемого! Не избежал этой участи и я! Тут уж невольно вскрикнешь!  А за спиной довольный хохот твоих бывших «жертв». Ничего не поделаешь! Заработал – получай!  А родители не обращали на это внимания и разрешали детям побаловаться вволю. Зато из бани все выходили довольные и весёлые.
       Кстати, тогда в речке, в озере, в пруду, все мы купались в «костюмах Адама». И ни кто ни на что не обращал внимания, хотя, уже, примерно, с третьего класса мы отлично знали, как производится на свет Человек. Но нас это совершенно не интересовало и мы купались себе свободно и легко. А уж если кто заходил в воду в купальниках(в основном старшеклассники), мы подсмеивались над ними:- де, гляди!  Уже что-то скрывает!  Ха-ха-ха!!!   Хо-хо-хо!!!
       Но не может ни какая, даже самая красивая одежда быть красивее самого Человека! И у современной молодёжи появилось желание не скрывать от других дарованную ей Природой красоту. И теперь, то тут,  то там открываются нудистские клубы и пляжи и ни кто их не запрещает, только располагают в местах подальше, где меньше видно. Однако «Пальму первенства нудизма» держим мы – сельские ребята, ещё с военных лет!
       А мне, в тот сон так и пришлось плестись обратно с портфелем домой , а по дороге я . . .  проснулся.
       
               
                Обычный дом.
       
    Я увидел себя стоящим возле трёхэтажного дома красного кирпича. Таких домов в пятидесятые годы было много.Занималось раннее утро.Солнца ещё не показалось из-за горизонта, но небосвод был голубым, подёрнут лёгкой дымкой. Справа от дома шла асфальтовая дорога, но с той стороны, где я стоял, был лишь неширокий тротуарчик вдоль дома – асфальт, шириною, примерно, в два шага. Благоустройство, что и требовалось согласно технических условий строительства зданий.Это–стало понятно, был чёрный ход - тыльная сторона дома, хотя по виду это был именно фасад. Но … ни одной двери! В воздухе стоял лёгкий морозец, примерно градусов 15.  Почти сразу за домом был спуск – этакая горка, высотой метров 20, переходившая далее в равнину. На траве, на стенах здания лежал тонкий слой инея. Да и неглубокий снежок покрывал траву. И, можно себе представить – ребята уже вовсю катались на санках! Наверное ещё до завтрака ушмыгнули на улицу!
     Это был дом для военных. Все выходившие мужчины были в военной форме. И от дома этого веяло чем-то необычным. Он, как бы пел свою весёлую песню начала зимы и зимник забав для ребятни. Я посмотрел, послушал душой песню этого дома и только зашагал по своим делам, как … проснулся. Был выходной день и я ещё несколько минут провёл в постели, находясь под впечатлением увиденного, хотя ничего особенного оно не представляло.
           _____________________________________________________
               
                Зайти попутно.

      Это было в середине лета в Объячеве. Долго стояла непривычная для наших мест, хорошая погода: днём – жара (беги на речку, загорай. не зевай!! ). И для рыбаков – самое « уловное» время. Вечером мы договорились с ребятами идти копать червей. Правда, путь этот был не ближний – километров пять среди болотистого, низкорослого леса. Там, под землёй, скорее всего, было озеро, ну, т.е. болото, которое давно уж совсем заросло, да так, что на его месте образовался луг, где паслись коровы и лошади, а мужики косили сено на зиму. На этом лугу уже успели прорости низкорослые ёлочки и берёзки. Зато червей там было видимо-невидимо! Договорились идти всем завтра. Что бы успеть до жары, решили выйти с первыми лучами солнца и … все разбежались по домам ложиться спать.
        Заснули быстро и  …  я увидел, что мы с моим любимым двоюродным братом Юрой отправились туда раньше всех, вдвоём! Места были незнакомые, но по рассказам ребят, мы быстро обнаружили их и накопали две банки отличных червей! Однако, день склонялся на вторую половину. Ни кого из наших ребят мы почему-то не встретили. А путь был не близкий и надо было поторапливаться! Дорога вела мимо лесистого холма, а с другой стороны стояла небольшая деревенька. Прикладбищенская. Но, не доходя до неё был скотомогильник. Там закапывали падших лошадей, коров, собак – короче – животных ( если их нельзя было употребить в пищу ). Но «работнички», чувствовалось, не очень-то старались и вместо глубины в полтора метра, положенных при любых захоронениях, выкопали яму , наверное, вдвое мельче. Проходя мимо этого места пешком идти было просто невозможно и мы да и другие люди бежали бегом, зажав носы. И мы с братом последовали общему примеру.Но вот ужасный смрад остался позади. Солнышко уже клонилось к закату, но было ещё достаточно высоко. А дорога наша шла мимо лугов, полных ромашек, васильков, колокольчиков, иван-чая и множества других простых, но красивых полевых цветов. «А что, братишка, зайдём - ка мы к маме на секундочку – предложил я моему верному спутнику. Тот не возражал. По дороге набрали по букетику цветов для мамули – она ведь их так любила! Правда, уже начинало слегка темнеть. Здесь было кладбище – лес. Высоченные ели и сосны выглядели недружелюбно и угрюмо, тихо шумя на ветру. Мы всё же дошли до мамули, положили ей цветы, поклонились, поцеловали её деревянный крест, уже посеревший и , в некоторых местах, потрескавшийся, закрыли за собой калитку и торопливо пошли на выход.
        И тут нам стало казаться, что обитатели подземных «жилищ» стали переговариваться. При этом, одни хвалили нас, а другие выражали недовольство тем, что им не дают покоя даже в это время.«А что с ними лясы точить?!–вдруг раздался мощный, мужской голос чуть спереди и справа. – Я их сейчас одной рукой – и оба на всю жизнь забудут, как ходить!» Я поглядел на брата. Плохо дело! Но ведь мы можем выйти и обратной дорогой! И,словно читая мои мысли мужской голос с усмешкой сказал: - «Идите, идите!  Там кругом мои соратники! Уж они-то вас не упустят!» «Что делать?!» - думал я, но тут послышался женский голос: - «Ребятки, ребятки, бегите!! Ведь солнце ещё не село! Оно только коснулось вершин дальнего леса. Спешите! Пока солнце над миром, они вам ничего не сделают!» И мы с братом рванулись бежать. «Эй, воронки! – раздался голос, повидимому главного из всех, кто тут лежал. – Ну-ка, заступите им дорогу!» Раздался шум крыльев и на нас налетела стая ворон. Они клевали нас везде, куда только могли, били крыльями и скоро идти стало невозможно. Мы даже забыли о двух лопатах, которые несли и которыми могли просто перебить всю эту мерзкую стаю. «Ну,поняли мальцы, чья власть тут, а?!»  Мы молчали, действительно не зная, что предпринять. Как вдруг я услышал родной голос матери: - «О, Матерь, Божья, пресвятая богородица! Молю тебя: помолись Великому, попроси его! Ведь Евсей собирается мальчишек сделать калеками. А что плохого они сделали?! – Они просто из любви зашли попутно меня проведать, цветочки принесли. Разве это грех?! Это божье благодеяние! Спаси ребят от Евсея!» - «О Великий, о первый наместник Господа! Припадаю к твоим ногам. Ты всё слышал. Спаси этих скромных отроков от незаслуженной кары Евсея. Ведь ещё и солнце не зашло, а он уже разошёлся в своей злобе …» - «Я всё слышал и всё видел, о Великая Матерь Божья! Я не дам в обиду этих достойных, скромных отроков! … Да знаешь ли ты, Евсей,, убивший трёх неповинных людей, зарезавший 248 свиней, 56 коров и 20 лошадей, не считая коз, баранов и прочую мелочь, что лишить движения может только смерть?! Прикоснётся к руке и рука навсегда повиснет. И ни какой врач с этим не справится! А ты, сколько не прикасайся, человеку ничего от тебя не будет. Он возьмёт дубину и рассыплет твой грешный скелет на куски-косточки! А? Как?!»  Евсей молчал. А хочешь, за теперешнее твоё пригрешение нашлю на тебя двоих мужиков с лопатами?! Они сюда придут ночью и все эти страхи – для них бабушкины сказки! Они могилочку-то твою разроют, «домик» разворотят и клещами все твои золотые зубы повыдергают … в том числе и тот, что с бриллиантиком! Как это тебе, Евсей, а?!
- «О, Великий, пощади!! Даю тебе мой зарок: больше ни слова не скажу до Твоего повеления и отныне никому зла не сделаю». – «Ну, гляди же, Евсей!  Нарушишь зарок – пожалеешь, что на свет родился! Это я тебе обещаю. А слово моё твёрдо. Ты меня знаешь! … Идите, ребята, вас ни кто не тронет. Да будет мир над вашим домом. Аминь!»
     Громогласный приговор его умолк. Только хмурые, тёмные деревья продолжали чуть слышно шуметь под северным, суровым ветром, да кое где ещё переговаривались обитатели местного поселения. Все они были на нашей стороне и хвалали нас, что зашли помянуть мать. Каркало вороньё, которое Великий отослал в жаркие страны. Нестройной стаей двигались они по небу, всё удаляясь и их карканье слышалось всё слабее. Мы быстро пошли и скоро вышли из кладбищенской зоны печальной и скорбной, а ещё и страшноватой кое-кому. Перед нами открылась светлая дорога. По обе стороны стояли дома. Возле них хозяйничали люди. Деревня! И по дороге шли люди: одни – в сторону Объячева, другие им навстречу. Нас догнала лошадь, запряженная в телегу. Увидев нас, кучер спросил, куда мы идём и пригласил нас сесть в телегу, чему мы были очень рады. Лошадка ходко побежала, всё дальше и дальше удаляясь от этого, неприятного места и … скоро я проснулся. Дома никого не было: бабушка была на работе, Юра – в детском саду и тётя Маруся была на работе в Лестранхозе.
        А за окном моросил мелкий, тоскливый дождь. Естественно ни кто из ребят не пошёл за червями. Все сидели по домам и занимались своими делами. И банки наши для червей тоже остались пусты. Только в большую, железную бочку, подставленную под сток с крыши, заунывно капала вода. Так в то лето мы и не порыбачили. Жаль!
                       
                Самолёт пел!
    
      Как то в праздник ( какой – не помню ) погодка была замечательная. Сквозь тоненькие, высокие облака вовсю сияло солнышко. И вижу: иду я мимо центрального кинотеатра и вдруг слышу в небе звук мотора самолёта. И, что за тип самолёта – неясно! Но, совсем уж невероятным было то, что мотор самолёта исполнял какую-то мелодию! Мелодия была радостной, мажорной. Она как бы говорила всем на земле о великой радости полёта в небе, о красоте, которая открывается внизу с высоты птичьего полёта… Я просто остолбенел, слушая переливы песни пропеллера, а тот, пролетев над нами, полетел дальше распевая песню счастья в небе, счастья полёта.
      Удалился самолёт. Смолкла его песня. Но люди, бывшие тогда на площади, Так и стояли неподвижно, поражённые увиденным, а главное – услышанным. Самолёт пел! И, наверное пела душа пилота этого самолёта.
      А разве не поёт душа любого лётчика, когда он взмывает в небо – свою стихию?! Вот и пели они оба: и пилот, и самолёт! Но… будильник прервал мой удивительный сон. Что ж! Самолёт-то всё-равно улетел!               
               
                Сила взгляда.
      
