Сайт Михаила Строкова
Фантазии судьбы
Родился 2 ноября 1935 года в деревне Лудони Стругокрасненского p-она Ленинградской, а ныне Псковской области. С раннего детства мечтал об авиации. По призыву в армию был направлен в ВВС, где служил в полку фронтовых, реактивных бомбардировщиков Ил-28 вначале укладчиком парашютов, а затем, закончив годичную, военную школу стрелков-радистов, летал в составе экипажа Ил-28. По демобилизации, пройдя переподготовку, летал в качестве бортрадиста Гражданской авиации самолёта Ил-14 в районах крайнего Севера, Заполярья и Арктики. Так же летал на самолётах Ли-2 и даже Ан-2.
Писать начал с детства, но лишь для себя. Активно сотрудничал с прессой в качестве внештатного корреспондента районных, краевых и республиканских изданий.Сотрудничал и с центральной прессой.Выйдя на пенсию, организовал в пос. Солнечнодольск юношеский, авиаспортивный клуб, где подготовил более 300 парашютистов-перворазников. Многие курсанты клуба стали пило¬тами и штурманами.
Настоящая повесть - первая «проба пера» автора в этом жанре. Она во многом автобиографична. Ряд описанных событий имели место в действительности. Главное же - большая любовь описанных персонажей и, в первую очередь, главных героев этой повести. Сам автор более 40 лет прожил с любимой женщиной в большом счастье, но ... Судьба оказалась неблагосклонна к нам и отобрала любимую, отправив туда, откуда нет возврата. Но любовь и верность не умерли!
Любовь не умирает! Никогда.
Глава 1.
Большая перемена.
Решение наконец-то было принято и,как-говорится,обжалованию не подлежало. Стало ясно до конца что ни какой перспективы улучшения наших с супругой отношений, хотя-бы до мало-мальски терпимых нет и не будет никогда! Сколько раз,переезжал я из семейного дома с вещами на частную квартиру,полный решимости на этом закончить семейную каторгу,но всякий раз потом возвращался,упрекая себя что всё-таки ещё не всё сделал для сохранения семьи,находя-таки неиспользованные методы подхода к ней и возможности поправить положение. В один из таких отъездов мы даже развелись по суду,но я всё не шёл в ЗАГС оформлять развод окон¬чательно, считая что надежда на лучший исход всё ещё есть,пусть и маленькая. Мы опять сошлись ... но последний скандал поставил,наконец,всё на свои места и расставил все точки над i. Да и сколько,в конце-концов,можно было терпеть грубость и матюги в своём доме,кавардак и шапки плесени на сковородках в нетопленной комнате при возвращении из рейса,пренебрежение и пьянство супруги?! Участь несчастной жены при пьянице-муже меня ни как не устраивала и я решился,наконец-то, разрубить этот «гордиев узел»!
Хозяйка моей новой частной квартиры оказалась доброй,улыбчивой женщиной. Муж её работал шофёром на грузовике и к положению моему отнёсся с пониманием. Мужчины всегда поймут друг-друга!
Та весна и впрямь выдалась для меня необычной,полной душевных катаклизмов: окончательный разрыв с женой,с которой там остался мой первенец-сын Сашок - крушение первой моей семьи после пяти лет бесплодных попыток найти «точки соприкосновения», оформление «Свидетельства о расторжении брака» и,в довершение всего - кончина отца после непродолжительной болезни. Поистине - чёрная весна! Так и думалось: каких ещё «сюрпризов» ждать от неё? По крайней мере уж на что-либо хорошее надеяться безусловно не приходилось!
Прошло менее двух недель со времени похорон отца. У меня выдался свободный от полётов день и я решил привести его могилу в должный вид. Больше сделать это фактически было некому. Его жена - моя мачеха,убитая горем,вела приём больных в городской поликлинике,брат (её сын) учился в мединституте в далёком Ленинградец сестре (тоже по отцу) - школьнице было вообще не до этого,да и что и как тут делать она просто не имела представления,да и не смогла-бы. Конечно,моя добрая мачеха могла и нанять кого-нибудь для этого,но разве чужой человек станет там всё так,с душой делать как сделает близкий,родной человек?! Надо было убрать поблекшие венки и цветы,выровнять могильный холмик,а кроме того захотелось ещё обложить его дёрном. Взяв две бутылки лимонада и пару пирожков с ливером,я сел а знакомый автобус и скоро был на месте. Кладбищенский сторож жил с семьёй прямо «на месте своего производства» в небольшом домике, повидимому собственной постройки. Тут же,но за пределами ограды кладбища,он«поднял целину» и сажал картошку. За этим занятием я его и застал. Поделившись своими планами,я попросил у него штыковую лопату и пошёл приводить их в исполнение. Идти было недалеко. Погодка выдалась замечательная: ласково светило солнышко,по голубому небу плыли редкие,светлые кучевые облака,лёгкий ветерок чуть шевелил верхушки печальных, кладбищенских сосен и елей,прохладным дуновением касался лица. Казалось сама Природа благоприятствовала мне в моём стремлении выполнить долг перед отцом. Проходя к месту где покоился отец,я обратил внимание на совсем ещё свежую могилу. Она была богато убрана множеством красивых венков и живых,едва увядших, цветов. С очень хорошей,художественной фотографии,вделанной в красивый,под-мрамор,памятник, глядела на меня мечтательным взглядом красивая девушка. «Кузьменко Елена Никола- евна» - прочитал я. Сопоставив обе даты,начертанные ниже,я без труда определил что прожила она всего 21 год. «Бедная девчонка! - подумалось мне. - Вот ведь Судьба! Так рано уйти! Что-же случилось-то с тобой?! Да, кладбище,как отец говаривал,действительно место скорби. Что поделаешь?» - и я пошёл дальше делать то,для чего сюда пришёл.
Прежде убрал все венки ( их тоже было немало ) и искусственные цветы,отнёс на открытое место подальше от деревьев и могил и там поджёг.Вопреки моим сомнениям загорелись быстро и дружно. Столб огня поднялся,гудя,метров на пять,а то и выше. Никогда не думал что всё это так сильно горит! Не зря сторож предупредил меня! Да. Вот и прощальный салют тебе,отец,Воин,прошедший две войны!Покончив с этим,я подравнял могильный холмик.Печальный холмик - всё,что осталось от отца.Затем за оградой кладбища,которая была в двух шагах, нарезал дёрна и аккуратно обложил им могилу. Всё! Дело было сделано. Я достал из кармана перочинный ножик,захваченный специально что бы открывать взятые бутылки,открыл одну из них и присел усталый на лавочку за простенький,деревянный столик, вынул пирожки. Время было помянуть родного человека,которого я так любил,да и подкрепиться заодно. Стояла полная тишина. Её не зря называют кладбищенской. Только где-то в отдалении печально пела какая-то птичка,да еле слышно звенели редкие комары. Но мне они не досаждали - антикомарин,которым я,придя сюда,обработал лицо и руки,надёжно их отпугивал. Я стал наливать в пластмассовый стаканчик лимонад,как вдруг до слуха моего донёсся отдалённый,женский крик:-«Помоги-те-е-е!!» Это был явно молодой голос,пожалуй даже девичий.Он был полон отчаяния и ужаса. Я вскочил.«Вот тебе и ещё "подарочек" «подарочек» этой,чёрной весны! Не хватало только увидеть как насилуют! А может, пока я бегу,ублюдок успеет и убить её?!!» - неслось в голове. Схватив лопату,я поспешил на голос. Пробегая мимо знакомой,свежей могилы девушки вновь услышал тот-же крик. Но он ... шёл как-бы из-под земли!! Я остановился. Может ошибся? Крик повторился. Теперь было ясно: он шёл точно из-под земли! Я замер,скованный ужасом. Чувствовалось что волосы на голове становятся дыбом. В детстве мы любили в ребячьем кругу рассказывать и слушать всякие «страшилки» и всё больше про мертвецов! Чего только там было не наслушаешься! Аж после, вечером было боязно глянуть в тёмное окно. А потом «Бежин луг» Тургенева,позже Гоголь,у которого полно жутких историй и всё про мертвецов,да нечистую силу! Я стоял и чувствовал этот,охвативший меня ужас,в каждом суставе,в каждой клеточке тела. Крик,между тем,снова повторился. Он шёл как-бы прямо из-под ног. Он взывал о помощи.
Лётчики - люди особого склада. В любые,даже самые страшные минуты,рассудок продолжает работать,а лётная привычка держать себя в руках не даёт впасть в па¬нику. «Спокойно! Спокойно,дурак!! - неслось в голове. - Во-первых сейчас не ночь. Во вторых: всё это вообще сказки! Ты - мужчина! Лётчик! Взрослый, сильный, образованный человек. Да ещё с лопатой! ... Постой! Ведь не иначе она там живая!! Такая чудесная девчонка там, в темноте, почти без воздуха (много ли воздуха в гробу?!) ... Так ведь она там действительно умрёт! Нет! Нет!! Ни за что!!! «Лена, ты жива?!!»- закричал я, даже не обратив внимания на глупость заданного вопроса с заранее ясным ответом. - «Да, да, я жива - послышалось из-под земли. - Трудно дышать». - «Ленка! Слушай! Ни какой паники! Хочешь жить - дыши через раз. Береги воздух, как можешь! У меня в руках лопата. Я сейчас тебя быстро откопаю!!» - кричал я, уже отшвыривая спешно в сторону венки и всё прочее. Земля, к счастью, оказалась мягкой. После похорон, видимо, ещё не было дождя. Но надо было выложиться, что называется, «на предел». Безмерно дорога была каждая секунда! Я даже не стал терять время на то, что бы сбросить пиджак. И, тем не менее, было ясно, что один могу не успеть. А потому, не прерывая работы, стал громко звать сторожа.Я знал что кресты, памятники, ставятся в ногах и копать начал с противоположной стороны. Дыхание стало словно на беговой, километровой дистанции, сердце бухало в груди как молот, пот заливал и резал глаза - работать приходилось уже нагнувшись! Прибежал сторож: - «Что ты?» - «Давай быстрее лопату! Там живой человек! Девушка!! Скорее!!» - «Ах, мать твою за ногу!» - охнул сторож и бросился бежать к себе. Скоро он вернулся, неся штыковую, совковую лопату и лом.Вдвоём работа двинулась в три раза быстрее. «Лен, ну как ты там?!» -окликнул я её,тяжело дыша.Сторож даже приостановился. - «Воздуха не хватает. Очень трудно дышать». - отвечал её уже более близкий голос. - «Молодчина! Держись! Мы уже близко. Только без паники! - говорил я, стараясь придать го;юсу бодрость и уверенность. - Нам осталось совсем чуть-чуть! Теперь дыши что есть силы! Выбирай весь кислород!!»
Сейчас оба землекопа дышали как паровозы. Мягкая, ещё не слежавшаяся земля поддавалась легко и, это было большой удачей. Сторож, чувствовалось, был профес-сиональным землекопом. Я вообще впервые видел, что бы так копали! «Ой, скорей, пожалуйста!» - послышался уже совсем близкий голос Лены. - Я задыхаюсь!» И в это время носок лопаты сторожа гулко ударился о твёрдую преграду. Гроб!! «Дай совковую!» - крикнул мне мастер. - Я кинул, а он профессионально поймал это орудие труда и сдвинул в сторону землю. Обнажилось красное пятно. Обшивка! Только бы успеть!! «Дочка, отодвинь голову в сторону! - громко скомандовал сторож. - Отодвинула?!» Я со страхом и надеждой замер. - «Ага». - К моей несказанной радости ответил её слабеющий голосок. И тут мастер осторожно, но с силой ударил остриём лома чуть наискось, в сторону торца гроба, сантиметрах в десяти от него. Раздался треск дерева. В красной обшивке образовалось отверстие. За ним что-то белое, похожее на вату.Ещё мощный и осторожный удар рядом по прямой, ещё, ещё! Несколько ударов и отверстий в одну линию. Мастер перевернул лом другим концом. Этот конец был похож на большую, заточенную отвёртку - пешню. Два осторожных удара и ряд отверстий превратился в прямую линию. Ещё два хороших удара в направлении торца гроба, вдоль волокон невидимой ещё доски и кусок её слегка провис внутрь. Сильные руки мастера сорвали материю, скрывавшую доску. Он поддел её пальцами и отогнул кверху. Там действительно оказалась вата, но простёганная. Она была немедленно им вырвана, однако, на пути к спасению страждущей оказался натянутый, белый атлас!Он, естественно, не был пробит ломом и, что бы его разорвать просто не за что было ухватиться. «Ножик есть?!» - спросил мой бригадир. - Я тут же вынул из кармана и, быстро открыв лезвие, подал ему перочинный нож, который взял сюда открывать бутылки. Мастер торопливо схватил его, спешно нагнулся и лёгкий звук разрезаемой материи возвестил что первый, главный этап нашей миссии пройден. Но как она?!!Не задохнулась там уже?! Может без чувств! «Лен! Ну как ты, а?!» - тут же спросил я с беспокойством и тревогой. - «Воздух пошёл ... ой, как хорошо!» - отвечал её слабенький голосок. И голос этот был нам обоим с моим бригадиром как награда, лучше любой музыки на свете! Он возвестил победу Жизни над Смертью. «Ленка! Молодчина!! -забыв обо всём на свете,орал я во весь голос, не хуже любого футбольного болельщика, команда которого только - что, забив победный гол, стала чемпионом мирового первенства. Но тут ставка была куда выше - мы выиграли человеческую жизнь и это не сравнить ни с каким первенством! А «бригадир» мой с улыбкой взирал на меня. «Теперь отдыхай. Мы тебя вызволим!» - торжественно закончил я, чуть придя в себя.
-«Я подожду, потерплю ... Теперь подожду». - отвечал её слабенький, но уже успокоенный голосок. Тут я уловил запах сильно «надышанного» воздуха. «Боже, как она только действительно там не задохнулась?!» - подумалось мне. Мы с напарником стояли и глядели друг на друга. Его лицо тоже светилось радостной улыбкой. Спасли! Успели - таки!! Да ещё такую молодую, красивую, которой жить да жить! И лишь тут я почувствовал, что одежда липнет к телу. Оба мы были мокрыми от пота - хоть выжми! Ещё бы! Такой «копальный» спринт! И теперь можно было чуть перевести дух ибо работка ещё предстояла немалая. Познакомились. Сторожа звали Иваном Даниловичем. Мы с ним тут же разделись до пояса, выбросив наверх наши вымокшие от пота одёжки, а наша спасённая в это время приходила в себя,насыщаясь живительным, древесным кислородом. Отверстие Данилыч ей прорубил с папиросную пачку, но нам этого показалось маловато. «Дочка, ещё подвинься. Я тебе твоё окошко расширю немножко». - Обратился наш мастер к нашей спасённой, почти в стихах.-«Сейчас - ответила наша затворница. ... Уже!» Данилыч мощными ударами лома расширил для Лены «окно в мир» до размеров носового платка (мужского, конечно!) «Ну, как тебе?» - спросил я нашу, теперь уже временную, узницу. - «Совсем хорошо - отвечала она. - Лежу, дышу». - «Вот и умница!» - похвалил её Данилыч и ко мне: -«Ну, ты теперь стой «на посту». Ничего не трогай. Грунт рыхлый, может обвалиться. А я пойду, схожу за топором, да лесенку надо принести. А потом эту землю быстренько скину и тогда, уже вместе будем заканчивать». С моей помощью он быстро вылез наверх и удалился. А мы с Леной перекинулись несколькими фразами. Она даже помахала мне рукой из своего «окна». Я нагнулся и взял её ладошку. Она была прямо ледяная! Но теперь, без суеверного, глупого страха, я взял её в свою, нежно и осторожно пожал и почувствовал её ответное, едва заметное рукопожатие, а потом чуть погрел между ладонями и ласково погладил беленькие пальчики. Так хотелось, почему - то, поцеловать их ... но я не решился: ещё как-нибудь не так истолкует! «Так тебя зовут «Володя?» - спросил Леночкин голос. - «Да - ответил я. - А откуда ты меня знаешь?».
- Так ты же сам Данилычу представился. - ответила Лена.
- «А-а-а! - протянул я.-Понятно. А ты внимательна!»
Тут послышались шаги. Леночка высвободила свою руку из моей и ручка её поспешно скрылась в квадратике «окошка». Тут подошёл Данилыч с топором и лесенкой: - «Ну, продолжим?!» Он вновь осторожно спустился ко мне и стал аккуратно выбрасывать рыхлую землю совковой лопатой. Меня отправил наверх. И там я работал по его указаниям. «Ну, как, Леночка?» - между тем спрашивал я бодро. - «Лежу,дышу. Жду». - отвечал её слабенький,но теперь уже успокоенный голос. А мы продолжали. Что бы освободить «узницу» пришлось своротить памятник. Мы его положили навзничь. Надо было вообще выбирать землю до уровня где крышка смыкалась с гробом. И хотя теперь угроза жизни нашей спасённой миновала,желание поскорей увидеть её придавало нам силы. Открылось, как говорят спортсмены,второе дыхание. И вот наконец мастер стал осторожно вталкивать лезвие топора под крышку.«Лен! Лежи по центру!»- предупредил я. - «Хорошо,Вова».-ответил уже так знакомый голос. Данилыч поманил меня подойти к нему поближе,сам - же встал с торца ,напряг усилия и крышка со скрипом припод- нялась.Я тут же подхватил её,стоя над гробом на растопыренных ногах. Ещё дружное усилие двух мужчин и мы подняли то, что скрывало от нас спасённую. А она чуть зажмурилась и сразу согнула ноги в коленях - первая проба свободы! Наконец-то свобода! Такая желанная!! Пока она вновь привыкала к свободе,мы с Данилычем окончательно оторвали и выбросили наверх продырявленную крышку с опасно торчавши- ми из неё гвоздями. Теперь мы ,наконец-то, получили возможность посмотреть подробнее на нашу спасённую. В белом,свадебном платье,белых,новеньких туфельках,в фате... прямо-таки настоящая невеста! Хоть отсюда прямо в ЗАГС ! Я снова тронул руку бывшей «покойницы». Леночка глядела на меня. Рука её была ледяная и белая как бумага. Таким-же было и лицо. И впрямь покойница - ни дать,ни взять! Однако на этом мертвенно-бледном лице навстречу мне засветилась улыбка. «Ну,сядем?» - предложил я. Она радостно кивнула и протянула мне свои слабенькие руки. Бережно взяв их,я осторожно поднял Лену с уготованного ей вечного ложа. Данилыч спросил:
- «Ну,а встать ты сможешь,дочка?» - «Попробую» - бесстрашно ответила Лена. Мы оба легко подняли её на ноги,но наша спасённая оказалась так слаба,что едва держалась стояща при том только с нашей помощью. Вот была картина: три человека на дне могилы топчутся в открытом гробу по его белоснежной,мягкой подстилке,да при том двое из них в грязной обуви. «Ой,Вова,упаду сейчас!» - забеспокоилась Лена. Я подхватил её на руки. Ручки девушки - ледяные,тонкие - обхватили,при этом,мне шею. И я почувствовал на себе её дыхание. Нет,не ледяное,как в «страшилках»,чуть- -чуть тёплое. Но всё-же тёплое! Дыхание жизни! На руках у меня был настоящий, живой человек,а точнее - человек,возвращающийся к жизни. Лена оказалась удивительно лёгкой. «Знаешь,Володя, сейчас давай мне свою красавицу - сказал Данилыч - а сам иди наверх,я тебе её подам». Я выкарабкался из ямы и нагнулся. Данилыч легко поднял Лену. Крепко взяв протянутые вверх руки девушки,я осторожно поднял из могилы нашу спасённую и сразу взял её на руки. Худенькие ручки её опять обвились вокруг моей шеи. Лена поглядела туда,где только-что была и поспешно отвернулась: - «Отнеси меня подальше от этого места - тихо попросила она. - Не хочу его видеть». Осторожно шагая,я понёс в сторону нашу хрупкую драгоценность. А девушка почему-то неотрывно смотрела на меня. Прямо глаза - в глаза! Смущённый таким её вниманием,я продолжал нести это еле живое,но безусловно прекрасное создание. И снова лицо моё уловило её дыхание. Дыхание жизни. Спасённой жизни! Жизни,победившей всем смертям назло!
... Однако,что она на меня так пристально смотрит? Что во мне уж такого особенно- го?! ... Господи! Я чувствую - что-то начинается в моей душе ... Что-то непонят- ное,неподвластное мне самому! Таким взглядом меня в жизни не одаривала ещё ни одна женщина! Сердце почему-то забилось чаще. Но почему,я и сам понять не мог.
Мы отошли метров на пятьдесят и я осторожно усадил мою пострадавшую на свежую травку возле заросшего холмика заброшенной могилки. Но даже сидеть Леночка была не в силах и привалилась к холмику спиной. Она была теперь в полусидячем положении. Показался выбравшийся из ямы Данилыч. Подошёл. «Ну что,дочка,будем жить?!» - весело обратился он к Леночке. - «Спасибо вам,дорогие мои! Вы спасли мне жизнь - тихо промолвила Леночка. - Я буду ...» - и вдруг разрыдалась.
- «Ну вот! И ручейки потекли! - с доброй улыбкой ласково укорял её Данилыч. - Теперь уже всё страшное позади! Долго жить будешь,помяни мои слова. Ещё деток нарожаешь». Но Леночка рыдала в голос. И с рыданиями этими покидал её весь тот ужас,который она только-что пережила. «Данилыч! - обратился я к напарнику. - Пожалуйста,вызови скорую сюда. У тебя ведь есть там телефон?» - «Да,да.правильно. Я сейчас!» - ответил он и поспешно удалился. А я взял и прижал к себе эту головку,сотрясающуюся в рыданиях,головку в фате и стал ласково гладить,от всей души стараясь помочь бедной дивчине преодолеть её теперешнее состояние: - «Ну,ну ... поплачь,поплачь ... Того,что ты сейчас пережила на десять мужиков хватило-бы! ... Всё теперь хорошо ... теперь всё позади ... всё прошло ... уже прошло. Перемелется - мука будет!
... Ну,солнышко наше ясное,весеннее ... радоваться надо! ... Посмотри,какой чудесный воздух,изумительный,свежий! А день какой,погляди ...Послушай, как птички поют. Они вместе с нами радуются!» Леночка притихла,чуть погодя подняла на меня своё заплаканное лицо и опять как-то по-особенному смотрела и смотрела. Взгляд этот, казалось,проникал в самые глубины моей души. И я как-то невольно улыбнулся ей.А сердце моё вдруг забилось от безотчётного волнения,словно сейчас должно было произойти что-то очень важное и серьёзное в моей жизни. Но что?! «Я люблю тебя, Володя, - вдруг тихо произнесла девушка.. - Люблю на всю жизнь ... только тебя одного ... первый раз в жизни». Она умолкла,неописуемо глядя мне в глаза и, пови- димому,ожидая ответа. Но я ... Вот уж чего не ожидал,того не ожидал! Да и ожидать - то не мог! К тому же ещё здесь,в подобной обстановке. Таких слов в свой адрес я вообще не слыхал. Ни от кого и никогда! В юности и отрочестве я был глубоко одинок. Ни близких друзей,ни тем более,подруг не было у меня никогда. Я вообще очень трудно сходился с людьми. Было всего два случая в моей жизни когда на меня мои сверстницы обращали внимание,но увы - я к ним был совершенно равнодушен,а те, что мне нравились ,были абсолютно равнодушны ко мне. И таких было - всё женское население страны в диапазоне моего возраста,хотя внешностью я обладал отнюдь не Квазимоды. А как нужен был мне друг тогда в моей суровой,подчас беспощадной жизни,друг верный,внимательный,понимающий меня как никто другой! Как я хотел! его,как ждал! И всё напрасно. Один за другим проходили годы и не было,не было не то,что даже «света в конце моего тёмного жизненного туннеля»,но и слабого,хотя-бы слабого намёка на появление такого «света». Сколько мечтал я о друге таком и,уж если совсем честно,конечно-же о подруге! Подруге жизни. Однако мечты оставались мечтами. Даже форма лётчика сперва военной,а потом Гражданской авиации не ока- залась способной изменить что-то к лучшему в моей личной жизни и я уже понял окончательно что так будет всегда,что одиночество - мой удел до конца жизни. И тут вдруг... Здесь,на кладбище,нежданно-негаданно! В один миг весь свет перевер- нулся для меня. Такая сверхчудесная девчонка и вдруг эти заветные слова ... И не кому-нибудь,а мне! Мне!! Я был в полном замешательстве. И вдруг неожиданно для себя - самого сказал до дерзости смело: - «И я тебя - тоже». Леночка внимательно глядела мне в глаза своими голубыми «васильками». А у меня почему-то подступил к горлу комок и сами-собой потекли слёзы. Стресс что-ли сказался?! Словно младенец я уткнулся Ленке в плечо. Теперь уже она ласково гладила меня. Её слабенький голосок говорил мне такие слова,каких не говорил ни кто и никогда. И тут до моего сознания стало доходить что ведь эта девушка,ещё совсем слабенькая после всего перенесённого,приковала к себе моё сердце. И ведь как крепко: навсегда! Совладав наконец-то с собой,я поднял лицо и встретил её улыбку. Так улыбаются только любимым! Так неожиданно сбываются мечты. Мечты всей жизни! Несбыточные мечты! Наши лица неосознанно стали сближаться и губы нашли друг-друга. Её,теперь уже чуть розоватые,упругие губки были прохладными,удивительно приятными и ... солоноватыми от её слёз,да наверное и от моих - тоже. Когда закончился наш первый поцелуй моя (теперь уже моя!) Леночка встретила меня лучистой,любящей улыбкой. «Лен,у тебя наверно есть парень - спросил я её. - А как теперь с ним?» - «Ты,Вова,моя первая любовь - отвечала она. - Ты спас мне жизнь,но не думай,дело не в этом. Вот вдумайся: ведь такая встреча наша - это Судьба!» - «Ты права - согласился я. - Не окажись я сегодня здесь,да ещё и время ... Точно,это Судьба,Ленка,наша Судьба!... Но всё-же, был у тебя парень всё-таки? Я просто так,интересуюсь,в порядке сочувствия ему».-«Да нет-же,Вов,не было ни кого у меня! ... Пытались ухаживать. Но я к ним ко всем равнодушна была. Меня в классе даже монашкой прозвали. Не веришь - маму спроси!» - «Да верю,конечно-же верю» - успокоил я её. «У тебя платочка нет носового? - спросила Леночка. - А то всё лицо мокрое ...да и у тебя - тоже ... сейчас Данилыч придёт - неудобно будет». Я с готовностью вынул из кармана брюк вчетверо сложенный носовой платок. «Ой,Вов,он-же мокрый у тебя ... и весь солёный». - удивлённо протянула Лена. - «А действите- льно,Лен,я же весь вымок до нитки. Пот! Только сейчас вон чуть подсох. Такая работёнка выпала». - «Вот это да! - протянула Лена.- Бедный! Досталось вам из-за меня!» - «Ничего,пустяки! - весело отвечал я. - Высохну,выстираюсь, отглажусь ... главное - ты жива! Сейчас принесу куртку. Там тоже у меня платок. Он-то уж намокнуть не успел. Да и пить хочется страсть! - «И мне - отвечала моя девочка. - Только не долго,Вов,ладно? Я не хочу без тебя».-Я быстро ... а слушай,Лен,может пойдём в нашу оградку,сядем на лавочку,за столик?
-А я-же не смогу идти.
-Да я понесу тебя!
-Ты и так устал из-за меня. Я ведь тяжёлая!
-Ты? Тяжёлая?! Да ты просто невесомая!
С этими словами я легко поднял мою Судьбинку и понёс к оградке где покоился отец. Лена глядела теперь уже почти без страха на то побоище,что осталось от её могилы. На дне виднелся гроб с затоптанной грязной обувью,мягкой подстилкой и опущенной прямо в него деревянной,видавшей виды, лесенкой. Кругом были разбросаны комья земли,поодаль валялись многочисленные,почти забросанные землёй венки,кое где из-под комьев земли жалко выглядывали чуть увядшие,живые цветы ... Леночка увидела и поваленный навзничь памятник со своей фотографией. «А я думала: откуда там,наверху знают как меня зовут! Но ты,Вовка,молодец! Твой твёрдый, уверенный голос,такой бодрый,успокоил меня там,в темноте. Я почему-то сразу поверила: ты меня спасёшь. Обязательно! Твоё «дыши через раз» ... и я действительно старалась. Но вот под конец очень было трудно. Уже стала задыхаться! Чувствую: теряю созна- ние ... а ты: - «Дыши что есть силы,используй весь кислород!» И я задышала вовсю,как только могла. И ты знаешь - легче стало! И вдруг удар сверху по крышке. Думаю: - «Господи! Докопались! Неужели умру на последних секундах?! Нет! -думаю-
-моих последних секунд я не отдам! Разозлилась! А аут Данилыч: - «Двинься в сторону». - Собрала все последние силы и отодвинулась. И вдруг: бац!! бац!! Ещё,ещё!! Треск ... и вижу свет начал проглядывать. А воздуха всё нет!! И тут Данилыч твоим ножом: р-р-р-р и ... струя свежего воздуха! Сразу-же полную грудь набрала! И свет такой яркий - яркий,аж глазам больно стало! Ой,Вовка,как я вдохнула этот чудесный воздух! На все лёгкие вдохнула,потом ещё,ещё!! И сразу лучше стало. «Ну всё - думаю-теперь я точно спасена! И успокоилась. А вы ещё со мной говорите ... И воздух ... всё живительнее ...такой замечательный,как сама жизнь!» - закончила моя спасённая. «А ты знаешь,Лен,я тогда нагнулся - ну когда Данилыч тебе «окошко» проделал и вдохнул твоего воздуха - так это-же немыслимо! Я поразился: как ты там всё-таки выдержала! Не иначе ты спортсменка,а?» - «Да нет - отвечала Леночка. - Но люблю лыжи, летом люблю на лодке кататься,а так,спортом ни каким не занимаюсь. Даже зарядку утром под радио не делаю». Тут я занёс её в дверь оградки и бережно опустил на лавочку. «Вот тут мой отец. Дней десять как схоронили - поведал я своей нежданной подруге. - Болел. Две войны прошёл». - «Вот кому я,прежде всего,жизнью обязана - задумчиво произнесла Лена. - Если-бы не это - и тебя-бы тут не оказалось. Ты представляешь,Вовка,?! Ведь даже ни кто и не узнал-бы что меня живую закопали!» - Я обнял мою милую худушку,поцеловал в бледную,прохладную щёчку; - «Ни каких больше «бы»,моя дорогая Елена Николаевна! Не мучь себя этим кошмаром. Всё! Теперь только настоящее и будущее. Жизнь продолжается. Не так-ли?!» - «Ты славный у меня,Вовка! - отвечала она. - Ой,как пить хочется! Это лимонад, да?» - Я кивнул с улыбкой. Леночка локтем левой руки облокатилась на стол,а правой потянулась к стакану с вожделенной влагой. Ещё-бы! Организм её был так обезвожен! Впрочем и мой - тоже. И всё-же я ещё не видел что бы с такой жадностью пили. Лена почти залпом осушила пластмассовый стакан желанной жидкости и рука её потянулась к лимонадной бутылке. «Знаешь - между тем говорила она. - Кажется за всю мою жизнь я не пила ни чего вкуснее! Какой ты умница что захватил лимонад!» - «Я,между прочим,только успел налить этот стакан и,знаешь,уже поднёс его ко рту,как ты крикнула. Тут уж мне стало не до лимонада! Сначала подумал что где-то насилуют - схватил лопату и туда. А ты ещё крикнула. Я как-раз у твоей могилы пробегал. И ты знаешь,как поначалу,перепугался! Думал: молодая покойница меня к себе зовёт! Такой ужас обуял,аж волосы дыбом!» -
-«А всё-же поборол страх! - констатировала моя милая бледнушка. - Ты,Вовка,у меня мужественный человек! А я ... я - живая,мой дурачок!» - С этими словами она потянулась ко мне и губы наши вновь нашли друг - друга. «Знал-бы я для кого наливал этот стакан! - сказал я улыбаясь,когда завершился второй в нашей жизни поцелуй. «Судьба,Вовка! Это Судьба!» - отвечала с многозначительной улыбкой моя спасённая,допивая второй стакан лимонада и тут-же вылила себе остатки напитка из бутылки. А я открыл вторую бутылку, долил её неполный стакан: -«Ну, со вторым тебя рождением, Елена Николаевна Кузьменко!» - торжественно произнёс я и коснулся своей политровкой её стакана. Леночка заулыбалась. Выпили: она весь стакан, я - два - три глотка из бутылки. «Вот только встречаем это моё второе рождение на кладбище». - С оттенком грусти произнесла именинница. - «Ну и что?! - отвечал я. - На кладбище закончилась твоя прошлая, первая жизнь, тут и началась новая - вторая! Давай выпьем за то, что бы она была счастливой!» - «Для нас обоих». - Добавила Лена. Чокнулись, выпили. «К тому же эти именины, согласись, только предварительные. Главные уж, думаю, мама с папой тебе устроят по-настоящему!» - весело сказал я ей. - А почему только мне?! - Нам с тобой!» - снова напомнила Лена. - «А что, если я им не понравлюсь?» - предположил я. - «Вов! Это просто исключено. Я же их знаю! - в голосе Лены звучали нотки твёрдой уверенности. - Но даже, если допустить невероятное, я уйду к тебе. Совсем! Только это ведь всё из области фантастики. Вот увидишь! А я ... я теперь без тебя ни жить, ни даже дышать не смогу. Это ты понял?!» -Я без слов привлёк к себе мою Судьбу и нежно поцеловал. Видя, с какой жадностью она пьёт, я свои пол - бутылки протянул ей. Леночка, сверкнув взглядом благодарности, быстро осушила её до самого донышка. При этом, совершенно очевидно, без всяких мыслей о том, что из этой бутылки только что пил я. Любимыми не брезгуют! Да и какая тут могла быть брезгливость, если мы уже целовались, притом по-настоящему, а не слегка коснувшись губами?! «Лен, а пирожок?» - предложил я. - «Ой, нет, спасибо, Вов! Ты кушай, кушай сам. Есть мне пока не хочется. Только вот пить». - «Вот это да, Ленка! Ты и сейчас не напилась?!» - удивился я. - «Не-а - ответила моя бледнушка. - Кажется, сейчас всю квасную цистерну бы опустошила!» - и заулыбалась. А я, без проволочки, быстро «умял» остаток моего продзапаса и кинул кулёк за забор кладбища. Явился Данилыч : - «Как назло, у меня отключили телефон! Пришлось на велосипеде в фельдшерскую школу ехать. Оттуда и позвонил в скорую. Да ещё и телефонистам! Моя линия ведь на контроле Горсовета! Сказали - через час связь сделают. А скорая ответила: ждите, приедем». - «Ты что будешь делать, Данилыч?» - спросил я. - «Ну что ... работы здесь ещё много: надо гроб поднять, унести в мастерскую. Крышку отремонтирую - кому-нибудь сгодится. И мне - денежки! Да и прибрать мне тут надо: могилку облагородить, землю к ней подгрести, да в одну кучу всю собрать что бы на похоро- нах всё прошло порядком. Теперь здесь уже мои дела. Думаю - до темна управлюсь, если срочной работы не будет, ... а вот с памятником что будем делать, дочка?»
-«А Вы сбейте надписи и фотографию - предложила Лена. - И тоже кому-нибудь при-годится». - «Это верно - отвечал Данилыч,- А фотографию твою можно мне на память взять?» - «Берите, Данилыч, конечно берите! - слабым голоском, но с радостной благодарностью говорила Лена. - Вы ведь оба меня спасали! Вова без Вас всё равно бы не успел!» - «Данилыч, а давайте салют в честь спасённой устроим?!» -предложил я.
-Это как? Ты имеешь ввиду венки?
-Вот именно.
-Понравилось?
-Сильно, честно говоря!
-Ну что ж, правильно. Давай! И мне - помощь.
Я перенёс Леночку на место, откуда сам наблюдал за «фейерверком» от венков родителя моего,а затем мы с Данилычем быстро стащили все венки и прочие украшения Леночкиной могилы, хорошо отряхнув их от земли, туда, где уже лежали обгоревшие,
проволочные каркасы венков отца. Лену усадил за столик у ближайшей могилы и она с интересом наблюдала за нашей работой, с любопытством разглядывая вен¬ки,принесён- ные сюда в её честь и даже дважды попросила показать ленты на них,что бы прочесть надписи. «А они хоть гореть-то будут?» - с сомнением поинтересовалась виновница торжества. -«А сейчас увидишь!» -весело сказал я ей и поджёг кучу. Пламя быстро разгорелось. Столб огня с шумом поднялся высоко вверх. В лицо пахнуло жаром. Лена глядела с удивлением и восторгом.И я заметил: на её бледных щёчках стал появлять- ся едва заметный румянец. Жизнь возвращалась!
Едва успел догореть наш «салют», как на дороге появилась машина Скорой помощи. Увидев нас,бригада подъехала. Машина остановилась. Вышедшая из кабины женщина в белом халате, с интересом глядя на Лену,сразу стала задавать вопросы. Вышел и водитель. В его практике,безусловно, не было ещё таких спасаемых. Да и кому же не интересно взглянуть на человека, пришедшего, образно говоря, с того света?!
Прощупать пульс Лены ни как не удавалось. По виду фельдшера можно было пред- положить, что она думает: - «Уж не покойница ли и вправду?!» Но медик отважно продолжала делать своё дело, тем более, что остальные-то присутствующие были живыми. Она взялась за фонендоскоп. Какое-то время внимательно вслушивалась, стала глядеть на часы и, наконец, сняла прибор: - «Сердцебиение редкое и очень слабое - изрекла медик. - Сейчас померяем давление ... 92 / 44 - констатировала она. - Надо срочно в стационар! Давайте, мужчины, носилки!» Водитель пошёл открывать заднюю дверь. «Это что, лежать?! Не хочу! Ни за что не лягу! Что хотите - делайте - не лягу!!» - заявила Лена, уже почти плача. Я подошёл к медику и обрисовал ей ситуацию, как я её понимаю. - «Хорошо, тогда вы оба езжайте с ней», - категорично заявила представительница медицины. Данилыч согласился. Он просто не мог отказать нашей прелестной спасённой, тем более, что Республиканская больница была всего в 15 минутах ходьбы. Мы сели в машину, поддерживая нашу «больную» с двух сторон и скорая тронулась, аккуратно развернулась и мы поехали к выходу с кладбища. Леночка глядела в окна, обняв меня за талию. Её другая ручка была в моей, а левой я обнимал её за плечи. Мимо проплывали могилы, кресты, памятники, но вот мелькнули ворота и ландшафт сразу изменился. Лена обратила на меня свой взор и в нём отразилась её радость и душевное облегчение: мы покинули кладбище! Мы в мире жизни, мы на воле!!
Скоро машина остановилась у приёмного покоя «Республиканки».Там было свобод- но, ожидать не пришлось. Сразу завели пациентку в бокс. Данилыч,пожелав Леночке скорого выздоровления, отправился доделывать свои дела. Бригада скорой, кратко проинформировав дежурного медика, быстро уехала, оставив Лену на наше попечение.
Пока ждали дежурного терапевта, медсестра опрашивала Лену, заполняя анкету «Истории болезни». Теперь я узнал о ней буквально всё: не только, ещё раз,сколько ей полных лет, но и где живёт, учится, даже имена родителей и места их работы! Маму звали Еленой Сергеевной. Она была учителем русского языка и литературы в одной из школ города. А отец её - Николай Аркадьевич, был директором крупного, судоремонтного предприятия. Надо же! Этим предприятием когда-то руководил мой отец! Появилась дежурный врач. Внимательно обследовав пациентку, она сказала:
- «Да и случай уникальный! Сейчас купаться, переодеваться и в стационар. Идти Вы, конечно, не можете, ... я сейчас пришлю санитарок». - «Я без него никуда не пойду!» - вновь заявила Лена. Та мягко пыталась её уговорить, но тщетно. Я отозвал врача в соседнюю комнату «на два слова». Опытный медик, она поняла меня и уступила просьбе необычной пациентки. Даже когда санитарки раздевали Леночку я, отвернувшись, к стене, сидел в ванной, а при купании, не меняя позы, всё время о чём-нибудь говорил с нею. Когда Леночку одели в больничную униформу, мне разреши- ли повернуться.«Лен, а куда деть твой наряд?»-спросил я её. - «Да пускай сожгут!» - ответила Лена. Санитарки переглянулись. И я понял, что вряд ли это будет испол- нено. Ну и пусть забирают на здоровье!
Тут принесли носилки. Но Лена посмотрела на меня таким взглядом, что всё стало ясно. «Девушки! Спасибо, но мы обойдёмся - сказал я им.-Только проводите нас». Те переглянулись и одна из них, согласно кивнула, глядя на нас с Леной с любопытством и интересом. По видимому среди санитарок она была старшей. «Только ведь это далеко - предупредила она. - Аж третий этаж!» - «Ничего!» - ответил я, снова взял на руки своё нежданное счастье и мы поднялись в терапию. При этом, ни какой особенной трудности я не испытал- любимую нести на руках было одно наслаж- дение! Леночка обоими ручками обвила мне шею и опять непередаваемо глядела и глядела на меня. Как, только что там, на кладбище. Взор её светился искренней, беспредельной любовью, а ещё душевной благодарностью за то, что спас её от носи- лок. Ну, как было тут вообще заметить какую-то там тяжесть?! Да я и совсем не чувствовал ни какого веса любимой-лишь одно наслаждение! И душа моя, несмотря на истраченную только что там, на кладбище энергию тела, была действительно, в настоящем раю!Краешком глаза я заметил, что сопровождавшие нас девушки, с улыбкой переглядывались.Вот и терапия.Наши провожатые открыли перед нами дверь,пригласили сесть в холле на топчанчик - ожидать места «расквартирования». Дежурная медсестра отделения принесла мне халат и накинула сзади на плечи. Я поблагодарил.Из ордина- торской появились две женщины: одна уже знакомая нам по «приёмному покою», другая постарше, видимо зав. отделением. Заведующая с интересом взирала на необычную пациентку, сидевшую у меня на коленях. «Здравствуйте - обратилась к нам она. - Пожалуйста, в шестую палату». - Я поблагодарил, поднялся со своей милой ношей и последовал за врачами.«Минуточку! - сделала нам знак ранее знакомая врач,которая очевидно, теперь и должна была стать для Лены лечащим врачом и прошла в палату. Разумеется, следовало предупредить обитательниц женской палаты, что сейчас войдёт мужчина. Вскоре дверь открылась и нас пригласили войти. Палата оказалась не маленькой. Семь её занимающих женщин смотрели на нас во все глаза. Места у окон, естественно, были заняты и нам указали на койку сразу слева у двери. Я опустился на край нового, на сей раз больничного ложа моей любимой и аккуратно усадил её рядом. Но на предложение лечь Лена снова категорически отказалась. Не помогли ни какие уговоры! Тогда зав. отделением Анна Филипповна приняла компромиссное реше- ние: поднять переднюю часть сетки койки и так устроить пациентку в постели. Койки здесь были специальные: они давали возможность поднять переднюю,а при необходимо- сти - и заднюю треть сетки. Если было необходимо, пациент оказывался в положении: полу лёжа, полу сидя и, даже сидя. На этом последнем положении и остановила свой выбор моя Елена Николаевна. И я видел, что она осталась довольна. Сразу же врач стала Леночке мерять давление, выслушивать, выстукивать, заставили показать язык, посмотрели зрачки и тут же сделали ей кучу назначений. Медсёстры забегали. «Ну вот, Леночка, теперь ты в руках опытных врачей - сказал я как можно бодрее. - Они тебя в три счёта поднимут! Поглядишь,ещё по лестнице на третий этаж будем бегать наперегонки! А мне сейчас надо домой,ещё в душ зайти потом - я же весь липкий от пота, да и перекусить надо - есть хочу, как чёрт!» «Вовочка! Не оставляй меня, пожалуйста! - взмолилась Лена. - Я же без тебя не смогу даже дышать! Ты это понимаешь? Я жить не смогу без тебя!»-из глаз её покатились слёзы.-"Глупенькая ты моя - прижал я её к себе. - Никогда я тебя не брошу! Ты - жизнь моя, ты моё счас- тье до последних минут. Верь мне, дорогая,солнышко моё,родная моя! ... Но я дол- жен хотя бы маме сообщить о тебе. Ты ведь хочешь её увидеть?»
-«Хочу. Очень!» - призналась Лена.
-«А её ещё, между прочим, надо подготовить, а то, не дай Бог, с ней что-нибудь
случиться может! Так что я сейчас пойду, а ты ожидай. Я скоро приеду. С мамой!
Хорошо?»
-«Ладно - согласилась моя спасённая. - Только ты быстрее возвращайся. Я тебя
буду ждать. Очень ждать, Вова!»
-«Вон, посмотри, какие хорошие у тебя соседи - продолжал я. -Познакомишься». «Знаете,-обратил¬ся я к ним. - Эту девушку по ошибке похоронили, а мы со сторожем кладбища её спасли», - «Да нам сказала Анна Филипповна». - отозвалась одна из женщин. - «Вот и хорошо! - ответил я. - А подробности она сама вам расскажет. Так, Леночка?» - моя девочка кивнула. Я поцеловал свою любовь и вышел. Тут меня поджидали лечащий врач и зав отделением. Пришлось отвечать на их вопросы, «Да, положение серьёзное-констатировала, по выяснении всего, интересовавшего медиков, Анна Филипповна.-Её, по-настоящему то, в невралгическое следовало - бы положить». - «Да непонятно, как к ней подступиться - вторила ей лечащая Александра Игоревна. - Сильное истощение, брадикардия*, пульс не прощупать! Вен, практически, нет.
Куда и колоть-непонятно ... давление еле-еле ... на пределе ... Конечно, угрозы
непосредственно для жизни нет, ... но сложный случай! Безусловно, иммунная
система у неё сейчас тоже еле-еле. Риск осложнений большой, в частности - пнев-
монии , но будем стараться не допустить».-закончила она. - «А знаете,по-моему,
ей можно и внутримышечно витаминчики поколоть - заговорил я. - Это поддержит
иммунную систему. А уж родители её подкормят через рот. - Улыбнулся я. -
Утречком крепкий чай, кофе - это взбодрит её сердечко. И ещё думаю: ей не
помешало бы несколько сеансов с психотерапевтом, только сильным, хорошим. Сами
понимаете, через какой невероятно сильный стресс она прошла.Психика на пределе.
И какое-нибудь успокаивающее внутримышечно.От брадикардии это тоже должно по-
мочь. А на ночь - снотворочку. И тоже внутри¬мышечно. Ей сказать - витаминчики!
А заснёт - сетку койки - в горизонтальное положение. Проснётся - можно и снова
поднять.Сами понимаете: лежала там, в гробу под землёй горизонтально-вот теперь
у неё ассоциации и, видимо, ещё не на один день!»-«Послушайте, а Вы случайно,
не медик? - удивлённо спросила Анна Филипповна. - Кстати, как Вас зовут?» -
«Меня -Владимир», -несколько смутившись ответил я. - «А по отчеству?» - не
удовлетворилась ответом Анна Филипповна. - «Так же. Владимир Владимирович». -
представился я. - «Приятно познакомиться». - отвечали врачи. - «Увы, мой
профиль далёк от медицины: - моя сфера - авиация, а по профессии - штурман.
Работаю здесь». - «Откуда же такая эрудированность в медицине?» - полюбопытст-
вовала Анна Филипповна. - «Да просто я вырос в семье медиков».
-Отвечал я. - А мы их, случайно, не знаем?» - поинтересовалась Александра
Игоревна. - «Ну, бабушка, была опытным фельдшером - акушером. Работала в войну
заве¬дующей амбулаторией в Объезжево. Её уже нет. А мачеха - Елизавета Арноль-
довна-окулист. Сейчас принимает в поликлинике. А когда мы жили тут, в больнич-
ном городке, её часто вызывали, даже ночью. Она оперировала на глазах». - "Ну
как же, как же! Я знаю её - заулыбалась Анна Филипповна. - Значит Вы - её сын?»
-«В некотором роде». - улыбнулся я. - «Ну,теперь нам понятен источник Вашей
эрудиции. Ну, а, если не секрет, в отношении больной у Вас лично какие планы?»
-«Не секрет-просто ответил я. - Вот поставите её на ноги - пойдём в ЗАГС. И все
планы!» - «Ну, что-ж -подытожила Анна Филипповна. - Теперь всё ясно. Будем
поднимать Вашу невесту».-«Только, пожалуйста, если можно, побыстрее покажите её
опытному невропатологу», -попросил я. - «Безусловно - отвечала Анна Филипповна. - в течении получаса приведу. Думаю, Зинаиде Сергеевне самой будет интересно
посмотреть девушку «с того света». Мы дружески распрощались и врачи пошли по
своим делам. Я тихонько приоткрыл дверь палаты. Ленка сидела в плотном окруже- нии соседок из палаты, что-то им рассказывала, а те внимательно слушали, живо реагируя на её слова. Я прикрыл дверь и быстро зашагал к выходу. Шёл уже третий час дня, а задач было море! Сразу поехал домой, сбросил и замочил всё, в чём был на кладбище, тут же набрал в цинковый тазик дождевой воды из бочки, куда моя хозяйка собирала воду с крыши для огорода, пошёл на огород и там быстренько опо- лоснулся от пота. Прохладная, ласковая, мягкая вода омыла и взбодрила. Костюм пришлось надеть парадный - другого не было. Наскоро перекусив в моём любимом кафе «Молодёжном» по улице Советской, я двинулся по адресу, который хорошо запомнил. «Интересно, какова будущая тёща?» - думалось мне. Улица Советская была, по сути, главной улицей нашего, в общем-то небольшого, но уютного, столичного города Республики, на просторах которой уместилось бы несколько европейских государств, вместе взятых. Главной считалась улица Кирова. Но на ней почти не было видно ни машин, ни людей. С одной стороны к ней примыкал городской Парк Культуры и Отдыха, а с другой стороны шли величественные, монументальные здания, где располагались, в основном, малоприятные учреждения. В конце этой улицы были музеи. И всё.
А улица Советская кипела жизнью. Здесь или рядом, за углом, на примыкающих улицах, были расположены все главные магазины, кафе, парикмахерские. В многочи-сленных киосках и лотках на каждом шагу торговали мороженым, газировкой, всевоз-можными напитками и сластями, цитрусами (даже зимой!), горячими пирожками и т.д., и т.п.Редкий городской автобусный маршрут не проходил по Советской.Всё находилось именно здесь и потому тут всегда было многолюдно и весело. Жить на этой улице бесспорно считалось в высшей степени престижно. К одному из таких домов я и шёл. Легко нашёл нужный подъезд и по широкой лестнице поднялся на третий этаж. Потолки высокие - не то, что современные «хрущёбы»! Вот и нужная квартира. С некоторым волнением нажал я кнопку звонка. А что, если никого нет дома? Однако за дверью послышались шаги. Щёлкнул замок, дверь приоткрылась.Женщина средних лет,красивая, но со скорбным лицом, по видимому, тронутым бессонницей,вся в чёрном,вопросительно смотрела на меня. «Здравствуйте, Елена Сергеевна» - произнёс я. - «Здравствуйте», - удивлённо ответила она. «У Вас большое горе - продолжал я. - Примите мои самые искренние соболезнования», - Она кивнула в ответ, видимо уже наслышалась этих соболезнований и ожидала, что я скажу дальше. «Меня прислал врач, который освидетельствовал Лену».-Она потупилась.-«Он просит Вас сейчас приехать в Республиканскую больницу ... там Вам надо подписать какие - то документы». - стараясь как можно мягче и приветливее сказал я.-«Но ведь я уже подписала его медзаключение». - Ответила удивлённо Елена Сергеевна. - «Понимаете, он с такими документами столкнулся впервые и, их забраковала в ЗАГСе инспекция. Теперь всё надо срочно переоформить и сразу же он с Вами едет в ЗАГС». - «А к чему такая спешка?» - Недоумённо и с долей плохо скрытого недовольства спросила Елена Сергеевна. - «Дело в том, что у него сегодня вечером самолёт. Он едет в отпуск, на юг.Понимаете, «горящая путёвочка» ему подвернулась. Я возьму такси, что бы Вас сильно не задерживать, да и ЗАГС работает только до шести вечера». - «Понятно - проговорила Елена Сергеевна. - Документы старые брать?» - «Нет, не надо - отвечал я. - Там будет всё новое ...только ещё просьба, Елена Сергеевна: пожалуйста, оденьте обычное платье и, если можно, по светлее: сегодня в ЗАГСе регистрация новобрачных и траур - дурная примета». - «Это всё Вас врач просил?» - с некоторой жёлчью осведомилась она.
-Считайте, что и он, и я.
-А Вы что, знакомы с ним?
-Да. Он какое-то время работал у нас.
-И где же Вы его встретили?
-В автобусе. Случайно. Он как раз ехал в «Республиканку» доделывать дела перед
отпуском.
-Ну, хорошо ... извините, как Вас зовут?
-Владимир.
-Извините, пожалуйста. Вы о нас хлопочете, а я Вас держу у двери. Проходите.
Садитесь ... вот тут, на диван. Я сейчас переоденусь.
Она вышла и вскоре появилась в красивом, ярком платье. «Пойдёмте, Володя», -пригласила она меня к выходу. Я встал. «Елена Сергеевна, дорогая, - обратился я к ней. - Не сочтите за бестактность, пожалуйста, но ... ведь зеркала завешивают только когда умерший в доме. Вы не могли бы, лично для меня, выполнить одну мою большую просьбу?» - «Говорите». - сказала она и во взгляде её прочиталось недо- вольное ожидание. Я понял, что, конечно же, просьба эта исполнена не будет, мало того, она ещё серьёзно рассердится, но ... лётчики - такой народ: могут пойти на риск когда надо. «Если можно, пожалуйста, снимите с зеркал покрывала». - Попросил я как можно приветливее и мягче. - «А зачем это нужно Вам?!» - удивлённо и недо- вольно задала она мне вопрос. Хорошо, хоть на крик не сорвалась! - «Да ... просто так ... вот вернётесь Вы домой и Вам будет веселее». - «Ну, а Вам-то с этого что?!» - «Считайте - это просто моё большое желание ... ну, если хотите, причуда, ... а то как-то неприятно видеть завешенные зеркала». -«Спасибо, конечно, Вам, Володя, за такую заботу обо мне, но я уже решила, что сделаю это только когда пройдёт 9 дней со дня похорон Леночки». - твёрдо заявила её тёзка - мать. - «Ну что же! В доме, конечно, Вы хозяйка, только ведь, Елена Сергеевна, жизнь-то продолжается!» - Она внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Мы вышли и направились к недалёкой стоянке такси. «А всё же, как Ленка похожа на мать!» - подумалось мне. Мы сели в свободную машину. Я устроился на заднем сидении рядом с мамой дорогой моей девочки. Поехали. А меня так и тянуло глянуть на маму Лены. «Володя! Чего Вы на меня всё время так внимательно поглядываете?» - не выдержала Елена Сергеевна. - «Да понимаете,Вы очень похожи на Лену,точнее -она на Вас. Ну,прямо-таки Вы! Или Лена, только через 20 лет». - ответил я. - «А где Вы её могли видеть? Вы что,были с ней знакомы?» - ещё более заинтересованно спросила Елена Сергеевна и в голосе её послышались нотки недоумения и , кажется, очень-очень отдалённой,робкой,но всё-же надежды. У женщин часто шестое чувство - чувство предвидения бывает довольно-таки развито. - «Да нет - ответил я. - Видел её фотографию».
-Где это?
-На памятнике.
-А-а-а,Вы наверное были на кладбище?
-Да. Там отец. Совсем недавно умер. Болел.
-Вот ведь! И у Вас горе.
-Да,Елена Сергеевна. Родители уходят. Жестокий Закон жизни. Что сделаешь?
-Я Вам,Володя,тоже соболезную. А Ваша мама?
-Она ушла в тот мир когда мне было семь.
-Да-а! Я Вам искренне сочувствую ... Но когда уходят родители,это ещё можно как-
то понять ... Но вот когда дети ...
Лицо её снова стало суровым и я видел,что слёзы уже надвигаются на её глаза. Я ласково обнял за плечи эту красивую,но горестную женщину-мать:-"Простите,простите Елена Сергеевна,что снова растревожил Вашу рану». - «Ничего. - всхлипнула она, едва сдерживаясь что бы не разрыдаться.-«Я Вам одну историю расскажу и,поверьте, на сердце станет легче,много легче» - Она обратила свой взор на меня - глаза,в которых стояли слёзы,готовые вот-вот пролиться. «Как-то зимой - начал я. - Несколько лет назад,да в общем-то не так давно,из заполярного,шахтёрского города спец-рейсом на самолёте Ил-14 один из наших экипажей вёз гроб с шахтёром сюда,в наш город. Там,в шахте его или присыпало,или упало что-то на него ... а дело перед самым праздником. В праздники особенно-то освидетельствовать было некому: в разы возрастает количество случаев - ну драки там,алкогольные отравления,нередко пьяные там замерзают на морозе ... да и шахты в эти дни не останавливаются,а там у них частенько всякие несчастные случаи ... так-что на «Скорой» вызовов - только успевай поворачиваться и потому медики конечно спешат. Короче,фельдшер «Скорой» констатировал летальный исход.Мужчину уложили в гроб и отправили сюда к родствен-никам». - Я заметил,что при этих словах моих Елена Сергеевна стала смотреть на меня ещё пристальнее. А я продолжал:- «А в полёте,что бы тело не портилось,экипаж дал в салон самолёта забортный воздух,то-же и в передний багажник где гроб нахо- дился. А за бортом минус 30 ,представляете?!» - «И что?» - недоумевая спросила Елена Сергеевна. - «Человеку-то стало по-настоящему холодно и он ... очнулся!» -
- «Так он был живой?!» - воскликнула моя утешаемая.
- В том-то и дело!
- И что-же?»
- Да он понял что его забили в ящик и куда-то везут на самолёте. Но главное он
понял что долго так не выдержит - замёрзнет и действительно станет трупом!
Шофёр стал с интересом прислушиваться,а я продолжал:
- «Ну шахтёры - Сами понимаете - люди физически сильные. Он руками выдавил
крышку гроба,кое-как встал(после комы,наверное знаете,человек сильно слабеет.
Но он смог. (A-то бы умер!). И думает: - «Я лечу на самолёте. Ночь. Темно.
Постучусь,так ведь с экипажем случится обморок и тогда погибнут все.Но адский
холод,а был он в одном костюмчике на голое тело,всё-же не оставил ему ни
какого выбора. И он стал тихо стучаться в дверь экипажа. Услышал его радист -
он ближе всех сидит к двери. Зная кого они везут,парень лишился дара речи. С
открытым ртом и широко открытыми,полными ужаса глазами,он ткнул в спину борт-
механика,немо указывая ему на дверь. Бортмеханик,видя состояние радиста,понял
что здесь не до шуток. И доложил командиру. И,когда теперь уже все услышали
ещё более громкий стук,командир велел бортмеханику и второму пилоту выйти и
разобраться. Конечно,обоим было не по - себе. Для верности бортмеханик взял
так-называемую «ручку дружбы» - увесистую, металлическую ручку для нагнетания
давления в систему выпуска шасси аварийным способом. ( Шасси - это колёса
самолёта.) Открыли дверь и действительно увидели землисто-синее лицо. Тут-же
с ужасом захлопнули дверь. «Ребята, откройте» Я живой! Я сейчас окочурюсь от
мороза!» - послышался дрожащий голос из-за двери.
- Живой? Точно?!
- Живой,конечно живой! - послышалось из-за двери.
Они открыли и убедились что перед ними и вправду живой человек,только весь прод- рогший,как-говорится,до мозга костей. Тут-же усадили его на свободное место в кабине - место штурмана,кстати,рядом с радистом,только через проход,накинули на него зимнюю,лётную куртку мехом внутрь,дали горячего чая из термоса и несостояв- шийся покойник,отогревшись и придя в себя,рассказал им всё,что помнил. Конечно-же весь экипаж поздравил шахтёра «со вторым рождением»,с тем, что всё так обошлось.
А у нас,в аэропорту прибывший самолёт встречали родственники на перроне. Они уже заплатили шофёру и грузчикам отдела перевозок за доставку гроба на дом. Грузовая машина подъехала к переднему багажнику самолёта Бортмеханик открыл передний багажник и тут грузчики увидели что гроб открыт, крышка валяется рядом,а внутри ... пусто! Но снимать гроб надо так,или иначе. Для удобства грузчики снова накрыли гроб крышкой и стали грузить его на машину.Между тем родственники ожидали поодаль (близко подходить к самолёту посторонним запрещено). Жена уже голосила. И вдруг ... подходит к ней человек в лётной,зимней форме: в унтах,меховой куртке-пальто,в шапке с кокардой и знакомым голосом говорит: - «Что ревёшь,Ирка?! Я живой. Привет!» - та сперва даже не узнала супруга,а потом тут-же повисла у него на шее с рыданиями радости. А мать - та упала в обморок. Прямо тут,на перроне. Ну,среди встречающих такие рейсы,как обычно,был медик и счастливую маму привели в чувство. А потом,уже в зале ожидания аэровокзала где,конечно,тепло «воскресший» отдал бортмеханику его одёжки и счастливая семья отбыла домой на такси». - «А гроб куда дели?» - поинтересовалась Елена Сергеевна. - «Семья сказала что бы его сожгли - ответил я.-А Вы бы как поступили,Елена Сергеевна?». - «Скорее всего так же - печально ответила она.Помолчала. - Только к чему Вы,Володя,мне это рассказываете? Леночку ведь мы похоронили. И не зимой,а летом». - «Весной! - поправил я её. - А Вы помните песню о Москве: «Я по свету немало хаживал»? - «Ну конечно! Я знаю её. Но при чём тут это? - недоумевающее глядела она на меня. - Здесь горе,а Вы с песнями!» - «А третью строчку первого куплета Вы помните?» - не обращая внимания на её тон допытывался я. - «Ну помню,помню! Я ведь преподаватель русского и литературы! Дальше-то что?!» По тону чувствовалось что она начинает серьёзно сердиться. - «Ну ладно,Елена Сергеевна,извините. Смысл моего вопроса Вы скоро поймёте. ... А вот скажите,если-бы сейчас вдруг появился волшебник и сказал Вам: - Исполню одно, но самое большое Ваше желание. Что бы Вы пожелали?
- Володя. Вы испытываете моё терпение!
- Ну ладно, Елена Сергеевна, извините, не буду. Но последний вопрос: Вы душевно
сильный человек?
- А Вам к чему всё это?!
- Елена Сергеевна, дорогая, не сердитесь, прошу Вас! Скажите, сердце у Вас не
больное?
- Пока не жаловалась. А зачем ... постойте, постойте...третья строчка первого куплета: «Похоронен был дважды заживо ...??!!! Так Вы что, хотите сказать что Леночка ...
- Только ради Бога, спокойнее, Елена Сергеевна, ладно?
- Ну ладно, ладно, я буду спокойна.
- Точно? - вопрошал я с улыбкой.
- Нуда, да, Не томите, Володя, прошу, умоляю Вас!
- Елена Сергеевна, Леночка ещё очень слаба ...
- !!!??
- Она ждёт Вас в шестой палате терапии.
- Вы что, Володя! Разве этим шутят?!
- Елена Сергеевна! Я и кладбищенский сторож откопали её сегодня около полудня.
Она жива.
- Милый Вы мой, дорогой мой! Вы - мой настоящий волшебник! Мы теперь Вам по гроб
(тьфу, ну его!) обязаны. Теперь Вы для нас самый дорогой гость на свете!!» -
уже не стесняясь плакала она, уткнувшись мне в плечо. Я ласкал, как мог
эту,теперь такую счастливую, плачущую женщину - мать. Наконец она подняла лицо
и я не узнал его: это была буквально утренняя заря, улыбка солнца noслe сильной
грозы. Я подал ей аккуратно сложенный, чистый носовой платок. Елена Сергеевна
мимолётно кивнула в знак благодарности и вытерла мокрое от слёз лицо, тут же
крепко-крепко обняла меня и дважды поцеловала в обе щеки. Тут я заметил, что мы
уже стоим у крыльца «Республиканки». «Минут двадцать стоим!» - весело сказал
шофёр, отвечая на мой вопрос и с интересом глядя на нас с Еленой Сергеевной.
