Все портреты                         Содержание                         Аннотации                         На главную




Артистический темперамент
(из цикла "О тех, кто рядом", портрет пятый)


                ОТ АВТОРА: эта книга о яркой, необычной и насыщенной поворотами судьбе Ольги Конской написана ещё при её жизни (первые три главы - в основном со слов Нины Казимировны Корневой). Некоторые эпизоды и последние главы добавлены после безвременной кончины Оли в мае 2009 года.


1.

    Стоя на четвереньках, она лихо развернулась задом к переполненному залу и вызывающе, дурашливо-энергично принялась вращать со сцены круглой шерстяной попкой, украшенной пушистым собачим хвостиком. Эти движения сопровождались заливистым тявканьем.
    По ходу спектакля она изображала пуделя и с таким увлечением вошла в роль, что даже слегка переиграла, хотя это было простительно для юной студентки. Но некоторые наши «педагогини» были шокированы такой неожиданной выходкой.
    Как! Крутить задом?! И перед кем – перед ними!
    Да что себе позволяет эта пигалица?
    В полумраке зала раздалось шипение:
    – Безобразие какое!
    – Кто её допустил к сцене?
    – Бесстыжая девчонка! Да ещё хоть бы внешность имела, а то ведь – ни рожи, ни кожи!
    Но слова эти потонули в воплях одобрения десятков студенческих глоток. Актовый зал училища ломился от публики. Здесь был налицо весь его контингент – и преподавательский, и студенческий, и даже технический персонал. Стояли во всех проходах, сидели на коленях друг у друга, на подлокотниках кресел, на подоконниках. Так всегда бывало во время традиционных смотров-конкурсов агитбригад, как назывались эти мероприятия.
   
    Проходили они в те советские годы в стенах нашего Музыкально-педагогического училища № 6 раз в году, примерно в середине октября, и неизменно вызывали жгучий интерес и бурный восторг студентов – в отличие от всяких занудных комсомольских и профсоюзных собраний, тоже регулярно проводившихся в этом зале. И так было в течение десятилетий.
    Агитбригадами именовались некие смеси из инсценировок, капустников и литературно-музыкальных композиций, готовить которые с каждым курсом назначался какой-либо преподаватель, худрук. Тематика их, как водится, должна была перед показом быть одобрена парткомом, профкомом и прочими важными инстанциями. Те же инстанции иногда «ненавязчиво» рекомендовали для выступлений какие-либо конкретные темы на злобу дня – в частности, например, против Америки, которая всё ещё была отделена от нашей страны «железным занавесом», против аполитичности западной молодёжи. Наше поколение заставляли учить наизусть и читать со сцены сильное и резкое стихотворение Роберта Рождественского «Париж. Франсуазе Саган» – о так называемом «лишнем поколении» Запада. Вот отрывок из него:

                      "…Мы лишние, лишние, лишние
                      лишние нощно и денно!.."
                      Конечно, всё это - личное,
                      личное ваше дело…
                      Но вот к небрежному парню
                      неумолимо и веско
                      однажды - для вечной памяти -
                      ляжет на стол повестка.
                      "Я лишний.. Не надо! Я лишний...
                      С политикой я не знаком..."
                      Но рявкнет фельдфебель рыжий:
                      - Прррр-ям-о! Бегом!!"

    О творчестве прекрасной французской писательницы мы тогда, кроме этих стихов, не имели никакого представления, и образ её, следовательно, был в нашем сознании сильно искажён.
    Но более половины агитбригадных сюжетов были всё же комическими, а изредка и сатирическими – разумеется, в дозированном виде, в дозволенных свыше рамках. Сатира давала нам возможность расслабиться, вздохнуть чуть свободнее в те зажимно-режимные, хоть и благословенные, годы. А ещё – самовыразиться, выплеснуться эмоционально. Она была клапаном для выпуска нереализованных творческих потребностей.
    Мы высмеивали собственные недостатки на занятиях и во время проведения педагогической практики, изображая себя в комическом виде. Мы чувствовали нутром, что «всё не так, ребята!», хотелось исправлять и переделывать мир.

    Происходило это в октябре 1980 года. «Эпоха застоя», как её потом окрестят, была в расцвете. Совсем недавно, в июле, в Москве отгремела Олимпиада и умер Высоцкий. Повсюду – в залах учреждений, на улицах и площадях – бросались в глаза громадные портреты Л.И.Брежнева. Ввод советских войск в Афганистан положил конец наметившейся было разрядке в напряжённых отношениях с Америкой, которая лихорадочно готовилась именно в те осенние недели к смене президента. Непростое было время.
    Разговоров после просмотра всей череды агитбригад хватало на весь последующий год. Студенты и педагоги вспоминали их вновь и вновь, переживая уже в который раз самые захватывающие моменты. В основном восхищались, но некоторые и возмущались. Как в случае с крутившей хвостиком Олей, которая играла пуделя в спектакле «Цирк»:
    – Как можно было выпускать её? Кто эту агитбригаду делал, какому преподавателю доверили их курс?
    – Не знаю. Надо выяснить!
    – Да Корнева это всё придумала! Она же у них была руководителем. Сама идею дала про цирк, сама и режиссировала.
    Через пару дней после представления в класс, где занималась вокалом преподавательница Нина Казимировна Корнева, вошло несколько человек из педагогического состава училища, в основном с вокального и дирижёрского отделов. Они попросили студентку выйти на пять минут в коридор. А затем «мягко, но твёрдо» высказались против, как они выразились, «безобразного поведения на сцене» учащейся первого курса Оли Конской.
    Но учительница спокойно заявила:
    – Не волнуйтесь, скоро всё войдёт в правильное русло. Просто у девочки мощный актёрский темперамент. Не может Оля играть на сцене спокойно! Не обижайтесь, такая уж она страстная, увлекающаяся натура.
    Конечно, она не убедила их. Делегация педагогов покинула класс с нескрываемым неудовольствием.
    Они ещё помнили, как в прошлом году Оля поступала в училище. Поступала с трудом. Особенно туго шёл экзамен по сольфеджио: кто-то из экзаменаторов определил у неё несмыкание голосовых связок. Из-за этого некоторые члены приёмной комиссии решительно не хотели брать её.
    – Ну зачем, скажите, нам эта обуза? Не подходит училищу такая студентка, намучаемся мы с ней! И кто возьмётся тащить её по вокалу?
    Но Оле повезло. Дело решилось для абитуриентки положительно. Председателю комиссии понравились артистизм девочки и её широко распахнутые выразительные глаза, хоть и скрытые за большими круглыми очками. Её приняли. И стала она студенткой первого курса «а».

    По вокалу Оля поначалу попала в класс к Валентине Ильиничне Ивашовой, бывшей солистке Малого Оперного театра. Эта белокурая и очень мягкая по натуре женщина была не из тех, кто «выхватывает» себе в класс наиболее даровитых студенток (по этой причине иные педагоги нарочно стараются попасть в состав приёмной комиссии и на вступительные экзамены), а потом ни за что не отдаёт их коллегам, даже для пользы дела.
    С Олей, к её счастью, «прокололись». Её, наоборот, никто не хотел брать к себе в класс. Спихнули вот Ивашовой, а после второго же занятия с Олей Валентина Ильинична пришла в соседнее помещение, к Нине Казимировне – своей давней подруге, с которой в студенческие годы выступала ещё на консерваторской сцене в Оперной студии:
    – Слушай, Нинок, мне такую девчонку привели в класс! Голоса у неё ни на грош. Но зато глазищи – во! Любознательная страшно, интересуется всем на свете. Выступать рвётся. Ты у нас бывалая артистка, она как раз твой кадр, бери! У тебя с ней лучше получится. А мне взамен дай кого-нибудь из своих, попроще.
    После многолетних блестящих выступлений в качестве солистки Рижского театра оперетты Нина Корнева вот уже восемь лет преподавала вокал в нашем училище. Ей удавалось раскрывать учащихся, «вынимать» из них таланты. Так было и сейчас, и позднее со многими её студентами и особенно студентками, ставшими по окончании училища профессиональными певицами и актрисами. Кто-то завидовал её педагогическому дару и успехам, а кто-то, вроде Валентины Ильиничны, напротив, великодушно помогал коллеге и поощрял их.
    С первой же встречи Нина Казимировна разглядела в Оле многоодарённую личность. Она стала осторожно «вытаскивать» ростки таланта, заниматься с Олей по-особому, как умела только она.
   
    Через 17 лет, в октябре 1996-го, уже будучи состоявшейся певицей и актрисой европейского масштаба, Ольга Конская в своём выступлении на юбилее училища, специально прилетев на него из Германии, сказала переполненному залу – тому самому, в котором когда-то дебютировала – такие слова:
    – Может быть, кому-то повезло раньше, и у кого-то в жизнь вошёл Учитель с большой буквы, когда он учился в школе. В мою жизнь Учитель, то есть Учительница – и это навсегда! – вошла здесь, в училище. Она взяла меня за руку, – и меня, которая не умела спеть трёх нот в диапазоне от ДО до ЛЯ, научила не только петь, но и говорить, правильно выражаться. И, несмотря на все мои творческие поиски и попытки разбрасываться в разные стороны – быть журналистом, педагогом, идти в интернат для трудновоспитуемых детей, сочинять какие-то совершенно немыслимые проекты и пытаться их воплощать, – Нина Казимировна Корнева трепетно, как настоящий учитель-педагог, привела меня к тому порогу, за которым и началась та моя жизнь, какой я сейчас живу и за которую я Вам век, конечно, благодарна, Нина Казимировна.


2.


    В занятиях вокалом, дабы не повредить слабый, едва пробивающийся голосок Оли, учительница начала с детских песенок. Они и так входили обязательную программу училища, поскольку нужны были студентам, как будущим педагогам, на практических занятиях с детьми. Но песенки Ниной Казимировной выбирались необычные, не из «Шаров» и «Ромашек» (так называли между собой музыкальные работники по картинкам на обложках серии хрестоматийных музыкальных сборников для детских садов), а именно те, что наиболее полно помогали раскрыть актёрскую сторону Олиных дарований.
    Предстояла долгая и кропотливая работа, затяжная борьба с «коротким» дыханием, как главной помехой нормальному звуковедению, и массой других вокальных недостатков, обнаружившихся у студентки в процессе уроков. Но не столько педагогический, сколько сценический опыт подсказывал Нине Казимировне, что именно у Оли они преодолимы. И можно было надеяться, что со временем она запоёт достойно. Зато творчество из 15-летней Олечки так и рвалось!
    Для начала преподавательница дала ей очень несложную медленную песенку для дошкольников под названием «Троллейбус» из детского цикла «Капельки» на музыку Якова Дубравина и слова Вольта Суслова:

                      "По ночам не спит троллейбус,
                      По ночам он тихо дремлет.
                      Лишь подремлет пять минут –
                      Повторит в уме маршрут.

                      До рассвета вспоминает,
                      Как он дверцы открывает,
                      Как без отдыха и сна
                      Всех катает допоздна.

                      По ночам не спит троллейбус,
                      Просто так стоит троллейбус.
                      Очень скучно без гостей,
                      Очень грустно без людей".

    Оля тут же, придя домой, нарисовала и на следующий урок принесла свою картину к песне: забавный голубой троллейбус с распахнутыми глазами-фарами и длиннющими ресницами. Так представила она себе героя песни.
    Она не могла просто петь, она актёрски проигрывала каждую песню, даже самую простую. Проигрывала в себе зримый, выпуклый образ того, о чём рассказывала. И пыталась выразить его внешне. Хотя бы в рисунке.
    Затем пошли и другие, более сложные в плане интонации и диапазона песни из тех же «Капелек»: «Без друзей никак нельзя», «Передай другому», «Слушайте птиц», «Синеглазая речка», после чего перешли к недавно написанному циклу песен того же автора под общим названием «Песни героев любимых книг». Выбирались из него, разумеется, наиболее «игровые» песни, требующие не столько голосовых, сколько актёрских данных: «Незнайка», «Вождь краснокожих», «Про Емелю»…
    И Оля отдавалась игре в песенных героев без остатка:

                  "Кто сказал такую бяку –
                  Не читал Незнайка книг!
                  Это враки, просто враки,
                  Заявляю напрямик!.."

                        *      *       *

                "Когда ты дома – что за жизнь:
                То есть садись, то спать ложись,
                То руки мой перед едой!.."

                                 *      *       *

                    "…А на русской на печи
                    Жаром пышут кирпичи.
                    Во Горохову столицу
                    На печи Емеля мчится –
                    Балалаечка звенит!"

    Дубравину отдавалось предпочтение из тех соображений, что мэтр-песенник иногда бывал гостем училища, присутствуя на наших концертах, в репертуар которых непременно включались и его песни. Но не обходились вниманием и другие замечательные детские композиторы: Геннадий Гладков, Евгений Крылатов, Марк Минков, Владимир Шаинский, Евгений Птичкин.
    Всё это именовалось у нас «педагогическим репертуаром», требовавшимся студентам для будущей педпрактики. Об академических приёмах пения в классе пока речи не шло.

    Для развития слуха Нина Казимировна посоветовала Оле попеть в училищном хоре, которым руководила одна из наших преподавательниц хорового дирижирования (не хочу здесь называть её имени). А вскоре, встретив вокалистку в коридоре, дирижёрка накинулась на неё:
    – Нинка! Ну кого ты мне подсунула? Ни намёка на голос! Как такую вообще могли принять в наше училище?
    – Потерпи, – философски отвечала Нина Казимировна. – Эта девочка ещё себя проявит.
    – И в чём она может себя проявить? Там же нет ничего!
    – Кое-что уже пробивается. Она у меня и в агитбригаде сыграет через месяц, вот увидишь.
    – Да что ты? И кого?
    – Пока я дала я ей небольшую роль. Собачки.
    – Ну конечно, на большее она не годится!


3.


    В вокальных концертах и конкурсах Оля, конечно, весь учебный год не участвовала, ибо петь было действительно пока нечем. Сыграла вот пуделя в агитбригаде, где только полаяла да повиляла хвостиком. И то со скандалом!
    Но на уроках вокала продолжалась напряжённая работа. Над грамотной фразировкой, связным звуковедением, вокальным дыханием. Над правильной работой связок, гортани, диафрагмы. Над сценической подачей слова и жеста. О том, что происходило в стенах класса, которому очень подошло бы заезженное словосочетание «творческая лаборатория», никто не знал. Поэтому новое появление Оли на сцене было неожиданно ярким.

    На будущий год агитбригаду на курсе вела та же Нина Корнева. На этот раз с её чутьём и культурой она выбрала беспроигрышную пьесу – «Алису в стране чудес». Да-да, ту самую, с песнями на тексты Владимира Высоцкого, что незадолго до того каким-то чудом пробилась в продажу совсем небольшим тиражом в виде памятной многим красно-зелёной коробки с двумя грампластинками. Весь тираж был, как говорится, мгновенно сметён с прилавков! Если пластинки с радиоспектаклем и в те годы было трудно достать, то потом, когда после смерти Высоцкого разгорелся бум страстей вокруг него, они вообще стали раритетом. Так что выбор этой пьесы был по тем временам смелым и интересным событием. Не будем забывать, что это был 1981-й год, когда имя Высоцкого почти не упоминалось официально. И уже сам факт исполнения песен на его тексты вызывал уважение.