      Как то я сидел за столом и заканчивал завтрак. На столе,недалеко от края, лежала горелая спичка. До этого я слышал, что люди силой взгляда могут передвигать предметы. «Дай – думаю –попробую!». Сосредоточил взгляд на спичке и … она двинулась к краю стола и упала на пол. «Вот это да! – подумал я.- Значит и у меня есть такая способность! А я и не знал!» Решил взять что нибудь потяжелее.  На столе стояла тарелка. Фарфоровая! Это тебе не спичка! Да и разбить могу! Но … попробовать всё же надо! Я вперил взгляд в тарелку – та ни с места! Странно! Попробовал спичку – та легко двинулась. И, всё же, я был упрям:  сосредоточил во взгляде все силы, напрягся и …тарелка двинулась! Ура-а-а-а-а-а!!! Получилось! На
чём же теперь ещё попробовать силы?!  Мой взгляд упал на утюг. Это был утюг допотопного образца: чугунный, цельнолитой, специально сделан тяжёлым, что бы хозяйке легче было гладить бельё, не налегать на этот агрегат, тратя силы. Я сосредоточился,впился глазами в утюг и … он шевельнулся.(!!!).«А ну. поднимайся!» - мысленно скомандовал я, взглядом управляя направлением его движения и   …   утюг стал подниматься!  А как опускать-то?! Попробовал – утюг послушался и плавно опустился на стол.«Ура-а-а-а-а-а!!!!!!» - закричало всё у меня в душе. – Теперь то уж я могу управлять взглядом движением вещей! Только где механизм этого явления? . . .  А-а-а-а-а!!! Всё ясно: - я своим взглядом как бы  «подпиливаю» силу тяготения планеты Земля под избранным предметом! Ну, теперь мы уж поиграем!  Ведь об этом пока ещё ни кто не знает!Не только двигать, но, главное- поднимать!!  Теперь я решил заняться чайником. Он тяжелее утюга, но в нём вода – он почти полный! Ещё оболью. Всю квартиру! Но…пробовать всё же стал! Сперва чайник изрядно покачивало, но вскоре я научился им управлять и торжественно поставил его на газовую плиту. И тут мне в голову пришла ну, совсем уж озорная мысль: мы жили на  третьем этаже. Естественно, перед домом была дорога и по ней ездили машины, а по тротуару ходили люди. Но пытаться сверху «подпилилить» тяготение Земли конечно же невозможно» Пришлось спуститься и выйти на улицу. Как всегда, на скамеечках у подъезда сидели бабульки и вели свои нескончаемые разговоры.Вот бы их прокатить! Да ладно! Чего доброго ещё с испугу помрёт какая-нибудь! Зато машин было предостаточно! Напротив нас стоял особняк какого то богача. Где он работал – не знаю, только в этом доме хозяин бывал очень редко и, в основном, там жила его охрана,пользуясь всем сверхкомфортом. Дом окружал высокий забор из толстых стержней арматуры. Но место было тихое, имея ввиду автомобильное движение. У забора остановился грузовичок.Шофёр запер дверь и направился к пивной,  расположенной неподалёку. Я наблюдал за ним и, когда он скрылся за дверью пивной, решил: пора действовать! Стал «подпиливать» земное тяготение под грузовиком. Машина – ни с места! Я напрягся изо всех своих, последних сил ...  грузовик оторвался от дороги и стал медленно подниматься вверх. Отлично!!!  Теперь надо было подождать, пока он наберёт высоту чуть выше изгороди этого замка. И вот он выше! Я стал потихоньку отталкивать его через изгородь внутрь двора. Тут на крыльцо замка вышел заспанный охранник и … оторопел: в его двор опускался гру-
зовик!! Так, просто, сам по себе!! Он тут же скрылся в дверях. Пока он там бегал, поднимал ничего не понимающих сотрудников, я успел поставить грузовик на землю и стал наблюдать: что же будет? Вскоре охрана высыпала вся. Но они боялись сойти с крыльца: а вдруг этот грузовичок сейчас как рванёт, так, что от замка только кирпичики полетят?! Трусливо выползли, проверили все замки – те были в порядке и полной исправности! А их сослуживец, бурно жестикулируя руками, пытался рассказать, что он сам видел, как грузовичок сам собой , прямо с дороги перелетел изгородь и встал у них на территории. Повидимому охрана стала звонить в милицию.
Приехали сразу три машины. Видимо среди них была и машина взрывотехников. Те стали внимательно обследовать машину, открыли кабину водителя, но ничего не нашли. Машина была пуста. Тут появился и сам хозяин машины. Работники ГАИ, конечно, сразу заставили его дуть в трубку и … сколько там набралось «промилей», только милиционер покачал головой и стал выписывать шофёру какую-то бумагу. Выписавши, все стали думать, как, при закрытых замках, при всех запертых воротах, грузовик мог попасть на полностью изолированную территорию? Стали звонить куда-то и вскоре прибыл автокран. Можно было, конечно, просто выпустить этот грузовик через нормальный выезд, но … электроника  охраны замка строго подсчитывала число открытий замков ворот, да, к тому же и велось непрерывное наблюдение. Посмотрев его, милиционеры и сам шофёр, были просто в шоке! Ну, крановщик своё дело сделал ювелирно, получил от шофёра «магарыч» и сел в кабину своего крана, собираясь уехать. А я, в это время, приподнял, правда совсем чуть-чуть, всего на какой-то сантиметр, его задние колёса от асфальта. Они закрутились в быстром темпе и кран       остался на месте. Весьма озадаченный шофёр высунулся из кабины и наблюдал, как бешено вращались колёса его машины, но она не сдвигалась ни на сантиметр! «Ага! Что я вам говорил! – кричал шофёр грузовика. – Тут какая-то чертовщина! Надо рвать отсюда скорей!» - «Ты что, собрался без машины удирать?» - спросил его милиционер. – «А как ты с машиной-то уедешь?! – отвечал шофёр. Посмотри на кран! С места сдвинуться не может!» - «Да и куда тебе ехать с такими промилями»?! Надо вызывать двух водителей с базы!». А крановщик заглушил мотор и стал внимательно осматривать задние колёса. Я же, на это время, опустил их на асфальт. Крановщик ходил, ходил возле этих колёс, но ничего особенного не заметил.Подошли милиционеры. Тоже смотрели и ничего подозрительного не нашли.Шофёр крана снова полез в кабину, а я приподнял его задние колёса.И снова тот же эффект! При том, смотрели все, в том числе и милиция.  А я думал: - «Как удержать сразу три машины?! Ведь к каждой нужен отдельный подход! Иначе она опустится! Подумал и решил отпустить, наконец, несчастного крановщика.Когда он снова заглушил мотор, я тихонечко опустил его задние колёса на асфальт.«Слушай! – сказал майор водителю автокрана, - По моему ты сейчас уедешь!" Тот глянул на свои колёса, как по тревоге вскочил в кабину и … след его простыл. «А смотри! – сказал взрывотехник товарищу. – На нас нечистая сила, кажется, не распространяется. Поехали, ребята! Нам здесь больше  делать нечего!» Они завели моторы и нормально уехали. Вслед за ними и милиция. Остался майор с лейтенантом и шофёр с «промилями». .Вскоре подъехала «Волга». Она привезла сменного шофёра. Работавший стал ему рассказывать что с ним стряслось. Тот только смеялся и, разумеется не верил хотя майор с лейтенантом подтвердили то, что рассказал пострадавший, а для убедительности, пригласил его в замок с разрешения охранников.Сменщик посмотрел видеозапись. Он так же был в шоке. Но ещё больший шок у его, да и у всех присутствующих, вызвало то, что «Волга» оказалась во дворе замка!! Снова вызвали милицию. Всё зафотографировали и ушли в замок, писать акты. Крановщик сюда ехать отказался! Когда же милиция вышла на крыльцо, «Волга» стояла на своём месте у забора. Все оторопели. Словно ничего и не произошло! Я решил больше не мучить  несчастных автомобилистов и просто сидел на лавочке, наблюдал, как они, боязливо озираясь, разъезжались, каждый в свою сторону. Машины уехали. Наступила тишина. Было около пяти часов вечера. По улице пошли люби: кто на работу, а большинство – с работы. А я сидел и думал: что бы ещё поднять?! Километрах в трёх от нас, уже за чертой города,  зеленел холм порядочной высоты. Зимой мы с него со свистом ветра в ушах неслись вниз на лыжах! Да и саночники были! Что это за холм – было неясно: для кургана он был слишком высок – примерно с два девятиэтажных дома, поставленных друг на друга. И росло на нём всего три дерева – кажется тополя. А что, если попробовать этот холм?! – так ведь силёнки не хватит! А если всё же попробовать?! Я стал пробовать слева направо, справа – налево …проход взором туда – обратно, снова туда и опять обратно … Напряг все силы ну, буквально все, что были и  …   я увидел, как холм зашевелился, затем под ним появилась. Как бы трещина, только довольно прямая и …холм стал медленно и грузно подниматься. Я аж сам испугался, но эксперимент продолжал! Вот, в образовавшуюся под ним щель уже стали видны посёлки, расположенные на той стороне от холма. Вдруг на улице какой-то мальчишка ( чёрт бы его побрал!!), заорал не своим голосом: - «Смотрите!!! Гора поднимается!!! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!! Все взоры моментально  устремились на мальчишку –де куда он смотрит и тут же на гору. А та была уже довольно высоко – примерно метров десять. Ведь наша планета вращается и гору теперь уже поднимала центробежная сила вращения Земли!! А земное тяготение под холмом мною было «подпилено»!  Одна женщина упала в обморок. Все закричали, забегали кто куда и ни кто не знал куда бежать и зачем. Кое кто фотографировал «Летучую гору» из окна своего дома  ( в те поры мобильников с фотокамерами ещё не было).Я почувствовал, что слегка перебрал! На улице поднялась настоящая паника. Я быстро уменьшил свои усилия и плавно «посадил» гору на место. Народ всё ещё не расходился. Увидев, что гора «села» и, как прежде, на месте, первыми устремились туда мальчишки. За ними
побежали, пошли любопытные взрослые.
       А я пошёл домой и … проснулся. Но сон был настолько ясен, всё было так реально …  «Дай-ка  - думаю – попробую наяву! Положил на стол спичку и стал, вперив в неё взгляд, смотреть . . . Но, сколько сил я не напрягал – спичка не шевельнулась. Ладно! Попробую хоть пушинку. Нашёл пушинку. Положил на стол и снова стал смотреть,собрав все внутренние силы, приказывая ей подвинуться. Пушинка равнодушно осталась на месте и я, дунув со злости, сдул её со стола.               
      
      Да-а-а!  Сон – есть сон!               


                Молнией убитая лошадь.