Расплатившись с водителем такси, мы с мамой Леночки поспешили к парадному входу. Вошли в большой, просторный холл с впечатляющим своим размером гардеробом. Это была приёмная для посетителей. Мы подошли взять халаты. «Вы к кому?» - задала вопрос девушка, перед которой лежали обширные списки больных. - «Мы в терапию, в шестую палату,к Елене Кузьменко». Я увидел,как при этом Елена Сергеевна внутренне напряглась, ожидая ответа. А та искала по спискам. «Девушка, наверное не ищите - сказал ей я.-Она сегодня, всего часа три назад поступила». - "Слушайте, это не та, которую на кладбище выкопали?!» - с волнением спросила гардеробщица. - «Да, именно она». - Ответил я.-«Скажите, а не Вы её спасли?» - поинтересовалась девушка. - «Мы со сторожем кладбища». - Удовлетворил я её любопытство и получил в ответ её восхищённую улыбку.Теперь и счастливая спутница моя смогла удостоверить- ся ещё раз в том, что надежда её - реальность. «Ну и быстро же расходятся слухи! - подумал я. - Даже в гардеробе уже знают!» Облачившись в белые халаты, мы с Еленой Сергеевной стали подниматься по широкой лестнице на третий этаж. Моя спут- ница неслась вверх, словно на крыльях, не чувствуя под собой земли, то-бишь - ступеней. Вся душа её была уже там, в шестой палате. Увидеть, скорее увидеть свою кровиночку, с которой она уже простилась навсегда!! Да возможно ли такое?!! Скорее, скорее, к ней, к ней! Обнять, прижать к груди родное дитя. ... А вдруг, всё-таки, это не она?! Вдруг ошибка какая-то?! Видано ли дело?! Предвидя её возможные сомнения, я сказал ей: - «А знаете, Елена Сергеевна, как Вас зовут и ваш адрес мне Лена сказала». Она, необыкновенно резво «считая» ногами ступени этой, ну такой уж длинной лестницы и часто дыша, видимо не только от такого спринтерского подъёма, но и от предвосхищения этой, столь желанной встречи с дочерью, всё же глянула на меня с благодарной улыбкой.В терапии нас остановила дежурная медсестра : - «Вы, Елена Сергеевна, пока посидите, пожалуйста. Присядьте вот здесь ... а он (она кивнула на меня) пойдёт, подготовит Вашу дочь к встрече. Она почти бегом направилась в ординаторскую и оттуда сразу вышли лечащий врач и зав. отделения, подошли к страждущей матери и стали ей что-то говорить, а медсес- тра уже стояла тут со шприцем. Я постучался и на разрешительный возглас из-за двери, вошёл. Койка Леночки была буквально облеплена соседками по палате и все взоры устремлены на входящего.Увидев меня, женщины стали подниматься и расходить- ся по своим койкам. А Леночка готова была буквально вспорхнуть мне навстречу и сделала бы это, если б смогла! Она так и засияла, так и потянулась ко мне, словно не видела года три, а то и больше: - «Наконец-то, родной! Тебя так долго не было! Что так долго, а, Вов? Иди ко мне!» - Её, уже чуть тёпленькие, худенькие ручки обвили мне шею, а губы тот час поймали мои. В это время вошли врачи и мама. Но для Леночки сейчас не существовало в мире никого, кроме любимого и она просто не обращала внимания больше ни на что. Любимый был снова с ней и Лена ни как не хотела отдалиться от него хотя бы на сантиметр, тем более, после разлуки, показавшейся ей столь долгой. И лишь неожиданный для неё возглас мамы:- "Лена Заставил её раскрыть объятия и прервать поцелуй. Мать кинулась к дочери,присела с другого края кровати и они обнялись. Обе плакали. И у всех в палате на глазах были слёзы. Даже видавшие виды врачи - и те утирали глаза, и дежурная медсестра - тоже. Наконец объятия обоих женщин разжались, однако, посмотрев друг на друга, они снова обнялись, как бы желая ещё и ещё раз проверить и, наконец-то поверить чуду совершенно невозможного счастья. Все ждали. И вот, наконец, мама и дочь отпустили друг друга. Лица обеих были мокры от слёз. Мама стала утирать лицо утраченной навек и так неожиданно вновь обретённой дочери, а та, своей слабенькой ручкой - маме. Когда эта «процедура» закончилась, а наблюдавшие за ней наплака- лись тоже, Леночка сразу, указывая на меня, обратилась к маме: - «Мам! А это мой любимый, самый лучший человек. Мы с ним любим друг друга. Навсегда. Когда я выпишусь - мы поженимся». Мама понимающе глянула на меня. И в этом взгляде я прочёл: - «Уж извините её, Володя. Сами понимаете, в каком она сейчас состоянии. Чего только не скажет!» Но все почему-то умолкли. «Вы меня простите, Елена Сергеевна, но Лена сейчас говорит Вам правду - заговорил я в наступившей тишине и, почему-то не узнал своего голоса, видимо от сильного волнения. - Я люблю Лену и прошу руки Вашей дочери». Радостно улыбающаяся Леночка во все глаза смотрела на мать и нетерпеливый её взгляд так и говорил: - «Ну, мама, ну же!!» - «Леночка, детка, давай отложим этот разговор до твоего выздоровления. Пойми, в каком ты сейчас состоянии. А ведь всё это очень серьёзно!» - «Ни за что, мама! - заявила Лена. - Даже минуты не хочу ждать!» - «Доча, родная моя! - заговорила Елена Сергеевна. - Я очень рада за вас, но ведь это на всю жизнь!» -«Я его люблю на всю жизнь, мама! И всегда буду любить».-отвечала Лена. - «Леночка, доча, послушай: Володя спас тебе жизнь. Но вы ведь так мало знаете друг друга. Подумай! Что, если это пройдёт у тебя, а? Что тогда? А Володя, как порядочный человек, просто не хочет тебя сейчас расстраивать». - «Вот тебе и предсказание твоё, Леночка - подумал я. - А ещё так уверена была!Как видишь, выбор твой мама отнюдь не одобря- ет!» - «Да я,мама,без него не то,что жить,дышать не смогу! Ты что,хочешь что бы я и вправду умерла,да?!» - с жаром закончила Лена и в голосе её послышались нотки обиды и раздражения. - «Успокойся,успокойся,Леночка, - миролюбиво заговорила мама. - Я ведь только хочу что бы ты счастлива была,понимаешь? Счастлива по-настоящему», - «Ну тогда почему ты ...» - «Володя! - обратилась ко мне с серьёз- ным лицом Елена Сергеевна. - Это у вас действительно по-настоящему?» - «Всё совершенно серьёзно,Елена Сергеевна - твёрдо и спокойно заговорил я, - Между прочим,любовь с первого взгляда - она обычно на всю жизнь,а когда двое по пять лет приглядываются друг к другу,то,чаще всего,не уживаются и года после свадьбы. Мне не раз приходилось слышать такие истории. Я вправду считаю Лену лучшей девуш- кой на свете. По крайней мере для меня». Взгляд Елены Сергеевны снова посветлел. «Ну,раз уж так - что с вами поделаешь? Любите друг-друга и будьте счастливы!» Все зашумели,кто-то захлопал в ладоши и его поддержали остальные. Кто-то крикнул: - «Горько!» Но другой голос отозвался: - «Да ведь выпивки-то нету!» Что горько-то?!» -Все рассмеялись.Врачи вышли,за ними медсёстры,которых,оказывается,набежало за это время больше десятка. А Елена Сергеевна спохватилась: - «Слушайте,ребята! Я ведь про отца совсем забыла! Сейчас пойду - обрадую его,так обрадую!» - «Елена Сергеевна,только осторожнее,пожалуйста,что бы человек инфаркт не получил». - предупредил я её. - «Да уж ладно,мой дорогой фантазёр! Только я тянуть как ты не буду. Он мужчина - справится!» И она вышла за дверь. «Пойдём,Ленка!» - сказал я,подхватил её на руки и мы вышли вслед за мамой. А та уже набирала номер. Увидев нас только покачала головой улыбаясь.
Телефон дежурной медсестры такой больницы,как республиканская,на её посту был,естественно,самым современным,по тем временам и я,нажав нужную кнопку,включил его на громкую трансляцию,так-что мы с Леночкой получили возможность слышать всё. После третьего гудка трубку на том конце провода подняли: - «Алло,приёмная судоремонтного». - послышался женский голос. - «Аллочка,здравствуй!» - поздорова- лась Елена Сергеевна с секретаршей. - «Здравствуйте,Елена Сергеевна». - ответила та.
-Соедини меня,пожалуйста,с Николаем Аркадьевичем!
-У него совещание - итоги работы за 4 месяца. Все начальники цехов. Просил ни с
кем не соединять.
- Скажи: это срочно,экстренно,безотлагательно. Сейчас-же!
- Ну хорошо ... Николай Аркадьевич! Вас жена. ... Говорит очень срочно,даже
экстренно.
- Ну хорошо,соедини ... извините,товарищи,одну минутку... - Голос отца,хоть
и очень слабо,ибо говорил он не в трубку,был слышен вполне отчётливо. - И
громко:
- Алло,Лена,ну что там у тебя?!
- Коля! - тут-же громко и радостно начала Елена Сергеевна. - Слушай! Ты не
упадёшь в обморок если я тебе что-то скажу?
- Плохое или хорошее?
- Такое хорошее,что ты и не поверишь! Вот ни за что не поверишь!
- Что там такое?!
- Только ты,Коля,пожалуйста,восприми это спокойнее,ладно? - Она поглядела
на меня и я утвердительно кивнул.
- Ну ладно,ладно,Лена,говори что у тебя за радость такая. И вообще,какая
может быть радость,когда еще 9 дней не прошло ...
Я знаками попросил трубку у Елены Сергеевны и она,поняв меня,передала трубку дочери.
«Папа-а! Привет!» - пропела та. В трубке воцарилось молчание. «Ну,па! Ты что,меня уже не узнаёшь?» - чуть обиженным голоском спросила дочь.
- Ленка?!! Это ты,что-ли?!
- Ну а кто-же,па?!
- Слушай,я ничего не понимаю! У меня голова кругом пошла. Ты откуда
звонишь?!
- Из больницы. Из Республиканской ... на,я маме трубку передам - вырывает!
- Коля!! В общем давай,бросай всё и приезжай сюда,в терапию. Шестая палата.
- Ленка! Но как же это может быть?! Мы-же её ...
- Приезжай,тут всё узнаешь! - перебила она мужа.
- Всё! Еду!! - и в трубке послышались короткие гудки. Мы все весело переглянулись и мама положила трубку. А Ленка (бесшабашная голова!) снова поймала мои губы своими. Когда она,наконец,отстранилась,Елена Сергеевна с укоризненной улыбкой покачала головой: - «Вот уж любовь у вас! Лена,здесь-же люди!» - «Ну и пусть - отвечала влюблённая дочь. - Они мне все как родные!» - «Ладно,идёмте уж в палату ... а то Володе ведь нелегко тебя держать». - «Да ну,что Вы,Елена Сергеев- на, - отозвался я. - Она лёгкая,как пушинка!» - «Ладно - согласилась моя милая ноша. - Пошли в палату... хотя мне здесь,в холле больше нравится».-В холле, Лен, мы ещё с тобой посидим. Даже сегодня! Вот встретимся с папой и все сразу перейдём сюда. Хорошо?» - «Ладно, так и быть - отвечала моя любовь.-А знаешь,Вов,я теперь могу сказать где мне лучше всего на свете», - «И где-же?». - с интересом спросил я. - «У тебя на руках». - влюбленно улыбаясь мне в глаза ответила Леночка и получила взамен такую же мою улыбку и поцелуй в щёчку,который тут-же «вернула». Идущая за нами мама только покачала головой улыбаясь. Мы вошли в палату. И сразу за нами медсестра: - «Леночка,укольчик!» Я бережно опустил мою бледнушку на койку и выпрямился,собираясь уйти. «Вов! Не уходи-и!» - протянула Леночка. - «Да он сейчас вернётся - уколют тебя и вернётся», - успокаивала её мама. - «Нет,пускай лучше отвернётся - отвечала дочь. - Не уходи,Вов,пожалуйста!» Я посмотрел на Елену Сергеевну. Та только руками развела. Пришлось отвернуться. Сопалатницы улыбались и негромко переговаривались, глядя то на Лену,то на меня. Медсестра быстро сделала своё дело,но тут-же вернулась с градусником,который немедля последовал к Леночке в подмышку. В стакане мед¬сестры были ещё градусники. Она раздавала их всем больным. Вскоре медсестра появилась вновь: - «Ну-ка,Лена,давай посмотрим,что ты там напарила ... ну-у-у,разве это температура?! 35,2 ! - «Хорошо,хоть такая есть!» - отозвался я,держа ручку своей худушки. - «Ладно уж! - улыбнулась медсестра. - Для начала сойдёт. Но учти,дорогая,пока ты нам 36,6 не покажешь - домой не отпустим! Поняла?» - «А я его рубашкой натру».-Озорно отве- чала Леночка. Та погрозила ей пальцем и вышла.Между тем слух о необычной больной уже успел облететь всю огромную больницу. Дверь палаты то и дело приоткрывалась и показывались женские лица. В белых халатах и форменных,медицинских шапочках - форма медсестёр; заглядывали и санитарки в синих халатах. И все старались увидеть лицо нашей Лены. Да уж! Она тут явно становилась известностью!
Но вот дверь распахнулась. На пороге стоял крепкий,кряжистый мужчина,чуть выше среднего роста,с голубыми,как у Ленки глазами и приятными чертами лица,за которыми угадывался характер весёлый и вместе с тем волевой,решительный и твёрдый. Бесспорно это был человек действия, энергичный и обаятельный. С таким не поспоришь!» - мелькнула мысль. Он сразу нашёл глазами жену и, тут же недавно похороненную дочь. «Ленка!! Живая, чертяка!» - они обнялись. Когда, наконец, после долгих объятий они отстранились, глаза этого крепкого мужчины были мокры от слёз. Леночка, увидев это, ласково глядела на него с любящей улыбкой, гладила его по мокрым от слёз щекам, приговаривая: - «Ну что ты, па, ... я ведь живая, хороший мой папочка ... ну не плачь, не плачь, па, ... и прижалась снова к нему. Все, видящие это, утирали слёзы. Невольно и у меня подступил комок к горлу. Но я ничего не мог с собой поделать. Пришлось вынуть носовой платок. А папа, наконец-то справился с собой, обрёл дар речи: - «Ну как ты, как чувствуешь себя? ... Бледная такая». - «Да хорошо. Теперь хорошо, па, только вот слабая - видишь». - Отвечала Лена. - «Ничего не болит?» - беспокоился отец. - «Не-а». - улыбаясь помотала дочь головой. - «Ну, рассказывай, как всё получилось!» - нетерпеливо допытывался отец. - «Ну, понимаешь, па, - стала рассказывать Лена. - Я только помню что читала. Неожиданно очень захотелось спать. Это в канун Дня Победы было. Думаю:-«Всё равно в институт не идти ... прилягу на часок. И, как легла - тут же заснула. Ни снов ни каких не видела ... Просыпаюсь - темно. Совсем темно! Думаю: -«Почему такая темнота? Вроде одеяла тёплого на голове нету. Правда, что-то лёгкое на голове ощутила. Хотела потрогать, но так трудно руки поднялись! Ощущаю нечто лёгкое, вроде марли накрахмаленной. «Что это?!» - думаю. Темно. И холодно так! И мысль:- «Где это я?! А воздух какой-то спёртый, тяжёлый. ... Хотела с кровати встать, открыть окно, а ноги во что-то упёрлись. И двигаться так трудно! «Сон что ли - думаю- кошмарный». Но ущипнула - больно! И, чувствую: теснота, словно я в ящике каком-то». Мать с отцом переглянулись. В палате стояла полная тишина, хотя наверняка сопалатницы Лены её рассказ уже слышали,но они снова переживали вместе с ней всё, о чём она рассказывала. И в этой чуткой,напряжённой тишине одиноко и, как-то по-особенному чётко, звучал слабенький голосок Лены: - «Думаю: - «Да я ведь не иначе, как в гробу! И уже похоронена!!»...Знаешь, па, какой ужас меня взял?! Кладбище. Ведь там почти никогда никого нет! А что если наверху сейчас ночь?!» -По лицу отца можно было хорошо заметить что он переживал, слушая рассказ дочери, а мама побледнела. И ужас этот,ужас человека, оказавшегося в гробу живым, охватил и меня,а сознание того, что это была Ленка, моя слабенькая худушка, которая теперь стала мне дороже всего на свете, ещё многократно усилил его. Словно не она, а я сам был на её месте. Но страшнее всего было то, что на этом месте была именно она!! А Леночка, между тем, продолжала:-«Только слышу, чувствую: вроде какие-то звуки недалеко. Я и стала кричать, звать на помощь. Слышу - шаги!! Бежит кто-то. Я - ещё кричать. И тут вдруг голос, прямо крик надо мной, но глухо так, как бы издалека: - «Лена, ты живая?!!» - «Я жива, жива! - отвечаю. Думаю: - «Господи! Какое счастье, что кто-то оказался поблизости,услышал меня! Но как он узнал моё имя?» А он: - «Ленка, спокойно! Дыши через раз, береги воздух. Я сейчас тебя откопаю». И слышу: стал копать. Быстро-быстро! Копал и кричал сторожа. Слышу уже вдвоём копают. А воздух всё тяжелее, дышать всё труднее и труднее. Думаю:- «Успеют или нет?! Неужели тут и останусь?! А они копают.Слышу как тяжело дышат. А ещё меня подбадривают, стараются всё время со мной говорить. И слышу - они уже близко, рядом! Но чувствую - задыхаюсь. А Вова: - «Теперь, Ленка, дыши во всю силу, используй весь кислород, что остался!» - Задышала, как только могла и, знаешь, па, чуть легче стало. И тут лопата по крышке:шкряб,шкряб! Добрались! И сторож говорит мне: - «Отодвинь голову вправо, дочка!» -Собрала все силы, что были и к самой стенке голову прикоснула. А дышать,практически, уже совсем нечем. Вижу: белые мушки начинают роиться в глазах. Думаю: -«Неужели на последних секундах умру?!» А сторож мне: - «Отодвинула голову?!» - «Ага». - отвечаю. И тут такой удар, треск, ещё, ещё и ещё удары ... и вижу:-свет! Появился свет, правда, чуть-чуть, но всё же свет! А воздуха всё нет! «Ну, -думаю -теперь надо, обязательно надо продержаться!! Ведь осталась самая малость! Но, чувствую, теряю сознание и тут: р-р-р! Это сторож разрезал атлас перочинным ножом. А нож этот был у Володи. И за этим - воздух!! Представляешь, па?! Воздух! Казалось, в жизни не вдыхала такого вкусного воздуха! Он пах весенней свежестью. Он пах жизнью, па! ...Ну не плачь, ты, папулечка, ... я же ведь живая. Это всё прошло. Уже прошло, па, ... Ну вот: а потом сторож мне «окошко» сделал пошире. Совсем хорошо стало дышать. И я подвинулась под него. А там - небо, па! Так ярко! Смотрю - облако плывёт. ... Так, как-то спокойно стало на душе, отрадно. «Ну - думаю - теперь уж я буду жить! А Володя сразу спрашивает:-«Ну, как ты?» - отвечаю: - «Лежу. Дышу». - А он мне: - «Теперь отдыхай. Сейчас мы тебя освободим!» Я лежу, а они копают. Если бы ты знал, па, как они копали! Когда я их увидела-оба были мокрые, будто под сильный дождь попали! ... Ну вот: я лежу, жду. Пока они меня освобождали - познакомилась с моим спасителем. Его зовут Володя. Можешь и ты с ним познакомиться: это он». - указала Лена взглядом на меня. Отец тут же встал, повернулся ко мне и крепко, помужски пожал мою руку: - «Спасибо! Спасибо Вам за дочку, дорогой человек! Мы у Вас в неоплатном долгу!» - «Нy что,Вы! -отвечал я ему.- Любой поступил бы так же».-«Но для нашей семьи Вы всегда-самый дорогой гость!».-«Спасибо». - ответил я. «Подожди - вставила своё слово Елена Сергеевна. - Ты ещё не знаешь всего!» - «Да, да, конечно. Рассказывай, Леночка. - отозвался отец, прервав наше долгое рукопожатие, а Лена с мамой многозначительно перегляну- лись. «Ну вот, папа, - продолжала Леночка. - Потом слышу стали чем-то поддевать крышку. Скрип такой, скрежет! А как подняли - света столько! И я увидела их обоих - сторожа и Володю. Мокрые оба ... и улыбаются. И вот, когда я увидела Володю, сразу поняла, что роднее, и ближе для меня нет никого на свете. ...Ну, ты, па, понимаешь, в каком смысле». Отец с интересом посмотрел на меня, а затем на мать. «Я же сказала, что ты ещё не всё знаешь! - повторилась она. - Представляешь себе: оба уже жить не могут друг без друга!»
- Любовь с первого взгляда?
- Выходит!
- Как у нас с тобой?
- Видимо ...
Все заулыбались, а отец Леночки снова встал и обратился ко мне: - Извините, даже не представились друг - другу. Сами понимаете - такая ситуация. Кузьменко. Николай Аркадьевич. Руковожу судоремонтным заводом». -«Пашков Владимир Владимиро- вич. Штурман. Летаю. Работаю и живу здесь». - Ответил я.-«Приятно познакомиться! - Снова крепко пожал он руку мне.- Так это как, правда, что мои женщины говорят?"
- - Правда, Николай Аркадьевич. Я люблю Лену. И прошу руки Вашей дочери. - твёрдо сказал я, глядя ему прямо в глаза. ... «Ну, что-ж!-весело изрёк Николай Аркадье- вич. - Такому жениху отказать - рука не поднимется! Совет вам, да любовь!... Т
Только что бы это у вас было серьёзно - продолжал он, глядя и на дочь -на всю жизнь! Осознали, молодёжь?» - «Да, папочка!!» - отозвалась сияющая Леночка. «На всю жизнь и только так!»-подтвердил я к ещё большей радости Лены. «Ну что,мать?! -весело резюмировал Николай Аркадьевич. - Раз такое дело - быть свадьбе! ... Как у Корнея Чуковского: спас Муху-Цокотуху и «Теперь душа-девица на тебе хочу жениться». Так?»-обратился он ко мне. - Я,улыбаясь,кивнул в ответ. «Да и случай-то уникальный,мать! - говорил он жене. - Люди знакомятся на танцах,в поездах или-там - в городском транспорте,на факультетах,наконец,а он невесту,в прямом смысле из-под земли достал! Скоро весь город узнает ... но как получилось-то,что мы её живую похоронили?! Ведь,помнишь - и ты говорила: - «Лежит как живая»?» - "Помню, Коля - печально ответила Елена Сергеевна. - Да у меня и ни как в голове не укладывалось что Лена ... Сегодня вдруг звонок в дверь. Выхожу - стоит молодой лётчик в парадной форме ... думаю: что ему надо? А он,вежливый такой,меня вдруг по имени-отчеству назвал. «Интересно - думаю - откуда он меня знает? И ведь смотрите,как тонко,предупредительно стал готовить меня - всё за сердце моё боялся. Сказал - де врач,который давал заключение насчёт Лены,неправильно что-то оформил и просит приехать в Республиканскую больницу,расписаться». - «Мы с этим врачом ещё разберёмся!» - прервал её Николай Аркадьевич. - «Ой,Коля,плюнь ты на него! - отозвалась Елена Сергеевна. - Тут такая радость! Чёрт с ним,пусть ходит по земле! ... Ну так вот: стала собираться (я-то,естественно,в трауре) ,а он просит одеть обычное платье - дескать оттуда прямо в ЗАГС,а там новобрачные ... Нет,ты представляешь какой фантазёр?!» - Я заметил что Лена слушала с большим интересом. А мама продолжала: - «Ладно - думаю - и вправду придётся переодеться. И,чувствую ,у него что-то вроде праздника на душе,только старается этого не показывать. Но ведь по глазам понять можно! «Вот - думаю - у нас такое горе,а у него праздник! Ну что-же,у каждого,конечно,своя жизнь».Правда,когда поздоровался, сразу выразил соболезнование.Но мне почему-то показалось что его слова не сходят- ся с его настроением. Думаю: - «Что требовать от человека? Он и так оказывает любезность,тратит своё время на наши дела». Но когда он попросил ещё и с зеркал снять покрывала,меня задело! Посторонний человек и позволяет себе вмешиваться в нашу жизнь! «Вот - думаю - нахал!» Но ... у нахалов-то,обычно,и взгляд нахальный, а у него - гляжу - глаза добрые. И сдержалась. Но,ты знаешь,когда он попросил насчёт зеркал у меня в душе появилась искорка что-ли такая,совсем-совсем малень- кая. Думаю: - «За этим что-то скрывается и,вероятно,не злое». А поехали - он вдруг стал мне рассказывать как их знакомый экипаж ночью из «Заполярной кочегар- ки» вёз гроб с шахтёром,а тот ожил! Тогда у меня в душе уже что-то действительно шевельнулось ... что-то вроде слабенького-такого огонька надежды. Но думаю: - «Видно утешить старается. Какой добрый парень! Но - мыслю - зачем-же так?! Зачем рождать у человека несбыточную надежду? Разве это утешение?!Так только больнее!». Но тут же подумала: - "Старается,как умеет. И на том спасибо доброму человеку». И всё-же мысль: - А вдруг! ... Но ведь это просто невозможно! Чудес-то на свете не бывает! ...И всё-же: почему он своё хорошее настроение так и старается переселить в меня?» А Володя неожиданно спросил,знаю-ли я песню о Москве «Дорогая моя столи- ца»? - Ответила - знаю. А он: - «Третью строчку первого куплета помните?» - Николай Аркадьевич при этом понимающе кивнул головой улыбаясь и я уловил на себе его одобрительный взгляд. А Елена Сергеевна продолжала: - «Думаю: - «Я её всю хорошо знаю,но разве тактично развлекать какими-то песнями мать,похоронившую недавно дочь?!» Он конечно видел что я вот-вот могу сорваться (это он так меня подготавливал!). Тогда спрашивает меня какое было-бы сейчас у меня самое большое желание, если-бы у меня это спросил волшебник. Ну я,естественно,предупредила его
что терпению моему приходит конец. Тогда он спрашивает,как у меня с сердцем. Думаю: - «Посторонний человек,чувствуется - из интеллигентной семьи,знает правила хорошего тона (ещё подумала: такого-бы зятя!). Но что он всё время имеет ввиду,к к чему клонит,к чему всё пытается меня подвести? И вдруг мысль: - «Третья строчка первого куплета той песни: - «Похоронен был дважды заживо». !!! Нет,ты это мо- жешь себе представить,Коля?! «Господи! - думаю, - Ведь и по его намёкам,и по его виду можно понять только одно: Ленка жива!! А ещё зеркала,там,дома ... А он и говорит,дорогой мой человек: - «Она ещё очень слаба. Ждёт Вас в 6-й палате терапии ... не могу,Коля, ...». - и из глаз этой милой женщины вновь полились слёзы. Мы все и Леночка первая,бросились её успокаивать. Вошла наша медсестра со стаканом:- «Елена Сергеевна,выпейте,пожалуйста».Бедная и вместе с тем счастливая, просто счастливейшая мать выпила содержимое стакана. Запахло валерьянкой. «Ну всё,всё - говорил ей муж. - Успокойся,Елена Сергеевна. Всё теперь хорошо,всё позади. Мы вот Леночку не дослушали». - «Ну дальше - подхватила Лена. - Был сплошной праздник. Данилыч (это сторож на кладбище) спустился и поднял меня на руках из ямы,а Володя принял и сначала я его попросила отнести меня подальше. Там немного полежала на травке. Если-бы вы знали,что это было для меня! Солнышко пригревает,небо голубое-голубое! А по небу облачка ... такие красивые,светлые ... птички поют ... и рядом мой Володя. После всего того - прямо рай! Только очень пить хотелось. Сказала Володе и он перенёс меня в оградку где похоронен его отец. Его могилку он и оформлял. А папа его недавно умер». - «Вот кому,Лена,мы ещё обязаны жизнью дочери». -промолвил Николай Аркадьевич,обращаясь к жене.-"Да,Коля, не иначе ,это - Судьба! ... Для них обоих». - и оба родителя поглядели на нас. «Ну что было дальше?» - уже успокоившись с интересом спросила мать. - «Он там меня посадил за столик и напоил лимонадом. Представляешь,ма,почти две бутылки выглушила одна! Ему-бедному два-три глотка только и досталось. Ещё и пирожками угощал,но я хотела только пить. Потом приехала «Скорая». Представляешь,ма,Данилыч хотел её по телефону вызвать, а тот,как назло отказал! Пришлось ему-бедному ехать на велосипеде до ближайшего телефона. А когда меня взяла «Скорая»,Данилыч поехал с нами. «Надо будет его хорошо отблагодарить». - заметил Николай Аркадьевич. - «Безусловно!» - согласилась с ним Елена Сергеевна. «Да,ма, - продолжала Леночка - Володя с Данилычем целый фейерверк устроили в честь моего спасения!» - «Это как?» - не понял отец. - «Они собрали все мои венки,цветы и подожгли их. Знаешь,какой огонь был?!- До самого неба! А я сомневалась будут-ли они гореть вообще!» - Родители,чуть улыбаясь,переглянулись. «Я уже там Володе призналась что люблю его. А он ...». - «Ну,Лен,не надо»,-попросил я её. - «А что туг такого? Он,па,тоже понял что мы с ним нашли друг - друга. И,знаешь,ма,он плакал у меня на груди. Честно! Как маленький!» - «Ну,Лен,неудобно!» - ещё раз смущённо промолвил я. А Ленка,чертяка,не обращая внимания,продолжала: - «Оба мы наревелись. Но когда явился Данилыч,мы были уже «в форме». Мать с отцом благосклонно переглянулись. «А здесь,в больнице,он со мной был и в приёмном покое,и потом ... он не дал меня нести на носилках - это я не захотела ... не хочу лежать! Належалась! И Володя взял меня на руки и отнёс сюда,аж на третий этаж». Мать с отцом,при этом,одарили меня благодарным взглядом и во взгляде отца я ещё прочёл: - «Да,ты - настоящий мужчина!» В это время вошла медсестра: - «Леночка,укольчик. Витаминчики!» - мы с Николаем Аркадьевичем вышли в холл. Леночка на этот раз не препятствовала,доволь-ствуясь присутствием мамы. «Пусть они там без нас совершат своё таинство», - сказал он,озорно улыбаясь и я понял что стал для них теперь своим. Тут же я вспомнил о работе и,пока там шла процедура,можно было успеть позвонить дежурному. Сегодня в штабе отряда дежурил Валера - второй пилот с самолётов Ил-14. Мы узнали друг-друга по голосу. Завтра в 9.40 я должен был лететь в экипаже самолёта Ил-14 рейсом «И-247» в «Заполярную кочегарку». Поблагодарив,я пожелал сослуживцу доброй ночи и вернулся в палату. Медсестра уже успела напитать Леночку витаминами и «снизу»,и «сверху» - дала ей несколько жёлтых горошин,которые Леночка незамедли- тельно отправила в рот. А Николай Аркадьевич,между тем,рассказывал: - «У нас совещание - итоги работы за всю зимнюю пору (за этот год) ... план,финансы ... сказал Аллочке - ни с кем не соединять. И вдруг Елена Сергеевна,собственной персоной на проводе! Поначалу даже разозлился: такой весёлый, буквально празднич- ный голос! Думаю: - «Ничего-себе! Тут в семье такое горе,а она ни с того,ни с сего там радуется. И вдруг в трубке: - «Папа-а!» Уже мысль: не схожу-ли я с ума?! Но с чего? Да и Елена Сергеевна моя: такой праздничный голос - наверное - же не зря! А Ленка так обиженно:- «Ты что,уже родную дочь не узнаёшь?!» У меня в голове всё перемешалось,перепуталось ... одно стало ясно: каким-то чудом наша дочь вос- кресла! И сотрудники - смотрю в полной растерянности. Они ведь были на похоронах. И все,буквально все в радостном удивлении. Ну уж тут конечно не до заседаний! Сел в машину,говорю Сергею: - «Гони в Республиканскую больницу - дочь жива!» - он и рот раскрыл,а потом опомнился и мы помчались. Сергей ведь знал Лену,обращаясь ко мне пояснил Николай Аркадьевич - и тоже был на похоронах ...Ну и вот,прикатили». - закончил свой рассказ счастливый отец. Все молчали. Я глянул на часы: они показывали уже девятый час вечера. Надо было спешить домой - поесть как следует, выспаться,как положено,перед полётом. Однако Леночка ни в какую не хотела меня отпускать. У неё даже навернулись слёзы. «Послушай,Лен, - сказал ей отец. - Ты хочешь что бы Володя стал твоим мужем?» - Та выразительно кивнула. - «Но ведь ты знаешь что он - лётчик». - Моя любовь вновь кивнула в знак согласия. - «Тогда - продолжал Николай Аркадьевич. - Учись ждать! Теперь это - твоя доля на всю жизнь. Сама вдумайся: ведь ему надо работать! А их работа - это постоянные полёты,рейсы. Кроме того у них строгая,почти военная дисциплина,я-то уж знаю!И ещё учти:лётчик- человек,влюблённый в свою работу до мозга костей! Больше тебе скажу: это - их жизнь, состояние души и её - работу эту - ни один из них ни на какую другую не променяет. А лиши его этой работы по-душе - станет чахнуть. Это как правило! Он остановился. Лена молча глядела то на него,то на меня и в моём взгляде она могла прочесть: отец полностью прав. А Николай Аркадьевич продолжал: - «Возьми-ка,лиши птицу крыльев,в кого она превратиться? Да она умрёт от тоски!» - «Но,папочка,я не
хочу тут одна оставаться без вас». - почти плачущим голосом взмолилась Лена.
-«Не беспокойся,доча,я буду здесь,с тобой и днём,и ночью - заверила её мама. - Вот поверь,пока ты здесь будешь я буду с тобой». Отец вышел и вскоре вернулся,а через небольшое время в палату принесли раскладушку и поставили рядом с койкой Леночки. Почти тут-же принесли матрас и подушку,постельное бельё. «Ну вот,видишь, я тут с тобой буду всё время. Я тебя не оставлю. - ласково говорила мама Лене и стала устраиваться на ночлег. - Завтра позвоню директору - она меня поймёт. Возьму отпуск без содержания по чрезвычайным семейным обстоятельствам. И уйдём отсюда вместе». Леночка немного успокоилась. Снова вошла медсестра со шприцем: - «Леночка, давай ещё укольчик сделаем». Мы с отцом вышли.«Мне надо поторапливаться - поделился я с ним своей озабоченностью. - Последний автобус в город тут,я смотрел 21.15 А пешком мне до дому,Сами понимаете»...-«Не бери в голову,Володя, я «на колёсах»! Отвезу куда надо». - «Тогда нет проблем - сказал я с душевным облегчением. - А откуда Вы,Николай Аркадьевич, так хорошо знаете лётчиков?»
-«Я раньше много имел с ними дел по работе,да и теперь нередко приходится заказы- вать самолёт. Много с ними и пожить довелось в одном номере гостиниц. Поэтому я вашего брата-лётчика знаю не по наслышке». В это время вышла мед¬сестра: - «Я сделала ей снотворное. Через - 15 минут она заснёт,так-что можете пожелать ей спокойной ночи и идти домой». - Мы поблагодарили её за информацию и,постучавшись, вошли в палату. Лена допивала стакан своего любимого виноградного сока. «Ну что,Леночка,нам пора-сказал ей отец. - Будь умницей,поправляйся,а я перед работой ещё навещу тебя завтра». -«Вов!» - призвала Лена. Я подошёл,присел на край крова- ти и мы обнялись. Губы Леночки конечно-же нашли мои. Её губки были ещё сладкими от сока. Она долго не отпускала меня и я уже стал замечать что дыхание её стано- вилось для меня ароматом,лучше которого нет на свете. Наконец её объятия разжа- лись и звонкий звук поцелуя возвестил его окончание. Мать с отцом глядели на нас с улыбкой добродушного порицания. «Ты поскорее прилетай,ладно?» - тихо промолвила Лена и слова эти,тоже услышанные мною впервые в жизни,вдруг буквально вонзились светлой и святой, такой родной печалью её прямо в сердце. И я ответил:-"Обязате- льно,зоренька моя!» - сам удивившись тому,что само сердце моё ей сказало. Такого я ещё ни кому не говорил! Когда Леночка простилась и с папой,я заметил что она уже почти спит. Мы с её отцом помахали ей у двери и вышли в коридор. «А давайте, Николай Аркадьевич,чуть подождём - предложил я. - Посмотрим как она заснёт». - «А ты-же спешил». - напомнил мне он. - «Но если у Вас машина - нет повода для беспокойства». - ответил я. - «Давай подождём». - согласился Николай Аркадьевич и тёплый взгляд его был красноречивее всяких слов. Мы устроились рядом,на топчанчи- ке. «Слушай - заговорил вполголоса мой собеседник. - Ты сказал: твоя фамилия - Пашков?» - Я кивнул. - «А ты случайно не сын ... погоди - погоди ... всё совпадает! Значит ты и есть сын Владимира Никифоровича Пашкова?!» - Я снова утвердительно кивнул. - «Ну как-же,как-же! Я хорошо знал твоего отца. Хороший был мужик и сильный руководитель. Я ведь от него наш завод и принимал когда он там порядок навёл,отладил производство...вон оно что! И вправду говорят:"Неисповедимы пути господни!» Не думал что доведётся породниться с Владимиром Никифоровичем!... Но скажи,за что ты так Ленку полюбил?» - «Понимаете,Николай Аркадьевич, - начал я. - Увидел её впервые сегодня случайно,собственно - не её,а фотографию на памятнике когда шёл могилу отца обустраивать. И,почему-то,мысль: - «Вроде-бы такое знакомое лицо,хотя ведь точно знал - вижу впервые! И,представляете,какая-то безотчётная печаль всю душу захватила,словно там,под землёй лежало безвозвратно ушедшее счастье всей моей жизни. А почему? Ведь я её впервые в жизни видел! ... Потом, вдруг её крик! Ну и всё остальное ... а как увидел её живую,совсем не такую как на фото - иссиня-бледную,слабенькую,немощную,то сердце сжалось от жалости и почему-то она показалась мне такой родной,бесконечно дорогой и,как ни странно,но мысль в первые-же мгновения: - «Она! Та,которую я так долго искал, ждал всю мою сознательную жизнь! Ведь,представляете,я с самой юности был глубоко одинок. Ни каким-либо вниманием,а уж,тем более,благосклонностью женского рода не пользовался. Уже отслужил в армии и ни с одной девушкой даже за руку не поздоро- вался! Всё-же удалось жениться. Потом,чуть позже, узнал что замуж за меня эта дева вышла назло своему возлюбленному,с которым они крупно поссорились. Так она ему отомстила! Меня,душу мою,она в расчёт и не подумала принимать. И что было удивляться когда я её,уже через 20 дней после регистрации в ЗАГСе (свадьбы не было вообще),застал с её обожаемым в нашей, семейной постели? Ушёл. Но всё-же потом простил,надеялся что всё образуется. Но ... куда там! Как должно было быть,так и случилось: без любви я с ней был так-же одинок,как в юности,да и вообще,до сегодняшнего дня. И все мои попытки спасти семью оказались напрасными. Эти пять лет стали для меня настоящей семейной каторгой: пила,материлась,даже при маленьком сынишке,а стоило мне улететь (а летал я постоянно!),как она уже не ночевала дома. В конце концов я развёлся с ней и ушёл на частную квартиру. И уже был убеждён что мне это счастье заказано. На всю жизнь. ... И тут Лена! Мне-то главным было - спасти такую чудесную девушку. Когда уже дали ей воздух я ещё подумал: - «Вот парень её обрадуется! Уж точно скоро будет свадьба. Да уж,вот повезло кому-то! Разве такая чудесная девчонка будет без парня?! Безусловно «это место» уже занято каким-то счастливцем! И(представляете?!)вдруг она сама говорит мне что любит и не кого-нибудь,а меня! ... Ну тут я и «поплыл».-«Ничего,Володька! - хлопнул он меня по плечу. - «Бывает «когда и казаки плачут!» А уж от счастья - и не грех. Я,как видишь,сегодня тоже «поплыл». С горя - никогда! А вот тут - не удержался». Скрипнула дверь палаты и показалась Елена Сергеевна: - «А,вы ещё тут! Леночка заснула». - уведомила она нас. Мы прошли в палату. Леночка безмятежно спала,склонив голову на бок,в положении почти сидя. Мы с Николаем Аркадьевичем бережно и осторожно опустили сетку в горизонтальное положение. Леночка почти тот-час-же перевернулась на правый бок,положила по-детски сложенные ладошки под щёчку и продолжала сладко спать. Впервые я увидел мою любовь спящей. И понял: в спящей любимой - своя неповторимая,необъяснимая красота,обаяние,привлекательность. Ленка сейчас показалась мне ещё совсем маленькой девочкой: лет пяти-шести. ... Да! Спящая любимая прекрасна! Николай Аркадьевич тронул меня за плечо. Мы простились со всеми и вышли.
Машина «Волга» стояла у края площадки,напротив парадного крыльца боль¬ницы. Поехали. По дороге я рассказывал,теперь уже точно тестю, о себе. Всё,без утайки. И водитель наш - Сергей,с которым познакомились садясь в машину,тоже слушал мою исповедь. Но меня это не смущало. Этот улыбчивый,симпатичный парень мне сразу понравился и я проникся к нему доверием. Узнав об алиментах на сына,Николай Аркадьевич сказал мне: - «Не бери в голову! С деньгами у нас нет проблем. И вот ещё что: переезжай ка со своей частной квартиры. Прямо сейчас! Жить будете в Ленкиной комнате. Чего тебе зря деньги-то платить!» Честно говоря,я не ожидал этого так скоро,но...чем раньше - тем лучше. Тем более что я уже успел привязать- ся к этому обаятельному,сильному и так хорошо относящемуся ко мне человеку. И я с благодарностью принял его предложение. Конечно,переезд со всеми вещами представ- лял собой,вообще-то,специальную операцию и потому,взяв с собой на моей холостяц- кой квартире лишь рейсовый чемоданчик - мой верный спутник во всех полётах и сказав хозяйке что у меня срочный вылет (а это бывало уже не раз),я сел в машину и мы вскоре уже поднимались по знакомой лестнице. Вот и та самая дверь. Щёлкнул замок и мы вошли. Хозяин зажёг свет. «Ну вот,наша «пещера». Проходи. И,знаешь что: располагайся в вашей будущей комнате. Кровать свободна. Вот и осваивай. Привыкай!» - говорил он с доброй и вместе с тем озорной улыбкой,проводя меня по коридору и открывая дверь комнаты дочери передо-мною. Сам шёл впереди и включил свет: - «Располагайся. Ты - дома!» Непривычно прозвучали для меня эти слова. Ведь и их в свой адрес я не слышал ни разу в жизни.И таким непривычным и добрым теплом это согрело душу! На меня пахнуло своеобразным,волнующим и незнакомым воздухом девичьей комнаты. Это был воздух Леночки. Моей Леночки! Воздух её мира,воздух девичьей келии. А Николай Аркадьевич инструктировал: - «Вот здесь можешь повесить пиджак ... а фуражку - вот сюда ... ну,давай,располагайся и приходи на кухню. Что-нибудь сообразим». Я поблагодарил и он удалился,прикрыв за собою дверь. Поставив у спинки кровати рейсовый чемоданчик я стал осматриваться.
Комната была не очень большая,но уютная. При входе у двери (а она открывалась в коридор) стояли друг напротив друга два гардероба: один у правой стены,другой - у левой. Дверцы одного из них были завешены плотной,тёмной материей. Понятно! Приоткрыв дверцу,я снял это «покрывало». Мог ли я подумать тогда,днём,когда впервые пришёл сюда и просил маму Леночки снять траур с зеркал,что делать это придётся мне самому?! Но ... воля Судьбы! Покрывало обнажило зеркало. Большое,хо- рошее,аж на всю дверцу! Я открыл её и ... оттуда пахнуло Леночкой. Там висела зимняя,верхняя одежда,а ещё демисезонное пальто,плащи-всё на тремпелях. Понятно. Сам гардероб сверкал полировкой и был сделан под красное дерево с ярко выраженной древесной текстурой. Прикрыв дверцу этого хранилища,я открыл противоположный.ши- рокий шкаф. Там были многочисленные платья,кофточки,домашние халаты и т.д., а в соседнем отделе,так же на тремпелях,висели комбинации,блузки, "ночнушки». В выдвижных ящичках покоилось нижнее бельё и прочие подобные атрибуты женского интима. Всё постирано,поглажено, аккуратно сложено. И всё же тут ещё сильнее,от- чётливее чувствовался непередаваемый аромат моей дорогой девочки,словно она была недалёко,где-то совсем рядом. Господи,как же я люблю её! Теперь ведь и я,пожалуй, даже дышать не смогу без неё! Ленка, ты в какие-то мгновения превратилась в буквальное условие моего существования в нашем мире! Я чувствовал что каждая клеточка моего тела теперь беспредельно любит эту милую девушку. Да,Ленка! Ты теперь - моя жизнь! Без тебя я просто не смогу.
Я прикрыл дверцы. И этот внушительных размеров гардероб был отделан точно так же,как первый. В искусной полировке я увидел своё отражение в полный рост. Да,это работа! Чувствовалось что живут тут не бедные люди!Почти вплотную к этому гарде- робу стояла широкая,двуспальная кровать с полированными спинками и такой же,как гардеробы,отделкой. Она была аккуратно застлана красивым,цветным покрывалом - ковром. В головах покоились две большущие,пышные,пуховые подушки. А над койкой стену закрывал большой ковёр красивой работы и весёлой расцветки. Над ковром - портрет молодого Есенина с трубкой во рту и блестящими волосами.У передней спинки кровати располагался красивый,зелёный торшер с пакетным выключателем,висевшем на проводе так,что его можно было легко достать рукой с кровати через спинку - свое- образная,ночная лампа! Сейчас-же комнату освещала набольшая,хрустальная люстра из четырёх лампочек средней яркости. Подвески гранировали всеми цветами радуги. И это ласкало взор, создавая соответствующее настроение.У самого окна,по соседству с торшером, располагалось глубокое, мягкое зеркало, а с противоположной стороны к окну, левым торцом, примыкал большой, письменный стол всё той же работы и цвета. Подход к окну был свободен. Над столом географическая, физическая, карта мира, а над ней - портрет Эрнеста Хемингуэя. На столе две удобные,современные,настольные лампы, блок авторучек разных цветов, часики, перекидной календарь и магнитофон. В те времена видеомагнитофоны имели только телестудии ЦТ, а потому магнитофон был, конечно, «аудио». Они тогда только появились в продаже, да и то, по записной очереди! На календаре было «8 мая». Как видно, без Лены его ни кто не трогал, ... да и до него ли было убитым горем родителям?!» Ничего! Вот вернётся хозяюшка - наведёт порядок! Магнитофон был закрыт крышкой, а рядом на стене над столиком - электро розетка. Удобно! К столу примыкала этажерка с книгами. На верхней полке я увидел книги по педагогике, логике, психологии и другие; многочисленные «общие» тетради в твёрдых переплётах. Открыл одну - конспекты лекций.При том так аккурат- но, буквально любовно оформлены! Кстати и я свои конспекты по планеризму,парашют- ному делу и,конечно, по штурманской, оформлял вот так же, с цветными зарисовками, а выводы и Правила - в цветных же рамках. «Пошла по маминым стопам - подумал я. - И, чувствуется, в этой профессии Ленка действительно нашла своё призвание!» Вот и ещё одна черта характера любимой открылась мне.
Ниже на полках была литература художественная: Вольтер, Чарльз Диккенс, Вальтер Скотт, Фенимор Купер, Тургенев, Чехов, Конан Дойль, Эрнест Хемингуэй, Лермонтов, Есенин, Пушкин, Виктор Гюго, ... «Ну и ну! - подумал я. - Надо же прочитать столько беллетристики! Ох и начитанная будет у меня жена!» Это - ещё один заметный штрих, характеризующий человека, обитающего здесь, его наклонности в литературе, пристрастия. Мне же, честно говоря, вся это беллетристика скучна, да просто не интересна! И не было здесь ни Жюль Верна, ни Герберта Уэльса, ни Станислава Лема, не говоря уж о братьях Стругацких, Казанцеве, Колпакове ... даже Ивана Ефремова я не увидел на этих полках! Ну, что - ж! У каждого свои вкусы! Будем дополнять друг друга.
Что интересно, даже эта этажерка была того же цвета и отделки! Вот ведь какой гарнитур! ... К столу был приставлен мягкий стул, оббитый уже несколько потёртым, зелёным бархатом. По всему чувствовалось, как родители любили свою единственную дочь, как старались создать ей все условия для жизни,учёбы и отдыха. И вот теперь сюда войду и я. ... Что-то будет! Но душа и сердце подсказывали :
- всё будет хорошо. Да, хорошо здесь-и вправду! Так я ещё не жил никогда! Однако,
надо было идти на кухню. Оттуда уже неслись запахи, дразнящие аппетит. Честно говоря, жрать хотелось чертовски! Кухня оказалась просторной и светлой. По стене шли одноцветные, голубовато-белые, в серый горошек шкафы - кухонный гарнитур. Дверцы каждого шкафчика были оформлены плотно примыкающими друг к другу, узкими полосками зеркального стекла, так что было хорошо видно содержимое каждого шкаф- чика. Я увидел широкую, никелированную мойку, рядом стол, большая, газовая плита, газовый баллон. Подойти к окну и тут ни чего не мешало. В верхней части окна была открыта фрамуга. Я так же увидел здесь большой холодильник «ЗИЛ - Москва» и пять стульев. Сам Николай Аркадьевич уже успевший переодеться, в белой майке и таком же переднике, в трико и в комнатных тапках «колдовал» у плиты - жарил котлеты и яичницу на сале. Увидев меня, дружески заулыбался: - «Ну, как тебе девичья келья? Подойдёт для жизни?» - «Да уж! - Отвечал я ему. -Шикарно. Ничего не скажешь!» - «Мы для дочери ничего не жалеем. Одна она у нас. Всё боюсь избаловать. Теперь вот ты включайся тоже в эту воспит - работу. Вместе будем «держать» её, так сказать, «в пределах допустимого»,-«Да что Вы, Николай Аркадьевич - заговорил я. - Леночка - чудесный человек! Она вовсе не кажется избалованной». - «Ты так думаешь?» -Посмотрел на меня Николай Аркадьевич. - «Я больше, чем уверен - отвечал я ему. - Ну а если чуть-чуть и капризна, то ведь всем красавицам это в той, или иной степени присуще. Мелочи! И, как мне кажется, даже приятные. -«Так-то оно так, но вот сейчас она в таком положении, что вокруг неё все крутятся. ... Это опасно ... для неё же самой, для её характера. Я опасаюсь,как бы такое сверх внимание харак- тер ей не испортило». - «Вы правы, Николай Аркадьевич, это действительно сейчас «танкоопасное направление». Но мне почему - то, всё-таки, кажется, да просто верится, что наша дорогая девочка из этого испытания выйдет с честью, как она вышла и из тех, что выпали на её долю». Николай Аркадьевич посмотрел на меня внимательно и тепло: - «Будем надеяться - ответил он.
- Но почему ты так уверен?»
- « Понимаете - заговорил я. - Моё шестое чувство подсказывает, что просто не может быть иначе. ... Её характер, её светлую душу я как-бы чувствую. Мне ... нам с нею достаточно было поглядеть в глаза друг другу и я понял, что лучший человек во Вселенной передо мной. Может быть, если уж объективно, это и не совсем так, но для меня ...».
- «Вот ведь, как в пять секунд парня влюбила, проказница! - Улыбаясь отметил отец. - Впрочем и я такого же сорта: в Елену Сергеевну так же влюбился с первого взгляда и ... как видишь, всё у нас - путём ... Ну, давай-ка подкрепимся, а то день сегодня суматошный был ... для нас обоих - сказал Николай Аркадьевич ... постой! Постой-ка, так не годится!» - заявил он, помахав пальцем туда-сюда и, открыв один из шкафчиков, достал две небольшие рюмочки и красивую бутылку. «Мне нельзя - предупредил я его. - Завтра вылет». - «Ничего! - добродушно ответил Николай Аркадьевич. - От 50 грамм вина ничего не будет, поверь мне! В трубку дуть не заставят! Но в такой день, сейчас не отметить всё, что сегодня произошло - просто грех!» - И я не мог не согласиться с ним. Мы подняли наши маленькие, но очень красивой работы, хрустальные рюмашки и, мелодичный звон их, возвестил начало новой эры в моей жизни, да и в жизни всей этой семьи, которая теперь становилась и моей. Невольно разговор наш вернулся к Леночке. «Тогда, 9-го - рассказывал отец. - Десять утра - она спит, двенадцать дня - спит, а главное - 8-го весь день с обеда проспала, да так в ночь и ушла! Ну, ладно, будить не стали. Как-никак учится, устаёт, да ещё выпуск скоро ... и не стали будить. Но, тут уже полдень. И мать решила всё же разбудить. Праздник всё-таки! И вдруг слышу её крик - меня зовёт. Да как! Этот крик и сейчас, как вспомню - ножом по сердцу! Прибежал - Ленка лежит и не дышит! Ты можешь себе это представить?!Рука падает, как тряпо- чка. Тут же вызвали скорую.Приехал мужчина. Фельдшер.Посмотрел, послушал её, зрачки глянул и говорит: - «Она мертва». Можешь представить наше с Еленой состоя- ние в эту минуту?!... А мне вот не верилось! Ведь даже бледность её только косну-лась. Но ... руки, ноги холодные. Такой нам и праздник вышел! А ведь уже и стол был накрыт. Нет, ты можешь это представить?! Скорая уехала, а назавтра приехал «воронок» везти её в морг, на вскрытие. Но я категорически заявил:-«Ленку резать
не дам! И точка». - « Вот Вы первый и спасли её!» - Промолвил я. - «Что теперь об этом говорить!» - махнул рукой мой собеседник.-«Нет, дорогой Николай Аркадьевич, - возразил я. - Представьте: её живую, только спящую стали бы резать ... без наркоза, нестерильными инструментами, ... а она там очнулась бы уже вся располо- сованная!-Он поморщился. — А представьте себе продолжал я. Если бы она проснулась ночью, в запертой снаружи холодильной камере! Ведь могла там замёрзнуть насмерть! ...Или проснулась бы ночью, в темноте, голая, на мраморном столе...среди трупов! трупов. Да у неё от ужаса просто сердце могло остановиться! По меньшей мере она могла просто умом повредиться.Вот от чего Вы её спасли, дорогой Николай Аркадье- вич! А Вы говорите ... так что в рядах спасителей Лены Вы - первый!» Он склонил голову: - «Мне потом звонили медики. Всё настаивали на вскрытии. Ссылались на Закон. Говорили : - «Неужели Вы не хотите знать, от чего Ваша дочь умерла?» - «А я им: - «Мне теперь всё равно от чего. Для меня главное то, что её нет в живых. А глумиться над ней я вам не позволю!» Тут же согласовал это с прокурором. Ну, с Георгием Константиновичем—республиканским прокурором мы хорошо знаем друг друга. Он позвонил медицине,а я написал заявление, что анатомирование дочери категориче- ски не допускаю. Так же указал, что семейные и прочие её отношения не могли при- вести к самоубийству. Всё же кровь на анализ у неё взяли. Результат показал, что кровь чистая ни каких, опасных для жизни веществ, обнаружено не было. И отстали. Лишь тогда Елена Сергеевна смогла получить бумагу на право похорон. Скоро мы её и схоронили. И Георгий Константинович был ... её класс почти в полном составе ... Кстати: с Золотой медалью школу закончила. Да и повезло ей: последний год училась по десятилетней программе. Уже на следующий учебный год им добавили ещё год. И бедные ребята стали учиться одиннадцать лет. Дурастика! Да. ... И её выпускной факультет - будущие преподаватели младших классов тоже пришли; мои начальники цехов, Сергей...народу было много. Оркестр, конечно. И, представляешь: музыканты своё отыграли там,на кладбище, сели в мою же бортовую «Газ-63», поехали восвояси, да как врубили «Эх, яблочко!» На всё кладбище!Сорванцы! Только музыкальные! ... А я вот думаю: не примета ли то была? Вот так мы и похоронили нашу Леночку. Но». ... - Он поднял голову и встретил мой понимающий, но ободряющий взгляд. И заулыбался сам: - «Ну, ладно, Володька, чего старое вспоминать?! Забыть его ко всем чертям!! Главное - Ленка теперь жива! А значит, жизнь продолжается. Ушла из дома одна, а придёт - вас уже будет двое!» Ужин мы закончили на весёлой волне. «Пойдём, я тебе нашу квартиру покажу», - Пригласил меня, вставая из-за стола, Николай Аркадьевич. Мы с ним вышли в коридор. Хозяин шёл впереди и демон- стрировал свои апартаменты. Это была большая, просторная, трёхкомнатная квартира старой планировки и, кажется, эксклюзивной. Потолки на метр выше, чем в новых, так - называемых «хрущёбах». Чудесной красоты обои украшали стены, при том, в каждой комнате - свои. Так, комната Лены была оформлена нежно розовыми обоями, а спальня родителей-обоями приятного для глаз, зелёного успокаивающего цвета. Карнизы потолков везде художественно оформлены лепниной, изображавшей листья. Просторная,хорошо освещённая ванная комната вся была обложена красивым,сверкающим кафелем, включая и пол. Потолок ванной - крашенный, голубой - под цвет осеннего неба. Над широкой раковиной, позволявшей умываться так, что бы с локтей не капало на пол, большое и, снова завешенное зеркало, а под ним симпатичная, вместительная и тоже художественно оформленная, стеклянная полочка с атрибутами утреннего и вечернего туалета. То же, по бокам, у нижнего края зеркала-два бра, работавшие от одного выключателя и рядом с зеркалом-электро розетка, даже с откидной крышечкой на пружинке. Я понял для чего это сделано и одобрительно взглянул на хозяина. Краны и их арматура, металлизированный шланг душа - всё сверкало чистым никелем, словно новенькое. «Уж это явно заслуга хозяина!» - подумал я. В ванне можно было купаться и без занавеси-на полу,под ванной имелось специальное, сливное отверстие - как в бане, в номере! Художественно оформленные вешалки для полотенец и для чистого белья дополняли этот праздничный интерьер. И даже короб для грязного белья был сделан в виде старинного,не очень большого сундука, красивой, можно даже сказать художественной работы. Здесь же стояла современная (по тем временам) стиральная машина «Сибирь» с центрифугой для отжима белья - последнее достижение бытовой техники!
Рядом с ванной комнатой находился туалет, довольно просторный и тоже весь об-ложенный сверкающим кафелем, даже потолок!
Все двери в квартире, включая и туалет, и ванную, были красиво оформлены и имели хорошую звукоизоляцию. Ни одна из них не скрипела.Открывались все в коридор и закрывались с приятным, мягким щелчком. Все запирались изнутри.
Зал квартиры полностью оправдывал своё название. Просторный и светлый, он располагался сразу за кухней. Пол здесь был устлан огромным, от плинтуса до плинтуса, ковром красивой работы. Посередине большой прямоугольный стол на резных ножках-под ретро, текстуры и цвета морёного дуба. Стол покрывала белая скатерть, поверх которой была постлана красивая клеёнка, изображавшая натюрморты со спелыми фруктами (что у нас, на севере, было весьма уместно!) К столу были приставлены шесть мягких стульев полированных,того же цвета и текстуры, что и стол, с резными же ножками. Окна закрывали тяжёлые, тёмно-зелёные портьеры, а в углу, у окна, на тумбочке всё той же работы, диагонально, экраном в сторону зала, располагался телевизор.Телевизора с экраном такой величины я ещё не видывал в магазинах! Рядом я неожиданно и, не скрою, к своей радости, увидел пианино! Это был инструмент чёрного цвета. Он сверкал зеркальной полировкой, отражая в себе весь интерьер зала.
- «А кто играет?» - поинтересовался я.- «Да хотели Лену музыке учить, но она три года выдержала в музыкальной школе, а потом забросила - разочаровалась. Отвечал отец.- Теперь вот так, стоит «для мебели». Лена кое-когда садится, ...но очень редко. Может ты играешь?» - «Да так, самоучкой, на слух, без нот». - Смущённо признался я. - «Да чёрт с ними, с нотами! Сыграй что-нибудь». Попросил мой добрый «гид». С благоговением поднял я крышку этого красивого инструмента. Взял первые аккорды. Звук был замечательный! Видно, подбирал это пианино знающий специалист. Я сыграл вальс «На сопках Манчжурии», пару популярных мелодий. «Вот тебе и «без нот»! - с радостью и удовлетворением констатировал Николай Аркадьевич. Теперь хоть бесцельно стоять не будет!Будем хорошую музыку слушать».Я, конечно, смутился столь лестным отзывом о моих скромных способностях в данной области искусства. К этому инструменту меня всегда тянуло, не меньше, чем к гитаре. Когда выпадала возможность уединиться с пианино, я подбирал любимые мелодии, старался запомнить, как играть ту, или другую мелодию. И. когда выпадало мне счастье оказаться с пианино наедине, я всей душой отдавался звучанию знакомых мелодий и поднималось настроение, всплывали картины детства, ...мама, то кладбище в Объезжево , где нашла она вечный покой. То видел я бурное море и наших доблестных моряков, идущих в бой с врагом...Да и много,другого представлялось перед моим воображением.Потому я очень любил играть и никогда не упускал такой возможности,хотя выпадала она мне очень редко.Теперь пианино оказалось в нашем доме и это было просто замечательно!
Мы продолжили осматривать зал. Напротив телевизора,в другом углу у окна, на точно такой-же тумбочке стоял красивый,внушительных размеров аппарат. Я подошёл. Это был радиокомбайн: радиоприёмник с пятью диапазонами и многочисленными надписями на шкале,являвшими названия столиц многих стран,даже Австралии; радиола с тремя скоростями воспроизведения пластинок и двухскоростной аудио-магнитофон. Он мог вести запись и через микрофон,который стоял на салфеточке сверху,и от своего приёмника,и от городской радиотрансляционной сети. Тут же на стене располагалась и радио розетка,а над ней - простенький репродуктор. Безусловно и телевизор,и радиокомбайн вызвали у меня восхищение. Николай Аркадьевич был явно доволен впечатлением,которое производило на меня всё увиденное. Он подошёл и потянул за красивый с кисточкой шнурок,свисавший с карниза,на котором висели портьеры. - Они разошлись,открыв просторное окно с широким подоконником,сплошь заставленным цветами. Почти все цветы были усыпаны самыми разными цветками от нежно-белых до лиловых и ярко-красных.«Это моя Елена Сергеевна занимается!» -с гордостью пояснил хозяин. - «А как растут! - восхитился я. - Между прочим,Николай Аркадьич,если-бы с Леной и вправду случилась беда-они бы так не цвели. Это уже установлено»... - заметил я. - «Да, это я слышал - подтвердил и мой добрый собеседник. - Так-что жизнь продолжается. Так,Володька?!» - Я с улыбкой кивнул в ответ. Цветы стояли в простых,глиняных горшочках,правда,покрытых лаком,на подставках из старых тарелок и блюдец.Так странно простота здесь соседствовала с роскошью.А за окном несмотря на поздний час,шумела улица. Николай Аркадьевич потянул за такой-же шнурок возле радиокомбайна и портьеры снова сомкнулись. «Моих рук дело!» - похвастался он. - Все окна в квартире сделал так». И это ещё прибавило ему уважения в моих глазах.
Почти вплотную к тумбочке примыкала мебельная стенка. Она шла во всю длину комнаты и безусловно крепилась к стене. Замечательной полировки и всё того-же цвета и текстуры,она впечатляла! За зеркальными стёклами,отражённые внутренними зеркалами,красовались хрустальные сервизы,игравшие и переливавшиеся при свете ламп искорками всех цветов радуги; чайные,обеденные сервизы чудной красоты. Я замер,любуясь этим великолепием. ... Но люстра ... Это было что-то доселе мною невиданное! Хрусталики так и сияли разноцветными,волнующими,весёлыми огоньками, почти полностью скрывая лампочки. Их было шесть. Я просто не мог глаз оторвать от этого великолепия. Хозяин стоял чуть позади и улыбался,видя какое впечатление на меня производит вся обстановка его квартиры. Ему,наверное,импонировало и то,что его «экскурсант» может оценить настоящую красоту. Его выражение лица легко было увидеть в отражении зеркалами.
У противоположной стены стоял трельяж,тот-самый,что видел я днём. Его всё ещё покрывала тёмная материя. Я глянул на моего приветливого «гида» и тот,поняв мою мысль,утвердительно кивнул, Я снял это покрывало и большое трюмо со своими боковыми зеркалами на шарнирах засияло первозданной чистотой, отразив нас обоих. И,конечно,люстру - настоящий праздник света!
Чуть поодаль располагались четыре глубоких,мягких кресла,оббитых чёрной кожей. Тяжёлые,монументальные. В крайнем я уже сидел сегодня. Удобно! И они были под цвет остальной мебели! Не иначе это был гарнитур,выполненный по индивидуаль-ному заказу высококлассными мастерами. Впечатлял и стеллаж,полки которого были уставлены уймой книг. Он шёл по другой стене. Рядом с ним была прислонена лёгкая, складная лесенка. Николай Аркадьевич потянул за верёвочку с кисточкой и стеллаж задвинула красивая,тёмно-зелёная,под цвет портьер, занавеска. Шикарно!
Над креслами я увидел две знакомые картины Левитана и Айвазовского в золочё- ных рамках,а на стене,при входе,по разные стороны от двери,ещё две такого- же формата картины Шишкина и Репина.
Когда я налюбовался всем увиденным, радушный хозяин пригласил меня осмотреть и спальню. Мы вошли. Пол спальни родителей так же покрывал ковёр,устилавший весь пол спальни,как и в зале. Люстра - и тут хрустальная,яркая и красивая,но меньше чем в зале - тоже впечатляла. Окна были завешены портьерами, опять-же тёмно-зелё-ного цвета,но несколько отличались по своему колориту от тех,что в зале и от портьер,что в комнате Лены: здесь по ним шли блёстки - звёздочки.Как у Лены,рядом с окном располагалось похожее,глубокое и удобное кресло и такое же напротив,у ок- на. Здесь,как и везде в квартире,доступ к окну был свободен. Впечатляла огромная, двухспальная кровать,покрытая «ковром» - покрывалом красивой работы. Горкой выси- лись три огромные,пуховые подушки. На стене,над кроватью висел чудесной красоты ковёр аж до самого потолка,а на нём ... двухствольное ружьё и декоративный «рог изобилия» на серебряной цепочке. «Люблю охоту! - признался тесть - кстати мы и с отцом твоим,бывало,хаживали с ружьишками. Пустые никогда не приходили! А как ты насчёт охоты?» - «Тут я - пас». - Честно признался я ему. - «Жаль! А то бы вместе на охоту ходили!» У противоположной стены стояли два широченных гардероба и оба зеркальные,трюмо которых скрывала всё та же тёмная материя. Николай Аркадьевич вскинул взор - де давай,действуй. И я,стянув этот неприятный атрибут минувшей беды,отдал ему. Он же открыл дверцу одного из гардеробов и бросил скомканный материал на пол этого шкафа. Я подметил что и здесь мебель была одного цвета под орех и отличной,зеркальной полировки. По видимому все гарнитуры в этой квартире сделаны были по индивидуальному заказу и выполнены одним мастером очень высокого класса,при том на совесть! В головах кровати,как и у Лены,стоял такой же зелёный торшер,но ещё и тумбочка с настольной лампой под стеклянным,двухцветным абажуром: снаружи - зелёным,а изнутри - молочно-белым. Кто-то перед сном любит здесь читать. Словно угадав мои мысли,Николай Аркадьевич поделился: - «Люблю почитать перед сном,отвлечься. Сам понимаешь,такое производство ... постоянные мысли о работе, семья ... а тут отдыхаешь,забываешься. Да и засыпается легче. ... А ты как,не хочешь на руководящую?» - «Понимаете,Николай Аркадьевич - отвечал я - это ведь на любителя. Я,к примеру,знаю что если с моей стороны всё делается так,как положено - меня не ждут ни какие неприятности.А отвечать за других ... представь- те себе: Иванов напился и что-то поломал или вообще не вышел на работу. План горит,а сверху начальство давит. Это всё время быть «между двух огней», «между молотом и наковальней» ... Нет уж! Пускай «Ивановы», «Петровы», «Сидоровы» отвечают за себя сами! А я люблю летать,делать свою работу,которая мне очень нравится!» «С одной стороны ты как-бы и прав - заметил Николай Аркадьевич. - Но работа организатора производства - это интереснейшая,азартная работа,настоящая гимнастика ума: сколько всяких проблем приходится решать, «выскакивать»,порой из казалось-бы,безвыходных положений и когда это удаётся (а мне удаётся это,прак-тически,всегда!) - не можешь себе представить,какое это моральное удовлетворение - душа поёт! И потом,когда ты видишь как сотни людей довольны,радуются жизни,с душой работают,разве это не окупает все твои труды-заботы,разве не радуются этому сердце и душа?! А уважение благодарных тебе людей? Их любовь. Отсюда и уважение равных тебе по рангу и руководства,как отраслевого,так и городского,и партийного. Авторитет! А он большие дела делает!... Ну,конечно тут и желание требуется,и призвание. - подытожил он. - Но ты мне нравишься ... даже не из-за Ленки. Ведь для многих,очень многих,власть,возможность командовать другими - своеобразная мания. Мания величия! Так я бы сказал. И они пускаются во все тяжкие,только бы командовать. Неважно,есть к этому призвание или нет, или уж хоть какие-то способ- ности,умственный уровень,да и образовательный - тоже. Я вот много наблюдал таких: дурак-дураком,а так в начальники и лезет! Я бы во всех ВУЗах,особенно в военных, первым условием приёма поставил умение руководить,умение решать задачи,связанные с этим. Можно ведь придумать задачи,а лучше взять их из практики и посмотреть как он их сумеет решить,какой выход найдёт из предложенной ситуации. Кроме того руко- водитель,он должен быть не только хорошим,грамотным специалистом в своей области, но и незаурядным психологом!Ведь его работа-это,в первую очередь,работа с людьми. У нас всё делается (по крайней мере должно!) во-имя человека,для его блага». - «Для меня это - самое сложное - признался я. - Схожусь с людьми очень трудно». - «А с Леной - с первого взгляда сошёлся! - улыбаясь подметил мой собеседник. - Так-что, Володя,ты явно недооцениваешь свои возможности!» - «Ну,с Леной ... тут совсем другое дело - отвечал я. - Такое бывает только раз в жизни. Но,честно говоря,я уже на личную жизнь махнул рукой. Думал: - «Что бы я хоть ещё когда-нибудь связался с женщиной - ни за что на свете! Буду-себе жить спокойно,сам для себя. Видно - думал - мне не Судьба встретить свою половинку,создать семью. ... А я ведь,честно говоря,Николай Аркадьевич,семьянин до мозга костей! Решил что,как говорит поговорка, «бодливой корове Бог рогов не даёт». И тут вдруг ... да ещё в такой обстановке,в такой ситуации!» - «Вот и славно! - весело подытожил Николай Аркадьевич. - Ну,посмотрел спальню? Пойдём,я тебе ещё что-то покажу!» Мы пошли по ковровым дорожкам коридора и подошли к двери,следовавшей за туалетом. Мой «гид» открыл её и зажёг свет. Это был чулан. И тоже просторный. На полочках покоилась разная,хозяйственная утварь. Тут увидел я и электродрель - предмет моих давних мечтаний,мечики,лерки самых разных размеров для нарезания резьбы,гвозди,разложен- ные по размерам,разные молотки,клещи,плоскогубцы всякие и многое-многое другое. Прислонённый к стене стоял дамский велосипед. Не иначе - Леночкин! Мама в таком возрасте вряд ли стала-бы его использовать. Но другой такой-же висел подвешен на стене рядом с мужским.Безусловно это родительские!Вот тебе и возраст! По видимому в этой семье о возрасте пока всерьёз ни кто не задумывается. Молодцы!