    У Нины Казимировны эти пластинки нашлись. Бессменным концертмейстером Натальей Эстриной была подобрана музыка к песням. А затем совместно с преподавателем осуществлена блестящая постановка спектакля. На этот раз Оле была дана главная роль – Алисы.
    С двумя большими голубыми бантами по бокам головы и в коротком платьице она выглядела забавно и трогательно. Хоть и было мне тогда всего 16, но на всю жизнь врезалось в память, как вдохновенно и душевно исполняла Оля «Первую песню Алисы»:

                  "Я страшно скучаю, я просто без сил.
                  И мысли приходят – маня, беспокоя,–
                  Чтоб кто-то куда-то меня пригласил
                  И там я увидела что-то такое!..

                    Но что именно – право, не знаю.
                    Все советуют наперебой:
                    "Почитай", – я сажусь и читаю,
                    "Поиграй", – ну, я с кошкой играю,-
                    Все равно я ужасно скучаю!
                    Сэр! Возьмите Алису с собой!.."

    Пела Оля замечательно – ясным, чистым и теперь уже заметно развившимся, хоть и небольшим пока, голоском, который прежде никто не подозревал у неё. Но как выразительны были её жалобы, как подкупали наивно распахнутые ресницы! На наших глазах происходило полное слияние с образом. Особенно просительно и беззащитно звучало у неё это непривычное отечественному уху слово «Сэр!..».
    Столь же очаровательными и запоминающимися были и другие песни Алисы в исполнении Оли:

            "…Но в голове без перемен
            У Мэри Энн, у Мэри Энн
            И если пела Мэри,
            То все кругом немели,-
            Слух музыкальный у нее –
            как у глухой тетери."

                  *      *       *

                  "Кто-то там домой пришел,
                  И глаза бонять поднится,-
                  Это очень хорошо,
                  Это - единица!"

                  *      *       *

              "А раньше я думала, стоя над кручею:
              «Ах, как бы мне сделаться тучей летучею!»
              Ну вот! Я и стала летучею тучею,
              Ну вот и решаю по этому случаю:
              Догонит ли в воздухе - или шалишь -
              Летучая кошка летучую мышь?.."

   
    Всё прошло на ура, вокальный дебют удался на славу. Но он был результатом напряжённых занятий в классе.
    Постановка эта хорошо запомнилась не только мне. По окончании её, находясь уже в «предбаннике» зала, я слышал, как преподавательница дирижирования Ольга Святославовна Беринская, которая когда-то была настроена против приёма Оли в училище, говорила коллеге:
    – Надо же, у неё уже и голосок появился! Вот не думали мы, что запоёт она когда-нибудь...
    Волей или неволей, но пришлось жюри присудить агитбригаде с «Алисой» 1-е место.
    После этого Оля Конская уже не раз выступала в концертах с игровыми детскими песенками. Эта худенькая студентка со смешными косичками умела с неподражаемым артистизмом передавать тончайшие детали интонации и мимики.

                «Подарите мне тигренка полосатого
                Удивленного, смышленого, усатого…»

                *      *       *

                «До чего же, до чего же всем нам хочется, братцы,
                На жирафе, на жирафе на живом покататься!»!

                *      *       *

                «А дельфины добрые, а дельфины мокрые,
                На тебя глядят умными глазами…»

                *      *       *

                «Из пружинок и картинок,
                Из стекляшек и промокашек
                Сделаны наши мальчишки!»

    А весной следующего учебного года Оля вновь поразила всех, когда спела уже не в эстрадной, а в академической вокальной манере, да ещё на итальянском языке, канцону Алессандро Скарлатти «Фиалки». И спела не где-нибудь, а в зале Капеллы, где каждый год в апреле проходили отчётные концерты училища.
    «Фиалки» – это классика вокала, хорошо знакомая многим певицам старинная ария для сопрано. Хоть и довольно подвижная, чисто певчески она не сложна, однако требует выдержки и ровности дыхания:

              "Rugiadose, odorose,
              Violette graziose!..
              Voi vi state vergognose,
              Mezzo ascose fra le foglie,
              E sqridate le mie foglie
              Che son troppo ambiziose…"

    Для выступлений в Капелле специальная комиссия отбирала исполнителей в течение трёх туров прослушивания. И члены её вынуждены были признать, что Оля Конская вполне достойна участия в концерте такого уровня. Она показала себя как почти сложившаяся вокалистка!
    Но когда ещё через год, уже учась на выпускном курсе, Ольга блестяще исполнила в той же Капелле «Болтунью» Сергея Прокофьева на стихи Агнии Барто – это вызвало среди тех, кто понимает, настоящий фурор! Вокалистам не стоит объяснять, что значит спеть эту сложнейшую вещь – сложнейшую и вокально, и интонационно, и актёрски. Ольга великолепно справилась с ней!

                "Это Вовка выдумал,
                Что болтунья Лида, мол.
                А болтать-то мне когда?
                Мне болтать-то некогда!"

    В чём-то этот образ был для Оли сродни образу Алисы – такая же «шебутная» девчонка с бантиками, но в то же время он был для исполнительницы витком на новый уровень. Уровень не столько даже актёрский, сколько вокальный.


4.


    С Олей мы одногодки, родились оба в 1964-м. Поэтому сошлись в студенчестве как-то сразу, несмотря на то, что учились на разных курсах. Было нам обоим по шестнадцать. И с первой же беседы у нас обнаружилось много общего. Оба мы любили музыку, оба обожали читать.
    Хорошо помню мой первый разговор с ней в декабре 1980-го, «под ёлочку». Тогда я был слишком закомплексован, чтобы самому подходить к девицам, тем более, что Оля отпугивала меня своей неуёмной энергией. В тот период я без устали с утра до вечера занимался на рояле, покидая училище только с его закрытием (а то и после закрытия, вылезая в окно).
    И вот однажды, в то время, когда я, проникнув на переменке между уроками, как обычно, в один из свободных классов, играл на фортепиано, в дверях вдруг появилась Оля – посмотреть, кто же это исполняет такую красивую музыку? Я разучивал тогда «Баркаролу» Шопена, и отрабатывал её виртуозные пассажи.
    Внешне мы знали друг друга, да и по именам тоже, но как-то прежде почти не разговаривали.
    – Упорно же ты занимаешься! – удивилась Оля. – И не лень тебе повторять одно и то же?
    – Это нормальный процесс. Хочешь чего-то добиться в пианизме – повторяй сложные фрагменты по много раз! – не без рисовки ответил я.
    – Да-а-а… был у меня один такой знакомый, – с некоторой долей ехидства заметила Оля, – он строго по десять часов в день играл на пианино упражнения для развития мелкой техники. Ты что, тоже из таких?
    – Нет уж, – засмеялся я, – мне больше нравится тренироваться на художественных произведениях!
    – Ну, и большой у тебя на сегодня репертуар?
    – Вообще-то не маленький. Но, по правде говоря, только несколько вещей пока могу вынести на публику, остальные в работе.
    – Мишка, вот ты занимаешься, как все в училище говорят, целыми днями, – продолжала наседать она. – А что тебе даёт это владение руками? Можешь ли, способен ли ты уже через музыку выражать мысли, эмоции?
    Как натуру артистическую (теперь-то задним числом это прекрасно понимается) её волновал именно этот аспект – способность к выражению.
    – Могу, наверно… для чего ж тогда и музыка существует?
    – А давай-ка попробуем. Прямо сейчас!
    – Ну, давай, – понемногу я тоже завёлся от неё. – Какую заказываешь эмоцию?
    – Так… пусть это будет для начала… грусть, печаль.
    – Видишь ли, Оль, – зачем-то начал я умничать (нечасто, видать, доводилось мне перья распускать перед девчонками), – тут важно всё: менталитет, эпоха, географический аспект. Грусть в музыке, например, русского композитора или западного – две большие разницы. Так что общего у них может быть разве что минор. А вот у американца грусть может быть выражена и в мажоре…
    – Ну давай уже, изобрази что-нибудь, – нетерпеливо воскликнула она.
    – Пожалуйста! Вот тебе печаль у Моцарта, – и я заиграл тему его ре-минорной «Фантазии» (после триольного вступления). – Диапазон, как видишь, маленький: практически квинта, а если вместе с левой – всего полторы октавы, – говорил я во время игры.
    Оля заинтересованно слушала.
    – А вот та же печаль в русском понимании, – от волнения я как-то сразу, без перехода «наслоил» поверх Моцарта «Элегию» Рахманинова. – Тут совсем иное – размах через всю клавиатуру. Русская ширь!
    – Здорово, – восхитилась Оля. – А радость у них тоже по-разному выражается? Изобразить сможешь?
    – Легко! Вот тебе, – разошёлся я тоже и заиграл финал из той же моцартовской «Фантазии». – Музыка изящная, прозрачная, но ведь радость в ней есть, так? А тот же Рахманинов выражает эту эмоцию с предельной мощью, – и опять без перехода я изобразил начало его «бурливой» си-бемоль-мажорной Прелюдии, называемой иногда «Вешние воды».
    – Здорово, – повторила она. – Как у тебя всё осмысленно звучит. Читаешь много, наверно?
    – Ой, десятками книги глотаю!
    – Знаешь, я тоже! – обрадовалась она. – Но мне ещё и повезло очень в этом плане: у меня бабушка заведует районной библиотекой. Поэтому в книгах у меня с детства недостатка нет. Могу в любое время приходить и брать, что хочу.
    – Завидую!
    – Говори, что хочешь почитать – может, помогу.
    – Ну, так сразу и не могу вспомнить… подумать надо…
    Почему-то я не решился сказать, что хотел бы почитать Набокова или Солженицына, да и вряд ли эти книги «завалялись» бы в районной библиотеке. Об этих писателях я слышал только из «вражьих голосов», которые иногда удавалось поймать в старенький радиоприёмник «Турист».
    Вот так запросто мы «спелись» тогда.
    Во время учёбы в училище я много фотографировал, постоянно таская с собой в училище фотоаппарат, а потом раздаривал девушкам фотографии с ними. Это очень нравилось Оле – именно то, что я занимаюсь этим просто так, для души.
    А какое-то время – правда, очень короткое – мы с Олей состояли в активе училищной стенгазеты. И даже успели выпустить пару номеров – фото мои, тексты её, – пока кто-то из нас (а может быть, и оба, не помню) не оказался в опале у руководства, что немудрено.


5.


    В последние пару лет нашей совместной с Олей учёбы как-то сама собой сколотилась у нас своеобразная концертная бригада. Сформирована она была из числа тех студентов, кого часто просили поддержать честь училища и посылали выступать в различных городских концертах и конкурсах.
    Проходили наши выступления в клубах, Домах культуры, музыкальных школах, воинских частях, больницах, кинотеатрах, обществе слепых, профессионально-технических училищах и ещё много где. В этот устоявшийся коллектив входили: Оля Конская (как певица), учившийся курсом выше её Володя Скоробогатов (как прекрасный аккордеонист, в совершенстве владевший инструментом), учившийся курсом ниже её ваш покорный слуга (как пианист, специализировавшийся в основном на произведениях Шопена, Скрябина и Рахманинова) и ещё несколько участников, не помню уже их имён. Иногда нас сопровождали концертмейстеры Наталья Эстрина или Лариса Гаазе. А при отсутствии у Оли концертмейстера приходилось и мне аккомпанировать ей песни и арии.

    Мы разъезжали нашей весёлой артистической кучкой по всему Ленинграду – чаще всего в метро либо ином общественном транспорте. Иногда шиковали и ловили такси, если спешили или везли много вещей для концерта – костюмы, инструменты и прочее. А изредка некоторые организации присылали за нами специальный автобус.
    Всякое бывало на этих концертах. Случались и забавные ляпсусы, каковыми полна память всех, кто часто концертирует.
    Как-то приехал я в училище на велосипеде, обутый в кеды – мне всего лишь надо было отдать какую-то справку, – а тут меня вдруг «берут за жабры» и просят срочно выступить в каком-то профтехучилище на Петроградской стороне. Уже и автобус стоит у входа, начало концерта через час. Ну как было отказать? Так и вышел я к роялю под смех ПТУ-шников в кедах, не очень-то вязавшихся с утончёнными прелюдиями Скрябина и Шопена, которые я в тот день исполнял. И уж если юморить, то до конца – саккомпанировал я Оле в качестве «бисовки» её коронный номер – «Болтунью», имевшую у зала шумный успех.
    В другой раз, играя на рояле бурное произведение Рахманинова (ту самую Прелюдию, что показывал когда-то Оле), я так разошёлся, что едва не упал с наклонившегося набок стула. Когда он чудом встал с двух ножек обратно на четыре, по залу пронёсся вздох облегчения, словно я исполнял в цирке опасный номер под куполом. Оля потом на обратном пути подшучивала на эту тему: надо было мне, мол, идти не в педагогическое училище, а в цирковое.
    Было дело, нам в одной психбольнице надарили игрушек – руководству сказали, оказывается, что приедут выступать ребята из детского дома. Ну, мы их потом в детдом и отдали, когда довелось там выступать.
    А однажды я должен был аккомпанировать Оле и исполнять пьесы тех же Шопена и Скрябина в каком-то военном городке Ленинградской области. Сел я за инструмент разыграться перед выступлением – и тут же отдёрнул руки от клавиш: что за противный звук? – резкий, стучащий какой-то.
    – Да у нас тут свой ансамбль, – объяснил пришедший на наш зов старшина, – вокально-инструментальный. Ребята наши в свободное от службы время занимаются, отводят душу. Всё как полагается: бас-гитара, ударники, и вот – клавиши. Пианино им показалось слишком тихим, солдатики и понатыкали канцелярских кнопок в молоточки, чтоб слышнее было!
    От такого кощунства я просто ошалел. Разумеется, играть «тонкую» музыку на этом инструменте было невозможно, а вынимать одну за одной кнопки было просто не успеть. Да и, как говорится, в чужой монастырь… Пришлось отказаться от фортепианной части выступления. Оля спела, Володя подыграл ей, как сумел, на аккордеоне. А затем исполнил три-четыре вещи сам – как всегда, с блеском – и концерт наш был спасён.

    Вот так мы выручали и поддерживали друг друга. Главное, что ощущается теперь при воспоминаниях об этих выступлениях – то, что творили мы все на чистом энтузиазме, на порыве! Нам не надо было поощрений, грамот (да мы их, кстати, и не получили ни одной), не говоря уже о каком-то материальном вознаграждении. Нам просто нравилось выступать нашим слаженным коллективом!
    До сих пор в моих ушах звучит – хоть прошло уже 25 лет – озорное, изящное и по-женски лукавое исполнение Олей песенки «Свиданье» (не вспомню сейчас автора):

                  "Мне назначил он свиданье
                  под часами ровно в пять.
                  Я хотела, я хотела –
                  Не сумела опоздать!"

    А ещё – как лирические, так и подвижные (в основном) песни И.Дунаевского, А.Колкера, Ю.Милютина, Д.Шостаковича.

              *      *       *

              «Журчат ручьи, кричат грачи
              И тает лед и сердце тает…»

              *      *       *

              «Звать любовь не надо,
              Явится нежданно…»

              *      *       *

              «Женская доля такая –
              Воле судьба не противиться…»

              *      *       *

              «Всё стало вокруг
              Голубым и зелёным…»

              *      *       *

              «Как найти того, кто где-то
              Ищет сам тебя по свету…»

    И в каждом выходе Оли на сцену чувствовалась работа педагога на высшем уровне.
    Таким образом, могу дополнить сухим языком биографические справки об Ольге Конской: в студенческие годы принимала активное участие в выступлениях конкурсов агитбригад музыкально-педагогического училища, в концертах на сцене Капеллы и множестве других концертных площадок города.


6.