     Я увидел себя у двухэтажного здания Лестранхоза,прямо напротив 1-го подъезда. Там собрались люди, что-то возбуждённо говорили между собой. … Небо было в тучах только что прошедшей грозы и дальние молнии время от времени сверкали, а раскаты грома им вторили. Листва деревьев, тротуары –всё было мокрым. Я подошёл ближе и вдруг увидел лошадь, лежавшую на боку! Она была ещё впряжена в телегу, на ней были оглобли, сбруя и всё, что полагалось, но … она не дышала. Подойдя ближе, я спросил, что это с нею и услышал:-«Её только что убила молния». Чувства мои сразу как-то перевернулись. Я вдруг увидел себя над убитой лошадью, примерно в метре высоты. Глаза её были открыты и остеклянели, зубы обнажены и уздечка ещё была на месте. И, странное дело, моя душа как бы слилась с душой бедной лошади: сие было страшно, жутко, правда, чувства эти стали понемногу проходить – всё равно уже ничего не могло измениться. Оставшееся электричество ещё ,наверное, было внутри пострадавшей и пугало, в какой-то степени, но и на это обращалось всё меньше внимания. Люди вокруг что-то говорили,но я их не слушал. Жалость по так внезапно утраченной, хоть и нелёгкой жизни, тоска, горечь заливали душу. Хотелось плакать.  И тут я услышал: - «Не надо плакать, добрый мальчик! Мне  всё равно уже никто не поможет! А жизнь – то наша хоть и не легка, но всё равно хороша! Ежедневно бежишь куда-то с нагруженной телегой, иной раз просто выбиваешься из сил, особенно, когда тянешь вгору,да ещё тебя то вожжёй, то кнутом стегают и орут на тебя, наверное ,скверными словами. Но вот груз привезён, снят с телеги и мчишься весело, налегке – ветер так и ласкает мордочку! А приедешь в конюшню – распрягут, дадут тебе свежего сенца, овса немножко, чистой воды из чистого ведра … и так-то хорошо! Лечь бы, но конюх выгоняет всех на «проминаж», гоняет минут 15, что бы лучше пища переваривалась в желудке и не жирели. А потом придёшь ты в своё стойло, да и уляжешься на свежую, мягкую соломку. И спи! Так разве не хороша жизнь?! – Хороша она, даже при всех тяготах!  Только от меня она теперь ушла. На душе было скорбно, страшно и настолько горестно, что я всё же почувствовал, как по щекам покатились слезинки. А душа лошади говорила мне: - «Не плачь!Я ведь не вся умерла. Я родила нескольких жеребят и они сейчас уже взрослые кони и лошадки. В них частица моей жизни, а молния их всех сразу не убьёт! Так что моя жизнь на земле продолжится. А обо мне не грусти. Ты добрый, хороший мальчишка, умеешь сочувствовать всем живым. Будь всегда таким и живи»,
      Тут я проснулся. В слезах. Проснулся на своей кровати, как всегда утром. Весь день я ходил понурый.Играть не хотелось.И вообще делать не хотелось ничего! Когда Тётя Маруся пришла с работы, я её спросил, действительно ли у Лестранхоза грозой убило лошадь? Она удивлённо посмотрела на меня и покачала головой: - «Да, слава Богу,ничего такого у нас не случилось». Правда, на следующий день по телефону пришло сообщение из дальнего лесопункта, что там действительно молнией убило лошадь и контузило троих мужчин, стоявших неподалёку. Мужчин уже отправили в райбольницу, в Объячево,а лошадь … в те голодные, военные годы пошла в кулинарию.
      Так странно закончилось это ЧП. Но почему душа лошади, столь далеко от меня находившейся,прилетела именно ко мне? Видно в душе моей есть что-то притягательное для душ,с которыми произошло самое ужасное и серьёзное расставание с собственными телами.А попросту говоря, эти живые – умерли, сами того не ожидая.
                          
                С зарезанной  свиньёй.
      
      Я увидел себя в сарае. Он был ярко освещён электролампами.Но в душе у меня стоял какой-то, только что прошедший кошмар,ужас,страх. … А пол был залит кровью. Кажется, моей… Но нет, на полу лежала только что зарезанная свинья. Недалеко стоял таз, полный её крови. Тут же, неподалёку лежали «инструменты»: длинный и толстый нож с очень острым концом – весь в крови. Лежали ножи и поменьше и…топор.Воздух в сарае был напоён каким-то специфическим запахом. Это был запах кровыи и внутренностей свиньи. А мы были с нею, как бы вместе – под потолком сарая и с ужасом и страхом наблюдали за тем, что делали люди. Среди них была женщина. Она отдавала указания и мужики их выполняли. А у меня в душе ещё не прошёл тот дикий страх неминуемой смерти, предчувствие адской, нестерпимой боли, которая должна была последовать через секунды и принести … смерть!  И нечего было
ждать пощады, защиты ни от кого! Её привели сюда что бы убить. Беспощадная боль эта молнией ворвалась в её тело и она почувствовала, как холодный клинок вонзился в самое её сердце!!! Она заорала во всю мощь своего голоса. Однако, люди, крепко державшие её, не обращали на это ни какого внимания, видимо ожидая этого. Её перевернули, подставили таз и стали резать ей горло. К боли в сердце добавилась ещё сильная боль, но сильнее кричать она уже была не в силах. Кровь хлынула рекой в таз и с её течением она стала чувствовать, что слабеет. Она уже не могла орать, как свинья, она стонала, как человек, но и этого она скоро уже не смогла совсем и только старалась дышать,но … воздуху не хватало всё больше, пока, наконец дыхание её совсем не остановилось. Внезапно она вырвалась из своего тела и взлетела под потолок. А там соединилась с чьей-то душой. Душой доброй, отзывчивой и поражённой увиденным не менее её. Кажется, это была душа человека , но ещё совсем юного! И прилетела душа эта сюда не по своей воле!
      Всё уже было позади: адская, невыносимая боль, её крик, её ужас перед неминуемой, мучительной смертью… Теперь это всё ушло и она только смотрела, как разрезали её живот, вынули кишки и сложили их в цинковое ведро, а когда один из мужиков стал отрубать её голову, она мне, как бы неслышно сказала: - «Лети!!  Тебе не надо на это смотреть. Мал ещё! Можешь умом тронуться. Живи!»- И я вылетел прочь из страшного сарая на волю, на воздух и … проснулся.
      Весь день ходил я хмурый, хотя погода была прекрасная. Ничего не хотелось, даже играть.Я пошёл по тропинке, через ржаное поле, где цвели васильки и ромашки, колокольчики… Тропинка, извиваясь довела меня до «лога» - оврага, склоны которого густо заросли самой разной травой и цветами, недалеко друг от друга здесь росли и редкие, низкорослые ели и сосны. По логу Вышел к нашему ручью, где мы всегда купались, сел на берег и долго наблюдал, как бегают по воде жуки – «водомерки», да мелкая водяная мошкара кружилась в быстром своеобразном танце.
      Домой вернулся под вечер. Шёл и думал: - А ведь я мясо-то ем! Значит и ради меня кого-то убили! Но ведь все едят мясо,при том свинина считается лучшим мясом!  И, если я один брошу есть мясо, то что, из-за меня одного перестанут убивать свиней, коров?! – Разумеется нет! …
      Но с неделю я всё же не мог есть ничего мясного.А душа бедной,доброй свинки улетела туда, куда улетают души всех погибших.
      Пусть ей там будет хорошо!
             



Глава 3.

                Юность.




               
                Первое прикосновение.
 
     История взаимоотношений женского и мужского пола с самого их начала имела приблизительно одинаковую тенденцию. Я, лично, не посещал детсад, но в первом классе, в те годы, отношения между девочками и мальчиками были довольно своеобразны. Правда, сейчас общество идёт по пути прогресса, в том числе и во взаимоотношении полов в раннем возрасте и нередко можно видеть,как первоклассник, имея за спиной ранец, несёт ещё портфель девочки и идут они, взявшись за руки. Что тут скажешь? – Любо-дорого смотреть! В наши же, военные годы девчонок почти презирали: слабенькие, плаксы, ябеды, доносчицы, подлизы, ещё и трусихи!… Все эти черты характера подвергались у нас – пацанов презрению и слово - «девчонка» если, кто-то, кого-то так называл, было высшим оскорблением для маленького мужчины. Впрочем, и «микромальчишки» - народ не без внимания. Во первых, многие девчонки хорошо и отлично учились и в классе было больше отличниц и «хорошисток», чем среди мальчишек. Притом девочки без возражения давали списывать. Они водили хороводы, красиво пели, да и сами многие были красивы. Вот тут-то и взыгрывала наша, мальчишеская ревность: красивым доставалось больше всех – их чаще дёргали за косы, то щипали, то толкали, то за шиворот «стрелку» из бумаги засовывали. Но  девчонки отвечали: мало того, что обзывали по-всякому, так ещё и колоти-ли, правда, не по щекам, но голове, спине, плечам доставалось! И мы – мальчишки принимали это как должное: заработал – получи! И мы никогда не давали сдачи, потому, что первые полезли в атаку. А красивые и сердятся красиво! Девчонки это знали и «отводили душу» на наших спинах и плечах. А вот между собой девочки никогда не дрались. Впрочем и мы тоже никогда не доводили дело до драки – разбирались на словах.
      Но время летит быстро и незаметно. Уже в 3-м классе среди нас не было не знающих как и откуда появляется человек и что этому предшествует. Безусловно, каждый понимал, что это предельный  стыд , что пойти на это и тому, и другому морально очень нелегко. Тут просто надо сильно любить друг друга. Ведь рожать - это очень  больно. Иногда даже умирают. Но … как же без этого обойтись-то?!! Ведь тогда на земле людей не останется: старики помрут, а взрослых-то не будет, ведь они вырастают из маленьких! А маленькие вот только так и получаются. Что ж делать?! Так устроен мир и, приняв это за аксиому, мы эту тему в классе среди себя почти перестали поднимать. А зачем? Прекратились дёргания за косички и все прочие нападки на девчонок. Класс в этом отношении, как бы миновал несознательную стадию взаимоотношений и сейчас, сознательно притих.  Просто всё это кончилось. Что касается лично меня, я, ещё в шалостях, прикасаясь к девочкам, не обращал на ощущения ни какого внимания. Но вот мы переехали в Сыктывкар. Здесь обучение велось раздельно и в классе были только мальчишки. Зато разговоры о девчонках занимали почти всё свободное время на переменах. Мне исполнилось 14 лет. Появились боли в грудях и в пахах. Стала появляться и растительность, что весьма расстроило меня. Я убрал её, но вскоре она появилась снова, наказав меня уколами множества игл. Делать было нечего и я сдался на милость Природы. И вот тут я начал ощущать всё острее своё душевное одиночество. Конечно, парень, с которым дружишь от всей души мне тоже был нужен, хотя даже и такого не было у меня. Душа жаждала подругу, верную на всю жизнь, которой бы я был нужен, как никто другой, верную, нежную, заботливую, понимающую, сочувствующую и могущую и подбодрить в тяжкую минуту, и подсказать ошибку, и опирающуюся на тебя, как на каменную стену, верящую и любящую. Сами понимаете, дорогой читатель, насколько почти невыполнима эта задача. Всё же я стал глядеть на девчат, но такой среди них не было и следа. И вот, как-то раз стоял я возле деревянного моста, по которому уже не ездили машины. Было около 5 час вечера. Пасмурно, но кое-где лазурь проглядывала между тонких облаков. Было прохладно. Дул слабый ветерок. Я был в футболке и брюках, в летних босоножках. Я стоял и размышлял, что будет здесь, когда мост разберут. Неожиданно ко мне подошла девушка.На ней тоже была кофточка с короткими рукавами. Не красавица, но лицо её было каким-то родным, своим. Тут тихо зазвучала музыка. Эту мелодию я слышал много раз,но она на меня особого впечатления не производила. Девушка глядела на на меня,затем взяла за руку и руки наши сплелись.Прикосновение её прохладных рук было неописуемо, волшебно приятным, наслади-тельным, чему соответствовала и музыка. Наши глаза встретились и без слов это были взгляды – клятва на всю жизнь до единой секундочки и … вдруг зазвонил проклятый будильник! Всё исчезло. Но это было первое, настоящее прикосновение – прикосновение к Любви и верности. Встал я глубоко расстроенный. А Любовь нашёл не скоро, через многие моральные пытки и невзгоды. Почти 42 года прожили мы с нею нелегко, но счастливо. И вот уже снова 8-й год я один.И только литературная работа даёт мне силы к жизни. Но первое прикосновение  я буду помнить всю жизнь. Поистине женщина – великое создание. Правда, далеко не каждая! 
                       