Чуть в стороне стояли три пары хороших лыж с палками,а на полочке рядом я увидел и три пары коньков с ботинками. Да уж,спортивная семья! Не иначе это и помогло Ленке выдержать там,в темноте,почти без воздуха! Но когда я увидел на од-
ной из полок три акваланга,три комплекта ласт и масок,что даже дополнялось дыхательными трубками для подводного плавания у поверхности воды,пришёл в полный восторг и воспылал белой завистью. Наблюдая это и желая усилить моё впечатление от увиденного,Николай Аркадьевич,показывая на рюкзак с каким-то содержимым,с хитроватой улыбкой спросил: - «А это знаешь что?» - Я вопросительно уставился на демонстрируемый предмет. Хозяин расстегнул застёжку «Молния» и ... я не поверил своим глазам - там был компрессор для накачивания аквалангов,да ещё и ножной! Восхищению моему не было предела. Да! - сказал я ему - Ваша кладовая,Николай Аркадьевич, - истинное искушение для мужчины! Чувствуется,в Вашей семье любят активный отдых». - «Это ты правильно заметил - подтвердил он. - Всю дорогу лежать на песке или плавать «саженками» - скучно! А ты?» - «Я,Николай Аркадьич,когда бываю на море, 90 % времени провожу под водой. Даже загорать не очень-то успеваю! Но...у меня только так-называемый «комплект № 1 : Ласты,маска и трубка. Акваланг - моя голубая мечта! Однажды уже и купил,но ... не накачаешь-же его велосипедным насосом! Пришлось продать. А велосипед и лыжи - тоже моя слабость». Он дружески хлопнул меня по плечу:-«Споёмся!» А я продолжал с восхищением обозревать всё что тут было собрано. «Не могу не заметить,Николай Аркадьич,какой тут образцовый порядок - отметил я. - Впрочем,как и везде в доме», - «Да - отвечал хозяин - порядок мы оба с Еленой Сергеевной любим. Беспорядок - это же дискомфорт! А он понижает настроение, просто портит его! Да ведь,кроме того,порядок время бережёт - так и поговорка, русская мудрость говорит. А время - оно дороже денег! Вот вдумайся,что такое время: время-это же наша жизнь! И стоит ли нашу жизнь тратить просто так, бесцельно,тратить на поиски того,что нам понадобилось когда-либо? Мы и Елену с детства к этому приучаем.Ты заметил какой там у неё порядок?»-"Конечно! ответил я. - Порядок я сам люблю. Бабушка привила мне эту любовь». - «Вот и славно!» - отозвался мой добрый тесть,закрывая кладовую.
Мы снова вернулись на кухню. Хозяин заварил зелёный чай и хоть и было уже близко к полночи,обстановка располагала к задушевной беседе. "Владимир,вот я не пойму,почему ты живёшь,правда теперь уже «жил» на частной квартире?»-поинтересо-вался Николай Аркадьевич,отхлёбывая чай из стакана. - «Да,понимаете, - отвечал я ему. - Мы ведь летаем в любое время суток. Я мог прийти домой и в два,и в четыре часа ночи. Отцу это не нравилось. Говорил что перебиваю ему сон». - «А что,у тебя ключа что-ли не было?» - удивился мой собеседник. - «Один ключ был у отца,другой - у его жены,а третий - у детей-школьников - один на двоих». - ответил я. - «Так он что,не мог тебе ключ заказать,имея такое производство?!» - удивился Николай Аркадьевич. - «Не знаю - пожал я плечами. - Да и вообще у них там своя семья ... я был словно камень,брошенный в русло спокойного ручья. Посчитал-лучше уйти и жить самостоятельно,чем постоянно чувствовать недовольство своим присутствием». - «Вот оно что! - протянул Николай Аркадьевич удивлённо. - Никогда-бы не подумал что ... да-a! Там,наверное,его уважаемая супруга всю погоду делала ... Ладно! - дружески ударил он меня по плечу. - Запомни и знай: теперь у тебя есть семья! Семья где тебя уважают,любят и всегда ждут. И будут рады тебе в любое время суток. ... А ключ я тебе завтра-же закажу ... вечером уже принесу ... а пока лети с Леночкиным ключом». Не знаю от чего,но у меня подступил комок к горлу и я бесстыдно уткнулся в плечо моего доброго собеседника,ставшего теперь мне близким и родным человеком. А он,обняв,легонько похлопывал меня по спине. Когда я спра- вился с собой и поднял лицо - встретил его взгляд,полный глубокого сочувствия и ободрения: - «Да,Володька! Чувствуется,потрепала тебя жизнь! Ты знаешь что? Считай: всё,что у тебя было такого,о чём не хочется вспоминать - дурным сном. Плюнь и забудь! Теперь у тебя новая жизнь и новая семья. Семья где всегда будут ждать тебя и за тебя болеть. Твоя радость - наша общая радость! Твоя боль - наша общая боль. И отец теперь тоже есть у тебя. Новый отец! Отец,которому ты никогда мешать не будешь». - закончил он твёрдо и весомо и, глядя мне в глаза,подал руку. Я достойно ответил на его крепкое,истинно-мужское рукопожатие и мы обнялись.Когда раскрылись наши крепкие объятия,Николай Аркадьевич сказал:-«Ты знаешь,Володька, мне так хотелось иметь сына! Но ... Елена Сергеевна очень тяжело рожала Леночку, едва не умерла! И гинекологи сказали - детей у неё больше не будет. Представь теперь как нам с ней дорога,вдвойне дорога была Леночка! И вдруг мы её потеряли. Можешь пред ставить,постичь наше горе?! И тут ... тут вдруг сразу и дочка,и сын! Зять тоже,конечно,но и сын,обязательно сын!»
Задушевная беседа двух мужчин затянулась далеко за полночь. Всё же мне перед полётом надо было отдыхать и отец,мой заботливый,новый отец напомнил мне об этом. Тепло распрощавшись рукопожатием и пожелав друг-другу доброй ночи,мы разошлись по своим комнатам. Будильник на письменном столе Леночки конечно-же шёл точно. Я поставил его на восемь утра. Спать оставалось пять часов. Хватит! Я снял подушки и поднял покрывало Леночкиной постели. В голубоватый пододеяльник было вдето красивое,нежное,летнее одеяло,по видимому верблюжьей шерсти. Разложив поудобнее подушки,я раздвинул портьеры окна,погасил свет и нырнул под прохладное одеяло. Комнату наполняли отсветы уличных фонарей. Но шума улицы в этот час не слышалось. Тишина и покой! Вопреки моему ожиданию,ложе Леночки не оказалось пуховой периной! Оно было мягким,но в меру и довольно упругим. Ни одно моё движение не вызывало ни каких звуков. Мне понравилось. И подушки,и одеяло - всё хранило,пусть едва замет- ный,но непередаваемый аромат юного,женского тела. «Вот Судьба» - думалось мне. - В её,а теперь в нашу постель с моей любимой суждено было лечь в этой,нашей с нею новой жизни мне первому! Та наша встреча,и наше признание - всё необычно,всё так- сказать «из рядя вон»! Господи! Аж трудно поверить! Неужели-же и ко мне Жизнь наконец-то повернулась лицом?!» Перед глазами вставали события минувшего дня. Да уж,день - так день! Поистине судьбоносный. За один-только день и столько всего! Я представил себе Ленулю,лежащую на больничной койке,подложив сложенные ладошки под щёчку,улыбнулся любимой и ... «отключился».
Глава 2.
Воскресение.
Примечание:
Настоящая глава озаглавлена словом «воскресение». Как известно воскресенье - выходной день.Здесь-же говорится о том как воскресал человек и потому слово «воскресение» прописано через «и» согласно правописанию.
Утром я проснулся от незнакомого, мелодичного, но настойчивого звона будиль-
ника и, открыв глаза, сначала не понял: где это я нахожусь! Но тут же вспомнил всё, встал, заправил постель так, как она была (в доме любят порядок, да и я его сторонник!) и побежал по утренним делам. Быстро закончив их, зашёл на кухню. На столе нашёл ключ и записку: - «Володя! Еда в холодильнике. Подогрей. Удачного полёта. Жму руку. Папа». Господи!! Когда в моей жизни и кто писал мне такие вот записки?! Словно теплом. таким отеческим теплом повеяло в душу! Тут же зазвонил телефон. Я поднял трубку. «С добрым утром. Володя! Ты встал? Записку видел?» - Я ответил утвердительно. «Как самочувствие?» - И тут, совершенно неожиданно для себя я сказал: - «Спасибо, папа. Всё отлично!» - «Ну и замечательно! - бодро ответил он. - Тебе привет от Елены Сергеевны»
- Спасибо! Как она там?
- Да. вообще-то ничего ... почти не спала ночь - всё за Ленкой смотрела.
- А что с ней?!
- Да ты не беспокойся так! Ленка проспала всю ночь. Всё с ней нормально ... да ведь мать есть мать! Я приехал - Лена спала ещё. Только что звонил. Сказали проснулась. Проснулась и тут же потребовала поднять сетку. Сейчас завтракает. ... Ну, давай, беги, а то не успеешь к сроку!
- Спасибо, пап. сейчас быстренько перехвачу а ... мне здесь 15 минут ходу, ещё и под горку.
- Ну. давай. Удачи!
- Взаимно, пап!
Я быстро позавтракал, так сказать, «на холодную» и к сроку был у медпункта нашего аэропорта. Ребята ещё не знали ни о чём и всё, как говорится, прошло «штатно». Нашему начальнику штаба я сразу доложил мой новый адрес и телефон. «Ты смотри на него!- заулыбался он. На Советской, да ещё и с телефоном! Где это ты такую квар- тиру отхватил?! Не иначе - богатая невеста!»
- А Вы угадали - ответил я.
- Вот оно как! И когда свадьба?
- Думаю, где-то в первую половину лета.
- Ну что ж, поздравляю! Смотри, во второй раз не ошибись!
- Обжегшись на кипятке, дуешь на воду!
- Ну, ну. Тогда вперёд! Удачи! - напутствовал он меня и крепко пожал мне руку. — Теперь я знаю, кто у нас в бессрочном резерве! - пошутил он вдогонку: живёшь в трёх шагах и телефон есть! - Я с улыбкой закрыл за собою дверь его кабинета, зная, что в этой шутке безусловна и реальность.Но она меня не огорчила. Летать я любил.Готов был хоть месяц «висеть» в воздухе (даже не ступая на землю!) Кроме всего прочего, это ещё и хороший заработок! Но, теперь на земле есть та, что по силе своего притяжения может пересилить что угодно - там меня нетерпеливо ждала и тосковала любовь моя - Ленка! И всё же, я лётчик! Пускай не пилот. Я - штурман. Но небо - моя сбывшаяся мечта! И этим всё сказано.
Рейс прошёл отлично. Погодка, как говорят, звенела! Туда и обратно слетали, можно сказать - «на одном дыхании». Когда, после рейса, я вышел из здания нашего аэровокзала на привокзальную площадь и уже собирался идти к автобусу, идущему на Больничный городок, то услышал громкий, автомобильный сигнал. Оглянувшись на звук, увидел чёрную «Волгу». В открытое окошко водителя, Сергей, с которым мы познакомились накануне, улыбаясь, махал мне рукой: - «Быстрее!» Я подбежал.Поздо- ровались. «Давай, Вова, быстрее. Там тебя твоя ждёт не дождётся!
- А где Николай Аркадьевич?
- Он уже гам. Прямо с работы.
В машине он был один. Я бросил свой рейсовый чемоданчик на заднее сидение и мы помчались. Вскоре остановились у парадного крыльца «Республиканки». Я потянулся за чемоданчиком. «Что, гостинцы?» - спросил Сергей. - «Откуда?! - с долей сожале- ния ответил я. - На север летали». - Ну, так оставляй его! Не в такси приехал. Я же вас обратно повезу!» - сказал он улыбаясь. - «Тьфу ты! Извини. Привычка!» - ответил я, поблагодарил и, едва успев на бегу надеть халат, вскоре уже входил в «родную терапию». Чувствовал, что волнуюсь. Постучал. «Войдите»-послышался за дверью знакомый голосок. Я вошёл. Конечно, поздоровался. И снова взоры всех присутствующих устремились на меня, даже наших с Леной родителей. Они сидели на койке дочери, а мне навстречу так и засияла своими глазами-васильками, своей радостной улыбкой моя Леночка: - «Вовка! Мой Вовочка! Наконец-то! Иди ко мне!» - и мы обнялись. Крепко! Словно после очень долгой разлуки. И, безусловно, тут же её губы нашли мои. Сколько это продолжалось - не знаю. Наконец Ленка отпустила меня и все сопалатницы почему-то зааплодировали. Родители сидели и, улыбаясь, глядели на нас. Видя моё смущение, Елена Сергеевна покачала головой, глядя на Лену. Та же, на этот мамин взгляд, совсем ни как не реагировала и, сидя на своей койке, цвела, как майская роза. «Вов, я хочу в холл» - протянула Леночка. Я, как вчера, взял её на руки и вчетвером мы вышли из палаты. Леночка указала мне на то самое мягкое кресло, где хотела вчера встретить папу. Там мы и расположились. Леночка, конечно же, у меня на коленях.Родители присели на топчанчике неподалёку, тоже вместе и о чём - то тихо говорили, поглядывая на нас. «Ну, как, Лен, твои дела?» - первым долгом спросил я любимую. - «Ой, Вовка, едва тебя дождалась!» - отвечала мне моя девочка. Про себя я отметил, в первую очередь, что бледность почти сошла с её лица. И руки,и губы стали теплее. В руках почувствовалось больше силы. «Нет, Лен, ты скажи, как чувствуешь себя». - Настаивал я. - «А что,чувствую себя уже лучше. Проснулась, знаешь во сколько? - Аж в девятом часу! И днём ещё спала. Ты знаешь, я уже ем! Сегодня в обед полпорции мясного бульона съела. С фрикадельками! И чуть-чуть там картошечки было. А на второе - кусочек курочки ...
с солюшкой! Вкуснятина! ... Так хочется пирожного - говорят пока нельзя. Желудок не готов». - «Ничего, Ленка! - подбодрил я мою славную. - Мы их с тобой ещё наедимся! Я ведь тоже к ним ой, как неравнодушен! ... Ну, а с температурой как?» - «Сегодня уже 36 - похвасталась моя родная и добавила, как бы оправдываясь. - Если точно, то 35,8 ... ну, почти 36!» - «Ну что ... уже прогресс - удовлетворён- но отметил я, - А стоять как?» - «Стоять ещё не получается, Вов, - смущённо гово- рила моя бедная дивчина. - Ноги ещё слабы. Уколами меня совсем доняли-жаловалась она. - Наверное, уже вся попа - как решето!» - «Терпи, казак, атаманом будешь! - подбадривал я её, улыбаясь. - Это они тебя быстрее на ноги поставить стараются!» - «Ну, а ты как слетал?» - интересовалась моя милая половиночка. - «Отлично слетали! - поделился я с ней. - И погодка была как на заказ! Завтра, в 8.20 в Москву. - «А вечером ты ко мне придёшь?» - спросилa она с надеждой в голосе. - «Очень жаль, Ленок, но нет. Только послезавтра. Но зато прилетим до обеда». Моя бедняжка вздохнула. И тут же: - «Ну ты сразу ко мне?»-«Ну, а как же?! -ответил
я улыбаясь. - Куда же мне ещё? Только так!» - и рассказал ей весь вчерашний вечер с её отцом. «Так ты уже дома?! - радостно переспросила Лена.
- Ага. Уже ночевал. Спал на твоей постели!
- На нашей - поправила она. - Ну и как тебе?
- Замечательно,Лен! Лучшего не придумаешь при всём желании ... вообще у вас
не квартира - дворец!
- Ну вот опять: «у вас»,»у вас». У нас!
- Извини,просто ещё не привык. Но ... это просто царские хоромы!
- Ну уж! Скажешь тоже. - Обыкновенная,благоустроенная,семейная квартира!
- А знаешь,мы с твоим папой уже на «ты». Вчера мы с ним до поздней ночи
разговаривали. Он сказал что хотел-бы видеть во мне сына. И я его теперь
называю «папой». - Глаза Ленки засветились.
- Значит сошлись характерами?
- Твой папа - замечательный человек! Я - бы гордился таким отцом.
- Ну вот опять,Вова, «твой»! Он-же теперь наш!
- А ты не станешь ревновать если в моём лице у тебя появится ещё и брат?
Папа - то ведь теперь будет на двоих!
- Вов! Ну как тебе не стыдно? Да я несказанно рада! Знаешь как рада?!
- Но вот как быть с мамой?
- Ма! Иди сюда! - позвала Лена. - Вова уже папу зовёт «папой».
- Да,я знаю - ответила Елена Сергеевна.
- А он вот не знает как ему тебя называть ... по имени-отчеству что-ли?
- Ну,если папу называют «папой»,то как тогда следует называть маму? -
задала Елена Сергеевна вопрос,обращаясь к нам обоим,словно на уроке.
«Чувствуется профессиональный педагог!» - мелькнула мысль.
- Конечно «мамой»! Правда ведь,Вов?! - улыбалась мне Лена.
- Правда. - ответил я,чуть смущаясь таким молниеносным решением Леночкой
столь деликатного вопроса.
- Ты знаешь,Леночка,у Вовы ведь с семи лет нет мамы. Трагический случай. -
рассказывала Лене мама. Папа стоял рядом,так же принимая участие в
беседе. Конечно,я знаю - родную мать ни кто не в состоянии заменить -
продолжала Елена Сергеевна. - Но вель ты,Вова, всем нам теперь родной
человек. Так-что не стесняйся. Если хочешь,зови меня «мамой».
- А Вы? - спросил я Елену Сергеевну.
- Я буду только рада - отвечала она - я постараюсь что бы и ты это
почувствовал душой.
- Спасибо,мама! - вымолвил я с большим душевным волнением,встал с Леночкой
на руках и мы обнялись все трое. Ленка смотрела на меня непередаваемым
взглядом. И я подумал: - «Действительно моя девочка была права там,на кладбище,когда убеждала меня в том,что я не могу не понравиться её родителям. Чувствую - теперь и мама снова есть у меня!» «Ну,как я вижу,все семейные вопросы улажены до конца?» - весело сказал папа. - «Все!» - ответили мы хором и компания наша дружно рассмеялась. Мы с Ленкой перешли к родителям на просторный топчанчик и дружеская беседа продолжилась до «отбоя». Леночке снова вкололи снотворное и она вскоре уснула. Мы с отцом,как вчера,вновь тихонько опустили сетку койки,а с нею и Леночку в горизонтальное положение,оба,прощаясь поцеловали мамочку нашу,
оставляя её с дочей и ненаглядной моей и поехали домой.
Приехав,стали хлопотать над ужином. Я признался что не умею готовить да и не люблю. «Не-е-ет - говорил папа. - Конечно,кулинарией у нас занимается,в основ- ном,мать,но когда есть время и вдохновение - и я люблю удивить моих женщин,пора- довать чем-нибудь необыкновенным.А теперь у нас полноценная семья,так-сказать па- ритет сложился». - «И получается?» - поинтересовался я. - «А вот увидишь! - хитро прищурясь отвечал отец.-Кстати,ты ведь армию отслужил?» - Я утвердительно кивнул.
- Вторым номером можешь работать?
- На кухне?
- Ну.
- Это - всегда пожалуйста! Картошку почистить или морковку,порезать как
скажут или там рыбу почистить,разделать,посуду помыть - это запросто! Но
сколько варить или жарить,да на каком огне,сколько солить и когда ... да
ещё приправы - это уж увольте-с!
- Ну что-ж - резюмировал тесть (и конечно же папа!) - и это ценно! Вот и
давай, приступай.
Он давал задания - я выполнял. С радостным чувством члена этой замечательной семьи,под руководством теперь дорогого мне человека - настоящего отца. А он,чув- ствуется,был доволен. И я рад был моей первой работе в новой семье.И всё проходи- ло как-то на доброй волне. Работая,говорили о том,о сём. И скоро по кухне понес- лись такие ароматы,что и сытый не откажется ещё поесть! Посуду мыли вместе: я мыл - отец вытирал и расставлял. И снова он был доволен моей работой: - «Что мне ещё нравится в тебе,Володя, - говорил отец - это то,что ты любое дело, даже самую ма- лость,стараешься делать тщательно,идеально или близко к тому».
- «А ведь,пап,иначе просто не интересно работать - нет морального удовлет-
ворения». - Отвечал я.
И снова беседа наша затянулась почти до часу ночи. Но, помня что мне завтра рано вставать,нам пришлось с сожалением прерваться. «Ничего! - похлопал меня по плечу мой новый папа. - Ещё наговоримся! Время будет!» Мы, пожав друг-другу руки, и пожелав доброй ночи,разошлись по своим комнатам.
Спал я чудесно и,услышав будильник,с сожалением расстался с постелью. Наш с Леночкой папа был уже на ногах. Скоро из кухни потянуло жаренной говядинкой. «Как у тебя с деньгами?» - осведомился отец. И этот вопрос я впервые слышал в свой адрес от родителей ... только от новых. - «Если «прижаться» - до получки хватит». - бодро ответил я. - «И сколько это?» - поинтересовался он. - Я назвал цифру. - «И это ты называешь деньгами?! - удивлённо воскликнул папа. - Вот,возьми», - он достал из бумажника несколько купюр и протянул мне. Я опешил: это-же половина моей месячной зарплаты! Видя мою реакцию отец говорил: - «Бери,бери! Бери и не стесняйся! Ты в своей семье! И ещё вот что: позвони из Москвы Елене как прилетишь. - Она так тоскует без тебя!» - «Теперь-то уж без сомнения! -заговорил я радостно. - Я и так собирался ей позвонить,а теперь-то вообще красота!» - И я с благодарностью взял из рук моего нового отца - истинного отца - это богатство. А на душе снова ещё потеплело и настроение просто взлетело до небес,словно у меня выросли крылья - новые,сильные крылья! Распрощались мы у крыльца. Сергей с машиной уже поджидал своего шефа. Увидев меня, приветливо махнул рукой. Я ответил и они направились в больницу. «Поцелуй за меня,па,наших женщин!» - успел крикнуть я им вслед. Отец согласно кивнул и машина скрылась за углом.
Между тем слух о моих приключениях уже успел дойти и до аэропорта и,стоило мне появиться у медпункта,как меня тут же обступили ребята. Пришлось им всё выло- жить коротко но начистую. Посыпались поздравления,рукопожатия ... Взлетели в пре- восходном настроении. А в Москве,едва успели мы устроиться в лётную гостиницу,я побежал в отделение связи при аэровокзале. Но тут выяснилось что ведь я не узнал у отца № телефона терапевтического отделения «Республиканки».И служебного номера отца я тоже не знал! Выручила дежурная девушка-телефонистка. Она посоветовала просто сделать заказ со справкой,правда будет дороже. Но теперь это меня ни чуть не волновало. Мне повезло: не прошло и пяти минут, как вызвали в переговорную кабину. Через несколько секунд я услышал: - «Аллё,терапия слушает»,
- Здравствуйте,девушка!
- Здравствуйте. Вам кого?
- Я звоню из Москвы. Будьте добры,позовите,пожалуйста,Кузьменко Елену
Сергеевну из шестой палаты.
- Сейчас,сейчас,минуточку! - было слышно как трубку положили на том конце провода на стол и удаляющиеся поспешные шаги,а затем послышались другие шаги, такие же торопливые. Они приближались.
- Аллё! - послышался в трубке знакомый голос.
- Здравствуй,мама!
- Ой,Володя! Здравствуй! Ты из Москвы уже?
- Да,мам,точнее - из Быкова.
- А-а-а,понятно.
- Ну как вы там,как наша выздоравливающая?
- Выздоравливает!
- Как спала?
- Спала как убитая!
- А ты,ма?
- Сегодня и я неплохо выспалась. Хочешь с ней поговорить?
- А что,она уже ходит?
- Пока ещё с помощью двух человек: я и кто-нибудь из палаты. Тут все просто
замечательные люди у неё в палате!
- Чудесно!! Так давайте её сюда поскорее!
- Сейчас,подожди немножко ...
В трубке наступила пауза. Только слышны были отдельные потрескивания да шаги и говор в холле отделения терапии. И вдруг характерное шуршание,а за ним Леночкин голосок: - «Аллё,Вов,это ты?»
- Ленка,привет! Конечно я! Ну как ты там?
- Хожу понемногу,правда не сама. Но «судно» уже убрали.
- Молодчина,Лен,так держать!
- Ты из Москвы,Вов?
- Ага.
- Ну как долетели?
- Как обычно - всё путём.
- Ну и как Москва?
- Шумит Москва!
- Когда-нибудь съездим вместе.
- Обязательно! Я уже мечтаю об этом!
- И я. ... А знаешь,врач обещала завтра уже отменить мне специальную диету.
Буду есть всё и сколько захочу! Представляешь?!
- Молодчина,Ленка! Я рад,очень рад!!
- Ну ты,Вов,когда домой?
- Завтра рейсом на Полярникель в 7.45. Кстати туда всегда загрузка полная.
Тут очереди тысячные туда. Бедные никельцы! Так-что идём без посадок. В
11 часов с небольшим уже будем дома.
- И сразу на север?
- Пассажиры - да,а мы - экипаж - нет. Мы - по домам! Дальше полетит другой
экипаж.
- Ой,как хорошо! Я буду ждать тебя,слышишь?!
- Всей душой рвусь к тебе,Ленка! Я люблю тебя!
- И я тебя,родной! Очень-очень!
- Ну давай,поправляйся. Ешь побольше! Целуй нашу мамочку. И не скучай. До
завтра любушка моя!
- Целую тебя,любимый,жду очень-очень! Скорей прилетай. До свидания,родной!
- До свидания,счастье моё! Поправляйся быстрей! - и я повесил трубку.
Летом плохие погоды в районе наших маршрутов бывают редко и потому уже около полудня следующего дня наш лайнер остановился на перроне родного аэровокза-ла через пол-часа мы снова обнялись с моей дорогой. Из Москвы я привёз ей свежий ананас. Но Лена наотрез отказалась есть одна. «Вот ведь - подумал я. - Росла единственным ребёнком в семье. Если по Макаренко,то она должна быть эгоисткой. Чувствуется что мама - педагог,как-говорится,от Бога! Так воспитать единственного в семье ребёнка! Поистине мама - великий педагог! И в холле мы с Леной и наша мамочка с удовольствием уплели этот экзотический для нашей страны фрукт,разделив по настоянию Леночки,его поровну. Ананас благоухал свежестью,а по вкусу напоминал спелую дыню и лесную землянику одновременно. Когда эта вкуснятина была полностью освоена нами,я спохватился,вспомнив о папе. «Да-а,тут мы допустили оплошность». - констатировала мама. Леночка даже слегка расстроилась. «Ну Лен! Выше голову! - сказал я ей улыбаясь. - Безвыходных положений не бывает». - Она вопросительно смотрела на меня. «Ты знаешь - продолжал я. - А ведь у меня есть запасной!» - Ленка засияла,обняла крепко-крепко, как могла и,разумеется,тут же взяла мои губы своими в сладкий плен. Мама,улыбаясь,только укоризненно качала головой. Когда этот акт горячей благодарности сладостный для меня,но всё же смущающий,закончил- ся,я расстегнул рейсовый чемоданчик и достал то,что Лену так обрадовало. Этот оказался крупнее, к ещё большей радости моей славной дивчины. «Ребята! - обрати- лась Леночка к нам с мамой.-Давайте подождём папулю и все вместе полакомимся,а?» - «Правильно,Лена!» - одобрила её мама. - «Принимается». - поддержал и я,а сам подумал: - «Как, всё-таки любит отца!Да такого папу не любить просто невозможно!» Мама-же заметила: - «Мы с тобой,Леночка,на радостях,о папе и позабыли,а вот Володя Вспомнил!» - «Да слишком поздно - ответил я. - Тоже с радости, ... а второй планировал оставить на вечер двум Еленам». -«Ты, Вовка, у меня просто золото!» -произнесла Леночка и снова подарила мне поцелуй. Тут в дверях показался человек, о котором только что говорили. «Папка!!»-воскликнула Леночка, с нашей помощью встала у меня с колен и, они с отцом крепко обнялись. Все сели на знако-мый топчан. «Вхожу, а они целуются. Ишь, проказники!» - шутливо выговаривал нам отец. Леночка озорно улыбалась. «Ну вы тут посидите пока, а я к врачу» - сказал папа и скрылся за дверью ординаторской. Минут через десять он вышел. «Ну что?»-спросила его жена. - «Сказали, всё идёт, как должно идти в этих случаях, даже быстрее. Но ... ещё, как минимум, дней 10 - 15».Леночка при этих словах приуныла, сидя у меня на коленях. Я с сочувствием глядел на неё. А про ананас все так и забыли. Воцарилось неопределённое молчание. «А знаете что, товарищи, - вдруг сказал наш отец. - У меня, кажется, появилась неплохая мысль». - и направился к выходу. «Ты куда, Коля?» - окликнула его жена. - «Я быстро!» - ответил он и вышел. Мы все недоумённо переглянулись. «Леночка, в палату! Температуру мерять», - вышла из процедурного кабинета медсестра.- «Да я здесь померяю, Ольга Павловна" - протянула та. - «В палату, в палату! - тоном, не допускающим возражений,отвеча- ла медсестра.-Сейчас тебе ещё укольчик!» - «Ой, ну опять «укольчик»!- заканючила Леночка. - Перед самым обедом был!» - «Хочешь быстрее домой-терпи! - резюмировала медсестра. - Давайте в палату, быстренько!» Мы с мамой завели Леночку с её кислой мордяшкой в палату и усадили на койку. Правда, надо сказать-это было уже не пол- ностью сидячее положение, как в первый день. Теперь она полулежала, что говорило о прогрессе в реабилитации её психики. Я вышел. Вскоре за мной вышла и медсестра: -«Пожалуйста, пока не входите. Буду женщинам уколы делать». - предупредила она. Но тут же вслед за ней из дверей палаты показалась мама:-«Вова, Леночка просится к тебе. Давай выведем», - Я обрадовано кивнул, вошёл в палату и хотел взять мою девочку на руки. «Нет, нет! Я сама!» - решительно заявила наша выздоравливающая. Мать только покачала головой сквозь улыбку. Едва мы вышли - показалась медсестра с многочисленными шприцами на прямоугольном, никелированном подносе. Увидев нас, только покачала головой, улыбаясь. Мы с Леночкой, настроение которой сейчас за- метно изменилось в лучшую сторону, снова устроились в кресле, а мама села рядом на стул. Мы стали гадать, куда так поспешно удалился наш папа, когда неожиданно он появился в дверях, при том в сопровождении незнакомой женщины в белом халате, наброшенном поверх зелёного платья. «Вот они все - обратился он к ней. - Как по заказу!» Та, подходя, с интересом смотрела на нас. «Здравствуйте - произнесла она приветливо. - Это Вы - Елена Николаевна Кузьменко?» - «Я». - Удивлённо произнесла Лена, сидевшая у меня на коленях.«А Вы, как я понимаю, Пашков Владимир Владимиро- вич». - Я утвердительно кивнул. «Как мне сказал ваш папа - продолжала женщина. - Вы оба любите друг друга», - Мы с Леной кивнули в знак согласия. «И желаете всту- пить в брак?»-вопрошала она. - «Да». - Хором ответили мы с Леной. Женщина улыбну- лась такому очевидному нашему единодушию. «Я - представитель Гор.ЗАГСа. Сейчас приму от вас заявление о вашем решении вступить в брак». Надо было видеть, как при этих словах озарилось лицо моей будущей супруги! Она вся засияла, прямо рас- цвела. «Паспорта при вас?» - осведомилась представитель ЗАГСа. - Я подал ей свой
-он в рейсах всегда был при мне. Отец же представил документ счастливой дочери. «Ну что же! - она огляделась. - Прошу вас обоих вот за этот стол». - Указала оба- ятельная, молодая женщина на стол медсестры. Я, всё же на руках, перенёс Ленку и усадил её за стол. Она заполнила свою часть документа и подписалась. Я, стоя, склонившись над столом, по возможности аккуратнее, сделал то же, заверив своей подписью. Родители стояли тут же. Вышедшая из палаты медсестра с любопытством наблюдала за тем, что происходило за её столом. Даже подошла! А представитель, проверив нашу работу, подняла трубку телефона и набрала какой-то номер: - «Алло! Юлия Андреевна? Это Оля. ... Да, только что ... да вроде неплохо. Так,Юлия Андре-
евна, на какое число их? ... А пораньше нельзя? ... Что? ... Сейчас! - Это Вас, Николай Аркадьевич». - Протянула она трубку отцу. - «Алло! - начал он. - Да, Юлия Андреевна ... нет, нет, я разговаривал ... только что ... от силы две недели, но это - максимум ... ну конечно ... я всё просчитал. Не беспокойтесь ... да они вообще не мыслят друг без друга! ... Как? ... Спасибо, вот это спасибо! В долгу не останусь!... Как обычно ... ещё раз спасибо, Юлия Андреевна, ... конечно! Вас - первую! ... До- свидания, Юлия Андреевна. Всего самого наилучшего!» - и он, положив трубку, обратил на нас весёлый взгляд: - «Вот так, молодые, ваша свадьба в первую неделю июня - в субботу. Вы это осознаёте?!» - «Да, милый, дорогой наш папочка!!» - сияла моя Ленка. Тут же я поднял её на руки и, мы обняли нашего дорогого отца, а доча буквально зацеловала его. Улыбалась и представительница Оля, видя эту сцену. «Так что поправляйся быстрее, невеста, а то на свою свадьбу опоздаешь!» - пошутила она с улыбкой, обращаясь к нашей выздоравливающей. - «Буду стараться!» -бодро заверила её Лена. - И приглашаю Вас,Оля, на свадьбу».-Спасибо, приду обязательно!» - ответила Оля, попрощалась с нами и покинула холл. «Ну вот и всё, дети,- обратилась к нам мама.- Скоро вы станете законными супругами! Поздра- вляю вас, дорогие мои, с помолвкой! ... Ну, Коля, ты просто ... даже не знаю что сказать ... Так быстро! Я и подумать не могла!» - «Дела, а особенно важные, надо решать оперативно!» - весело отвечал супруг. - «И ведь так быстро решить такой вопрос! - продолжала восторгаться мама, - На выезде же такие заявления, по-моему, не принимают». - «Решать сложные вопросы - мой профиль! - говорил Николай Аркадь- евич. - На том стоим, мать!» В это время Ленка, стоило только мне взять её на руки, гут же, при всех, взяла меня в свой плен - и руками, и губами. «Лен, а Лен! - тормошила её сзади мама. - Неудобно! Здесь же люди!». Леночка отпустила лишь мои губы, а руки её, уже тёплые, утратившие бледность,продолжали обвивать мне шею. И снова мы засиделись до «отбоя». На радостях все вместе оприходовали второй ананас. Затемно мы с отцом вернулись домой, там приготовили неплохой ужин и,поль- зуясь тем, что назавтра мне не надо было лететь, а отцу идти на работу, ибо наступала суббота, проговорили до глубокой ночи. Я вообще почувствовал, что нас с ним тянет друг к другу. Говорить по душам с таким умным, обаятельным, да ещё род- ным человеком, было просто душевным наслаждением!
Молодой организм Леночки, воспитанной в духе любви к спорту, силы свои вос- станавливал быстро. И, когда я вернулся из очередного рейса,(а летали мы в Сверд- ловск, где ночевали, а потом ещё сидели двое суток из-за гроз по трассе), то под- ходя к зданию больницы, неожиданно услышал Ленкин окрик. Глянув в направлении голоса, увидел,что любовь моя машет мне из окна своей палаты. Она встретила меня у дверей отделения. Конечно же обнялись. И поцелуй наш был крепким и жарким. «А у меня уже 36,3 - похвасталась Леночка. - Александра Игоревна говорит: скоро домой! - делилась она со мной своей радостью и глаза её сверкали искорками счастья. Да и я от такого её сообщения почувствовал себя словно перед большим праздником. А сидевшая рядом в кресле холла наша мама смотрела на нас с улыбкой и качала головой. Мы подошли и я поздоровался. «А мы, Володя, со вчерашнего дня уже гуляем. На улице! - сообщила мне она и,в её взгляде я прочёл радость и удовлетво- рение. - Тут, возле больницы, прямо у парадного крыльца такая хорошая, сосновая рощица! Скамеечки стоят ... вышли - посидим, походим, опять посидим ... Сосновый воздух - он ведь очень полезен для здоровья: там фитонциды. Они убивают всю не- чисть и очень благотворно влияют на нервную систему». - «А сегодня гуляли?» -осведомился я. - «Только перед обедом». - Ответила за маму Леночка.-«Ну,так пош- ли?!» - радостно предложил я ей. - «Идём! Конечно же, идём!»-засияла моя девочка. И мы пошли к выходу. Свою Леночку я взял под руку. Дойдя до двери отделения,огля- нулся. Елена Сергеевна и медсестра провожали нас улыбками.Мы не спеша спускались. Как отрадно мне было вести под руку свою дорогую дивчину! Ведь и это у нас с ней было впервые. Леночка шла легко и, каждый её шаг я чувствовал всем своим сущест- вом. Вот, оказывается, как идти под руку с любимой! Душа пела! Милая шла рядом, опираясь совсем чуть-чуть на мою руку. И я чувствовал себя её хранителем и защит- ником. И это - наивысшее счастье и достоинство мужчины! А она то и дело глядела на меня и неизменно встречала мой любящий и, наверное, очень счастливый взгляд. То же я заметил и с её стороны.
Мы спустились с крыльца, вышли на живительный, прохладный, наш, северный свежий воздух и направились к соснячку. Войдя под таинственную сень не очень высоких, по северным меркам, но зато раскидистых сосен, мы углубились в рощу и сели на скамеечку. Она была удобной - со спинкой. И вокруг - никого! Сухо. Даже комаров не было.Землю покрывал мягкий,светло-коричневый ковёр длинной,опавшей,со- сновой хвои. Благодатный, сосновый воздух ещё больше придавал сказочности и романтичности этому лесному сумраку. Мы сели и Лена, тут же перебазировавшись ко мне на колени,немедля взяла меня в свой сладкий плен и руками, и губами.Отстрани- вшись затем на вытянутые руки, она глядела и глядела, словно любуясь любимым и ... снова припала губами, потом ещё, ещё. «Боже! - подумал я.-Как же она наскуча- лась по мне! Как любит! Да ведь и я - не меньше. Но мы - мужчины скупее на прояв- ление своих чувств, сдержаннее. И, тем не менее,я чувствовал себя не то, что даже на седьмом небе, а много выше! Но ...показались две женщины в больничных халатах и я потормошил любимую. Нас они не заметили - были увлечены беседой. И, всё-таки, хорошо, что я их увидел первым! Леночка села рядом: - «Ну, расскажи, как слетал». - Я довольно подробно описал ей последний полёт. «Да-а, Вовка, рискованная, всё-таки, у вас работа». - Проговорила Лена с тревогой и любовью глядя на меня. - «Зато интересная! - увлечённо заметил я. - Это полёт моей души ... это то, чем она - душа моя живёт и дышит; то, чем счастлива, как бы трудно не было». - «А я, Вова, как же я? - чуть обиженным тоном вопрошала Лена.-«Ты-это же совсем другое!- стал объясняться я. - Ведь полное счастье любого человека состоит из двух частей: любимой работы и любимого человека».
- А что главнее?
- А как ты думаешь?
- Для меня главное - это ты, Вова. Работа интересная, увлекательная,
конечно многое значит в жизни тоже. ... Вот папа: Он без работы своей
буквально жить не может, весь живёт и дышит ею. «Горит на работе!» Но он
маму любит. Очень любит!
- Я это знаю. И вижу. И, всё-таки, Лен, если сопоставить ... вот скажи, на
чём стоит любой дом, любое строение?
- Как на чём? - На фундаменте, конечно!
- Так вот, счастье ты моё: работа (любая!) - это дом. А личная жизнь, личное счастье человека - это фундамент! Фундамент буквально всего, что делает человек. Настоящая любовь, крепкая семья - основа абсолютно всего в жизни! Когда человек счастлив - это гарантия его успехов в любом деле, даже в мытье посуды!» Леночка заулыбалась, а я, почувствовав вдохновение, продолжал: - «Ведь счастье - огромный стимул! И потом: работа, она рано или поздно, но заканчивается. Когда-нибудь человек так или иначе, уйдёт на пенсию. А любовь-это на всю жизнь, до последней секундочки, до пос ... Леночка торопливо, но нежно прикрыла ладонью мне рот : - «Только не надо так, родной, ладно?» - Она глядела на меня влюблённо и преданно. В глазах её стояли слёзы. Я обнял, прижал к себе мою былиночку: - «Ну, ну, солнышко моё,извини, ... я буду подбирать слова, ... извини. Просто не подумал. ... Да и, кроме того, наша работа - это ещё что! Вот шахтёры ... там в любой момент на голову может глыба свалиться . Или взрыв метана! А верхолазы - они там почти всегда по высотным балкам да швеллерам, под которыми не один десяток метров высоты, ходят без всякой страховки! ... Хотя это и нарушение правил техники безопасности. Представь: потерял равновесие или порыв ветра. Внезапный! И уже и сам Господь Бог не поможет! Так-что мы ещё не так уж и рискуем -собственно говоря, не больше,чем наши уважаемые пассажиры.Ведь сейчас все летают самолётами, а?»-Славный ты у меня, Вовка! - обняла и поцеловала она меня. - Конфетку хочешь? Шоколадную!
- А какая начинка, не белая?
- А какая тебе нравится?
- Не люблю с белой.
- У меня «Мишка на севере».
- О-о-о-о! Эту - с радостью! - она протянула мне конфету.
- А себе?
- У меня только одна осталась. Представляешь?! Ведь целый килограмм был. И уже
нет. Вот так!
- Тогда пополам. Откуси половинку.
- Нет, Вов, ты ешь. Я ведь их вон сколько поела!
- Лен! Ты меня любишь? - Она удивлённо смотрела на меня. - Всё у нас, девочка
моя, ненаглядная, должно быть на двоих: и радости, и трудности, и ... конфетка
- тоже. Ну хоть чуть-чуть ... для меня» - упрашивал я её.
- Ох, ты и хитрый, Вовка! А упрямый! Ну, хорошо». - Она откусила треть и подала
мне остальное, что тут же скрылось у меня во рту. Конфеты с этим названием
были одним из любимейших моих сортов, чувствовалось - и её - тоже. Мы с
удовольствием смаковали вкуснятинку.
- Вот видишь - сказал я ей. - Вдвоём куда интереснее! A-то сидел бы один и же-
вал...».
- Ты у меня - чудо, Вовка! А знаешь, вчера приходили с телевидения. И из газеты
репортёры. Но Анна Филипповна не разрешила меня снимать без спроса Александра
Евгеньевича. Это мой врач. Психотерапевт. Позвонили ему, а он не разрешил.
Сказал: - «Если для газеты - то без фото; для телевидения - съёмка только
сзади, с затылка, а для радио - пожалуйста. Но от радио никого не было. А эти
посовещались и ушли. Сказали - придут, когда я поправлюсь и мы будем оба, что
бы без ограничений.
- Ну, а как ты?
- В смысле?
- В смысле самочувствия.
- Да уже почти нормально. Сам видишь - хожу! Правда, понемножку, пока. ... Так
домой хочется!
- А мама?
- Ой! И ей здесь уже надоело. ... Ну, Александра Игоревна сказала: ещё денёк-
другой - и домой! А перед этим - консилиум.
- Скорей бы уж! Так чертовски хочется быть с тобой дома! Представляешь: всё
время вместе! ... А не как тут - урывками.
- А я?! - Я просто мечтаю об этом, Вовка! Прямо вот мечта всей моей жизни!
Можешь поверить?!
- Ещё бы!... Слушай, Лен, а у меня ведь что-то есть!
- И что это - заинтригованно заулыбалась моя любовь.
- Сейчас! ...
- Ой, Вовка, апельсины! Я же их так люблю! С детства. Тебе что, папка подсказал?
- Да нет. Я и не знал. ... На вот, перочинный ножичек, чисть.
- Даже это у тебя есть?
- Это ведь, Лен, рейсовый чемоданчик! Там всё необходимое: электробритва, мыло,
полотенце, зубная щётка и паста, тапки, фонарик, маленький приёмничек, этот
вот ножичек. Им можно и консервы открывать. Кстати, этим самым ножичком мы с
Данилычем и разрезали атлас, когда дали тебе воздух». Лена с интересом
рассматривала инструмент, спасший её когда-то. Простой перочинный ножик! А
затем стала чистить этой «реликвией» свой апельсин.
- У меня там даже компас есть - ручной, маленький - хвастался я. - И спички,
хотя я не курю.
- А зачем?
- Так, на всякий случай. Положено.
Лена поглядела на меня таким взглядом, в котором можно было без труда
прочесть: - «А ещё говорил, что не очень опасная работа!» Она подала мне
апельсин:
- На, теперь ты чисти - и принялась с аппетитом расправляться с любимым
цитрусом.
- Лен, это же я для тебя привёз - пытался уговорить я её. - Тебе же поправляться
надо!
- Одна не буду - заявила она тоном, не допускающим возражений. - Хочешь, что бы
я ела - тогда бери!
- Вот уж, действительно, «муж и жена - одна сатана»!
- Именно так, дорогой мой!
Делать было нечего - пришлось подчиниться. Мы с удовольствием уплетали эти средоточия витаминов, беседовали. Тут неожиданно послышался голос мамы. Она искала нас и окликала Лену.
- «Мы тут, мама!» - отозвалась Леночка.
Елена Сергеевна вышла на голос и, увидев нас, заговорила:
- «Вот вы где, влюблённые! Лена, быстрее! Сейчас будет консилиум!» Лицо Ленки вспыхнуло радостью :
- «Ой, мамочки, как хорошо! Вовка!!» - И она крепко, но коротко обняла меня. Мы с мамой подхватили под руки нашу «почти выздоровевшую» и со всей возможной для нас быстротой понеслись в отделение. Снова лестница, третий этаж. ... Как тут было не вспомнить, как бежали мы наверх с Еленой Сергеевной, стремившейся как можно быстрее увидеть Лену?! И снова гонка! И снова на третий этаж. И снова за счастьем,за исполнением большой надежды. Ни какие уговоры не заставили Леночку лечь в постель: - «Что я, больная что ли?!» Врачи уже были в сборе. Ждали только Александра Евгеньевича. Его заведение находилось поодаль, за территорией «Республиканки», в полукилометре и стояло отдельным, двухэтажным особняком посреди невозделанного поля («психушка»!). Мы втроём устроились на топчанчике. Ленка излучала счастье: - «Мамулечка! Сейчас поедем домой!» - «Это почему ты так уверенна?» - спрашивала мама. - «Я просто чувствую! Вот душа моя это чувствует!» - почти шёпотом отвечала дочь. А я волновался: вдруг не отпустят!» Александр Евгеньевич не заставил себя долго ждать. Он вошёл внезапно. Увидев нас,улыбнулся, поздоровался и быстрой, лёгкой походкой направился в ординаторскую. Почти сразу вызвали Лену. «Ну, ни пуха, ни пера!» - напутствовал я её.-«К чёртику!» - озорно ответила Леночка и, послав нам с мамой воздушный поцелуй, скрылась за заветной дверью. Мы с улыбкой переглянулись. Прошло не так много времени и в ординаторскую пригласили и нас с Еленой Сергеевной. «Ну что ж, - обратилась к нам и всем Анна Филипповна. - Я бы, всё таки, с недельку ещё подержала у нас Леночку ... но очень уж ей хочется домой...да и Александр Евгеньевич настаивает»-«Дома и стены лечат!" весело отозвался психотерапевт. - «В общем, особенно настаивать на продлении ста- ционарной реабилитации у меня нет особых оснований.Так - что, собирайся, Леночка, поедешь домой». - «Прямо сегодня?!» - вскочила Лена. - «Прямо сегодня».-спокойно, с доброй улыбкой подтвердила зав отделением. - «Ой, Анна Филипповна, миленькая!» - воскликнула Леночка, подбежала и обняла заведующую отделением, потом так же отблагодарила Александра Евгеньевича, а затем переобнимала всех присутствующих, даже нас с мамой! «Ну, Леночка, беги, готовься - сказала Александра Игоревна. - А родственникам ненадолго задержаться». - Сияющая Леночка так и выпорхнула из ординаторской! Что бы проинструктировать нас в отношении окончательной реабилита- ции нашей выздоравливающей ушло не более десяти минут. У дверей нас встретила счастливая Леночка: - «А папа уже едет!» - похвасталась она. Успела поделиться и с ним своим счастьем! Слава Богу, телефон работал безотказно. И папа действитель- но появился очень скоро. «Здравствуйте! - весело поздоровался он со всеми. -Ну что, дочка, собирайся! Поехали домой». Эти слова его прозвучали весомо и праздни- чно. - Ленка повисла у него на шее. И все мы зашли попрощаться с обитательницами палаты № 6. Женщины улыбались, говорили добрые, хорошие пожелания и напутствия, даже двое «новеньких», тоже уже успевших подружиться с Ленкой. Кто был «ходячий» - вышли в холл попрощаться. «Слушай, Лена! А в чём ты поедешь домой-то?-Всполоши- лась мама. - Домашнего ведь у тебя ничего нет!» -«Придётся нам с мамой поехать домой - взять тебе одежду». - Сказал отец. Весь вид Леночки весьма выразительно говорил: - «Господи!! Что же делать-то?! Неужели ещё целый час мне оставаться тут?!» Выручил всё тот же Александр Евгеньевич: - «Да вы езжайте! Езжайте так. А больничное привезёте. Так ведь, Анна Филипповна?» - «Не возражаю». - ответила та. «Да, да, Анна Филипповна, - подтвердил Николай Аркадьевич. - В течении часа спец- одежда будет у Вас». - А Леночка подлетела к Александру Евгеньевичу и поцеловала его в щёку, а затем и Анну Филипповну. Вся наша Лена так и светилась счастьем. Она стала обниматься со своими однопалатницами, вышедшими в холл проводить её, называя каждую по имени, а тех, что постарше - по имени и отчеству. Вот память! Кое-кто из сопалатниц даже прослезился. И у Леночки были слёзы на глазах - так сдружились за эти дни!Трудности, испытания сближают людей! Затем мы все,а за нами весь консилиум и даже дежурная медсестра со своими помощницами, все двинулись к
выходу из больницы. Я вёл Леночку под руку; стосковавшийся за эти дни по жене Николай Аркадьевич с Еленой Сергеевной - за нами и, конечно тоже под руку. У кры- льца, в знакомой «Волге» нас поджидал улыбающийся Сергей. Он вышел из машины и, приветливо поздоровавшись, открыл заднюю дверцу. «Здравствуй, Лена!» - сказал он улыбающейся Леночке и протянул ей незатейливый букетик цветов. Безусловно, успел собрать здесь, у больницы. Леночка приложила цветы к лицу, вдыхая простой, но милый сердцу запах воли, родных лугов, обняла Сергея, поблагодарила и полезла в машину, а Сергей, тем временем, так же тепло поздоровался и с Еленой Сергеевной, а затем и со мной. Мы обменялись рукопожатиями.Все были в приподнятом настроении. Мы от души благодарили медиков и искренне пожали руку каждому, включая и санита- рок. Елена Сергеевна подождала, пока я проберусь в машину и сяду рядом с Леной. Сама села у окна слева. Справа - Лена и, разумеется, тоже у окна. Я оказался посередине. А наш папа, как всегда, рядом с Сергеем - «впереди, на лихом коне!» Мы тронулись и замахали медикам из окон, они - нам, а затем стали поворачиваться и направились к себе, в больницу - поднимать других людей, приводить в порядок их здоровье. Да, благородная у них профессия!
Миновали въезд в больницу и, выехав на дорогу, весело понеслись вперёд. Было тепло, даже жарковато и Елена Сергеевна разрешила открыть правые окна. Полностью! Все открывать было боязно: сквозняк мог простудить ещё слабую Леночку. Машина шла быстро. Весёлый ветерок трепал Леночке волосы и она со счастливым наслаждением буквально пила его, нередко даже чуть высовывая голову в окно. Мама с беспокойством глядела на всё это, но ... молчала. А Леночка таким радостным взором смотрела на всё, мимо чего мы проезжали, словно она не видела это, по крайней мере лет 15- -20 . И я понимал её. Время от времени она поворачивалась к нам, как бы ища поддержки своему радостному настроению и, конечно же, находила. А мы с мамой только переглядывались, улыбаясь восторгам нашей воскресшей и друг другу. И вот наша славная Советская улица-шумная, светлая, весёлая.Дорога сразу же пошла на подъём.Многочисленные люди на тротуарах по обе стороны, машины и автобусы,магазины и магазинчики, киоски, лотки, парикмахерская, а напротив Штаб ГО ... но проехать мимо лотка с мороженым Леночка была просто не в состоянии! И не успел наш догадливый папа взяться за ручку дверцы, как Леночка уже выпорхнула и протянула снаружи ему руку за деньгами. Отец с улыбкой покачал головой и протянул дочке купюру. Та, сделав ему реверанс в знак благодарности, быстрым,как только позволяло её состояние, шагом направилась к лотку. «Лена, не спеши!» - предостерегла её мать. Та кивнула в ответ, но скорости не «сбросила». «Вот взбалмошная!» - констатировала Елена Сергеевна. Вскоре Леночка так же быстро подошла с пятью вафельными «стаканчиками» с шоколадным с орехами верхом - её любимые. Когда Леночка села на своё место, то было видно, что она слегка запыхалась. Мать, беря мороженое,погрозила ей пальцем, а дочка ответила озорным взглядом. Поехали. Однако, было очевидно, что времени для съедения Леночкиного деликатеса попросту не осталось, т.к. мы, практически уже приехали - наш дом был в двадцати шагах!
Машина встала. Вот и родное, для Леночки, крыльцо. Справа, с её стороны! С раннего детства тут бегала. И, конечно же, наша вернувшаяся, выскочила первой. Но стояла, дожидаясь нас. И вот мы впятером пошли к крыльцу. Навстречу две женщины - по видимому - соседки. Увидев нашу компанию, они почти тот час же заметили среди нас и Лену. Обе побелели и, потеряв дар речи, так и встали с открытыми ртами.
«Да она живая! Леночка наша живая, дорогая Мария Фёдоровна! - успокаивала Елена Сергеевна одну из них. - Вот только из больницы везём!» - «Господи! Да как же это так получилось-то?!» - Воскликнула другая. - «Просто, Ольга Петровна, -обратилась к ней уже сама Лена. - У меня был летаргический сон, а врач признал меня мёртвой. Похоронили, а я там проснулась, стала звать на помощь и меня спасли. Вот он!» - указала Леночка на меня.Женщины,по видимому знавшие и любившие Леночку с детства, со слезами бросились её обнимать. Когда, наконец, эта сцена закончилась, мы все вошли под знакомые своды. Все смотрели на Леночку, особенно соседки,которые, конечно же пошли с нами. Я, естественно, вёл под руку дорогую мою, помогая ей подниматься. Снова был третий этаж! Везёт! Что ж, «Бог любит троицу»! С другой стороны Лену поддерживала мама. И Сергей смотрел на Лену. После похорон он видел её впервые! Да и как ему было не смотреть, когда он, вместе с другими, выносил её в гробу вот по этой же лестнице! Теперь он наблюдал, как она идёт обратно. Сама идёт. Живая! Да ещё с мороженым в руке. А Лена на всё глядела так, будто не виде- ла всего этого невыносимо долго, глядела как на сбывшуюся, наконец-то, мечту - мечту выстраданную, почти несбыточную. Я чувствовал, как Лена крепче прижала к себе мою руку. Обратив на неё взгляд, увидел, что в глазах её стояли слёзы. Это были слёзы счастья, слёзы так долгожданной встречи с родным домом, слёзы небыва- лого, чудесного возвращения в саму жизнь, возвращения к светлой и прекрасной - новой жизни, пусть, может быть и с трудностями, с проблемами, но безусловно и с радостями - короче - к жизни со всеми её прелестями и в прямом, и в переносном смыслах. А главное - в этой, новой жизни теперь было и счастье любви, её долго- жданное счастье, о котором она грезила ещё с ранней юности и уже разуверилась в том, что хоть когда-нибудь его встретит, обретёт.Теперь оно-её сбывшееся счастье, её любовь, шла рядом, крепко и надёжно держа её под руку. И весь мир для Леночки сейчас сиял самыми яркими красками ... до слёз! А левую руку холодил едва начатый «стаканчик» мороженого, о котором так мечталось в больничной палате. Правда, папа раза два привозил им с мамой мороженое, ...но сейчас оно было особенным: Лена купила его сама!... И вот знакомая, широкая и просторная лестничная площадка. Вот и заветная дверь! Отец подал дочери латунный, словно золотой, художественно сра- ботанный ключ. Леночка с удивлённой улыбкой глянула на отца, аккуратно вставила «золотой ключик» в замочную скважину и повернула. Все смотрели. А соседки всё ещё утирали глаза. Щёлкнул замок и дверь приоткрылась. Леночка глянула на нас - мы все улыбались ей в ответ. Покинувшая свой дом на веки, вновь переступила его порог! Мы все потянулись за ней. Только соседки остались на лестничной площадке обсуждать увиденное, да и скорее сообщить всем о чудесном, необыкновенном возвра- щении Лены Кузьменко из 15-й квартиры с « того света».
Глава 3.
Дома.
Леночка вошла.Остановилась.Оглядела прихожую - коридор.Всё было знакомое, родное. Она прошла на кухню,так-же окинув её взглядом. И тут всё было привычно и знакомо! Открыв холодильник,Лена поставила в морозильную камеру свой стаканчик мороженого. Хозяйка! Потом вышла в коридор,где её ждали мы все. Елена Сергеевна подала нам знак и мы оставили свои стаканчики мороженого, к которым так и не успели притронуться,на кухне на столе. А Лена уже была в зале. И там всё было как всегда,словно ни чего с ней и не случалось,словно ей просто приснился кошмарный сон ... но большое зеркало вернуло Леночку к реальности: она увидела себя в больничном «костюме». И сразу же направилась к себе. Все последовали за ней. Открыв дверь своей комнаты хозяйка,с неожиданным для меня удивлением,тоже не нашла ни каких изменений. Она с недоумением повернулась ко мне. «Мы решили тут ничего до тебя не менять». - объяснил я ей.
-А где же твои вещи?
-Пока ещё там,на частной.
-А почему?
-Ну ... ты же тут хозяйка! Ты и скажешь что и куда положить,поставить...
Леночка посмотрела на меня с обидой и,положив руки мне на плечи,сказала,глядя в мои глаза,в самую душу: - «Вова! Ты здесь не квартирант. Ты - не гость. И это наша с тобой комната. Здесь мы оба - хозяева ... ясно тебе?» -«Ясно,родная,Но ... всё же что и где ставить,как я полагаю,мы должны решать вместе. Согласна?»
-«Пожалуй,ты прав - улыбнулась моя любовь. - Хоть бы рейсовый чемоданчик-то свой
тут оставил!» - «Ой,Лен! - спохватился я. - Он там,в терапии остался! Я же с самолёта - прямо к тебе,а тут такая радость! ... -«Ну это не страшно - спокойно сказал отец.-Серёжа повезёт больничное,а оттуда его и захватит».«Ну,Леночка,давай переодевайся - напомнила мама. - А мы пока займёмся мороженым,а то уже,наверное тает». Я чмокнулся с любимой и мы отправились на кухню. Там всем наша заботливая хозяйка,которая после долгого перерыва теперь с радостью приступила к своим обязанностям,раздала блюдечки и чайные ложечки. Скоро появилась и моя принцесса. В нарядном платье она была теперь похожа на ту,что я видел на полированной фотографии на памятнике,только черты милого лица её несли уже исчезающие отпечат- ки перенесённого,пережитого. Но улыбалась словно ясное солнышко из-за уходящей грозовой тучи.И глядела на меня. Видя,какой эффект произвела на любимого,заулыба- лась ещё ярче и припала ко мне губами,крепко-крепко обняв. Ни кто нас теперь не пытался прервать. Но вот объятия любимой разжались. И все мы уселись «спасать» мороженое. Первым справился с «планом» Сергей и торопливо покинул нас. А мы все собрались в зале и стали беседовать. Леночка снова,уже привычно,устроилась у меня на коленях и,чувствовалось,Елена Сергеевна сегодня даже немного ревновала дочку ко мне. Понимая жену,Николай Аркадьевич сказал: - «Ничего,мать,вы с Леной ещё набудетесь вдвоём дома. Володя постоянно в рейсах,так-что» ... - «Да я ничего - смутилась она - вот думаю: где Володя спать будет до свадьбы ... наверное». - «Как «где»,мама?! - Удивлённо воскликнула Лена. - Конечно мы будем спать вместе,в нашей комнате!» - «Но,Леночка, зачем ему гнуться на раскладушке,когда он может спать в зале,на диване?» - не поняла Елена Сергеевна. - «Да ты что,ма?! Какая «раскладушка»?! - взволнованно и уже начиная возмущаться,говорила Лена. - «Мы - муж и жена! И будем спать вместе». - «Но,Леночка, - стала возражать мама - вы-же ещё не зарегистрированы. Ещё не было и свадьбы». - «И что?! - ещё более взволно- ванно заговорила Лена. - Да пойми,ма,регистрация в ЗАГСе - это всего-навсего буквы на бумаге! Я же не собираюсь пока идти с Володей в номерную баню или брать в гостинице номер на двоих. Я - у себя дома! Мы уже давно муж и жена ... ещё с ... там,на кладбище. Короче,мама,если ты так - я ухожу с ним на частную квартиру. И будем жить там до твоей регистрации ... а хочешь - так и насовсем. Вот прямо сейчас и пойдём! Я только вещи соберу!» - «Леночка,Леночка,только тише,тише,не волнуйся так,прошу тебя - торопливо заговорила мама. - Ну подумай,доча,разве я не хочу что бы ты счастлива была? Но ... что скажут люди?» - «А откуда они будут знать что у нас в доме? И где кто спит ... да и вообще,кому какое дело?! Это наша личная жизнь и ни кто не имеет права вмешиваться!»-гневно отпарировала Лена,про- должая сидеть у меня на коленях. Я так и чувствовал как она содрогается от нахлы- нувших на неё чувств,от гневного возбуждения. Такой я её видел впервые. Да,сильна любовь!» - подумалось мне. «Слушай,Лена - обратился Николай Аркадьевич к жене.
-Дочь права. Какая,в конце-концов,разница когда они начнут семейную жизнь?