    Ничего удивительного не было в том, что Ольга сумела влюбить в себя Володю Скоробогатова. И это, конечно, тут же стало известно всему училищу! Слишком простодушен был этот рослый белобрысый увалень с простым «рабоче-крестьянским» лицом для того, чтобы таить свои чувства.
    Его огромные ручищи с широкими ладонями держали тяжёлый аккордеон «Вельтмейстер», словно простую гармошку. Как лихо, стоя посреди сцены и поигрывая мехами, он наяривал арию Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини или виртуозные обработки русских народных плясовых!
    Высокий и крепко сложенный, он выглядел рядом с хрупкой Олей настоящим мужчиной. И ей это, судя по всему, очень нравилось. А уж он полюбил её просто без памяти, глубоко и навсегда. Его флегматичное спокойствие служило берегами для Олиной вечно бурлящей сангво-холерической натуры.
    В силу природной скромности Володя стеснялся выставлять свои чувства на люди. Помню, я тогда сильно увлекался личностью Генриха Густавовича Нейгауза и читал всё подряд, что с ним связано, в том числе и впервые опубликованные тогда дневники этого выдающегося музыканта. Когда я дал Володе почитать их, он вскоре смущённо вернул мне книгу: «Ну, это слишком личное».
    А Оля – напротив: любила Володю так, как говорится в стихотворении Владимира Высоцкого, посвящённого Марине Влади:

                  "Люблю тебя сейчас.
                  Не тайно – напоказ!"

    Всё-таки по натуре она была актрисой, поэтому не столько действительно любила, сколько играла эту любовь.
    Однажды она уехала на неделю в Москву – как потом выяснилось, прослушиваться в Школу-студию МХАТ, – а после этой долгой для влюбленных разлуки должна была в училище встретиться с Володей. Договорилась с ним по телефону, что он подъедет трамваем.
    Эту встречу вместе со мной наблюдало пол-училища. Володя тогда шёл ко входу здания от трамвайной остановки, и Оля ещё издали углядела его с последнего, четвёртого этажа. Она встрепенулась и птицей полетела вниз по лестнице. Студенты и преподаватели мигом сообразили, в чём дело, и прильнули к окнам. Шла перемена, в коридорах было полно народу. Оля спорхнула с крыльца, пулей промчалась через сквер, отделявший её от Володи, и на глазах у всех буквально повисла на нём, обвив его высокую фигуру руками и ногами. Разумеется, под многочисленные комментарии зрителей – от восхищённых и завистливых до грязных и язвительных.
    Ну не могла она удержаться от подобных выходок! Угаданный преподавательницей актёрский темперамент требовал выхода, возможности играть разнообразные роли. Так что виляние собачьим хвостиком было только началом.

    Конечно, подобное «бесстыдство» вызвало новое возмущение наших классных дам. Это возмущение вскоре докатилось и до Володиной матери. Она специально приходила к Нине Казимировне и умоляла:
    – Очень прошу, повлияйте на Олю! Вас-то она послушает. Уберегите моего сына от этой ужасной девки!
    И вновь бывшей вокалистке и актрисе пришлось защищать свою любимицу.
    Она ответила так:
    – Не волнуйтесь, Мария Васильевна. Рано или поздно Оля сама его бросит, я это вижу. Слишком уж она увлекающаяся натура. Вы потом будете ещё гордиться этим знакомством и говорить: «Мой сын знал Ольгу Конскую!»
    Она верила в Олю и не сомневалась в актёрской карьере ученицы. И это в отличие от самой Оли, которая всё ещё металась из стороны в сторону, рвалась что-то делать сейчас, немедленно. Был период, когда она пыталась стать журналисткой. Искала и находила интересные темы, брала пробные интервью, раздобыв где-то на время кассетный магнитофон, тогда ещё редкость у нас.
    А после посещения в дни педагогической практики интерната для трудных подростков Оля внезапно для самой себя загорелась желанием пойти работать по этой части. Большого труда стоило Нине Казимировне отговорить её от такой затеи.


7.


    Она убедила Олю попробоваться после окончания училища в московскую Школу-студию МХАТ. Сама же и выбрала Оле репертуар для поступления, сама и помогала в подготовке. Репертуар очень необычный для абитуриентов. Среди отобраных для представления комиссии вещей был детский рассказ Юрия Куранова «Царевна» о девочке и лягушке, который Оля читала с потрясающим артистизмом и в то же время с детской наивностью, чего зачастую так не хватает начинающим.

              «…Митёк быстро оглядел вокруг девочки землю – лягушки не было.
              –Ты что, уже расколдовалась? — спросил Митёк.
              – Когда? — удивилась девочка.
              – Когда? Сейчас.
              – Нет, я только переоделась с дороги.
              – Ничего себе – переоделась, – протянул Митёк. – Чего же нам теперь делать?
              – Ничего, дай мне воды набрать, – ответила девочка.
              Митёк отошел в сторону и спросил:
              – А какая ты царевна?
              – Не знаю, — ответила девочка…».

    В Москву вместе с Олей поехала и её преданный концертмейстер Наталья Эстрина, чтобы аккомпанировать на экзаменах.
    И вновь – столица. У священных дверей нервничают толпы девиц, мечтающих стать знаменитыми актрисами. Суровые глаза экзаменаторов. Среди них - сам ректор Школы-студии МХАТ Николай Петрович Алексеев.
    Оля показала высокий класс. Помогли напряжённые занятия с педагогом. Она была принята с первого захода, хотя поступающие проходят 3-4 тура.
    Когда она пела под аккомпанемент рояля первую песню, её не останавливали, слушали до конца. Более того – попросили спеть ещё что-нибудь. Потом ещё...
    В итоге она спела комиссии целых семь песен! Это был триумф. Такой чести никто из абитуриентов не удостаивался.
    И тут же её объявили принятой.
    – С помпой прошла! – с гордостью сообщила новость Нина Казимировна. И ей было чем гордиться. Не встреть Оля на своём пути такого чуткого, умелого педагога – была бы она сейчас в лучшем случае методистом детского сада или того же интерната, в который так стремилась. Недаром наша «методистка», то есть преподавательница методики Марина Васильевна Аверьянова, видя Ольгино стремление работать с трудными подростками, говорила:
    – Я из неё сделаю инспектора детских заведений!
    Но счастливая случайность помогла Оле обрести себя. Перетянули музыка и сцена.
    Известный актер, театральный режиссер и педагог Виктор Карлович Манюков, на чей курс поступила Оля, даже прислал Н.К.Корневой письмо с благодарностью за такую питомицу.










        Верхний ряд:
        1) на 1 курсе музыкально-педагогического училища: такой она попала в класс к Н.К.Корневой (1980); 2) выступление в Капелле с "Фиалками" А.Скарлатти (1982, за роялем - Лариса Гаазе); 3) перед поступлением в школу-студию МХАТ (1983); 4) во время учёбы в студии (1984).

        Нижний ряд:
        5 - 7) переписанный рукой Оли рассказ Юрия Куранова "Царевна", с которым она поступала; 8) первая свадьба (1985).


8.


    Только тогда стала и для менее проницательных открываться сильнейшая Ольгина харизма, которую почуяла первой именно Н.К.Корнева.
    Говорят, что когда Олин отец Владимир Алексеевич Конский входил в какой-нибудь дом, все часы-ходики в этом доме останавливались, настолько сильным было его биополе. Эта его сильнейшая энергетика передалась дочери. Ольга обладает мощным действием на окружающее её пространство, на людей в нём. Кажется, что всё кругом живёт в такт с биением её сердца. Но надо признать, что харизматическая личность, постоянно вращаясь среди большого коллектива, имеет и большие проблемы. Это – оборотная сторона явления. Люди не слишком инициативные (каковых, по подсчётам психологов, в каждом социуме около 85 процентов) частенько не принимают, отторгают харизматика, чувствуя в нём угрозу своему спокойному и благополучному существованию. Представляете, каково ей было вращаться среди более полутора тысяч учащихся и педагогов училища? Конечно же, Оля вызывала к себе неоднозначное отношение. Подобные ей активные творческие натуры – такие, как Н.К.Корнева или В.И.Ивашова – смогли оценить её. Другие же завидовали и ревновали.

    Тех, кто предпочитал тихо отсиживаться в уголке, такая мощная энергетика, такая гиперактивность, такая свобода мышления просто раздражали. Они пытались эту свободу нивелировать, свести на нет, а то и просто ставили палки в колёса. Об Оле распространялось много слухов и сплетен. Наверно, это неизбежно. Она была птицей высокого полёта,
    – Оля была всё, что угодно, но никак не общая любимица, – говорила мне позднее Наташа Ануфриева, наш бывший училищный комсорг, подруга и однокурсница Оли.
    До сих пор некоторые из бывших сокурсниц и коллег отзываются о ней с неприязнью, считая натурой резкой, колючей, конфликтной. Дело здесь, думается мне, просто в избыточном темпераменте, который далеко не всем импонирует, вызывая эту самую защитную реакцию отторжения и осуждения. Что стоит за этими всплесками – понимают единицы.

    А многие ли, скажите, из по-настоящему творческих людей бывают спокойными и уравновешенными? Многие ли из них однолюбы? И можем ли мы осуждать Пушкина или Маяковского, Визбора или Высоцкого за немалое количество их «любвей»? К таким людям – а к ним относится и Ольга Конская – нельзя подходить с обычными людскими мерками! Они стремятся прожить много жизней, и оттого невольно доставляют страдания близким.
    Довольно скоро, как и ожидалось, Володя Скоробогатов получил отставку. Оля стремглав летела в новый для себя мир, а он оставался в прежнем измерении.
    При своей флегматичной натуре он не мог выражать внешне свои страдания. Но переживал очень сильно, как ни пытался это скрыть! Высох, спал с лица. Многие из нас были на его стороне и осуждали Олю. И я в том числе. Мне было очень жаль такого замечательного человека, который мог стать преданным мужем и защитником!

    Однажды я даже решился на правах друга поговорить с Олей на эту тему. Сказал, прозрачно намекая на Володю, что некоторые люди, мол, страдают от того, что другим хочется всё время изменять свою жизнь, отчего они безжалостно попирают старое, доброе и хорошее.
    Оля сделала вид, что не поняла меня, но потом всё-таки призналась:
    – Что поделаешь, вот такая я по своей натуре. Разрушитель!
    – А может быть, лучше сказать: активный переделыватель? – возразил я на это, автоматически стараясь смягчить резкость её высказывания.
    Тем разговор и закончился.
    Признаюсь, с той поры я стал избегать олиного общества. Мне было обидно за хорошего товарища! И это избегание, так уж получилось, продлилось ни много, ни мало – десять лет!
    Мне казалось тогда, что Ольга Конская из тех людей, которые ради своих целей идут напролом. Из тех, кто, не задумываясь, ломает чужие судьбы! Из тех, о ком говорят: шагает по трупам.
    А перед Олей после поступления в театр открылась новая широкая дорога. Теперь она окончательно выбрала свой путь! И путь этот – сцена.


9.


    Осенью 1983 года Ольга Конская переселяется в Москву и становится учащейся Школы-студии МХАТ. Теперь она посвящает себя совершенствованию игры в театре и занятиям режиссурой.
    Московский художественный академический театр (МХАТ) всегда пользовался блестящей репутацией. Открытый по инициативе В.И.Немировича-Данченко ещё в самом конце 19-го века как «Художественно-общедоступный театр», он включил в своё название слово «академический» в 1919 году. Многие люди (и прежде всего москвичи) обязаны ему знакомством с русской классикой: Пушкин, Грибоедов, Островский, Толстой, Чехов, Гоголь – именно им в первую очередь отдавал дань театр. Лучшие актёры того времени играли в нём – достаточно назвать имена Василия Качалова и Алисы Коонен. Разумеется, став театром советским, он отдавал дань и советской драматургии – в основном, конечно, пьесам А.М.Горького (имени Горького театр стал называться с 1932 года, ещё при жизни писателя). Программными стали для театра его «Мещане», «На дне», «Враги», «Васса Железнова», «Зыковы», «Егор Булычов и другие»,
    А в самый разгар войны, в 1943 году, появилась и знаменитая Школа-студия МХАТ. В год, когда в число студентов актёрского факультета попала Оля Конская, Школа отмечала своё 40-летие. Она была открыта по инициативе того же В.И.Немировича-Данченко. За месяц до смерти он предложил основать Школу при МХАТе для развития художественных идей театра на основе системы К.С.Станиславского, а затем организовал ещё и Постановочный факультет. Первоначально это учебное заведение призвано было выпускать в основном театральных актёров. Полностью в советское время она называлась так: «Школа-студия (вуз) им. В. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького».

    И именно в том году, то есть 1983-м, по приглашению возглавившего МХАТ Олега Ефремова вернулась в него знаменитая в своё время Татьяна Доронина (известная старшему поколению прежде всего по фильму «Ещё раз про любовь»). К тому времени слава Дорониной как киноактрисы уже отгремела, она практически не играла в кино и на сцене (если не считать участия в спектакле «Скамейка» и фильме «Валентин и Валентина»), но зато помогала встать на ноги младшим коллегам. Под руководством Татьяны Васильевны (между прочим, она возглавляет Школу-студию и по сей день!) Оля стала и дальше совершенствоваться в сценическом искусстве. Огромной заслугой Дорониной перед отечественной театральной культурой можно считать то, что она представляет русскую классику в чистом виде, без модных нововведений, коими грешит сейчас большинство прочих театров.
    Характер у Дорониной сложный, в чём-то диктаторский. Но Оле поначалу это было даже полезно! Роли, сыгранные ею за год обучения, заслуживают отдельного рассказа. Ольга играла в постановках по произведениям русских классиков и современных авторов. Участвовала в спектаклях «Горя от ума», «Мёртвые души», «Гроза», «Анна Каренина», много играла в чеховских пьесах «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Иванов», «Вишнёвый сад». И всегда до самозабвения отдавалась своим героиням!
    Из отечественных пьес, где Оля играла главные и второстепенные роли, ставились пьесы "На дне" М. Горького (Настя), "Полоумный Журден" М.А. Булгакова (танцовщица и служанка Николь) и "Мертвые души" его же, по поэме Н.В. Гоголя (дама на балу), "Валентин и Валентина" М.М. Рощина (Женя, Дина), "Послушайте глагол моих..." В. Непомнящего по произведениям А.С. Пушкина (Пророк). А в спектаклях по пьесам зарубежных драматургов Ольга Конская играла в "Сне разума" А.Вальехо (Маска), "Синей птице" М.Метерлинка (Фея, внучка Берленко, Насморк), в пьесах – Шекспира и Мольера, а позднее Ибсена и Гауптмана.

    Хотя при таком напряжённом сценическом графике времени на личную жизнь почти не остаётся, тем не менее после 1-го курса Оля успела, как говорит Наташа Ануфриева, «выскочить замуж за своего однокурсника Андрюшку Морозова». Наташа же дала Оле и своё подвенечное платье, специально приехав в Москву для участия в свадебной церемонии. На следующий год родился сын Максим.
    Владимир Алексеевич Конский рассказывал об этом периоде жизни его дочери: "Да, я прекрасно помню, как они поехали в Москву на просмотр, и как поступала туда и в Щукинское... Как играла в «Синей птице» за два дня до рождения Максима и в спектакле «На дне», и конфликт с Дорониной. Она всё-таки после училища успела сыграть во МХАТЕ".