                Фаланга большого пальца.
          
     Мне приснилось, будто я на слесарных тисках пытаюсь разобрать какой то механизм. Тот не поддавался. Я напряг силы и … внезапно верхняя фаланга большого пальца левой руки легко снялась вместе с костью! Там были ещё какие-то кольцевые полупрозрачные, костные прокладки жёлто-коричневого цвета, около трёх штук и без всякой боли!  Безусловно я поставил всё на место, но как теперь быть с пальцем? Ведь фаланга будет спадать! Тут я проснулся. И …уже от боли. Болел живот. На скорой меня отвезли в хирургическое отделение Республиканской больницы. Там настоящим местным светило хирургии был врач Мишарин. Он пощупал мой живот, что-то засомневался и велел поставить градусник. Я боялся операции и потому тайком стряхнул температуру до 37,0* Мишарин посмотрел и отпустил меня домой. Приехал на автобусе, но уже весь горел. Ещё раз вызвали «Скорую». Приехала опытный врач и почти тут же сказала: - «Брюшной тиф! Немедленно в инфекционную!» - «А мы думали у него аппендицит, отправили его к Мишарину».– Сказал отец. – «Он бы там на столе у вас и умер». – Ответила врач. – Давайте  его в инфекционку». Привезли, положили уже затемно. Мне запретили двигать ногами  поворачиваться на бок. Есть мне приносили и ставили тарелку на грудь. Так я ел. Но меры были приняты мощные; через 10 дней мне разрешили поворачиваться на бок, Но только два раза в день, затем больше и, наконец разрешили вставать. Вот где был праздник! Ещё через неделю меня перевели в общую палату.Там лежал парень из техникума. Мы познакомились. У него был жидкостный плеврит правого лёгкого и, почти каждый день длинной и толстой иглой ему откачивали жидкость из плевры.Она напоминала по цвету сыворотку из-под простокваши. На время этой процедуры, я выходил из палаты и старался уйти как можно дальше, что бы не слышать его стонов.
     Но время шло и моё лечение, продолжавшееся уже более двух месяцев, близилось к завершению.
               
                Убить Герриса и Негоро!
         
     Мне приснился сон, будто я нахожусь в Казонде – в южной Африке во владениях работорговца Альвеца, при том Альвец знает, что один из беглых рабов, при том белый – а это я, скрывается здесь в джунглях неподалёку и неплохо бы, в назидание другим, скормить его крокодилам. Что-то надо было делать. Но что?! Альвец допустил одну ошибку: он не знал, что я прячусь в его доме. А в джунглях меня легко бы поймали с собаками. Надо было найти оружие, ну, хотя бы нож. Уж оружия-то в доме Альвеца искать не приходилось и вскоре я обнаружил хороший, боевой нож. Попробовал .Рукоядь пришлась по руке! Отлично!Но … теперь хитрость и внезапность! Их–двое, а я один. Я ещё никогда не убивал людей, но коли они хотят убить меня,  мало того, скормить крокодилам, тут уж всякий гуманизм в сторону!Ни какой пощады! Выходя из кладовой я услышал тихое движение, словно кто-то крался. Я встал за угол и приготовился. Показался Геррис. Но прошёл мимо, видно что-то искал на полу. Я ждал и, когда тот поравнялся с кладовой, изо всех сил, обоими руками ударил его ножом под левую лопатку. Геррис не издал ни звука. Он просто рухнул на пол. Я вырвал нож из его спины. Хлынула кровь. Теперь надо было ждать Негоро. Сам Альвец то был в отъезде – у него в Европе были какие то дела с работорговцами.
     Тут вдруг послышались твёрдые и спешные шаги. Негоро! Увидев кровь, он остановился. Я стоял за углом. Негоро метнулся вперёд и тут увидел меня, но достать из кобуры револьвер не успел – я, всей силой правой руки всадил ему нож под левое ребро. Он вошёл по самую рукоять. Негоро заорал ругательствами и я, для верности, вонзил этот нож ему ещё три раза, пока он не замер на полу. Ну, теперь дело было сделано. Но надо быстро как то выбираться отсюда. И это мне помогла сделать медсестра: она принесла градусник мерять температуру, а мой сон прокомментировала так: - «Ты убил своих врагов – значит убил свои болезни. Скоро поправишься и пойдёшь домой.
      И верно, через 4 дня меня выписали из больницы, где я пролежал более трёх месяцев.               
         
                Полёт на планере высшего класса.
       
      Я работал сварщиком на недальнем предприятии. Там ремонтировали технику, работающую в лесу. Смены у нас бывали дневные и вечерние, заканчивающиеся около трёх часов ночи. Мои дорогие родственнички, в частности отец, не удостоил меня  ключом от квартиры и потому ночевать мне приходилось на чердаке нашего , многоквартирного, двухэтажного дома (с письменного разрешения главврача, как привилегия некурящему).
      Тогда у нас, в Сыктывкаре, работала планерная секция и я, разумеется, в ней был самым активным членом. Как-то лёг спать и вижу, что лечу я на планере – парителе. Это высший класс из всех видов планеров! Я летал тогда на самом низшем классе планеров  «Бро-9» - планере первоначального обучения. Он взлетал не выше 100м. да и то в редчайших случаях; а обычно – 40 - 50м. Но и этим я был доволен, как говорится, «по уши»!
      И вот вижу: лечу прямо над грунтовой дорогой на высоте метров 150. Машин нет, так что сесть будет можно, если «прижмёт». Но планер не снижается. «Хорошо! – думаю – значит снизу есть восходящий поток!» А погодка прекрасная! Воздух прохладный, так и задувает мне в форточку и … тут я проснулся. При том с великим сожалением! Чёртов будильник! Но … работа – есть работа!
                        
               
                Она приходила на побывку.
      
      Был день, не помню, сколько времени, кажется около 11 час. дня.Я лежал на своей кровати в спальне. В школу не пошёл – в этот день нашему классу делали уколы. Неожиданно в дверь вошла женщина, вся в чёрном, среднего роста. На ней был элегантный, длинный плащ, такая же элегантная, чёрная шляпа под густой, чёрной  вуалью. Такая одежда в моде была до революции, но очень редко, всё же, люди появлялись в этой одежде на улице. Безусловно, это были пожилые люди.
      Незнакомка встала у спинки кровати, повернувшись ко мне. «Наверное  к мачехе – подумал я. – Человек пожилой, явно что-то с глазами, хочет спросить про Эльзу Адольфовну. Эльза Адольфовна была врачом – окулистом высшей квалификации, делала хирургические операции на глазах и многим вернула зрение. По глазам это была первая величина в Республике! Но … вошедшая молчала, глядя на меня. И тут я вдруг заметил, что у женщины нет шеи. Совсем нет!! Голову держал только позвоночник! Я продолжал внимательнее всматриваться и, сквозь вуаль не увидел глаз:  вместо них были только тёмные глазницы, да и нос был короток –заканчивался костью! Это смерть!! Теперь уже ясно! Но что она предпримет дальше?! Подойдёт, коснётся меня и…конец моей жизни,моим мечтам и планам!Тем не менее,присутствие смерти меня почему-то не страшило. Я просто лежал,смотрел и ждал. Смерть постояла ещё немного, затем повернулась к двери и вышла, бросив на меня прощальный взгляд. Тут я … проснулся. На той же кровати, так же днём. На кухне наша домработница Лена чистила картошку на суп. Я рассказал ей свой, только что увиденный сон. Наша Леночка была на 4 года старше меня и приехала к нам из Объячева. В сёлах все знают множество примет и толкований снов. «Тебе ничего не будет – сказала Лена. – Но сон плохой: видимо бабушка умрёт».
      Бабушка моя в это время находилась уже в больничной палате. У неё признали рак с множественными метастазами. Это, конечно было безнадёжно.  И теперь я видел как выглядит смерь .
      Первая мысль была: - «Хорошо, что не я!  Но бабушка, заменившая мне мать в тяжёлые годы войны, опытнейший фельдшер, интеллигентный, начитанный человек, сама доброта и ласка...  После гибели матери так мы и жили с нею:  одна семья – отец с Эльзой Адольфовной, другая – мы с бабушкой. Правда, питались вместе.Остальное всё было отдельно. Я и до этого знал, что дни её сочтены,Но такого подтверждающего знака ни как не ожидал! Так что теперь я видел, как выглядит смерть на самом деле.
      В тот же день по домам ходила цыганка. Гадала. Денег у меня не было и я взял пол буханки чёрного хлеба, догнал цыганку и спросил,
погадает- ли она мне на этот хлеб? Цыганка согласилась. «Дай мне твою руку, красавчик» -сказала она. Я подал ей руку, не помню какую.Она взяла её и стала , словно по книге, читать. Всё, что было со мною до этого, она изложила совершенно точно: сказала, что мать у меня погибла, что отец – за другой и что дети у него, но я ждал будущего.«Твоя линия жизни длинная – говорила цыганка. – Всё, что ты задумал – исполнится но очень трудно. И много твоей душе придётся перенести тяжестей и обид. И … ты извини меня, соколик, но будет в вашем доме смерть». –  "Я?!» - Тут же вырвалось у меня. – «Нет. Но близкого тебе человека. А ты, в это время, уже будешь далеко отсюда» – закончила она. Я поблагодарил и пошёл домой.
      Цыганка была великим мастером в своём деле. Всё произошло именно так, как предсказала она!  Умеют же редкие люди предвидеть будущее! Нередко потом я вспоминал её, да и сейчас, припоминаю предсказание этой, гениальной мастерицы видеть будущее не только своё, но и других людей. Сейчас уже нет, наверное, таких  цыган. А ей, пусть на том свете живётся хорошо. В моей же жизни всё идёт так, как предсказывала она.
      И видел я саму смерть!Видимо приходила предупредить меня о любимой бабушке. А бабушка умерла меньше, чем через месяц: с6-го на 7-е  января 1951 года – в ночь под рождество. Эльза Адольфовна, естественно была в её палате и провожала туда, откуда нет дорог. Рассказывала, что умирала бабушка тяжело – ведь у неё было отличное сердце.
                       
                Сваренная бабушка.
         
      Приехав из Ленинграда, уже с профессией сварщика в руках,  я же мачехе не пришёлся по душе и она поставила перед отцом выбор: или она, или я. Разумеется, отец выбрал её, в чём она ни капли и не сомневалась. Только братишка мой любимый – Олег очень загрустил.Мы были с ним, как говорится, «не разлей вода». Я многому его научил из мальчишеских наук и мы, если я был не на работе, то всегда нас видели вместе: то вдвоём на моём стареньком велосипеде, ещё в Объячево купленным мне отцом, то в кино, то просто бродившимми по мелколесью, которое произростало между аэропортом и больничным городком. Теперь нам предстояло расстаться. Надолго, может и навсегда. И, когда я уезжал, Олег был в садике и это облегчи-
ло тяжесть расставания. Поезда в те годы в Сыктывкар не ходили и я уехал пассажирским пароходом до Котласа, что бы там пересесть на поезд до Симферополя. Там сейчас проживала Тётя Маруся, благополучно совершившая обмен ленинградской квартиры на симферопольскую.Дело в том, что буквально все её сёстры, кроме одной, жили в Симферополе. Теперь и она влилась в их дружную семью.
      Прибыв в Котлас, я, в ожидании нужного мне поезда и заранее купив на него билет, заночевал на дебаркадере в уютной гостинице. Заснул быстро. И вижу какую-то кухню. Большую, как в столовой. Там работают мужчины, а руководит ими Эльза Адольфовна. И вижу, они уже «освежевали» бабушку и варят по частям. Мужчина вынул
большой вилкой кусок мяса. Не знаю, что это было, какая часть тела,А цветом он был похож на варёную, куриную спинку. «Старенькая она была уже». – Изрекла Эльза Адольфовна.Тут я проснулся.И вовремя!Оставалось времени только быстренько сбегать в столовую и уже получать вещи из камеры хранения.
      В поезде я всё думал о том сне.К чему он? Что хотел мне сказать? Но, явно что-то хотел!  Правда, я так и не понял – что.
                 