Раз они любят друг-друга пусть поступают как хотят! Оба уже совершеннолетние. Вот и пусть».Леночка при этом благодарно глянула на отца.-«Да я это всё понимаю,Коля, но просто ... так ведь ни кто не поступает - пыталась отстоять своё мнение Елена Сергеевна. - Есть же какие-то общие нормы,традиции». ... Леночка встала: - «Да я без него вообще и в постель не лягу,мамочка! Или ты,как в больнице, будешь спать возле меня на раскладушке? Я вот в этом кресле сяду и буду тут ночевать! Ты этого хочешь,да?» - «Лена,послушай меня - начала Елена Сергеевна,но та перебила:-"Вова, пойдём! Поможешь мне собрать вещи. Будем жить у тебя».-И она решительно направи- лась к двери,бросив на мать такой взгляд,от которого, будь он направлен в мой адрес,сделалось-бы не по-себе и мне. Я встал,готовый последовать за любимой. «Лена,Леночка,подожди,детка!» - воскликнула мать,но та не реагировала."Лена,прошу тебя!» - Лена,не оборачиваясь, приостановилась уже в дверях,почти в коридоре. Мать подошла сзади,нежно обняла её:-«Леночка,детка моя,ну не сердись ты на маму. Я же хочу как лучше. Лена,повернув голову,встретилась с матерью взглядом. «Пожалуйста - продолжала мама-поступай как хочешь.Разве я против вашего счастья?! счастья?! Я же наоборот,очень даже рада за вас обоих ... только не смотри так на меня ... ну,пожалуйста». - Женщины обнялись. Мы с отцом переглянулись. В его глазах сверкали весёлые искорки - де видишь,умеет добиться своего.Мой характер! А
Елена Сергеевна обратилась уже ко мне:-«Вова,ты на меня наверное тоже обиделся?" обиделся?» - Я пожал плечами:- «Ну что,Вы,Елена Сергеевна,Вы ведь только высказа- ли своё мнение. Не ставили условий,не приказывали...а высказать своё мнение имеет право каждый». - «Ну ладно,ребята, - обратилась уже к нам обоим Елена Сергеевна. - Я не хотела вас обидеть. Если обиделись - простите мать. Я ведь всё хочу как лучше». - «Ну что,Вы,Елена Сергеевна, мы не обижаемся. Правда,Лен?» - сказал я, обняв Леночку за плечи. Лена с улыбкой кивнула. «И,всё таки,Вова,ты обиделся - заметила Елена Сергеевна. - Опять меня на «Вы»,опять по имени-отчеству»...-"Тьфу! Извини,мам,просто ещё не до конца освоился,не привык. Обстановка квартиры! Ведь тут я Вас,т.е. тебя,ма,увидел впервые и,разумеется,называл по имени-отчеству. Вот теперь ассоциации! А я точно не обиделся,честное слово! Я тоже прошу прощения». - подойдя к ней,я обнял эту красивую и,очевидно сейчас расстроенную женщину за пле- чи,поцеловал в щёку. «Прощён?» - «Прощён». - ответила она,обняла и тоже поцелова- ла меня в щёку,одарив доброй,материнской улыбкой. «Вот и славно!- подытожил папа: - Сама знаешь,мать,многие сейчас играют свадьбы уже в «интересном положении». А наши ребята пусть до регистрации поживут в гражданском браке. Теперь таких браков не так уж мало ... а сейчас давайте-ка,люди,соберём ужин,а то одним мороженым сыт не не будешь! А ты,Вов,как приедет Сергей,съезди с ним,привези свои вещи ... а то ... с этим вопросом мы что-то затянули с тобой», - «И я с ним!» - тут-же встрепе- нулась Лена. - «Да пожалуйста!» - весело отозвался отец. Дочка подбежала к нему, обняла и крепко поцеловала. Тут же в дверь позвонили. Елена Сергеевна пошла открыть. В дверях появился улыбающийся Сергей. Он протянул мне мой рейсовый чемо- данчик. Я поблагодарил. «Серёжа,не в службу,а в дружбу-обратился Николай Аркадь- евич к личному шофёру. - Съезди сейчас,пожалуйста, за вещами Володи. Он и Лена составят тебе компанию». - «Сделаем!» - ответил с улыбкой Серёга.- Пошли,ребята!» Мы устремились вслед за ним к машине. «Ленка,не беги так! Тебе-же нельзя!» - сдерживал я её,ведя под руку. - «А!» - отвечала она с пренебрежением к этим надо- евшим осторожностям и так и тянула меня за собой. Мне только и осталось,что улы- баясь покачать головой,глядя на дорвавшуюся до воли любимую.Снова сели с Леночкой на заднее сидение: она конечно опять у окна, справа,я - рядом и мы поехали, не спеша, по нашей Советской.
В моё скромное жилище-комнату,размером около l8 квадратных метров мы вошли вместе с Леночкой. Сергей ожидал в машине. «Вот,Лен,моё холостяцкое пристанище», - представил я ей моё жильё,теперь уже бывшее. - «А что,тут у тебя довольно мило - констатировала моя дорогая хозяюшка. - Уютно и порядок ... чистенько. Мы бы и тут с тобой были счастливы!» - я обнял мою радость и быстренько поцеловал,т.к. в коридоре послышались шаги. Анна Амосовна - так звали мою квартирную хозяйку - увидев меня с Леной,смотрела неодобрительно,но мой краткий рассказ о нашем с Леной приключении поразил её до глубины души. Рассказывал я всё ей на местном языке,которым владел свободно. Леночка с удивлением смотрела то на меня,то на хозяйку,ничего не понимая. А хозяйка теперь была настроена по отношению к нам с Леночкой весьма радушно.Уважая мою невесту,она перешла в общении на всем понятный язык и теперь мы беседовали уже втроём. Анна Амосовна так и кидала взгляды на Ле-ночку.Ещё-бы! Не всякий день доведётся увидеть человека,вернувшегося,практически, с «того света»! Хозяйка, безапелляционно усадила нас пить чай с мёдом. Я сбегал за Сергеем и чаёвничали мы уже вчетвером. Затем мы с Серёгой быстро погрузили в багажник весь мой нехитрый скарб и,расплатившись за квартиру и,конечно же душевно распрощавшись с Анной Амосовной,тронулись в обратный путь. Хозяйка,стоя у калитки дома помахала рукою нам вслед,а мы с Леной ей - из окон машины. Так простился я с последним атрибутом моего недолгого холостячества и,кажется,навсегда,о чём,честно - говоря,не жалел.
В это время года у нас,на севере,не темнеет долго и мы ехали не спеша по светлым улицам,полным народа. Леночка сидела,по своему обыкновению,справа у ок-на,подставив лицо прохладному,встречному ветерку и откровенно наслаждаясь жизнью. А ветерок озорно трепал пряди её тёмно-русых волос и она была сейчас так красива, что аж захватывало дух! И ведь эта чудеснейшая девчонка принадлежала мне,именно мне,при том на всю жизнь! Навсегда!! ... Да и я теперь принадлежал ей - моей не- наглядной. Всё-таки,какое счастье - и принадлежать! И не кому-нибудь,а своей любимой,самой дорогой в жизни,лучшей в мире девчонке! Я нежно обнял мою драгоцен- ную за плечи.- Она одарила меня своим лучезарным взглядом,полным любви,нежности и поцеловала в щёку. Я ответил тем же. Наш совместный путь в жизни начинался! Мы
затормозили у своего крыльца. Сергей сразу же открыл багажник и мы с ним взялись перетаскивать мои вещи.Их было не так уж и много: магнитофон с пачкой кассет,две коробки грампластинок,бинокль,фотоаппаратура,пачка любимых книг,зимняя одежда, обувь,да смена белья - нательного и постельного и, конечно- же,подруга дней моих суровых - моя неразлучная спутница ещё с армейских дней-семиструнная гитара. Вот и все мои «богатства»! Лена тоже помогала нам - несла что полегче. Вышел и папа. Всего через несколько минут мои пожитки были уже под родной крышей. Николай Арка- дьевич поблагодарил Сергея,стал оставлять его поужинать с нами,однако наш "нач- транс» вежливо отказался и,извинившись,распрощался - дома его уже давно ждали жена и трёхлетний сынишка.
Проводив Сергея,довольный отец обратился к нам:-«Ну,молодёжь,пошли ужинать!" Он знаком пригласил нас в зал. Леночка весело посмотрела на меня. Войдя, я буква- льно остолбенел: такого стола я ещё сроду не видел! Чего только там не было: - икра чёрная и красная,сёмга,мясные блюда,даже заливная стерлядь,а рядом наша про- стая,пролетарская,русская селёдочка. Посередине чудесный,безусловно со значением подобранный торт и рядом бутылка кагора с красивой этикеткой,а так же простые бутылки лимонада и крем-соды,и много-много другого. Под люстрой,которая была истинным праздником света,у каждого посадочного места на этом большом ретро-столе стояли маленькие,хрустальные рюмочки чудесной работы и каждая из них буквально цвела огоньками,искорками всех цветов радуги. Стоило чуть двинуться и каждый ого- нёк менял свой цвет или угасал совсем,уступая место другому - рядом,что бы тут же загореться вновь уже другим цветом. Рядом с рюмочками,переливаясь всеми цветами и оттенками высились резные и тоже,без сомнения,хрустальные бокалы. Я так и встал, очарованный такой красотой,смотрел на всё это великолепие и просто не знал что мне делать. А добрый мой папа дружески похлопал меня по плечу:"Привыкай,Володька! Ты теперь начинаешь жить на другом уровне». - и повлёк меня к столу.
Сели,конечно,парами,друг напротив друга. Мне место указала моя юная хозяйка. Но не покидала мысль: - «За то короткое время,что мы ездили за моими вещами,пили чай с Анной Амосовной, собрать такой стол! Вот это оперативность! Не иначе роди- тели заказали два такси и ездили по магазинам и ресторанам,спешно покупая всё это. А может просто позвонили в рестораны,сделали заказ и те привезли всё,что нужно,а наши занимались сервировкой стола? Но как бы то ни было - молодцы! Вот это действительно родители!» Зал был в море света.Все - в приподнятом настроении. Отец как тамада и хозяин дома разлил кагор по маленьким рюмочкам. «Тебе полезно.
Я справлялся». - заметил он Лене. Затем наполнил бокалы крем-содой и торжественно поднял свою рюмку: - «Ну что,дочь! С возвращением тебя!» - «Со счастливым возвра- щением!»-добавила мама с улыбкой радостной и торжественной.Все встали.Миниатюрные рюмочки,сойдясь,ответили мелодичным звоном. Выпили. Кагор оказался просто замеча- тельным. «Спасибо вам,дорогие мои». - тихо и проникновенно произнесла Леночка,вы- шла из-за стола,поцеловала и обняла маму,потом отца и припала к его груди,не в силах совладать со своими чувствами. Отец гладил её по головке,тихонько и ласково похлопывая и приговаривал: - «Ну,ну,чижик мой ... теперь всё позади ... теперь всё хорошо,теперь только счастье,свет и радость жизни, родная моя». Леночка нако- нец совладала с собой,подняла на него глаза,полные слёз,глаза,сиявшие улыбкой - улыбкой счастливой и благодарной. «Ты вон кого благодари». - кивнул отец в мою сторону. Леночка подошла ко мне без слов и,обняв,расцеловала. Между тем я заметил что и у мамы на глазах были слёзы. Она торопливо вытерла их носовым платком. Я незаметно чуть толкнул Лену и кивнул ей на маму. Ленка тотчас подбежала к ней и обняла свою дорогую мамочку, проведшую с ней всё больничное время.Они расцелова- лись. Леночка что-то шептала маме,но так тихо,что нам с папой не было слышно. Да мы и не старались услышать. Ведь совершенно ясно что говорила дочь маме,которая в самую трудную пору не оставила её одну в больнице. Да и вообще: мать - есть мать, особенно для дочери. Как-никак обе они - женщины. И этим сказано всё.
Первую рюмку запили крем-содой,закусили на славу. Я,как умел,ухаживал за Леночкой,чувствуя некоторую неловкость,т.к. это мне тоже приходилось делать впер- вые,хотя «теорию» я знал.Леночка-же,отвечая мне и,всё-таки,на правах,как - никак, но хозяйки,трогательно ухаживала за мной. Жена! Да просто девчонка,которая любит! Родители, глядя на нас, вполголоса о чём-то с улыбкой переговаривались. «Ну что - сказала мама - Наверное пора выпить за молодую пару?» - «Это правильно,мать!» - отозвался тамада. И снова звонкая песня наших рюмок,которыми я непрестанно любо- вался,салютовала этому тосту. Едва мы с Леночкой успели допить благородный напи- ток,отец провозгласил: - «Горько!» Леночка,озорно глянула на отца,на маму и смело и уже привычно пленила своими губками мои,заключив меня в крепкие объятия. То же сделал и я в ответ. Казалось наш поцелуй длился целую вечность. Ленка никак не хотела отпускать меня,а родители,между тем,дружно хлопали в ладоши.Но этот вполне легальный поцелуй на глазах наших дорогих родителей воспринимался душой с какой-то особенной сладостью и действительно хотелось вот так целоваться с любимейшей ещё и ещё...Наконец всё-таки этот чудесный миг пришлось с сожалением,но прервать и наши объятия разжались. Но тут моя любовь прильнула ко мне с новой силой. А что? Мы были дома и нам здесь дан «зелёный свет». На этот раз я пленил её губки своими. Леночкины были сладкими от кагора. Когда наш сверхдолгий поцелуй звонко завершился и мы отпустили друг-друга,родители весело и многозначительно перегля- нулись. «Да уж! - произнёс папа. - Вот это - любовь!» А Ленка вскочила, выбежала и через минуту вернулась с бабиной к магнитофону,вставила её в радио¬комбайн и полилась чудесная музыка. Это было танго «Кумперссита». «Белый танец!» - радостно объявила Лена и,подойдя ко мне,сделала реверанс. Я ответил благодарным поклоном и мы,выйдя на просторное место большой,зальной комнаты, отдались очарованию этого замечательного танца. Моя дорогая партнёрша шла очень легко,тонко чувствуя и музыку,и моё малейшее движение,словно угадывая очень точно все мои па. Я был приятно удивлён,более того - очарован моей чудесной партнёршей и,кажется,она чувствовала это,о чём говорила её улыбка. Милые «васильки» её очей светили мне прямо в глаза,больше того - в самую душу ... и мне было так хорошо,так светло и отрадно! Кажется и моя дорогая партнёрша испытывала нечто похожее. На "танцплоща- дке» появилась и вторая пара. А задушевная музыка всё вела и вела нас в свою зачарованную страну большой,настоящей,чистой любви.Но вот танго сменилось популя- рной песней тех лет. Отец чуть убавил громкость и все мы сели на места. «Володя - обратилась ко мне Елена Сергеевна:- У нас такая застольная традиция: каждый дол- жен сказать тост. При этом очерёдность идёт по часовой стрелке. Так что тост теперь твой!» И он у меня возник тот¬час же:-«Предлагаю за замечательных,любимых женщин нашей семьи!» - провозгласил я и,поцеловав Леночку,направился и к Елене Сергеевне,нежно обнял и поцеловал её в щёку. Тамада с улыбкой покачал головой. Пришлось и ему проделать то же самое - сначала с Леночкой,потом и с супругой,ко- торую он поцеловал по-настоящему, чем привёл в некоторое смущение нашу дорогую маму. Тут же мы и выпили за неё по тосту, провозглашённому любящей дочерью. Мне же сегодняшнее застолье не грозило неприятностями на работе - завтра я в плане на полёт не числился,а предстоящая суббота давала «зелёный свет» на застолье и наше- му отцу. Правда, с понедельника у родителей начиналась страда,особенно у мамы: годовые контрольные,консультации,экзамены,накопившиеся за время вынужденного отсутствия в школе дела класса,в котором была она классным руководителем. Да и Леночку ожидала «напряженка»: подготовка к выпускным экзаменам. Но завтра, в субботу, все мы были свободны,да ещё и на воскресенье и сегодня могли праздновать от всей души!
След ующий тост по очереди принадлежал отцу,но тут Леночка подняла руку и тамада,конечно же,разрешил ей произнести столь желанный тост. «Я предлагаю тост за наших дорогих мужчин!» - как-то глубоко трогательно, пусть без подчёркнутой торжественности,но,кажется,вложивши в эти слова всю свою большую душу, произнесла Лена. Мы встали,а Леночка подбежала к отцу,обняла его крепко-крепко и поцеловала, а потом вернулась и заключила в свои жаркие объятия и меня. Её поцелуй длился снова по-обычному долго. «Лена! Дай и маме Володю поцеловать!» - напомнил ей отец. И только тогда Леночка отпустила мои губы и разжала объятия,одарив таким взглядом,в котором были и её беспредельная любовь,и гордость любимым. Подошла Елена Сергеевна,обняла и поцеловала в обе щеки: - «Спасибо, Вовочка - полушёпотом произнесла она. - За Лену,за наше счастье в доме. Спасибо, сынок, ... просто за то, что ты есть». - «Спасибо,мамуля,наша славная,дорогая мамочка! Спасибо на добром слове,спасибо тебе и всем вам ... за вашу большую душу,за всё светлое. Спасибо,что вы,родные мои,нашлись в моей жизни,что вы существуете». - с душевным трепетом отвечал я ей и мы ещё обнялись. Когда отстранились,я увидел на глазах моей новой мамы слёзы. Она вынула платочек и ... неожиданно стала вытирать слёзы ... мне. А я их и не заметил! Подошли Лена и папа и все мы обнялись вчетвером. Дружная семья,скреплённая крепкой, взаимной любовью всех её членов,открывала новую,чистую страницу своей истории! Но круг тостов не был завершён и слово взял глава семьи. «Друзья мои! - начал он. - В наш дом вернулось счастье. Вы знаете о чём я говорю. Каждый из нас сделал для этого всё что мог. Но всё же, если по справедливости,то главный творец нашего счастья-это безусловно Володя. Он вырвал Лену из ... ну,в общем,он просто спас её». Я смутился и невольно опустил голову,а тамада продолжал: - «Давайте выпьем за нашего дорогого зятя и ... нашего всё-таки и сына!» - Мы встали и подняли рюмки. Мне было неловко,но папа с ободряющей улыб- кой смотрел на меня,мама торжественно и добро,Ленка влюблено и гордо.-"Спасибо, дорогие мои, - только и смог вымолвить я,растроганный до глубины души. И вновь мелодичный.хрустальный звон подытожил этот тост. Когда добрая закуска завершила провозглашённое,попросил слова я, так сказать вне очереди. В том,что тамада не откажет сомнения у меня не было. Рюмки вновь были наполнены. Все взгляды обра- тились на меня. Как-то было даже чуть-чуть неловко,словно я на сцене или на три- буне. «Дорогие мои! - заговорил я. - В детстве я потерял мать. Недавно потерял отца,а до этого и семью,которая когда-то была моей родной,но с некоторых пор в семье этой я стал лишним ... по сути и семью я потерял тоже. ... Но сейчас я обрёл семью где лишним себя не чувствую. Волею Судьбы я неожиданно обрёл семью по-настоящему родную: отца - заботливого,замечательного,которым,извини,папа,за откровенность,но горжусь, которого,если уж совсем честно,то люблю и глубоко ува- жаю. У нас с ним разные направления в призвании,но я во многом хотел бы походить на него...и маму, утраченную мною в детстве,я тоже теперь,кажется,нашёл. Ты, Лен, не представляешь как слово «мама» согревает душу! Я его с семи лет не говорил ни- кому. И в этой - же семье - самая лучшая во всей Вселенной девушка! Та,о которой мечтал я долгие,да,именно долгие годы одинокой юности и ранней молодости. И ... о,Боже, дыхание перехватило, извините! ... И эта, лучшая в мире девушка, любит меня! ... Дорогие мои! Если бы мне такое кто-нибудь сказал всего месяц назад, я бы ни за что не поверил. Но это - не сон. Это сверхчудесная реальность! И она рядом. Она со мной. Это счастье так огромно! Так неизмеримо! Я хочу выпить за вас,родные мои,моя новая,дорогая,настоящая семья - семья, где живёт счастье»! Отец поставил рюмку,подошёл и крепко-крепко,по-мужски обнял меня. За ним заключи- ла меня в свои объятия и мама. Глаза её были влажны. Когда я побывал в объятиях и Леночки,конечно-же не без поцелуя,мы наконец-то подняли рюмки.Их звон и знакомая, хорошая песня,лившаяся в этот момент из динамиков радиокомбайна,сплелись в душе в незабываемую мелодию счастья - счастья выстраданного,неожиданного и теперь без сомнения,самого реального! Все сели и стали закусывать. Щелчок в динамике означал что бабина кончилась. Леночка тут же встала что бы переставить её на другую доро- жку,а папа-тамада сказал:-«Может Вова нам что-нибудь сыграет? Женщины с удивлён- ными улыбками посмотрели на главу семьи,а потом и на меня. «Вовка,так ты на рояли играешь?!» - спросила Лена. - «Играю» - было бы слишком громко сказать - отвечал я. - Просто так - бренчу. Всё в ми-миноре ... я и нот-то почти не знаю. Сам под- бирал на слух, когда была возможность.А по нотам играть-это вообще «без понятия». - «Да ладно тебе скромничать - цвела моя девочка.-Садись,покажи своё искусство!" искусство!» -«Если только это можно назвать искусством - вставая ответил я. - Ну ... будьте снисходительны,дорогие слушатели».-«Будем. Давай!» - подбодрил меня отец. И вот «Прощайте,скалистые горы» - песня северных военморов поплыла в насту- пившей тишине. Хоть-бы не сбиться! Но вино,по видимому,придало смелости и я,забыв обо всём,окунулся в мир любимого «хобби». И тут услышал как аудитория подпевает мне. Пошла в душу песня! Хорошо! Я закончил и все захлопали: они - мне,а я - им. Естественно, стали просить ещё.Я заиграл «Вечер на рейде»,а потом «Родные берега» и пошёл,пошёл по репертуару своих любимых песен.И моя снисходительная,благодарная аудитория дружно подпевала - они тоже конечно знали все эти «хиты». «Ты столько песен знаешь,Володя!» - восхищалась Елена Сергеевна. - «Все хорошие, -отвечал я: - Леночка! Теперь твоя очередь».-«Ой нет. Не сегодня, ладно?» -стала отказываться она.- «Ну,Лен! Для меня ... только одну вещичку... маленькую-маленькую и всё,а?»-упрашивал я свою девочку.- «Ну ладно» - Согласилась она и чувствовалось что внут- ренне Леночка была довольна что я упросил её сыграть. Маэстро села за инструмент. Я стоял рядом. Девочка моя как-то по-особенному глянула на меня и положила руки на клавиши. И вот,достаточно уверенно,зазвучала знакомая и с детства любимая мною одна из пьес Моцарта. И,если её начало несло некоторый отпечаток робости милой моей исполнительницы,то уже середина и особенно концовка прозвучали уверенно,чёт- ко и даже весело. Как видно вино и в Леночке приглушило робость и раскованная,она теперь,закончив пьесу,весело обернулась к нам. Мы,естественно,наградили выступле- ние нашей исполнительницы дружными аплодисментами,а я ещё и поцеловал её. «Между прочим - поведал я моей музыкантше - это одна из моих любимых мелодий». Леночка одарила меня счастливым взглядом и, разыгравшись,исполнила ещё мазурку Шопена и какие-то две очень мелодичные вещицы,потом встала,раскланялась и вновь снискала наши аплодисменты.Когда они стихли,Лена, обращаясь ко мне спросила: - «Вов! Я видела: у тебя гитара. Ты и на ней играешь?» - «Да точно так же - бренчу - отве- чал я любимой - в основном аккомпанирую ... но любую песню».-«О-о-о-о!Гитара - это же душа! Давай,Володька,тащи её сюда. Споём!» - весело сказал отец. В тиши нашей комнаты я быстро настроил гитару,струны которой всегда отпускал после игры и вернулся в зал. Здесь уже был готов новый тост: за искусство. Выпили. И снова поплыла песня над нами. Глядя на дорогих мне теперь людей, я видел,чувствовал как всё ближе и роднее становлюсь для них и, соответственно - они для меня.
Песням не было конца. Пели популярные,современные,в те годы,песни,песни военных лет и довоенные. При последних наши родители особенно оживлялись, пели с необычайным подъёмом. И,как закончили песню «И кто его знает?»,Елена Сергеевна спросила:-«Вовка! Ты и те песни знаешь?!» - Я утвердительно кивнул.- "Но ведь ты тогда был совсем ещё маленький!» - удивилась она. - «Я любил петь ещё в раннем детстве - отвечал я.- Быстро запоминал мелодии, если они мне нравились,да и слова - тоже. А потом ведь у нас патефон был и пластинки. Когда отец ушёл на войну,а я стал школьником, любил «крутить» пластинки,ну конечно те,которые нравились ... а вот до войны мама мне частенько пела песенку : «Японцы - генералы мечтали до Урала ...» Вы,случайно её не помните?» - Родители переглянулись. «Кажется,что-то припоминаю - сказал отец. - Ну-ка напомни!» - Я стал петь. Николай Аркадьевич поначалу кивал слушая, потом стал подпевать. Постепенно подключилась и мама. Только Леночка растерянно глядела на нас,но и она,быстро уловив мелодию,стала подпевать при повторе припева. Тут раздался бой курантов,висевших на стене. Полночь! Я как-то и не обратил внимания на их существование ещё при экскурсии по квартире,да и потом почему-то. Это были великолепные,крупные,стенные часы с гиря- ми на золочёных цепочках внутри полированного,высокого корпуса с зеркальным стек- лом. Красота! И, тем не менее,надо было «закругляться»: правила проживания в многоквартирных домах оставались правилами для всех. Папа развёл руками.Торжество завершилось. Однако все пребывали в отличном настроении. Я отнёс гитару и мы все вместе,включая,между прочим и Леночку,быстро прибрали всё. Мытьё посуды оставили на завтра - день был насыщен большими событиями и все мы,конечно,устали,особенно Лена,хотя и старалась не подавать вида.«Леночка, ты ещё не мылась после больницы? - обратилась к ней мама. - Иди быстренько, прими душ».-«Только с Вовой!» - тоном, не допускающим возражений, заявила моя, пока ещё гражданская, супруга. - «Прямо так, сразу?» - удивилась мама. - «А кто мне спинку потрёт - озорно отвечала Лена. - А кто ему? Он ведь сегодня из рейса! - и обращаясь ко мне.- Пойдём, Вов, сменку возьмём».Мама наша только покачала головой...но с улыбкой добродушного порицания. Честно-то говоря, это и для меня было в некоторой степени неожиданностью. А!Какая разница?! Днём раньше, днём позже ... А всё-таки молодец Ленка! Вот смелая дивчи- на! Только такая и могла выжить там, в темноте, почти без воздуха. Люблю таких отчаянных девчонок! А уж с парашютом прыгать научу обязательно! Да и вообще, что только не может большая, настоящая любовь!
Лена даже не стала запираться в ванной. Она первая обнажилась, при том как- то естественно, уверенно, даже буднично, словно мы с ней супруги уже не первый год. Милая моя худушечка! Каждое рёбрышко рельефно проступало, острые лопаточки и, всё равно прелестные, выраженные ключицы ... и грудочки ...маленькие, именно такие, как я люблю. Родная! Ты для меня всё равно красивее всех! Я не стал мед-
лить и последовал её примеру. И, кажется, моё представление тоже прошло успешно. Мы двинулись друг другу навстречу и обнялись. Губы наши без слов нашли: её - мои, а мои - её. Девственное тело любимой было невыразимо приятно в прикосновении и тут я понял до конца что мы с нею созданы Госпожой Природой именно друг для дру- га. Вот и знай, где найдёшь свою половинку, своё единственное и максимальное счастье! Неизвестно, сколько длился наш поцелуй, но вот Леночка отстранилась, озорно глянула и знаком пригласила меня в ванну. Я вошёл и помог ей перешагнуть высокий бортик. Зашумел душ. Под его тёплыми, ласковыми струями мы с любимой буквально наслаждались омовением. И мне даже было как-то непривычно, странно, что не надо выбегать в предбанник, смотреть на часы, Что ни кто не застучит в дверь через пол - часа с напоминанием: - «Одевайтесь!» - Как это бывает в городской бане. И, тем не менее, всё же постучали. «Эй, молодёжь! Мы тоже помыться хотим!» - напомнил из-за двери голос отца. - «Ещё немножко, па, мы скоро!» - ответила Леночка. Быстро вымыв головы, мы обработали друг другу спинки, вымылись,вытерлись махровыми полотенцами. При этом Леночка не отказала мне в удовольствии осушить её. Мы вышли распаренные и довольные, ощущая некоторую лёгкость в теле.
-"Мать! - позвал отец. - Иди. Они уже вышли." - "Ты купайся, Коля, я потом" - Отвечал из спальни голос Елены Сергеевны.
-Что значит «потом»?! А мне кто спинку потрёт?! - с шутливой претензией вопрошал
отец.- Ну-ка давай, мать, не задерживай!
-Коль, но мы уже не в том возрасте. - Отвечала она ему.
-Ни каких «возрастов»! Все мы именно в «том» возрасте.
-Мам! - подал голос и я. - А папа прав: забыли песню «Потому, что у нас каждый
молод сейчас»?
-И правда, мам, - поддержала нас и Лена. - Ты у нас ещё совсем не старая!
Давайте все будем молодыми! Разве это плохо?
-Ну ладно, ладно! - отвечал из спальни голос Елены Сергеевны.
Николай Аркадьевич при этом выразительно и весело поднял вверх большой палец пра- вой руки и кивнул нам с Ленкой в знак солидарности.
- «Вова, пойди на минуточку сюда». - позвала Елена Сергеевна. Я зашёл в спальню.
- «Вова, - обратилась она ко мне:-Ты сам хорошо знаешь, в каком сейчас состоянии Леночка. Я имею в виду её здоровье». - Я молча кивнул, ещё не понимая смысла её разговора. «По-моему и через 9 месяцев она ещё не совсем окрепнет. - Продолжала Елена Сергеевна. - А беременность, сам знаешь, требует немалых усилий организма ... токсикоз может появиться уже на третей неделе. А она ещё ... сам видишь. ... Я прошу тебя, Вовочка, воздержитесь пока от ребёнка. Поверь, мне самой очень хочется поскорее увидеть внучат, но ...».
- «Милая, Елена Сергеевна, - тихо и ласково отвечал я ей. - Безусловно, Вы правы. Леночка мне много дороже моей, собственной жизни и беречь я её буду пуще глаза. Вы можете за неё быть совершенно спокойны: у меня пятилетний опыт супруже- ства и моя бывшая жена ни разу не забеременела, если это нами не планировалось. Так что тут можете совершено не волноваться.Ведь Леночке ещё сдавать Госэкзамены, а потом работа. ... Ей после окончания ВУЗа нужны хотя бы два-три года практики. Так что Вы с этой стороны во мне можете не сомневаться». - «Я и не сомневаюсь в тебе, Вовочка, - тепло, но почему то с некоторой грустинкой сказала Елена Серге- евна. - Ты, наверное, опять обиделся?» - «Ой, да что Вы, Елена Сер ... тьфу! Ну просто болезнь какая-то! -чистосердечно сокрушался я. - Ну, ни как не могу себе уяснить до конца, ма! Понимаешь, в моей бывшей семье было не принято свекровь, тёщу называть «мамой», а свёкра или тестя «папой». У наших считалось, что это - традиции низшего сословия. Да какие там, к чертям, сословия?! Мне, представляешь, ма, с детства не нравилось это великосветское деление общества на сословия. Ведь мама моя была из потомственных крестьян! Но ... вот привычка дурная - осталась. И сейчас, ну так и даю «осечки»! Да ведь у меня и ситуация -то совсем другая ... можно сказать - противоположная. В общем, мамуля, извини. Хорошо? А я буду стара- ться».-«Вовочка, милый мой мальчик, только не насилуй свою душу, ладно? - отвеча- ла она. - Зови меня так, как тебе можется. Всё равно ты нам обоим с отцом - люби- мый сын». - «А вот хочешь, ма, прямо с этой секунды и навсегда-ты больше не услы- шишь от меня никогда ни «Вы», ни имени-отчества?! - твёрдо и весело заявил я. - А если снова забудусь - щёлкай меня прямо по «кумполу»!» - Мама засмеялась. Ей ли - педагогу со стажем ( да ещё с каким!) было не знать школьного жаргона?! - «Ладно уж, мой дорогой «кумпол»! - она притянула меня к себе, обняла, поцеловала. - Беги к своей! Наверное, ждёт тебя - не дождётся». - Мама развернула меня за плечи спиной к себе, чуть подтолкнула и дала лёгкого, шутливого шлепка. Я побежал к двери и, выходя, озорно оглянулся. Она улыбалась - эта красивая женщина, ставшая теперь и по ситуации, и по душе мамой для нас обоих с Леночкой. А та уже шла по коридору в моём направлении:
-Вов! Ну где ты пропал?
-Мама меня позвала.
-Опять что-нибудь насчёт меня?
-Насчёт.
-И что она?
-Да что бы мы пока не бесились, а то - говорит - ты очень шаловливая, а
тебе ещё нельзя.
-Да уж ладно, конспиратор! Как ты умеешь сочинять-я теперь знаю! Но всё равно от
тебя сейчас ничего не добьёшься. ... Ну, идём. Нам ведь надо вещи твои
определять. А уже так спать хочется!
-Подожди, Лен. Вспомни поговорку «Утро вечера мудренее».
-Ну.
-Знаешь, давай всё это оставим на утро. Ведь завтра целый день наш. Ради чего
себя выматывать? Да и не забывай, ты только из больницы ... ещё и отпущена до
срока!А сегодня, слава Богу, денёк-то и так был сверхнасыщенный, суматошный.
-Но очень счастливый . Ведь правда?!
-Это - безусловно, любушка моя, а в моей жизни - второй, после твоего спасения.
Но, представь, Лен, ведь ты не то, что утром, а даже после обеда ещё была в
больнице!Так что уж сегодня-то, во всяком случаи, тебе перегружать себя просто
нельзя.
-Вообще-то, Вов, ты прав. Если честно - я устала. Пошли! Вещи пусть в коридоре
постоят до завтра. А там, со свежими силами мы их разберём. Основательно! Мне
самой интересно.
Я нежно обнял её за плечи - она меня за талию и мы пошли в нашу комнату. В ванной шумел душ и слышался негромкий разговор родителей. Лена улыбнулась: всё-таки уговорила маму вспомнить молодость. Да ведь душою они оба и вправду были по настоящему молоды! А мы вошли в свою «келию» и заперлись изнутри. Так спокойнее и надёжнее, хотя мы твёрдо знали, что родители безусловно не откроют нашу дверь - порядочные, интеллигентные люди!
Просторная постель уже была разобрана моей дорогой хозяюшкой и ждала уста- лых путников. Леночка, обнажившись, надела красивую, ночную сорочку. Окно надёжно закрывали плотные портьеры. Неярко светил зеленоватым, успокаивающим светом ноч- ной светильник «Бра». В комнате царил интимный полумрак.я тоже неспешно разделся
до «пляжного костюма», аккуратно сложил всё снятое, как привык. Моя любовь смот- рела на меня с нескрываемым восхищением, от чего мне было даже как-то неловко. Но Леночка подошла, нежно глядя мне в глаза, ласково обвила мне шею своими "худушка- ми», губами взяла в сладкий плен мои,а я в ответ ласкал ей волосы, худенькие, милые плечики, остренькие, прелестные лопаточки. ...Но поцелуй, в этот раз,длился недолго.Леночка отстранилась,глядя мне в глаза завораживающим взглядом и повлекла меня в постель. С одной стороны было интересно наблюдать мне за любимой: первый раз в своей жизни она должна была разделить постель с мужчиной!Конечно-с любимым. Бесспорно, ещё в юности и, тем более, в ранней молодости, не раз, не иначе пред- ставляла она: как ЭТО будет. Как, даже в тайне от себя - самой, мечтала она и ждала когда наступит этот волнующий миг.И вот он настал! Настал и так неожиданно! А ведь через что только не пришлось пройти ей на пути к этому, самому заветному! Всё преодолела, всё смогла, отстояла его даже перед мамой! И теперь она с затаён- ным дыханием, стараясь не выдать волнения, шла к ЭТОМУ. Но я внутренним чутьём ощущал, как волнуется Лена.И,несмотря на всё, она шла к заветному мигу смело и уверенно. А я ... я почему-то тоже стал волноваться. И не меньше её! Конечно, годы супружества бесспорно обогатили меня соответствующим опытом, но ... впервые передо мною была девушка! Чудное, прелестное создание, которого не касался мужчи- на. И первым «коснуться» её предстояло мне! Такого в жизни ещё не доводилось! От сознания этого я вдруг стал испытывать нечто,подобное человеку, оказавшемуся неожиданно на конструкции, на пугающей его, большой высоте с явной возможностью и большим риском сорваться. Аж какая-то неприятная щекотка появилась в коленях! Бог ты мой, да ведь это не что иное, как страх! Так. Возьми себя в руки! Ты- лётчик! Неужели спасуешь перед девчонкой?! - Но ведь она мне дороже всех на свете! Тем более! Уронить свою мужскую честь перед любимой - наивысшая степень позора для мужчины! Ты всегда был самоуправляем - вот и бери себя в свои крепкие мужские руки! Эти мысли быстрым вихрем пронеслись в голове и ко мне вернулось самооблада- ние. Я снова властвовал собою, как рекомендовал нам наш любимый А.С.Пушкин. Да! Я должен был разделить постель с человеком, мне безмерно дорогим и любимым. И это тоже было в моей жизни впервые. Такая перспектива грела душу и звала. Однако, не стоило забывать, что моя Елена Николаевна была возвышенной, высоконравственной, высокоинтеллектуальной натурой, очень тонкой в восприятиях. И здесь любое слово, сказанное невпопад, любое грубое движение было чревато нежелательным для меня мнением обо мне. Конечно,любимая простила - бы, но ... Я постарался улыбнуться моей ненаглядной, чувствуя, как рука её, взявшая мою, подрагивает от волнения. Мы забрались под так знакомое мне одеяло и сразу же обнялись ... и руками, и ногами. Теперь уже я нежно взял её милые, упругие и тёпленькие,удивительно приятные губки в свои. Она не противилась, только крепче стиснула меня в объятиях,словно ожидая чего-то большого, неизвестного. Кажется волнение её достигло пика - бедную буква- льно колотил озноб. Звонко закончив поцелуй, я отстранился. Лена выжидающе гляде- ла на меня - прямо глаза - в глаза, в самые глубины моей души. Так глядят только любимые и бесконечно любящие женщины. Я снова ласково привлёк мою ненаглядную к себе: - «Ну, ну, Леночек мой, птиченька моя, родной мой воробьишка, успокойся солнышко моё, ну ... ведь мы теперь вместе, мы муж и жена. Навсегда,любушка моя, былиночка моя ... я всегда с тобой. ...Подумай, белочка моя, ведь всё хорошо, всё очень хорошо ... и спокойно ... успокойся, зоренька моя утренняя, ясная ... Сего- дня у нас ничего не будет. ... Ведь впереди целая жизнь. Годы! Мы ещё всё успеем с тобой. ... Ну, чудо моё,успокойся, девочка моя родная, навек любимая». ... Кажется, худушечка моя стала успокаиваться. «Какой же, всё-таки, Вовка, ты у меня чудесный человек! - наконец в пол голоса заговорила дорогая моя. - Ты самый луч- ший на свете! ... Знаешь, мне так хорошо с тобой», ... И я почувствовал, что любимая успокоилась. Она прижалась ко мне, обвила шею руками ... Слово за слово - завязалась душевная беседа. Теперь мы с Ленкой стали ещё много ближе друг другу. Напряжённое ожидание сменилось появляющимся полным доверием. Рассказывали один другому о своей жизни, о разных случаях - и смешных, и печальных... Когда Леночка случайно глянула на часы, то охнула - было уже начало пятого и, за плотными зана- весями явственно виделся рассвет. «Ой, давай скорее спать!- призвала меня дорогая моя, юная супруга. - A-то завтра столько дел ... да и, если честно, так хочется пройтись по городу с тобой!» - «А наши?» - спросил я.-«Да конечно же все вместе!» - горячо поддержала меня жена. Я чмокнул её в губки, а она смело накрыла сверху моё лицо своим и снова взяла мои губы в свой сладкий плен. Только и этот поцелуй был коротким-ужасно хотелось спать! Леночка положила головку мне на правое плечо, ручку подсунула мне под шею,а другую положила на грудь и блаженно прикрыла глаза. глаза.Ноги наши снова переплелись. Просто рай!«Лен - обратился я к ней. - Знаешь, тебе пока лучше не лежать на левом боку-так сердцу труднее работать. Будь другом, переляг «на другую сторону меня». Она улыбнулась и моему оригинальному словообо- роту, и в знак признательности за внимание. Когда Леночка оказалась надо мной, я придержал её,обнял и на минутку взял её губки в свои.Моя любовь обвила мне голову худенькими своими ручками. Когда поцелуй мелодично закончился, Леночка подняла голову и глядела на меня невыразимым взглядом, от которого взволнованно и сладко запела моя душа. «Как мягко -о - о!» - неожиданно сказала она с улыбкой и, озорно глянув, скатилась налево, снова обняв меня и руками,и ножками, ещё раз глянула сонными-сонными глазами - уже совсем узенькими щёлочками и мирно, спокойно прик- рыла их. «Стучит». - Произнесла она улыбаясь и засыпая. - «Оно любит тебя». - Ответил я и тоже погрузился в пучину Морфея. Любимая была со мной. Я чувствовал её - родную каждый миг и оттого любое из этих мгновений было подобно раю. Да, в сущности, это и был рай! Реальный рай на земле, в нашей, реальной жизни.
Спал я совсем без сновидений, а когда проснулся, жены рядом не было.Кажется, она только - что вышла - подушка ещё хранила тепло милой головки. За дверью слы- шался негромкий разговор. Я прислушался.
- «Да расставимся, мама, - полушёпотом говорила Леночка. - Не хочется его будить
- так сладко спит!»
- «Лен, ну а как твоя первая брачная ночь? - слышался
мамин голос. - Больно было?
- Да ничего этого не было, ма.
- Как не было?
- Ну, вот так ... не было и всё. ...Я знаешь, как волновалась! А он ... мы с ним проговорили аж до самого утра. Он о себе всё рассказывал. Ты знаешь, какая у него жизнь была? Там и смех, и слёзы! Можно было бы такую повесть написать!
- Какой, всё-таки, благородный парень! Повезло тебе, дочка, я скажу прямо,повезло! Такие сейчас почти не встречаются.Редкой души человек! ... Ну,иди, иди,умывайся.
Я поглядел на часы: 20 минут двенадцатого. Ничего себе! Вот это спали! Роди- тели уже, наверное, к обеду готовятся. А мы с Леной ... Ну что ж, спали около семи часов-почти норма. Зато бодрость, прилив новых сил! Я блаженно потянулся и встал.Одев майку и брюки,направился в ванную,не забыв попутно посетить и "секрет- ный отдел». Из открытой двери ванной показалась моя девочка. Увидев, расплылась в радостной улыбке: - «С добрым утром, любимый!» - и заключила меня в объятия.Отст- ранилась.Беги, умывайся. Обедать будем. Ну, как спал?» - «Как в раю - ответил я, привлёк мою к себе, поцеловал. - А ты?» -«Я так ещё никогда не спала, ... может и в раю так не спят... вот, ты знаешь, засыпаю у тебя на груди - тепло какое-то родное, семейное - тепло любимого. А сердце у тебя: - Тук-тук, тук-тук ... я под него и заснула. Нас с тобой видела, вот только не очень помню, как ... кажется, мы бродили где-то ... ну, в общем гуляли».
-«А-а-а! Это же мы вчера с тобой мечтали прогуляться вчетвером, помнишь? - под-
сказал я. Лена кивнула - вспомнила. - Ну вот, тебе и приснилось». - Закончил
я. «Дети! Обедать!» -Послышался голос мамы, по видимому, из кухни. - «Я жду тебя у нас». Кратко шепнула мне Ленка и направилась в нашу комнату. Я быстренько справился с утренним туалетом, зашёл за женой и по коридору мы пошли уже под руку. Так и показались в дверях зала. Нас уже ждали, а на столе дымились тарелки с красным борщом со сметанкой и была уйма всякой другой вкуснятины.
«Здравствуйте!» - приветствовали мы родителей оба сразу и у нас получилось хором. Мы с Леной поглядели друг на друга и она рассмеялась. - «Привет молодожё- нам! - весело отвечал нам отец.- На пожарников сдаёте? Ну, как первая брачная ночь?» - «На высоком уровне». - Отвечал я. «Душевно, просто замечательно!» - подтвердила и моя спутница. - «Прошу к столу». - С видом гостеприимной хозяйки пригласила нас мама и при этом одарила меня каким то особенным взглядом. - «Доброе утро, мамуля!» - приветствовал я её, подошёл и поцеловал в щёчку, а она-меня в лоб. «Папа, хоть уже и день, но всё-таки с добрым утром!» -приветствовал я отца, подходя к нему.Мы обменялись крепким,истинно мужским,рукопожатием,обнялись. Вслед за мной и Леночка по очереди приветствовала родителей.Сели.По маленькой выпили за нашу с Леной первую, брачную ночь и за её первую ночь под крышей родно- го дома. Лена опять поставила хорошую музыку. За обедом шутили, смеялись и, как говорится обычно в официальных коммюнике, обед прошёл в тёплой, дружественной обстановке.
А за окном весело шумела Советская. Яркое солнце заливало зал радостным све- том. Прохладный ветерок отдувал тюль гардин,наполняя свежестью зал, донося чудес- ный аромат свежей листвы, какой бывает только у нас, на севере.Правда, с оттенка- ми запаха и выхлопных газов многочисленных автомобилей, которые непрерывно шли под нашими окнами. Но ... это был сущий пустяк! Голубело ласковое, весеннее небо. Всё так и манило на улицу. Мы вчетвером быстренько убрали со стола под бодрую музыку Леночкиных записей и мне было отрадно видеть, с каким удовольствием Лена после больницы помогает маме,от души делая домашнюю работу. Женщина-есть женщина! Леночка безапелляционно встала к раковине и начала старательно, с любовью мыть посуду. Милая моя хозяюшка!
С посудой справились быстро и тут же, на кухне стали решать,что будем делать дальше. Конечно, надо было расставить, наконец, мои пожитки, которые так и стояли в коридоре,внося диссонанс в интерьер квартиры. Но в планах моей супруги была полная перестановка в нашей комнате. Она не хотела, что бы знакомая обстановка напоминала ей о страшном ЧП в её жизни. Возможно, в тайне, она опасалась и повто- рения его в этой обстановке. И я её понимал. «Братцы! У меня предложение -провоз- гласил я.-Перестановка - дело длинное: тут, как мне кажется, спешить не стоит. Да к тому же, как я понимаю, у Леночки ещё нет чёткого плана, что и куда. Это пред- стоит хорошенько, не спеша обдумать и, по-моему, на семейном Совете. А день уже за половину зашёл. Шут с ними, с вещами! Постоят - не прокиснут. А погодка сама манит гулять. Ну, как вам моё предложение?»-«Я - за!» - тут же радостно выпалила Ленка. Родители благосклонно переглянулись.«Принимается - С улыбкой объявил папа. - Идите, молодёжь, одевайтесь». Счастливая Ленка тут же повлекла меня за руку в наши апартаменты. Родители проводили нас улыбками.
Оделись мы с женой быстро. Лена взяла с туалетного столика духи, открыла и комната наполнилась тонким, нежным ароматом. Видя, как я принимаю её выбор парфю- мери, Леночка довольно улыбалась, «колдуя» теперь над причёской.
- Вов, а ты?»-спросила она меня.
- У меня простенький одеколон, да и тот только для бритья - признался я.
- И ты, когда идёшь гулять, не душишься?
- Никогда. ... А зачем?
- Интересно! ... А в театр идёшь - тоже не душишься?!
- Не - а.
- Ничего - себе!... Ну ладно, я тебе подберу хорошие, мужские духи.
- А разве бывают духи для мужчин?
- А ты и не знал?
- Нет. Это для меня - «америка». И потом: если я буду сильно благоухать, то
ведь тогда это будет перебивать аромат твоих духов. Не так-ли?
- Это неважно. В общем, я займусь тобой. ... Ну, пошли.
Как сладко стало на душе, как отрадно от этих её слов трогательной заботы обо мне! Любимая! Жена! Я почувствовал, что это теперь не просто слова. И их я слышал впервые в свой адрес от женщины. И ведь действительно: в обществе принято судить о жене по мужу: как он выглядит, ухожен ли; А о муже - по жене: как одета, какие на ней украшения. ... Вид жены - показатель состоятельности семьи, а это, в первую очередь, дело мужа, дело его чести и достоинства!
Скоро все были готовы. «Ну, Лена, бери свой «золотой ключик», открывай!» - торжественно произнёс отец. От него исходил резкий, но приятный аромат. «Вот они - мужские духи! - подумал я. - Приятно быть рядом! Действительно папа - мужчина с большой буквы!» А цветущая Леночка достала, тем временем, из своей модной сумочки с тонким, лакированным ремешком через плечо, ключ и открыла входную дверь.В коро-
теньком, чуть выше колен, цветастом платьице,в туфельках на высоких каблуках, она сейчас походила на прекрасного мотылька.Такой я её видел впервые и невольно оста- новился,стараясь продлить зрительное и душевное наслаждение.Видя это, моя Леночка невольно заулыбалась, взяла меня за руку и вывела из оцепенения: - «Да хватит! - Говорила она смеясь.-Иди уже!» - увлекла на лестничную площадку и взяла под руку. Заулыбались и родители. Мама тоже была в красивом, однотонном платье в ровень с коленями. Облегая её фигуру, оно подчёркивало элегантную талию. Летние, лёгкие туфельки на высоком каблуке,делали её красивые ноги просто бесподобными. А фимиам каких-то, приятнейших духов дополнял картину. «Не иначе французские!- подумал я.
- Да-а-а! В какое общество забросила меня, невзначай, Госпожа Судьба! Теперь надо приложить силы, что бы быть с ними на одном уровне».
Мы с отцом были одеты в выходные костюмы:я -в свой, парадный, Аэрофлотский; отец - в чёрный, по типу морского костюм, только с обычными пуговицами. Всей семьёй мы вышли на крыльцо. Дул лёгкий, прохладный, бодрящий ветерок. По небу плыли редкие, белые облачка. Шумела листва, радостно чирикали шустрые воробьи. Теперь уже знакомые соседки приветливо поздоровались и благодушно смотрели на нашу компанию. И ещё здоровались соседи, пока ещё не знакомые мне. Мама меня им представила. А с Советской доносился шум машин, людской говор. И погодка была как на заказ! «Ну, молодёжь, ведите нас! Мы за вами», - весело сказала мама. - "Дава- йте сейчас через Советскую и в парк?» - предложил я. -«Пошли». - Согласился отец. Леночка удовлетворённо и влюблено глянула на меня. Я нежно взял мою чудесную фею под руку и мы двинулись не спеша по намеченному маршруту. Перешли улицу. К парку, который был совсем недалеко, вёл довольно крутой спуск. Для наших дам это было некоторым неудобством ибо спускаться под гору на высоких каблуках проблематично, но ни кто из них не выразил недовольства, не посетовал. Значит обе, в частности, конечно и Лена,имели уже значительный опыт хождения на высоких каблуках и в таких условиях. Тем не менее, я покрепче взял любимую под руку. Она только глянула на меня и в её глазах я прочёл: - «Спасибо, любимый. Но ты зря беспокоишься».
Родители шли за нами метрах в пяти, о чём-то негромко беседовали и,безуслов- но, глядели на нас. Ну и пусть! Бесспорно, их души согревал вид нашей пары. Счастья вам, дорогие наши! Похоже и Леночка чувствовала и думала то же, что и я.
Вот и парк! Перейдя пустынную улицу Кирова, мы очутились под шелестящей кроной высоких, раскидистых тополей и клёнов, стройных берёзок, осин. Сразу же присели на свободную скамейку: женщины - посередине,мы с отцом-по краям, каждый со своей. С близкой реки приятно тянуло речной водой. «Как хорошо, мамочка! - сладко произ- несла Лена, обняв её за плечи и положив головку маме на плечо. - После больницы ... я даже не могу сказать тебе, как душа отдыхает! Представь, первый день ни каких уколов, ни каких лекарств». - «Всё это в прошлом, доча, - отвечала мама. - Да ведь и я, если честно,уже так соскучилась по всему: по нашему дому, по городу, по этому вот нашему парку». «Всё, Лен!Забудь то, что было с тобой, просто выбрось из головы и наслаждайся жизнью!» - призвал я её. - «А я и так» - отвечала она мне, созерцая природу. «Мать, дай технику». - Попросил отец. К нашему приятному удивлению мама извлекла из своей походной сумочки (которую, кстати, нёс папа), фотоаппарат «Зенит» и портативную,лёгкую, складную треногу. Отец быстро установил её; на треногу - фотоаппарат, подготовил съёмку и, нажав на «автоспуск», поспешно отбежал к нам и уселся, обняв жену за плечи. И я тут же последовал его примеру, обняв свою, а она склонила голову мне на плечо, я же свою - к её голове.Послышал- ся щелчок затвора. Снято! Потом отец отдельно сфотографировал нас с Леной, а я - их с мамой, потом маму с Леной и с ней же отца. Ещё немного посидев, беседуя, все решили пройтись. Я встал и подал руку любимой. Она ответила благодарным взглядом, легко поднялась и сама взяла меня под руку,соединив свои руки в кольцо.Как раньше завидовал я парням, которых вот так держали под руку их девушки! «Вот ведь! - думал я тогда. - Двумя руками за своего держится! Сумел, небось, до такой степени влюбить в себя девчонку!Всю жизнь не отпустит. Счастливец!» Теперь же в счастлив- цах шёл я. Нежданно - негаданно! Даже не верилось: мне и вдруг такое счастье! Но это была реальность, не сон, не виртуальная мечта. Ленка, утончённой душой своей, не иначе,чувствовала эти мои мысли, поглядывала и улыбалась. Родители не спеша шли, на этот раз впереди, шагов на десять и о чём-то беседовали. То один из них, то другой поворачивались один к другому, улыбались, иногда оборачивались на нас и тогда мы приветственно махали им.Так прошли пол парка.Кажется, в беседе родителей наступила пауза. «Лен, - сказал я, заговорщицки глядя на неё. - Разбей пару! Наверное и маме хотелось бы пройтись с тобой». Ленка понимающе кивнула и,догнав родителей,озорно хлопнула в ладоши три раза. Те удивлённо обернулись. «Разреши, мамочка?! - весело прощебетала Лена, а мужчины пусть пока пройдутся в своей ком- пании».Она взяла мать под руку, обеими руками, как меня и две счастливые женщины пошли дальше по аллее. Мать обернулась и глянула на нас с отцом - не иначе доча уже поведала ей, чья была инициатива сменить партнёров. «Ну вот, Ленуля и сбылась наша с тобой мечта!-слышался мамин голос.-Мы идём по аллее нашего парка. Помнишь, как мы с тобой мечтали об этом в палате? - Леночка кивнула. - А ведь ещё вчера, в это время мы с тобой были в больнице!... Как видишь, наши мечты сбываются. Не так ли?» - «Да, мам, - отвечала Лена. - И Володя». - Добавила моя девочка.-"Безуслов- но «и»! -Подтвердила мама.
Мы с отцом чуть приотстали - непорядочно слушать то, что не тебе предназна- чается. Мы не спеша шли за нашими дамами.
- Всё - таки, какой чудесный день!» - поделился я с отцом своим настроением. - Да - согласился он. - Первый день, когда с утра мы все вместе!»
- «И как - раз вот такая выдалась погодка!» - Восхищался я.
- Это добрый знак - чуть улыбаясь заметил он. - Завтра ты летишь?»
- Ещё не знаю - отвечал я. - Вообще-то, па, я думаю выпросить у нашего начальни-
ка ЛШО* отпуск до нашей регистрации: ведь послезавтра все уйдут. Лена должна
будет остаться дома одна. Мне за неё будет неспокойно. ... Вообще-то я считаю,
что где-то, с месяц её нельзя оставлять одну. У мамы страда - экзамены, да и
много прочих дел в школе. Брать туда Лену - в эту постоянную шумиху, гвалт, я
думаю, нежелательно. Там она будет уставать,тем более, ничего не делая. Душевно
уставать! Тебе её брать с собою на работу-тоже, думаю,не лучше: будет слоняться
там по Управлению ... а на производстве, сам же знаешь, тишины нет. А ей пока
хоть немного спокойной жизни хорошо бы. Ей надо постепенно адаптироваться к
нашей шумной, темповой жизни, по мере её силёнок ... физических и духовных.
Так-что....
- Вообще-то,действительно, ты прав - отвечал отец. - С отпуском я помогу, тем
более, до свадьбы - то осталось всего чуть больше недели!
- А ведь верно! - радостно поразился я.- Вот летит время!
- Летит - согласился отец. - Ну, как у вас ночь-то прошла?» - «В соответствии с
утверждённым планом», - отвечал я с улыбкой. - «То есть?» - не понял отец.
- Ты знаешь, па, - стал рассказывать я ему. - Ведь сейчас психика у неё ещё не
окрепла после всего того ... сам понимаешь, что такое ЭТО для девушки! Вчера
смотрю-её трясёт, как осиновый лист! Но ведь Ленка для меня - самый дорогой
человек на свете! Я и решил: зачем эти заветные, светлые минуты превращать в
истязание души и тела?! В то, что потом не захочется вспоминать?! Ведь ЭТО -
самое большое, максимальное наслаждение, которое только могла дать Природа -
Человеку. А у неё ещё может возникнуть отвращение к этому празднику для двоих.
И что, если на всю жизнь? Ведь у нас впереди - годы! Вот я и решил: пока будем
привыкать друг к другу. А ЭТО произойдёт только тогда, когда захочет она сама.
- Но ведь, Вовка, ты - тоже человек!
- Я - мужчина, па, а потому должен быть сильным.
- Но смотри, для нас - мужиков это ведь очень вредно!
- Ничего, па! Некоторый запас прочности у меня имеется: иной раз в командировках
доводилось по месяцу бывать и ... поневоле приходилось «поститься». Так что
жизнь научила «тормозить» и в этом аспекте. И я тормознул как следует! Кроме
того, ведь от зова Природы всё равно ни кто не уйдёт! Не уйдёт и наша Ленуля.
Тем более, я знаю и способы повлиять так, что бы и она тоже захотела.
- Ты - джентельмен, Володька! - хлопнул меня по плечу отец.- С тобой я за Ленку
спокоен.
Дальше мы шли с ним, обсуждая наши фотоаппараты, способы съёмок разных сю- жетов при разной освещённости, в том числе и ночью, проявку, фотопечать и догово- рились в ближайшее время показать наши фотоработы в семейном кругу. Внезапно подошла Леночка и, трижды хлопнув в ладоши, взяла под руку отца. Мне оставалось составить компанию нашей мамочке. Пройтись с такой элегантной, красивой женщиной -честь для любого мужчины!Я бережно взял под руку нашу мамулю и мы пошли впереди. Оглянулись. Леночка буквально цвела рядом с папой! И он что-то с улыбкой ей гово- рил. Поглядев на них, мы с мамой глянули друг на друга и, их улыбки передались и нам. Елена Сергеевна шла легко и грациозно - ну просто манекенщица - ни дать, ни взять! Встречные гуляющие с любопытством поглядывали на нас, но увидев и пару, идущую за нами, обо всём догадывались.
- Вова, - начала моя прекрасная спутница. - Я отдаю должное твоей выдержке. ...
Теперь я до конца убедилась: ты - сильный человек!... И всё же, я не ожидала
... тебе, наверное, нелегко было, а?» - «Знаешь, ма, я-человек полностью само-
управляемый - отвечал я ей. - На что себя настрою, так и будет. А Лена ... она
просто ещё к этому не готова. Тем более, у нас же всё впереди! Это свершится
только тогда ... ну, вообщем, только по её воле. И ни часом раньше. Ну, а что
касается детей, то это, я думаю, годика через два - три, не раньше. Ведь ей ещё
защищать диплом».
- У них нет защиты Диплома, только Госэкзамены». - Заметила мама.
- Это уже в нашу пользу - констатировал я.- Но, как думаешь, ма, мне кажется,что
ей сейчас нельзя перенапрягаться. По-моему, нашей выпускнице следует, всё-таки
взять академический отпуск, лучше всего на год. А там она уже окрепнет. Как ты
насчёт этого, а?»
- Ты знаешь, Володя, я тоже об этом уже думала. Так, наверное и сделаем. Я рада,
что ты так переживаешь за Лену».-«Для меня, мам, это - самое дорогое в жизни.
Это - моё счастье. Но не только! Это то, без чего я вообще теперь просто не
смогу жить. Буквально - условие моего существования в этом мире».
- Моя великолепная спутница внимательно посмотрела на меня.
- Неужели, Вовка, до такой степени?! Ведь, по сути, вы ещё совсем не знаете друг
друга!»
- Может и действительно знаем друг друга недостаточно,Но одно мы оба знаем точно:
друг без друга мы с ней просто не можем. И этим всё сказано. ...Конечно,возмож-
но будет и «притирка граней» может быть, в какой-то степени и болезненная,но
настоящей любви такое не страшно. Главное - это. Остальное приложится».
- Ты уверен?
- Безусловно. Ни малейшего сомнения!
-Ну, дай то Бог! А на нас с отцом вы можете положиться. Мы сделаем всё, что бы
вы были счастливы. Ваше счастье - это и наше счастье.
- Спасибо, мам. Я это знаю душой.
Она с какой-то особенной теплотой посмотрела на меня, посмотрела таким род- ным взглядом, что взгляд этот запал мне в душу - в самое сердце, в самые заветные глубины души и я почувствовал, что он обосновался там навсегда. Я крепче прижал к себе руку новой мамы своей, готовой отдать мне всё тепло своего, большого,сердца, всё тепло материнской души, материнской любви своей. И растопились во мне послед- ние, пусть и мизерные, остатки сознания того, что, всё-таки, в реальности это - посторонний человек. Теперь от этой червоточины не осталось и следа. И мама, в ответ на моё движение тоже крепче прижала к себе мою руку. Неожиданно позади раздался звонкий смех. Мы с мамой, как по команде обернулись. Отец что-то расска- зывал,а Ленка то и дело взрывалась хохотом. Не иначе - новые анекдоты! Мы с мамой приостановились и подождали нашу весёлую пару, дальше шли вместе и смеялись все. Папка наш, оказывается, был большой мастер рассказывать анекдоты и, очевидно,знал их великое множество. «Лен! Не устала?» - осведомился я. -«А правда, давайте при- сядем».- Предложила мама. Леночка глянула на меня с благодарностью - видимо ей давно уже хотелось отдохнуть, да стеснялась сказать отцу,показать свою физическую несостоятельность. Сели. И юморина продолжилась. А потом мы пошли к беседке. Как и почти всё в наших краях,эта живописная беседка была деревянной и выполнена мас- терами плотниками - настоящими художниками! Красивая крыша с петухом на коньке, резные карнизы, такие же стойки перил, ажурные спинки скамеечек - всё впечатляло! А главное-из этой беседки открывался вид на наши,северные дали,на реку,по которой плыли пароходы, катера и моторные лодки,на посёлок на сваях и завод за рекой, где работал отец,на дальнюю пойму, за которой наша река сливалась с ещё более крупной рекой,уносившей воды свои на северо-запад.Беседка эта обычно никогда не пустовала но была довольно вместительна и мы сразу нашли свободную скамеечку,где все и раз- местились.Моя любовь,казалось,впитывала, как губка, буквально пила глазами родные просторы. Она, сидя рядом со мной, обняла меня за плечи и прижалась головкой.
«Как хорошо». - полушёпотом вымолвила она. Обняв родную за талию, я привлёк её к себе. Ленуля ответила влюблённым взглядом.
Посидели,побеседовали. Отец сделал несколько снимков этих,залитых большой водой,чудесных,бескрайних далей и нас всех на этом фоне. А потом мы не спеша поднялись к Советской и прогулку закончили в моём любимом кафе "Молодёжном». Чуть усталые,но в прекрасном настроении мы вернулись домой.Я сразу же позвонил в от- ряд. Меня на завтра в плане не значилось. И это было весьма кстати.Вообще,штурма- ны на самолёты Ил-14 и Ли-2 планировались от случая к случаю.Обязанности штурмана там с успехом выполняли вторые пилоты. Штурманы, как и бортпроводники даже не чи- слились в постоянном составе экипажей этих самолётов.И потому мы чувствовали себя в какой-то степени,лишними. Было немного обидно за нашу профессию. Но зато сейчас это давало мне больше возможности выйти в отпуск,побыть с Леной первые дни её пребывания дома.
Вечером я снова играл на гитаре и опять,как вчера,вся семья отводила душу, всецело отдавшись песне.Кажется, это уже становилось хорошей, семейной традицией. А после вечернего чая,пожелав друг другу доброй ночи, все разошлись по своим комнатам. Леночка сегодня уже вела себя увереннее. Мы проговорили с нею в этот раз часов до трёх ночи и уснули обнявшись.
Следующий день с утра,сразу после завтрака,семья посвятила перестановке в нашей комнате и фантазия Леночки изменила здесь всё до неузнаваемости. Однако всякий раз она спрашивала меня, согласен ли на такую перестановку.Я ,естественно, не возражал. И Лена иногда смотрела на меня укоряющим взглядом. «Ленуля, честно говоря,я в этом вопросе не очень подкован,так что не обижайся.Мне правда нравится как ты придумала»,-сказал я ей и поцеловал в шейку.-«Ладно уж! Учись!» - отвечала она, обняла, как то по-особенному посмотрела в глаза и мы продолжили работу.
Закончив со шкафами и прочей мебелью,обратились к моим пожиткам. Увидев солидную стопу магнитофонных бабин,Леночка обрадовалась:-«Ну,ну! Послушаем голос твоей души ... О-о-о,переносный магнитофон! Вот хорошо! Теперь мне хоть не надо будет таскать свой в зал, что бы что-то переписать. Отличненько! ... А пластинки ... у тебя их тоже хватает! Завтра просмотрим твою фонотеку,ага?» Вещички мои быстро и без проблем нашли свои новые и,кажется, теперь постоянные места. К обеду уже управились! Лена была довольна. Она так же,как вчера, наотрез отказалась от послеобеденного «сонного часа». Мы стали прокручивать мои аудиозаписи. Но тут дверь открылась и показался улыбающийся отец:-«Ну-ка,молодёжь,быстренько одевать- ся! Едем кататься на катере!» - «Ура!» - воскликнула Ленка и повисла у отца на шее.Собрались быстро. Катер предприятия папы ожидал нас у причала,принадлежавшего этому предприятию.Свой причал на этом берегу был необходим,т.к. не менее полутора сотен рабочих и служащих из города,в том числе и секретарша Аллочка,да и почти все начальники цехов жили в городе. Их перевозил большой,специальный катер пасса- жирский «ОМ-ик».Этот-же был не очень большого размера,белый,аккуратненький,имев- на маленькой палубе две скамеечки друг напротив друга,мест на восемь. Мы с Леной взошли на борт первыми и сели справа,спереди. Напротив разместились родители. Моторист - судоводитель,отвязав причальный канат,оттолкнулся от причала багром. Мотор уже работал на малых, «холостых» оборотах. Катер аккуратно,задним ходом отошёл от причала,осторожно развернулся вправо и ринулся вперёд,вниз по течению, набирая ход. Потянулись,уходя назад, высокие,живописные берега. «Вова! Обрати внимание. Вот у тебя за спиной наш завод». - Послышался голос отца. Мы с Леной, как по команде, обернулись. Корпуса впечатляли. Но ни где не было видно судов,как прибывших на ремонт,так и отремонтированных. На мой вопрос отец ответил: - «А они уже все на ходу. Мы закончили ещё в начале апреля и,как только лёд прошёл,они ра- зошлись по первой воде». - А что же вы теперь будете ремонтировать?»- Поинтересо- вался я. - «Теперь,после зимней напряжёнки,будем ремонтировать сами себя: станки, краны,всё прочее. К следующему ремонтному сезону надо хорошо подготовиться что бы сбои свести к минимуму,а лучше их и вообще не иметь. Техника,сам знаешь,уход любит ... но зато потом и отблагодарит надёжной работой. А основная масса людей пойдут в отпуска. Летом! Такая - вот у нас специфика!Вот и я свой отпуск планирую к вашей свадьбе. А там и мама выпустит своих питомцев. И махнём все в Крым! А? Как, молодёжь?» Ленка вскочила и обняла отца. Он, безусловно, знал наш ответ!