    Мила (Людмила) Куприкова, однокурсница Ольги, вспоминает:
    – Оля была очень светлым, талантливым человеком. Ярким! Особенно ей удавались общеобразовательные предметы. У нас в группе все друг к другу относились уважительно и трепетно. К Оле относились хорошо, её никто не обижал.
    Особенно она блистала в агитбригадах. Подругой её я никогда не была, но она всегда была в центре нашей компании (10-12 человек). Мы очень часто встречались, отмечали дни рождения, ходили в походы. Отношения в группе были замечательные! Курс у нас был яркий и сильный. В Капелле выступали многие мои однокурсники. И Красные дипломы получили 6 человек, а может, больше.
    Девочки были интересные, много занимались, по вечерам бежали в филармонию. Не было секунды свободной. Тогда не было интернетов, надо было сидеть в библиотеках. А при встречах мы не могли наговориться!
    То, что она с ходу поступила в театральный институт, другого и быть не могло!! Мы были за неё рады, она была достойна многого. Те фильмы, в которых она снималась, мне иногда не понятны. Театральных работ не видела, но Олечка была интересной личностью.


    Рассказывает Виктория Пиотровская, ещё одна однокурсница Ольги Конской по музыкально-педагогическому училищу:
    – Мы учились в одной группе, были в хороших отношениях, но всё же не как близкие подруги. У меня были свои подруги, у нее свои.
    Мы выпускной у Оли отмечали. Салатов наготовили! Пригласили Олега Оскаровича Юргенштейна (руководителя курса – М.С.). Он для нас мюзикл на выпускной написал. В общем, Олег Оскарович приехал. А потом мы гуляли по ночному городу, заходили во дворы-колодцы и пели на три голоса песни, которые на хоре учили. И никто нам на голову ничего не скинул!..
    Я после училища ее раза два всего видела, пока она еще в Москве училась.
    Помню, она была уже в Москве, как-то приехала, мы пошли в Капеллу, и еще две девчонки. А у нас гастролировал театр "Современник". У Оли в труппе был друг, актер Игорь Калядин (он, интересно, как сейчас?). Так вот, Игорь предложил контрамарки. Почему-то никто не смог, и я пошла одна.
    Народу битком! Первое отделение я стояла, потом как-то место нашла. А спектакль был потрясающий: "Кабала святош" (пьеса М.Булгакова – М.С.).
    После спектакля я дождалась Игоря и проводила его на вокзал, они уезжали. А пока шли от театра до вокзала, читали друг другу стихи и говорили о театре. Вот такое театральное приключение благодаря Оле.




10.


    Так прошло три года учёбы в школе-студии и два года работы Ольги Конской на театральной сцене. Но вскоре всё изменилось.
    С 1988 года Ольга начала сниматься в кино. Как пишет о ней одно немецкое издание: «…Работала в России и снималась в кинофильмах и телевизионных фильмах русского и американского производства».
    Насчёт американцев не скажу, надо будет ещё это дело уточнить у самой Оли. А на отечественных студиях Ольга снималась довольно активно. Татьяна же Васильевна Доронина, как известно, никогда не терпела совмещения своими артистами игры на театральных подмостках и киноплощадке.
    При сильных характерах каждой стороны отношения их в конце концов обострились до того, что Ольга ушла из театра. Кто из двоих стал инициатором этого ухода – ей-богу, не знаю. Допускаю, что сама Ольга.
    Семейная жизнь тоже дала трещину, замужество оказалось достаточно коротким. С Андреем Морозовым Ольга развелась ещё на 4-м курсе студии, когда появился в её жизни Игорь Тартаковский. Преуспевающий врач, он стал её новым супругом. Еврейские корни позволили ему переехать в Германию, куда вместе с ним на некоторое время уехала жить и Ольга.

    Но случилось это уже после окончания ею Школы-студии МХАТ по курсу актера и режиссера Владимира Николаевича Богомолова, каковое событие произошло в 1987 году. И хотя вышла Оля из стен Школы с дипломом артистки МХАТа, он оказался не нужен ей, поскольку на сцене этого театра ей так больше никогда и не довелось играть.

    Теперь, живя хоть и на чужой стороне, но в комфортных бытовых условиях, можно бы ей и расслабиться, стать домохозяйкой. Так большинство моих знакомых девушек, уехавших туда, и сделало.
    Но Оля так не может. Оля – человек действия. С ходу выучивает она немецкий язык, поступает в "Академию DAA" в Берлине и оканчивает её по специальности «продюсирование».
    В том же 1987 году происходит её режиссёрский дебют – спектакль «Трёхгрошовая опера» по Бертольду Брехту, показанный на Театральном фестивале в Берлине.
    Фамилию она взяла мужнину, поэтому в некоторых статьях и аннотациях фигурирует как Ольга Тартаковская. Но семейная жизнь и здесь для неё быстро закончилась, чего не скажешь об Ольгиных метаниях. Происходит новый развод и возвращение в Россию. Здесь она растит сына Максима и продолжает играть разнообразные роли.
    С этих пор вся её жизнь связана с кино.
   
    Сначала она всё же проявляет себя как актриса. Тут-то и прорвалась ранее искусственно сдерживаемая театром её безудержная энергия. За четыре года Ольга Конская снялась в шести фильмах: «Театральный сезон», «Наутилус», «Нет чужой земли», «Группа риска», «Воспитание жестокости у женщин и собак» и «Искупительная жертва».
    Повезло Оле, во-первых, в том, что она оказалась востребована, что ей вообще удавалось сниматься в те непростые для нашей страны годы, чем могут похвастать далеко не все актёры, даже именитые. А во-вторых – в том, что снималась она среди выдающихся артистов своего времени. Таких, как Богдан Ступка, Лев Перфилов, Елена Яковлева, Андрей Толубеев, Жанна Прохоренко, Андрей Жигалов, Алексей Булдаков и другие.
    Первые четыре фильма с участием Ольги сняты Свердловской киностудией. В среднем выходило одному в год.

    В «ТЕАТРАЛЬНОМ СЕЗОНЕ», первом своём фильме, она сразу сыграла главную роль, одну из двух, наряду с Богданом Ступкой (при этом имя Ольги Конской почему-то – возможно, тут поработали «доброжелатели» – стоит в хвосте списка актёров, где-то на десятом месте, и в таком виде этот список повторяется практически на всех сайтах). Для своего перестроечного времени фильм мог быть интересен (особенно сценами, бичующими современную действительность), если бы не некоторая его недоработанность, которая ощущается как «послевкусие» по окончании просмотра.

    Аннотация:
    «В центре фильма — история любви журналистки Елены Голициной и актера Сергея Муратова. Они проводят вместе время, их связывает большое взаимное чувство, но между влюбленными стоит непреодолимая преграда: у Сергея есть жена и сын. Даже понимая, что Елена — его единственная настоящая любовь, Муратов все-таки не в силах оставить семью».


    Фильм «НЕТ ЧУЖОЙ ЗЕМЛИ» – это уже совсем другая тема, историческая:

    «… о жизни и просветительской деятельности декабриста Николая Бестужева в Сибири после каторги. 1839 год. Декабристов - братьев Николая и Михаила Бестужевых – переводят с каторги на поселение в забайкальский Селенгинск. Там им предстоит привыкнуть к новым для себя порядкам и традициям. В 1846 году, после смерти матери, к Николаю и Михаилу в Селенгинск на жительство приезжают их сестры - Елена, Мария и Ольга. Женщинам не просто понять и принять те жизненные принципы, которыми теперь руководствуются их братья».

    Ольга играет в фильме свою тёзку - тоже Ольгу.
    Одновременно, в этом же 1990-м году, появляется фильм «НАУТИЛУС»:

    «Расставшись с семьей и своей работой в НИИ, Феликс считает, что лучше быть дворником. Но смерть младшего брата, воевавшего в Афганистане, призывы к новой демократической жизни и свободе заставляют его изменить свои убеждения...»

    Через год выходит мини-сериал «ГРУППА РИСКА».

    «В основу сюжета положены социальные проблемы Перестроечного времени, а также вопросы социальной поддержке детей-сирот. 1988 год. Сварщик Юра Сладков возвращается с женой Тамарой на Родину после пятилетней командировки в Африку. Разгар перестройки. Супруги начинают обустраивать семейное гнездышко, но, к великому горю, родить ребенка никак не удается. Они решают усыновить мальчика. А где-то в сиротском приюте живет сын Тамариной сестры. Группа риска – это дети с сенсорным голоданием. Сложная задача - найти себе сына, а ситуация складывается еще более неожиданно».

    Действие этого трёхсерийного фильма происходит в Свердловске, хотя сам город впрямую не указывается. В одноимённой же повести Владимира Богданова, по которой он снят, сюжет разворачивается в Москве. В фильме Ольга играет Нину Малышеву, водителя троллейбуса. В процессе этих съёмок она отчасти реализовала свою тоску по работе с детьми из интерната, к которой так стремилась до театральных подмостков.
    Кстати, чуть позднее в Соединённых Штатах был снят фильм с тем же названием, но это уже «совсем другой коленкор» – триллер с выстрелами, убийствами, любовными приключениями и мистикой. Так что прошу не путать Свердловск с Нашвиллом.

    Следующий год, 1992-й, кладёт в Ольгину копилку ещё два фильма.
    Первый - мелодрама Инессы Селезневой «ВОСПИТАНИЕ ЖЕСТОКОСТИ У ЖЕНЩИН И СОБАК», снятая на «Мосфильме».

    «Анна (Елена Яковлева) - красивая молодая, но одинокая женщина. Она встречается с волевым, жестким, "настоящим" мужчиной. Находит брошенную собаку породы ризеншнауцер, называет ее Нюрой, которая становится её лучшим другом. Только вот обретя собаку, Аня потеряла любимого мужчину. Любовнику не нравится присутствие животного, отвлекающее его от того, зачем он приходит. Они расстаются. А позже у Анны выкрали и собаку. Она не может смириться с потерей друга, и начинает её разыскивать. Поиски длятся долго, но женщина не теряет надежды и верит, что найдет любимицу. Она знакомится с собачьим тренером, добрым и приятным парнем, который помогает ей искать украденную собаку. Когда же Аня её находит, оказывается, что забрать её не так то просто! Новый хозяин (Андрей Толубеев), переименовавший ее в Дэзи, отдать собаку отказывается и грозит насилием. Потеря ожесточает ее, и она похищает Нюру с помощью тренера. Их догоняют, избивают, а собаку отнимают. Милиция возвращает ей Нюрку, но после этого уже начинается месть и война всех причастных к воровству, в которой выигрывает, однако, любовь с тренером».

    Здесь Ольга играет Надю, подругу и сослуживицу главной героини.
    «Грустноватая мелодрама с элементами комедии выше современного среднего уровня», - написал о картине один рецензент.
   
    Параллельно со съёмками «Женщин и собак» идёт серьёзная работа над фильмом «ИСКУПИТЕЛЬНАЯ ЖЕРТВА» – о трагических подробностях гибели царской семьи. Здесь Ольга Конская исполняет роль Великой княжны Татьяны Николаевны, второй дочери царя Николая II и его супруги Александры Федоровны.









        Ольга Конская в фильмах 1988 - 1992 годов:   1) «Театральный сезон» (1988); 2) «Наутилус» (1990); 3 - 4) "Нет чужой земли" (1990); 5 – 7) "Группа риска" (1991); 8) "Воспитание жестокости у женщин и собак" (1992).



11.


    Но играть в театре и кино – это ведь так мало! Сжатая пружина творческого потенциала толкается внутри, как дитя, рвётся в мир.
    Вдруг возникает в жизни Ольги Конской цыганский ансамбль. Творчество трио «Лойко», созданного в 1990 году Сергеем Эрденко, всерьёз увлекло её, и некоторое время Оля организовывает их концерты.

    «Невероятно талантливая группа музыкантов русского цыганского ансамбля «Лойко» сумела соединить в себе индивидуальное мастерство с превосходно сбалансированной сыгранностью группы...»

    Так писала «The Scotsman».
    Ольгина подруга Наталья Чиркова – медик, поэтесса, организатор «Пушкинских вечеров», корреспондент и театральный критик – вспоминает:

    «…Оля подарила нам любовь к цыганской музыке, ту любовь, которую и каленым железом не выжжешь из сердца.
    "Лойко", конечно, "Лойко", – все те трое, которые пели вместе, а потом разбежались, но остались навсегда с нами. "Лойко" и Оля, Оля и "Лойко", Оля и много другого и других…»

    Затем Ольга сама выступает с ансамблем «Наташа», поёт в его составе русские песни и романсы.
    А вскоре она перевоплощается в сольную певицу и чтицу. Вот как было дело.
    В 1994 году она переезжает в Германию, и тогда в её творческой жизни появляется пианист Александр Клёнов.

    Маленькая справка:
    «Александр Клёнов родился в 1957 году в Москве. Начал заниматься с 6 лет в институте им. Гнесиных. С 1972 занимается в Консерватории у Льва Наумова, ученика Генриха Нейгауза, у которого учились С.Рихтер и Э.Гилельс. С 1977 года давал регулярные фортепианные концерты в Москве. С 1983 года играл как сольный пианист в Московской Филармонии. С 1991 года стал выступать в Франкфуртской «Старой опере». Клёнов – пианист с тонким музыкальным чувством и блестящей техникой».

    Ольга Конская творчески сотрудничает с ним, выступая в качестве певицы. Их дуэт объездил почти весь Старый и Новый Свет. Они концертировали в Германии, Франции, Италии, Великобритании, Канаде, Америке… Сотни фортепианных и вокальных выступлений на площадках различных городов мира!
    В книге «Mit Frack und ohne. Еine eklektische Suite mit der Schauspielerin und sängerin und dem klassischen Pianisten» («Во фраке и без. Эклектическая сюита с актрисой и певицей и классическим пианистом»), вышедшей в Германии и посвящённой их необычному дуэту, написано о них так:

    «Olga Konskaya und Alexander Kleonov haben sich nicht zufal¬lig getroffen: Sie, die in Theater und Film arbeitende Schau¬spielerin, hegt eine grose Liebe zur Musik, und er, der in ganzen Welt auftretende Konzertpianist, hat sein Herz ans Theater verloren. Aus ihrer ersten Begegnung entstand eine spontane Zusammenarbeit: ein Auftritt auf einem Galakonzert in Frankfurt, der das Publikum begeisterte. Der New Yorker Konzertproduzent R.Buska lud daraufhin „neugeborene Dou" zu einer Sechswochigen Tournee in die USA ein. In Atlanta, Denver, Los Angelos, Honolulu und Seattle liesen sich die Zuschauer in den Bann des Programms der beisen Kunstler ziehen: das nicht nur ein gelungener Mix klassischer und moderner Musik mit Rezitation ist, sondern auch durch seine teils paradoxen, teils phantastischen Einlagen uberrascht, die mit grosem schauspielerischen Konnen eingeflochten werden».

    (Ольга Конская и Александр Клёнов встретились не случайно: она - актриса, играющая в кино и театре, хранила в душе большую любовь к музыке; он, известный на весь мир концертирующий пианист, отдал сердце театру. Из их первой встречи спонтанно возникло творческое сотрудничество: выход на Гала-концерт во Франкфурте, который воодушевлённо встретила публика. После этого житель Нью-Йорка импресарио Р.Буска пригласил новорожденный дуэт на шестинедельное турне в США. В Атланте, Денвере, Лос-Анджелесе, Гонолулу и Сиэтле зрители были очарованы их необычайным искусством: это не только удачное сочетание классической и современной музыки с декламацией, но и отчасти парадоксальные, отчасти фантастические вставки, которые подаются с большим актёрским мастерством).












                  1) Во время работы в кино; 2) Обложка видеокассеты фильма «Театральный сезон»; 3 - 4) Танец из чеховского спектакля; 5) Концерт в Германии в составе ансамбля «Наташа»; 6) Александр Клёнов; 7) С мамой Людмилой Васильевной в одну из редких встреч.