               
                Ленинград.

      В Ленинграде я провёл 4 года и период этот запомнился мне на всю жизнь. Первое впечатление было невзрачным:серые, облезлые здания с дождевыми подтёками, массы народа, на многих домах  ещё сохранялись следы от осколков снарядов и бомб. … Но, скоро я к этому привык и постепенно полюбил это «Петрово творение» с его
памятниками, мостами, проспектами, магазинами и очень хорошими, добрыми людьми, всегда готовыми помочь, подсказать что надо. Не обошлось и без запомнившихся снов.
       
                В гостях у мамы.
      
      Вижу, будто я в степи, украинской степи. Вечереет. Как видно, уже пора  поздней осени: невысокие травы полегли. Они здесь не желтеют, но их зелень становится, как бы, старой, тёмной, невзрачной. Пасмурно. Необозримую степь покрывает туман. Замечаю в степи землянку. Иду к ней. Подошёл примерно метров на пять. Дверь открыта. Из двери доносится запах «убежавшей» , молочной, манной каши.Внутренность землянки чем то тускло освещена. И тут из двери показывается … мама!! Я стою и не знаю, что делать. Ноги просто, как бы, приросли к земле!  Мама стояла у порога своего убогого жилища и смотрела на меня. Это длились несколько минут. Потом она повернулась и скрылась в своей землянке. Не позвала в гости, не угостила, хотя бы манной кашей, которая у неё «сбежала». Ничего! В степи темнело. Я постоял ещё немного, повернулся и пошёл в обратном направлении. Оглянулся. Мамы в дверях землянки так и не увидел. И… проснулся. Проснулся и долго лежал в раздумье: почему мама даже не встретила меня, почему не обняла, не поцеловала? Почему даже слова не сказала?!  Видимо там, в степи, где её поселили на первом уровне того мира, ей не сладко живётся, да ещё совсем одной!  Но, разве я в этом виноват?!
      После я её не видел очень долго, почти 30 лет!
               
                Верхом на палочке.

      Как то вижу: иду я по Невскому проспекту в Ленинграде, где жил тогда, в сторону Московского вокзала по правой стороне улицы. Гляжу: валяется на тротуаре какая-то палочка, довольно красивая!  С такими ходят пожилые люди. А тут кто-то выбросил!  «Дай – думаю – подберу и потом подарю какому нибудь старцу. Вот доволен будет! Подобрал. Поравнялся с Казанским собором. И тут что-то пришло мне в голову: сесть на эту палочку верхом. Сел и потянул её кверху – на себя. Потянул и . . . стал подниматься!  Интересно! Кое кто из прохожих приостановились и стали наблюдать. А я стал тянуть её к себе сильнее и меня буквально понесло вверх! Гляжу вниз – вон он – Казанский собор – совсем маленький! А недалеко от него целая толпа людей и все смотрят вверх – на меня!  Так же уменьшилось всё: улицы, дома, трамваи, да буквально всё! Видимо я уже на высоте около 600 метров!  Тяну палочку дальше. Интересно, а за пределы атмосферы она меня не вынесет?! Там ведь дышать нечем! Да уже на высоте 7 км. Человек может прожить считанные минуты! Палочка-то оказалась волшебной! Но большой высоты, где уже не хватает воздуха, я просто не боюсь – перестану тянуть палочку на себя и подъём прекратится, а затем ослаблю тягу на себя и плавно спущусь на землю. Вот это палочку я нашёл! . . . Однако, чувствую, что сила движения вверх у моей палочки начинает иссякать. Тяну сильнее – не тут-то было!  Вот движение вверх, несмотря на мои отчаянные усилия, прекратилось совсем! Ещё немного и . . . началось снижение, при том со всё возрастающей скоростью! И скоро я стал просто падать!!  Чёртова палка!!  Заманила меня на высоту, а теперь решила погубить. Падаю нестабильно. Смотрю, на палке какая-то кнопка!«Дай – думаю – нажму! Всё равно помирать! Нажал. И тут же из палки выскочил зонтик.Отлично!!И размер довольно внушительный!Только не дождевой, а солнечный.  Мне -  всё одно!  Падение прекратилось. Меня несло прямо на купол собора. Но . . . я вовремя проснулся!
               
                Удивительный прыжок.

      Приснилось мне, что иду по набережной Ленинграда от Тучкова Моста домой. Дом наш выделялся среди прочих. Окружённый трёх и двухэтажными домами, он был шестиэтажным, даже с лифтом, хотя тот не работал ещё с довоенных времён. Он стоял на берегу Невы, тут  ещё не одетой в парапет. А венчали его четыре красивых башенки с небольшими окошечками.
      Слева у воды я заметил группку парней особого вида. Они носили плащи с поднятыми воротниками и фуражки, особого покроя.В Ленинграде эти фуражки называли  «лондонками» .Воротники плащей всегда были у них подняты стоймя, а козырьки фуражек, при том одного и того  же – серого цвета – всегда опущены до такого уровня, что из узенькой щёлки между козырьком фуражки и воротником оставалась только узенькая щёлочка, из которой глядели колючие, злые глаза. А вообще, это была самоорганизованная ,уличная шпана, все в одинаковой форме, все вооружённые ножами. Они всегда ходили группками не менее пяти человек. Между этими группками была блатная связь. Фактически, они чувствовали себя негласными хозяевами города и горе тому, на кого нацеливался их глаз! Даже постовые милиционеры их опасались и старались с ними не связываться, потому, что знали, что во первых, среди них круговая порука, а во вторых, кроме финского ножа, в кармане нередко были и пистолеты ( тогда вокруг Ленинграда валялось много брошенного оружия, даже на выбор:  бери, если хочешь, хоть немецкий «Парабеллум», хоть наш «ТТ». И о боеприпасах говорить тогда не приходилось: в начале пятидесятых годов, что нужно было, находили прямо ящиками! Даже, подальше от людей, стрельбища устраивали!
И там тренировались сколько хотели! Ни кто на них тогда не обращал внимания. Говорили даже, что особые шайки бандитов имели на своём вооружении даже автоматы Калашникова и «Шмайстеры", ручные гранаты и радиостанции, которые, в те годы у милиции только начали появляться, да и то у высших чинов. Так что попадаться им на глаза таким одиноким парням, как я, было очень опасно. Я и постарался миновать их, глядя себе под ноги,но … был замечен. Они накоротке что-то переговорили между собой, с ухмылкой глядя в мою сторону и пошли за мной, при том, быстрее, чем шёл я. Пошёл быстрее и я. Они тоже ускорили шаг.Я побежал. Они засмеялись и бросились за мной вдогонку. Дом был почти рядом, но забегать в свой подъезд – это показать им дорогу к себе! И я ворвался в другой подъезд. А блатные не спешили. Они увидели, куда я забежал и теперь не спеша бежали за мной вверх по лестнице. А я торопился вовсю и ещё не знал что мне делать. Выскочил на крышу – они уже тут, в пяти шагах. Спасения нет! И я бросился вниз с карниза прямо во двор. Я летел вниз головой, вытянув руки вперёд, Но когда земля стала приближаться, я согнул сложенные вместе ладони рук, подогнув их в сторону лица,  как воздушные рули, как бы желая выпрямить тело, развернуть его полёт на 180 градусов и … представьте, «рули» сработали!! И очень вовремя! Я просто встал на ноги. Поглядел на крышу – блатные просто остолбенели от увиденного! А я, воспользовавшись этим, ринулся в противоположный выход на улицу и,быстро оббежав дом, юркнул в свой подъезд и … проснулся. Проснулся в своей кровати, днём, мокрый от пота. Бывают же счастливые пробуждения!
    
                Роковое предсказание.

      Я тогда учился в Ремесленном Училище Ленинграда на электросварщика. Первый год жил у тёти Маруси, которая в войну из блокадного Ленинграда прорвалась к нам в Объячево Республики Коми через Ладожское озеро. Их бомбили, но … всё обошлось. Теперь я приехал к ней учиться, ибо бабушка, с которой я жил после гибели матери в 1943 г., тоже скончалась. И выбора у меня больше не было!Однако, все её сёстры, а их было много, жили в Крыму. И тётю тоже потянуло из дождливого, сырого Ленинграда в Крым, ближе к  своей многочисленной родне, ближе к родине, где все они родились в деревне, на берегу Азовского моря. Крым там уж рядышком, да и погода не отличается. И вот она затеяла обмен квартиры на Симферополь. Но этот обмен – долгая процедура и я, уже живя в общежитии, всё же частенько наведывался к ней. Всё-таки родной человек! Как то в воскресенье тётя ушла в кино. Это был музыкальный фильм о Штраусе. Я его уже смотрел и решил поспать.Поспать в тишине, где не «скрипит» начинающий гармонист, где нет разговоров громких и обычных, споров, порой доходивших до драки.
      У тёти же стояла в квартире приятная, бытовая тишина. Только порой мимо двери по коридору кто-то проходил, стараясь не очень  стучать ногами, да на общей кухне приглушённые, почти неслышные разговоры. Так и тянуло в сон! И я, блаженно погрузился в него.
      Кончался декабрь, подходил новый год. Не знаю, сколько я спал, но, как иногда бывает, перед полным пробуждением уже не спишь, а дремлешь. Всё слышишь, о чём-то думаешь не спеша  . . .  и вдруг послышался в комнате негромкий мужской голос: - «Ты умрёшь …  далее были назван месяц, день, минуты и, даже секунды!»  Я подскочил! Никого в комнате не было. Что за наваждение?! Но игнорировать подобное было уж слишком! Что делать? Идти в церковь, молиться – так там священник сам скажет: - «Всё в Божьих милостях и если он так решил, молись – не молись – уже ничего не   изменится». Я высчитал точно роковую дату:  получалось, что я поги- бну в марте, где-то в середине дня. «Ну что ж» - решил я. – Коли сужденно мне покинуть этот мир в таком юном возрасте, то уж остаток жизни я проведу достойно! Что толку, к примеру, сидеть и плакать постоянно или, уединившись, молча сидеть и «гнать» время, что бы скорей?! . . . Нет! Пусть я ещё не лётчик, но я лётчик в душе! И, назло предсказанию, поступил учиться на планерные курсы в ДОСААФ, сочинив при этом четверостишье, как девиз оставшейся моей жизни:

                Пусть смерть и грозила своим мне приходом
                В решающем этом году.
                Но всё ж я дорогой, пусть длинной и трудной
                К крылатому другу пойду!