А катер шёл всё дальше. Мимо плыли берега и, казалось, что мы стоим на месте, а всё плавно движется мимо нас. На реке было довольно оживлённо: буксиры с баржами и без;белый,пассажирский,колёсный пароход «Н.А.Некрасов» прошёл встречным курсом, курсом,юркие «казанки» с подвесными моторами бойко сновали туда-сюда; мы обогнали
плот делового леса,который вёл небольшой буксир вниз по течению. И вот открылся водный простор: тут наша река впадала в реку большую. Вода сильно поднялась и берега стали непривычно низкими,а кое-где и вообще скрылись под водой. За ними бескрайняя,водная гладь,простиравшаяся аж до дальних лесов,порою тоже стоявших «по колено» в вешних водах. Картина впечатляла! Ленка смотрела на всё это с восхищением и восторгом. Отец передал мне «Зенит»: - «Снимай!» Поблагодарив,я прежде всего снял его с мамой, немного помучив своей режиссурой - Лену,а затем обратился к нашим живописным видам большого разлива.Увековечил и нашего механика, управлявшего катером.Он дежурил в этот день.А отец,установив портативную треногу, сфотографировал нас всех,включая и себя и отдельно нас с Леной. Весёлые,полные впечатлений,мы вернулись домой. Свежий,бодрящий,речной воздух взбодрил у нас и отменный аппетит. Переодевшись по домашнему, все устремились на кухню.
Распоряжалась мама: - «Коля,сделай зажарочку. Володя,почисти картошку. Леночка,порежь капустки,а я займусь мясом». Все весело,с шутками взялись за дело. Не прошло и часа, как был готов чудесный борщ,бефстроганову на закуску - салат из парниковых помидоров и огурчиков,которые выращивались в местном,городском хозяй- стве. Запивали покупным,консервированным компотом из абрикосов - тоже весьма обо- жаемым мною ещё с раннего детства. Отобедав,родители устроились в зале у телеви- зора,а мы с Леной помыли посуду и уже вскоре присоединились к ним. Вдвоём ведь любые дела завершаются быстрее! И поскольку на полёт я не был в плане и назавтра, это давало мне возможность нанести визит к начальнику ЛШО. Перед сном мы с женой приняли душ. На этот раз ни кто нас торопить не стал. Отлично помылись,вволю на- плескались! И тут меня удивили банные полотенца. Таких я в жизни своей ещё не видел: махровые, в два метра длиной и почти в метр шириной - не полотенца,а нас- тоящие простыни!Лена глядела на меня,на то,какое впечатление они произвели,озорно улыбнулась и закутала меня всего в моё сверх - полотенце. Беседуя перед сном,я предложил любимой пойти завтра к нам в Управление,в авиаотряд: я - по делам,она - познакомиться с ребятами,с нашим командованием. Жена конечно же согласилась, даже обрадовалась. И на этот раз она всё же легла справа,положив головку мне на плечо и заключив меня в свои сладостные объятия. Ночной свет, по её просьбе, мы снова не стали гасить. Вскоре моя любовь стала тихонько посапывать. Это означало что Леночка уже в царстве Морфея. Я уже почти заснул, когда вдруг почувствовал какие то необычные её движения; беспорядочно двигая руками,ногами,она вдруг стала приг- лушённо стонать,взывать о помощи. «Лена! Лена! Лена,я тут,я с тобой,проснись! Проснись,родная моя,ты спишь!» - стал говорить я ласково,крепко обнял бедную мою стал целовать,гладить по щекам,по волосам ... Наконец она проснулась и,тяжело дыша,припала ко мне,буквально стиснув меня в объятиях.«Ну,ну,солнышко моё родное, я с тобой,я всегда и везде с тобой,я здесь,славная моя,девочка моя,любушка моя,я тут,я-же с тобой ... я всегда теперь с тобой,звёздочка моя ... ну ... всё хорошо, хорошо,успокойся,зоренька моя утренняя» ... Наконец Леночка отстранилась,но гут же снова припала ко мне. «Ну,радость ты моя,расскажи ... что,кошмарный сон? Так?» - Она кивнув,отстранилась и глядела на меня. Это был взгляд человека,только-что перенесшего сильнейший стресс. «Ой,Вовка! Фу-у-у! Бывают же счастливые пробужде- ния! Опять видела себя там,в темноте ... но ... вблизи ни кого не было ... и будто- бы я очнулась ночью. Представляешь?!» - Я прижал дорогую к себе:- Солнышко ты моё родное! Всё хорошо. Я с тобой. Ты учти,по теории вероятности в одну и ту же воронку никогда не попадает два снаряда,даже от одного орудия; в одну и ту же пробоину от пули вторая пуля не попадёт! И с тобой того, что было, больше никогда не случится. По крайней мере - в нашей семье. Хоть и не хочется об этом говорить и даже думать,но пока от человека не будет явственного запаха разложения, ни кто ни кого хоронить не будут. Поняла?» - Она молча кивнула.«Так что если ещё ты уви- дишь подобную гадость - продолжал я спокойным,твёрдым голосом.-Знай: - это просто дурной сон и старайся поскорее проснуться ... Меня одно время тоже мучали кошмары во сне,буквально преследовали! Так я этим и спасся: как начинаю видеть что-то в этом роде,сразу ставлю вопрос: а может такое быть в реальности? Если нет - то это - дурной сон! А значит, из него надо срочно уйти или попросту - проснуться. Вот и всё!» Леночка вновь смотрела на меня как на спасителя и ещё - на человека,за ко- торым как за каменной стеной. А я нежно взял её губки в свои,обнял. И её руки,в ответ,сомкнулись вокруг моей шеи. «Может,Лен,это ещё из-за того,что ты лежала на левом боку. А сердечко-то пока не окрепло-продолжал я. - Вот и приснился кошмар. Это так организм твой защищает сердечко от перегрузки во сне. Многим людям,если они спят на левом боку,снится всякая дрянь. Вот возьми прошлую ночь: ты спала на правом боку - и всё было прекрасно! Так ведь?» Любимая,глянув на меня,кивнула. Потом мы с ней встали,открыли занавеси и окно,высунулись и долго смотрели с третьего этажа на нашу,уже почти притихшую,ночную Советскую. Потом Лена показала мне семейную аптечку и я накапал ей 45 капель валерианы. Мы снова заперлись в своей комнате. «Слушай,Вов,ну почему мне именно это приснилось? - недоумевала моя девочка,словно жалуясь. - Уже столько времени прошло! Ни разу не видела,даже в больнице. А тут...казалось бы вчера такая прогулка была у нас ... да и вообще, давно уже ни чего мне не напоминало о том, ... а тут вдруг опять!" - "Понимаешь, Лен,я думаю что ведь тебе в больнице постоянно делали снотворное на ночь - уколы. А дома ты уже третью ночь их не получаешь.Ну,первую ночь мы проболтали и заснули уже засветло. Ты тогда после того суматошного дня и так,без снотворного валилась с ног. И прошлую ночь мы с тобой «базарили» почти до четырёх. ... А сегодня легли вовремя. И вот рецидив. Понимаешь,девочка моя,ты должна сама быть сильной,сказать себе:-«Я плюю на это!» - и оно скоро пройдёт. А может этот случай единственный и больше не повториться никогда. А если и начнёт плестись тебе что-либо такое - тут же просыпайся. Мы вдвоём с тобой любую напасть одолеем! Выше голову,командор!»
Леночка смотрела на меня взглядом спасённой. «Я люблю тебя,Вовка».- только
и вымолвила она и снова заключила меня в крепкие объятия. Когда наши обоюдные объятия, естественно, скреплённые долгим поцелуем, разжались,я спросил: - «Нашим будем говорить?» - «Нет. Не надо - сразу ответила Лена. - Зачем ещё им доставлять неприятности? Сами справимся. А знаешь что,давай пройдёмся,а?» Безусловно,я был «за» ибо понимал что Лене сейчас вовсе не хочется вновь возвращаться в царство снов,где только что ей привиделось такое и уж если честно,она просто боится прямо сейчас связываться со сновидениями. Да и прогулка на свежем,северном воздухе -
приятная, ночная-успокоит её,отдалит увиденный ею кошмар. «Пошли!» - бодро сказал я ей, улыбаясь. Мы быстро оделись. При этом я не отказал себе в удовольствии поу- хаживать за ней,помогая одеться.Любимая нашла свой «золотой ключик» и мы бесшумно выскользнули за дверь.
Шёл уже второй час ночи. Ярко освещённая улица наша была пустынна. Только редкие машины, в основном такси, порой нарушали негромким шуршанием шин тишину уснувшего города. В домах светились редкие окна. От реки тянуло прохладой и запа- хом речной воды,а деревья дарили нам чудный аромат свежей листвы.Так пахнет весна только у нас,на севере! Редко перекликались буксиры. У них на реке работа шла круглые сутки.А мы с Леной шли и шли молча по нашей улице и встречали только пары такие же, как мы,да редких прохожих. Я всё выжидал когда же Лена заговорит.Но она молчала. Бывают в жизни такие минуты, когда душа человека как бы говорит сама с собой и человек чутко прислушивается к этому диалогу - монологу. А бывает просто человеку хорошо. И всё! И не хочется разговором разрушать это чудесное состояние. Наверное, что-то похожее сейчас было у Лены.Мы шли в тишине и она снова держалась за меня обеими руками. А я ...Я опять был буквально на седьмом небе!К дому своему мы подходили лишь в четвёртом часу утра. Уже начинало светать. Машинально глянув вверх, я тихонько толкнул Ленку. Она, увидев, куда я смотрю, обратила туда же свой взгляд.Из окна зала на нас глядели сверху мать с отцом.При этом мама,увидев, что мы смотрим на них,покачала головой. «Ишь,влюблённые романтики! - заговорила она как только мы открыли дверь.- Не спится в белые ночи! - мы с улыбкой кивнули. - Ну идите,полуночники,будем чай пить. Намёрзлись?» За чаем царила атмосфера теплоты и дружеских подначек. Леночка держалась, как ни в чём не бывало. Умница! Скоро мы вновь обнялись с ней в нашей любимой,тёплой постели и тут же "отключи- лись». Больше страшное видение к Лене не приходило.
Когда проснулись, был уже одиннадцатый час дня, при том разбудила меня жена. На кухне увидели записку мамы,быстренько разогрели что надо,поели и пошли в наше «авиагосударство». Путь был недальний, да ещё под горку. Главштурман только что прилетел с севера. Я представил ему Лену и он, будучи, конечно, наслышан о нашей истории,с интересом смотрел на неё. А папу нашего он,оказывается, хорошо знал. В присутствии Лены,прямо на пути к его кабинету мы без проблем решили во- прос с моим отпуском. В его кабинете я написал заявление на отпуск и с его визой передал документ в «кадры». Затем мы с Леной зашли в авиаотряд,где я познакомил с женой ребят что были там, командира Лётного отряда,стюардесс.При этом,что интере- сно, на лицах наших лётных девушек можно было прочитать их мнение о моей Леночке: от «А что, она ничего, вообще-то» до «Подумаешь! Я не хуже!А так же: «Вышла замуж за лётчика! Повезло! Нас - стюардесс лётный состав почему-то игнорирует. А могла бы, с успехом, быть на её месте и я! Да ведь кто его знал, что он свободен!» Эти мысли довольно прозрачно читались во взглядах наших лётных девочек. Безусловно, читала эти взгляды и Лена и ... улыбалась. Иронично и гордо! Да, женщины - есть женщины! А ребята с большим интересом смотрели на Лену, пожимали ей руку, чем ещё больше возбуждали зависть стюардесс. Леночка, же была несколько смущена таким вниманием наших лётчиков и, чувствовалось, оставила у них о себе самые лучшие впечатления.
Потом мы с ней пошли в кино. Кинотеатр был расположен неподалёку от аэро-вокзальной площади и там шёл фильм «Дело было в Пенькове» . Честно-то говоря, я его чуть недолюбливал. Но ... далеко идти просто не хотелось. А после фильма мы не - спеша поднялись по нашей Советской прямо к своему дому. При этом Леночка снова не смогла равнодушно миновать лоток с мороженым и взяла сразу четыре штуки - на всех. Умница! А дома уже хлопотала мама. Обед был почти готов. «Леночка, сбегай за хлебом - попросила мама. -Вот деньги.Купи буханочку белого, пол-буханки чёрного и батон, какой тебе понравится». Лена кивнула, взяла сетку. Я устремился, было, с ней, но мама остановила:-«Нет, нет, Вова! Тебе другое задание. Лена сама сходит.Нарежь,пока огурцов и помидорчиков». Мы переглянулись с Леной и оба поняли мать - педагога: это был, так сказать,«первый самостоятельный «вылет» для Лены в её новой жизни. Приучаться «летать» самостоятельно пора уже, очевидно, наступила! Леночка, задорно улыбнулась и скрылась за дверью. Я взял нож.Он, однако, не удов- летворил меня своей остротой и пришлось его довести,как-говорится, «до кондиции». Заодно мама дала мне в работу ещё ножи. Тут появилась и наша улыбающаяся фея с покупками. Булочная была прямо под нами - на первом этаже нашего дома. И, пока я заканчивал с ножами, у моих дорогих женщин всё уже было готово.
После обеда мы с Леной поехали в нашу бухгалтерию за моими отпускными,а вер-нувшись, стали знакомиться с фонотеками Лены и моей,пока без прослушивания. Ока- залось,что наши музыкальные вкусы, в подавляющем большинстве случаев, совпадают. И ещё выяснилось, что у нас с ней есть, практически, все популярные, современные песни и мелодии! Незаметно подоспел ужин. А после мы вышли в город всей семьёй. И в этот раз пары уже не «разбивали». Отец был доволен моим отпуском и ещё тем, что этот вопрос я смог решить сам.В парке, на удобной скамеечке мы присели отдохнуть. Разговор зашёл о выпускных экзаменах Лены.Мы все предлагали ей взять академичес- ский отпуск, но Лена наотрез отказалась! «Я всё замечательно помню! Мне даже не надо консультаций». Мама,что бы доказать дочери необходимость подготовки, задала ей несколько, по видимому, нелёгких вопросов из педагогики и ... Лена дала такие исчерпывающие ответы, что та поразилась, даже посмотрела на отца. «Вот прямо с завтрашнего дня и начну! - решительно заявила Лена. - Чем думать о всякой там чертовщине, лучше я отвлекусь подготовкой. И, завтра же, с утра - в институт!» Подумав, мы согласились. Действительно, это отвлечёт её от дурных воспоминаний. С этим и пришли домой. Леночка быстро собрала всё, что нужно было для института и, полная завтрашних планов, уснула у меня на плече ... всё же на левом. А меня захватили мысли. Безусловно, я был рад за любимую. Молодец! Но ... зачем тогда я «выбивал» внеочередной отпуск у командования? Теперь выходит не она, а я буду дома один каждый день до двух-трёх часов пополудни! Нежданный «сюрприз»! Что ж, буду музыку «крутить», поброжу по городу, в кино схожу, поплаваю на прогулочной лодке. ... Нет! Всё не то! Что я, опять холостяк, нужный только сам - себе? Снова одиночество? Пусть временное,но ежедневное.Ведь всё это хорошо только с любимой! Не буду же я слоняться по городу или «прокисать» дома, как проклявший в душе своё одиночество, холостяк! Постой! Я же совсем забыл о парашютном клубе! Всё! Весь отпуск - прыгаю. И, как можно больше! А в аэроклубе все ребята и девчата знакомые и уж ни как среди них одиноким себя не почувствуешь. Есть решение! Я тихонько вы- ключил свет и тоже уснул. Жене о своём намерении решил не говорить.Когда утром в половине седьмого зазвонил будильник и, я открыл глаза, то нашёл мою дорогую всё так же мирно посапывающей у меня на плече. За ночь она не сменила позы, как, стало быть и я. То-то крепкий сон! ... А как сладко спит! Ну, так жалко будить! И, тем не менее, придётся. Жизнь сурова и требует своего, тем более, если в ней хочешь чего-либо добиться. Всё же я подождал минут десять,а затем нежно поцеловал мою былиночку и, не без сожаления, разбудил. Моя Леночка сладко потянулась, а за- тем ненадолго пленив мои губы своими,бодро вскочила с кровати и побежала к утрен- нему туалету, вся полная планов и предвкушая встречу с подругами - сокурсницами. Это было интересно и я вызвался проводить её до института.
Городской транспорт туда не ходил ни какой, а идти было в гору с довольно крутым подъёмом и нас к институту «подбросили» Сергей с отцом на своей "Волге". Приехали, однако рано. Ни кого ещё не было. Мы присели на скамеечку у входа и стали ждать,тихо беседуя. Понемногу начали появляться преподаватели и студенты, но всё с других факультетов. Они бросали мимолётные взгляды на нас и проходили мимо. Но вот Лена легонько толкнула меня - к крыльцу приближалась незнакомая женщина. Видимо, желая, как обычно, мельком взглянуть на нас и пройти, она так и встала. А Лена и я глядели на неё с улыбкой. «Лена?!» - наконец обретя дар речи проговорила женщина. - «Ну конечно-же я, Гагина Фёдоровна - весело отвечала Лена ... да живая я, Живая!» - «Слушайте, ребята, наверное у меня что-то с головой ... ведь я же была на твоих похоронах, все мы были».-«Да всё у Вас в порядке, Галина Фёдоровна, - продолжала Лена, вставая и направляясь к ней. Та попятилась. «У меня был летаргический сон.А вот он -Лена кивнула в мою сторону.- Меня из могилы выко- пал. Он был на кладбище и услышал, как я звала на помощь. Теперь понимаете?» - «Ну, я не один тебя спасал. Мне ещё сторож кладбища очень помог». - дополнил я рассказ любимой. «Ой, Леночка, деточка! - воскликнула Галина Фёдоровна и женщины обнялись. - Милая ты наша! Как хорошо! Ну, знакомь меня с молодым человеком». - «Познакомьтесь. Это Володя - мой жених, точнее - уже муж. И мой спаситель». - Представила меня Лена.- «Здравствуйте! - протянула руку Галина Фёдоровна.-Профес- сор педагогики. Ну, а как меня звать, Вы, конечно, уже знаете».- «Очень приятно». - Ответил я, не кривя душой.-«Ну, пойдёмте-пригласила нас профессор.- Расскажите, как всё было». Пока шли по длинным коридорам института,мы вкратце познакомили Галину Фёдоровну с нашей историей.«Замечательно! -выслушав нас до конца,подытожи- ла профессор. - Только давайте-ка, ребята, я вас пока спрячу в тех. кабинете, а то, чего доброго, у кого-нибудь инфаркт случится. Да-а, вот для всех сюрприз-то будет! Она была права. Открыла кабинет, усадила нас и вышла.Вскоре коридоры напо- лнились студенческим гомоном. Прозвенел звонок-точно, как в школе! Чувствовалось, что Лена стала волноваться.Я успокаивал её.Тут появилась Галина Фёдоровна:-"Идём- те». Мы подошли к аудитории. На дверях была табличка: «Аудитория № 5». За дверью слышался разноголосый говор. «Подождите здесь». - сказала профессор и исчезла за дверью. Лена слегка приоткрыла её, заглядывая в щёлку. «Товарищи! - послышался голос Галины Фёдоровны.-Простите что я собрала тут не только наш факультет,но и всё руководство института. Но у нас с вами, оказывается,произошла настоящая сен- сация. Это не много, не мало,а настоящее возвращение с того света!... Все вы ко- нечно помните нашу отличницу - Лену Кузьменко. - аудитория согласно зашумела. - Вы так же помните как мы её хоронили. - Аудитория,хоть и более сдержанно,но выра- зила согласие.- Так вот,товарищи,это была не смерть,а летаргический сон!-Слушате- ли зашумели,но тут же притихли.-Друзья! Её спасли! И сейчас наша Леночка со своим спасителем,кстати,женихом,ожидают за дверью».-Она широко раскрыла дверь аудитории и мы с улыбающейся Леной вошли. В аудитории вдруг воцарилась мёртвая тишина. Но тут-же разразилась такая овация,что подобной я ещё не слыхивал!Сокурсницы-подруги (ребят там не было ),несмотря на присутствие всего руководства института,повска- кивали со своих мест и кинулись к Ленке. Объятия,поцелуи,слёзы ... Я отошёл что бы не мешать. И у Леночки по щекам катились слёзы. Старшие не стали утихомиривать студенток.Наконец все успокоились и Лена уже заняла своё место,по видимому, давно ею занимаемое,рядом с одной из подруг.Кажется,сейчас должны были начаться занятия и моё присутствие здесь далее, мне представлялось необоснованным.Я тихонько вышел и направился к выходу.«Ну что - думал я. - Заниматься им теперь до конца учебного дня. Идти тут под горку.Закончит - дойдёт домой сама,да и подруги теперь её опре- делённо будут опекать,уж доведут до дому, ещё может и в гости зайдут. Я - же своё дело сделал - проводил. Ну,теперь тебе,Леночка, «большой, самостоятельный полёт», уже, так сказать, «по маршруту!» Это не то, что в булочную сходить на первый этаж нашего же дома, что по всем - авиационным канонам соответствовало лишь полёту «по кругу».Ты вышла «на трассы»!Успеха тебе,родная!»С этими мыслями я уже почти дошёл до выхода,когда сзади послышался голос,явно обращённый ко мне: - Молодой человек! Подождите!» - Я обернулся.Меня догоняла симпатичная девушка,по видимому с факуль- тета Лены: - «Что же Вы ушли? - удивлённо начала она. - Лена хотела нам своего спасителя представить,а Вас и след простыл. Идёмте! Вас там все ждут!»
-А Лена?
-Она,бедная,чуть не плачет. Хотела сама бежать за Вами,но проректор не разрешил.
-Ей-же пока нельзя бегать! И расстраиваться - тоже нельзя!» - закончила она,уко-
ризненно глядя мне в глаза,смело взяла меня под руку и мы быстро пошли назад. -«Вот,привела!» - отрапортовала она,пропуская меня в открытую ею дверь аудитории. Все почему-то захлопали,а Ленка подбежала,обняла (при всех!) и прижалась головкой к моей груди. Аудитория ещё больше зашумела,зааплодировала. Наконец ректор,подняв обе руки,с трудом установил относительную тишину. Я был крайне смущён. «Что же это Вы, молодой человек, так неожиданно нас покинули? Скромность конечно, черта хорошая, но всё ведь хорошо, что в меру. А Вы,Леночка,садитесь,садитесь. Ни куда он от Вас не денется!» Все засмеялись. Леночка как-то виновато глянула на меня и пошла на своё место. «Мы просим Вас,Владимир Владимирович рассказать так,вкратце, как всё было,если,конечно,Вы нам окажете такую любезность». - Закончил ректор. В аудитории наступила полная тишина - тишина ожидания. «Ну, прежде всего, я прошу всех присутствующих извинить меня за то, что заставил себя ждать - начал я. - Но просто посчитал что начался урок,к тому - же сейчас у вас горячая пора-подготовка к выпускным. Я и решил что вы сразу начнёте заниматься, ... а Лена и сама бы вам всё рассказала на переменке».-«Как было дело,расскажите!»-прозвучал бойкий, деви- чий голос.«Ну что - заговорил я.Если вкратце,как меня просит ваше руководство,то было так: обихаживал на кладбище могилу отца. Он умер в начале мая. Услышал зов о помощи-женский голос.Определил что шёл он от соседней могилы,из-под земли.Устано- с ней,как говорят в авиации,двухстороннюю связь голосом.И мы со сторожем кладбища откопали вашу подругу». - Закончил я. - «И свою невесту». - послышался голос из аудитории. - «Да и невесту,конечно», -подтвердил я. - Вот,вкратце и всё». - «Ну-у-у!-понеслось в аудитории.-Это и всё?!Так не интересно!Вы подробнее расскажите!» Я поглядел на руководителей. Все они весьма благожелательно смотрели на меня,а ректор кивнул в знак согласия. «Ну,как я уже говорил,оформлял на кладбище могилу отца - снова начал рассказывать я. - А сторож кладбища в это время сажал картошку за оградой,вообщем недалеко,у себя на участке. Где-то,к 12-ти часам дня закончил и только присел газировки попить,слышу:-«Помогите»-кто-то кричит,да так,вроде издалека: - «Помоги-и-и-и-ите-е-е-е!» И как-то странно: с одной стороны как бы вдалеке,а с другой - вроде бы и близко. Ну-думаю-в прикладбищенском леске у больницы насилуют кого-то! Уж тут не до лимонада! Думаю: - «В крайнем случаи снесу пол-черепа подонку - одним гадом меньше станет!» Схватил лопату и туда!» Девочки в аудитории благожелательно переглянулись. А я продолжал: - «Ещё когда шёл работать,смотрю - могила совсем свежая. Венков!Да такие все красивые - просто художественная работа! Глянул - на памятнике фотография. Думаю: - «Какая красивая девушка!Наверное тот, кто с ней прожил-бы жизнь, был бы самым счастливым челове- ком на свете!» И тут же подумал:-«У такой девчонки просто не могло не быть парня. Вот где - думаю - горе человеку!» Посчитал даты - 21 год. «Да уж! Судьба - думаю. - Такой бы жить да жить,дарить счастье любимому и самой жить в счастье с любящим человеком».Ещё подумал:-«Можно представить,какие были бы чудесные у неё детишки!» Девочки в аудитории заулыбались и почему то все с улыбочками посмотрели на Лену. Та опустила голову. «Ну так вот: - продолжал я. - И тут крик о помощи. Я побежал было,но для уточнения направления приостановился и вдруг...(представляете?!)сно- ва голос и ...из-под земли! А я один,кругом никого ... чувствую как у меня волосы встают дыбом ... такой ужас обуял: покойница зовёт!! Ну,сами знаете всякие-там сказки про покойников. Этих сказок на разный лад много ходит в народе и особенно увлекаются ими сельские бабульки (которые крестиком расписываются) и детвора. Но мы-то с вами ведь образованные люди и знаем что всё это - выдумки, которые с действительностью ни чего общего не имеют и иметь не могут. Да кроме того у нас - лётчиков есть способность не терять голову при любой,даже самой критической ситу- ситуации.Всё это вместе и вернуло меня к действительности,уже в следующую минуту. Так,если реально,значит там человек! И именно та,чудесная девушка!! Безусловно задыхается в гробу! Там же воздуха-то и пол-«кубика» едва-ли наберётся.А человек, сами наверное знаете,сколько литров воздуха перегоняет через свои лёгкие,хотя-бы за минуту...правда,вдыхая,он использует не весь кислород. Вы и об этом, наверное, знаете!» - девчата закивали в знак согласия,а «мэтры» с интересом слушали.«И вот, друзья,тут я по-настоящему испугался! Это был единственный страх - страх того,что не успею добраться до нею,пока она жива.«Но - думаю - моё душевное состояние ей сейчас ни за что выдавать нельзя! Иначе крышка! И старался с ней говорить спокой- но, уверенно. Кажется мне это удалось. Так, Лена?» Лена утвердительно кивнула,но на её лице я уловил оттенок удивления и,одновременно,восхищения. А я продолжал: - «Спрашиваю:-Лена,ты жива?» - хотя,сами понимаете,вопрос этот был излишним. Но ... просто, так сказать, «дежурная фраза». А Лена из глубины отвечает:-«Жива, только дышать трудно». Девочки в аудитории снова переглянулись,а подружка,сидевшая рядом с Леной обняла её за плечи и прижала к себе. «Ну тут уж,как говорится,дай Бог силёнок! И, хотя, по правде говоря, земля была мягкая - ещё не успела слежаться, да и,к счастью не было дождей,всё же я чувствовал что один могу явно не успеть, да ведь и не было у меня в руках ничего,что б хотя бы поднять крышку гроба.Потому не теряя драгоценнейшего,в тех обстоятельствах,времени,сразу же стал звать сторо- жа. Бросал землю и кричал, что есть силы. Ведь нельзя было терять ни секунды! Сторож прибежал,сразу понял в чём дело,быстро сбегал за инструментами и мы с ним в две лопаты как ударили! До крышки докопались довольно быстро и он в ней сразу же стал пробивать отверстие, что бы дать драгоценный воздух нашей спасаемой: она ведь там была, как говорится, «на последнем издыхании»! Пробил дерево,а под ним - вата. Стёганная! Представляете?! Обивка крышки Ну сторож-мужик сильный. И копать, кстати, великий мастер! Как появился - так сразу взял «бразды правления» в свои руки. Он вату эту рукой вырвал, ...а под ней ещё,можете себе представить - атлас! Натянутый,гладкий. Снаружи его просто невозможно поддеть рукой - всё там сделано-то было на совесть! Да ведь и крепкий - почти как шёлк! А из такого шёлка парашю- ты шьют запасные, самые прочные! И снова нам повезло: у меня в кармане нож перо- перочинный оказался - бутылки с лимонадом взял открывать. Сторож им тут же атлас этот разрезал и...мы успели всё-таки дать воздух нашей бедной Елене Николаевне». - «Счастливой». - отозвалась Лена. - «В конечном итоге - безусловно - продолжал я,- А тогда ... она уже стала там сознание терять. И,слышим - усиленно дышит. Это я ей приказал. Значит жива!... И вот воздух! Мы успели буквально к последним се- кундам! Но успели!» И вдруг все зааплодировали.Когда,наконец,установилась тишина, тишина,я заговорил снова, чувствуя, что с аудиторией у меня установился хороший, дружеский контакт: - «Так вот, друзья, когда мы нашей Леночке дали воздух, только тут я заметил, что оба мы мокрые от пота-почти до нитки! Но это - ерунда. Главное - спасли человека. Да ещё какого!» Все снова захлопали. «А уж потом - продолжал я.-Мы с Данилычем подразделись до пояса и в нормальном, рабочем режиме отбросили всю землю,очистили от неё крышку, тут же Данилыч топориком её и поднял. «Ну, - думаю - сейчас увижу, какая она в действительности! Фотография, сами знаете, это одно,а оригинал, часто, - совсем другое. И вот я увидел Её: в подвенечном платье, фате, но ... по цвету и лицо её, и руки мало чем отличались от фаты и платья - вся бледная- бледная, точно, как полотно! И тут встретились наши взгляды ... всего какое-то мгновение, но...мне вдруг стало страшно»...Аудитория неодобритель- но загудела,но я,не обращая внимания на это, продолжал:-«Вы совсем не то думаете! Вид её меня вообще не волновал. Но такого взгляда я не видел никогда в жизни! Он
в одно короткое мгновение проник в самые глубины моей души. ... Проник и остался там. И я почувствовал - это навсегда!» Девочки переглянулись и посмотрели с улыб- кой на Лену, а я продолжал: - «Ну, вот и всё! - думаю - Без сомнения у неё есть красивый парень.Уж кого попало, такая не полюбит!Он,естественно будет на вершине
счастья. А я? Что останется мне? После этого взгляда я больше никогда в жизни ни кого полюбить просто не смогу! Значит до конца жизни - одиночество. Одиночество с её портретом (уж,надеюсь,хоть это-то она для меня не пожалеет!) Ну что ж, - мыслю - значит, такова моя Судьба. Хоть буду знать что она жива и счастлива. Тем и буду рад. Но...для моей дальнейшей жизни это перспектива отнюдь не радостная!» И тут, совершенно неожиданно для меня,Лена вдруг, как гром среди ясного неба: - «Я люблю тебя». (!!!) Можете представить моё состояние в ту минуту?! Этим, счастливейшим в мире человеком оказался я !»-«И я!» - вдруг в тишине аудитории послышался негром- кий голос Лены. Все зааплодировали и стали подходить к ней и ко мне и поздравлять нас. «А когда свадьба?!»-Послышался звонкий,девичий голос. - «Уже скоро,девочки. В первую субботу июня. - ответил я. - А приглашать вас будет Лена - собственной персоной. Но лично я приглашаю всех, здесь присутствующих!» Аудитория зашумела. Тут прозвенел звонок и Лену сразу же окружили сокурсницы. В их глазах она и впра- вду была сейчас звездой первой величины. А я подошёл к ректору,изложил ему свои соображения по поводу академического отпуска для Лены и вместе с ним мы подошли к декану факультета. Ту,заметив,что я о чём-то разговариваю с руководством, подошла и виновница нашего разговора.Все мы склонялись к необходимости для неё академиче- ского отпуска,но Лена(чертяка упрямая!) настояла-таки на своём:-«А вот спросите что хотите!» - с вызовом заявила она декану. Подошла и Галина Фёдоровна. Декан, подумав немного, задал ей вопрос и Лена,не задумываясь,дала исчерпывающий ответ. «Похвально!-отметил декан,а ...» и он снова задал ей ещё вопрос и тут же получил такой же полный ответ.Стали подходить любопытные сокурсницы.«Интересно-интересно" -пробормотал декан, сразу и восхищённый, и озадаченный,и немало удивлённый.Тогда, видимо решив, всё-таки вернуть Лену в реалии жизни, задала ей вопрос Галина Фёдо- ровна.Собравшиеся сокурсницы только переглянулись. Повидимому «вопросик» был явно «на засыпку». Но Лена,чуть подумав,стала отвечать и Галине Фёдоровне только и ос- талось что согласно кивать. А девочки снова переглянулись, только в этот раз, безусловно удивлённые эрудицией подруги.«Слушай,Лена,я поражена!-заговорила Гали- на Фёдоровна. - Откуда такие знания? Ты что,всё это время конспекты из рук не выпускала?!» - «Да нет - пожала плечами Лена. - И в руки не брала. Но всё помню». - «Зачётка у Вас собой?» - спросил её декан. - «Ага» - ответила Лена и вынула «зачётку» из кармана пиджака. «Я ставлю Вам «отлично» - заявил декан и, сделав запись,передал зачётку Галине Фёдоровне. Та, ни слова не говоря,сделала аналогич- ную запись и выразительно протянула «зачётку» Лене.«А вы знаете,я, кажется, читал что летаргический сон может вызвать, порой, удивительные способности-сказал про- ректор. - Этот феномен мы с вами, товарищи, кажется и наблюдаем у Кузьменко. ... Значит так: - обратился он к Лене,- Обойдите сейчас всех,заполните «зачётку» и приходите на Госэкзамены. Всё же,если возникнут какие-то вопросы,рекомендую Вам посещать консультации. Ну, до скорой встречи!» - он пожал руку Лене,мне и,прости- вшись со всеми,удалился. За ним потянулся, разговаривая на ходу и весь руководящий состав института. «Ну ты, Вов, посиди на скамеечке - там, у входа. Я быстро», - сказала Леночка,чмокнула меня (при всех!) в щёчку и, окружённая подру- гами, пошла в противоположном от выхода направлении. Чувствовалось что она сдела- лась сегодня прямо-таки кумиром своих сокурсниц. Я вышел и сел на «нашу» скамью. Девчата, теперь уже знакомые, проходя, с улыбкой прощались. Многие приветственно поднимали руки и я им отвечал тем же. «А ведь она у меня теперь, оказывается, ещё и вундеркинд!» - подумал я.
Прошло не так много времени и высыпала горстка студенток, а среди них и моя Лена. Все они о чём-то возбуждённо говорили, да громко, иные жестикулировали и у всех на лицах удивлённое восхищение. Увидя меня, девушки с понимающими улыбо- чками распрощались с Леной,так же и со мной и пошли гурьбой, что- то оживлённо обсуждая. Лена подошла улыбаясь: - «Ну вот, я и свободна на сегодня. Знаешь,сдала все «производные». И, представь: - все «отлично»! (Хвастаюсь!) И, знаешь, легко! Ты можешь представить: так обострилась память! Хоть сейчас пошла бы сдавать экза- мены». - Она присела рядом. «Устала?» - спросил я участливо. - «Совсем немножко - честно призналась Лена. - Но не физически! Так-что идём». Я взял мою славную под руку и мы пошли не спеша вниз мимо стадиона, рынка и прямо, прямо к площади, на краю которой, практически, стоял наш дом. Вообще от дома пешком можно было идти к институту прямо через площадь и далее по улице, никуда не сворачивая. И если идти умеренным шагом, то вполне хватило бы 20 минут, правда, под конец пути - в гору. Сейчас же путь был обратный.И мы шли прогулочным шагом,да и погодка способствова- ла прогулке.Почему то шли молча. «Слушай, Вов, а всё-таки, почему ты так поспешно сбежал?»-Наконец нарушила Лена наше молчание. - «Ну, я же это объяснил. Всем». - попы¬тался я увильнуть от «разбора «полётов».
-Это всем. А мне?
-И тебе.-Она как-то по-особенному посмотрела мне в глаза:
-Только уж меня не пытайся обмануть! Между прочим, я по глазам твоим вижу всё
... вообще, Вовка, знаешь что? Давай дадим друг другу слово, как клятву, на всю
жизнь: говорить только правду. А? Как ты?»
-Понимаешь, Лен, - отвечал я ей, подумав: - Правда ведь иногда, может и до
инфаркта довести и даже убить человека. А ты сейчас»...
-Вов, я говорю о том, что любящие люди должны быть честными друг перед другом.
Ты против?
-Да что ты? Конечно же - нет!
-Ну, тогда скажи, всё-таки, почему ты так быстро ушёл?
-Лен, ну честно: я думал, что у вас начинается урок,ты перешла под опеку подруг,
я просто не счёл удобным там находиться. У вас занятия, а я посторонний там, в
аудитории. Вот и всё!
-Но ты должен был учесть, что и к тебе могут быть вопросы. Согласись, всем ведь
хотелось послушать и тебя! Кстати, твой рассказ был очень интересным. Честно!
Даже для меня, хотя мне казалось, что я знаю о тебе всё.Между прочим,я впервые
узнала о твоих чувствах тогда, там. Почему ты мне раньше не рассказал?
-Да просто, Лен, мне не хотелось напоминать тебе обо всём этом. Может много поз-
же, когда у тебя бы всё это зарубцевалось ...
-Ну, ладно. Так всё-таки? ... Ну, не хочешь говорить, значит я скажу за тебя.
Сказать?
-Интересно!
-Да ты просто приревновал меня к девчонкам,мой дурачок! И,по-моему,даже обидел-
лся. Скажешь нет?
-Да ну, Лен, что ты? Придумаешь тоже!
-Сам подумай,Вовочка,ведь я же не ревную тебя к твоим лётчикам.Я понимаю: работа
- есть работа. Так же и у меня. Безусловно, оба мы в хороших, дружеских отноше-
ниях со своими. Так разве это плохо?
-Леночка, душа моя! Да не мучь ты себя этими догадками! Честно говоря, я даже
порадовался за тебя.У вас замечательный коллектив! Жаль только что существовать
ему осталось не долго». - Говорил я любимой.
-Честно,Вовка?
-Разрази меня гром!
Леночка засмеялась над подобной, моей клятвой, присущей пиратам 18-го века. Её успокоенный взгляд блеснул доверием и лаской. Любимая ещё крепче прижала к себе мою руку. И мы продолжили наш путь всё так же, не спеша. Лена стала рассказывать как она сегодня сдавала «производную», немало удивляя преподавателей. «Это тебе - в порядке компенсации за всё, что с тобой стряслось!» - пошутил я. «Наверное, ты прав - серьёзно ответила Лена. - Ну что ж! Я не против такой компенсации! - и улыбнулась мне. - А ты, вообще-то,Вов,смотри проще на вещи! Вспомни, как совето- вал любимый тобой, твой же тёзка - Маяковский. И увидишь, легче будет жить! ... А знаешь, я ведь и сама такая».
-В порядке самокритики?
-Ага.
-Ну и ...
-Естественно, от недостатков надо избавляться.
-Умница ты моя! Я люблю тебя, чудо моё ненаглядное!
-И я очень люблю тебя, Вовка! Поверь.Поверь на всю жизнь! И никогда не сомневай-
ся. Мне ни кто не нужен кроме тебя в этом мире. И что бы ни случилось,я буду с
тобой. Всегда! Пока бьётся моё сердце. Ты это понял?
-Я ответил ей ласковым взглядом, в котором она-чуткая, женская душа, могла легко прочесть мой ответ.
Мы шли уже по площади медленным, прогулочным шагом. Погода радовала. Дышалось легко. И на сердце, и на душе был праздник. Я привлёк любимую на скамейку. Сели. «Понял, родная, - наконец ответил я ей. - Понял на всю жизнь и уже давно. А когда - ты теперь знаешь». - И, ласково обняв мою девочку за плечи, прижал к себе своё безграничное счастье. Леночка ответила мне таким взглядом,который был красноречи- вее всяких слов. И в душу мне вошёл не знакомый доселе покой,а точнее - спокойная уверенность в моей подруге. И в том,что это настоящее, яркое счастье навсегда! На всю оставшуюся жизнь. «А знаешь,Вовка, - неожиданно сказала Лена. - Мне что-то не хочется домой. Смотри, какая погода! Давай погуляем,а».
-Отлично! А куда пойдём? - с готовностью спросил я.
-А куда глаза глядят! Помнишь, как у Пушкина: «Дорогою свободной иди, куда
влечёт тебя свободный ум!
-Конечно помню. И люблю. Только слушай,Лен,ты не устала? A-то ведь хоть и под
горку шли, но почти километр!
-Да что ты, совсем нет! Знаешь, мне сейчас наоборот, так хочется двигаться!
-Вот это я очень рад слышать, Ленка! Очень! Ну что ж, тогда вперёд?
-Айда!
И мы пошли по улицам нашего чудесного города - города-улыбки. Повернули на улицу Бабушкина. Почему именно его именем была названа эта улица? «Бабушкин - задумчиво произнёс я. - Михаил Сергеевич. Вот,Лен,судьба!» Она обратила на меня свой взор. «Герой Советского Союза - продолжал я.- Папанинцев на льдину высаживал - на Северный полюс. Первая в мире такая полярная станция была организована ... ещё до войны! Между прочим и здесь, у нас летал.И нелепо погиб в авиакатастрофе в 38-м году. Пассажиром!» - Во взгляде любимой прочиталась тревога: - «Я никогда не буду спокойна, пока ты летаешь». - Тихо произнесла Лена и ещё крепче прижала к себе мою руку. - «Знаешь, Лен, -отвечал я ей.-На всё воля Судьбы. Ты сама это знаешь. Вот возьми хотя бы наш случай. Я вообще считаю, что человек уже рождается с готовой «программой» на всю жизнь.К великой мудрости Природы, мы этой программы не знаем. И есть люди, которые самонадеянно думают, что Человек сам творит свою Судьбу. Как - бы не так! Вот возьми, к примеру, бухгалтера, да любого служащего: сидит в тепле-светле под крышей, ни чем, казалось бы, не рискует. ... А пойдёт домой или на работу, да куда угодно ... и какой-нибудь пьяница за рулём может свободно на него наехать.Даже на тротуаре или на автобусной остановке! Или горшок с цветком из чьего-то окна упадёт на голову. ... А может просто заболеть и ...».
-Не надо, Вова, ладно? С такой философией просто страшно жить!
-Как раз наоборот, девочка моя! Это - своеобразный «пропуск бесстрашия» в любую,
даже самую опасную профессию: работай себе в своё удовольствие и не бойся ниче-
го! Когда тебе там назначено - твоё время придёт, так или иначе.
-Да... Вы, лётчики и вправду отважные люди, Вовка! И я просто восхищаюсь вами. А
с виду - простые, обыкновенные люди! ... Но ты всё-таки поосторожнее там. Зря
не рискуй.
-Разумеется,любушка моя. Только ведь от меня,в этом смысле,почти ничего не зави-
сит: самолёт пилотирует командир корабля. Так,между прочим,он и называется по
должности. Решения принимает он. Всё зависит от него. ... Но ты учти, что ведь
и у командира семья,дети,любимая женщина дома,которая его ждёт так же, как жёны
всех лётчиков,а кроме того за его спиной десятки пассажиров - живых душ,да с
детьми! А и самолёт: можешь представить, сколько он стоит?! Так что в этом
плане не беспокойся. Пилота сто раз проверят буквально по всем статьям, включая
и умение пилотировать в сложных метеоусловиях. Пока допустят возить пассажиров,
он ещё с грузом налетается! Так что командир корабля это всесторонне подготов-
ленный лётчик,готовый к любым неожиданностям и натренированный выходить с чес-
тью из любых неожиданных ситуаций. Только в этом случаи ему доверят возить
пассажиров.
-Ты меня немного успокоил, Вов. Ты у меня вообще умеешь успокаивать. ... Это я
сразу почувствовала ... ещё там,в темноте. А вот скажи: ты влюблён в авиацию. И
что, знаешь всех знаменитых лётчиков?
-Ну конечно далеко не всех. А ты?
-Я? Я-только Чкалова и знаю. А про Бабушкина слышала, что он знаменитый лётчик.
И всё. ... А ты выдающихся педагогов?
-Педагогов?...Ну,Макаренко,Песталоцци ... а больше - тоже «и всё!» Про Макаренко
фильм художественный смотрел «Флаги на башнях»,а о Песталоцци только слышал,
что гениальный педагог был, по-моему, в средних веках ... вот и все мои позна-
ния в этой области.Леночка взглянула на меня и улыбнулась.
Мы уже шли по парку. Спустились по деревянным ступеням с гладкими перилами,
давно отполированными множеством рук пассажиров и влюблённых и подошли к кассам. В расписании самым близким отправлением был пригородный рейс на Затон. Время в пути до 35 минут, отплытие через 12 минут. Мы без долгого раздумья купили билеты сразу до Затона и обратно и поспешили на посадку. У причала нас ожидал небольшой, пассажирский теплоходик. Такие в Ленинграде называли «речными трамвайчиками». По маленькому трапу мы поднялись на борт и прошли в салон. Людей, кроме нас, было всего 6 человек. Все они расположились на передних сидениях, по видимому желая смотреть вперёд через лобовые стёкла. А мы с Леной удобно расположились на самых задних сидениях. Леночку я, разумеется, усадил возле окна слева по ходу,поскольку именно с этого борта открывался вид на всю реку (и на реке ведь правостороннее движение!).Вскоре наш теплоход отвалил от пристани и мы понеслись вверх по тече- нию. Промелькнул заречный посёлок где жили и трудились судоремонтники предприя- тия, которым руководил наш отец. Дальше пошли живописные берега,ещё совсем невы- сокие из-за большой воды. Я открыл окно и свежий ветерок, нёсший своеобразный и волнующий запах речной воды и весны, ворвался в салон. Ленка, вся в восторге, сразу же высунула голову, подставив счастливое лицо желанному ветру. Выходило, что оба мы любим ветер!Я невольно залюбовался любимой. Она буквально дышала жиз- нью, впитывая, словно сухая губка воду, эти радостные, романтические мгновения быстрого движения, весёлого ветра, бегущей назад воды и солнечно-тёплой весны, весны, когда пробудившаяся природа полна радости жизни, радости буйного роста и цветения.Я обнял мою дорогую за милые, худенькие плечики. Она только улыбнулась, глядя вперёд.Прошло не так много времени и наш теплоход причалил. Затон. Это место отстоя судов, особенно зимой, когда все реки скованны льдом. Сейчас судов здесь не было видно - по видимому все они работали вовсю на реках. Недалеко вид- нелись между соснами дома посёлка судовиков, которые обслуживали местный, речной флот. Тут суда заправлялись топливом, принимали на борт продовольствие для экипа- жа и пассажиров, делали мелкий ремонт. И все, кто занимался обслуживанием речфло-та, жили в этом посёлке. Они-наши попутчики, с продуктовыми сумками и прочими покупками первыми сошли по трапу и направились по домам. Мы же с Леной пошли прямо от причала к лесу. Он был всего минутах в пяти ходьбы. Чудесный, сосновый бор встретил нас мягким, таинственным шумом.Высоченные,корабельные сосны,совер- шенно гладкие почти доверху, где под ветром шумели у самых их вершин маленькие,но пышные кроны,были сказочно красивы. Мы по проторённой тропинке чуть углубились в царство соснового бора, в его таинственный сумрак. Пахло хвоей и сосновой смолой. Её я увидел на стволах некоторых деревьев, словно янтарные слёзы весенней радости леса. А вот и замечательный,удобный, сухой пенёк! Я галантно предложил своей даме сесть, предварительно накрыв его газеткой, которая (для «технических» нужд)всегда была у меня с собой. Леночка так же галантно,с улыбкой поблагодарила и приняла моё приглашение,а я уселся прямо на чистую травку у подножья пенька,положив голо- ву на ножку любимой.Она глядела на меня сверху и улыбалась.Улыбалась мне и люби-мая мною небесная лазурь, по которой изредка проплывали не спеша редкие,светлые облачка. Она и небо! Любимая, бесконечно дорогая девушка и моё любимое небо - оба сейчас смотрели на меня ...и улыбались. И, родная ласкала меня. Своей тёплой, неимоверно приятной ладошкой гладила мне лицо,волосы,шею ... так умеют только женщины. Любящие женщины! Я был в раю. Уж это точно! И прикрыл глаза,наслаждаясь. А потом сел на пенёк,посадил любимую на колени и губы наши,естественно,нашли друг друга,а руки сомкнулись в объятиях. Как, всё-таки, прекрасно дарить любовь друг другу на лоне природы! Но ... время - есть время.Оно, в этом случаи, бежит совсем незаметно,при том ещё как бежит,хитрое! Но перехитрить нас ему всё же не удалось: поздновато спохватившись,мы бегом бросились на причал (счастливые ведь часов не наблюдают!) и прибежали, когда матрос уже собирался убрать трап.Всё же не опозда- ли! И в этот раз в салоне оказались одни. Снова сели на свои места и...целовались почти до самой пристани. Только сошли на берег,Ленка сразу же «оседлала» телефон-автомат,что висел у входа в здание речного вокзала: шёл уже пятый час дня и мама, естественно, беспокоилась. Правда, как выяснилось, и сама она тоже пришла всего час назад-была годовая контрольная и пришлось проверить все работы,соответствен- но и выставить оценки. Слегка пожурив нас, мама разрешила встретить отца,что мы и сделали и все с Сергеем на его «Волге» прибыли домой.Тот сразу же укатил восвоя- си. А наш ужин стал и обедом. Снова было весело. Лена стала рассказывать: как нас увидела Галина Фёдоровна,как встретил её факультет и руководство института,как мэтры задавали ей вопросы в моём присутствии и искренне удивлялись её знаниям, как быстро она сдала «производную». И нашу прогулку на теплоходе, моя славная, описала очень красочно.«Только, ребята, если ещё надумаете куда - звоните мне.Хо- рошо? - заметил отец. - Что бы маму не волновать». - «Теперь - обязательно! - заверил я наших добрых родителей. - А в этот раз просто так получилось: пришли на пристань почти к отправке теплохода...а на обратный рейс вообще чуть не опоздали! Но теперь я беру это на себя».-«Ну, тогда мы оба спокойны. Так, мамуля?»-спросил отец улыбаясь. - Мама лишь кивнула и с улыбкой погрозила нам пальцем.Наши винова- тые улыбки были ей ответом.А вечером мы с женой снова принимали душ и почти все это время прошло в поцелуях и взаимных ласках.При этом инициатива исходила,глав- ным образом, от Леночки. Бесспорно, сказалась поездка на лоно природы. Кажется, я её «разжёг»!Да и привыкли уже мы друг к другу. И «Это» произошло. Мой походный тюбик с анестезиновой мазью сделал ЭТО совершенно безболезненным для любимой. «Ну, как?» - спросил я её, когда мы уже лежали отдыхая. - «Ой, Вовка! - отвечала моя «новоиспечённая» женщина. - Просто нет слов! Знаешь, это самая сладенькая «конфетка» во всей Вселенной! Я теперь тебя просто замучу!»-«С великой радостью, жена!» - отвечал я с улыбкой. Леночка, естественно, была человеком слова и опять лишь когда за окном забрезжил рассвет, мы вконец усталые,но чертовски счастливые, наконец-то уснули.Леночка снова заснула,положив головку мне на плечо.Проснулись мы уже в двенадцатом часу дня. Родители были на работе. Позавтракав, Леночка, для порядка, всё же решила сходить в институт на консультацию. Что бы не думали что зазналась. Я проводил её до института и, в этот раз, вернулся домой по её - же просьбе. Мама уже хлопотала на кухне. Однако, в этот раз,помощи не потребовалось. Но уходить не хотелось, да и оставлять её в одиночестве было бы не вежливо. Мы беседовали о чём-то, когда по радиорепродуктору городской сети стали передавать известия на местном языке. По привычке я стал комментировать сообщения. Мама с любопытством поглядела на меня: - «Ты, Вова, что,понимаешь?» - «Конечно - просто ответил я - и говорю. Мама перестала резать картошку и повернулась ко мне.Неожи- данно она меня спросила на местном языке:-«Ты правда умеешь говорить?» - «Конечно - ответил я на её языке - и уже давно». Мама как-то по-особенному заулыбалась и весь наш дальнейший разговор шёл на местном языке, которым я владел не хуже, чем родным - русским и читал, вот только грамматики почти не знал. Я рассказал маме, что войну мы жили в райцентре Объезжево. Приехав туда весной, незадолго до начала войны,я услышал как мои новые друзья изъяснялись на каком-то непонятном мне язы- ке,говорили что-то про меня и улыбались, видя, что я их не понимаю, да и смотрели на меня как на какого-то неполноценного. Это было досадно с одной стороны , а с другой - мне сразу же захотелось поскорее тоже научиться пользоваться их секрет- ным языком. Но, я опасался, что они мне его не выдадут. Всё же стал их спрашивать что означает то, или иное слово, как его правильно произносить. К моей радости, ребята пошли мне навстречу и уже летом я не только понимал всё, но и сам стал разговаривать, а когда пошёл в первый класс, то владел им свободно.А мамочка ока- залась из местных.Есть у рыбы-осетра где-то, в районе позвоночника такая ядовитая нить - «визига». И,почти такое - вот название носило её большое, родное село, где она выросла и кончила среднюю школу.Отец был главврачом районной больницы, а мать преподавала русский и родной языки и литературу - и ту, и другую. Наша мамочка пошла по её стопам. «А папа знает язык?» - поинтересовался я. - «Да нет - с неко- торым сожалением ответила мама.- Приехал после института-сразу в работу окунулся. ... Вскоре мы встретились. Я тогда ещё на последнем курсе училась. Встретились и ... как вы - просто узнали друг друга. ... Сразу же и поженились. Тогда ведь не заставляли месяц ждать! Он и теперь весь в работе, - с некоторой грустинкой про- должала она. - Да и неудобно как-то мне с ним об этом говорить ... а порой так хочется с родными поговорить на своём ... в школе тоже всё на общесоюзном гово- рится, ... но теперь - заулыбалась мамочка - мне есть с кем душу отвести!» - по- дошла, улыбаясь своей доброй улыбкой и, поцеловала меня в лоб. «А Леночка, как я вижу, тоже не знает языка мамы». - Высказал я своё наблюдение. - «Представления не имеет!» - с укоризненной улыбкой отвечала моя собеседница.В это время щёлкнул замок входной двери и появилась та о которой мы только-что говорили, но не одна, а с тремя подружками. Их лица были мне теперь знакомы. Они поздоровались и вся компания удалилась в нашу комнату заниматься.Мы с мамой переглянулись и, закрыв дверь в кухню, стали говорить в пол - голоса. Мамуля теперь, я видел, прониклась ко мне ещё большей любовью, ибо я достаточно хорошо знал её родной язык, а я её ещё больше стал любить и уважать за то, что она избрала такой предмет преподава- ния и, что особенно возносило её в моих глазах, мой-общесоюзный язык знала куда лучше меня! Так что милая наша мамуля стала моим бесценным консультантом и, между прочим, ненавязчивым, по обоим языкам, которые знала в совершенстве. И когда мы с ней оставались одни, обязательно общались на её родном языке, даже песни, широко известные здесь, пели в два голоса и это несказанно сближало нас. Для меня же это была желанная практика во владении местным языком - языком замечательного народа, трудолюбивого и доброго , чьим именем названа была наша Республика.А в нашей ком- натке Лена «натаскивала» своих подруг по предметам, входящим в экзаменационные. Кажется, сегодня у них была педагогика. Проходя мимо, я слышал, как она разъясня- ла что-то подруге Гале.В тот вечер мама всё же узнала, что произошло этой ночью. От Лены. А от мамы - и отец. За ужином оба как-то по-особенному поглядывали на нас и друг на друга, а после ужина папа подошёл к Леночке, без слов обнял её, крепко прижал к груди своей, поцеловал в лоб, а затем подошёл ко мне и так же молча, с едва заметной улыбкой, крепко,по-мужски пожал руку. Леночка теперь стала моей женой в ещё большем смысле. И, познав это наивысшее, дарованное Природой - Человеку наслаждение, припала к этому, ныне желанному источнику жадно и страстно и пила, пила его полными глотками, не в силах ни как утолить свою жажду. То самое своё обещание она сдержала не то,что в полной мере,а даже, как принято было тогда говорить - сверх плана! Да ведь и я , вынужденно «наголодавшись», накопив несмет- ные запасы энергии и страсти, всецело разделял это её, теперь всегда нетерпеливое желание. Так, что наш страстный, неуёмный, медовый месяц начался несколько раньше свадьбы.
Скоро, однако, приспела и она. Время пролетело так незаметно, что я забыл начисто о парашютных прыжках. ... Ленка! До каких же чёртиков была ненаглядная моя красива в этот день! Только белое платье, да и вообще что-либо из одеяния начисто отвергла. И было понятно почему. Даже покрой платья и фаты выбрала совер- шено другой. Всё на ней было теперь нежно-розовым.
На свадьбу, конечно, пригласили всю её выпускную группу. Правда, некоторые девчата отказывались - у них просто не было денег на подарок. Тут выручила Галина Фёдоровна. Она предложила просто «сброситься» и купить один хороший подарок от всех. Так и сделали. И нам с Леночкой они подарили красивый, фарфоровый сервиз на шесть персон. На свадьбу пришли они все и все, присутствовавшие на моём "выступ- лении» тогда, в аудитории, руководители института, тем более, что торжество про- ходило в просторной столовой Пединститута. И руководители цехов с предприятия отца пришли поздравить нас и «шефа». Леночку они видели впервые после похорон. И каждый подходил к ней и поздравлял её не только со свадьбой, но и со вторым рож- дением. Со мной знакомились с интересом. С маминой школы почти все преподаватели, так же почтили нас своим присутствием, включая, конечно и директора - такую же, как мама, красивую, статную женщину. Моя Леночка ведь училась в этой школе и её знали многие преподаватели, тем более что она окончила школу с Золотой медалью, ещё в бытность, когда школа та была женской - в те времена в нашем городе учились раздельно. А у нашей мамы со всеми её сотрудниками давно сложились дружественные, почти семейные отношения.Такова была наша с Леночкой мама: хоть и серьёзный,тре- бовательный, но очень душевный, обаятельный человек. Она не преминула пригласить даже директора и воспитателя детского садика, куда ходила Лена до школы. И там,
( надо же!) помнили её. И наши аэрофлотовцы пришли, но немного - почти все были в рейсах,а другие стояли в плане к вылету на завтра и,пить им спиртное было нельзя. Лето -горячая пора в Аэрофлоте! Тем не менее, главный штурман нашего Управления и командир Объединённого авиаотряда почтили своим присутствием наш праздник.
Общество разделилось.И, предвосхитив это, по рекомендации нашей мамы, в зале установили три длинных, составных стола. За одним сидел отец и все прочие руково- дители, за другой сели преподаватели маминой школы с мамой, а за третий стол - и он был самым длинным - молодёжь своей компанией. Что интересно, то тамадой стала заведующая ЗАГСом - Юлия Андреевна. А помогала ей Оля - та самая, которая ещё в больнице принимала от нас с Леной заявление о вступлении в брак.
Юлия Андреевна была в ударе. Вот уж «заводная» женщина! Такой,действительно, тельно, только в ЗАГСе и работать! Не дать, не взять-профессиональный организатор свадебных торжеств. Музыку и всё техническое оснащение подготовил комитет комсо- мола института. И это удалось на славу: чудесная, специально подобранная, музыка (а педагоги ведь хорошие, более того - профессиональные психологи!),разноцветные лампочки, тексты на больших, хорошо видных всем плакатах, шуточные пожелания, тоже на больших плакатах - всё было просто замечательно! Мощные динамики мягко, но не оглушающее громко, транслировали музыкальные шлягеры тех лет на весь ярко разукрашенный, освещённый гирляндами разноцветных лампочек, зал.Олечка заведовала микрофоном на длинном - длинном кабеле. Его подарил институту аэропорт на нашу свадьбу. Так что было здесь что - то и от нас - аэрофлотовцев! А Оля с микрофоном подходила к каждому, кто хотел слова и поднимал руку для этого. Усилители громко и чётко, перекрывая шум веселья, звучали на весь зал и все невольно прерывали беседу, слушая выступавшего . Там, в кинобудке дежурил оператор - киномеханик, он же лаборант физико-математического факультета. Он менял пластинки, бабины на магнитофоне по заранее разработанному плану и уменьшал громкость музыки, когда кто-то говорил в микрофон, регулируя и силу звука говорящего. И получалось у него, прямо скажем, профессионально!
Море веселья, проникновенные речи, чудесные пожелания от всей души ... Нам с Леночкой не раз пришлось целоваться, как говорится,«на публике».Я был в некотором смущении, а Ленка - чертяка - каждый раз брала в плен меня руками и губами и,сло- вно нарочно,подолгу не отпускала. Это вызывало, всякий раз, бурную, восторженную реакцию присутствующих, особенно Леночкиных сокурсниц. Бесспорно каждая из них мечтала о таком же.Наверное, ещё и это разжигало мою отважную невесту. Кроме того я знал что есть и понятие сладостного стыда, которое порой просто завораживает. Всё это вместе, а главное - её безбрежная любовь ко мне подвигало любимую на сии подвиги. Я бросил взгляд на родителей. Было видно что и у них сегодня праздник на душе. Действительно, им было хорошо на нашем празднике, а особенно мамуле. Ведь на любом празднике дома она вертится «как белка в колесе»! Почти вся готовка на ней. А тут ... ни каких забот-хлопот: ни сейчас, ни после праздника. И душа её отдыхала, и вся она могла тут отдаться празднику целиком, всей душой. Я был иск- ренне рад за неё, да и любимая, как я заметил - тоже.
Запомнилось и наше с Леночкой свадебное танго. Первый куплет мы танцевали в одиночестве под взглядами всех гостей, мамы, отца, а потом танцевать вышли все желающие.
Праздник затянулся далеко за полночь. Расходиться стали, когда уже забрез-
жил рассвет. Проводив всех, мы сели в нашу «Волгу» и Серёжа, который естественно, был на свадьбе, но пил (бедный!) только виноградный сок, да лимонад, скоро доста- вил нас к дому.Ленка валилась с ног от усталости и, едва раздевшись, просто упала в постель и тут же «отключилась».И я,конечно, тоже немедля последовал её примеру.
Утром все встали поздно. За завтраком вспоминали вчерашние события. Мы с моей Еленой Николаевной стали теперь стопроцентными, законными супругами и наше Брачное Свидетельство стояло на письменном столике в нашей комнате. Позавтракав и,быстро, «всей бригадой» справившись с посудой, мы с интересом стали разбирать подарки. Их было много и все замечательные. Но один недорогой, но бесценный пода- рок сделал нам комитет комсомола пединститута: в четырёх пронумерованных бабинах магнитофонной ленты была запись всех выступлений, вся, слегка сокращённая,хроника нашего праздника. Мы с Ленкой несказанно обрадовались и потом не раз «крутили» эти ленты в годовщины нашей свадьбы, если мне в этот день случалось везение быть не в рейсе, да и просто так, под настроение.
Отшумела свадьба и жизнь пошла своим чередом. Будучи в отпуске, я осваивал новую для меня домашнюю технику. И первый из новинок была обычная, деревянная швабра. В армии и потом дома я мыл полы просто держа тряпку в руках. И это для меня было привычно и нормально. Но здесь полы мыли шваброй, на которую тряпку просто накидывали.Я попробовал и убедился что так много легче и быстрее.Прогресс! А ведь какое нехитрое приспособление! Я даже его немного усовершенствовал: чтобы тряпка не слетала,набил гвоздики по концам в горизонтальную перекладину,"откусил" у них шляпки плоскогубцами, а концы их заточил.Получилось много надёжнее. Правда, вскоре купили швабру с «автозажимом» - последнее слово бытовой, «поломойной» техники! Она - то уж работала с полной надёжностью. И в этом убедились все члены нашей семьи, конечно креме папы.
А вместо веника здесь был пылесос. Звук его мотора напоминал мне звук работающей турбины самолёта и сразу мне понравился. Но работа его - ещё больше: всю нашу большую квартиру я мог пройти им всего минут за сорок, тогда как с веником мне для этого потребовалось бы не менее полутора часов. Этот агрегат пришёлся мне по душе, так же, как стиральная машина «Сибирь». Быстро и шустро она могла перестирать целые горы белья, да так чисто, как руками не постирать ни за что! Мне нравилось смотреть, как неистово крутится в баке бельё в белой пене стирального порошка. Автомат времени сам выключал двигатель активатора. После стирки и полоскания белья в ванне в трёх водах, надо было отжать, радующее глаз своей чистотой бельё, в центрифуге. О, этот агрегат! Если бельё в бачке отжима было распределено правильно, равномерно, он, угрожающе гудя, быстро набирал бешеные обороты и через две - три минуты, задаваемые мною агрегату на эту работу, я уже мог вынуть почти сухое бельё, когда часы отключали мотор.Но горе,если бельё в «крутильном баке» бывало распределено не совсем равномерно: этот бак-барабан тут же начинало страшно колотить и приходилось немедленно выключать мотор. Здесь требовались особая внимательность и сноровка. И вообще, укладывая бельё в барабан центрифуги, я почему-то представлял космонавта, готовящегося к тренировке на центрифуге Космического тренировочного Центра. И если бельё было разложено как надо, агрегат, быстро набрав обороты, приятно гудел и можно было видеть как в этом бешеном калейдоскопе бельё ужималось, скачками меняя цвет и, наконец, радуга белья в барабане принимала законченный вид и, каждый раз, неповторимые по цвету оттенки, ибо цвета при вращении смешиваются в нашем зрении. Когда же автомат вре- мени, стрекотавший словно счётчик такси, отключал мотор, то бельё воспринималось опять космонавтом, успешно закончившим тренировку.Скоро я научился почти идеально распределять бельё в барабане центрифуги и вообще,стал неплохим оператором машин- ной стирки. Стирал всегда с удовольствием. Родители и Лена с улыбкой поглядывали на увлечённого «механика». Им, безусловно, нравилось моё увлечение новой для меня техникой, да и существенная помощь в домашних делах была в семье явно не лишней. И всем в радость!
А вот холодильник доставлял, порой, немало хлопот.Я с ним так же сталкивался впервые. У меня в бывшей семье и в родительском доме было заведено так: купили - сготовили - съели. И ничего не надо хранить кроме хлеба, которому холодильник не нужен. Масло же обычно хранили в банке с водой и вполне успевали употребить,пока оно не испортилось.Правда, при такой организации семейного «производства»,гото- вить и первое, и второе приходилось ежедневно, что, конечно, отнимало немало вре- мени, особенно вечером, после работы,когда и так устаёшь и тянет отдохнуть. Но... не сидеть - же голодными! Раньше я слышал, что в зажиточных семьях появились так - называемые «холодильные шкафы», где хранят скоропортящиеся продукты. Теперь я его увидел так сказать «живьём».Это был приятный, с плавными обводами,прямоуголь- ный агрегат. На красивой дверце красовалась надпись: «ЗИЛ - Москва». Надо же, автозавод выпускал ещё и холодильники! Даже ручка дверцы была похожа на автомоби- льную! В ней, как и в ручке дверцы автомобиля присутствовала замочная скважина, так что, при желании, дверцу можно было и запереть на ключ. Повидимому это было сделано в расчёте на семьи где были дети дошкольного и младшего школьного возрас- та. Но тут, разумеется, ключом не пользовались,во всяком случаи пока. ... Однако, где-то раз в три недели на стенах морозильной камеры нарастал толстый слой инея. Тогда агрегат выключали, выгружали всё из холодильника и «размораживали» его. На это уходило часа 4.Возня! Но скоро я убедился в несомненной пользе этого агрегата и научился с ним обращаться.Правда, положительных эмоций здесь не было,но и особо отрицательных - тоже, всё равно, что мыть полы. В процессе работы он - холодиль- ник - почти неслышно жужжал компрессором, временами замолкая. Порой, даже приятно было сидеть на кухне с любимой, с отцом или с мамой, а то и всем вместе, под «мурлыкание» холодильника, придававшее кухне какой-то особенный ,чисто семейный уют.