    Ольга пела русские и цыганские романсы: "Гори, гори, моя звезда", "Утро туманное", "Калитка", "Дорогой длинною", "Ветка сирени", "Прелестные глазки", "Я ехала домой", "Вам не понять моей печали", "Темно-вишневая шаль" и множество других. Вместе с тем в каждом концерте исполняла она не только вокальные номера, но и стихи русских поэтов, и отрывки из зарубежной прозы. На русском и немецком языках.
    Константин Бальмонт и Николай Гумилёв, Оноре Бальзак и Альберто Моравио - в её устах всё звучало потрясающе, с глубоким чувством:

    "..alle seine Bekannten hatten eins Gemeinsam, was sie ähnlich machte: über ihre Vergangenheit erzählten sie, ohne Ausnahme, mit Begeisterung, die Gegenwart aber betrachteten sie beinahe mit Verachtung".

    («...все его знакомые имели одну общую черту: о своём прошлом все они, без исключения, рассказывали с воодушевлением, однако на современность глядели почти с презрением»).

              «Rufe mich nicht. In die Vergangenheit führt kein Weg zurück.
              Stürmischer Wind der Trennung überwältigte uns.
              Die Liebe ist nicht tot, die Liebe ist von Dir zu Ende gesungen.
              Wir sind ganz fremd geworden: Du hast es so gewollt».

              («Не зови меня. В прошлое дороги нет. Прочь.
              Бурный ветер расставания одолел нас.
              Любовь не мертва, это твоя любовь окончилась.
              Мы стали чужими, ты этого хотел»).

    Взволнованно и очень искренне звучали в её исполнении ранние стихи Маяковского:

            Послушайте!
            Ведь, если звезды
            зажигают -
            значит - это кому-нибудь нужно?
            Значит - это необходимо,
            чтобы каждый вечер
            над крышами
            загоралась хоть одна звезда?!

    Но особенно трепетно и проникновенно читала она со сцены стихи Анны Ахматовой:

            "Нам свежесть слов и чувства простоту
            Терять не то ль, что живописцу - зренье
            Или актеру - голос и движенье,
            А женщине прекрасной - красоту?"

    В её устах они и на немецком языке затрагивали душу:

            «Bedeutet für uns, die Frische der Worte und die Einfachheit
            des Gefühls zu verlieren, nicht dasselbe, wie für einen Maler,
            das Augenlicht zu verlieren, оder für einen Schauspieler
            die Stimme und die Bewegung und für eine scnöne Frau ihre Schönheit?»

    Германские газеты вовсю писали об их уникальном дуэте:

    «Zwei seltene Perlen schmücken diesen Abend. Jede - hochkarätig in ihrer Begabung. Das Programm selbst - paradox und zugleich phantasievoll - ist eine ausgezeichnete Fassung für diese Edelsteine...»

    («Две редкие жемчужины украшают сегодняшний вечер. Каждая из них – много каратов в своём таланте. Сама программа, насыщенная парадоксальностью, и в то же время богатым воображением - отличная оправа для этих драгоценных камней...» )
Газета «Denver Daily» от 24 октября 1997 года, № 247.



    «Eine zärtliche norrdische Blume - dies ist der erste Eindruck man von der Schauspielerin Olga Konskaja bekommt. Er hält sich bis die ersten dramatischen Töne zum Publikum dringen und alle Gefühlsfacetten von tiefsten Melancholie und bis überschwenglicher Lebensfreude berühren...
    Alle Kräfte der weiten russischen Natur und ihre feine Phi¬losophie, weidergeben in den klassischen Miniaturen von Alexander Kleonov. nimmt er mit in sein einzigartiges Begleitung.»

    ( ... Нежный северный цветок - вот первое впечатление, получаемое от актрисы Ольги Конской. Её обращённый к публике драматический голос сразу проникает в душу и тревожит самые потаённые чувства, касаясь всех их граней - от глубокой меланхолии до бьющей через край жизнерадостности.
    Вся мощь далёкой русской природы, ее тонкая философия представлены в классических миниатюрах Александра Клёнова, создающих неповторимое музыкальное сопровождение).
Газета «Сиэтл таймс». 28 ноября 1997 года №276/48.



    “Der Höhepunkt des Abends: Olga Konskaya, begleitet vom exzellenten Pianisten Alexander Kleonov, sang russische Lieder. In wenigen Augenblicken vermag diese großöartige Künstlerin eine Saal mit tiefempfundener Traurigkeit und beseelter Schwärmerei zu füllen und die Zuhörer mit ihrer intensiven Vortragskunst zu bannen. Präzise und ausdrucksvoll gestaltete sie ihre Gestik, rasch vermag sie das Timbre ihrer wandlungsfähigen Stimme zu wechseln...»

    («Апогей этого вечера: Ольга Конская, сопровождаемая превосходным пианистом Александром Клёновым, пела русские песни. За несколько мгновений она способна с великим вкусом художницы наполнять зал глубоко прочувствованной печалью и жизнерадостным воодушевлением, очаровывать слушателей своим великим искусством декламации. Точная и выразительная жестикуляция сопровождала быстро меняющийся тембр ее голоса, способствуя мгновенному перевоплощению»).
Франкфуртская общественная воскресная газета, 28 декабря 1997 г., № 52, стр. 22.

    Обычный человек в такой своеобразной и активной концертной деятельности нашёл бы себя, свой достойный путь, развиваясь и дальше в этом направлении. Но не такова Оля. Ей всегда и всего мало.
    Она стремится прожить свои несколько жизней. Разных жизней!
    И дальнейший рассказ – о новом витке биографии Ольги Конской.


12.


    Хорошо помню характерную выразительную интонацию, с которой Оля рассказывала о своей жизни на творческой встрече с публикой в «Доме Актёра» на Невском проспекте в 1995 году:
    – Отметила я своё тридцатилетие и тут же сказала себе: «Стоп! Уже тридцатник! А что я в этой жизни успела? Ну сыграла несколько ролей в театре и кино, ну пела концерты, ну сына родила… Всего этого мало, надо срочно что-то важное предпринять. Хочу иметь свой театр!
    (Вряд ли мне удалось передать здесь ту взрывную эмоциональность, с которой всё это подавалось, я только постарался воспроизвести примерный текст).
    Подобные размышления о возрасте, пожалуй, не минуют никого. Как правило, они ничем не оканчиваются. Но Оля, повторю – человек действия. Её существо всегда противилось ничего-не-деланью.
    Она окончательно уезжает в Германию. Поселяется во Фракфурте-на-Майне. И действительно создаёт там русский театр!
    Открыла она его на Борнхайме, это район Франкфурта, где Оля тогда жила. Так он и стал называться – просто и без претензий: «Русский театр во Франкфурте».
    В то время культурная жизнь в этом городе была довольно активной. Из небольших театров местного значения были такие, как «Ферри Чильдренс», «Руппет» и «Крик-Крак», детский и молодёжный, драматический и импровизационный, подвальный и танцевальный театры (точное время создания каждого из них сейчас не могу сказать – возможно, некоторые открылись позднее). А из национальных театров во Франкфурте к середине девяностых существовали французский и английский, а также еврейский театр «Хаскала», открытый в начале 1960-х.
    Но русский театр – это было дело новое не только для Франкфурта, но и для всей Германии! Он изначально имел целью показ на родном, и именно на родном языке произведений Достоевского, Чехова, Толстого. Ибо сразу решено было играть только на русском!
    Интересно, что практически в это же время соученик Оли по Школе-студии МХАТ Александр Потоцкий тоже открывает в Кёльне свой «Русский ПриДВОРный Театр». И тоже ставит в нём пьесы исключительно по-русски. Позднее в интервью, опубликованном в «Люксембурге на русском», Потоцкий так объяснил это решение:

    – Приехавшие творческие люди думают, поначалу так даже думал и я, когда приехал в Германию, что они освоят немецкий язык, будут работать в немецком театре или на телевидении, сниматься в фильмах. А жизнь подсказала, что это нереально – конкурировать языково с творческой массой в Германии. Мы не столько будем заниматься творчеством и выдавать свой талант, который на русском родном языке держится, сколько будем пытаться произнести по-немецки. Это будет раздражать публику, когда актер говорит на чужом языке, а при этом проигрывает мастерство.
    Когда мы определились в русском направлении, я понял, что это миссия: сохранить язык для подрастающего юного поколения, живущего и рождающегося в Германии, которые говорят, но не умеют читать на русском языке. Спектакли, на которые приходит очень много молодежи - это пропаганда русского языка. Россия славится своим театральным искусством. Это одно из достояний, которое является источником невероятного творческого вдохновения.

    Примерно теми же соображениями по поводу игры на родном языке руководствовалась и Ольга Конская, когда подбирала репертуар для театра.
    Народный артист РСФСР Сергей Юрьевич Юрский позднее напишет мемуары о своих заграничных поездках под общим названием «Западный экспресс». И в частности, о пребывании во Франкфурте-на-Майне:

    «Если случится, я потом расскажу про этот город. Про замечательных "западных" немцев… Я расскажу про несомненный и многосторонний талант нашей эмигрантки Ольги Конской, умудрившейся открыть здесь русский театрик».

    Организовать театр в Германии – не фунт изюму. Надо и помещение для него найти, и провернуть множество бюрократических согласований.
    Как её театр открывали – Оля сама рассказывала с юмором через пару лет при нашем с ней очередном свидании в Петербурге:
    - Решить-то я для себя решила. Твёрдо! Но одна проблемка осталась: кто даст денег? Самой, ясное дело, не потянуть. А спонсора можно искать не один год! Решила я обратиться непосредственно к германскому государству. В принципе, в культурном ведомстве согласились мне помочь материально. Они тоже были за театр! Сумму мы оговорили. Но потом у чиновников министерства возникла неожиданная загвоздка: по какой статье провести эти деньги? Там ведь такие же служаки-бюрократы сидят, как у нас. Им надо, чтобы бумажки с бумажками сошлись! Думали долго, какому пункту должны соответствовать ассигнования. Наконец нашли выход: материальную поддержку выделили … откуда ты думаешь? – из «Фонда помощи слаборазвитым странам»! Был у них такой, оказывается... В общем, будешь во Франкфурте - заходи, - просто сказала Оля на прощание.
    21 сентября 1994 года состоялось торжественное открытие первого сезона театра. Оно стало событием для обеих стран. Пришло множество поздравлений со всех сторон света. В частности, поздравительные телеграммы прислали Оле экс-президент Советского Союза Михаил Горбачёв и Федеральный канцлер Германии Гельмут Коль.
    На открытии выступал Сергей Юрский. Певица Елизавета Бакеркина, дочь Нины Казимировны Корневой, тоже приезжала поддержать подругу в этот важный для неё день, исполнив с новорожденной сцены романсы Чайковского и Рахманинова.

    И пошло дело! На протяжении ряда лет в театре выступали лучшие российские актёры, МХАТовские и не только: Олег Басилашвили, Алиса Фрейндлих, Александр Филиппенко, Лев Дуров, Алексей Девотченко, Сергей Юрский, Георгий Жжёнов, Александр Хочинский, Изиль Заблудовский, Людмила Чурсина, Георгий Тараторкин... Не вижу смысла рассказывать о каждом из них, поскольку они прекрасно известны не только в нашей стране, но и за рубежом. Не обошлось и без чисто театральных артистов, которых Ольга сумела на время «перетянуть» из России в Германию, чтобы поучаствовали в спектаклях. Например, Луиза Кошукова – одна из ведущих актриса МХАТ им.Горького – великолепно и не раз играла в Русском театре моноспектакль «Авдотьин взгляд»
    Участвовали актёры и других театров, такие, как поэт и композитор Александр Лущик – выпускник Щукинского училища, актёр Театра Музыки и Поэзии, которого франкфуртские журналисты назвали «русский Жак Брёль», выступавший в театре с полной программой своих песен и реставрированных городских романсов «Новогодние потешки Петрушки» и «Когда я был…», а также Юрий Шрадер – артист, писатель и художник, в прошлом ведущий актер Симферопольского театра (более 60 ролей), исполнявший во Франкфуртсокм театре главную роль в пьесе Булгакова «Сеанс чёрной магии». Разумеется, и сама Ольга Конская играла множество главных и второстепенных ролей.
    Озвучивали спектакли «живой музыкой» – аккомпанировали на рояле мастера пианизма Вениамин Брайнман (преподаватель Киевской консерватории) и уже знакомый нам Александр Клёнов. В программе тоже была исключительно русская музыка. Например, Юрий Шрадер выступал под «Детский альбом Чайковского».
    Репертуар театра составлялся из самой высокопробной отечественной классики. Ставили спектакли на тексты Достоевского, Толстого, Чехова.
























          1) Олег Валерианович Басилашвили и Ольга Конская (сзади) с театральными друзьями;
          2) Юрий Шрадер, актёр театра;
          3) Луиза Кошукова в спектакле "Авдотьин взгляд";
          4) Александр Лущик, исполнитель песен и романсов;
          5) Статья, появившаяся к открытию театра;
          6) Ольга за пультом;
          7) Один из первых анонсов Русского театра во Франфурте;
          8) Сделанная Ольгой программка первого спектакля театра, состоявшегорся 21 сенября 1994 года;
          9) Режиссёрский труд.


    Помещение, которое выделили для театра, оказалось с довольно низким потолком и не слишком просторное. Но не это было главной бедой! Вот что на первых порах удручало: прямо посреди сцены стояла круглая колонна, очень мешавшая поначалу сценической цельности. Но талантливые люди всегда умели из неприятностей извлечь пользу.
    Оля потом рассказывала:
    – Поначалу мы пришли в ужас, увидев это помещение с колонной. Как же здесь играть? Зачем нам в самом центре площадки вот эта торчалка?! Ведь она будет заслонять все спектакли! Но… дарёному коню в зубы не смотрят, надо дело делать. В первых спектаклях мы старались находить ключевые точки подальше от колонны. А потом как-то Филиппенко опёрся об неё на выступлении – и так прочёл весь свой монолог. Это получилось здорово, оригинально! Затем мы открыли, что за неё можно по ходу действия заходить, перевоплощаться там, можно просто прислоняться к ней, а иногда и выделывать какие-то чуть ли не акробатические номера, если шла комедия. И вот потом уже почти на каждом нашем спектакле мы старались всячески эту колону обыгрывать. Мы привыкли к ней, как к родной. И даже гордились, что ни у кого в театрах такой нет!


13.


    В газете "Русско-немецкий курьер" в связи с открытием театра появилась статья под названием «Маленькое чудо в большом Франкфурте». В ней говорится:

    «Открытие первого Русского театра во Франкфурте - событие значительное и уникальное в культурной жизни Германии и России. Это маленькое чудо в большом Франкфурте подарила нам замечательная актриса и режиссер, художественный руководитель и основатель Русского театра Ольга Конская. На ее плечах лежит множество забот, начиная от уборки помещения, продажи напитков и билетов, подготовки гримерной, света и кончая подборкой актеров, составлением репертуара театра, собственной режиссурой и актерской игрой. Просто удивительно, как одному человеку под силу столько дел одновременно, и какой энергией и жизненной силой надо обладать, чтобы с таким искусством справляться со всеми этим задачами».

    В той же газете напечатано интервью с Ольгой, где она признаётся:

    "Каждый спектакль для меня - состояние чуда, обязывающее к абсолютной мобилизации для меня и всей моей семьи, которая тоже здесь. Я никак не могу привыкнуть, что этот театр есть. Это - постоянный экзамен, я страшно волнуюсь за актеров, за зрителей, за погоду, за свет..."