       И я решил не  подавать виду. Однако, написал большое письмо тёте Марусе, любимому братишке Юраське – её сыну, а больше жизнь моя на этом свете никого не интересовала. Подошёл Новый год. Тётя проявила к этому событию полное равнодушие – весь день спала. Хорошо, что в Ремесленном Училище нам платили за работу! Ребята деньги эти прокуривали, проигрывали, да пропивали. А у меня кое-что накопилось и я смог пойти на ёлочный базар,, выбрать ёлочку покрасивее, купил немного вкусненького, тортик небольшой и, конечно, сладкого вина, крепостью  около 15 градусов.Установил ёлку.Чувствовалось, что лишь мне она и нужна! Украсил её, как мог и сел за рояль,тихо наигрывая любимые мелодии, которые были подобраны мною на слух ибо я не знал нотной грамоты. Не знаю её и теперь! Около 11 час. вечера проснулась тётя, похвалила меня за всё, что я сделал и сказала, что приглашена и должна идти, что бы не опоздать. Вскоре за нею закрылась дверь и наступила полная тишина. Я остался один! Первый раз в своей жизни я встречал новый год один! Не это ли подтверждение рокового предсказания?! Я зажёг на ёлке свечи когда по радио стали поздравлять всех с Новым годом, сел за стол и стал «пировать»! А за стеной во всю – ивановскую «нарезала» гармоника, лились песни...   Там действительно встречали Новый год! А я, наевшись вкуснятинки и выпив немного за Новый год, не суливший мне ничего, кроме гибели, погасил свечи на ёлке, свет в комнате и лёг спать, не став убирать со стола, может быть назло тёте. Она застучала в дверь поздно, уже около трёх часов ночи, тут же легла и заснула. Продолжил свой сон и я. А утром решил ехать в Симферополь, попрощаться с любимым братишкой.
      Моё появление в Симферополе всех моих тёть удивило, Но особой радости, при этом,я не заметил. Хорошо, хоть определили, где буду спать, да в еде не отказали. Что касается Юраськи, то он стал каким-то другим, почти чужим!Видимо здесь велась против меня планомерная и умелая пропаганда. Ведь все тёти тут были педагоги с высшим образованием и большим стажем работы.Опыт был! И он сказался весьма заметно: Юрка стал чужим! Они даже сумели коллектив своих детей сплотить против меня! Отобедав, я поблагодарил хозяев за всё, собрал свои вещички и на ЖД вокзал, что был совсем рядом. Провожать меня не пошёл даже Юра! И руки мне не пожал!  А через три часа, которые я провёл в одиночестве на вокзале, скорый поезд уносил меня на Москву, где пересесть на Ленинградский поезд не составляло ни какого труда. Вот и всё!Простился со всеми и все показали, что к предсказанию, а точнее, к его результату они полностью равнодушны. Ведь мать моя «ушла» в 1943 году, а раз её нет, зачем им этот «камень в ручье» их плавно текущей жизни?! Пусть- себе- катится, куда гонит вода Судьбы! Нам до него нет ни какого дела! Пусть пробивает себе дорогу, как сможет!  «Доплывёт» - его счастье. А если сбудется предсказание – то уж тут власти закопают где-нибудь, без похорон не оставят: привезут грузчики куда надо на грузовой машине, опустят необитый деревянный «саркофаг» из не струганных досок в выкопанную экскаватором яму, он же её и зароет, поставят наскоро сколоченный крест, тоже из не струганных досок без всяких надписей и ...  кончится моя история в этом мире. Ладно! Мне уж тогда будет безразлично!
      И вот настал тот самый день, стал подходить тот роковой час!Я старался не подавать виду .А день был солнечным, весенним, добрым. Наша группа ждала трубы, что бы начать выполнять задание дня. Но трубы задерживались либо на заводе, либо в пути. Все мы вылезли на крышу здания электростанции и грелись на солнышке. «Неужели – думал я. – Все мы сейчас погибнем?!!  Ведь для этого должен быть мощный взрыв котла или крыша обвалится. И вот миг!! Часов ни у кого из нас не было и я следил за временем по электрическим часам, которые висели на улице, на столбе освещения. Ничего! Может они просто отстают? . . . Но время шло и ничего не происходило. Трубы так и не привезли и нас отпустили домой. Я понял, что помилован!  И, видимо, не в последнюю очередь из за равнодушия родни к моей Судьбе. Господь, назло им, отменил мне смертную казнь. И я понял, что теперь уж буду жить! Да и родственничков своих узнал. По настоящему!
             
                Жизнь наша заячья!

     Со своей неразлучной палочкой – «мерялочкой» я не спеша шёл по заснеженному полю. Зима только начиналась и снега было ещё не так много:  в ложбинках он скопился и там его было уже около полуметра. А на пригорках снега почти не было и из тонкого одеяльца его торчали кончики высохших травинок. До половинки зима успела укутать маленькие, только что начинающие расти, ёлочки да сосенки. На их веточках уже удерживался небольшой снежок – будущая зимняя шубка.
     Было тихо и пасмурно. День заходил на вторую половину и начинало чуть смеркаться. Я заметил следы, ведущие к одному из ближайших кустиков, а дальше их не было! Значит зверёк притаился под этим кустиком и ждал, что же я буду делать. Мне захотелось рассмотреть кто там так прячется от меня! По следам можно было думать, что это – заяц. Подойдя ближе, я увидел, что не ошибся. Он лежал съёжившись в комок и поджав уши. И не шевелился. Может мёртвый? Но бока выдавали его – он дышал. «Что ж ты от меня не бежишь?» - спросил я у зайца, словно он мог говорить человеческим языком. – «А что мне бежать, если смерть уже пришла?» - С грустью вдруг ответил он мне человеческим голосом. – Вон у тебя палка в руках!  Только побежишь – ба-бах!  И смерть!»Я оторопел: что бы зайцы разговаривали – такого я даже представить себе не мог! Но,справившись с волнением, я сказал ему: - «Нет, у меня совсем другая палка! Я ею меряю сколько и где снега выпало. Учти, далеко не всякая палка стреляет!» - «Ой, ну это, конечно хорошо, но ведь ты пришёл меня убить?!»- "Чудак ты, беленький! Я совсем не собираюсь тебя убивать! Мне дома и так еды хватает! - Да-а-а-а, вам то хватает. А нам? . . .  Целый день на ногах, только и думаешь, как бы еду, хоть какую-нибудь добыть, да голодных зайчат покормить. Да это-то что?! Все на тебя охотятся: лисы, волки, да и  мишка, если он не заснул в берлоге – шатун!  Да ты, человек, представить себе не можешь, сколько у нас – зайцев врагов и в лесу, и в поле и, даже в небе! Там орлы, коршуны, ястребы, а ночью эти засыпают, так просыпаются совы, филины . . . вот ведь жизнь-то у нас какая! А уж про человека и говорить не приходится с их ружьями, да капканами. А ещё голодные, бездомные псы рыскают по лесам и полям. Волки – те хоть в деревню заходить боятся, а этим – всё равно! И рысь может напасть: прыгнет на тебя с ветки и . . . конец тебе! Живого будет рвать на куски! Да даже если крыс много соберётся – ничего хорошего от них не жди! Ноги только нас и спасают. Ноги да чуткость.  Вот вы говорите, что мы – зайцы – трусы. Вы ошибаетесь! Поживите - ка «в нашей шкуре» - узнаете, каково вот так жить, когда каждый на тебя зуб точит! Только мыши – наши сострадальцы». – закончил заяц.
 -  Но ведь у вас зубы-то тоже острые! Не напрасно же вас зовут «грызунами»!
 -  И не только зубы! – добавил заяц. – У нас на ногах когти, острые, как иголки на шиповнике!  Я уже не раз распорол ими брюхо молодому волку и филину. Оттого и живой, пока, с зайчихою! Да и зайчатки
у нас . . . Трудно с ними, но весело и хоть капелька счастья нам – зайцам выпадает в этой жизни.
 -  Но летом-то к нам в огороды бегаете, морковку, небось воруете?!»
 -  Ой, человек – человек! Да много ли мы возьмём?! – пару морковок и их тебе жалко! А ведь у вас их там видимо – невидимо на грядках! Да ещё и собаке домашней в зубы так легко попасть!  Со смертью играем, когда к вам в огород идём! . . . И посмотри, какова наша жизнь заячья:  всех опасайся, от всех, от всех прячься ...   так вот и живём» -
-   Грустно закончил заяц. Я погладил его белую, пушистую спинку.«Спасибо, добрый человек! – сказал мне зайчик и лизнул мне пальцы.
-   Ты сейчас помог мне: теперь от меня долго будет пахнуть человеком, а этого запаха в лесу все боятся!»
-  «На доброе здоровье!» - ответил я ему. Зайчихе привет передавай!» -    - -- --«Обязательно! – ответил  зайчик. – Ну, мне надо идти. Ещё корму поискать, пока его снегами совсем не занесло. Прощай, добрый человек!» -  И он направился к лесу.
-  «А знаешь, зайчик -сказал я ему вдогонку. – Тебе на воле ещё хорошо, свободно! Сумеешь себя сберечь – останешься живым. А вот нашим кроликам ты не позавидовал бы! Да, они сыты и никого не боятся. Но неизбежно приходит их  страшный, смертный час и уж тут о спасении нечего и думать!» - «Да, я их очень жалею! Не раз слышал их ужасные, предсмертные, полные ужаса и боли крики. А я – всеми ловимый, всеми догоняемый, но свободный, хотя жизни моей не позавидуешь!» - закончил он, махнул мне своим маленьким хвостиком и скрылся за снежными холмами.
           Мне стало грустно. Печальная мелодия звучала в голове моей в ритме грустного танго.  Я ещё немного поглядел вслед моему бедному собеседнику и  . . .  проснулся. Но мелодия та, с тех пор сохранилась в моей памяти.



Глава 4 .


                Армия


                Путь в небо!               





               

      В армии мне посчастливилось: ввиду того, что в Ленинграде я обучался в планерной секции ДОСААФ, где мы изучали и парашют, из общей массы набранных в авиационые  части, меня и ещё одного  призывника, перевели в авиаполк укладчиками парашютов, а после посещения части комиссией с Командующим Одесским военным
округом во главе, меня, по моей просьбе направили в гор. Умань в Военную, авиационную Школу воздушных стрелков – радистов. Нижеследующий рассказ происходил именно там.