Так текли дни. Родители работали. Жена занималась со своими девочками. Я успел - таки сделать несколько прыжков с парашютом. Приспело время - 40 дней со времени кончины родного отца. Но дата выпала на четверг и я снова пошёл один на кладбище, как в тот памятный день, полностью перевернувший всю мою жизнь. Погода выдалась пасмурная, прохладная, но без дождя. Я взял четушку водки - её любил отец - и, как тогда, бутылку лимонада, пару пирожков, опять с ливером, маленькую рюмочку и стакан. Автобуса ждал недолго и скоро я уже подходил к цели своей поездки. Зашёл к Данилычу. У того были хлопоты: семья увязывала узлы, выносили свою небогатую мебель. Рядом стоял грузовик. Оказывается, наш с Леной отец устроил семье Данилыча двухкомнатную квартиру в городе. Меня встретили радушно, поздравили с законным браком, а я их - с новосельем и пошёл к месту назначения. На месте Лены была могилка, но теперь стоял простой, деревянный крест и лежало три скромных веночка, уже довольно выцветших. Кто здесь теперь нашёл своё пос- леднее пристанище? Ни каких надписей на кресте не было. ... Я пришёл в ограду отца и сел за знакомый столик. Кругом стояла тишина. Лишь ветер тихонько шумел в ветвях сосен и елей таинственно и печально. Выставив на стол свою нехитрую закус- ку и выпивку, я молча сидел так какое-то время. Мне живо вспомнилось лицо чело- века, давшего мне жизнь, мужчины, на которого я стремился походить в детстве,ко- торого считал тогда сильнее и умнее всех, старался подражать его походке,манерам, но ... его новая семья, где мы с бабушкой были не очень-то желанны, фактически отняла у меня отца. И в ней места не нашлось даже мне одному. Что сделаешь! Он по - настоящему любил мачеху и, разумеется, их с нею детей.Теперь, когда я уже спра- вил свадьбу, ни любимая жена отца, ни брат с сестрой-дети мачехи, знать не знали об этом, да и вообще: где я, что со мной, жив-ли, или может меня уже нет на этом свете ... их это просто не волновало. Они жили своей жизнью. Да и Бог с ними! В жизни я всегда исповедовал принцип «зеркальных отношений»: как относятся ко мне, так же и я к ним! Я не интересен им - они, соответственно, не интересны мне.Я на-
лил в рюмку водки, хотя очень не любил её, осушил, тут же запил лимонадом. Спи спокойно, родной человек. Пока я жив - не забуду тебя! Закусив, я всю оставшуюся водку вылил на могилу родителя,бутылки забросил за забор кладбища и, простившись, тихо зашагал к выходу.Дома Леночка как-то сразу заметила моё настроение. Причину я скрывать не стал от родного, самого близкого мне человека. «Вовка! Ну почему же ты мне раньше не сказал? - говорила она с обидой.- Пошли бы вместе». - «Но у тебя же занятия». - отвечал я. - «Ну и что? Я могла девчонок предупредить и сходили бы вдвоём!» - «Ничего, Лен,-успокоил я её. -В выходные все сходим». Так и вышло. В субботу всей семьёй мы поехали на кладбище.Родители наши ехали туда впервые после похорон Леночки. А день снова выдался великолепный: точь - в - точь, как тот,сча- стливый для Лены. У ворот мы увидели Данилыча. Завидев нас, он улыбался. «Ну, как новый дом? - спросил его отец. - Обживаете?» - «Сказка! - отвечал Данилыч.-Прос- торная, светлая ... горячая, холодная вода, ванная». ... «Спасибо Вам, Николай Аркадьевич! Век благодарить будем!» - заговорила и жена Данилыча, вышедшая из дежурного домика. - «Живите на здоровье - отвечал ей отец. - Это мы перед Дани- лычем в неоплатном долгу».-«А это, наверное, и есть та - самая Лена?» - спросила жена хозяина кладбища. -«Та самая».-отвечала ей Лена за отца. - «Деточка!-Всплес- нула руками женщина.-Да как же такую-то?!»-и она обняла Лену, та - её. «Данилыч, пошли, помянем моего родителя».-Предложил я. -«Маша. - обратился тот к жене. -Ты подежурь пока, а я схожу». - «Иди, иди!» -Благожелательно отвечала она . К месту пошли пешком. Серёжа подогнал машину и вынул из багажника красивый, пышный венок художественной работы, увитый лентой. На ней была трогательная надпись. Подходя к знакомой оградке, Лена поглядела на место, где была её могила. За ней и мама, и Сергей, и новый мой отец. Поглядев на холмик с деревянным крестом незатейливой работы, отец спросил Данилыча, кто тут теперь.-«Да парень - отвечал тот. - Поехал с другом кататься на мотоцикле, ну и ... тот парень, чей был мотоцикл, сильно по- калечился, а этот вот. ...Из бедной семьи. Мать - посудомойка в столовой, жила с сыном вдвоём. Отец уехал на заработки в Заполярье, да так там и остался. У него семья. А этот готовился в армию. Твой «домик», Леночка, я им «за так» отдал. И крестик сколотил. А памятник ... там всё равно мастер нужен. А они без денег ни- чего делать не станут. Так и лежит в сарае». - Закончил он.На скамеечке, возле столика уместились только четверо.Сергей и я вызвались постоять.Когда всем нали- ли, мой новый отец встал: - «Дорогой наш Владимир Никифорович! Ты был настоящим мужиком! Ты был сильным руководителем. Спи спокойно. Мы не забудем тебя». «И спа- сибо за нашу дочку. - Дополнила мама. - Спасибо за доброго, замечательного сына». «И за моё счастье». - Добавил я,положив руку на плечо любимой.Все встали. Выпили, закусили, посидели ещё немного, налили поминаемому всё туда же - в изголовье, того, что при жизни он любил, простились с могилой и пошли. Я отметил про себя, что Лена старалась всё время быть возле меня и, то и дело, бросала на меня внима- тельные взгляды. Взгляды озабоченные, сочувственные. «Да! Как, всё-таки, любит! - думалось мне. - Такое, воистину великое счастье подарил ты мне, дорогой родитель! На всю жизнь спасибо тебе за это!»-Когда мы, простившись с Данилычем и его женой уже выезжали за ворота кладбища, я увидел, идущую навстречу, Елизавету Арнольдов- вну. Она шла одна, без Тамарки, Та не любила подобных мероприятий. Но мать её очень любила моего отца, притом взаимно. Меня в машине она не заметила, но моим я её показал. И мама узнала Елизавету Арнольдовну : была у неё на приёме в поликли- нике. Лена же видела мою мачеху впервые.
А жизнь шла своим чередом. Лена блестяще сдала Госэкзамены, получила Диплом с отличием и была приглашена в аспирантуру. Это предложение ею было принято. На выпускной вечер мы пришли всей семьёй, но после торжественной части родители ушли и мы с Леной на праздновании остались вдвоём.Веселились,танцевали до самого утра, после чего все пошли пешком вниз, в город группами.Пели аж во весь голос,кричали, нарушая тишину раннего утра, а потом ... стали прощаться. И вот тут веселье сме- нилось слезами: девочки, столько лет учившиеся вместе, дружившие, помогавшие друг другу во всём, вместе пережившие столько трудностей студенческой жизни, а многие ещё и в общежитии, теперь должны были разъехаться по домам, а там - по местам бу- дущей работы и значит расстаться, скорее всего -навсегда! Я отошёл в сторону. Объятия, слёзы....И моя Леночка была среди своих девчонок, и так же плакала, как они: безусловно, годы учёбы крепко сдружили! И, тем горше было расставание. Даже у меня подступил комок к горлу: действительно, люди расставались, может быть на- всегда! Домой девочка моя шла понурая, не поднимая головы. Я, как мог, утешал её: - «Зоренька моя, ну не грусти ты так! Ведь есть же встречи однокурсников под кры- шей родной «Альма Матер»! Ещё увидитесь, вот посмотришь! К тому же и почта у нас работает исправно, да и фотография-тоже.Выше голову, командор!» - Леночка глянула на меня несколько посветлевшим взглядом и крепче прижала к себе мою руку. Было уже половина шестого утра. Встало утреннее солнышко и,весь мир бодро начинал но- вый день.А мы,придя домой, просто рухнули в постель и проспали аж до пяти вечера.
Так перевернули мы ещё одну страницу в жизни Лены, да и нашей с ней жизни.
Учёба была закончена. Наступало время ей работать. Но, перед этим, всем нам следовало набраться сил,как физических, так и духовных. Подходил всеобщий отпуск!
Глава 4.
Отпуск.
Впереди и уже не «за горами» нас ожидал тёплый Крым и ласковая волна Чёрного моря. Дело было только за мамой. У неё предстояли выпускные экзамены и тоже вы- пускной вечер. На это торжество мы снова пошли всей семьёй. И когда закончилась трогательная, даже со слезами, торжественная часть, где вручали «Аттестаты зрело- сти», мы все направились домой и, конечно, пешком. Славно, душевно прошлись! Лена вспоминала свой выпускной, школьный вечер-последний, прощальный со школой вечер, да и папа с мамой помнили его многочисленные эпизоды. В хорошем, несколько лири- ческом настроении, вскоре после полуночи, мы пришли домой. За вечерним чаем всё говорили об окончивших школу выпускниках. Ведь у мамы таких выпусков было множес- тво, но она считала только те, где она была классным руководителем.Конечно,выпус- ки в школе бывали ежегодно, однако, для каждого педагога настоящий, свой выпуск, это выпуск его класса, который он, а в нашем случаи - наша мама, вела с пятого класса. Отужинав, все мы вскоре уже пребывали в царстве Морфея.
В отпуск решили до Москвы лететь самолётом, а дальше - поездом до Симферо- поля. Мама плохо переносила самолёт, но тут, как раз, открылась воздушная линия до Москвы на четырёхмоторных, турбовинтовых самолётах Ан-10. Они летали в два раза быстрее наших Ил-14 и забирались в прохладные высоты выше зоны болтанки, да и сама болтанка, ввиду их скорости, не успевала оказывать на эти самолёты такого воздействия, как на Ил-14-е и больше напоминала тряску по неровной дороге, а это уже совсем другое дело! В их салонах всегда было прохладно и спокойно. Правда, в переднем салоне в полёте стоял мощный,басовитый гул от работающих пропеллеров, а по авиационному - от воздушных винтов. Да и в среднем салоне, особенно в его пе- редней части было немногим легче. Но тут уместно вспомнить старый По-2.В его пас- сажирской кабине (ибо «салоном» назвать мизерное помещение для двух пассажиров просто неудобно!) сквозь рёв выхлопной трубы двигателя за бортом приходилось кри- чать прямо в ухо соседу, если надо было что-то сказать, а после полёта пассажиры выходили почти глухими и, лишь через час слух восстанавливался. Но летали! Так что, по сравнению с ним Ан-10 представлял несомненный комфорт. Тем более, что в хвостовом салоне ни какого шума не было. И, конечно, я попросил места именно там. Безусловно, мне, как работнику Аэрофлота, не отказали.
Вылетели мы утром и вскоре уже были в Шереметьево. Мама чувствовала себя вполне сносно. А дальше был Курский вокзал и мягкое купе на четверых, как и было забронировано. Эти полутора суток в пути мы провели просто замечательно! Кстати, мама мне купила к отпуску пижаму, которая появилась у меня, опять-таки впервые в жизни. И в купе мы были словно дома. Наши дорогие дамы, естественно, обладали нижними полками, мы же с папой - обитали «на высоте», но это только тогда, когда хотелось вздремнуть,или ночью. А днём вся наша компания была в сборе на нижних. На кратких остановках, на небольших станциях - горячая, разваристая картошечка с укропом, малина, лесная земляника, солёные грибки, малосольные огурчики, ряженка со вкусной, румяной пенкой - всё это выносили к поезду добрые, местные старушки (дай Бог им здоровья!) и мы рады были заплатить сколько они просили. Да и про- сили-то они по-божески.Всё же раз мы сходили и в вагон-ресторан пообедать по нас- тоящему. И здесь всё было на высоте.
А мимо окон неслись стремглав,убегая назад,деревни и деревеньки,полустанки, мосты и мостики, леса и перелески, поля с колосившимися хлебами, реки и речки, озёра ... наша дорогая Отчизна!
В Симферополь прибыли ранним утром. Это было весьма кстати! Погрузились в такси и понеслись к берегу Чёрного моря - искать «крышу над головой». Конечно, отец мог заранее заказать и путёвки в какой-нибудь из крымских санаториев или домов отдыха. Но ... там режим, всякие правила: то-нельзя, туда-нельзя. А в сана- ториях вообще все больные! Их там и называет «больными» обслуживающий персонал. Да и отдыхающие - все кичливые, все заслуженные; процедуры, анализы, лечение ... да пошло оно ко всем чертям! Мы,слава Богу,не больные! А санаторные режим и кон- тингент только угнетают психику! И мы,на семейном Совете, решили: никаких режимов и «тихих часов», ни каких процедур, анализов и белых халатов, напоминающих боль- ницу! Едем только «дикарями»! Именно так поступают все здоровые люди,все романти- ки. А мы разве не романтики?!
Остановиться решили попробовать,по моей рекомендации,в Партените- небольшом селении у восточного склона горы Аюдаг. К нашей радости, хорошая комната быстро нашлась. Отдельный вход. Ключ - у нас; даже пять коек! И хозяйка- добродушная,
приветливая женщина средних лет. Отпустив такси и обустроившись на новом месте, мы, естественно, тут же отправились к морю. Оно было совсем недалеко! В посёлке и на пути к морю - пирамидальные тополя, кипарисы с каким-то чудесным, хвойным аро- матом, туя, а у моря дикий, каменистый пляж у крутого склона высоченной горы,по- росшей густым лесом, мягкий шум прибоя - царственная природа! И, хотя мне не раз приходилось, до этого, отдыхать на Чёрном море, всё равно всякий раз чувство вос- торга и восхищения переполняло меня.
У моря все приняли «пляжную форму». Я впервые увидел маму в купальнике, при том - в открытом и не мог не восхититься её чудесными линиями, восхитительным те- лосложением, которыми мать-Природа одарила эту красивую женщину. Видимо, поймав эти мои взгляды, заулыбался отец, который, кстати, тоже был похож на атлета. Да и от Леночки моё восхищение мамой не ускользнуло - и она мне как-то, по-особенному заулыбалась. Я чуть смутился. Да, в конце - концов, что плохого в том, если мама авторитетна мужу и с этой стороны? К виду же моей Леночки я,вроде бы,уже привык. привык. Моя дорогая худушка всегда была мне мила, но тут, у моря, среди царствен-ной, субтропической природы, Ленка смотрелась совсем по-иному и, безусловно, она была прекрасна! В этот день на небольшом, диком пляже мы оказались одни, конечно, сразу же пошли в воду.Наших милых дам каждый из нас держал за руку: камни у бере- га были очень скользкими и возможность поскользнуться с самыми серьёзными послед- ствиями, здесь явно присутствовала, но не входила никак в наши планы!Однако,среди огромных, светло-серых валунов, гладко обточенных морской волной, были небольшие промежутки с мелкой галькой. Я это знал.По ним мы все и сошли в воду, прозрачную, словно ключевую, солоноватую, зелено-голубую. Оказалось, что родичи мои, в том числе и Ленка, отлично плавают! Я же этим похвастаться явно не мог.И жена взялась меня учить. Как-никак, а педагог! Учить - её профессия. В резиновой, купальной шапочке розового цвета, с капельками черноморской воды на милом лице, она была прекрасна до невыносимости! И, видя, какое она впечатление производит на меня, озорно улыбалась. Первые уроки прошли неплохо и жена сказал, что я «подаю надеж- ды». Наконец мы вышли и растянулись на тёплых, почти горячих камнях. Скоро высох- ли и согрелись. «Ну, Вовка, теперь нам с тобой работка!» - сказал отец и зазвенел гаечными ключами, соединяя первый акваланг с компрессором. Я смотрел и запоминал, как всё делается. Потом ножной педалью мы с ним попеременно накачали три аквалан- га до нужного давления. Работёнка не из лёгких! Зато хорошая тренировка. Сейчас мои пойдут путешествовать по подводному миру. А он прекрасен! «Эх! Забыл я купить ещё в нашем городе хотя бы ласты, маску и трубку! Хоть с поверхности посмотрел бы на них, хоть так составил бы им компанию». - Думал я с белой завистью в душе.Не- ожиданно отец поднял старое покрывало и ... я не поверил своим глазам: там был четвёртый, новенький акваланг!! Видя моё изумление, отец сказал улыбаясь: - «Это тебе от меня!» Я подошёл и крепко обнял этого, чудесного, родного человека.Насто- ящего отца! Наши женщины, глядя на нас, тоже улыбались, переглядываясь. «Ты ходил с аквалангом?» - спросил меня отец. - Я помотал головой. - «Ну, тогда слушай и запоминай». - Начал он и стал инструктировать меня, не пропуская и различные слу- чаи, имевшие место при его погружениях и у других; ошибки, которые чаще всего до- пускают начинающие аквалангисты. Я слушал внимательно, а он заставил меня повто- рить то, что он говорил и, как говорится, «с первого захода» я не сдал зачёт.Эк- заменатор был строг и придирчив. Я понимал - он болеет за мою безопасность, жизнь и не осуждал его. Только с третьего «захода», учтя все его подсказки и замечания, я потянул на «хорошо». И лишь тогда отец дал «добро» и сам стал помогать мне на- деть акваланг, лично регулируя ремни-своеобразный ритуал посвящения аквалангиста! А наши дамы стояли и улыбались.
И вот мы все в подводной экипировке и,со всеми предосторожностями зайдя в воду, погрузились, наконец, по пояс в прохладные глубины.Но перед этим Лена пре- дупредила меня, дублируя отца: - «Смотри, резко на глубину не ныряй! Перепонки повредишь,а то ещё и баротравму лёгких получишь!» Вот ведь какая всеобщая забота! Да! Я действительно в семье родных, любящих людей. И, конечно же, любимых! А осо- бенностей хватало: кроме всего, связанного с подводным плаванием надо было надеть носки, что - бы ласты не растирали ноги, а предохранить лицо от растирания маской должен был помочь вазелин, которым покрывали места маски, соприкасавшиеся с кожей лица. ... И вот мы все плывём в метре от поверхности. Родители - чуть поодаль и их слабо видно в голубоватой дымке живительной воды Чёрного моря. Лена не спеша плывёт впереди и от преломления в воде кажется огромным, прекрасным дирижаблем. Она делает слабый наклон вперёд, я - тоже и мы погружаемся глубже. Становится чуть темнее. На уши чувствительно надавливает и я перехожу в горизонтальный "по- лёт». Стаи пузырьков от акваланга Лены то и дело стремятся вверх с характерным звоном, в такт дыхания любимой. А я любуюсь ею и подводным царством: то и дело на пути попадаются медузы. Маленькие, средние, а то и большие, красиво раскрашенные дизайнером - Природой. Пульсируя своими «зонтиками», они деловито плывут куда-то. Рыбки гуляют стадами и в одиночку.Лена показала мне рукой на стайку рыбок-игл.Они держались плотным косяком и, действительно,были похожи на игл: длинные, тоненькие ...и, что интересно, все наклонены головами ко дну под одинаковым углом, примерно 45 градусов. Что они там так внимательно высматривают?! А на дне камни поросли светло-коричневыми водорослями, словно борода морского царя! Возле них гуляли бычки, другие какие-то рыбки, иногда показывались крабы - бокоходы. Они что-то выискивали в водорослях среди камней и спешно отправляли в рот, то одной,то дру- гой клешнёй. А дышалось легко. Я попробовал выровнять давление в ушах, как учил меня отец. Получилось! Теперь уши не доставляли мне заботы. Я, всё же осторожно, но опустился на глубину, где плыла моя «гидша и тронул её за плечо. Она поверну- лась ко мне и пожала руку. Теперь мы плыли вместе, у самого дна, опускаясь с ним всё глубже. Колышащийся водяной потолок, сквозь который проглядывало солнце, был над нами метрах в десяти. Лена повернулась ко мне, показала на часы, которые были у неё на руке. Я глянул на свои:стрелочка подходила к жёлтой отметке-значит запас воздуха на исходе и надо было поворачивать к берегу. Когда мы вышли из воды,стре- лочки наших «воздушных» часов приближались к красной отметке. Да уже и хотелось погреться на солнышке. «Ну, как?» - с улыбкой спросил отец, встретивший нас на берегу. Они с мамой вышли раньше нас . -«Бесподобно!» - только и мог сказать я. Отдохнув, мы с отцом снова взялись заряжать наши аппараты воздухом. Мама больше не захотела плавать в глубине. Ей нравилось просто купаться. И мы пошли в глубины втроём. На этот раз впереди плыл отец. Он взял с собой подводное ружьё. Мне было интересно поглядеть на его охоту. Мы плыли у самой поверхности. Я увидел, как у дна, метрах в четырёх, плыла довольно крупная рыба. Отец остановился, чуть прице- лился, как молния сверкнула острога и рыба забилась,пронзённая насквозь, испуская клубки крови, словно красный дымок. Ну и сила у этого ружья! А ведь на резинах! Ленка тут же пошла вниз и, подобрав добычу с острогой, отправилась на берег - отдать рыбу маме, у которой, наверное, уже было готово для этого всё, что нужно. отец достал запасную острогу, мастерски «взвёл затвор». Мы плыли вдоль берега и пока ничего не попадалось на глаза. Вернулась Лена. И мы продолжили охоту. Всё-таки везение шло рядом с моей женой: вскоре мы снова увидели крупную рыбину. Лена подплыла к отцу, прося у него ружьё. Он передал и стал наблюдать. И я вперил взор в то, что сейчас должно было произойти, ибо это было уже вдвойне интересно: деву- шка на охоте, да ещё и на подводной! Ленка прицелилась...выстрел! И новая добыча забилась, пронзённая метким гарпуном. Как тёмно-красные облачка из места ранения заклубилась кровь. Однако,даже такая крупная рыба была не в силах уплыть с тяжё- лой, металлической острогой. И моя амазонка быстро догнала её, схватила за остро- гу и потянула на поверхность к берегу. Отец же заложил в ружьё первую,уже возвра- щённую Леной с берега острогу и мы продолжили нашу подводную охоту. Невдалеке снова показалась приличная рыбина. Отец знаками подозвал меня и передал ружьё. Стрелял я всегда не ниже, чем на «хорошо» и тут постарался точнее прицелиться, взял угол упреждения и ... мимо! Интересно, что рыба только чуть посторонилась остроги и...безмятежно продолжала свой путь, не очень-то торопясь. А мне пришлось нырять за острогой. Хорошо, что у неё на «хвостике» был ярко-оранжевый вымпел! Иначе среди камней её пришлось бы поискать. В это время Лена вернулась со вторым гарпуном, взяла у отца ружьё и, по моей наводке, погналась за той рыбиной. И, что Вы думаете, - опять попала! Всей троицей мы вышли из воды. Мама на берегу уже разделала первую рыбину и принялась за вторую. Леночка торжественно - небрежно, как бывалый охотник, бросила к её ногам третью рыбину. «Тоже она!» - сказал отец, не без гордости кивнув в сторону дочери. - «А Вова?» - поинтересовалась мама. - «Промазал - признался я. - Но, всё же, моя добыча не ушла - её Лена настигла». - «Ничего, пристреляешься! - ободряюще хлопнул меня по плечу отец. - Видишь, как твоя жена научилась?!» Скоро на походной кухне, состоявшей из мини газовой плиты и сковородки,зашкварчел наш улов. Мать попросила меня сбегать за водой. Лена сразу же составила мне компанию. Идти было недалеко и скоро мы принесли ведёрко чистой воды - и попить, и руки помыть. Потом все вернулись «домой» и с удовольст-
вием заснули на пару часиков, а затем снова к морю.Но уже без аквалангов - просто купались и загорали.
Так прошёл этот день - первый день на море. А в дальнейшем я ещё несколько раз пытался подстрелить рыбу, ну, хотя бы «бычка». Подплывал к нему с острогой так, что от острия моего «копья» до него оставалось не больше метра, но ... так ни разу и не попал! Ленка потешалась, а я только и мог, что разводить руками. Что поделаешь! Это «ремесло» мне в руки упорно не давалось. За все дни пребывания на море я так и не добыл ни одной рыбины. Не Судьба!
Шли дни истинного отдыха - и физического, и духовного. Еду мы покупали в местном магазинчике. Там было всё, что нужно.К тому же папа с Леной удачно охоти- лись и «дары моря» всегда были у нас на столе. Хватало и угостить нашу гостепри- имную хозяйку.И не стояли мы в длиннейших очередях за завтраком, обедом и ужином, как несчастные пляжники Ялты,Алушты или той же Евпатории. Ни кто не указывал нам, когда ложиться, а когда вставать. Свобода и воля - вот истинный отдых!Но постоян-
но плавать и нырять, да лежать на пляже, тоже может надоесть. И вот как-то мы сели на рейсовый, пассажирский катерок и поплыли вдоль южного берега Крыма. А в следующий раз побывали в Судаке, осмотрели «Ласточкино гнездо», погуляли по Ялте, Гурзуфу-по его извилистым, узеньким улочкам с крутыми подъёмами и, познакомившись с одной из работниц Артека, попросили её сделать нам экскурсию по этому, всемирно известному пионерлагерю, что она и сделала любезно для нас.Побывали мы и в Никит- ском ботаническом саду,а в Алупке посетили замок-музей графа Воронцова.И, конечно же побывали в знаменитом парке Чаир. Экскурсионные дни мы чередовали с пляжными. Мы с папой наснимали плёнок целый ворох!
Но ... настала пора возвращаться, так сказать, в "родные Пенаты».Собрались и уложились с вечера.А утром, тепло распрощавшись с нашей доброй хозяйкой - тётей Шурой, мы сели в такси, что накануне из местного почтового отделения заказали в Гурзуфе и уже к полудню сели в поезд, на который у нас были забронированы билеты от Симферополя до Москвы в купе мягкого вагона.Там,в Шереметьево, снова по брони, вновь сели в знакомый нам Ан-10 и, через два часа уже входили в подъезд родного дома.Вернулись отдохнувшими,с «шоколадным»,черноморским загаром и свежими силами.
Но это была лишь первая часть отпуска. Перед поездкой на юг, мы единодушно решили после Крыма съездить в Объезжево, где прошло моё детство, а на обратном пути заехать на недельку и в село, где родилась наша мама.И вот, немного отдохнув с дороги, мы стали вновь в дорогу собираться.
Глава 5.
В страну детства!
Собирались недолго и, мама даже рискнула сесть на самолёт что бы быстрей добраться до первой цели нашего путешествия. Короткий разбег и мы в воздухе! А воздух,как это бывает по утрам, был спокойный. В маленьком пассажирском самолёти- ке Як- 12 в приоткрытую форточку ещё и задувал встречный, свежий ветерок. Было прохладно и комфортно, не хуже, чем в Ан - 10 ! И мама с Леной с удовольствием разглядывали ландшафты, открывающиеся внизу с высоты птичьего полёта: реки и речушки, которые причудливо петляли, озёра, просёлочные дороги,редкие деревеньки, болота, просеки, прямые, как стрела и узкие, словно их вырезали ножом и всё это среди зелёного моря тайги. И отец, сидевший, по своему обыкновению, «впереди, на лихом коне» - рядом с пилотом,возле которого было одно-единственное место, тоже любовался этими чудесными видами. Я же устроился посередине, предоставив окна нашим дорогим дамам. Ленка была в восторге и то и дело показывала мне что-нибудь внизу. По её мнению лететь на Як - 12 гораздо интереснее, чем на Ан- 10. И она была, конечно, права. А самолёт вёл мой хороший знакомый с юных лет - Альберт Столяров. Их семья, в мои школьные годы, жила в нашем большом,двухэтажном,много-
квартирном доме в больничном городке. У него была и сестра - симпатичная, но не- приступная девчонка. Сейчас она уже была замужем и успела дважды стать мамой.Ра- ботала. А Альберт стал лётчиком. Пилотом! Как я хотел, стремился в юности стать именно пилотом, но Судьба распорядилась по-своему. И я, в тайне, завидовал ему белой завистью. Перед полётом я попросил Альберта показать нам Визигу, когда мы будем пролетать её. И он не забыл это сделать.Внезапно среди лесов возникло круп- ное село, сверху напоминающее букву «Г». Мы все вперили взоры в эту картину,осо- бенно мама. Ведь это было её родное село, а с высоты она его видела впервые! Я-же - неоднократно. Летели мы всего 50 минут. И маме понравился полёт. Но особенно моей супруге. Она была просто в восторге!
Аэропорт Объезжева представлял деревянный, одноэтажный, скорее даже-полу- тора¬этажный дом, размером с хорошую, крестьянскую избу. Начальник аэропорта жил прямо здесь; смежную комнату занимала радиостанция для связи с главным аэропортом Республики, и с другими аэропортами местных воздушных линий. Этими линиями, в те времена,была густо опутана вся наша Республика.Тогда летали все!В комнате напро- тив располагалась метеостанция, которая обслуживала полёты и нужды села,и всего района. А рядом находилась комната лётчиков для отдыха и проживания в командиров- ках,когда их присылали для патрулирования лесов от пожаров, а так же при задержке обратного вылета в столицу Республики из-за погоды или по другим причинам. И всё! Ни кассы, ни зала ожидания. Всё здесь исполнял начальник аэропорта, он же и авиа- техник. Возле дома был колодец с питьевой водой, метеогородок, да антенны радио- станции на двух высоченных столбах. В некотором отдалении находился досчатый нуж- ник.Вот и весь аэропорт!Таким я запомнил его в детстве.Таким он остался и сейчас: то же необъятное, поросшее густыми травами поле аэродрома с частыми кочками, лес вдали, тянущийся с северо-запада до востока, та же грунтовая, но капитально сде- ланная дорога с канавами по обе стороны, ведущая в село, широкие,деревянные воро- та на краю лётного поля, от которых она и начиналась и тянулась через вырубленный для неё лес в райцентр, уходя под уклон и теряясь из виду.Естественно,ни каких
регулярных, автобусных рейсов из села к аэродрому не было. «Ну, Вова, веди нас - сказал отец.- Ты ведь знаток этих мест».- И я повёл мою дорогую, новую семью
Повёл по знакомой тропинке, напрямки,сопровождая путь рассказом о том, как бегали сюда всей, нашей, ребячьей ватагой, другими воспоминаниями далёкого, милого дет- ства. Идти гуськом, не с Леной, я был просто не в состоянии и шёл рядом с ней по траве. Иногда приходилось обходить кусты или деревья, на миг отставая от неё на шаг. А любовь моя опять держала меня под руку. И снова обеими руками! Я увлечённо рассказывал и Леночка внимательно слушала меня, живо участвуя в разговоре.Родите- ли шли за нами, но «гуськом», и тоже слушали мои воспоминания,которые я,разумеет- ся, адресовал и им. Мы спустились с горки, оставив по левую руку хуторок,живопис- но расположившийся на склоне и называвшийся оригинально: Лукинчи. Вот и непересы- хающий ручей со множеством небольших озерцов по всему своему течению,скорее всего рукотворных - не иначе когда-то давно брали здесь глину для кладки печей. Теперь эти водоёмчики успели обрасти по берегам густой травой и возле некоторых даже ро- сли кустики. А вот наше озерцо-самое большое из всех: метров по пять и в ширину, и в длину. Тут мы-детвора купались в жаркие, летние дни, загорали на шелковистой травке, учились плавать и нырять. А, между тем, купальня наша была довольно глу- бокой: прыгнув с берега «солдатиком», мальчишки уходили в воду с головой и даже их вытянутые вверх руки скрывались под поверхностью! Я тогда ещё только учился плавать «по-собачьи» и нырять, разумеется, не рисковал. Сейчас наша купальня была безлюдна.Тут царил покой и тишина,шла своя,не потревоженная ни кем жизнь:проворно бегали по воде жуки-водомерки,в прозрачной воде мирно колыхались длинные водорос- ли и среди них я заметил стайку небольших рыбёшек.Сам ручей, питавший эти озерца, можно было легко перешагнуть. Дальше тропинка вела к оврагу, поросшему елями по склонам и шла по его дну. Склоны поросли густой травой, среди которой то и дело светились огоньками ромашки, жёлтые лютики, купавки, красно-лиловыми искорками сигналили нам гвоздики, белела «кашка» - белый клевер и розовел клевер обычный ... Местами из травы яркими, красными звёздочками показывались ягодки ароматной, лесной землянички, чем я не приминул угостить любимую. А дальше, среди редких, но красивых, раскидистых елей мы увидели и кусты малины.Попробовать душистую, лесную ягоду мы, безусловно, не отказались, тем более, что особенно спешить, по сути, было некуда. Рос тут и щавель.Его мы тоже не обошли стороной. И всё чистое, без всякого контакта с ядовитыми, выхлопными газами автомобилей! Само здоровье! В го- лодные, военные и послевоенные годы мы,ребята, собирали тут и малину, и землянику - в те времена-безусловные деликатесы; пощипывали щавель,ели и съедобную травку, похожую на маленький бамбук с высокими, сочными стеблями и беленькими, маленькими цветами, собранными в круглые соцветия-розетки. Овраг этот здесь называли логом. Мы - ребята ещё и название ему дали: «Волчий», потому, что как-то летом, ещё в войну, из лога вышел матёрый, серо¬жёлтый волк. Лог от плетнёвой ограды села был минутах в десяти ходьбы,а от него тропинка шла к нам через высокие, тучные хлеба. И вот зверь вышел метрах в пяти от ограды, где кончались хлеба и встал,вниматель- но глядя на нас. Был вечер. Рабочий день давно кончился и люди сидели, отдыхая, возле своих домов. Ни кто не испугался, но все перестали разговаривать и внимате- льно глядели на волка. Тот - на людей. Что он ждал? Это противостояние длилось какое-то время, но наконец, кто-то из мужчин громко свистнул. Волк неспешно пове- рнулся и потрусил обратно по тропинке во ржи. «Это не наш - говорили мужчины. - Это сибирский! Видно по окрасу». Все знали, что летом волки не голодны и людей не трогают. Тем более, через забор они никогда не станут прыгать, если боятся даже флажков, висящих на натянутой верёвке (во время облавы на волков).
Но вот кончился Волчий лог и тропинка пошла среди хлебов.Я словно возвратил- ся в мир далёкого детства. Всё было как тогда: и хлеба с тропинкой, и запахи, и живительный воздух - всё было тем же! Опять тучно колосилась высокая рожь и, как раньше, синими огоньками мелькали среди колосьев васильки. Тропинка вывела нас к плетню, за которым начиналось село и прямо к жилому дому работников Лестранхоза, где жили мы когда-то. В этом же доме, как прежде, была и столовая ИТР. Теперь она обзавелась вывеской, из которой следовало, что она открыта для всех желающих. Это уже хорошо!Вот и некогда родное крыльцо!Знакомая дверь...Сердце невольно сжалось. Я стоял и несколько мгновений не мог оторвать взгляд от того, что увидел через годы. «Что, Вов?» - участливо спросила Лена. - «Здесь мы жили всю войну ... и даже дольше». - промолвил я ей в ответ. И родители внимательно смотрели на меня и на бывший наш «фасад». Ведь все мы сейчас прикоснулись к моему детству. И лишь, когда прохожие стали обращать на нас внимание, мы продолжили путь. Я, вкратце, описал моим спутникам жилищные условия в этом доме.По досчатому тротуару мы вышли на дорогу.Но...за нею, напротив, я не увидел уже высокой, тридцатиметровой вышки. Это была наблюдательная вышка Лестранхоза для возможно более раннего обнаружения лесного пожара в радиусе до 40 км. вокруг. Наверху стоял полевой телефон, от ко- торого прямо к зданию Лестранхоза тянулись два провода и нам тогда казалось, что тянутся они по самому небу! Однако, уходя, дежурный запирал люк поста на замок
(что - бы дети не баловались). А ребята поднимались аж на предпоследнюю площадку-пускали оттуда бумажных голубей. Однако, дежурившая в пожарном доме рядом тётя, гоняла нас, но мы улучали момент,когда она засыпала. Правда, моей смелости хвата- ло тогда залезать по длинной-длинной лестнице только до первой пло¬щадки и чуть-чуть преодолеть вторую лестницу, но ... и всё! Воспоминания ... Вот слева знако- мое, двухэтажное здание ОРСа Лесной промышленности, за оградой, из калитки кото- рой мы вышли на дорогу. А справа и тоже за такой же оградой из штакетника-огром- ное, школьное поле и сама школа - большая, районная, хоть и одноэтажная.Там зани- мались только старшие классы, начиная с восьмого и мне там учиться не пришлось. Зато летом довелось в этом здании побыть в пионерлагере. Правда, недолго-свобода в каникулы оказалась для меня дороже. Действительно, весь учебный год, а это не много - не мало, аж 9 месяцев (!), соблюдай дисциплину, то - нельзя, это не поло- жено, да ещё и на каникулах от этого отдыха нет?! Даёшь волю! И вся наша ребячья ватага из близлежащих домов скоро покинула пионер-лагерь. Воспоминания! Но мои слушали с интересом, особенно Лена. Видя моё состояние, она крепче прижала к себе мою руку. Друг ты мой верный!
А вот и Лестранхоз! Здесь работали мои родители - отец и мать. Отец чуть-чуть до войны и, вернувшись в 1944 году летом после ранения, вплоть до отъезда в столицу Республики, а мама-в войну.Потом её не стало. Здесь работала и её сестра - моя тётя, вырвавшаяся из Ленинградской блокады с маленьким моим двоюродным бра- тишкой по ладожскому озеру летом 1942 года. Тогда она приехала к нам и с высшим образованием сразу же нашла здесь работу. А, как сняли блокаду, они уехали в Ле- нинград. Я частенько бывал здесь. Любил зайти к маме на работу. Любил выходить на балкон с лестничной площадки второго этажа и смотреть вниз. Тут было не страшно! А рядом росли черёмухи и весной,а особенно в начале лета они непередаваемо благо- ухали ароматом, с которым не сравниться ни каким духам!
Миновав парткабинет по правую руку от дороги, мы поравнялись со вторым бо- льшим, похожим, двухэтажным зданием и, как все здесь, деревянным. Прочитав вывес- ку «Райсовет», отец попросил нас обождать немного,а сам пошёл знакомиться с мест- ным руководством. «Рыбак-рыбака видит издалека!» Так и местное руководство почув- ствовало коллегу. Как не странно, здесь до сих пор помнили моего родного отца и мать,хотя её не стало ещё в середине войны,но память о себе она оставила добрую, светлую. А о теперешнем отце моём слышали много хорошего и рады были познакомить- ся. Скоро позвали и нас. Республиканское радио на местном языке, оказывается,рас-
сказало наш с Леной случай и теперь здесь мы стали дорогими гостями. Мне и Лене пришлось ещё раз поведать нашу историю. В последствии этим не преминул воспользо- ваться корреспондент местной «Районки» и,всё-таки, сфотографировал нас.Простились все с нами тепло, поблагодарили за рассказ и выделили нам «правительственный» но- мер в специальной, закрытой гостинице. Здесь, к счастью, не существовало опаснос- ти нападения клопов и,даже был телефон!Устроившись, мы решили отдохнуть с дороги. А после, поужинав в так знакомой мне столовой, пошли налегке в Волчий лог.Бродили там и в окрестностях до вечера. Снова нашли землянику и малину, посетили нашу купальню и даже полежали возле неё на травке.А на обратном пути опять лакомились душистой, лесной ягодой и это нам был после ужина превосходный десерт! И травка, которой мы лакомились в детстве, пришлась Лене, да и родителям по вкусу. Когда зашло солнце, во ржи запели перепёлки. И мы все невольно остановились,вслушиваясь с благоговением в их медовые трели. Из низин потянулся туман и слоем повис над хлебами. Мы направились восвояси. И, перекусив легонько «на сон грядущий», все быстро уснули.
На следующий день, с самого утра,позавтракав,мы решили отдать должное па- мяти моей родной мамы.Идти было далеко и Райсовет выделил нам «Джип». Долго бро- дили мы с любимой между могил и я уже потерял надежду найти холмик матери, как вдруг мне бросилась в глаза полусгнившая,местами уже покосившаяся оградка и прос- той, деревянный крест. Я вспомнил: его для мамы тогда, в войну, сделали польские столяры, жившие недалеко от нашего дома в избе,где раньше был склад Лестранхоза. Это были люди, массой бежавшие из своей страны от фашистского нашествия. Здесь их приняли, устроили, как могли, а кого было можно, зачислили в штат Лестранхоза и они получали зарплату и продовольственные карточки,что помогло их семьям пережить военное лихолетье, не умереть с голоду. И мастер-столяр сделал тогда маме крест и оградку с калиткой. Теперь могилка густо заросла высокой травой, а сосенки,поса- женные нами тогда, теперь выросли и стали настоящими, рослыми соснами. Калиточка, оторвавшись от верхней петли, стояла одним краем на сыпучем песке кладбища."Лен!" - тихо воскликнул я и сжал её руку. Мы остановились. «Она?» - спросила любимая. - Я молча кивнул. Подошли и родители. Все мы ещё постояли молча.Потом отец подозвал водителя нашего джипа, показал ему могилу и сказал, что просит привести здесь всё в порядок, поставить православный крест и металлическую оградку. Когда мы верну- лись в центр села, отец снова говорил по телефону с руководством и те обещали всё сделать. Кроме того и деловые связи установились между директором местного Пром- комбината и нашим отцом.
А следующий день был выходной. И погодка выдалась не хуже вчерашней.Слав- ное, здешнее лето было в самом разгаре. Как местный старожил, я предложил моим домочадцам экскурсию по центру,бывшего когда-то моим, районного села и ближайшим к центру окрестностям. Естественно, приоделись и вышли, как говорится,в свет. Всё здесь было до боли знакомо и мои с интересом отправились за мной. Мы с Леночкой шли впереди, под руку. Наши родители - за нами и, конечно, тоже под руку. «Вон, Лен, погляди - указал я ей налево. - Это вот здешняя «Красная площадь. Видишь,там и трибуна!» - «Да уж! - заулыбалась подруга. - Только посмотри, как эта «Красная площадь» заросла ромашками! Наверное, трава аж по-колено!» - Это точно -отвечал я ей, улыбаясь. - А ты попробуй,найди ещё хоть одну «красную площадь»,что бы была
сплошь в цветах!» - Любимая лишь весёлой улыбкой ответила мне. Улыбались и роди- тели. Они слышали наш разговор. Поравнялись с домом, аккуратно обшитым досками и причудливой архитектуры. Он, в основном, был одноэтажным, но в небольшой своей части имел и второй этаж. С двух сторон дом окружал не широкий палисадник, в ко- тором ничего не росло, кроме вездесущей травы и отгороженный символическим забор- чиком из штакетника, высотой около метра, выкрашенным в зелёный цвет. Забор этот, продолжаясь, отгораживал и небольшой школьный двор, куда вела простенькая арка. Находясь в самом центре села, дом этот действительно выделялся. «Вон, смотри,Лен. - Заговорил я. - Здесь, в этом доме, я начал путь по «Дороге знаний». Это наша начальная школа. Здесь прошли мои первые 4 года учёбы». Лена с интересом оглядела здание. «А что на втором этаже? - поинтересовалась она. - Наверное учительская?» - «Нет, Лен, там был наш третий класс - отвечал я. - Но, правда, недолго. Уже во вторую четверть мы перешли в свой класс. Дальше наверху учился четвёртый. А учи- тельская была на первом этаже, сразу налево, рядом с первым классом». - «Ма, -обратилась Лена к маме, подразумевая, конечно и отца. - Смотрите, - указала она кивком головы. - Вот начальная школа Вовы». Наши с интересом обратили взоры в указанном направлении, что-то стали говорить друг другу. «Лен, а что, если бы тебя после выпуска направили сюда работать?» - спросил я. - «Не направили бы! - отвечала она, задорно улыбаясь. - У меня муж в городе, а семьи не разъединяют».
В этом месте улица упиралась в главную, магистральную, тянувшуюся через всё село. По ней шли машины от далёкой, соседней области страны в столицу нашей Республики. И прямо в створе улицы, по которой мы сейчас двигались, на той стороне магистра- льной улицы стояла обычная, крестьянская изба с четырьмя окнами. Как и в те,ушед- шие годы! «Вон, Лен, посмотри - указал я жене на избу. - Это, между прочим, тоже школа! Здесь я заканчивал пятый». -«Да-а?! - удивилась она.-А потом?» - «А потом мы переехали к вам, в столицу».-Отвечал я. Мы повернули за угол. Прямо за школой был универмаг. Одноэтажный, но, по местным меркам, большой.
Между тем, на нас стали обращать внимание - одеты мы были явно по городс-кому и потому объезжевцы догадывались, что здесь - гости. Хорошо и модно одетая пара зрелого возраста, а впереди лётчик, так сказать «при полном параде», что здесь не то, что не каждый день, а не каждый месяц-то увидишь, а с ним модно оде- тая красавица. И обе пары - под руку. Тут так никогда ни кто не ходил, да и не ходят. Стесняются!...Нас провожали долгими взглядами. А мальчишки, увидев у меня на пиджаке значки парашютиста и планериста, вообще засматривались, не стесняясь. Некоторые даже пытались идти рядом, но поворот головы Лены или мамы в их сторону, останавливал моих юных почитателей. А глаза девушек при виде молодого лётчика Аэ- рофлота в парадной форме загорались и тут же обращались к его спутнице. Многие не скрывали зависти, бросая ей вслед ревнивые, критические взгляды, смерив,при этом, Лену красноречивым взором, а затем гордо поднимали голову и, стараясь идти как можно элегантнее, продолжали свой путь-де-подумаешь, цаца! Я ни чуть не хуже!... Ох, уж эти женщины! А Ленка с многозначительной улыбочкой то и дело поглядывала на меня. Однако, все видели - идёт семья. И этим было сказано всё.
На той стороне улицы стояли два двухэтажных дома. «Вот это - указал я до- мочадцам на один из них, с которым мы поравнялись. - Редакция местной газеты.Рай- оной! Тут же и типография». - «А как называется газета?» - полюбопытствовала мама. - «В моё время она выпускалась на местном языке и называлась «Лесоруб». - ответил я ей на её родном языке и тут же перевёл для остальных. - А как сейчяас - не знаю. ... А следующий дом - Коопторг. - продолжал я. - Внизу магазины, а на втором этаже - контора. Дальше дорога повела на подъём - небольшой и пологий. И взорам нашим открылось единственное, в таком большом селе, каменное здание. Оно стояло на лобовине, ещё метра на два возвышавшейся над проходившей мимо магистра- льной дорогой. Все сразу обратили на него внимание, а потом взгляды устремились на меня. «Это районный Дом культуры - стал рассказывать я, удовлетворяя их любо- пытство. - Тут библиотека, большой кинозал ... был даже Народный театр. Начал работать ещё до войны. Всю войну работал и после.А сейчас-не знаю.Здесь я впервые узнал что такое - кино. Это был фильм - сказка «Василиса Прекрасная». И первый спектакль в моей жизни тоже увидел здесь. Давали инсценировку по пьесе Валентина Катаева «Белеет парус одинокий». Специально для нас, школьников - дневной спекта- кль! В нём, кстати, принимали участие и наши ребята из старших классов. Я их хо- рошо знал». - «Но здание, как мне кажется, старинной постройки - заметил отец. - И очень нуждается в серьёзной реставрации».-«Ты совершенно прав, па, до революции это была церковь - пояснил я. - А за нею-кладбище.После революции из церкви сде- лали ДК, а из кладбища - парк. Но ... парк - уже после войны, в 48-м. Кстати, наш 5-й «б» принимал участие в воскреснике, когда закладывали этот парк. Было много и взрослых, в основном из Лестранхоза и Райсовета.Саженцы привозили уже не на лоша- дях, а на машинах. Отец был директором Райлесхоза и руководил работами. Он с сот- рудниками разметил парк. Забили колышки, где нужно было копать лунки под саженцы, а мы - ребята ударно взялись за работу. Что-что, а лопату здесь умел держать каж- дый, особенно мы - мальчишки, помощники в семье сажать картошку, вскапывать на огороде грядки. А девочки наши подносили саженцы, опускали их в лунки и держали, по - возможности вертикально, пока мы закопаем и утрамбуем грунт, что бы деревце стояло. Но ... странное дело: нам стали попадаться кости. Человеческие!» На лицах моих спутников отразилось недоверие.- «Да, да, представьте! - подтвердил я. - Мой одноклассник Можегов Генка выкопал маленький, видимо детский череп, а Колька тро- фимов - тот целую, взрослую руку - конечно, только кости. Представляете?! При том «суставные сумки» были ещё достаточно прочны и рука, как говорится, была « в пол- ном сборе». Так он ею сначала пугал девчонок, трогая их пальцами руки. Те визжали со страху, отскакивали, как ошпаренные; так он ещё и гоняться за ними стал. Вот было визгу!» Лена смотрела на меня с интересом - не иначе думала, что всё это - плод моей фантазии, а мама спросила: - «Слушай, Вова, неужели тут так неглубоко хорони-ли?» - «А кто его знает - отвечал я ей.-Тут ведь пески. Захоронения очень старые, место открытое ... возможно песок сдули ветры, размыли дожди. Тут ведь совершенно ровное место было, ни каких даже следов могил. Мы и не знали, что тут было кладбище, да уже, наверное, даже из местных ни кто не помнил об этом кладби- ще. Костей мы тогда много понаходили. Взрослые выкопали небольшую яму на краю парка, у забора в сторону оврага и велели все кости сбросать туда. Так все мы,ко- нечно и сделали.И все вместе,бросив в яму по щепотке земли, зарыли эту своеобраз- ную, новую могилу. Ни крестика, ничего на ней не поставили ... Если сомневаетесь, спросите местных руководителей. Они должны помнить». - «Ну что ты, Вовочка, мы безусловно верим тебе - заверила меня мама. - Нам только кажется странным: почему так неглубоко хоронили». - «Да и мы-школьники - и то удивлялись тогда». - Отвечал я. «Ну ладно вам! - вмешалась Лена. - Хватит уж про это! Вон, смотрите, парк.Пой- дёмте!».
В парк вела широкая и, как всё здесь, деревянная лестница из нескольких ступеней. Даже с перилами! Вход был оформлен простой аркой нехитрой, плотницкой работы. Мы поднялись и вошли. Да-а,повзрослели наши саженцы! Только вот принялись из них считанные единицы.Теперь это были уже большие, взрослые деревья с сильными стволами, раскидистыми ветвями и густой, зелёной кроной. И как теперь вспомнить, кто и какое дерево сажал? В аллеях стояли редкие,простенькие скамеечки, а в конце главной, недлинной аллеи,прямо напротив входа в парк возвышалась такая же просте- нькая, как всё здесь, беседка, но при том, как в нашем, столичном парке, довольно вместительная. Там уже были люди: несколько девушек, а в правом, дальнем углу примостился парень. Гармонист. Оттуда слышались звуки его гармошки. И снова, до боли знакомый с детства мотив, раздеребил душу ностальгическими воспоминаниями, словно я на машине времени перенёсся сюда из моих, теперешних далей «пространства-времени». Милая спутница моя, своей тонкой душой уловив нахлынувшие на меня чувства, крепче прижала к себе мою руку (держись, родной!). И я совладал с собой. Мы направились прямо к беседке и это не осталось незамеченным теми, кто в ней находился. Все повернулись в нашу сторону и внимательно глядели. А мы спо- койно шли к беседке, не подавая вида.Вошли. «Здравствуйте! - приветливо обратился я к присутствую¬щим.-Отдыхаем?» - «Здравствуйте». - Ответили вразнобой слушатели музыки. Они смотрели на нас с интересом и некоторой предвзятостью, в которой было нечто от провинциального достоинства перед приодетыми «городскими».Гармонист про- должал играть, стараясь показать, что все слушатели, кто бы они ни были, для него равны, просто публика, перед которой у него - музыканта всегда преимущество. Как-никак, а гармонист на селе всегда «звезда», пусть даже и местной величины. Мы от- неслись ко всему этому с добродушным пониманием и подошли к передним перилам. «Коля, ты посмотри, какая красота!-воскликнула мама.- Вот где поистине левитанов- вский ландшафт!» - Да - согласился отец. - Пожалуй, даже лучше!» И все мы, как зачарованные, буквально залюбовались далями, которые открылись нам, словно с вы- соты птичьего полёта, особенно я, проведший здесь детство и так долго не видавший всё это. Красота - она всегда красота, а тем более, увиденная после стольких лет разлуки с нею! Так соскучилось сердце по этим дорогим картинам, что я буквально пил глазами эти чудесные,необозримые,некогда родные просторы. Да разве-ж и теперь они мне не родные?! Что и говорить! Далеко внизу простирались зелёные - зелёные, заливные луга, так и пестревшие жёлтыми солнышками купавок и лютиков. На лугах мирно паслись стада. За лугами серебристой лентой петляла река Муза, уходя верхо- вьями своими на юг. А в противоположную сторону,по течению, снова давая излучину, река уходила на север. Там виднелись высокие, обрывистые, песчаные берега, где был сухой, сыпучий песок, а рядом, чуть ближе, некогда существовала пристань с нефтебазой. Противоположный же берег представлял сплошные леса - наши, северные, густые. Все мы стояли как заворожённые и я не заметил, как по щекам поползли две капельки. К моему удивлению, это заметил гармонист. Он перестал играть и после небольшой паузы спросил: - «Лётчик, наверное, из наших мест?» - Я сразу повернул- ся к нему: - «Да. Тут прошло моё детство. Только вот не был здесь так давно!» - «Скучали?» - участливо осведомился парень.- «Ну, а как же?! Ведь детство - вторая Родина! Это на всю жизнь дорого». Парень понимающе добродушно кивнул и показал мне на щёки. Я понял его. Поблагодарив кивком, быстренько вытер носовым платком предательские слёзы и подсел к нему. Пока отец фотографировал, мы познакомились. Гармониста звали Борисом. Он два года, как пришёл из армии. Работал здесь сварщи- ком в Промкомбинате, где, как оказалось, заместителем директора был мой "Однокаш- ник» -Рожицин Дмитрий. В селе, пусть даже таком большом, как Объезжево, всё равно каждый знает почти каждого и Борис рассказал мне о многих моих одноклассниках. Так, наш Абатуров Вася, оказывается, теперь в Москве. Учёный! И,между прочим,по сварочному делу! Там же и наша круглая отличница - Лина Шулепова - дочь продавщи- цы Универмага. Она окончила школу, уж конечно же, с золотой медалью ибо так, как она не учился в нашем классе ни кто: за все пять лет учёбы Лина не получила ни разу ни одной даже четвёрки - только пятёрки! Поступила в МГУ в Москве. И его закончила с «красным дипломом», и ... там же вышла замуж. Дальше след её затерял- ся. Я же рассказал ему о себе, не утаив и нашу с Леной историю. Борис слышал пе- редачу по радио о нашем случаи и теперь с интересом глядел на Лену. В это время наши женщины-педагоги уже нашли общий язык с девушками, сидевшими в беседке, при этом мама отводила душу, общаясь с ними на родном ей языке. Отец всё стоял и лю- бовался ландшафтом, смотрел в бинокль, обозревая живописные окрестности. А мы с Борей, как-то, незаметно перешли на «ты». «Слушай, Боря, это что у тебя тут до- полнительный заработок?» - полюбопытствовал я. - «Да какой там заработок! Просто так, играю для души. Вон, людям нравится - и мне приятно, что им хорошо. Многие меня даже не знают. ... Зато уважают». - "Ну, ты-патриот!» - восхитился я. -«А ты разве нет?» - хитровато улыбнулся он.
- Да уж, чего там говорить! - признался я ему.
- Жил бы здесь, умел играть, разве не играл бы для народа?
- Да, знаешь, наверное, нет - честно сказал я ему - стеснялся бы ужасно.
- А что тут такого? Умеешь - играй!
- Нет, Боря, тут особая смелость нужна! Вот знаешь, когда на тебя все смот- рят - такое смущение берёт. ... И сразу теряешься. Тут надо уметь быть артистом!
-И я, по-твоему, артист?
-А как же?! Конечно! Притом, известный. Ты, Боря, народный артист местного масштаба.
- Ну уж, ... скажешь тоже!
- А что? Так и есть! Ты - из народа, значит, ты и есть народный артист!... А вот интересно, как ты начал?
-Да как ... пришёл из армии. Был выходной. Весна. День хороший, вот как сегодня. Ну и пошли с ребятами сюда отметить моё окончание службы. Купили выпивки чуток, закуски. ... Ну, а выпили - я стал играть. Глядим - народ собирается.Сели, слушали, слушали, стали танцевать. Мы - уходить, а они просят сыграть ещё и ещё. Так мы с ребятами до темна и остались. Я всё играл. ... Ну, а потом, на следующий выходной хотел идти на рыбалку, а тут девчата пришли - узнали, где живу. Просят опять идти играть. Так и начал тут выступать когда в выходные, да в праздники по- года хорошая. А одна из тех девчонок стала моей женой. Сыну скоро годик.
- Поздравляю, поздравляю! И у меня первый - тоже сын. А скажи, не ругается жена, что уходишь сюда на целый день, да ещё и по выходным?
- Да нет. Наоборот: заботится, поесть приносит. Бывает, оставит сына с бабулей и сама сидит тут со мной, а то с подружками танцует.
- Внимательная! Сильно любит?
- Наверное.
- А ты?
- Не любил бы - не женился! Ты свою, как я вижу, тоже любишь?
- Это ты угадал. Ещё как!
- Да, ... покоряют они нас, ... да что сделаешь?!
- Ну, а рыбалка-то как, Боря?
- Это уж когда танцевать нельзя - тогда.
- А на свадьбах тоже играешь?
- Бывает, что играю. Но ведь я в селе не один гармонист! Вон, по праздникам из народного театра Шамраев играет-у него аккордеон! Так что, кто побогаче - его приглашают.
А в беседке уже стало заметно больше народа. «Ну, Вова, мне пора. Вон люди собрались - сказал Борис, с которым мы уже стали друзьями.-Пусть танцуют. Хорошо летать тебе!» - «А тебе, Боря, счастливо жить и играть!» Мы крепко пожали друг другу руки и музыкант взялся за инструмент. И снова поплыла над парком, над прос- тором лугов и лесов знакомая с детства и дорогая сердцу мелодия.Закружились пары. Да, какой, всё-таки молодец Борька! Он просто настоящая душа, не то, что даже этого, милого мне с детства северного села, он - настоящая душа нашего, дорогого, любимого Севера. Здоровья тебе, удачи и большого счастья, Боря!
Мы семьёй покинули «беседку-танцплощадку», пожалуй, самую живописно распо-ложенную во всём, нашем, северном крае. «Посмотрите - обратил я внимание домочад- цев. - Как построена эта смотровая площадка!» Мы зашли сбоку и спутники мои не могли скрыть эмоций, которые подытожила мама: - «Да-а-а! Так построить это мог только истинный романтик!» Действительно, построена она была необычно - прямо над обрывом! Опираясь входным, тыльным краем на ровную площадку парка примерно на метр, она всей остальной площадью нависала над крутым обрывом. Её держали два мощных, высоких, с телеграфные, столба, надёжно вкопанных в землю, несмотря на крутой уклон. Он уходил вниз метров на 70 , а то и на 100! Весь склон порос елями и густой травой. Ели эти заметно подросли. Мы - пацаны, в своё время и то не рис-ковали лазить здесь: оступишься - до низу «докувыркаешься», скорее всего, уже в «разобранном» виде! Конечно, надежда ухватиться за деревья присутствовала, но ... где гарантия, что всё же, удастся зацепиться за какое-нибудь из них с разгона, если полетишь, да ещё и с вращением?! Ведь когда летишь кубарем, трудно сориенти- роваться, да ещё на крутом склоне, да ещё в паническом состоянии. А крутизна тут была не меньше 60 - 70 градусов! И мы не рисковали. Сам - себе дороже!
Вообще, центр здесь живописно возвышался над речной долиной и над остальной частью села. А площадка, где стоял теперешний ДК - бывшая церковь, возвышалась метров на пять даже над центром села. Это была, как говорят стратеги,"господству- ющая высота и, казалось, сама Природа, а может быть и сам Бог, не могли создать лучшего места для храма. Наверное, звон его колоколов разносился на десятки кило- метров по округе. И на звон этот шли и ехали сюда люди. Но...это было давно. А сейчас я пригласил моих дорогих спутников в ещё одно место, как им обещал, очень интересное и тоже не менее экзотическое. Мы двинулись к краю парка, над которым так и плыли переборы «двухрядки» Бориса. Он играл какой-то вальс. Вдруг,неожидан- но послышалась дробь «чечётки»! Досчатый настил танцплощадки значительно усиливал звук ударов каблуков плясуна. Но ... ещё никогда я не слышал, что бы под вальс отбивали «чечётку»! А парень весь был в ударе, весел, смел, удал и чисто, не хуже любого профессионала сцены, сыпал дробь «чечётки» ногами. Чётко, не сбиваясь с ритма! Вот уж, на кураже человек! Да,богата талантами наша земля,где ни посмотри!
Мы поглядели и пошли.Прошли мимо тыльной части ДК, миновали волейбольную площадку, вышли из калитки забора, окружавшего парк, пошли мимо избы-пекарни,от- куда очень вкусно пахло свежим, белым хлебом. Мама постучала в дверь и вскоре вышла с двумя ароматными буханками белого хлеба. Он был прямо горячий, однако, руки терпели и мы с Ленкой моментально оторвали горбушку с торца одной из буханок и, поделив её, стали с аппетитом уплетать. Мама, улыбаясь, покачала головой, но ... вскоре и сама оторвала горбушку с другого конца той же буханки, поделила с папой и все мы, на ходу,с удовольствием лакомились чудесным, Объезжевским хлебом. Ведь хлеб на воздухе особенно вкусен, а свежий, ароматный, только из печи - и подавно!
Я вёл домочадцев дальше, по хорошо протоптанной тропинке и скоро перед нами открылся грандиозный овраг, пожалуй, даже настоящее ущелье! Оно уходило крутыми склонами к самой речной долине. Склоны заросли густым разнотравьем. Здесь и там, группами и поодиночке высились островерхие ели, кое-где росли кусты.Жёлтые лютики и дикие, маленькие гвоздички,которые на местном языке называют «молния - цветок», виднелись тут и там среди травы. А тропинка вела вниз. Несмотря на крутизну, она была достаточно пологой, т.к. шла по диагонали склона. Мы спускались легко и поч- ти без страха, хотя и с достаточной осторожностью, ибо высота была чувствительная - не дай Бог, оступишься - ни кто не поручится, что ты там, внизу окажешься в целости, уж не говоря, что в живых! «А что там за дом такой на дне оврага, вон, в самом конце?»-поинтересовалась Лена. - «Это общая баня - проинформировал я всех. - Здесь, в основном, наша семья и мылась, пока жили в Объезжево, вообще все те, у кого не было собственного дома: служащие, приезжие и т.п.». «А вон рядом колодец под горой». - Заметила мама. - «Это родник - ответил я. -Вода такая чистая, что её даже почти не видно...а холодная,аж зубы ломит!»-«Вон там и ведро с цепочкой". цепочкой». - Добавила Лена. -«Сейчас спустимся, всех напою родниковой,Объезжевс- кой водичкой - пообещал я. - Ничуть не хуже горной!» - «Какая, всё-таки красота, какая экзотика! - восхищалась мама. - Вон, посмотрите: там дальше избушка стоит возле елей - ну прямо, как в сказке - избушка Бабы Яги ... только курьих ножек нет!» - «Это банька, только личного пользования, так сказать семейная - отвечал я. - И поскольку она без трубы, значит топится по-чёрному». - «Неужели ещё есть такие баньки?!» - удивилась Лена.-«Как видишь - отвечал я ей с улыбкой. - Хочешь, пойдём? Посмотришь!» В это время мы подошли к колодцу. «О, да он совсем не глубо- кий - удивилась Лена.- И дно такое чистое, ровное». Я привычно зачерпнул воды ведёрком и все мы с удовольствием напились живительной, родниковой водицы. Она оказалась, действительно,очень холодна и приятна на вкус, тем более, после хлеба, который мы ели всухомятку. Все были довольны и пошли смотреть избу Бабы Яги. Уже при подходе стал ощущаться типичный запах холодной,застарелой сажи,смолки. Подой- дя, я осторожно открыл дверь, заглянул внутрь. «Смотри, что бы Баба Яга тебя там не съела!» - шутливо предостерегла меня мама. - «Ничего! - весело отвечал я. - Своих она не тронет ... только вот вы поосторожнее: - здесь всё в саже». - «Мы знаем!» -отвечали мои «экскурсанты». С предосторожностями заглянули внутрь. В предбаннике было довольно чисто, а вот дальше - настоящее царство сажи! Кирпичная печь и вправду не имела трубы. В печь оказался вмурован большой, чугунный котёл, в каких нам в армии варили и щи, и кашу, и чай заваривали.Тут, на печи находились и камушки-пару поддавать; рядом располагался полок, у стены - лавочка, да окошко с носовой платочек,стекло которого было небрежно замазано белой краской, уже по- трескавшейся от давности. Вот и вся обстановочка. И над ней витал непередаваемый, банный запашок, теперь, почти не воспринимаемый. Видно в баньке этой не мылись уже давно. Осмотрев «обиталище Бабы Яги», мы пустились в обратный путь. А Ленка всё-таки умудрилась выпачкать сажей руку. Отмыла она её у родника водой с песоч- ком, а вытерла листом лопуха,что рос неподалёку.Обратно шли по дну оврага пологим подъёмом. Оно было так просторно, что тут свободно мог бы проехать грузовик. Но лишь одни дожди оставили здесь причудливые, ручейные следы. А на склонах, как в детстве моём, росли редкие ели,большие и не очень; некоторые ещё совсем молодень- кие.Козы и овечки храбро паслись на крутых склонах по сочному разнотравью, словно в горах Кавказа! Да и кустов росло по склонам немало, однако, ни малины, ни смо- родины тут не было. Но,что больше всего удивило моих домочадцев, так это ещё две баньки-избы, примостившиеся на крутых склонах здешнего «ущелья».