    Потом в её творчестве появится серьёзная политика.
    А пока:

    "Я всегда была аполитична, как и теперь, и считала, что театр должен заниматься только искусством, а не политикой. Есть какие-то вечные ценности, которые не зависят от политики. Если посмотреть на публику, которая приходит к нам в театр, это - представители совершенно различных религий, партий, и тем не менее каждый нашел что-то для себя. И если бы встал вопрос, какого цвета повесить знамя, как символ театра, то я бы повесила прозрачное полотно, которое видно и по ту, и по эту сторону сцены, которое не заставляло бы меня окрашивать то, что я говорю".

    Наталья Чиркова опубликовала в газете "Культура" за 1995 год свою статью "Если бы знать…", в которой говорится:

    «Театр открылся осенью 1994 года, и начался он с Сергея Юрского. Первый спектакль с его участием потряс даже кое-кого из старых эмигрантов, потомков аристократов, покинувших страну в 1917 году. Словом, публика приняла театр и стала ждать новых гостей.
    За Юрским последовали Филиппенко, Басилашвили. Русские зрители шли на имена, немцы - из-за огромного интереса к российскому театральному искусству».

    «Режиссер "Моссовета" Борис Щедрин поставил на помостках русского театра во Франкфурте пьесу, в основу которой легла переписка Антона Павловича Чехова с Ликой Мизиновой. На роль Чехова был приглашен московский актер Павел Иванов. Мизинову сыграла Ольга.
    Продуманная сценография Энара Стенберга зрительно раздвигает пространство. Вдруг возникает образ желтой Ялты, и гигантское расстояние, разделяющее Лику и Антона Павловича,"заполняется" голосом Шаляпина.
    Жизнь чеховских персонажей, в которых перевоплощаются Мизинова и Чехов на сцене, догорает свечой , отраженной в зеркале. Только голос Ольги из "Трех сестер" остается в памяти:"...кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем мы страдаем... Если бы знать, если бы знать."

    «Ольга Конская перевоплощается то в Ольгу Ивановну из "Попрыгуньи", то в Ольгу Дмитриевну из "Супруги", то в Нину Заречную из "Чайки", и просто диву даешься, как соответствует ее гибкая фигура чеховским характерам. Во всех героинях ощутимо присутствует Лика - "златокудрая обольстительная дева", что талантливо подтверждает версию режиссера Щедрина - судьба Мизиновой отражена во многих работах Чехова».

    Наталью поддерживает и актёр Игорь Пехович:

    "Спектакль был волшебный - такое осеннее настроение, листья вокруг - очень мне это понравилось, я обожаю осень, шорох листьев под ногами..."
    «Я тогда еще подумал - сколько же талантов в этой девушке! Оля летала по сцене, играла, пела, и конечно, она была в первую очередь "чайкой"...»

    И продолжает в связи с другой уже постановкой:

    «Я был поражен, когда увидел ее за световым пультом... Как!? Руководитель театра, актриса, режиссер - ведет свет?? И так, словно давно знает наш спектакль... Невероятно!»

    Анна Конская позднее вспоминала:

    «Это был самый замечательный период в моей жизни! Быть рядом с сестрой, помогать, общаться, быть вместе...»


    В той же газете «Культура» 26 октября 1996 года появилась новая статья Натальи Чирковой «Двое на скамейке»:

    «Парковая скамейка, сухие листья на полу и на стенах – чего же более для создания осеннего настроения на маленькой сцене? В двух коротких драмах Семена Злотникова, показанных Русским театром во Франкфурте, ведется разговор о сложных отношениях между Мужчиной и Женщиной, их поиске счастья, непонимании друг друга и душевном одиночестве».
    Так написала газета «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» о премьере спектакля «Он и Она, Мужчина и Женщина“, поставленного Борисом Щедриным. Русский театр благодаря энергии и самоотверженности актрисы Ольги Конской стал пристанищем людей, влюбленных в русскую культуру. В предыдущем спектакле-версии «Ваш Чехов» Бориса Щедрина фигурировали Антон Павлович Чехов(Павел Иванов) и Лика Мизинова (Ольга Конская) – знаменитости прошлого века. В нынешней постановке речь идет о самых обыкновенных людях, таких, как сами зрители театра. И в спектакле «Ваш Чехов», и в спектакле «Он и Она» желтые листья – почерк Б. Щедрина и Э.Стенберга, главного художника театра им. Моссовета. Всем коллективом снимали остатки листвы с дубов, собирали мокрые кленовые листья по канавам, потом раскладывали, ворошили.
    Режиссер верен не только осени. В замечательной коллекции чеховских постановок Б.Щедрина минувшим летом появились миниатюры «Медведь», «О вреде табака», «Предложение», сыгранные немецкими актерами в Баден-Бадене. И в спектакле «Он и Она» появляется Чехов: героиня читает в парке „Даму с собачкой“.
    Между Александром Хочинским и Ольгой Конской разница в возрасте почти в целое поколение. Тем не менее этот момент остается неузнанным на сцене – актерская игра приподнимает персонажей над возрастом. Первый акт пьесы у автора называется «Бегун и йогиня». Герой А. Хочинского пробует заняться спортом и тем самым вырваться из повседневности. В парке, где он безуспешно пытается бегать, горе-спортсмен встречает девушку, выполняющую йоговские упражнения. Надрывный, полураздраженный диалог постепенно смягчается, строгое лицо женщины озаряется очаровательной улыбкой, что-то детское, трогательное появляется в обоих актерах, все надуманное улетает от них, и в результате «happy end» – совместная счастливая пробежка за полупрозрачным занавесом сцены.
    Во второй части спектакля двое опять встречаются в парке. Женщина читает томик рассказов Чехова. Мужчина ею абсолютно не интересуется. Он сидит на той же скамейке, но не глядя в ее сторону, вслух, сам с собой, вспоминает о женщине в белом, увиденной им однажды, всего лишь мгновение. Он увлекается ее описанием и не замечает, как постепенно его слушательница на лавочке находит все больше и больше сходства между собой и его призрачной любовью. И она признается ему в любви, но он ее не слышит. Общение для них возможно только через литературу, благо она под рукой. Персонажи «гадают“ по книге, вычитывая разные строчки на разных страницах – любовное объяснение и прощание. Напоследок она танцует перед ним, словно незнакомка в белом (танцевала специально приглашенная ученица франкфуртской балетной школы). Солнечным зайчиком выскочила она на сцену за ту же полупрозрачную занавеску, украшенную листьями, где пробегали в конце первого акта счастливые герои, и танцевала не дольше минуты. Вот разойдутся женщина с книгой и искатель незнакомки, и появится в его голове новая недосягаемая мечта о «женщине в белом» с парковой скамейки.
    С. Злотников назвал пьесу «МНСы», и хотя название было изменено Б. Щедриным, образы младших научных сотрудников в исполнении А. Хочинского и О. Конской оказались узнаваемы.
    Сквозной нитью проходят через весь спектакль слова из песни, напетой А. Хочинским: “Что-то было, было, было, что-то будет, будет, будет...“ С этим мотивом и покидали зрители театр – облюбованный ими уголок Франкфурта».


    А вот ещё одна статья Натальи Чирковой под названием «Фальбала» - так именовался один из спектаклей театра (написана в оригинале на немецком для «Берлинер Цайтунг» при участии Катрин Герц).

    «Макар Девушкин, бедный чиновник, любит Вареньку. Она становится единственной отрадой и смыслом его жизни. Вселенная их отношений – каждодневная переписка. Макар Девушкин как будто наяву проживает варенькино тяжелое прошлое из ее дневника вплоть до трагического конца ее любви.
    Постепенно в нем самом разгорается столь же глубокое чувство, а одинокая душа его расправляет крылья от соприкосновения с богатым внутренним миром Варвары Алексеевны. Макар Алексеевич неосознанно начинает чувствовать как Варенька, и волей-неволей переживает события, аналогичные событиям из дневника.
    Роман в письмах „Бедные люди“ – по мнению Набокова, лучший из романов Достоевского – состоит из диалогов, и таким образом, идеально подходит для театра. „Фальбала“ – современная пьеса А. Родионовой по роману Достоевского, написанному им в 1845 году в возрасте 24 лет. Режиссер М. Мокеев доносит до зрителя свою уникальную версию романа.
    24 октября на сцене в берлинском Доме Русской Культуры и Науки стояли стилизованные белые ночи, в которых жили двое – мужчина и женщина в изношенных светлых одеждах и мягких штиблетах. Он – слегка угловатый, лысеющий – маленький человек Макар Девушкин, которого играет Александр Филиппенко, обычно занятый со своей труппой „Театр А. Филиппенко“ в Москве. Актер вытягивает своего героя из его тесного душного мирка и превращает почти в поэта. Она – красивая, полная энергии женщина – призвана ошарашивать зрителя в течении спектакля.
    Никогда еще Варвара Алексеевна не была сыграна так, как это делает Ольга Конская, руководитель и актриса Русского Театра во Франкфурте-на-Майне. Не бледная, с пучком стянутых волос, а сияющая молодостью девушка вьется вокруг Макара Алексеевича, как беспокойный мотылек, лишая его сна и покоя. Она открывает для него Гоголя и Достоевского, она совершенно заполняет его сознание, и как же горька его потеря, когда девушка покидает его.
    Фальбала – оборка, пришиваемая к краю женской одежды, – символ той жизни, на которую променяла его Варенька, ставшая к тому времени неотъемлимой частью его личности. Перспектива унылых петербуржских вечеров сопоставима с физической смертью.
    После премьеры спектакля в Москве „Фальбала“ открыла театральный сезон в Русском Театре во Франкфурте, затем побывала в Берлине, Гейдельберге, Висбадене, Баден-Бадене – городах, которые когда-то посетил русский классик. Гастроли были финансированы МИДом Германии».


    Из воспоминаний Натальи:

    «Когда Людмила Чурсина после выступления вышла в фойе русского театра во Франфурте, все ахнули... Одна из немецких зрительниц, завсегдатайка театра (имени не помню), оказалась и статью, и лицом невероятно похожей на великую русскую актрису (скажем, красотой немка не дотягивала, но сходство бросалось в глаза).
    Посмеялись. Женщины сели рядом, и мы сделали несколько кадров этой удивительной пары. Тут Оля и говорит: "А чем мы с тобой не двойняшки? Мы тоже очень похожи". Вот такая фотография получилась. Хорошо нам было тогда и весело!
    Чурсина, Конская, Хочинский, Заблудовский... После спектакля по "Анне Карениной" сидим в ресторане во Франкфурте. Мы с Олей непритворно восхищаемся красотой Людмилы Чурсиной, а она отшучивается, что не прочь поменяться с нами возрастом».

    «Ярким, наверное, весенним днем к нам в Бад-Наухайм приехали Оля, Борис Ефимович Щедрин, Павел Иванов (для меня навсегда Антон Павлович, живой, настоящий!) и Люся... Этим приездом открылась череда последующих "знатных" визитов в нашу скромную квартирку и расфуфыренный курортный городок. А с Борисом Ефимовичем и его женой Аллой мы дружим до сей поры, за что я особенно Оле благодарна... Мои малыши были обласканы великими актерами и начинали ползать в театре... А маленький Толя видел, как понарошку умирал на сцене Дуров, и Дуров потом удивлялся, какой маленький мальчик сидел в зале и переживал».

    «Ольга с большим уважением относилась к графу батюшке Дмитрию Игнатьеву - священнику Русской православной Церкви во Франкфурте. Он иногда приходил в театр. Ему, эмигранту второго поколения, интересны были в основном традиционные классические постановки, по поводу современных он высказывался скептически. Однажды в театре выступал Г.Тараторкин с моноспектаклем по произведениям Блока и Достоевского. На "Графа-Батюшку" артист произвел сильное впечатление, и по окончанию выступления, отец Димитрий подошел к Оле со взволнованными словами одобрения и благодарности. Когда он вышел за порог театра, Оля принялась, не стесняясь окружающих, прыгать как ребенок по фойе с веселыми выкриками: "Ублажила! Ублажила!!!" Она действительно была счастлива, и мы вместе с ней».
































             Верхний ряд:
              1) Людмила Чурсина, Ольга Конская, Александр Хочинский и Изиль Заблудовский;
              2) Ольга Конская (слева) с друзьями;
              3 - 4) С Натальей Чирковой;

             Средний ряд:
              1) Наталья Чиркова с Олей, друзьями и своими детьми Анатолием, Николаем и Михаилом.
              2) Статья Н.Чирковой в газете "Культура" (1995);
              3 - 5) Ольга в своей квартире;

             Нижний ряд:
              1) С батюшкой Русской православной Церкви во Франкфурте Димитрием Игнатьевым.
              2 - 4) С сыном Максимом.

                (все фото сделаны Дмитрием Шольцем, мужем Натальи Чирковой)


    Олиному театру Наталья посвятила такие стихи:

                      Борнхайм. Квадратик черной сцены.
                      Малевич. Все и ничего.
                      Начало театра неизменно.
                      Неясен лишь конец его.

                      Сирена, дочка Мельпомены,
                      Пропела самый первый слог,
                      И луч прожектора мгновенно
                      У зрителей сердца зажег..

                      Вначале было слово „Юрский“.
                      Он зов сирены подхватил,
                      Московский пламень в Театр Русский
                      В земле немецкой он впустил.

                      Сирена – дева-полуптица,
                      Из-за кулис смотрела в зал,
                      Судьбу свою искала в лицах,
                      Свой путь у публики в глазах.

                      Оракул майнский из Борнхайма
                      Вещал десятком голосов...
                      Ох, девяностые...Не тайна,
                      С России только снят засов

                      Скромны в запросах звезды были
                      В те сумасшедшие года.
                      Они в Борнхайме восходили
                      За скромный гонорар тогда.

                      Басилашвили, Тараторкин,
                      Хaчинский, Жженов, Чурсина...
                      Гастроль за триста дойче марок-
                      В три Клары Шуман вся цена.

                      Сирена ревностно хранила
                      Аплодсменты, похвалы.
                      А театральные полы
                      Руками по-старинке мыла.

                      Кого-то близко подпускала,
                      Кого-то отгоняла прочь,
                      Полуорлица, музы дочь,
                      Пружина полного накала.

                      Где время сделает закладку
                      Судить заранее нельзя
                      У каждого своя стезя,
                      Свои вопросы и разгадки...

                      Раскинув с шарфом руки-крылья,
                      Мизинова танцует вальс,
                      Кружит для Чехова и нас
                      Между фантазией и былью.

                      Простимся с златокудрой Ликой.
                      В один из тех далеких дней
                      Ее на вальс зовет Орфей.
                      Сирена станет Эвридикой.

                      Легко прощает Мельпомена
                      Лукавство театральных грез,
                      Но жизненных метаморфоз
                      Не терпит наравне с изменой...

                      Влюбленная душа беспечна,
                      Ей лондонский поет Орфей,
                      И разливается елей,
                      И кажется, так будет вечно.

                      Стечением имен трагичным
                      Дочь музы уж обречена.
                      Еще не ведает она
                      Смысл совпадений символичных.

                      Быть Эвридике умерщвленной
                      Змеей, исчадием Плутона,
                      И в мир теней, перемещенной,
                      На лодке плыть по речке сонной.

                      Орфей спешит за ней к Аиду...
                      Увы, постичь…

    (к сожалению, на сегодняшний день я не имею ни окончания стихотворения, ни возможности его узнать).








          Сцены из спектаклей Русского театра во Франкфурте с участием Ольги Конской (фото Дмитрия Шольца)



14.


    Параллельно с театральной деятельностью довелось Оле вновь посниматься в кино. К этому периоду относится её участие в немецком сериале «"OP" вызывает доктора Брукнера».