                Два кросса.
      В середине недели нам объявили, что в воскресенье состоится кросс на 10 км., при том с полной выкладкой:  шинели в скатке, автоматы, снаряжённые патронами, в вещмешках по 5 кг. песка. При этом, надо выдержать норму времени. Только тогда «Зачёт»!
      Я никогда не бегал, тем более, на длинные дистанции и, если сейчас сорву сердце ради какой – то нормы времени, то прощай авиация, а с  нею и весь смысл жизни! Ну, и, как всегда, последняя надежда на Партию. Я пошёл к замполиту Училища (т.е. нашей авиашколы ).  Душевный был человек – наш полковник. Выслушав меня, он сказал: - « Ты вот что:  одевайся, как положено, становись вместе со всеми в строй. Как дадут команду бежать, ты выходи из строя и иди в казарму, а если хочешь – потолкайся тут, среди толпы и встреть своих ребят». Я от души поблагодарил моего спасителя и спокойно лёг по команде: - «Отбой!».  . . .  Я увидел себя одетым, как положено, в скатке шинели, при оружии и с вещмешком, набитым песком. По команде все построились. И вот она прозвучала эта команда: - «Марш!!». Все побежали. Сначала побежал с ними и я, думая: - «Где бы свернуть?!». И тут мысль: - «А что, если  всё – таки попробовать?!» И я побежал со всеми ... и     добежал до финиша. Все остановились, стали обмениваться мнениями по ходу кросса и  тут команда: - «Подъём!».
      Перед бегом завтрак отменили, перенесли его на послебеговое время. (И, видимо, сделали это правильно!).Пришли на плац. А там… играет военный оркестр, и публики полно, особенно девчат, видимо из гарнизонных домов, да и так в нашу Школу, по особым случаям,пропускали девчат. Все они стояли по обе стороны дороги, по которой  нам предстояло бежать и весело смотрели на каждого из нас, как на  настоящих спортсменов – олимпийцев. Да-а-а-а! В таких условиях «сорваться" вбок – стать предметом насмешек, прослыть слабаком, ненастоящим мужчиной … Нет уж!  Чего бы мне ни стоило, но побегу! Буду следить за дыханием, как могу – беречься … Но побегу! Пусть даже «в хвосте» приду! . . .  И всё же… менять мечту детства на авторитет незнакомых девчонок – не слишком ли большая, даже непомерно большая цена авторитета перед публикой, которая меня  ( да и я её ) практически не знают?! Вопрос был серьёзный. И вот команда: - «Приготовиться!». Я приготовился и, как только прозвучала команда «Марш!!». – я побежал, но тут же свернул влево и скрылся между стоявшими курсантами (девушки стояли чуть дальше), но, почему-то
продолжал бежать уже с другой стороны, за спинами стоявших курсантов. Им ведь тоже предстояло бежать сегодня! Мои ребята бежали по дороге, между зрителями, а я – за их спинами … Но увидел промежуток в толпе наблюдавших и, резко свернув, пристроился к своим ребятам. Теперь мы бежали вместе!
     Дорога вывела из гарнизона на шоссе. Ехавшие грузовики, видимо уже не раз видевшие это солдатское испытание, не спешили и мы отдыхали, повиснув на их задних бортах, пока держали руки. Затем снова ноги вступали в работу и так несколько раз! Но вот дорога повернула к гарнизону. Теперь мы бежали как полагается. Бежали и   . . . вот он финиш!!!  Ура-а-а-а-а!!!!!  Играл оркестр, рукоплескали девчата, а мы, гордые своей победой, прежде всего над самими-собой,
довольные расхаживали у финиша. Подъехала машина и всю нашу амуницию принял старшина, а мы, налегке, с удовольствием, строем и с бодрой песней, отправились завтракать.
      У финиша меня  поздравил замполит. «Ну, как чувствуешь себя?»- спросил он внимательно. – «Да, представьте, нормально, тов. Подолковник!» - ответил я улыбаясь. Он крепко – по мужски пожал мне руку и сказал несколько тёплых слов в напутствие, за что я его сердечно поблагодарил.
      Бывают же такие спасительные сны… и такие замечательные люди!

                Венчание.

      Когда мне оставалось до призыва в армию недели две, во дворе дома, а было это уже в Симферополе, где теперь жила тётя Маруся, ну и я с братом, - её сыном, появилась некая особа, примерно моих лет. Она обучалась в так называемой «Лесной школе», т.е. школе для умственно отсталых детей. Они жили там в интернате, но
перед учебным годам их отпускали на месяц домой (у кого он был!).И вот эта «леди» вдруг «положила глаз» на меня. О, Господи! Я, конечно, разговаривал с ней, не подавая вида, словно не знал, с кем я имею дело. И вот, наконец призыв! Слава Богу, в это время они с мамой ходили на базар и . . . пока они ходили и выбирали продукты, я быстро ушёл на сбор в военкомат. Там задержки не было:  нас по-
садили на грузовики за 10 минут довезли до вокзала и . . . вскоре паровоз  дал прощальный гудок. Только тётя Маруся успела помахать мне вслед рукой.
      Приехали в часть, я стал укладчиком парашютов, от чего был счастлив, как никогда! Мы частенько ночевали не в казарме, а в парашютном хранилище. Это случалось тогда, когда полёты начинались ранним утром и первый самолёт взлетал с первыми лучами солнца.
      И вот, как то раз, заснув в парашютной на укладочном полотнище, я увидел, что стою в небольшой церковушке. Напротив меня та-самая, слабоумная леди в фате, в подвенечном платье. Хор из четырёх, таких же по возрасту девушек,но нормальных, поёт: - «Ты, невеста, перед кем стоишь, на кого глядишь?» Хотел «рвануть» бегом из этой богодельни, но  . . . ноги!  Они словно приросли к полу и не собирались подчиняться мне. Всё! Пропал!!  Неужели мне всю жизнь жить с этой полоумной, да ещё и вполне заурядной на лицо девицей?!!  Братцы! За что??!!!  Но, правда, у меня оставался один, последний выход:  когда священник будет спрашивать, согласен ли я взять её в жёны – ответить твёрдое  - «Нет!» Так и решил! И тут: - «Подъём!» Я вскочил, словно меня выпустили из ада!!
       Бывают же такие, счастливые, спасительные пробуждения!


                Катюша.
       
       Я был счастливее всех на свете, упивался полётами, цеплялся буквально за каждую минуту полетать. Так, однажды нас стрелков – радистов вместо полётов, отправили копать ямы под столбы для телефонной линии.  Наши ребята – учлёты летали по кругу с инструкторами и радисты в таких полётах, практически, необязательны. Вот нас и отправили, как говорится, «налево». А на Украине в сухую погоду земля – почти бетон! Её и ломом-то не возьмёшь! Но я ведь был уже тогда рационализатор и имел значок общества изобретателей и рационализаторов. Недалеко был колодец. Я предложил размачивать землю и потом её выгребать и снова размачивать. Мы спросили разрешения у хозяйки и она нам разрешила, даже ведёрко старенькое дала!  Таким образом, я справился с работой вторым. Яма была по всем параметрам в норме и старшина меня отпустил. Я тут же понёсся на промежуточную стоянку. Старший по полётам улыбнулся и сказал: - «Беги за парашютом! В свой экипаж садись!» Не теряя ни секунды, помчался доложить руководителю пролётов о том,что старший разрешил долетать( что тот тоже встретил улыбкой).Я помчался за парашютом и, как говорится,во мгновение ока был уже на старте. Улыбками встретили меня и наши курсанты – учлёты. И я долетал с ними аж два с половиной часа!
       Да, я был счастлив ... но в душе глубоко одинок. Ребята - мои коллеги, подшучивали надо мной, как над женоненавистником, но я просто не мог, как они:  выйти в увольнение, «цепляться» к девчонкам, у которых, кстати, уже могли быть свои парни. Я не мог навязываться. Навязывать себя девушке я считал просто неприличным, а как знакомиться – совсем не имел понятия. И вот, как-то, в воскресенье, сидел я в полковой библиотеке, которая была размещена в большой ангар – палатке и просматривал, от нечего делать, старые журналы.Ребята все, конечно, подались в увольнение – кругом много сёл, а я, как обычно отказавшись от увольнения, отводил душу чтением. И тут, словно яркий луч света ударил мне в глаза:  я увидел девушку в военной форме, в пилотке и …босую. Она шла по траве. «Вот она – мой идеал!!» - безапелляционно сказала мысль. Я дождался, пока библиотекарша выйдет за чем - нибудь и тихо, раз в жизни, украл этот лист журнала, быстро спрятав его за пазуху, захлопнул подшивку журналов и спокойно вышел из библиотеки. Придя в свою палатку, я стал рассматривать свою суженную, любоваться ею . . . Через неделю ребята из фотогруппы сделали мне большой( больше листа тетради!) портрет любимой, да не простой, а цветной! И ещё,по моей просьбе, один маленький, размером  9  х  12см. и тоже цветной.Теперь Катюша (так я её назвал), летала со мной в моём комсомольском билете. И вот, как то во сне я увидел её.  Её!! Она ходила по траве босиком, как я и видел на картинке. Это была именно рисованная картинка в журнале, а не фотография. Такой девушки просто не существовало в Природе! Но она была моей любимой.Катюша мельком глянула на меня и пошла куда-то. Глянула совершенно равнодушно и только раз. И . . . скрылась за лесопосадкой. Я проснулся.
       Разные чувства бродили в моей голове. «Вот тебе и любимая,родная на всю жизнь, лучшая во Вселенной и . . . хоть бы поздоровалась!» - Так ведь мы не знакомы! А подходить первой к парню, тем более, если не питаешь к нему ни каких чувств – какой смысл? И откуда ей было знать о моих чувствах к ней? Ну, даже если бы она и узнала об этих чувствах, так ведь ответных-то чувств у неё, совершенно очевидно – не было! И это было хорошо заметно.А!Пошли вы ко всем чертям, существа в платьях!! Проживу и без вас!» -Решительно дал я себе слово и ...  вскоре уснул. Но ... та, которая была у меня в комсомольском билете – та любила меня и её увеличенное изображение, бережно хранившееся у меня в солдатском чемодане –
тоже любило меня. Перед сном я даже беседовал с моей Катюшей ( в мыслях) и уже не чувствовал себя таким одиноким. И, тем не менее, фотография не способна заменить живого, любящего человека, прикосновения её руки, взгляда . . . Я это постепенно понял, но своей Катюше не изменил! Её портрет до сих пор хранится в моём альбоме,
несмотря даже на то,что много позже я встретил настоящую, живую любовь.Мы прожили с нею более 41 года, но злой рок отнял у меня любимую и теперь я к ней приезжаю на кладбище и сижу, порою по два часа, а то и больше. Ведь тут всё, что было мне дороже всего в жизни, да и во всём мире и для меня она всё равно жива. Жива в
светлой, ежеминутной памяти тех, счастливых лет, какими изволила наградить меня Судьба. Катюша моя перевоплотилась в Раюшку и больше 40 лет она была со мною. Это была Рая, не Катюша, но её прообраз. Прообраз не той,, которая, бросив на меня холодный взгляд, полный безразличия, удалилась в никуда. Это была настоящая любовь, которая во мне и поныне. И будет всегда!

                Два третьих прыжка с парашютом.

      В жизни каждого человека парашютный прыжок представляет нечто особенное, из ряда вон выходящее. Шутка ли, шагнуть в бездну открытой, самолётной двери, где зло свистит и воет ветер. А земля не так-то уж и далёко! И ведь нет у тебя ни каких крыльев, тебя не поддерживает надутый лёгким газом шар . . . ничего! Но ты всё равно прыгаешь, потому, что на тебе парашют. Даже два! Впереди на груди – запасной, а за спиной–основной – главные твои «крылья». И вот ты ступил в бездну!  Со страшной скоростью и злостью потянуло тебя вниз, будто неумолимая сила с яростью и злобным,торжествующим над тобой победу,остервенелым ветром,стремительно несёт тебя к земле. Но . . . у парашютиста, даже перворазника, крепкие нервы. Он знает, что сейчас его обязательно подхватит парашют.
      Так было и у меня. Я вышел из двери без всяких колебаний, хотя какая-то мыслишка мне в долю мгновения шепнула: - «Опомнись! Что ты делаешь?!  Ведь ты прыгаешь в бездну!!» Но, не обращая на неё внимания, я вышел из двери по всем правилам, хотя, если честно признаться, было до того жутко, что у меня невольно закрылись глаза. Тем не менее, я точно представлял положение своего тела в
пространстве.Открылся главный купол парашюта и я заболтался на подвесной системе, как сосиска!  Далее делал всё по инструкции, правда, на «круговую лямку», как положено, мне сесть так и не удалось.Пришлось приземляться «по кустарному». И ничего! Приземлился нормально. Упал, конечно, Но это не возбраняется инструкцией, а даже рекомендуется не стараться удержаться на ногах. Парашют мой потянул меня по  траве, но я, подтягивая нижние стропы, его остановил уже почти у самой лесопосадки. И встал. Есть первый в жизни парашютный прыжок! Есть повод гордиться собой (слегка!).
       На следующий день  - второй прыжок. Я и организм мой уже познали все ощущения прыжка, но . . .  глаза мои всё-таки опять закрылись. И снова – от ужаса. Но . . .  в конце-то концов, что- ж это, я так и буду прыгать с закрытыми глазами?! Позор!  Я поделился этим с инструктором – парашютистом, приехавшим на наши прыжки из Одессы. Он сказал мне: - «Ты – храбрый парень! Каждый раз перешагиваешь через свой страх. Но насильно себя открывать глаза не заставляй, а то потом,в затяжных прыжках лицо твоё будет изображать ужас.Привыкай постепенно!» Что было делать? Решил: привыкну всё равно и глаза откроются.
       Через неделю должен был состояться мой третий прыжок. Мы интенсивно укладывали прыжковые ( тренировочные ) парашюты.Работка нелёгкая! Утомлённый, я почти тут же заснул после команды «Отбой!». И вижу: я – в самолёте. На мне парашюты и выходить третьим. Однако, во сне все мысли текут плавне, оригинальнее, рациональнее. Я подумал: - Если мне страшно посмотреть открытыми глазами в тот мир, в котором я падаю, то, может быть, я смогу подсмотреть в узенькие щёлочки между веками глаз, что там делается.Вышел, сделал, как хотел и... оказывается - ничего страшного! А я боялся!! Тут нас подняли и мы, без всяких завтраков, пока ещё не наступила жара,загрузили в бортовые машины парашюты и всё парашютное хозяйство и выехали на широкое, колхозное поле, где прыгали всегда. И вот я в самолёте. Парашюты, уложенные мною – на мне. И прыгать мне третьим – ну всё – точно, как во сне! Даже солнце справа по полёту, как  виделось мне.  «Ну – думаю – сейчас я обязательно проведу эксперимент! Вышел и узенькими щёлочками глаз стал смотреть на мир в свободном падении и ... тут же открыл глаза полностью!  Оказывается, совершенно ничего страшного «снаружи» не было! Наоборот,мир был чудесно красив! Солнышко бежало по росистой траве и далеко - далеко было видно до горизонта! Купол раскрылся. Я, на этот раз, неожиданно легко сел на круговую лямку, а приземлился – даже не упал! Не было ветра. Вот вам и сон! Полезный, тренироволчный!
       Бывает же такое!
               