Тропинка вывела нас прямо к бывшей школе-избе, где учился я в пятом классе, а значит - прямёхонько к самому центру столицы района и скоро мы были уже дома. Честно говоря, все устали,особенно Лена, хотя виду не подавала и держалась молод- цом. Решили в столовую не идти и наши женщины, немного отдохнув, сообразили мини- -обед, а отобедав, все предались желанному отдыху и ... заснули. Проснулись уже под вечер, поужинали в столовой Лестранхоза и снова пошли «за околицу», в поля. Солнце только что село и вскоре потянуло прохладой. Знакомая нам тропинка,извива- ясь среди высоких хлебов, уводила в лог. По низине,в сторону Нулиги и лога поплыл туман. Заря медленно угасала. «Пить-фирюм! Пить-фирюм!» - послышалось из хлебов. - «Пить-фирюм! Пить-Фирюм!» - отозвалось вдалеке. Перепёлки! Потянуло луговой сыростью, лёгким холодком, а на небе начали появляться первые звёздочки. Стало больше комаров, но их лихие атаки разбивались о нашу защиту: антикомарин здесь мы всегда брали с собой. Вернулись усталые, но довольные, полные впечатлений от про- гулки. Наши женщины набрали красивые букеты. Тут в разных сочетаниях были и васильки, и луговые ромашки, клевер белый и розовый, колокольчики и белые цветы, стебли которых понравились нам с Леной и маме. Чудесные букеты получились! И каж- дый был по-своему красив! Любимые наши поставили цветы в освободившиеся поллитро- вые банки с водой. За вечерним чаем мы все, а главное, мои домочадцы оживлённо делились впечатлениями от событий прошедшего дня. А затем мы уснули.
На следующий день я решил показать нашим главную в районе Среднюю школу. Прежде всего, моих экскурсантов поразил пришкольный участок. «Да тут, пожалуй, четыре футбольных поля поместятся!» - сказал отец. Действительно, кажется, такого пришкольного участка нет больше нигде в школах нашей Республики! От хлебных полей пришкольный участок отгораживал плетень. А за плетнём, с северной стороны был длинный спуск в долину. И там косились тучные хлеба - ни чуть не хуже, чем в хлебных житницах юга! Ветер гнал по ним «волны». В самом низу, чуть дальше,одино- ко чернел старый овин. Осенью там, бывало, молотили. А поля шли, тянулись к гори- зонту, за ними далёкие леса в голубой дымке. Левее - вереница домов Объезжева, расположенных вдоль магистральной дороги и тоже уходившая к горизонту, а левее них - серебристая лента красавицы - Музы, теряющаяся за возвышенностями песчаных осыпей своих берегов. Наши, северные, необъятные, милые взору и сердцу просторы! Мы стояли у изгороди и любовались. А зимой эту изгородь с верхом заметали снега. «Лен, - обратился я к жене.-А мы-мальчишки с этой горы на лыжах носились. Знаешь, аж дух захватывало!» - «Па! - обратилась Лена к отцу. - Надо и вправду зимой при- ехать сюда с лыжами. Хочется почувствовать как тут несёт. A-то я Вовке завидую!» Я невольно улыбнулся. «Хочешь - приедем», - ответил отец. Потом посетили и саму школу. И ... там, как прежде, был пионерлагерь, только все пионеры, в это время, были на реке - купались, загорали. Короткий коридор выводил в большой зал с клас- сами, множеством дверей. Это и были двери в классы. Но, кроме табличек с номерами классов, на дверях висели так же и таблички с номерами пионеротряда. Таким обра- зом, этот зал был зоной отдыха на переменках, а на время урока он превращался в спортзал. В конце зала я увидел знакомое пианино. Играет ли теперь на нём кто-нибудь? В мою бытность, помню, играла только дочь директора школы, а точнее - ди- ректрисы. Специального же спортзала в школе не было, но на дворе высилась большая «буква «П»,на которой подвешен шест и гимнастические кольца. Тут же, неподалёку стояла и перекладина (турник). Заглянули мы и в один из классов. Но там увидели лишь аккуратно заправленные кровати, между которыми стояли тумбочки. Лагерь! Интересно, куда они подевали парты?! «Их снесли в два класса». - Пояснила сопро- вождавшая нас завуч этой школы, которая на лето переквалифицировалась в начальни- ка пионерлагеря.Мы поблагодарили за экскурсию и распрощались.А потом пошли пешком через село, в сторону кладбища. Миновали Парк К. и О., спустились по извилистой улице, миновали Райбольницу, живописное озеро с островом. Возле этого озера семья жила когда-то. Здесь я много плавал, любуясь волнами озера и его подводным миром, хорошо различимым даже на глубине в метр. А плавали мы - местные мальчишки на дырявой лодке, брошенной, за ветхостью, рыбаками. Щели в ней были такие, что в них входила ладонь ребром. Но мы щели забивали досками и замазывали синей глиной со дна озера. Глина эта держала крепко и надёжно и лодка не текла.А гребли снего- вой, струганной, деревянной лопатой (чем не весло!). Воспоминания, воспоминания. ... И, как живо всё снова предстало перед взором! Милое озеро было всё таким же: с живописными берегами, отражавшимися в водной глади, с островерхими елями при- больничной рощи на крутом склоне, с пасущимися на острове коровами и лошадьми. ... Остров этот в те, далёкие годы, в весеннее половодье почти скрывался под водой, а озеро воссоединялось с рекой и становилось её «рукавом», протокой.Когда- -то, очень давно, здесь проходило русло реки, но позже река себе пробила более прямой путь, а озеро, по сути, являлось старицей (дочерью) реки. Летом же, в жару озеро немного мелело и остров превращался в полуостров. Там всегда росла хорошая трава, как на всех заливных лугах и потому пастухи часто пригоняли скот туда по- пастись. А люди, живущие здесь, дали озеру поэтическое название «Дунайчи».Я гля-
дел и не мог оторвать глаз от дорогой сердцу картины. Всё так же слегка покачи- вались на волне кувшинки, всё так же женщина на мостике, чуть выходившим в воду, полоскала и била деревянной, специальной лопаткой бельё. ... Всё было как прежде, словно я и вправду перенёсся в милые годы детства на машине времени!
А дорога уводила дальше. Мы дошли до пустовавшей теперь пристани,полюбова- лись живописными соснами, росшими на высоком берегу, на чистых, жёлтых, сыпучих песках - таких сыпучих, что нога в них тонула по щиколотку. И, наконец, дорога привела нас к мосту через речку Пожин. Когда-то она, чуть выше моста по течению, была перегорожена плотиной мельницы, работавшей до войны и в войну, и после. В те времена, ещё на подходе уже слышался волнующий душу, шум падающей воды,а у плоти- ны всегда сидели мальчишки с удочками. С одной стороны - развлечение, а с другой - в те далёкие, голодные годы, любая еда - и рыба тоже, была дорога в семье! Но ...ушли те времена. Еды теперь всем хватает. В избытке электричество. И мельница исчезла, а вместе с ней и плотина. Только потемневшие срубы двух производственных домиков по обе стороны речки сиротливо и обречённо глядели в небо, озираясь вок- руг. И было теперь тут совсем тихо. Вода текла свободно, не встречая препятствий. И не было тут теперь уже ребят с удочками. ... Всё уносит время! Лишь прикладби- щенская деревенька в несколько домов под названием «Мельница» осталась неистреби- мым воспоминанием о малом предприятии, которое так помогало людям в трудные годы. И люди памятью отблагодарили его.
До кладбища, однако, мы не дошли - как раз шёл рейсовый автобус в центр и мы, уставшие от далёкой ходьбы, мало привычной для нас, с удовлетворением уселись на свободные места и скоро были дома. А вечером все присутствовали на спектакле местного, народного театра. Жив он, оказывается! И, надо сказать, артисты весьма прилично играли, да и свет на сцене поставлен был хорошо. Вот тебе и периферия! Молодцы! Настоящие энтузиазты!
В следующие дни я водил семью по окрестностям. Мы искупались в реке Музе, на её роскошном пляже; испросив лодку у местных рыбаков, поплавали по озеру Дунайчи и даже искупались в нашей детской «купальне» возле Лукинчей. Отец там нырнул с берега «солдатиком» и его вытянутые вверх руки почти скрылись в воде! Такова и сейчас была здесь глубина! А дни стояли ясные, тёплые, солнечные, как на заказ!
Наконец, набродившись по всем местам моего детства, наевшись черники,брус- ники, мы решили, что пора домой. В последний день пребывания в Объезжево, мы поехли проститься с могилой мамы и ... не узнали её! Ровный холмик был аккуратно обложен дёрном. На памятнике под мрамор сверкал православный крестик из нержавею- щей стали. Аккуратная, свежевыкрашенная, металлическая оградка, а внутри - скаме- ечка со спинкой и небольшой,аккуратненький столик. «Уж не Боря ли варил оградку?" - подумалось мне. «Да-а! Расстарался Михаил Матвеевич! -заметил сразу отец. -Оперативно сработал! И качественно. Молодец!... Ну, как тебе, Володя?» - обратил- ся он ко мне.- "Просто нет слов, па, - отвечал я. - Самому мне никогда бы не сот- ворить даже что-то близкое к этому. Спасибо. От всей души!» - Он обнял меня за плечи: - Теперь надо фотографию хорошую сделать на фарфоре. Видишь, на нержавейке выбиты её фамилия, имя, отчество и даже даты. Как видишь, её здесь не забыли: в местном архиве есть эти данные, а вот фото у них, как видно, нет. Так что это должны уже мы. Сделаем, Володька?!» - «Обязательно». - Твёрдо ответил я, а мама Елена вдруг заговорила: - «Спасибо Вам, Клавдия Николаевна, за замечательного сына ... и за мою дочь», - и уронила лицо в ладони. Мы все, как могли, стали её утешать. Наконец наша мама справилась с собой. И пришла пора прощаться. Мы все по очереди поцеловали новый крестик моей родной мамули и, прикрыв калиточку, удали- лись. Выйдя за ворота кладбища, я бросил прощальный взгляд на последнее пристани- ще моей родной мамули. Когда ещё удастся приехать?! И вид реставрированной могил- ки мамы запечатлелся в моей душе. Мама, как бы невидимая, печально махала рукой мне вслед, желая только удачи и счастья. И я помахал рукой ей в ответ.
Приехав в гостиницу, отец не преминул тут же поблагодарить по телефону директора Райпромкомбината Михаила Матвеевича, а тот сообщил, что завтра поутру отправляет автобус в столицу Республики по служебным делам и предложил подбросить попутно. Естественно, отец и все мы с благодарностью приняли его предложение. И упоковались с вечера.
Утром пришлось вставать очень рано. Только успели заправить койки и наскоро перекусить, как под окнами остановился простенький, видавший виды, автобус.Быстро
погрузились, разместились тоже на славу и вот родное, милое сердцу село моего детства прощально поплыло мимо окон. Проехали вниз, вдоль всего села. Мелькнули слева Райбольница, за ней - озеро Дунайчи, потом сосновая роща на сыпучих песках, дальше мост через речку Пожин, за нм почти сразу деревенька Мельница.Справа оста- лось на небольшой возвышенности кладбище, где упокоилась мама и...дорогое сердцу село осталось позади, скрываемое облаком пыли, клубившимся за автобусом. Вскоре мы были уже у перевоза. Он, как раз стоял на нашем берегу и грузился. Мы въехали на паром и через десять минут были уже на противоположном берегу Музы. А за нею осталось дорогое Объезжево.
Мы продолжили путь. Дождей давно не было и дорога, хоть и грунтовая, так и неслась под колёса! Мимо тянулся нескончаемый лес, да редкие деревеньки с избами по обе стороны дороги. Мы их проезжали, не останавливаясь. Подвозили и попутных пешеходов, отправившихся «на своих двоих» за многие десятки километров. Здесь это был, пока что, обычный вид «транспорта». Ходаки, естественно, были рады удаче подъехать. Внезапно дорога пошла круто под гору. Водитель для торможения стал использовать не только тормоза, но и двигатель. Тот завывал, плакал, словно жалуясь на непосильную работу. Но вот мост через дно распадка и такой - же крутой и длинный подъём. А на горе - село со странным названием всего из двух букв и церковью в самом центре. Когда выкарабкались наверх, водитель остановился у столовой - надо было дать двигателю остыть, та и всем нам - путникам «подзаправиться» было не лишне. Часам к двум дня мы прибыли в Визигу и, поблагодарив водителя, распрощались с ним и нашими добрыми попутчиками. Все сразу повеселели. Мы с Леной пошли впереди и, конечно, под руку. Я нёс свою часть дорожных атрибутов: рюкзак за плечами и чемодан в правой руке. Леночка вела меня, оживлённо рассказывая о тех, с кем мы сейчас должны были встретиться. Родители следовали за нами. «Эй, молодёжь» - окликнул скоро нас отец. - Куда вы так разогнались?! Тормозите!» Мы с Ленкой и вправду «раскочегарили». «Па, давайте вы идите первыми - предложила Лена. - A-то ноги так и несут!» А я подумал: - «Ну, слава Богу! Ленка вошла в силу. Молодчина!» Но тут наши остановились: - «Ребята - обратился к нам отец. -Давайте не будем волновать наших стариков. Они, как мы с мамой полагаем, ничего не знают о том, что, Лена, с тобой случилось. Подумай, доча, сообщи мы им сразу что ты ... было бы ещё два гроба». - «А если бы я так и осталась, как тогда?» - поинтересовалась Лена. -«Сказали бы, что срочно уехала на Камчатку по распределению». - Ответил папа. - «В общем, всё ясно - подытожил я. - Мы не подведём. Правда, Лен? Действительно, зачем волновать стариков?» - «Всё правильно - согласилась и Лена. - Пусть живут и радуются!» Скоро мы уже поднимались на крылечко обычного, крестьянского дома. На грядках огорода копалась старушка. Но она была к нам спиной и не видела гостей. Ленка подбежала к ней и, дождавшись, пока бабушка выпрямится, нежно, сзади закрыла ей глаза ладонями. «Леночка!» - сразу же воскликнула та и внучка с бабушкой обнялись, затем расцеловались. Мама тоже уже шла между грядками, спеша встретиться с родительницей. Они заключили друг друга в объятия. Затем бабуля по-крестьянски вытерла руки о подол и все трое пошли гуськом, спеша к нам. Чем-то милым, давно забытым пахнуло в душу. Расцеловалась с отцом, а затем ей представили и меня. Мы поздоровались, обнялись. От новой бабушки пахло зеленью и огородной землёй. И мне это было очень по - душе. Кажется, и я произвёл на неё неплохое впечатление. Говорила она уже по-старчески, но без акцента. Ещё бы! Преподаватель русского и литературы! Все, конечно-же, пропустили её вперёд и последовали за нею. «Серёжа, Серёжа! - позвала она.-У нас гости! Иди, посмотри, кто к нам приехал!» Из сосед- ней комнаты вышел довольно высокий, несколько худощавый, но ещё бодрый старик с белой, окладистой бородой. «Леночка!-воскликнул он, увидев маму и они обнялись. Когда отстранились, дедуля обнял и внучку и долго не отпускал. Потом они обнялись с папой - своим зятем и последний представил наконец, меня. Сергей Арнольдович представился, пожал мне руку и рукопожатие это, вопреки моему ожиданию,было креп- ким, по-настоящему мужским, что меня и удивило,и ещё больше расположило к нему. Кажется, это было взаимно. Тут же стали готовить комнаты: родителям - свою, нам с Леной - свою. Честно говоря, мы с Ленкой были этому несказанно рады, ибо во всё время отпуска нам постоянно приходилось круглые сутки быть вчетвером, из за чего наша интимная энергия давно уже переполняла нас. Да и родителей, наверное, тоже!
Обустроившись, все собрались в зале. Море вопросов, обстоятельные ответы: описание свадьбы, Госэкзаменов. ... С особой гордостью дедушка поздравил Леночку с поступлением в аспирантуру. Рассказывали о поездке в Крым, в Объезжево. И ко мне были вопросы, на которые я постарался ответить точнее и обстоятельнее. Мне от души понравились эти старики. Ведь деда своего, по маме, я видел всего лишь одна- жды, а папу родного отца - только на фотопортрете. И бабушка - мать отца, которая мне заменила маму, давно ушла из жизни. Но теперь у меня вновь появились бабушка и дедушка - добрые, славные старики. Как хорошо, тепло на душе, когда они есть! Словно два солнышка греют они нас своими невидимыми, но так ощутимыми, тёплыми лучами своей жизни, своей светлой души, своей доброты.
Когда наши прародители получили основные сведения, интересовавшие их,за- суетились с обедом. Мама, разумеется, с удовольствием, стала им помогать. В этом доме она ведь знала всё в подробностях - тут выросла! А в таких домах, обычно, с годами ничего не меняется. Мы же с Леночкой были посланы бабушкой в огород: там, у забора оказался большой малинник и мы с удовольствием поели прямо с куста све- жей, сочной, сладкой ягодки. Такое не часто выпадает в жизни городского человека! Сколько бы мы не съели этих чудных, ароматных ягод, хотелось ещё и ещё. И только когда мать позвала нас обедать (хоть и было уже около шести вечера), мы нехотя оторвались от лакомства.
За обедом разговор продолжился. Конечно же, выпили за встречу. И теперь больше спрашивала мама и отец, а старики рассказывали о своём житье - бытье. «Я вот недавно читал в нашей газете, что у вас там девушку похоронили живую. Вот только имени её не назвали. Она просто спала летаргическим сном,а врач определил что мертва.Но её спас какой-то лётчик.И ведь снова без имени! Что там за сверхсе- кретность такая - непонятно. Вы про это слышали?»-обратился ко мне дедушка Сер- гей. Взоры наших тут же обратились на меня. Смотрели подчёркнуто внимательно. - «Ну как же! - отвечал я. - Это из нашего отряда парень. А имён нет просто потому, что он сам не хотел огласки». - «Ну, он вам рассказывал, как всё получилось?» - интересовался дедушка. История эта не могла его не заинтересовать ещё и как опытного врача. - «Конечно». - Отвечал я и описал те события достаточно подробно. «Он что, так детально всё вам рассказывал?» - дивился дед Серёжа.«Да ведь мы там все свои - отвечал я ему. - Воздушная братия! Знаете, когда сидишь и нет лётной погоды, Сами понимаете,делать нечего и,вот так время и коротаем.Тем более,случай интересный!" -закончил я. Родители переглянулись и облегчённо заулыбались.А после чудесного,вкусного,очень сытного и, я бы сказал ко всему, душевного обеда,мы всей компанией пошли по селу. Так детально я видел его впервые. Было - несколько раз проезжал здесь туда и обратно,однажды даже ночью,но ничего особенного не запомни- лось.Помнилось лишь, что село,по своему расположению напоминало букву «Г». Сейчас же было совсем другое дело: все-и старики,и родители, и, конечно, Лена, наперебой знакомили меня с селом, где прошли мамины детство и юность и частенько, с раннего детства, бывала и Лена. Чувствовалось, что старики наши здесь весьма известны и уважаемы: примерно из десяти встреченных жителей села, при чём, от мала до велика восемь - девять обязательно здоровались с ними, притом с искренним почтением. Мы шли за ними и потому моя форма лётчика Аэрофлота почти не замечалась,чем я,одна- ко, вовсе не был удручён. Пришли домой немного уставшие, но посвежевшие. Старики и мама принялись готовить ужин; папа нашёл какую-то интересную для себя книгу, а Лена сказала мне: - «Хочешь, я тебе что-то покажу?»-«Интересно!» - заинтриговался я. Оказалось, что добрые, славные старики даже сохранили все игрушки, которыми аж с младенческого возраста играла наша мама, а потом и Лена. И мы с женой посвятили тогда, вечер и следующий день этим реликвиям детства двух Лен. А Ленка помнила их все и с каждой игрушкой у неё были связаны какие-то,дорогие сердцу, воспоминания. Я слушал эти рассказы с интересом и передо мной проходили,словно в художественном фильме, картины детства любимой.Теперь они стали очень дороги мне.С благоговением и трепетом держал я в руках каждую из них, словно бы прикасался к детству родной моей осязаемо и зримо. И возникало чувство, будто я всё время, буквально с самого рождения, был рядом с моей дорогой.И она, бесконечно близкая душе моей, стала мне ещё неизмеримо ближе. Теперь любимая просто проросла своими милыми корешками в каждую мою клеточку, в каждый «шарик» моей крови, в каждый уголок моей души. И замечал я, что происходит с нею то же самое - взаимное дослияние и взаимное про- никновение друг в друга наших душ. Стало ясно и совершенно отчётливо: случись что-то с Ленкой - я этого просто не перенесу. Вот она-оборотная сторона «медали» настоящей любви!
Вообще, за эти несколько дней я полюбил душою этих милых стариков, их сельский дом, где совершенно по-особенному пахло деревней, огородом, а комнаты наполнял непередаваемый, таинственный и, как-то трогательно ласкающий душу и обо- няние, запах старинной мебели, простой и незатейливой. Когда наши: - мама, отец и бабушка уходили за чем-нибудь в село, мы с Леной, чаще всего, проводили время с дедушкой. Он рассказывал очень интересно и мы заслушивались его воспоминаниями. А, кроме того, было интересно беседовать с ним и как с медиком. Ведь я вырос в семье медиков и много слышал об их работе: признаках болезней явных и скрытых, методах лечения, разные случаи из их практики, которые хорошо помнил.И тут у де- душки был большой запас интереснейших случаев. И Лена охотно слушала наши беседы.
Мы погостили почти неделю. Я вскоре уже перешёл со стариками на «ты». Мы замечательно и душевно провели время, надышались живительным воздухом маминой ро- дины и уехали рейсовым автобусом домой, тепло простившись с нашими дорогими ста- риками, ставшими теперь и для меня родными.Осталось позади мамино село и остались там отныне,часть моей души и часть моего сердца.Понял я: буду скучать по ставшим мне дорогими, старикам, по этому селу, теперь для меня родному и желанному. И. конечно, буду думать и помнить о них всегда.
Отпуск мой подходил к концу. В предпоследний отпускной день мы все с утра взяли лодку на городской лодочной станции и с папой сели за вёсла. Мама с Леной расположились на корме.Грести я любил ещё с детства.Но и отец,чувствовало- сь, мог хорошо работать веслом. Несмотря на загрузку, судно наше неплохо двигалось против течения. Был прямой расчёт сначала подняться вверх по реке: со свежими силами «влезть на «гору», а потом, когда уже позагорав и накупавшись, не захочется так уж выкладываться, что бы сохранить отдых, легко спуститься по тече- нию к лодочной станции. Остановились на моём любимом месте - у плотов, лежавших на чистом, промытом водой, речном песке. Лодку вытащили на берег, что бы её не смыло волной от проходящих катеров. И растянулись на тёплом, согретом солнышком, родном, нашем, северном песочке.Прогревшись,пошли купаться.Наша северная, чистая, речная вода была в меру прохладной, но не холодной. Бодрила! И цвет её, словно светло-карие глаза северной красавицы, был нам привычным, близким и родным.Наку- павшись, позагорав вдобавок к крымскому загару, мы спустились вниз по течению те- перь гораздо быстрее. И легко!
А последний наш с папой отпускной день мы провели дома всей семьёй.У на- ших женщин - преподавателей отпуск, разумеется, ещё не кончился. А мы с отцом оба с утра отправились на работу. Да и душа уже звала!
На работе меня ждал сюрприз: большую группу лётного состава направляли в Ульяновск переучиваться на новые самолёты Ан10, которые стали поступать в наш авиаотряд. Это - тот самый лайнер, на каком мы семьёй летели в отпуск до Москвы.
Имея скорость 600 км./час., он летал на высотах от 7 до 9 км., где нет ни жары, ни болтанки. И я был в списке направляемых на переучивание! Теперь уже не буду «пришей-пристебай», буду в постоянном составе экипажа и перейду из Лётно - штур-манскго отдела Управления в лётный отряд. А это - неоценимо!
И ещё был поистине замечательный сюрприз: на этих самолётах у штурмана была своя, отдельная кабина! Как на бомбардировщиках! Она находилась впереди, в носовой части самолёта. А там отличный обзор вниз и вперёд. На других самолётах штурман мог видеть землю лишь в боковое окно. Разница?! Душа пела! И, видя это, Леночка, радуясь за меня, постаралась спрятать поглубже в душу свою печаль рас- ставания. Но мне-ли было это не заметить?! Как мог, я старался утешить её. Через несколько дней, в числе других, она проводила меня аж до самого трапа, так же, как и жёны многих, улетающих на учёбу, наших ребят. Жёны лётчиков - свои в Аэроф- лоте! Мы обнялись с любимой и долгий, прощальный поцелуй ненаглядной моей остался прохладой на губах.
В учебном отряде ШВЛП (Школы высшей, лётной подготовки Ульяновска), время летело быстро.Аппаратуру эту мы - будущие штурманы изучали ещё в Училище и сейчас учёба шла легко. Но было немало и нового. И я жадно, с интересом, каждый день от- крывал его для себя и впитывал, как сухая губка - воду. Новое всегда интересно!
С Леночкой и родителями я ежедневно говорил по телефону.Не забывал и ста- риков в Визиге.Обычно, поужинав после занятий,я бежал на переговорный пункт. Ско- ро там меня уже знали девушки - связистки и, завидев, улыбались. В трубке слыша- лись родные голоса и на сердце становилось ещё теплее.Но,кроме того, я писал жене письма. Часто. Подробные. Так она просила. Да и без этого, я всё равно писал бы ей! Телефон, конечно хорошо, но ведь от этого потом ничего не остаётся. Письма же - память на всю жизнь, её своеобразная летопись. И я в свободное время с любовью исполнял просьбу моей дорогой.Да разве по телефону выскажешь то,что можно в пись- ме, все свои чувства, всю любовь и ласку души своей к любимой?!
И вот на «отлично» сданы экзамены, как теоретические, так и лётные,прой- дена медкомиссия на допуск к работе в реактивной авиации,получено новенькое "Сви- детельство штурмана самолёта Ан10».И все мы около четырёх дня прилетели до домой. Пока - пассажирами. Но в этом пассажирском полёте все успели побывать в кабине экипажа.Да уж, в нашей, штурманской кабине просто красота!Ещё в ШВЛП мы -штурманы Ан10 подтрунивали над будущими коллегами с Ил-18.Те, бедные,вообще вынуждены были глядеть на землю через спины пилотов. И вообще,работали только с аппаратурой, как ночью или в облаках! Не позаботился о них авиаконструктор Ильюшин!
А дома была встреча - уж что и говорить!Решив сделать сюрприз домочадцам, я не стал предупреждать их о своём приезде. Открыл дверь своим ключом - бывшим ключом Леночки и тут на звук отпираемого замка из нашей комнаты показалась моя любовь. Увидев кто пришёл, она встала, как вкопанная, но тут же с криком: - «Вовка-а-а!!» кинулась ко мне и, подпрыгнув, повисла у меня на шее, обхватив меня сразу и руками, и ногами. Конечно же, губы её не замедлили взять в свой жаркий плен мои. Я выронил чемоданчик и тоже дал волю чувствам.«Лена! Лена! - послышался мамин голос. - Дай и мне поприветствовать Володю!» Но куда там! Ленка не обращала никакого внимания на какие бы то ни было внешние факторы. Мама терпеливо стояла и ждала, пока мы отпустим друг друга. Наконец мы обнялись и с нею. И только после этого я смог снять демисезонное, форменное пальто, а фуражку пришлось подбирать с полу. Мама тут же захлопотала у плиты, а мы с Ленкой уединились в своей комнате и она меня немедленно отправила под душ, естественно, в личном сопровождении.Мылись мы с ней, как говорится, не считаясь со временем и вышли распаренные, довольные, ощущая приятную лёгкость во всём теле и во всех отношениях. Уже пришёл отец. Мы обнялись. «А мать звонит мне на работу - стал рассказывать он. - Не задерживайся, сын прилетел!» Да-а!В семье родного отца, да и в своей бывшей разве могла быть такая встреча?! Что и говорить!А накрытый, праздничный стол уже давно ожидал нас. Конечно же, его украшала бутылка прекрасного, марочного вина! Сели. Выпили. И тут же Ленка опять крепко обняла меня и губы её долго не отпускали мои.Бедные родите- ли приступили к трапезе без нас и только улыбались. Наконец сели и мы с Леной. «Вот уж любовь у вас!» - только и сказала мама. Разумеется,сразу же начались рас- спросы.Я с радостью делился с дорогими людьми всем, что было там, до подробностей и курьёзов, привёз несколько новых, авиационных анекдотов (из тех, конечно, что можно рассказывать в женском обществе. Вообще же их было куда больше и их я пове- дал отцу наедине). Мои подарки, о которых я едва не забыл, понравились всем и это было приятно. Снова танцевали, пели под гитару. Спать все пошли около полуночи, при этом родители перед сном тоже пошли принимать душ.Моя Леночка,при этом,много- значительно глянула на меня и мы с ней, не мешкая, тоже уединились в своей комна- те.И снова пили,пили и пили друг друга полными,ненасытными глотками. Наскучались! Между прочим, Леночка мне поведала, что признаков прибавления нашей с нею семьи она не наблюдает: незадолго до моего возвращения они с мамой специально консуль- тировались у гинеколога.И,как поняла Лена, мама осталась довольна. Всё правильно: мама убедилась, что слова у меня не расходятся с делом и опыт былого супружества, в этом отношении, даёт надёжную гарантию.
После «учебки» нам дали неделю отпуска. В первый день этого «тайм-аута» все разошлись по работам и я остался наедине с нашей аудиотехникой. Конечно, хорошая музыка ласкает душу, но ... без Ленки ... я почувствовал, что это - совсем не то! И снова « обратная сторона любви». Без любимой - всё наполовину: любой деликатес, интересный фильм и вообще всё, что красиво - без неё всё наполовину! Да и жизнь сама: время без неё-жизнь наполовину! И это я сейчас ещё раз почувствовал, причём очень остро, оставшись наедине в тишине большой квартиры.
Первой пришла мама и нашла обед уже разогретым и ожидавшим её под махровыми полотенцами и прочей подобной теплоизоляцией. Она была приятно удивлена, даже растрогана. Решили Лену не ждать-она могла прийти даже позже отца. Сели обедать. «Вова, - заговорила мама. - Как ты считаешь, наша с тобой Лена полностью восста- новила силы?» - «По-моему, она в отличной форме». - Уверенно сказал я. - «Вот я и думаю, продолжала мама.-Мне кажется, что она стала даже крепче, чем была до того, как всё произошло».-«Так ведь это замечательно!»-порадовался я, не поняв, однако, к чему она клонит.«Но ты - просто молодец, Вова,- говорила между тем мама и, видя мою озадаченную мину, пояснила: - «Я о твоих гарантиях по поводу Леночки». Моя смущённая улыбка была ей ответом. «Но, ты знаешь, Вовочка, теперь я уже не прочь и стать бабушкой». - Улыбаясь подытожила мама.-«Мы постараемся,мамуля». - Ответил я, ещё более смутившись.В это время в дверях «нарисовалась» моя учёная половинка:
- «Что за «Совет в Филях»?» - весело осведомилась она, раздеваясь. Я всё-таки ус- пел принять у неё пальто. И это женой не было незамечено. «Садись обедать-поторо- пила её мама.-Вова вон всё подогрел и сохранил горячим». Скоро Леночка уже сидела с нами. Улучив момент, когда дочь на неё не смотрела, мама выразительно приложила палец к губам и я её понял: конечно не стоило выдавать маму, в своё время заботи- вшуюся о здоровьи дочери. Впрочем, Лена и сама видела, что я её оберегаю, только вряд ли думала, что и мама к этому причастна. И в тот же вечер, поговорив, мы с любимой решили больше не «тормозить» то,что должно было произойти по Закону При- роды. Да и я теперь, хоть какое-то время мог получать, не ущемляя себя, от неё - Природы всё, что она мне жаловала.
Глава 6.
И работа, и семья.
А на следующий день с утра, несмотря на недельный отпуск,я уже был в от- ряде. Что сидеть «сторожем» в квартире одному! Да и тянуло скорей к новой работе.
А в отряде уже формировали экипажи! Поставщики обещали пригнать все недостающие отряду самолёты Ан 10 со дня на день.Таких-же как я нетерпеливых собралось немало и скоро, в составе моего нового экипажа, теперь уже постоянного, пройдя все отря- дные проверки и, отлетав положенное количество часов с грузами, мы были допущены к перевозке пассажиров. И началась работа! Да ещё какая! Рей¬сы на Москву,Ленин- град, Полярникель, а так же на Краснодар, Симферополь, Мин. Воды, Ростов на Дону - днём и ночью. Настоящая работа! И полёты - красота: ни жары, ни тебе болтанки. Своя, отдельная кабина. Аппаратура самая совершенная, приятно работать! И три стюардессы на борту. Обязательно! При чём в их обязанности входило и обслуживание экипажа, так что чашечку кофе с пирожным в полёте принесут всегда, а захочешь - и стаканчик лимонада ещё доставят прямо в кабину! Безусловно, в сравнении с Ил-14 - небо и земля! Здесь сервис-высший класс! И работается легко и приятно. Но, правда и нагрузочка летняя - чуть не вся жизнь в воздухе! Иной раз в один день побываешь и в Заполярьи, и в Москве. Бывало, приходил домой и в два,и в четыре часа ночи. Но всегда находил на кухне добрую записку и горячую еду в термосе. И ни кто не выражал недовольства. Только жена сетовала, что стали мы так мало видеться. Но работа - есть работа, тем более, когда она радость, когда это - песня души!
Подошёл и новый год. К счастью,наш экипаж не стоял в плане ни в новогоднюю ночь, ни в первый день нового года. Зимой интенсивность пассажирских перевозок уменьшается - нет отпускников! Посреди зала у нас стояла красивая,пышная,букваль- но художественно украшенная, ель, а на ней, кроме всех замечательных украшений 114 разноцветных огней - аж две гирлянды! Это был мой первый новый год в новой семье. И моя Леночка преподнесла мне, да и всем нам, самый ценный, а точнее-прос- то бесценный подарок - теперь она ждала ребёнка и, было ему, по определению гине- колога, уже семь недель! Мама наша расцвела и выразительно поглядела на меня. Да, такой взгляд действительно надо было заслужить!
Стол,как всегда, был великолепный.Проводили,как полагается, благословенный старый,завершающийся год и по первому удару курантов сдвинули бокалы с шампанс- ким. А потом, по предложению моей любимой, все оделись и вышли на нашу любимую Советскую улицу. В этот час она, обычно всегда шумная, была пустынна. Стояла необычная тишина.Ярко горели фонари.С неба тихо падали редкие,но крупные снежин- ки. Они уже покрыли белой, праздничной скатертью всю улицу, сверкали в лучах фо- нарей разноцветными блёстками, ажурными, красивыми звёздочками оставались на пле- чах и воротнике шубки любимой и не таяли - было около 15 градусов мороза. Правда, по нашим, северным меркам это ещё забава - не мороз! «Посмотри, Вов, мама, какие красивые снежинки». - Обратила наше внимание Лена. - «И правда, Коля, погляди!» - согласилась и мама. Действительно, их причудливая конфигурация поражала красотой и затейливостью. На что только не сподобиться Природа в своих фантазиях красоты! А моя Леночка - не яркий - ли пример тому?! Вернувшись,мы продолжили застолье. По телевизору, как всегда в эти часы на новый год, шёл «Голубой огонёк», но мы его прикрутили, ибо тосты у нас были свои: за наших, дорогих женщин - всех вместе и по отдельности, так же и за мужчин, за нашу большую, дружную семью,за нас с Леной и за наших дорогих родителей, за счастье, за мир, за успехи в работе и, конечно же, за будущее прибавление нашего семейства. Безусловно, не обошлось без танцев и песен под гитару. Разбирать стол не стали, оставив быт на следующий день. Так встретили мы новый год.
Однако, Судьба распорядилась так, что ребёнок в нашей семье появился много раньше. Тогда мы рейсом улетели в Полярникель. Там сидели три дня из-за погоды. Когда я вернулся, а было это вечером, меня встретили мои домочадцы и ... Сашок - мой первенец от первой жены. И, когда я появился в дверях, он понёсся ко мне со всех ног и с криком: - «Папка!!» - припал ко мне. Я поднял его лицом к лицу и ручонки сына обвились вокруг моей шеи крепко-крепко! У меня невольно повлажнели глаза. Женщины мои тоже не могли сдержать слёз. А сынуля отстранился и стал мне вытирать глаза, приговаривая: - «Не плачь,папочка.Я от тебя не уйду.Я ведь теперь у вас буду жить. ... Не плачь ... Ты так соскучился, да? А я всегда скучал без тебя. Я теперь всегда буду с вами». Я крепко расцеловал моего дорогого сынишку и был несказанно рад, что он со мной, с нами! Всё это время,несмотря на все замеча- тельные,радостные события в моей жизни, всё же сердце моё было не на месте, когда я вспоминал о нём, оставшемся наедине с пьяницей-матерью. Наши суды безоглядно и традиционно оставляют, в любых случаях, ребёнка матерям, не утруждая себя озабо- титься её моральным обликом. Но с другой стороны, как они могли решить именно наш вопрос, если я постоянно в полётах? Нередко могу и задержаться из-за погоды. Да ещё жизнь на частной квартире, где первейшим условием хозяев является отсутствие маленьких детей. В нашем случаи у судьи просто не было выбора.
О том, что произошло, я узнал от моих близких. Мать три дня не приходила за Сашей в детский садик. Бедный мальчишка ночевал со сторожем. Добрая женщина вся- чески заботилась о нём, успокаивала, старалась подбодрить.Но бесконечно так про- должаться не могло. Поскольку детский садик принадлежал аэропорту, заведующая созвонилась с подразделением, где работала мать Саши и там ей сказали, что она уже три дня не выходит на работу. Тогда по её адресу была направлена заместитель заведующей детсада. Придя по адресу, та нашла дверь квартиры не запертой, а вну- три полный разгром: перевёрнутые стулья и стол, побитая посуда,разорванная одежда и подушки. Холод. И везде пустые бутылки из-под спиртного и пива. Соседи рас-сказали: получив алименты, эта «мамаша» устроила очередную попойку с подругами её круга и любовниками. А наутро, когда уже все разошлись, у неё случился приступ «белой горячки» и она стала всё бить и крушить. Чуть дом не подожгла! Соседи выз- вали милицию и скорую.Приехали все. Бригада спец, санитаров и врач-психиатр скру- тили лихую алкоголичку, сыпавшую на всю округу нецензурщиной, уняли уколом и от- везли в психушку. Там она теперь и пребывает. Естественно, из аэропорта её сразу же уволили.Там таких не держат! Между прочим,ещё живя с нею,я не раз предупреждал её о том, к чему может привести подобное пристрастие. Но...слова мои оставались, всякий раз, гласом вопиющего в пустыне.И вот теперь случилось то,что я предвидел. Доигралась!Между прочим,не без вдохновения на эти «подвиги» со стороны её матери. Привела родительница к «хорошему»!А ведь была она специалистом высокой квалифика- ции. Что ж! В жизни у каждого свой путь. Значит - Судьба! А заведующая, узнав, что произошло и, конечно же, зная наши отношения в семье ( уж женщины-то всегда знают такие вещи!), нашла мой новый адрес через штаб авиаотряда, позвонила нашим и обе женщины, конечно же пришли вечером за Сашей в садик. В прежней семье Сашок был моим единственным другом и всегда был на моей стороне. Несправедливость дети видят и хорошо понимают! По дороге домой Сашеньке объяснили всё: сказали,что папа сейчас в полёте, но прилетит обязательно. И сын терпеливо ждал. За это время он очень подружился с тётей Леной и бабушкой - тоже Леной. А дедушку Колю просто по- любил! Женщин-педагогов поразило насколько не по-детски серьёзен оказался Сашок, скромен, застенчив, немногословен.И совсем не умел улыбаться. Наши сразу же стали обустраивать нового члена семейства: отгородили ему в зале ширмой детский уголок, поставили там кроватку, тумбочку. И уже успели ему игрушек накупить. Их поразила неприхотливость и скромность трёхлетнего человечка.Они душой полюбили его и маль- чишка ответил им искренней взаимностью. Так мы и стали жить впятером. Скоро он уже сам спросил у тёти Лены разрешения называть её мамой,а новая мама, естествен-но, была от души рада этому. И стала на тему его случая,кстати, довольно типично- го для современности, писать кандидатскую диссертацию. Очень скоро у Сашеньки та- кие же отношения установились и с дедом Колей, и с бабушкой Леной. Они стали для него просто дедушкой и бабушкой, без добавления имён и нежданный внук перешёл со всеми на «ты». Все стали дружной, единой семьёй. И Сашок довольно скоро почувст- вовал себя свободно, да просто дома! На лице его стала появляться первая, робкая тень улыбки. Да и как же иначе, если в семье два опытных педагога?! А биологичес- кую мать - любительницу «змия» и разгульной жизни но факту происшедшего заочно лишили родительских прав за аморальное поведение и, как не дееспособную,а вместе с этим, разумеется и алиментов.Имущество,что уцелело после погрома,свезли на гру- зовой склад аэропорта, так сказать, «до востребования».А давно не топленную квар- тиру прибрали, вымыли, отремонтировали и отдали порядочной, молодой,семейной паре с ребёнком. Но, по выздоровлении моя бывшая супруга не осталась бы на улице:роди- тели её жили в далёком, таёжном селе. Дальнейшая судьба этой женщины не известна мне, да и просто не интересна. Однако те четыре года из пяти лет совместной жизни с нею, проведённые в моральном аду,научили меня ценить в три дорога настоящих,хо- роших, добрых людей, настоящую, истинную любовь.
А над северным краем нашим властвовала Царица-Зима, наша румяная,белосне- жная красавица. Любит народ её со всеми, присущими ей прелестями: с тихими снего- падами, с ясными, морозными днями, когда невысокое, негреющее солнце рассыпается яркими, разноцветными искрами на снежных равнинах, на мохнатых, снеговых шапках, укутывающих и украшающих ветви елей и сосен,когда оно делает ярко-белым берёзовый или сосновый, приятно пахнущий дымок, медленными, клубящимися столбами поднимаю- щийся из печных труб. Да и пурга-метелица по-своему хороша! Испытывает она нас на выносливость, на закалку и всегда мы приходим домой довольные своей, очередной победой, успешной сдачей нового экзамена на выносливость и, отряхнув снег с вале- нок или унтов, с одежды, веничком, всегда лежащим на крылечке, заходим в дом свой улыбаясь. И кто,как не пурга,заставляет нас ещё и ещё раз оценить домашнее тепло, тишину и уют?! И, сняв верхнюю,тёплую одежду, мы с каким-то особым чувством вслу- шиваемся в песню вьюги за окнами, в её постукивание снежными вихрями в оконные стёкла.Зимой для всех наступает весёлая,романтическая пора:лыжи,коньки,санки ...
В первый же «день счастливого совпадения», когда ни в субботу, ни в воск- ресенье нашего экипажа не было в плане на полёт, мы все сразу же, ещё наконуне, решили: идём кататься на лыжах! А на утро лёгкий, но калорийный завтрак: густое какао с маслом, бутерброд с копчёной колбасой. Все сходили впрок в «секретный отдел» и стали одеваться. А потом лыжи, палки с «колечками» на плечи и вперёд, на горку! Горка была хорошая, достаточно крутая и длинная, высотой около 25 метров. И почти рядом с институтом Леночки. Все мы шли в тёплых, специальных ботинках ме- хом внутрь, да ещё и в толстых, шерстяных носках. И Сашок гордо шагал за руку с дедушкой, неся на плече свои маленькие лыжи с креплениями на валенки-к сожалению, специальных креплений на его маленький размер обуви просто не было и, дедушка купил ему другие крепления - на валенки. Оно и надёжнее, и теплее ногам! На таких же креплениях до этого катался и я, т.к. иметь специальные, лыжные ботинки было не целесообразно, да и дорого. А валенки носишь всегда. Прицепил к ним лыжи, если надо и вперёд! Удобно, и возни меньше.Но сейчас...я ещё даже не знал, как пойдёт у меня с лыжными ботинками. Ведь к ним тоже надо привыкнуть! Однако, в детстве и юности я был лихим лыжником:носился с крутых гор,прыгал с самодельного трамплина, съезжал с довольно высокой насыпи,так и не построенной железной дороги уже здесь, рядом с больницей. Уж если кто жил с детства в Объезжево, тот-истинный лыжник! Да и вообще люди Севера,в большинстве своём-завзятые лыжники.Там, в Объезжево, горка была раза в три выше. Разгоняло так, что только ветер пел в ушах, а уж если на «гоне» не удержишься на ногах, то долго не остановишься! Для мальчишек - истинный соблазн! И не важно, мороз или метель - вся наша ребячья братия, едва успев пере- кусить после уроков, уже была на лыжах. И до темна! Девчонки не рисковали с той горы съезжать! Даже в школу большинство ребят ходило на лыжах и, конечно, я в их числе. И все мы тогда, в Объезжево, на лыжах ходили в валенках. С тех пор прошли годы и я только в армии и то один раз вставал на лыжи. Как-то теперь получится! А с Сашей я лыжами вообще не занимался.Что же будет? - Сомнениями своими я поделил- ся с Леной. «Ну-у ... встанем на лыжи - посмотрим» - отвечала она ,пряча улыбку. Это меня озадачило, заинтриговало. Сашок спросил: - «Папа, а ты умеешь кататься на лыжах?» - «Когда-то давно катался - ответил я. - А сейчас - не знаю. - А ты?» ... Видимо Ленка сделала ему какой-то знак и Сашок смолк, только как-то хитровато посмотрел на меня. На том всё и кончилось. Мы, однако, шли бодрым шагом. И даже было как-то странно и непривычно: зимой обычно,одеваешь тёплую и достаточно тяжё- тяжёлую одежду-пальто или шубу,а тут только тёплый свитер. И странно: не холодно!
Поднялись на гору,прямо к Пединституту и, чуть не дойдя до него, свернули по дороге налево. Проходя мимо Ленкиной работы, я выразительно глянул на жену. Та ответила улыбкой. И вот мы на горе. Людей тут было множество, всех возрастов ,тем более, что здесь находилась лыжно-прокатная станция. Стали становиться на лыжи. «Вов! Учти, лыжи обработаны мазью». - предупредила Лена. Это означало и, я знал по опыту, что они будут скользить почти, как по льду! А дедушка Коля уже «обул» внука. Тот, смело шагнул к лобовине. «Смотри-ка ты на него! - подумал я. - Ведёт себя как заправский лыжник. Интересно!» А Сашок сильно оттолкнулся палками и пое- хал. Да как! Я глядел во все глаза, забыв обо всём. Сашка, подогнув коленки и по-добрав палки до горизонтального положения, смело нёсся вниз, вперёд, ещё и лави- руя на скорости между поднимающимися в гору лыжниками. «??? ... » - Я и рот раск- рыл от изумления. А семья улыбаясь, взирала на меня. Уже под горой, на равнине, на пути сына стояли два пацана и о чём-то говорили. Сашок легко,я бы даже сказал лихо, обогнул их, пронёсся мимо и, повернув вправо на 90 градусов, остановился, не тормозя, уже почти у самого тротуара улицы, проходившей под склоном горы. По тротуару шли люди. Я в недоумении глянул на Лену. Та ответила мне улыбкой, в которой явно можно было прочесть: - «Ну как?» - «Ничего себе!» - только и мог вымолвить я. Да уж! Молодец, Сашок! А Ленка озорно крикнула мне: - «Догоняй!» и понеслась вниз, крутя на скорости развороты вправо и влево и скоро затормозила возле Сашки. Ну и ну! По всему видно было, что жена любит лыжи. И теперь стало ясно, кто натренировал Сашку, пока я летал! А родители всё стояли и ждали моего дебюта. Я - же не знал, как это у меня выйдет: разумеется, в детстве и юности я был завзятым лыжником, но ... катался только в валенках.И для них всегда покупал крепления. Теплее, и крепления дешевле, да и иметь специальные, лыжные ботинки тогда, в Объезжево, в послевоенных условиях небогатой жизни была непозволительная роскошь, а кроме того в те трудные времена, в далёком от городов таёжном селе, лыжных ботинок просто не было в продаже, да и на коньках все мы тогда катались в валенках. А тут ... ботинки. Я на них впервые в жизни стоял на лыжах. Кто его знает, не насмешу ли всех присутствующих? Ай! Была - не была!! Я сделал несколько осторожных шагов вперёд и вот...лыжи понесли меня,быстро набирая скорость. Собрал в кулак всю волю и умение с одной лишь мыслью: - только бы не шлёпнуться, иначе вселенский позор! Летел напрямик, опасаясь делать ещё что-то, лишь бы удержаться на ногах. Поднимающиеся в гору лыжники шарахались от меня в стороны, а я на таких креплениях просто не знал, что будет, если попробую развернуться. Всё же, уже на равнине попытался тормозить. Получилось! И скоро я стоял рядом с сыном и женой. Ленка, чувствовалось, с трудом сдерживала смех, но смолчала. Зато Сашок живо прокомментировал мой спуск: - «Папка! Ты чуть всех не задавил!»- и тоже едва не смеясь. Вот уж действительно, устами младенца глаголет истина! - «Да просто не привык кататься на ботинках - стал оправдываться я, видя их смеющиеся физиономии. - Честно! Первый раз ехал на лыжах в ботинках». Пока происходил этот наш « разбор полётов», подъехали и родители. Жаль, даже не видел,как они спускались! И они то- же улыбались. Ободряюще. «Ничего - сказал отец. - Освоишь и ботинки. Кто научился ездить на велосипеде - уже не разучиться никогда». Я глянул на Лену, ища у неё поддержки слов отца и...не смог оторвать взгляда: в белой, зимней шапочке и сви- тере, в спортивных шароварах, с лыжными палками в руках, розовощёкая, с озорными искорками в глазах, она была так отчаянно прекрасна, что аж захватило дух! И эта прелестная красавица, эта чудная снегурочка - моя дивчина!! - Просто не укладыва- лось в голове. А родители, видя, как я очарован женой, с улыбкой глядели на меня и что-то друг другу говорили. Ох уж эта любовь! Наконец мы все стали подниматься в гору. Теперь я имел возможность увидеть как спускаются родители. И ведь не хуже Ленки! А что? Они по возрасту были, как говорят, « в самой поре»! И стало ясно, откуда у жены такие лыжные навыки: вестимо, это наш батя постарался! А я решил штурмовать лыжи на ботинках! Второй спуск уже стал пробовать развороты и, о,удив- ление: лыжи сейчас слушались гораздо чётче и «внимательнее», чем на валенках! Да уж, ботинки к лыжам придуманы видно не зря! К концу дня я уже катался ничуть не хуже, чем Лена. Отец и тут оказался прав. То-то, голубчики! Знайте, Объезжевские лыжники - лыжники с большой буквы !
Усталые, но довольные, надышавшись бодрого, живительного, нашего, зимнего, северного воздуха, мы вернулись домой, когда уже начало смеркаться.И обеду,храни- вшемуся в термосах, оказали достойную честь. Сашок даже дважды попросил добавки
второго!
После этого мы с Ленкой и Сашком и в будние дни умудрялись встать на лыжи.
Не только катались с гор,но и просто ходили по равнине. Обычно шли по проложенной от Леночкиного института лыжне. А она шла сперва по большому полю, а затем захо- дила в лес и там мы любовались зимней, неповторимой красотой нашего, северного бора, его убором: пышными, снежными шапками, в которые были одеты сосны, и ели. Да и берёзы с осинками, они тоже кутали свои голые ветви в пушистые одеяния. В одном из наших лыжных походов я повёл и показал им ж.д. насыпь вблизи "Республи- канки», где лежала Лена. Ту - самую, с которой я катался ещё в седьмом классе и позже. Теперь мы уже втроём катались здесь с крутизны, при этом моя правоверная даже первая съехала с насыпи.И ей понравилось. И Саша быстро освоил крутой спуск. Даже не упал ни разу. Истинный лыжник!
Вскоре начались каникулы и наши женщины тоже получили кратковременный от-пуск. Так хотелось съездить в Объезжево! Я поговорил с командиром экипажа. Зимой пассажиропоток был небольшой и наш батя - Алексей Григорьевич, переговорив с ко- мандованием отряда, дал мне три дня. Отцу было легче всего решить такую проблему, как краткосрочный отпуск и вскоре мы - все пятеро уже были с лыжами в Объезжево. Что бы не терять драгоценного времени, снова прилетели на самолёте. И, едва обус- троившись в знакомой гостинице, сразу же вышли на гору. «Ну, Вова, давай, покажи нам класс!» - подзадорила мама. Я без слов, с силой оттолкнулся и...завыл,засвис- тел, запел ветер в ушах! Тут же вспомнилось, как у Н. В. Гоголя: - «И какой же русский не любит быстрой езды?!» Я остановился почти у овина, развернулся на 180 и помахал нашим рукой. И, что ты думаешь: они все поехали сразу! Спускались как заправские лыжники и скоро уже стояли рядом со мной.Ленка была в восторге, вместе с нею и Сашок.Только мама заметила:-«Уж очень несёт здесь».Папа - же, безусловно, разделял наши взгляды. На следующий день мы катались буквально с утра и до суме- рек, а назавтра автобусом вернулись домой. Особенно довольны были Лена и Сашка. Тот без конца делился со всеми своими впечатлениями и,безусловно, чувствовал себя лыжником с большой буквы! Наша, северная зима-чудесная пора романтики и закалки.
Но вот стал таять снег. Мы втроём,а то и впятером лепили во дворе снегови- ка.Да и не мы одни.В оттепель вся детвора нашего дома высыпала лепить снеговиков, строить крепости, играть в снежки. Вся ребятня, между прочим, хорошо знала и лю- била наших женщин - обоих тётей Лен. В играх они были с детьми на равных, что, в первую очередь, ценится детворой. Это были те же девчонки, только чуть постарше. А Сашку очень скоро признали своим и теперь частенько звонили в дверной звонок или кричали с улицы: - «Сашка! Выходи-и-иИ» И тот, конечно, одевался побыстрому и убегал к друзьям. Мы все были рады этому. Теперь Сашок жил полноценной жизнью. И сердце моё радовалось.
А зима приходила торжественно, а уходила весело. На смену ей пришла звон- коголосая и яркая красавица - весна, заблестела весёлыми ручейками, отразила лас- ковое, голубое небо со светлыми облаками в зеркале луж на асфальте. Веселее зачи- рикали воробьи, а со скворечников, развешенных мальчишками на деревьях, полились от рассвета до заката трели прилетевших на родину скворцов. И, только сошёл лёд на реке, как она огласилась гудками пароходов и буксиров. Флот, отремонтированный на верфях отца, вышел на очередную навигацию. Солнышко стало осязаемо пригревать. На деревьях начали появляться первые, нежно-зелёные, клейкие листочки, а из земли показалась на свет первая, робкая, молодая травка. И чувства людей ожили с новой силой. Моя Лена была просто-таки олицетворением наступившего времени - настоящая девушка-весна! Правда, моей Весне уже надо было покупать одежду посвободнее, что бы скрыть свою неизбежную полноту. В комнате нашей, перед сном, я любил осторожно прикладывать ухо к её всё более округляющемуся животику,а там слышалось быстрень- кое-быстренькое: - «туки-туки-туки ...».Это уже билось сердечко нашего с Леночкой первенца. Кого- то пошлёт нам Судьба! Конечно, я хотел, разумеется, мальчика, а Лена, естественно-девочку. «Мальчик у нас с тобой и так есть - говорила мне жена. - Теперь нам обязательно надо девочку». Как ни странно, Сашок тоже хотел сестрён- ку. Он, как и я, с разрешения мамы, слушал, как часто-часто бьётся там у неё сер- дечко. «Это у сестрёнки так сердце стучит!» - говорил он, всякий раз улыбаясь. И когда мы всей семьёй стали подбирать ей имя, то Саше из всех имён больше всего понравилась Настенька. А если братик, то Аркадий. Так звали папу нашего отца. Но о нём, вообще о родственниках нашего папы я ничего не знал, а заговаривать об этом с ним не решался, раз он сам никогда не упоминал о них. Нашему же будущему пополнению имя было определено. А четвёртого сентября, около пяти часов утра родилась Настенька.Видно и впрямь, устами младенца глаголет истина! Угадал Сашок! Я был в рейсе и телеграмма «молния», посланная отцом, застала меня в гостинице аэропорта Полярникеля. Я тут же позвонил домой с почты аэропорта. Трубку взяла мама. Она рассказала, что роды у Леночки прошли, как говорят медики,"без особен-
ностей» ( в отличие, слава Богу, от нашей мамы!). Лена чувствует себя нормально и передавала мне большой привет от себя и от Настеньки. Конечно, все стали меня по- здравлять: и связистка того почтового отделения, и ребята нашего и других экипа- жей, находящихся в гостинице, даже красноярцы! Правда,с улыбочкой. Говорили: - «Бракодел!» - «Ничего подобного! - возражал я. - У меня первый - пацан. Так - что всё сделано как полагается. Просто вторая работа - более тонкая!» Уже на следую- щий день мы прилетели, правда, вечером. Первой меня успела обнять и расцеловать мама, за ней отец. Он крепко пожал мне руку, обнял и мы расцеловались. И, конечно же, радостный Сашок так и повис у меня на шее: -«Я же говорил, что будет Настень- ка! Я знал, па!» С утра мы с ним, вооружившись биноклем, сразу пошли в роддом. Он был совсем недалеко.Конечно же, принесли передачу: я - деликатесы, что можно было есть Леночке, а Сашок - свой рису¬нок, где постарался изобразить нас пятерых и Настеньку в коляске. Мы оповестили дежурную и, через небольшое время наша новоис- печённая мама появилась в окне. Увидя нас, замахала руками. Мы - ей в ответ. Я изобразил руками, что качаю младенца и показал на свои глаза. Леночка, конечно, поняла, но отрицательно помотала головой, показав куда-то, в сторону. Я понял: Настенька не с ней и продублировал это сыну. Но наша новая мама показала мне де- сять пальцев и ещё два. Это означало, что Настеньку принесут на кормление в 12 часов дня. Мы с Сашей помахали маме и ушли. А без 15 минут 12 мы с сыном были уже на нашем «НП» (наблюдательном пункте), где стояли утром. В окно глядела одна из рожениц, разговаривая, тоже знаками, с мужем, стоявшим неподалёку от меня. Она и позвала Лену. Та появилась в окне, помахала нам и тут обе исчезли. Мы все поняли: привезли детей! И, через несколько секунд, обе, почти одновременно, появились в окнах со свёртками. Я взял бинокль и увидел в аккуратном свёрточке пелёнок смор- щенное, красноватое личико с закрытыми глазами. Дочь мирно спала. Я показал её милой мамочке большой палец и дал бинокль братику. Тот ни как не мог «поймать» окно, где стояла мама. Вместе мы навели инструмент на цель. Сашок поглядел и улы- бнулся. Я попросил у него бинокль для соседа. Мужская солидарность! Сын отдал бинокль, но со скрытой неохотой. А наш сосед по «НП» сразу же нашёл окно и жену с потомством и, как я, тоже сразу же показал большой палец жене. Ещё бы! Ведь у него родился сын - первенец! Когда счастливый папаша вернул бинокль, горячо поб- лагодарив нас обоих с сыном рукопожатием, я его сразу же вернул Саше. Ему удалось смотреть ещё около минуты, при чём он сам сумел достаточно быстро навести инстру- мент на маму с долгожданной сестрёнкой. И тут наши мамы исчезли из окон - пошли кормить наших чад. Наверное, их поторопили. А мы с сыном пошли домой. Когда вече- ром пришли родители, я им подробно всё описал. Сашок был рядом и то и дело встаа- влял в мою речь своё словечко. И, безусловно, родителями это было понято. А в нашей с Леной комнатке уже стояла детская кроватка-качалка с полозьями, оббитыми мягкой резиной, а кроме того ещё и специальный, небольшой, детский шкафчик. Это наш папа расстарался! В шкафчике Настеньки было всё, необходимое для младенца, притом - девочки (розовенькое). Это уже мама проявила заботу о внучке, сделавшей её бабушкой. Впрочем и Лена принимала в этом участие. Так - что наша Настенька, ещё не родившись, уже имела богатое приданое.
Вся неделя прошла в радостном ожидании.За это время я успел дважды слетать в Москву и раз - в Свердловск. За нашими дорогими женщинами мы пришли к роддому всей семьёй. Сергей с машиной уже был там. Ждали чуть меньше получаса. И вот,на- конец, в дверях, в сопровождении санитарки, показалась моя Леночка. Со свёртком в руках. Улыбалась.Мы поцеловались.Лена приоткрыла уголочек одеяла и я увидел дочь! Маленькое, красноватое личико. Все наши подошли посмотреть. И Сергей. Родители конечно были в восторге, особенно бабушка. Хоть и крошечная, но женщина! А Лена улыбаясь, протянула мне нашу драгоценность. Мы все встали рядом на крыльце роддо- ма, откуда начинала свой жизненный путь наша Анастасия Владимировна и Серёжа сфо- тографировал нас всех,потом Лену и меня с Настенькой на руках, а ещё маму, теперь уже дважды бабушку с дорогим свёртком,затем внучку, конечно же, передали дедушке, что так же было увековечено на плёнке. А Сашок просто сгорал от нетерпения уви- деть сестрёнку. Ну как было отказать?! «Только не буди», - предупредил я. Сын поглядел на долгожданную кроху и заулыбался.Он попросил тоже подержать сестричку.
Со всеми предосторожностями и гарантированной подстраховкой, но я всё-таки разре- шил. Надо было видеть, с каким благоговением Саша принимал и держал Настеньку!
И этот эпизод заснял расторопный Серёжа. Оказывается и жена его с сыном тоже были здесь и родители знали их. А дочку теперь безоговорочно взял я.Та безмятежно спа- ла. На свежем воздухе сладко спится. Мы осторожно сели в машину и поехали домой. Я сидел рядом с Сергеем. А Настенька вдруг открыла свои, ещё раскосые, глазёнки, уставилась ими на меня, поглядела, поглядела и, неожиданно маленькие губки её тронула улыбка. (!). Я был сражён наповал этой микро-женщиной и счастливо заулы- бался ей в ответ. А дочурка снова мирно прикрыла свои глазки-васильки (ну точно, как у мамы!) и опять заснула. Через пять минут мы уже поднимались по лестнице в свои апартаменты. Настенька только что вышла в широкий мир из дверей роддома, а сейчас впервые входила «под крышу дома своего». И вот все, в том числе и Сергей с семейством, в нашей комнате. Я, естественно, положил Настеньку сперва на нашу, широкую кровать. Распеленали. Дочурка почти тут же пробудилась и, глядя на незна- комый мир, как бы удивлёнными глазками, замельтешила, на радостях, ручонками и ножонками, которые были постоянно стеснены пелёнками...и, подпустила «фонтанчик». Ай-яй-яй! Описяла кровать родителей! Отметилась! Словно львица в джунглях - поме- тила свою территорию, как говорят зоологи.
В тот вечер, естественно, мы отпраздновали прибавление нашей семьи. Двери нашей спальни были постоянно открыты, что бы услышать, если Настенька «позовёт». Да и Сашок всё бегал посмотреть, как спит сестрёнка.Она же мирно спала,не обращая внимания на некоторый шум в зале и за весь вечер так и не проснулась. А на следу- ющий день мы все буквально записывались в очередь, да не раз, что бы подержать Настеньку, не исключая и Сашу, как равноправного члена семьи. Но мама Лена была непреклонна:- «Только по одной минуте! Нельзя ребёнка к рукам приучать». Что поделаешь, она была права. Педагог. Ничего не скажешь!
И пошла новая жизнь. Настенька оказалась очень спокойным ребёнком. Если что-то было не по ней, обычно кряхтела и только если на это не обращали внимания, начинала плакать. Впрочем,такое случалось редко. А когда это и случалось при мне, я брал мою девочку на руки, подносил к окну и начинал с нею тихо разговаривать. И дочь затихала. Она начинала так внимательно слушать, глядя то в окно, то на меня, что можно было подумать, будто малышка и вправду папу понимает. Скоро стала дер- жать головку, лепетала что-то на своём, только ей понятном, языке. А когда я при- прилетал, дома меня неизменно встречала её улыбка и протянутые ко мне ручонки.По- том первое слово. И, конечно же, словом этим было слово: «мама». Впрочем и «папа» Настенька стала говорить довольно скоро. В 11 с небольшим месяцев наша звёздочка пошла. Прошло не так много времени и Настенька залепетала, уже на всем, почти по- нятном,языке. Мы радовались - теперь был установлен контакт общения. И в этом не- малая заслуга принадлежала Саше. Он, как только приходил вечером из садика, сразу искал сестрёнку и та неизменно встречала его улыбкой, спеша, семенила ему навст- речу. Сразу же начинали играть и усадить обоих чад за стол ужинать, всякий раз, было проблемой. Но мама-Лена была строгим педагогом и скоро эта проблема отпала. Болезни, к счастью, обошли обоих наших чад. Зимой, Настенька, тепло укутанная, ехала на саночках, на наших прогулках и вёз её, преимущественно, любящий братик. Даже с горки катал. Вот было восторга! И, естественно, её просьбы покатать ещё и ещё. А подошло лето, доча пересела в коляску. Но, почему-то,она её не очень люби- ла. Постоянное требование дочи: - «Нозками!» - мы старались, по возможности,удов- летворять. И, как обычно, с братиком за ручку. А когда «нозки» уставали, могучий дедушка водружал любимую внучку к себе на широкие плечи и та, сияя от счастья, ехала верхом на дедушке, гордо поглядывая на всех с такой высоты. Бывало и засы- пала, положив головку щёчкой прямо дедушке на фуражку. И, что интересно, даже ни разу его не описяла!
Так по-новому зажили мы всей семьёй. И уже другой жизни себе не представля- ли.Лена долго сидеть без любимого дела не захотела. Отец нашёл в посёлке за рекой для Настеньки няню - хорошую, добрую старушку - мать одного из своих рабочих и теперь стало гораздо легче всем, особенно Лене, которая так рвалась на работу. Призвание! Что и говорить. Мы с нею оба, в этом отношении - два сапога - пара!