    Medical Center Berlin – hier praktizieren Dr. Thomas Bruckner (Bernhard Schir) und sein Team. Nicht jeder hat Verständnis für die unkonventionellen Behandlungsmethoden des jungen Chirurgen. Doch selbst die größten Neider müssen zugeben – Bruckner ist ein fachliches Genie! Sein Spezialgebiet: Medizinische Grenzfälle, bei denen andere Mediziner längst aufgegeben haben.

    (Берлинский центр «Medical» – здесь практикует доктор Томас Брукнер (Бернхард Шир) со своей группой. Не у каждого есть понимание нетрадиционных методов лечения молодого хирурга. Всё же даже самые большие завистники вынуждены согласиться: Брукнер – это гениальный специалист! Его специальность – запущенные медицинские случаи, при которых давно сдались другие медики).



    О причинах прекращения съёмок Ольги в этом фильме рассказал Александр Отевич Миндлин, в недавнем прошлом основатель и художественный руководитель получившего международное признание театра марионеток «Мини-Длин», а ныне доцент Санкт-Петербургской Государственной Академии Театрального Искусства и руководитель актёрского курса:

    «Я вспомнил один эпизод из жизни Ольги. Как мне кажется, он очень хорошо характеризует Ольгу, её отношение к жизни, к деньгам, к принципам.
    Это было в 1997 году. Ольга работала в своём маленьком русском театре Франкфурта, растила Макса, крутилась, как могла, сводя концы с концами. И вдруг...
    Это было действительно вдруг – её пригласили сниматься в сериал! Русскую актрису в большой немецкий сериал! Да ещё и на вторую по главности роль. Это было, как зимний буран посреди жаркого лета в южной Германии.
    Она приехала к нам в «Европа-Парк», радостная, ошарашенная, счастливая. Не буду называть сумму, которую ей определили за съёмочный день, но это было сопоставимо с тем, что она до этого зарабатывала за месяц. Казалось, что жизнь повернулась к ней своей самой солнечной стороной. К тому же, ей давали возможность заниматься всем остальным. Она летала на съёмки в Берлин и возвращалась во Франкфурт к своему театру. Макс пару раз оставался у нас в «Европа-Парке» и был доволен и горд мамой. Да и мы ей гордились. Так продолжалось год.
    А потом...
    Суть Олиной роли: она русская, врач, живущая и работающая в Германии. У неё большой роман с главным героем - доктором Брютнером. Они и работают вместе и встречаются, и всё остальное... как в нормальном сериале.
    И вот снят первый сезон, озвучен, материал ушёл к заказчику – то есть на телеканал. И оттуда пришёл указ: переозвучить героиню Ольги! Чтобы она говорила по-немецки со смешным русским акцентом. Просят сделать такой русско-казахский акцент, как говорят "не очень образованные" эмигранты... ну, вы понимаете. И аргумент: "Зачем же мы взяли русскую актрису? Так бы нам и немка сыграла".
    Ольга на дыбы – не хочу, чтобы русских изображали этакими карикатурными персонажами, не способными даже по-немецки чисто говорить. Ей намекают, что с заказчиками не спорят, что можно потерять такую хорошую работу, да и будущее. Ольга – на принцип: за державу обидно! Они ей – мы другую актрису на озвучку возьмём. Оля – я в суд подам!
    Короче, пришлось заказчикам уступить... Акцент был, но маленький и не комичный. А в самом начале второго сезона её роль в сериале сократили. У неё вдруг обнаружилась дочка в России (откуда-то) и пришлось бросить Германию.
    В этом сериале Оля могла бы сниматься лет десять. Да и не только в этом.
    Думаете, Оля жалела? Ни минуты! "Да пошли они..."
    В этом, по-моему, вся она и была».



    – Да-да, помню этот сериал, – отвечает на это Наталья Чиркова, – «OP ruft Dr. Bruckner». А звали там героиню Оли (обалдеть можно от фантазии автора) – Тамара Маленько. Во время съемок Оля сломала ногу, причем, перелом был в двух местах. Следующий эпизод снимался в США. Оля, несмотря на гипс, боль и неудобства, полетела туда. Там ей наложили какой-то расстегивающийся каркас на ногу, делали обезболивающее, и она выпархивала на каблуках в кадр...
    Оля всегда поражала своей выдержкой и работоспособностью. В сериале она много выдумывала, подавала идеи, которые часто воплощались на экране... Например, однажды, помню, она играла там на пианино «Цыганочку».
    Справедливости ради стоит сказать, что сериал этот страдал общими проблемами сериалов про медиков, и можно только догадываться, каково театральной актрисе было сниматься в сцене, где она целуется с главным героем над трупом в морге, а труп вдруг оживает и встает. Очевидно, Олю спасало чувство юмора и природный оптимизм - свою работу в сериале она выполняла достойно!


    Александр:
    – Как раз эпизод в морге был у Оли один из любимых. Снимали в настоящем морге. И для съёмок настоящие трупы увезли в соседнее отделение. Запах (несмотря на немецкую чистоту) остался. Оля говорила, что про себя повторяла "Зато будет что вспомнить!"
    А я ей тогда сказал: в роли ожившего трупа всё-таки похужее было? А она ответила – жаль, что ты раньше мне такую мантру не дал, я бы и её повторяла!...


    Наталья:
    – С юмором у Оли действительно все было в порядке... Еще бы этот эпизод не был любимым, – кажется, трупом была старушка, заснувшая летаргическим сном, а разбудила ее любимая собачка, прорвавшаяся с лаем в морг!
    А как Оле к лицу было медицинское обмундирование, а?


    Ольга успела сыграть в первых семнадцати сериях (это треть сериала, он снимался с 1996 по 2001 год), после чего вернулась к тому делу, что было ей ближе.


15.

    А потом появился в жизни Оли режиссёр Андрей Некрасов, ставший её мужем.

    Маленькая справка:
    "НЕКРАСОВ Андрей Львович – российский режиссер, сценарист, продюсер. Родился 26 февраля 1958 года в Ленинграде. Окончил ЛГИТМиК (актерское мастерство, 1975—1979). В 1970-х годах эмигрировал из СССР. Учился в Парижском университете (степень Магистра Философии в 1984 году). Окончил также Колумбийский университет (1984, США), Высшие режиссерские курсы Бристольского университета (1986, Великобритания).
    Летом 1985 г. был ассистентом Андрея Тарковского в Швеции во время съёмок фильма «Жертвоприношение».
    Доктор (DEA) философии Парижского университета (1984). Автор документальных и телевизионных фильмов, телепередач (британские государственные телеканалы BBC, Channel-4).
    Снял множество телефильмов, среди них такие документальные драмы, как «Пастернак» (в русском варианте «Другая драма»), «Каждому — своя Россия», «Блудный сын» и «Детские рассказы» (Чечня). Его первый игровой короткометражный фильм «Ленин на колёсиках» был отмечен призом ЮНЕСКО Каннского кинофестиваля 1993 года. В 1997 году его первый полнометражный кинофильм «Сильна как смерть Любовь» получил приз международной кинокритики (ФИПРЕССИ) на кинофестивале в Маннгейме.
    Фильм «Любовь и другие кошмары» — призёр и участник более чем 30 международных кинофестивалей, в том числе в Берлине и Роттердаме. Премьера документального кинофильма «Недоверие» состоялась на самом престижном в мире фестивале независимого кино «Сандэнс», а в мае 2004 г. вышла во всемирный кино- и телепрокат.
    Фильмы Андрея Некрасова удостоены множества призов. Он автор и постановщик двух пьес, которые с успехом идут в театрах России и Германии: «Игрок» по роману Ф. М. Достоевского (Баден-Баден, 3 октября 2001) и «Кёнигсберг» (Берлинский театр «Volksbühne», 2002), книги «Это — Революция (о смысле русского бунта)». По мнению Некрасова: «Революция в России неизбежна. Настоящая, народная, анти-номенклатурная, анти-коррупционная революция». Книга вышла в киевском издательстве «Час» в 2006 году".

    Забавно, что иногда в Интернете его на полном серьёзе путают (даже в биографических статьях, несмотря на разные отчества) с Андреем Сергеевичем Некрасовым, сочинившим «Приключения капитана Врунгеля», - приписывая ему, в числе собственных литературных произведений, ещё и эту знаменитую книгу. Хотя на столетнего Андрей никак не тянет (отец «Врунгеля» родился в 1907 году). Ему нет сейчас ещё и 50-ти. А выглядит он и того моложе, хотя мужчины от искусства нередко смотрятся старше своих лет.
    Но это не значит, что жизнь его была усыпана лепестками роз. Напротив, испытать ему пришлось очень много.
    Как удалось ему бежать из СССР? По этому поводу есть разные версии. Одни говорят, что этому помогла женитьба на американке (по другим сведениям - на жительнице Западной Германии) и вылететь сначала то ли в Швецию, то ли в Англию. И было это не в середине семидесятых, как пишут во всех биографиях, а в 1981-м. Другие рассказывают детективную историю о том, как Андрею удалось чуть ли не ползком проскочить приграничными лесами через литовскую границу в Польшу. С пустыми руками, не имея ни гроша за душой. Побег удался и, оказавшись в Европе, он длительное время жил в Бристоле, затем в Париже. Приехал он туда будто бы с 80-ю центами в кармане, но упорно пробивался с помощью писания сценариев и другой литературной работы, часто меняя страны проживания... И через десяток-полтора лет Андрей якобы стал владельцем огромного состояния – на сегодня он имеет собственные квартиры в центре Нью-Йорка, Лондона и Парижа, угодья с большим коттеджем в Финляндии, особняк в престижном пригородном районе Берлина (там они и живут теперь с Олей), да ещё собирается вскоре покупать виллу с усадьбой в Италии.
    Не знаю, много ли домыслов в этих байках. По свидетельствам других людей, живёт он далеко не шикарно и ради выпуска каждого нового фильма ему приходтся закладывать свой дом в Финляндии.
    Фактом остаётся лишь то, что Андрей эмигрировал из СССР. Он, мягко говоря, не любил советский строй и не хотел жить в этой стране. Многие в своё время пытались совершить такой побег, но большинству это не удавалось, и они попадали, как правило, на принудительное психиатрическое лечение. А уж оттуда далеко не все возвращались. Об этом я ещё расскажу…
    Их берлинскую обитель Оля сама обустраивала в старинном стиле – находила по интернету и скупала антикварные предметы быта. И теперь обстановка дома напоминает старинный замок. Всё кругом – из экологически чистых материалов. Таким же образом она переделала и особняк в Финляндии.
    Но всё это попутно с главным делом – созданием фильмов. Для этого потребовалась студия. И они с Андреем создали в 1996 году собственную киностудию «Dreamscanner» («Дримсканер»), на которой начали снимать фильмы.
    В том же 1996 году они выпустили первую совместную кинокартину, в которой Ольга впервые пробует себя как монтажёр и продюсер. Речь о мелодраме «СИЛЬНА КАК СМЕРТЬ ЛЮБОВЬ» («Love Is as Strong as Death»), созданной совместно с английской студией "Fresco Films". Режиссёр – Андрей Некрасов. В год выхода к зрителю, то есть в 1997-м, фильм получил приз Международной кинокритики «ФИПРЕССИ (FIPRESCI)» на фестивале, проходившем в Германии, в городе Мангейме – «за ярко выраженную нравственную позицию и высокохудожественный кинематографический язык в изображении современной действительности" (отдельный приз был присуждён оператору Сергею Юриздицкому), а также – специальное упоминание жюри на фестивале «Кинотавр».
    Музыку к фильму сочинил выпускник Ленинградской консерватории Андрей Рейнгардтович Сигле, озвучивший к тому времени многие известные отечественные кинофильмы - такие, как «Игла», «Собачье сердце», «Улицы разбитых фонарей» и другие.

    Аннотация к фильму "Сильна как смерть любовь":
    «Окончив школу в застойные семидесятые, в более застойные восьмидесятые Алексей окончил театральный институт, поехал за границу и не вернулся, оставив в неведении Ольгу, которая любила его, но вышла замуж за его друга Андрея, ставшего после армии журналистом. Через шестнадцать лет Алексей возвращается и узнает, что его лучший друг убит, Ольга находится в психиатрической клинике, а отец в прошлом преподаватель марксизма-ленинизма, стал крупным предпринимателем, весьма удачно использовав факт гибели Андрея.
    Из окна квартиры, где Алексей когда-то жил, за ним наблюдает юная девушка. Отец Алексея что-то недоговаривает. Зимний Петербург застыл на страже своих тайн.
    Неожиданные события помогут Алексею осознать участь друзей, но разобраться в собственной душе будет намного сложнее...»

    «Это трогательный фильм, в котором режиссёр пытается осмыслить свой жизненный опыт и наблюдения. "Что посеешь - то и пожнёшь." Меняется страна, меняется жизнь, меняются правила игры и становится заметнее в человеке отсутствие совести, нравственных принципов. Но добрые люди всегда найдутся, всегда помогут. А главный порок – трусость», – такой отзыв оставила об этой картине зрительница Ulitka.


    Характерно для Андрея Некрасова то, что после многолетнего пребывания на Западе он всё-таки снимает фильм, сюжет которого разворачивается в родной ему России, более того – в родном ему Ленинграде-Петербурге. Вот как объясняет он это в беседе с журналисткой Нелли Павласковой из Праги:

    – …Существует определенный парадокс в том, что я все-таки пока в меньшинстве среди русских кинематографистов, в том смысле, что учился частично и работал за границей. Я думаю, что таких будет больше, и уже больше сейчас.
    Я учился во второй половине 80-х и был своего рода первой ласточкой. Это становится более и более нормальным, менее и менее уникальным. Однако, Запад на меня, конечно же, повлиял. Я не только учился, я работал там в документальном кино для английского телевидения. Мне вообще кажется, что каждый человек, это сто процентов, ничего не проходит зря, ты отдаешь какие-то проценты, какой-то кусок себя тому месту и той культуре, где ты обитаешь и функционируешь.
    И в этом пространстве вымысла игрового кино я не мыслю себя вне России. Это не какое-то такое красивое заявление, это техническое условие моей работы. Потому что историй много, но чем дольше я живу и чем дольше я работаю и учусь, потому что, я думаю, что учится на самом деле человек до конца в искусстве - известное выражение, жизнь коротка, искусство бесконечно длинное. И чем больше я иду по этому пути, тем больше я понимаю, что то неуловимое качество, что делает художника уникальным, оно лежит где-то очень глубоко.
    Трудно избегать банальностей - корни, но оно, действительно, лежит где-то в детстве и до детства, скажем так. То есть, вот это пространство до детства – оно и есть родина и, повторяю, трудно это формулировать. И в этом смысле, конечно, я почвенник, хотя это и парадоксально. Потому что сегодня, несмотря на то, что все ездят куда-то, и границ в каком-то смысле уже нет для людей, которых приглашают на фестивали и так далее, мы в этом смысле, узком, с моей точки зрения, - свободны.
    В России я часто воспринимаюсь, как человек, одной ногой стоящий в Европе. Для себя мне очень важно, однако, что я прохожу под флагом России. Это не только символика, это помогает мне понять, кто я есть такой. Это самоидентификация, которая есть просто абсолютное условие обладания своим голосом.