                Дом в тундре.

       Я увидел себя возле современного,пятиэтажного дома, сложенного из красного кирпича. Он одиноко стоял на возвышенном месте, а позади него, на удалении метров 300 была ещё возвышенность, поднявшись на которую, можно было увидеть ровную поверхность, поросшую мхами и другими травами, с множеством озёр, размером от обычной лужи, до озера среднего размера. Это была тундра! И пятиэтажка стояла среди тундры, только « под горой».К дому подходила надёжная, асфальтовая дорога. Она заканчивалась метров на 10 дальше торцевой стены пятиэтажки. Возможно – для
личного автотранспорта.
      Что интересно, в домах этого типа,фасад всегда расположен с противоположной стороны от подъездов и не имеет входов.Я прошёл посмотреть этот дом с фасадной стороны. Вдоль него шёл неширокий тротуарчик. А дальше, метрах в двадцати, был довольно крутой и высокий спуск в долину тундры,усеянную многочисленными озёрами,  мхами, невысокой травкой с белыми пушочками на коротеньких, зелёных стебельках – «тундровый «хлопок»! Дальше, до самого горизонта простиралась тундра. Странно было , что такой дом стоял одиноко, в большом отдалении от другого какого-нибудь жилья и на душе было странное, необъяснимое чувство. Безусловно, воздух тут чистейший. Но зачем так далеко, «за три-девять земель»,строить жилое здание?! Чутьё подсказывало мне, что принадлежит оно военным. Было уже начало осени и докучливые комары и мошкара исчезли. Тут в лоджию первого этажа вышел покурить человек.И он, как я и предполагал, оказался военным.По погонам–старший лейтенант.
Моё присутствие, как видно,ничуть его не смутило.Ведь здесь строжайший пропускной режим и, как шутят местные жители,сюда без спецпропуска только комары летают! Мы познакомились и разговорились. Прежде всего я спросил, почему этот дом так далеко
от каких-либо других. Он отвечал: - « А Вы Сами подумайте! . . . Вот, к примеру, началась война. По каким объектам будет бить противник,если, конечно,  наша ПВО не сработает, как надо? – Естественно, по точкам, где расположены вооружения и люди, им управляющие. А наш дом в 18 километрах, да ещё и под горой! Световое излучение,ударная волна – всё это пройдёт выше, скользя по ровной поверхности тундры и не заденет этот дом. А бить по жилому дому они и не станут. Что им в нём толку?! Их ракета стоит дороже,чем этот дом! А они – коммерсанты и деньги считать умеют». -  «Ну, а солдаты в казармах, гражданские, которые обслуживают войсковую часть? Те же повара, официантки, прачки, парикмахеры и т. д.?» - «Они живут в
гарнизоне. Сами не захотели сюда переселяться.  Но там для них есть хорошее бомбоубежище». - «Но ведь тянуть  на такое расстояние коммуникации: горячую и холодную воду, электричество. . .  Это же такая даль!» -  «Зато кочегарка воздух не портит!  Да для стратегических военных объектов Родина средств не жалеет!» -  «А детей в школу каждый день возить...вдруг дорогу заметёт! Это ведь Заполярье!»
Может такая метель подняться, что в двух шагах ничего видно не будет!». -  «У нас такая техника, что в любую погоду увидит всё, что надо! Снегоходы, например: они могут подниматься в гору под углом в 45 градусов,а кроме того,у них есть приборы, позволяющие видеть какой грунт под снегом, даже если вода! Эти снегоходы, к тому же и плавающие!  Так что  все, кому нужно – и дети, и военнослужащие, и «Скорая», если понадобится,доберутся к нам не более, чем за пол часа! Конечно, все магазины – в гарнизоне, но транспорт ходит туда каждые два часа и они всё успевают. Когда мы возвращаемся домой после службы, нас ждёт хороший ужин. Так вот и живём!» -  «Но,всё-таки,одинокий дом вдали от цивилизации,среди тундры ... как то странно выглядит. ...  И вот детский городок – весь деревянный. Почему?» -  «Да пытались тут сделать обычным способом, да ведь здесь вечная мерзлота! Забьёшь железную стойку, а летом солнце как даст до + 35-ти! Нагреет металл и там в глубине тоже начинает таять – и стойки расшатываются. Потому и решили делать всё деревянным.
Неплохо получилось! И солнце теперь не рушит наше строительство для детей!» -  «Ну, а дом-то ваш, конечно на сваях?» -  «Разумеется! А подвал у нас прекрасный! Мы его оборудовали под спортзал.  Занимаются все – и взрослые, и дети! Семьями прямо приходят!» -  «Но, вот, как я посмотрю, фасад дома почему-то смотрит на север. А ведь солнца больше с южной стороны». -  «Да зимой тут солнца нет вооб-
ще. Сами знаете – Заполярье! Полярная ночь почти три месяца в году, а летом солнце вообще не заходит и северная сторона освещается им почти так же, как и южная». -  «Ну, а грибки, охота ...  как с этим?» - «Есть тут у нас, прямо под боком и грибы, и ягоды. А на охоту мы во-о-о-н туда, прямо, чуть подальше ходим». - «И как?» - «Да как когда! Но, в основном, без дичи не приходим ...Ну, мне пора. Счастливо!» - Попрощался старший лейтенант со мною, докурив папироску и скрылся за дверью.
       И, всё-таки , этот одинокий дом в  заполярной тундре оставил у меня в душе смешанное чувство. Окна, в которые можно видеть только безбрежную тундру – «страну миллиона озёр», вызвали у меня нечто похожее на сострадание к людям, там проживающим. Это – защитники наших северных рубежей. И они переносят, согласно Устава ВС,все тяготы и лишения военной службы, а с ними – их семьи – преданные и
любящие жёны и дети. Да и не на всю жизнь им там обретаться:  воинские части, через определённое время, меняют дислокацию, так что этим и мамам, и детям, да и их отцам будет, что вспомнить!  И когда придёт приказ о передислокации, многие женщины, да и не только они утрут прощальную слезу с глаз. Где ещё найдёшь место, когда ягод россыпи совсем рядом: голубика, морожка, костяника. А грибов!  Отойди чуть дальше и вот тебе и маслята, белые грибы, сыроежки, грузди ... А рыбки захотелось, иди к ближайшему более, или менее крупному озеру и через час придёшь
с полной сеткой самой разной рыбки! Поищи-ка ещё такую сторону! Тут подошёл гарнизонный автобус и из него стали выходить ребята: школьники, женщины с покупками, а я . . . проснулся.
        Но этот одинокий дом в тундре мне запомнился. Может и наяву есть у нас в стране такие дома на крайнем севере?
 
                Третья мировая началась!

      Ночь. Чёрное, беззвёздное небо. Я увидел себя стоящим на улице возле двухэтажного, деревянного здания старого Сыктывкарского аэропорта. На улице – ни души! И только чёрные окна – ни огонька ни где! Только в некотором отдалении от бывшего здания Аэропорта, на улице догорал всеми брошенный, одноэтажный, деревянный дом, в котором, наверное, ещё днём жили люди. Теперь здесь никого не было. И ни кто не собирался этот дом тушить. Где хозяева? Где пожарные? Куда вообще подевались все люди?! Решил идти к новому Аэровокзалу. К моему удивлению, уже издали увидел его чёрные контуры без единого освещённого окна. В этот момент моё внимание привлёк шум, похожий на работу реактивных двигателей. Глянув в ту сторону, я сразу увидел несущихся с сумасшедшей скоростью, словно две стрелы, пару истребителей в строе «пеленг».Передние, носовые обтекатели у них были раскалены до красна! «Вот это – скоростуха!! - подумал я. – Почти сразу после взлёта набрать гиперзвуковую скорость!  Эти то уж дадут «прикурить» противнику, кто бы и какой бы он ни был!» Но . . .  они шли оттуда, где никогда не было ни каких аэродромов! Вот это действительно камуфляж! Где-то,глубоко под землёй целая стоянка самолётов со всей необходимой техникой обслуживания и жилища для лётчиков  технического состава.А может все они там жили семьями?!Склады горючего,вооружений
и прочее. Сколько всего! А взлетали они не иначе со спецкатапульты! Повидимому на грузовом, техническом лифте их подняли уже на катапультах. Команда и красной молнией – в небо, на врага! А наведение, повидимому, им будет со спутников. Всё ясно.
     Истребители скрылись так же внезапно, как и появились. Облачность низкая и они мгновенно ушли в облака. Ну, всё ясно! Мне всё равно надо идти в здание аэровокзала. Безусловно, там соберутся все. Но интересно, где будут садиться истребители после выполнения задания? Уж не у нас ли?! Хоть посмотреть на это чудо техники! Даже издали – и то интересно! Да, у них там в Архангельской, да Во-
логодской областях своих аэродромов – хоть отбавляй! Между тем, несмотря на то, что я внимательно вглядывался в горизонт, когда это позволяли постройки,чутко прислушивался, но ни огненных сполохов,ни отдалённого гула я не слышал.  И вдруг вижу: далеко,с набором высоты понеслась пара новейших истребителей с раскалёнными носами. «Да, вот это скорость!! – думаю. – Такие уж не подведут! Да и попробуй, попади в такой самолёт, летящий на пяти звуковых скоростях!! Сейчас они дадут «Дяде Сэму»! Сразу задумается, стоило-ли начинать войну! … И проснулся.                В мире был мир! А днём, проходя мимо дома,который я в ночь видел сгоревшим, теперь увидел его стоящим, как ни в чём не бывало! На окнах – красивые шторки, а в огороде возилась хозяйка.
      Как хорошо, что нет войны!

 
                Конец первой книги.







Все сочинения Льва Паркова                                                     На главную