Как-то, в свободный вечер мы с Леной решили пройтись по нашей, вечерней Со ветской - подышать свежим воздухом. Недалеко. Шли не спеша, беседовали. Миновали «пожарку» с высокой каланчёй и уже повернули обратно, к дому. Навстречу шли трое. Чувствовалось - подвыпившая компания. Обычно, к парам такие на пристают и мы по- сторонились, уступая им дорогу. Но те, неожиданно, преградили нам путь. Кто-то из них даже злорадно хихикнул. Я понял: будет бой! Тут же прижал Ленку к стене дома, и прижался к стене сам, предотвращая окружение и обеспечив себе тыл. Здоровенный амбал*, видимо главарь компании, буквально «дядя шкаф», без разговоров схватил меня «за грудки», а правой рукой замахнулся, как - говорится, «от всей души». В таких ситуациях, как нас учили ещё в армии, на вес золота каждый миг. Громадный кулак его уже летел мне прямо в лицо, но я резко отклонился вправо и его "громя- щий кулак»( как о таких писал В. Маяковский ) со всей силы врезался в кирпичную стену дома. От такого удара мой череп мог просто разлететься на куски! Но теперь, от удара такой силы о каменную стену, он получил почти невыносимую боль. Я же, в то мгновение, когда он схватил меня левой рукой за рубашку, почти у горла, крепко наложил на его руку свою левую и, как только раздался хруст пальцев его правой руки, вдолбившейся в кирпичную стену, оттолкнул «шкафа», распрямив тем самым его левую руку и с силой и, не стану скрывать, злостью, резко ударил основанием ладо- ни правой, сильной руки в локтевой сустав левой руки «амбала», вложив в этот удар всю возможную силу и резкость. Характерный хруст его локтевого сустава раздался сразу же за ударом его кулака о стену. «Амбал» взревел от двойной, адской боли, схватился за руку, которая теперь у него неестественно болталась, как плётка,сог- нулся от боли, а я ещё так же сильно добавил ему сверху по шее ребром ладони. «Шкаф» рухнул. В это время я услышал вскрик Ленки и звонкую пощёчину. И она обо- ронялась! Отбивалась, как могла. Надо было срочно идти на помощь. Но без паники и излишней спешки. Второй,увидев лежащего на панели и корчившегося от боли главаря, пришёл в замешательство,явно не ожидая такой развязки.Пользуясь этим,я повернулся к третьему. Тот, увидев, что я подхожу, оставил свои «развлечения» с Ленкой и, широко размахнувшись, без сомнения решил сбить меня с ног боковым ударом в лицо справа налево. И снова мгновения! У меня даже появился какой-то азарт - ни йоты страха! Я резко выбросил левую руку вперёд и его кулак скользнул мне в подмышку. Тут же я, мгновенно согнув левую руку в локте, резко крутнулся вправо, ударив с его и своей силой в локтевой сустав противника. Снова послышался характерный хруст и нападавший заорал на всю улицу от боли, схватясь за руку, которая теперь тоже бессильно болталась.Я «проводил» его на панель тем-же приёмом и тут услышал: - «Вовка! Нож!!» Обернувшись, увидел, что второй уже отвёл руку с ножом для удара снизу мне в живот. Мгновенно среагировав, я развернулся в его сторону и успел принять нужную позу. И его рука пошла! Пошла, как молния! Но и мои ладони молние- носно скрестились и приняли на себя всю силу удара. Ленка вскрикнула в испуге. А нож был остановлен всего в нескольких сантиметрах от своей цели. Но остановлен!! Как-никак,а тренировки в армии не прошли даром! И тут же захват, резкое,короткое, но сильное и злое движение и третий хруст, сопровождаемый рёвом и матом, разнёсся по притихшей улице. Он схватился за руку и согнулся. Я тут же сильно ударил его ногой в «солнечное сплетение», проще говоря, в «поддых» и ото всей души врезал «по шеям» сверху. Третий компаньон полетел на асфальт.За компанию! Нож его валял- ся у меня под ногами. Опасность пока миновала. Эти были уже годны, разве-что в травмопункт и далее - в больницу. Я огляделся. Сообщников не было видно. В это время попытался встать «амбал»*. Пришлось уложить его снова ударом ноги в скулу. Нокаут! «Ну, как ты?» - с беспокойством спросил я любимую. - «Да у меня всё в порядке - отвечала она. - Ты-то как?» - «Пока тоже в порядке». - Ответил я. Лена нагнулась и, подняв с панели мою форменную фуражку, стала её старательно отряхи- вать В это время показалась «синеглазка» - патрульная машина милиции. Они кругло- суточно патрулировали город и, конечно, Советскую улицу, а ночью-особенно внима- тельно. Я выбежал на дорогу и поднял руку. «Синеглазка» остановилась. В окошко выглянул водитель в форме. «Добрый вечер, товарищ сержант! - приветствовал я его. - На нас с женой напали трое. Один с ножом - я указал на лежащих на панели. - Мы с женой шли - продолжал я. - Они напали. Пришлось защищаться!» - Милиционеры вышли из машины и быстро направились к лежавшим. Между тем, «амбал» снова очнулся и, увидев милицию, попытался бежать, но ... после такой «спортивной» подготовки, бегун из него был просто никакой. Его тут же догнали и неосторожно схватили за болтавшуюся руку. Тот снова взвыл и рухнул на асфальт без памяти.Видя это,осталь- ные попыток к бегству не предпринимали, за очевидной бесполезностью. По рации вызвали «воронок». Дядя «шкаф» пришёл в себя и милиционеры подняли его на ноги, теперь за шиворот, опасаясь ещё раз прикасаться к его рукам. «Крепко Вы их "отде- лали!» - прокомментировал с улыбкой сержант, обращаясь ко мне. - «Не было выхода. Превосходящие силы противника!» - отвечал я ему. Тот понимающе кивнул. «Ничего! Ещё встретимся на узкой дорожке». - Зло сверкая глазами прохрипел один из собуты- льников. Я сразу подошёл к нему - тот попятился. «Слушай, ты! В этот раз я вас просто пожалел - ответил я ему.-Но учтите вы, все трое: память у меня хорошая. И в следующий раз вы все будете трупы. Это вам ясно?» - «Ты что, из КГБ ?» - спро- сил другой. - «Из !» - ответил я. - «Ну так бы и говорил! - забасил «амбал». - A-то дорвался руки ломать. Костолом!» - «Не мы на вас напали!». - Ответил я ему. Но «видок» у него был весьма плачевный: из разбитых пальцев правой руки до сих пор сочилась кровь,лицо грязно-землистого цвета...кажется, хмель-то весь выветрился! А у другого всё лицо было расцарапано и тоже кровило. «Это ты его так отделала?» - спросил я Лену. - «Пусть не лезет!» - отвечала она.В это время показался "воро- нок». «Весёлую» компанию «погрузили» и увезли. Жена подала мне мою форменную фуражку. Вид у неё был «аховский»: безусловно, валялась на панели, да ещё, видно было, что по ней и ногами топтались. Драка - есть драка! Да уж ладно! Это потери минимальные. Пока похожу в парадной, а там выпишу новую, за плату, в бухгалтерии. Нас с Леной милиционеры тоже пригласили в свою машину. Пришлось с ними ехать в отделение и обоим писать заявления о случившемся, после чего нас поблагодарили и, перед тем, как распрощаться, спросили, как удалось справиться с троими, особенно с тем детиной. - «Как-никак, а в армии три года служил! - ответил я. - А ещё про- сто повезло». Мы распрощались с нашими хранителями спокойствия, вышли и, несмотря на мой повреждённый головной убор, продолжили вечерний маршрут. «Да, Вовка!-Нако-
нец заговорила любимая. - С тобой мне ничего не страшно». - И посмотрела на меня с гордостью и любовью. Я поцеловал дорогую: - «Да, вижу и ты умеешь защищаться!» - «Ладно уж тебе! - отвечала Лена. - Я от того,одного и то не знаю, смогла ли бы отбиться ... вот что скажем нашим!?» Над этим и вправду стоило подумать. Но то, что в армии дал нам лётчик одного из наших Ил-28 - фронтовых, реактивных бомбар- дировщиков, кандидат в мастера спорта по САМБО и его боевому применению, было заучено и оттренировано тогда всерьёз.Это сейчас и спасло жизнь и честь нам обо- им. А те трое, как мы потом узнали, оказались только что освободившимися из мест «не столь отдалённых». «Поддали» в парке и, развеселившись, решили погулять, так сказать, с шиком. Вот и «погуляли» ... ещё лет на пять. Подонкам туда и дорога!
А Ленка (чертяка!) всё-таки рассказала маме о нашем вечернем ЧП, чем сильно её взволновала. Да и мою затоптанную фуражку наши всё равно бы увидели. Мама, в свою очередь, сразу же этим «жаренным» фактом" поделилась с отцом. Тот не стал тянуть и сразу нас обоих позвал «на доклад». Пришлось выложить ему всё, как было. Отец посмотрел мою фуражку и покачал головой. Он ничего не сказал мне, только подошёл и крепко, по-мужски, пожал руку, а мама обняла и поцеловала в лоб. Разумеется, всем было не до сна и мама скоро позвала всех на кухню пить чай. А Настенька - умница, давно уже крепко спала и видела сны. «Ладно, мать, всё хорошо, что хорошо кончается! - промолвил, наконец, папа прервав общее молчание. - Перемелется, мука будет! Было и прошло.Забудется!»-«Может вам, ребята, не стоит так поздно гулять?» - озабоченно спросила мама. - «Не беспокойся, ма, - ответил я ей. - В одну ворон- ку два снаряда не попадают! Вот возьмём и будем гулять по ночам. Им назло!» - «Правда, ребята, пожалейте мать, - сказал отец. - Ведь теперь её сердце будет не на месте, если вы так поздно пойдёте на прогулку. Так что ... подумайте». Мы с Леной переглянулись и оба кивнули в знак согласия. С тех пор я не раз возвращался из рейса пешком, глубокой ночью, но подобных встреч больше в моей жизни не было. А с Леной мы, щадя мамины нервы, позже восьми вечера, с тех пор, с прогулки не возвращались. Если же есть настроение погулять попозже, отправлялись всей семьёй, включая, разумеется и нашу ребятню. А такую «ораву» уже не тронет ни кто!
Глава 7.
Долг платежом красен.
Шло время. Жили дружно и весело. Сашок вошёл в семью просто и органично.Ма- льчишка очень любил свою новую, весёлую и светлую мамочку, которая вместе с люби- мой бабушкой уже готовила его к школе. А с Настенькой это были «не разлей вода»! Теперь они вместе убегали на улицу играть, когда их окликала ребячья братия. В семье царили и взаимная любовь, и юмор. Ещё один новогодний праздник встретила наша крепкая, как говорили про нас соседи, семья. Шёл февраль и близился профеес- сиональный праздник Аэрофлота - День Гражданской авиации.Из Москвы прилетела спе- цииальная комиссия, что бы принять у нас зачёты на земле и в воздухе, для повыше- ния в классе. А это и престиж, и неплохая прибавка к зарплате! На земле зачёты мы все сдали успешно. Осталось теперь подтвердить новый, повышенный класс в воздухе. Решили воздушный экзамен провести именно в праздничный день, что бы вечером, на торжественном заседании объявить о повышении в классе многих экипажей, назвав по- фамильно всех, повысивших свою классность. Я готовился загодя и на совесть. И по- тому сдал теорию на «хорошо» и «отлично». Теперь предстояло подтвердить это в по- лёте. Ясный с утра день, к вечеру потускнел. Натянуло облачность средних высот. Пошёл мелкий снег. Видимость упала до четырёх километров, но это вполне позволяло летать.Даже интереснее было сдавать на классность именно в естественных условиях, а не «под «шторками», которыми при проверках в полёте, в хороших метеоусловиях, закрывают лобовые стёкла пилотам, а открывают лишь на определённой, малоё высоте, иммитируя, таким образом, низкую кромку облаков над аэродромом.Но сейчас "шторки" были не нужны! Да и проверка в естественных условиях ценилась проверяющими куда больше.
К полёту готовился скрупулёзно, по данным фактической погоды и краткосроч- ного прогноза метеостанции. Просчитал загодя все варианты полёта «по кругу» и за- ходов на посадку. В наш Ан-ю с пятизначным номером, оканчивающимся цифрой "13", сели сразу шесть экипажей экзаменуемых. Конечно, надо было всего три, первых по списку,но и тем ребятам было интересно посмотреть действо и тут же узнать резуль- таты экзаменовки товарищей. Они полетели с нами. Проверяющие не возражали - более реальной будет загрузка самолёта. Наш экипаж сдавал испытания вторым. Первые сме- нились со своих мест довольные - всё у них было, как говорится, в лучшем виде. Пробежав по полосе, самолёт развернулся обратно, дорулил до исполнительного стар- та и остановился. Мы заняли свои места. На месте проверяющего в моей кабине сидел незнакомый инструктор. Поздоровались. С его разрешения я занял своё место и,пока самолёт разворачивался на взлётный курс, разложил на столике документацию и неме- дленно включился в работу. Проверяющий в мою работу не вмешивался, но очень вни- мательно следил за всем, что я делал и прослушивал переговорное устройство СПУ, пребывая в наушниках,которые в авиации называются «телефонами».А меня взял азарт. Я даже как-то забыл о существовании проверяющего,забыл, что это экзамен в полёте. И вот три наших захода на посадку мы «вложили один в другой, как в копеечку»! Ка- ждый раз выходили точно в створ посадочной полосы по курсу, так же точно выдержи- вали и высоту-режим снижения. Когда после посадки мы стали меняться местами с третьим экипажем, я обратился к моему экзаменатору:-«Товарищ инструктор,разрешите получить замечания»,вместо ответа, он поднял вверх большой палец. Это было крас- норечивее всяких слов!
Третий экипаж так же отработал успешно и самолёт зарулил на дозаправку. Мы все вышли на перрон «покурить» с намерением посмотреть, как будет сдавать на класс вторая «тройка», а потом всем вместе, победителями идти в ДК, праздновать наш авиапраздник и повышение в классе. И тут вдруг я, как бы, увидел лицо Лены. Увидел очень явственно! Оно было полно тревоги и мольбы не лететь. И я не стал подниматься по трапу в самолёт. «Эй, Володя! Ты чего компанию ломаешь!? - уже из двери лайнера крикнул мне наш бортмеханик Коля Карасёв. - Ребята с нами летали, а мы бросим их без моральной поддержки?!» - Нет, Коля, я остаюсь». -Ответил я ему. Тут в дверях показался командир нашего экипажа : - «Эй, Владимир Владимирович! Что стоишь? Ну ка давай, залезай! Экипаж здесь,а он, видите ли, особая личность!» -«Нет, не могу, командир - твёрдо ответил я. - Можно Вас на два слова?» - Тот спустился по бортовому трапу и подошёл. Я поведал ему то, что заставило меня воз- держаться от этого полёта. Лицо командира стало серьёзным. Лётчики - суеверный народ. И это не раз спасало многих в разное время. «Так. Экипаж, все сюда!» - скомандовал он. Удивлённые ребята стали спускаться и, услышав в кратком пересказе командира то, что я, только что рассказал ему, тут же посерьёзнели. «Стойте,брат- цы! - воскликнул наш второй пилот Генка Ветров. - Я сейчас и Женьку оттуда выта- щу!» Мы знали, что Женька, тоже второй пилот, был другом и однокашником нашего Геннадия по лётному Училищу. Гена скрылся в дверях самолёта, а через минуту уже спускался с ним по трапу, а за ним ещё пять человек. Бортмеханик очередного эки- пажа убрал стремянку и, с многозначительной улыбочкой помахал нам рукой. Наверное подумал, что мы решили «подогреться» в ресторане аэровокзала перед празднованием. Лайнер порулил, а мы все, проводив его, небольшой группой направились в ДК. Скоро увидели, как взлетел наш Ан-10 Взлетел и растворился в тёмной, снежной мгле.Ко- мандир глянул на меня и ... промолчал. Все мы шли молча и до ДК ни кто не проро- нил ни слова.
В двухэтажном, добротном, деревянном здании нашего заведения культуры шли танцы. Ожидали прибытия экзаменуемых, что бы открыть торжество. Все, не летающие сегодня ребята, а так же авиадиспетчеры и авиатехники, свободные от смен, другие специалисты, работавшие в аэропорту - все были с жёнами, с невестами, с подружка- ми. «Не занятые» девушки,в основном из метео и отдела перевозок стояли группками. группками. Многие танцевали подружка с подружкой. Все были празднично одеты. При- сутствовало и наше руководство. Настроение соответствовало моменту. Мы все разде- лись и ребята направились к группе женщин, стоявших обособленно. Это были жёны тех, кто летал. И каждый из пришедших нашёл среди них свою. Моей не было. Но мы и не договаривались праздновать здесь вместе. Даже не знаю, почему. Закрутился что-ли?! А ребята, чуть поговорив со своими половинками, пошли танцевать. Внезапно в дверях я увидел Ленку. Она была бледна и, отыскав меня глазами, бросилась ко мне через весь зал напрямую, лавируя между танцующими, кое-кого и толкнув. «Вот это да! - мелькнула мысль. - Значит не зря она привиделась мне!» Такое было явно не к добру! Что и с кем случилось?!! Тут же у входа я увидел и остальных моих домочад- цев. Кажется, все они были в порядке. Уж не в Визиге ли чего?! Ленка подбежала ко мне и крепко обняла. Многие обратили на нас внимание. Некоторые пары даже перес- тали танцевать и заинтересованно глядели. А жена полными тревоги глазами, но в которых теперь светилось и счастье, и начавшееся успокоение, смотрела на меня. «Ленуля, что случилось? - с беспокойством спросил я её. - Что с тобой?»-"Знаешь - - отвечала она. - Вдруг сердце так заболело, заныло, словно перед огромной,непо- правимой бедой, непоправимым горем. Я поняла - ты в смертельной опасности. Отец нашёл по телефону командира отряда-он оказался здесь, в ДК и спросил его о тебе. Тот позвонил диспетчеру, а он связался с самолётом. Там проверили и сказали, что твоего экипажа на борту нет - сошли «обмывать классность». Сразу вызвали такси и вот мы здесь. ... Ну, слава Богу, ты жив!» - закончила она, глядя дорогим сердцу взглядом родных глаз - васильков. Мы подошли к домочадцам.Настенька, увидев папу, сразу же потянулась ко мне и я взял её из рук бабушки Лены. И Сашок, обняв меня, сообразно своему росту, буквально прилип и не отпускал. Ребята нашего экипажа,на- блюдая за нами, сперва заулыбались. К ним стали подходить жёны тех, кто ушёл в полёт, что-то им говорили, глядя в нашу сторону. Было заметно, что танцевать,ве- селиться им что-то не хочется. Ведь и они, в большинстве своём, любили своих му- жей, да и не иначе, гордились ими, а женское сердце,зачастую, предчувствует беду. И чем больше и глубже любовь - тем сильнее. Моя Ленка-яркий тому пример! Неужели и вправду случится беда?! Как хочется, что бы этого не было! И ребята из нашего экипажа больше не танцевали со своими «половинками», да и те, что пришли с нами - ребята из других экипажей. Что-то не танцевалось.... Видимо, когда Лена объясня- лась со мной, то вынуждена была говорить достаточно громко из-за музыки в зале. Стоявшие рядом, очевидно, тоже слышали наш разговор и стали тревожно переговари- ваться. А жёны тех, кто сейчас летал, что-то говорили друг другу, глядя в нашу сторону. Они тоже не могли не быть суеверными, пожалуй, даже больше своих мужей. «Ты знаешь, Лен, - поведал ей я. - Когда хотел лететь со второй тройкой, вдруг так ясно увидел твоё лицо! Ты, как бы, молила меня не лететь. Я понял: ты чувст- вуешь, что мне грозит очень серьёзная опасность. И остался. Рассказал командиру и он весь наш экипаж высадил из самолёта! Да и ещё люди сошли - шесть человек». - «Это, ребята, не к добру - серьёзно сказал подошедший к нам отец. - Ну, что будем делать?» -«Наверное, подождём тех, что летают?» - высказал я предложение. «Как ты, мать?» - спросил отец у мамы. Та пожала плечами: - «Ну, если недолго, а то ведь детям скоро спать. Вон, посмотри - Настя уже спит у папы на голове». Глянув в зеркало, я действительно увидел, что та, положив щёчку мне на голову, уже вовсю видела сны! Не помешала ей и громкая музыка, да мы и вообще не приучали её спать в абсолютной тишине. А танцующих заметно поубавилось. Видимо это моя Леночка подпортила им праздничную атмосферу. Тем не менее, многие из присутствующих, в основном «наземники», во¬всю продолжали танцевать, как ни в чём не бывало.Празд- ник-есть праздник! Мало-ли кто и что там думает! Подошёл наш командир с супругой, а с ним все ребята нашего экипажа в сопровождении жён. Безусловно, они знали нашу с Леной историю знакомства и теперь им было интересно увидеть её, так сказать, своими глазами. «Ну что, Володя, знакомь нас со своей «половиной». - Улыбаясь сказал командир. Я перезнакомил всех наших ребят и их спутниц и с Леной, и со всеми своими домочадцами, включая,конечно и Сашу, который всё ещё держался за мой китель. «Скажите, Елена Николаевна,обратился к ней командир.-Как это Вам удалось снять нашего Володю с борта? Телепатия, что ли?» Лена рассказала всё. «А ведь многие, сдавшие на класс, остались летать - сказал командир. - Ох, не нравится мне это, хлопцы! Как бы там у них чего не скондыбачилось». Тут подошёл бортрадист из другого экипажа. Он тоже не полетел и в числе шести человек остался:-"Началь- ство всё удалилось». - Сообщил он. «Ну, вот - облегчённо сказал командир. - Слава Богу, кажется, отлетали. Сейчас торжественная часть начнётся. Пойдёмте «забивать» места!» - и улыбнулся так, что мне стало понятно: де-эх вы! Только зря всех переполошили! Он уже повернулся с супругой идти в зал, как вдруг в дверь ворвался знакомый авиатехник: - «Сто тринадцатый в лесу горит!!» - прокричал он и выбежал так же стремительно, как появился. Командир с женой замерли на месте. Танцы тут же прекратились. В группе ожидавших жён пошло смятение:кто-то закрыл лицо руками, руками, кому-то стало плохо, а некоторые тут же заголосили. А музыка весёлая гре-мела и плачь несчастных женщин вплетался в неё резким диссонансом.«Музыку, музыку убери!!» - стали кричать люди, но она не прерывалась. По видимому киномеханик от- лучился. Все кинулись к гардеробу. Отец многозначительно поглядел на Лену и, тут же - на меня. А жена командира без слов, вся побледневшая, подошла к Лене и,об- няв, поцеловала её в лоб. И взгляды ребят нашего экипажа и жён их, были красноре- чивее всяких слов. А спасшийся бортрадист из другого экипажа, объявивший что на- чальство уходит, пребывал в растерянности и смятении. Гардероб быстро пустел. Все почти бегом направились к КДП (командно-диспетчерский пункт). Мы последовали их примеру. Оставив своих догонять,я тоже побежал туда: может будут собирать поиско- во-спасательную группу. Что,если кто-то,пока ещё,жив и, ему срочно нужна помощь?! Мороз ведь не шутит! А если потеря крови?! Но отец сказал: - «Вовка! Сам же зна- ешь, в таких катастрофах живых не остаётся». По-существу он был прав. Ведь не раз мы слышали на эскадрильских и отрядных «разборах» из секретных, тогда, приказов нашего Министерства: «Экипаж и пассажиры погибли». И так в подавляющем большинст- ве случаев. Но мы во главе с командиром, да и все, что вышли совсем недавно из обречённого самолёта, всё-таки надеялись на чудо и, добежав,быстро поднялись на вышку КДП. Видимость сократилась до 2,5 км. и зарева не было видно. Здесь уже присутствовало всё руководство. Вот куда они так поспешно удалились с празднова- ния, а мы ... уже спешили занимать места в зале! Попраздновали! Разумеется, они первыми узнали от диспетчера о ЧП. Были здесь и некоторые из командиров Ан10. Лица серьёзные. Они переговаривались в пол-голоса. С севера подходил Ил-14.Диспе- тчер попросил его пройти по « большому кругу», посмотреть. Через пару минут мы услышали в эфире: - «Горит!... Только он носом развёрнут почти обратно от курса полёта». - «А деревья сбитые есть?» - спросил, взяв микрофон у диспетчера, сам командир нашей, региональной авиагруппы, руководитель всей авиацией нашей Респуб- лики. - «Нет - был ответ. - Лежит как в колодце. Видимо, падал вертикально.Скорее всего - «штопорил». -А живых не видно?» - с надеждой в голосе спросил диспетчер. петчер. - «Нет. Не видели никого». - Ответил борт и стал заходить на посадку. Мы экипажем спустились в зал ожидания аэровокзала. Он был полон теми, кто ещё недав- но веселился и танцевал. Все прибежали сюда из ДК, даже метео и отдел перевозок. Жёны погибших лётчиков рвались на КДП, но их, разумеется, не пускали. Режимный объект особой важности! Все тут же обратили внимание на нас,спускавшихся с вышки, подходили, спрашивали со слезами на глазах, с последней надеждой. Но что мы могли им ответить? Не больше того, что прокричал всем в ДК авиатехник. Посуровели лица мужчин. Рыдали жёны. Многие всё же так и рвались на КДП, словно они своим присут- ствием там ещё могли спасти своих дорогих, любимых мужчин. Но вход туда охраняли уже трое бойцов ВОХРа. Я разыскал в толпе домочадцев. «Что?» - спросила Лена. - «Всё! - ответил я. - Горит. Сейчас приземлится Ил-14 . Он всё видел с воздуха. В живых никого не обнаружил». Лена молча опустила голову. Отец, мама и Сашок слыша- ли наш разговор. Все мы пешком отправились домой. Ребята мои, включая командира, остались ждать экипаж Ил-14. Настенька спала, теперь уже, на руках у дедушки. А Леночка так и не отпускала меня. Она шла рядом крепко прижавшись, а с другой сто- роны, держась за карман моего пальто, так же прижавшись, топал Сашок. Рейсовый мой чемоданчик, на этот раз, несла мама. Он не был тяжёл. До дома никто не проро- нил ни слова. Да и придя, мы были весьма немногословны и после лёгкого ужина все разошлись спать. Когда мы с Леной остались одни, не считая крепко спавшей после прогулки на воздухе Настеньки, я положил руки на плечи любимой и, глядя в милые глаза, такие любящие, родные, промолвил: - «Вот видишь, Ленка! Теперь ты меня спасла от смерти, ... вернула «долг»!» -«Тебя моя любовь спасла. Наша любовь, Вовка!» - тихо вымолвила она. Мы обнялись и долго так стояли. Потом подошли к кроватке, где спала Настенька. Та лежала на спинке, свободно раскидав ручонки поверх одеяльца. Мы поглядели и отошли. «Подумай, Лен, ведь ты не одного меня спасла. Весь наш экипаж! -говорил я любимой. - И даже ещё шесть человек, шесть жизней!» - она поглядела на меня родными васильками и ничего не ответила. Надо было позвонить, на всякий случай, в отряд, узнать план на завтра. Нашего экипажа в плане не оказалось. Захотел пить и пошёл на кухню. Дверь зала была открыта, а под дверью спальни родителей виднелась полоска неяркого света. И там не спали! Да и мы с женой в ту тревожную ночь заснули лишь под утро. Леночка опять уснула у меня на груди и то и дело сжимала объятия, как бы желая убедиться даже во сне, что я с нею.
Утром все летающие,не сговариваясь, пришли в отряд, даже ребята с самолётов Ил-14 и Ли-2. По сведениям прилетающих бортов, упавший самолёт продолжал гореть, но лесного пожара не вызвал. Стали собирать аварийную бригаду. Меня со своими лы- жами записали без проблем. Ожидали вертолёт Ми-4. Он должен был вылететь из аэро- порта северного города, стоявшего на берегу красивой, многоводной реки, воспетой национальными поэтами Республики, в том числе и в широко известной в Республике песне. Расстояние в 500 км. он мог пролететь примерно часа за 4.Но вмешался вст- речный ветер. Погода, правда, заметно улучшилась. Вертолёт прибыл уже около двух часов дня. При подходе к аэродрому экипаж его, по наведению диспетчера, вышел на место катастрофы, завис над ним. Мы в это время были на КДП. «Ну что там видно?» - спросил диспетчер. - «Догорает». - Ответил борт. - «А как насчёт людей?» снова спросил диспетчер. - «Не видно никого - ответил командир вертолёта. - Всё уже в снегу». Вертолёт приземлился прямо на перрон, возле аэровокзала. Пока его запра- вили, пока экипаж перекусил в столовой аэропорта, а после получил в отряде новое полётное задание, время подошло уже к трём часам дня. А в феврале дни у нас ещё коротки. Мы вшестером, каждый со своими лыжами, погрузились в вертолёт и он понёс нас к той роковой точке.Я тогда впервые летел на вертолёте,но мне было не до впе- чатлений полёта. Все мы глядели вниз, в иллюминаторы. Под нами простирался засне- женный лес, преимущественно еловый. Внезапно внизу открылась трагическая картина той,роковой катастрофы. С высоты примерно в 50 метров мы увидели мрачную картину: самолёт лежал, уткнувшись в землю, сложив крылья и хвостом вверх, словно подбитая птица. Носа не было видно. Вместо него только чернота дымящихся обломков.Двигате- ли на крыльях отсутствовали - видимо от удара оторвались и ушли в землю. Подыскав ближайшую к «точке» поляну с мелким подлеском, вертолёт с висения высадил нас и улетел, показав куда надо идти. Мы все стояли по грудь в снегу и не знали, как одеть лыжи! Всё же, с горем пополам, в конце концов, нам это удалось и мы пошли, вроде бы,в направлении, указанном вертолётчиками и утопая в снегу по колено. Даже на лыжах! Да, ходить по таким снегам наши спортивные лыжи были явно не пригодны. Здесь нужны были специальные, широкие, охотничьи лыжи, подбитые снизу мехом. Во главе нашего маленького отряда пошёл заместитель начальника штурманского отдела нашей авиагруппы-опытный штурман. Однако, отряд наш был совершенно не подготовлен к такой экспедиции: даже у нашего ведущего не было компаса, уж хотя бы наручного. Ни у кого не было ни ружья,ни топора и встреть мы в лесу стаю волков, неизвестно, чем бы всё могло кончиться. У курящих, правда, были спички, а огня волки боятся. Но этим и исчерпывалась вся наша экипировка.И, даже, если бы мы и нашли кого-либо в живых, то чем ему мы смогли бы помочь? Ни медика в группе, ни каких препаратов, даже медицинских приспособлений,позволявших,хотя бы остановить кровь или привести в чувство человека, уж не говоря об анестезии или средствах, помогающих работе сердца.Найди мы живого человека сейчас,раздетого до костюма, как летали все тогда на этом самолёте, а, тем более, без костюма,нам даже не во что было бы его одеть, обуть. Единственно, что мы могли бы сделать для оставшегося в живых - дать ему покурить.Но...мы и сами понимали,что тут обнаружить кого-либо в живых практически нереально:даже если бы кого-то и выбросило взрывной волной,то человек, потерявший сознание, в одном костюмчике, да на морозе за 20 градусов безусловно не выживет почти сутки! Тем более и вероятность такого была, практически, исключена.
На ветвях вековых елей и сосен снег лежал большими, мохнатыми воротниками и
звуки глохли почти до нуля уже в десяти метрах. Ведущий приказал никому не отста- вать от группы. Я шёл последним.Все мы смотрели вправо, где должно было находить- ся место катастрофы, но за плотной снежной завесой густых ветвей деревьев ничего не просматривалось. Но вдруг мне показалось, что там, между деревьями мелькнуло что - то чёрное. Сразу сообщил ведущему, но тот приказал двигаться не останавли- ваясь. (?). Приказ - есть приказ. И все мы пошли дальше. Потом, уже позже, один из участников нашей группы - авиатехник сказал мне, что мы прошли совсем рядом с местом, куда направлялись и что, если бы ведущий принял моё сообщение, мы бы туда вышли. А тогда все мы пошли дальше. Пути не было видно конца и стало ясно, что «точку» мы миновали. Уже порядком стемнело, когда мы, изрядно уставшие, вышли, наконец, на дорогу, накатанную машинами. Тут нас поджидал автобус аэропорта. Так ничем закончилась наша вылазка.И всё потому, что готовили её без ума!Группу,преж- де всего, необходимо было оснастить переносной рацией для связи с диспетчером аэ- ропорта и такое средство связи было в аэропорту. В группу, разумеется, должен был быть включён и медик. И медики-мужчины так же были в аэропорту.Кроме того необхо- димо было снабдить группу парой ружий с патронами, ракетницей с боекомплектом,не- обходимыми мед. препаратами и приспособлениями для остановки крови, «шинами» для фиксации конечностей при переломах, несколькими комплектами тёплой одежды и всё это поместить в рюкзаки или на саночки.Но...у руководства не сработало в голове!
На следующи й день с утра все мы снова были в отряде, но уже без лыж. Таков был приказ. Геологи выделили нам мощный, гусеничный вездеход повышенной проходи- мости, с рацией. Сам командир Объединённого отряда отряда, в котором были Ил-14 и Ан-ю, сел рядом с водителем, а мы спешно расположились в кузове,крытом брезентом. Выехали от здания авиаотряда, проехали посёлок Лесозавода и, по накатанной дороге
- той самой, по которой вчера приехали на автобусе, стали углубляться в лес. Ко- мандир держал связь с вертолётом, а тот сопровождал нас. Его экипаж выбрал для нас от дороги кратчайший путь к месту катастрофы. Мы свернули вправо и наш везде- ход, словно танк, двинулся напролом,валя тонкие деревья и объезжая большие. Ветви зло хлестали по лобовым стёклам, били по корпусу, осыпая вездеход целыми каскада- ми снега.Машина то и дело резко наклонялась то на один бок, то на другой.Чувство- валось, что водителю не ново вести машину в таких условиях. ... И, наконец, мы выехали на ЭТО место и остановились. Посреди небольшой поляны высились закопчён- ные остовы того, что недавно было красавцем-лайнером. Снег уже частично покрыл их белым саваном. Кончики веток всех деревьев со стороны поляны обломились, а вместо них только торчали острые обрубки, словно культяпки ампутированных рук и на мно- гих из них были нанизаны маленькие, зелёные, продолговатые «подушечки», набитые розовой ватой,которая,порой выбивалась из них рваными клоками, словно куски мяса. «Подушечки» эти представляли тепло-звукоизоляцию и располагались между внешней и внутренней обшивкой лайнера.От груды искарёженного металла ещё поднимался неболь- шой дымок. Пахло авиакеросином и горелым. Но ни где ни тел, хотя бы засыпанных снегом, ни их фрагментов или хоть очертаний, чем-либо напоминающих их под снегом. И только тишина. Скорбная, гнетущая. Окинув взглядом всё это, командир изрёк: - «Да! ... Спасать тут уже некого. Садись, ребята, поехали». Вездеход лихо развер- нулся и мы пустились в обратный путь.
В тот же день прилетела аварийная комиссия, инспекция и спецгруппа из Мос- квы.Самолётам Ан-ю объявили запрет на полёты по всей стране и теперь они,прилетев прилетев на свои базы, встали на прикол до выяснения причин катастрофы. К «точке» проложили дорогу, подогнали мощный автокран и на грузовиках с прицепами стали вы- возить фрагменты самолёта и аппаратуру. Последнюю мы видели в одном из ангаров. Удар был такой силы, что прочные, квадратные и прямоугольные металлические короб- ки, в которых размещалась аппаратура, превратились в ромбы! Аварийщики отправляли в Москву все фрагменты разрушенного Ан-10 на грузовых самолётах самолётах Ан-12, принадлежавших НИИ, где занялись детальным определением направления и силы воздействия на самолёт всех сил, действовавших в тот роковой момент. Это могло помочь установить причину катастрофы. «Чёрных ящиков» тогда на самолётах не было. А фрагменты тел наших друзей (страшно об этом писать!),которые нашла-таки москов- ская спецгруппа, собрали там же, на месте, облили керосином и сожгли, изъяв документы, чьи сохранились. Вот работка! Надо иметь стальные нервы анатомов, специальную психическую подготовленность, что бы мочь смотреть на это, брать руками части человеческих тел и, сложив их в эмалированные вёдра, нести скорбное, человеческое мясо в общую кучу, а затем поджечь и чувствовать запах этого, горелого мяса; Вынимать документы из разорванной, форменной куртки, надетой на половину человеческого тела. ... Близкие и родные от такой картины могли бы просто повредиться рассудком. И потому совершенно секретный,в то время, приказ предписывал все останки сжигать на месте, а цинковые гробы наполнять землёй с места происшествия (что, конечно,тоже символично) по весу = 70-80 кг., запаивать, подписывать фамилиями погибших и в таком виде отдавать родственникам с письменным их обязательством - гроб не вскрывать.И это было справедливо, ибо по разрозненным фрагментам, а проще - кускам человеческого мяса просто не реально определить кому из погибших они принадлежат, да и родственники от такой картины могли попросту тронуться умом.И приказ, как всегда, был исполнен, как надлежало.
В отряде у всех были суровые лица. Ни улыбки, ни анекдота. И говорили поче- му то в пол голоса. Никак не укладывалось в голове, что нет больше наших весёлых друзей - соратников и никогда не увидим мы их улыбок, не услышим их голосов,задо- рного смеха. И моего строгого инспектора, оценившего работу мою в полёте «на бо- льшой». Мог ли я думать в те краткие минуты, выходя из кабины штурмана с ликова- нием в душе, что вижу его живым в последний раз?! А бортмеханик, убиравший трап перед тем полётом? ... Думал - ли он, что больше не вернётся на этот перрон, не увидит всех нас, двух своих дочерей и жену?! Нам запомнилась его улыбка. Ушли в полёт ребята и вот их нет. И больше никогда не будет. Лишь на магнитной ленте на КДП остались последние их слова: голос проверяемого: - «Падаем! Падаем!!» И за нм спокойный голос проверяющего инспектора: - «Падаем». ... И всё! Конечно, погибли они мгновенно, не успев даже испытать боли. Да и столкновения с землёй они врят ли увидели: в авиации есть понятие «дистанция видимости» Пока зрительный сигнал по нервам от сетчатки глаза идёт к мозгу, его центрам, пока этот сигнал преобра- зуется в осмысленную картинку, быстро летящий самолёт успевает пройти уже значи- тельное расстояние и, чем выше скорость, тем больше такое расстояние. Для них это было около 8-10 метров. Так что не мучались ребята. Но нам, оставшимся, особенно жёнам, детям, невестам погибших от всего этого было конечно не легче.
А жизнь, тем временем, продолжалась. Наши лайнеры стояли на приколе и порш- невые Ил-14 и Ли-2 с большим трудом справлялись с работой. Ил-18 же в это время гордо бороздили высоты и уже взяли часть наших рейсов. А мы, все те, что летали в этот день написали объяснительные с описанием первых трёх полётов. Результаты наших воздушных экзаменов на классность сгорели с самолётом. Жаль и это! Но все мы, теперешние реактивщики до этого летали на Ил-14 и наши допуски по времени ещё были действительны. Наш экипаж на Ил-14 улетал работать на север между Заполярной Кочегаркой и Полярникелем. Так что присутствовать на похоронах нам не пришлось. Да уж, если честно, мы сами напросились в командировку туда. Я, лично, не люблю похорон. Не люблю рыдания и истерики женщин, да и всю процедуру погребения. Это действует на психику и надолго портит настроение. А нашим новым лайнерам стоять было ещё долго - до тех пор, пока в НИИ не выяснят причину катастрофы и не выра- ботают мер, гарантирующих от повторения всего, что случилось. Мы же улетали рабо- тать на север. Провожая меня, (а было это в воскресенье), Лена смотрела полными тревоги глазами: - «Я теперь, Вовка, никогда не буду спокойна за тебя, пока ты летаешь».-Тихо сказала она.-«Любушка моя, - отвечал я ей. - Вспомни наш разговор о Судьбе. И потом учти (это я тебе уже говорил): по теории вероятности второй снаряд никогда не попадёт точно в воронку от первого.Так и катастрофы. Ни в одном подразделении Аэрофлота ещё не было сразу двух катастроф подряд». - «Ты, я знаю, умеешь успокаивать - промолвила она. - И всё же ... береги себя. Ладно?»- «Ладно, девочка моя, - ответил я, глядя в её любящие глаза,бесконечно дорогие мои василь- ки. - Но и ты тут тоже обязательно береги себя. Слышишь?!» - «Слышу, родной. Не беспокойся, ладно? Летай спокойно.А я...я всегда буду ждать тебя. Мы все и всегда ждём тебя». И мы обнялись.
А весной,когда уже почти сошли снега, исполнилось 40 дней погибшим ребятам, нашим дорогим товарищам. В этот день наш экипаж был свободен от полёта-командир попросил руководство отряда не планировать нас, что бы мы могли отдать дань ува- жения и памяти соратникам нашим по небу. И руководство отнеслось к этой просьбе с пониманием. Договорились собраться пораньше, с жёнами, к 9 часам утра, прямо там, на кладбище, пока нет родственников погибших с их рыданиями. Мы с Леной и отцом приехали первыми с Сергеем на «Волге». Только папа не стал выходить: - «Там у вас своя компания - сказал он. - Лишний человек - только помеха. Скорее всего, он был действительно прав. К нам вышел Данилыч. Он крепко пожал руку мне: - «А я, когда услышал - стал рассказывать он. - Сразу подумал: - «Господи! Только бы не Володя Пашков!!» Жена даже в церковь съездила, свечу поставила, молилась за тебя. Потом стали хоронить, гляжу - тебя среди них нет. «Ну, - думаем с женой. - Слава Богу, слава тебе,Господи! Уберёг, услышал наши молитвы». - «Вон кого благодарить надо». - указал я ему на Лену и рассказал, как всё было. «Да-а-а! - протянул Данилыч. - Вот видишь, как Судьба замысловата! Не спасли бы мы Леночку - и тебя спасти было бы некому.Судьба, что и говорить!» - «Но за ваше беспокойство обо мне, за вашу молитву обо мне, вам с супругой мой низкий поклон». - Сказал я и крепко пожал ему руку.Скоро подъехали ещё две машины: командира и бортмеханика. Поздоровались.Те- перь все были в сборе. Я подметил, что и ребята, и их жёны как-то по-особенному здоровались с Леной и так же глядели на неё. Место, где соратники наши нашли своё последнее пристанище, столь безвременное и условное в реальности, нам показал Данилыч и сразу ушёл, всё понимая. Мы встали в скорбном молчании. Мужчины сняли шапки и все склонили головы, вспоминая так знакомые лица, живыми. Сейчас они гля- дели на нас с фотографий своих памятников. А потом все сели за ещё совсем свежие столики. Женщины достали закуску, рюмки и, естественно, горькую. Поминая друзей, выпили по стопке, а потом пошли вдоль ряда могил. Останавливались возле каждой и, глядя на фотографию, вспоминали всё хорошее и доброе, связанное с этим человеком, затем выливали по пол стакана водки на могилу каждого, а женщины клали цветы, привезённые нами на Ил-14 из Москвы. Вот и знакомый бортмеханик! Улыбается, как всегда, с фотографии. Всё та же улыбка - добрая, весёлая, полная жизненных сил. Эх, Колька, Колька! Леночка всё время держалась возле меня. Когда мы обошли всех, ещё постояли немного,обратясь в сторону могил наших друзей, а потом не спеша, все вместе пошли назад, к воротам, на выход. И когда миновали ворота, женщины вдруг окружили нас с Леной, а жена командира крепко Лену обняла. Из глаз женщины пока- зались слёзы и она стала что-то ей говорить, говорить жарко, душевно. Я, для при- личия, отошёл, но о чём там говорилось, совсем не трудно было догадаться.Несколь- ко раз поцеловав Лену, она направилась ко мне (!?). И я,смущённый, слушал её иск- ренние слова благодарности, прежде всего за нашу с Леной большую любовь, которая спасла жизнь её мужа - отца троих мальчишек и экипаж. Так же поступили и осталь- ные женщины, а потом к Лене, а затем и ко мне стали подходить члены нашей, лётной семьи - экипажа. Мы с женой были растроганы едва не до слёз, но держались, как могли и отвечали добрыми словами.Наконец все простились, сели по машинам и напра- вились восвояси. Серёжа завёз меня - домой, а Лену и отца - по работам. Вечером узнал у дежурного по штабу, что нам завтра предстояло лететь в столицу нашей Родины после 12 часов дня.
А причиной катастрофы стал конструктивный дефект двигателей этого типа. Не часто, но в отдельных случаях, воздушный винт, называемый в народе пропеллером, при желании пилотов уменьшить тягу, вдруг начинал резко тормозить. Конструктором двигателя такое было предусмотрено, но только для торможения на земле, что бы сократить длину пробега самолёта после посадки. В воздухе же это создавало опас- нейшую ситуацию. В Ульяновске, в ШВЛП было,оказывается, два таких случая.Но само- лёт в обоих случаях был на высоте около 1 км., где имитировал взлёты и заходы на посадку в зоне пилотирования. Тогда, из боязни разбирательств, а более всего - из-за «оргвыводов» экипажи промолчали об этом, но себе «на ус намотали»! И вот результат! У нас же, как определили в НИИ, инспектирующий, по видимому,желая про- верить командира и экипаж в его действиях при отказе первого (левого, внешнего) двигателя, стал уменьшать его тягу, как вдруг тот дал внезапное торможение-обрат- ную тягу. Самолёт резко развернуло влево, машина весом более ста тонн быстро по- теряла скорость и рухнула в лес почти вертикально. Позже в НИИ были проведены лётные испытания, специально по этому случаю, с моделированием возникшей у ребят ситуации. Самолёт специально подготовили: на трёх местах членов лётного экипажа установили катапультные кресла и соответственно над ними проделали открывающиеся, при необходимости, люки. Всё это не влияло на аэродинамику самолёта. На месте штурмана и бортрадиста были укреплены грузы, весом по 70 кг.Лётчики-испытатели с парашютами, на высоте 6 км. дали обратную тягу именно левому, внешнему двигателю, который у экипажей всегда числится под № 1. Заранее продумав всё на земле, они справились с ситуацией, но для этого им потребовалось более 1000 метров высоты. А наши ребята летали на 600 метров - на высоте большого круга, да ещё ночью, при пониженной видимости. И, даже если бы они мгновенно сообразили что нужно делать, всё равно им не хватило бы высоты, так что экипаж был бессилен спасти машину и себя. В дальнейшем на всех самолётах с этими двигателями произвели надёжные,конс- труктивные доработки и подобного больше нигде и никогда не повторялось. Погибли ребята, но скольким сотням пассажиров и лётчиков спасли они жизни!
Глава 8.
Дорогой жизни - вместе.
А жизнь продолжалась. Проходили годы. Подрастали дети. Настенька ( а внешне это стала вылитая бабушка Лена!) так и была с братом буквально «не разлей вода»! И он бесконечно любил сестрёнку. В армию его уже провожала красивая девочка-пяти- классница. И ещё его провожала обаятельная девушка, которая обещала ждать Сашу все три года службы. С сестрой они были почти подругами и, если бы не разница в возрасте, то наверное, так и было бы. А Саша закончил «учебку», попал в ГДР, в войска связи. Часто писал нам и даже по телефону мы с ним иногда говорили. В кон-вертах, наряду с письмами, часто были и красивые открытки. Настенька их собирала в специальный альбом.Армейские годы пролетели быстро,срок службы подходил к концу и мы уже обсуждали, как встретим . Однако, перед самой демобилизацией, в части, где он служил, произошло ЧП. Сашу спасти не смогли. Отдал Родине свой долг наш дорогой, светлый мальчишка и ... ушёл. Навсегда. Прощальный троекратный салют из пяти карабинов, да холмик земли с простеньким, как положено, памятником - вот всё, что осталось от сына - моего первенца. Знали ли, думали ли мы все, провожая его в армию,что видим нашего Сашу в последний раз?! Судьба! Но, отдав свою жизнь, он спас там многих. И осталась с нами его редкая улыбка,его рассказы о парашютных прыжках,его первые,неумелые стихи, его любовь ко всем нам. И невеста его осталась вдовой, ещё не выйдя замуж. Судьба! Горе вошло таки в наш дом. И рана эта в моём сердце никогда не сможет затянуться. А Настя - та совсем перестала улыбаться.
В тот же роковой год (и снова Судьба!) умер в Визиге наш дорогой дедушка. Он лёг спать, как обычно и больше не проснулся. Меня, по просьбе отца, отпустили в отпуск без содержания, в связи с семейными обстоятельствами. И все мы срочно при- были в Визигу. Бабушка не голосила, когда мы вошли в дом, но была-само безисход-
ное горе. Она оставалась интеллигентным человеком, умеющим держать себя в руках, хотя и вышла из местных крестьян. И непоправимую беду свою, тяжёлую беду, которая так и сгорбила её, она носила в себе и не принимала утешений. У гроба дедушки мы дежурили по очереди,в том числе и ночью.Почитай всё село,включая и руководителей, приходили проститься с человеком, которому здесь многие обязаны были здоровьем, а некоторые - и жизнью. Бабушка вечером пошла поспать в их с дедушкой комнату,одна- ко,вскоре позвала маму. Та пошла и ... совсем скоро мы вдруг услышали мамин плач. Все мы бросились туда. Бабушка лежала уже бездыханной. Перед кончиной она попро- сила дочь поцеловать её, а после успела сказать всего несколько слов и ... ушла навсегда.Вслед за дедушкой. Вынести такое оказалось выше её старческих сил. Милая наша. Сама доброта! Мы с Ленкой плакали, не стесняясь, друг у друга на плече. Не знаю почему, но меня прорвало аж в голос и Ленка, сама убитая горем, успокаивала меня как могла. Плакала и мама - держаться было уже свыше её сил. Отец был мрачен и молчалив, но и у него по щекам катились слёзы. И нередко, отвернувшись, он украдкой вытирал их носовым платком.
Хоронили наших дорогих всем селом. На простом, сельском кладбище нашли они своё последнее пристанище, как и завещали. Ушли в тот мир, практически, вместе. Они очень любили друг друга. А у любящих людей, в большинстве случаев, такое - почти закономерность. Но в памяти нашей, в мыслях они остались с нами: их голоса, их добрые глаза. И с тех пор не было дня, что бы кто-нибудь из нас не вспомнил наших дорогих стариков, особенно Настя. С раннего детства она, да и Сашок - оба любили прадедушку и прабабушку. Сколько сказок рассказала им, в своё время,бабуш- ка, сколько захватывающих историй - дедушка! С ним было очень интересно и мы с Ленкой, слушая его рассказы или беседуя, бывало, засиживались допоздна. Он был и внимательным слушателем, и очень приятным собеседником. Да и бабушка рассказывала немало интересного из своей жизни и из школьной практики. Там и забавных случаев было немало. А сколько знала она наизусть! Могла прочесть всего «Евгения Онегина» А.С. Пушкина; «Мцыри» М.Ю. Лермонтова и ещё много стихов и того, и другого;"Деву- шка и смерть» А.М. Горького, не говоря уж о его «Буревестнике» и многое, многое другое, включая и стихи классиков литературы Республики, в переводе на русский и на местном языке.И на рыбалку ходили, как говорится, «всем скопом»; так же труди- лись и в огороде, а то шли в лес по ягоды, а осенью - за грибками. Бабушка первая заметила во мне склонность к литературному творчеству и благословила меня на этом поприще.... И вот их нет. Ушли навсегда. Осиротела наша семья. Да, жесток Закон Природы и Жизни - родители уходят. И остаётся в душах зияющая пустота,чёрная,тя- жёлая, словно нивесть от куда навалившаяся, горькая ноша, безысходность,а случив- шееся просто не укладывается в голове. Прошли похороны, поминки. ... И вот дом, который был для нас родным и бесконечно дорогим,нам предстояло покинуть навсегда. Что взять на память? Лена взяла ящичек со сбережёнными стариками игрушками, мама - очки бабушки и дедули, его фонендоскоп и мед. трубку - стетоскоп, которой деду- шка выслушивал пациентов ещё в своей молодости. Что касается меня, то весь дом и огород я отснял ещё при первом своём посещении. Сейчас снимать не захотелось. Мы обошли огород, каждую комнату милого дома, что бы запечатлеть всё это на всю ос- тавшуюся жизнь.Выйдя на крыльцо,затворили за собою дверь, не запирая, спустились, вышли за калитку, постояли так, прощально глядя на то,что некогда было так дорого и близко, сели в нашу «Волгу», которую за нами предусмотрительно прислал замести- тель отца. Скоро когда-то близкая и родная Визига осталась позади. Остался дом. Теперь там будут жить другие люди, то ли медики, то ли учителя....А дорога бежала под колёса. Жизнь продолжалась и мы неслись навстречу ей.
Мы выстояли под ударами Судьбы.Семья! Здесь горе делится одно на всех и оно становится много легче, ибо все опираются на плечо друг друга, а радость умножае- тся на число членов семьи и становится во много раз больше. В этом ещё одно,вели- кое значение семьи! Да и время всё-таки лечит душевные раны, а общее горе только крепче сплотило нас всех.И, кроме того, в этот год у нас с Леной родился мальчик. Этот не обидел схожестью ни кого,из своих родителей. И назвали его Сашей. На этом прямо - таки настояла Настя.
А годы шли дальше и мелькали всё быстрее и быстрее. Каждое лето мы ездили к морю: то в Крым, то в Сочи; отдыхали и в Гаграх, и в Геленджике, даже раз близ Махачкалы на Каспии. Наша Настенька вышла замуж. А мужем стал второй пилот нашего отряда. Соратник! Состоялась шумная, комсомольская свадьба и, как бывает в таких случаях, конечно же молодожёнам вручили ключи от новой квартиры. Вскоре у них ро- дился сын и назвали его Николаем - в честь деда. А дядя его - наш Саша-сын Насти, в армии так и не служил. По окончании Средней школы, он в тот же год поступил в Высшее Училище Гражданской авиации на штурманский факультет, закончил его с отли- чием и теперь летает в нашем же авиаотряде, продолжая моё дело. Женился на медсе- стре, работавшей в медпункте аэропорта и теперь бегает у них прелестный Боречка - наш с Леной внук. Лена с успехом защитила кандидатскую диссертацию, получила учё- ное звание Кандидата педагогических наук, но докторскую писать не стала. Сказала: - «Учёное звание - не самоцель».
А сейчас мы с Ленкой уже на пенсии. В таком положении и жизнь протекает совсем иначе. Но ненужными людьми мы себя ни как не ощущаем. Забот и на пенсии хватает! И родители наши на пенсии. Уже давно,гораздо раньше нас! Теперь мы все, так сказать, в бессрочном отпуску. Моя Елена Николаевна с годами так и не превратилась в дородную тётушку, важную и малоподвижную «тётю Лену»,хотя в её институте Кандидата педагогических наук все уважительно называют по имени-отчеству. Помню, к 28 годам она ещё чуть подросла, стала статной, элегантной, но по виду - всё равно девушкой, да так ею и осталась-стройная, подвижная, озорная. Помнится, как-то осенью я прилетел из столицы и уже вышел из здания аэровокзала, направляясь домой, как вдруг увидел Настеньку в сопровождении какой-то,весьма элегантной дамы в шляпке, под чёрной вуалью. Встретились и ... я остолбенел: Ленка!! Но что бы так! ... А любимая улыбалась из-под вуали. И Настя - та почти смеялась! Такой завораживающей красоты я вообще ещё не видел в своей жизни! «Вовка! Да отомри ты, наконец-то!» - смеялась Ленка. «Ну-у-у, жена - заговорил я тогда. - Ты меня сразила наповал! До каких же чёртиков ты умеешь быть красивой!» - «Ладно, пойдём уж!» - улыбаясь из-под вуали промолвила жена и многозначительно глянула на Настю. Та, чувствуется, поняла маму правильно. С тех пор эта «форма одежды» стала для Лены парадной (по моим постоянным просьбам).Спорт и постоянный, внимательный уход за собой, душевный комфорт и настоящая,глубокая, взаимная любовь во многом противодействуют старению. Да и молодость души, в этом случаи, не стареет! Мы и сейчас зачастую носимся с Ленкой друг за другом вокруг стола в зале,а то и в спальне с хохотом метаем друг в друга подушками,да любой «тряпкой», что попадётся под руку; или на кухне один другому возьмёт, да и насадит на нос «гургулю» из масла или сметаны, а то и из варенья. Смех, визг! Наши родители - старики только улыбаются: - «Ишь, разбаловались, молодёжь!» Отрадно и спокойно у них на душе и долголетию своему они, во многом, обязаны нашему счастью и счастью внуков и правнуков.
Всё так же семья наша собирается по вечерам в зале. Музицируем, поём любимые песни. Часто всей семьёй ходим в театры, а мы с мамой ещё и в национальный театр. В этом случаи папа с Леной и её супругом идут в кино или ещё куда-нибудь. Для всех нас большим событием стало открытие в городе плавательного бассейна. Мы все,разумеется, сразу же приобрели абонемент и теперь всей семьёй с радостью купаемся в любое время года, даже летом, если на улице дождь или просто холодно идти на пляж. И меня до сих пор не перестают восхищать чудесные линии наших женщин. Да и Настя - вся в маму пошла в этом аспекте.Держат форму! Молодчины! Настя и Коля с внучатами нередко приходят к нам и тогда музицируем все вместе.А в праздники дом полон шума и суеты - собираются все! Чертовски люблю внучат и, кажется, любовь моя взаимна. Да и у бабушки Лены - жёнушки моей, отношения с ними не хуже, а про прадедушку и прабабушку что и говорить! Летом мы все на пляже, на прогулочной лодке. А зимой, как полагается, на лыжах. Правда, мама с отцом с гор уже не катаются. Они понемножку, не спеша, ходят по равнине. Делают зарядку по утрам. Обтираются. А мы с Ленкой ленимся. Спим, порой, до десяти, а то и до двенадцати часов дня. Зато высыпаемся! По вечерам вся семья в зале. Смотрим телевизор, если, конечно,совпадают интересы, но у нас с женой в комнате свой телевизор, на тот случай,если нам захочется смотреть что-то своё. Есть телевизор и на кухне, и у родителей в спальне. Много видеозаписей. Одних только фильмов наших времён у нас записано более 150 . А бывает, всей семьёй слушаем мелодии нашей молодости - песни - шлягеры тех лет или «крутим» кассеты нашей семейной памяти на моём стареньком, на до сих пор исправном аудио-магнитофоне. Бабинные кассеты хранят голоса дорогих нам, ушедших навсегда людей, да и наши голоса звучат нам, в эти минуты, как бы из безвозвратно ушедшего и теперь уже так далёкого прошлого. И оживают воспоминания - память той, дорогой сердцу каждого человека, поры минувших лет. Впрочем, мы с женой и сейчас вовсе не чувствуем себя людьми «в летах»! В частности и «самые сладенькие в мире конфетки», как когда-то ЭТО назвала моя Леночка, мы отнюдь не забыли и для нас обоих эти «конфетки» всё так же вкусны и желанны, хотя теперь мы обращаемся к ним не так часто, как это было в те, памятные нам годы.
И ни кого из нас, включая детей и внуков, не тянет ни в какие большие горо- да-мегаполисы, хоть бы в Питер, или саму Москву. Поглядеть - и наш город - улыбка растёт не по дням, а по часам! Глянешь сверху - лес кранов строительных над горо- дом! Здесь,на милом Севере, наш дом, во всех смыслах этого слова! И все мы глубо- ко проросли корнями души своей в нашу благодатную, северную землю - суровую, но прекрасную.
Краше нашего Севера нет на свете ничего!
Эпилог.
Рассвет малиновым, радостным заревом окрасил восточную часть голубого небо- свода. Последние, робкие звёздочки растаяли в утренней, небесной синеве. Первый луч солнышка окрасил багрянцем высокие, редкие, перистые облака. А у нас, внизу, пока ещё только его ожидание. Мы стоим с любимой у обрыва, на высоком берегу, над рекой. Снова встречаем рассвет. Уже в который раз! Её ноги утопают в росистой, зелёной - зелёной травке, затопившей весь луг, расцвеченной множеством цветов. Ярко приветствуют зарю ромашки, лиловыми огоньками светятся колокольчики, только что не звенят! Празднично и радостно расцветает Иван-Чай и даже незатейливые оду- ванчики сияют среди зелёной травы, словно солнышки.Девочка моя уже успела сплести красивый венок и он теперь украшает её голову, делая похожей на саму Весну! Из ближнего леса слышатся бесконечные, переливчатые трели - птичьи трели радости наступающего дня. А солнышко уже окрасило облака под золото! Я нежно обнимаю за плечи самое дорогое, что есть в моей жизни и чувствую, как милая рука её обняла меня за талию и на мгновение прижала к себе крепко-крепко! Мы глядим в глаза друг другу и никакие слова не в силах передать то, что читаем мы в наших взглядах. А потом смотрим на восток. Моя «Весна» прекрасна! Взгляд её, исполненный счастья, покоя и восхищения, устремлён вдаль, к восходящему Солнцу. Лёгкий, ласковый вете- рок прохладного, улыбчивого, нашего,северного утра заигрывает с её волосами, чуть колышет голубое платье. Она прекрасна, моя ненаглядная! Прекрасна в свои 60 ! Но эта цифра - всего лишь цифра. Цифра на шкале счётчика времени жизни. А, в сущнос- ти, нам с нею не больше 35-ти! Это, пока что, наш уровень состояния организма. А что до души - то здесь нам не больше 20-ти!
Из-за зубцов вершин деревьев леса на горизонте показывается краешек солнеч- ного диска. Румян, красен царь Природы! Но чем выше он поднимается, тем больше окрашивается в золотистый цвет. И вся природа радостно улыбается ему навстречу. Яркие, живительные лучи заливают весь мир. А в небе, у нас над головой тянется белоснежная трасса - это родной Аэрофлот посылает нам привет! Не иначе из Москвы «чешет» на Полярникель! Удачи вам, ребята, мягкой посадки!
Мы садимся в наш верный,старенький «Москвич» и отправляемся домой. За рулём Лена. В своём венке. Увидев такого водителя, заулыбался постовой. А дома лёгкий завтрак и ... досыпать! Мы в нашей комнате - спальне. Из открытого окна пробива- ется прохладный, утренний ветерок и бодрый шум улицы - нашей, Советской. Лена закрывает окно и немного сдвигает шторы.В комнате воцаряется таинственный сумрак. Лена подходит ко мне. Я обнимаю мою ненаглядную.Её руки - милые, такие неописуемо приятные, смыкаются вокруг моей шеи. Лена глядит мне в глаза - в самые глубины души моей, как может смотреть только бесконечно любящая женщина и, наконец, тихо говорит:- «Как, всё-таки, я люблю тебя, Вовка, ... с первой секунды, как увидела ... дорогой мой человек ... родной мой». - И продолжает проникновенно смотреть и смотреть в мою душу необъяснимым, родным,женским теплом согревая мне и её,и серд- це. Я крепче прижимаю к себе свою самую близкую, единственную. «Солнышко ты моё, родное, ненаглядное, былиночка моя, любушка моя дорогая, жизнь моя, половиночка лучшая, любимая! Да кто же во всей Вселенной может быть лучше тебя?! Ты - мой свет в окошке, ты - сама жизнь моя. Я люблю тебя, радость жизни моей, счастьенько моё родное. Все богатства и драгоценности мира по сравнению с тобой - мусор! Ты, зорюшка моя, мне в сто раз дороже всей Вселенной!» - Она смотрит на меня внимате- льным взглядом, любящим взглядом и милые васильки родных глаз заметно влажнеют. Мы ещё крепче сжимаем друг друга в объятиях, а потом губы наши находят друг друга и не могут расстаться долго-долго. «А знаешь, Лен, о чём я мечтаю?» - спрашиваю её, когда наш сладкий поцелуй, заканчивается. Родная вопросительно и вместе с тем влюблено и счастливо смотрит на меня. - «Сыграть нашу с тобой «золотую».-Открыва- юсь я ей. - «Что-ж, будем стараться - улыбаясь, отвечает моя любовь. - Почему бы и нет?! Наши сыграли и мы будем стараться. ... А ты, Вовка, у меня уже почти весь седой». - «А вот возьму и буду краситься, как ты!» - с задором говорю я ей. - «Нет, Вов. Тебе так больше идёт - возражает жена. - Именно такого, естественного я тебя и люблю». Тут уж не поспоришь! Любимой виднее.И снова,как много лет назад, она засыпает, положив голову мне на плечо ... как много лет подряд, как всегда. А я тоже, как всегда, закапываюсь лицом в копну её милых, мягких, непередаваемо пахнущих, ласковых волос и отправляюсь вслед за ней в сказочную страну снов.
А время всё быстрее и быстрее мчит нас по реке Жизни.Словно минуты мелькают дни, словно часы - месяцы и, годы пролетают, подобно дням. Но, над настоящей лю- бовью время не властно! И сколько бы лет ни пролетело,мы с Ленкой не мыслим жизни друг без друга. Дорогие наши родители, которые так же любят друг друга, возможно ждали и, не без внутренней тревоги, что с годами наши с Леной взаимные чувства станут убывать, уступая место будничной, пресловутой привычке, в которую, яко бы, переходит любовь, как считает немало людей, «умудрённых» жизненным опытом. Этих умудрённых остаётся только искренне пожалеть! Невдомёк им, что за любовь-то они приняли, некогда, обычное увлечение, которое правильнее было бы назвать кажущейся любовью. Истинность же любви проверяется временем. И сложными, жизненными ситуа- циями. Только эти критерии, а время - более всего, способны ответить на вопрос: любовь это или увлечение. При увлечении, чувства, ярко вспыхнув вначале, затем идут на убыль, при этом, чем дальше, тем быстрее. Такие люди начинают сперва друг к другу привыкать,а потом и надоедать один-другому. Отсюда и расхожая «мудрость», что - де супруги должны время от времени отдыхать друг от друга. И это - явный признак того, что любви-то, как таковой, настоящей, просто не было изначально, что их брачный союз - ошибка! И разойтись бы, да уже дети, жильё и всё прочее, нажитое немалыми усилиями и трудом. Бросить всё?-Жалко! Вот и родилась поговорка, что-де «семья - ноша, которую тяжело нести, да жалко бросить». Более решительные всё же разводятся в надежде встретить истинную любовь, а остальные, из их числа, так и живут «по привычке» и мудрствуют потом, что-де «любовь переходит в привыч- ку». И «отводят душу» в санаториях, домах отдыха, да путешествиях, всё без своей семейной «половинки». А кое-кто и таких тоже не мало, утверждают, что ни какой любви вообще не существует. Это-де только в художественной литературе напридумы- вали. Чушь! Любовь была, есть и будет всегда, пока жив род человеческий! А худо- жественная литература лишь отражает то, что происходит в реальной жизни, немного видоизменяя действительность. Другое дело, что встретить свою половинку среди миллиардов людей, рассеянных на огромных просторах планеты, ничтожно мала. Тут можно уповать только на Госпожу Судьбу. И уж если соблаговолила она дать двум людям такую встречу, то трудно найти слова, что бы сказать, как ЭТО надо ценить! Обычно люди, созданные Природой друг для друга, как бы узнают один - другого с первого взгляда. И уж тут о привыкании нет ни какой речи! Их взаимное влечение идёт всё время по нарастающей до самого конца жизни и с каждым днём, с каждым месяцем и годом люди эти становятся всё ближе, роднее, нужнее друг другу. Оба просто не могут один без другого и не хотят быть порознь даже в снах! Так и у нас с родной. Иные говорят, что в семье не без ссор. Но, ... что делать, не получает- ся у нас с моей любимой ссориться, хотя ей темперамента явно не занимать! Да и зачем нужны ссоры, если любой вопрос можно решить с позиции простой логики и большой любви?! И наши славные родители давно уже и окончательно убедились, что у нас с Леной настоящая любовь. Любовь с тех первых минут, как увидели мы друг - друга и до самых последних секунд нашей жизни.А там ... если там что-нибудь есть, мы и в том мире постараемся быть вместе.В этом самое главное счастье жизни людей, созданных друг для друга нашей матерью - Природой и соединённых Великой госпожою Судьбой, так богатой на самые, замысловатые фантазии.