    Оля тоже не мыслит себя без России. Тем более, что связывает её с домом не только семья, но и работа. Она является Генеральным директором и кинопродюсером фонда «Инсайт» – уникальной российской организация для инвесторов в деле производства и распространения кино- и телепродукции. Штаб-квартира «Инсайта» находится в Москве.
    Приходится разрываться между двумя домами в разных странах. Там, в России – мать Людмила Васильевна, отец Владимир Алексеевич, сестра Аня и сын Максим, а также значительная часть съёмок – ведь сюжеты их фильмов разворачиваются в Санкт-Петербурге, где родились и Оля, и Андрей. Здесь, в Германии – муж, киностудия и любимая работа, возможность создавать новые филь
































                    Немецкая пресса об Ольге Конской и её семье



16.


    В октябре 1996 года Педагогическое училище № 6 праздновало свой 30-летний юбилей. Мероприятие проходило очень массово и пышно. Такое случилось всего один раз за всю историю заведения. Было два главных дня, когда народ собирался в актовом зале – 12 и 25 октября.
    12 октября стало уникальным и неповторимым днём. Тогда появились на сцене за одним столом все четыре директора училища – три бывших и нынешний: Владимир Дмитриевич Васильев, Анна Яковлевна Кара, Елизавета Капитоновна Осолодкина и Александр Аркадьевич Иванов.
    Годы нашей с Олей учёбы попали именно на период правления Елизаветы Капитоновны, а потому нам обоим было особенно интересно вновь повидаться и поговорить с этой по-прежнему элегантной и интересной женщиной (несмотря на некоторые наши «контры» с ней в годы её всесильного властвования), которая, как теперь выяснилось к великому нашему удивлению, ещё и писала стихи.
    Съехалось большое количество бывших преподавателей и студентов. Некоторые прибыли из других городов. Разумеется, нынешние тоже присутствовали.
    Выступали директора и преподаватели, районное начальство, профессора и академики. Всё это перемежалось множеством музыкальных и танцевальных номеров. Некоторые бывшие студентки «тряхнули стариной» и исполнили программы, которые когда-то, лет 10 – 15 назад, завоёвывали лучшие места в городских конкурсах.
    В тот же день, 12 октября случилось чудо: Оля сама смогла прибыть в училище прямо с самолёта, смогла вырваться на пару дней из Германии. Конечно, ей дали слово для выступления.
    У меня сохранилась видеозапись того вечера, и это позволяет поместить сюда её речь дословно. Перед выходом Оли на сцену несколько слов сказал наш преподаватель Олег Оскарович Юргенштейн, ведший этот вечер.
    Итак, пишу «со слуха»:

  О.Ю.:
    А теперь слово предоставляется нашей выпускнице Оле Конской. Я, правда, не знаю, в каком жанре будет она это слово здесь произносить, потому что человек она очень интересный, и даже когда-то собиралась заниматься журналистикой … и английским языком. Но так повернулось, что теперь она занимается театром.

  О.К.:
    –… и не одним, спасибо. Журналистикой – да… Вообще в принципе мне бы пригодилось это увлечение журналистикой: я должна была написать телеграмму, отправить её, но так случайно получилось, что мне удалось прилететь. Я вчера закончила озвучивание фильма в Берлине, и сегодня утром уже из Франкфурта прилетела сюда.
    Написать телеграмму мне не представлялось трудным, но до последнего момента я откладывала этот момент написания, это было очень сложно. А теперь оказалось, что говорить-то ещё труднее.
    Вот я сижу и смотрю снова в зал. Я вижу, как в проходе стоят дети, как когда-то, когда мы играли здесь агитбригады. Я смотрю – здесь торчат лампочки Ильича. А мне казалось, что лучше этой сцены в моей жизни не было ни одной, хотя я играла и на сцене МХАТа, и в европейских городах, и даже в Америке. А всё равно это самая родная, самая любимая, потому что я здесь родилась.
    Все говорят, что мы «учились всему», и все забывают сказать тому, что мы учились учиться, учились жить, учились любить. Четыре года непрекращаемого труда – и это дало школу выживания на следующие годы. Мне, например – в школе-студии МХАТ. Потому что количество предметов в школе-студии МХАТ на актёрском факультете могло сравниться только с количеством предметов в нашем музыкально-педагогическом училище (смех, аплодисменты и оживление в зале). А наши маленькие девичьи «междусобойчики» дали мне силу и мужество выживать в наших тяжёлых творческих театральных конфликтах.
    Здесь, и нигде больше, мне удалось превращаться в огромное количество ролей. И каждый из нас на время становился пианистом, вокалистом, дирижером, искусствоведом, педагогом – и это бесконечное каждодневное превращение было таким свежим, таким творческим!.. И даже то, что мы учились здесь быть педагогами… и казалось бы: ну какое отношение потом актриса, режиссер может иметь к педагогике? – оказавшись в Аризоне, в пустыне, без публики, которая могла бы меня понимать, но с багажом английского языка, я была педагогом – учила актёрскому мастерству американских актёров.
    А сейчас во Франкфурте-на-Майне мне удалось открыть Русский театр – попытка первая спустя много-много лет, когда в Берлине и Париже закрылась последняя «Синяя птица» Никиты Валеева. И вот такой эксперимент живёт, и 21 сентября, в день Рождества Богородицы, по традиции в нашем театре открылся Третий сезон.
    Можно перечислять бесконечное количество дивидендов (говоря современным, грубым, мало имеющим отношения к искусству языком), которые мы продолжаем получать с тех четырёх лет, которые мы здесь пережили. Мы учились здесь любить, мы учились правильно и грамотно ненавидеть, мы учились решать свои конфликтные ситуации. И самое главное, чему мы научились – я надеюсь, что мы научились не забывать.
    В земной жизни каждого человека есть две очень важные вещи – это дата рождения и дата ухода отсюда. Очень хорошо, что мы собрались в дату рождения нашего училища. Хотя для того, чтобы согреться, я думаю, что предложила бы просто, с достаточной долей чёрного юмора, почтить вставанием память Музыкально-педагогического училища № 6, которое прекратило своё существование. Если хотите – можете меня поддержать, если нет – говорите… Спасибо большое!

    В зале раздался удивлённый смех, но затем и в самом деле все встали на некоторое время, ибо помнили, как более десяти лет назад из-за интриг в верхах из названия училища было изъято слово «музыкальное», и теперь оно именовалось просто Педагогическим колледжем.
    А затем Олей были сказаны в адрес Нины Казимировны именно те благодарственные слова, которые я приводил в начале этого рассказа. К сожалению, то был единственный на моей памяти раз, когда такие слова прозвучали открыто. Другие корневские воспитанники, выбившиеся на большую сцену, никогда не догадывались публично выразить благодарность своему педагогу.
    Оля продолжала:

    - У нас всегда была творческая конкуренция на этой сцене между курсами А и Б. Её примирил наш выпускной вечер, для которого Олег Оскарович сочинил фантастический голливудский театральный какой-то проект. Этот музыкальный спектакль начинался словами, которыми я, если позволите, закончу своё выступление. Девочки - может, вы помните:

                  Ну вот, и всё…
                  И всё-таки нам жаль чуть-чуть…
                  Того, что было здесь, уж не вернуть.
                  Четыре года - как один…
                  А впереди далёкий путь,
                  И мы поедем-едем-едем как-нибудь.
                  Поедем мы туда, где нелегко!
                  Где очень тяжело и… йо-хо-хо! –

    – а дальше я уже и не помню… (аплодисменты).
    Спасибо вам, прекрасные, замечательные, необыкновенные женщины-учителя, которые учили нас быть женщинами! И вы знаете что? – радостно и грустно: мы вас узнаём, а вы нас – уже нет!..


    Через две недели, 25 октября, когда продолжились юбилейные торжества, Оля была уже в Германии. Но прислала на адрес училища телеграмму, текст которой был зачитан залу нашим директором Александром Аркадьевичем:

    «Дорогая Нина Казимировна! Ваша вера в меня – тот источник, который от первых песен до сложнейших ролей в кино и театре даёт мне импульс в потребности самовыражения, в чём я вижу важнейшее условие счастья художника. Спасибо Вам и всем, чьей любовью были проникнуты мои годы учения. До будущих встреч!

Ольга Конская, Русский театр, Франкфурт-на-Майне.»






















          1) Андрей Некрасов; 2 - 4) Страницы сайта киностудии "Дримсканер" (на фото 4 – Ольга в спектакле Андрея Некрасова "Кёнигсберг"); 5) Ольга Конская в роли медсестры Тамары в сериале «OP ruft Dr. Bruckner»; 6) Андрей и Оля после трудов над очередным фильмом.


17.


    Как пишет Интернет, женитьба Андрея Некрасова и Ольги Конской произошла в середине 1990-х. Но мне известно, что только 2001-м году они обвенчались в церкви. Как бы там ни случилось, отныне жизнь Оли стала накрепко связана с жизнью Андрея – человеческой, творческой и политической.
    Он заразил Ольгу отторжением любого полицейского режима. Прежде всего, конечно, режима своей родной страны, с которым он боролся всю сознательную жизнь, начиная с побега из России. И тут следует чётко отделять Россию как красивейшую и богатейшую материально и духовно страну, рождающую гениев мирового масштаба, любовь к которой многие из нас несут в себе через всю жизнь, – и современное чиновничье-полицейское и олигархическое государство, которое почему-то ассоциируется у иных со словом «Россия».
    Андрей и Оля соединяют в себе любовь и патриотические чувства к первой (чего стоит только её отказ от участия в сериале и, как следствие, отказ от карьеры и материального благополучия, о чём рассказывал А.О.Миндлин) и ненависть ко второй, с которой и сражаются они по сей день, пусть это и выглядит со стороны некоторым дон-кихотством. Иначе они просто не могут.

    Вот фильмы Андрея Некрасова, появившиеся на свет после его переезда «за кордон», и некоторые отзывы на них:

    1987 год: фильм «КАЖДОМУ - СВОЯ РОССИЯ» - «Channel 4» (Великобритания). Единственная номинация «Channel 4» на приз «Италия-1988».
        «Великолепная режиссура, остроумный монтаж, волнующий фильм!» (издание «Индепендент», Лондон) .
        «Единственную английскую картину я видел в Англии, о которой сказал — да, вот это кино, наконец-то, а потом смотрю в титрах: Андрей Некрасов» (Юрис Подниекс, «Литературная Газета») .

    1990 год: «ПАСТЕРНАК», в русском варианте «ДРУГАЯ ДРАМА» - LWT (Великобритания), WDR (Германия).
        «Некрасов блестяще сочетает драму с хроникальным материалом! Но, пожалуй, самое замечательное в картине - это её безупречная художественная последовательность, сродни бетховенской симфонии» (Ричард Ласт «Дейли Телеграф» Лондон) .

    1991 год: «БЛУДНЫЙ СЫН» - BBC (Великобритания), ZDF (Германия), La Sept (Франция), Гостелерадио),
        «Выдающийся фильм» («Тайм Аут» Лондон) .

    1992 год: «ПРОЩАЙТЕ, ТОВАРИЩИ!» - BBC (Великобритания),
        "...Внутренний взгляд на далекую советскую эпоху" (rutracker.org) .

    1993 год: «ЛЕНИН НА КОЛЁСИКАХ» - BBC (Великобритания), Британский институт Киноискусств (BFI). Канны-1993, Приз ЮНЕСКО за лучший короткометражный фильм, Неделя Критики.
        «Лучший фильм в этом жанре! Заряд энергии, получаемый зрителем, — это именно то, в чём так нуждается британская киноиндустрия» («Гардиан» Лондон) .



    Свои взгляды Андрей выразил в интервью с той же Нелли Павласковой:

    - Я не думаю, что мы сейчас в России живем при демократии. Это тема Достоевского, мы возвращаемся к этому. Человек, если он просто человек, если у него нет титула, как раньше, нет денег, нет влияния физической силы или какого-то еще механизма, чтобы в непримиримой борьбе с себе подобными, часто идя через трупы, завоевывать место под солнцем... то есть, у нас нет минимального пространства достоинства. Как его не было, когда Федор Михайлович смотрел из своих угловых квартир на этот мир, так его, к сожалению, нет и сейчас. Я это чувствую.


    После фильма «Сильна как смерть любовь» Андрей принялся за фильм о чеченской войне под названием «ДЕТСКИЕ ИСТОРИИ» по совету британской кинозвезды Ванессы Редгрейв, которая стала продюсером фильма. Английская премьера его состоялась 6 июля 2000 года в Британском Парламенте, российская премьера 22 декабря того же года в программе «Глас народа» на телеканале НТВ. Это очень тяжёлый и жёсткий фильм. Чтобы досмотреть его до конца, нужны крепкие нервы.



18.


    В 2001 году увидел свет фильм, принесший исполнительнице главной роли Ольге Конской приз «За лучшую женскую роль» на фестивале «Кинотавр»: «ЛЮБОВЬ И ДРУГИЕ КОШМАРЫ» («TaunusFilm International», Германия и «Дримсканер», Россия).
    О «Кошмарах» стоит сказать подробнее. Ведь это первая большая победа Оли на просторах киноискусства.
    Я знал, что они с Андреем уже довольно давно снимают новую кинокартину – драму в жанре то ли сюрреалистической фантазии, то ли артхауса, в этих определениях я не спец. И когда услышал, что на «Кинотавре» Ольга получила приз за этот фильм под окончательным названием "Любовь и другие кошмары", то захотел посмотреть, чтобы составить своё мнение. Но достать его было невозможно. Диски тогда ещё были не в ходу (тем более DVD), и фильм можно было раздобыть только на видеокассете. И только разве что у самой Оли, потому как в продажу фильм ещё не вышел. И только на время.
    Пришлось обратиться лично к ней.
    Но Оля отговорила меня по телефону:
    – Ой, Мишка, лучше и не смотри! Я там в ужасном виде – то голая, то лысая... Ты ведь меня такой совсем не знал!
    В общем, просмотр отодвинулся на несколько лет. И лишь совсем недавно мне удалось заполучить кассету с фильмом и посмотреть его. Не скажу, что сразу понял и принял картину, но в данном случае моё личное мнение не в счёт.


    Итак, "Любовь и другие кошмары". Автор сценария, специальный консультант и режиссер, читающий к тому же закадровый текст – Андрей Некрасов. Генеральный директор, кинопродюсер и исполнительница главной роли – Ольга Конская.

    Аннотация 1: Фильм Андрея Некрасова "Любовь и другие кошмары" (2001) переносит зрителя в атмосферу посткоммунистической России. Главный герой одержим проектом цифровой обработки и продажи собственных снов. Неожиданная любовь к тертой зэчке погружает его в опасный омут мафиозных разборок. Современную Россию Андрей Некрасов рисует в образе отлаженного механизма заказных убийств, насквозь пропитанного тюремным жаргоном.. Песни к фильму написал Борис Гребенщиков.
   
    Аннотация 2: Алекс — мечтатель, философ, моралист, эстет и циник. Еще он волшебник Интернета, а также бабник, что, как известно, довольно рискованно. В своем городе, Петербурге, он чудом спасается от мести оставленного в дураках мужа, — благодаря наемному убийце, который, в свою очередь, хочет отомстить рогоносцу. Поскольку Алекс теперь знает киллера, он автоматически становится его следующей жертвой. Однако что-то в Алексе не дает убийце сделать свою работу…
   
    Аннотация 3: Алекс изобрёл программу, способную проецировать человеческие сны на экран. Впрочем, это только уловка для привлечения внимания к «себе, любимому». Свои сны Алекс снимает на видеокамеру. Но вот в объективе появляется Любовь: убийца или друг? Мужчина или женщина? Реальность или кошмар? Многое в фильме биографично для поколения диссидентствующей молодёжи 70-80-ых, подсознательно отождествлявшей ненависть к системе с любовью к Родине. Картина снята как сон. Хаотичный, опасный, шокирующий, насмешливый, глумливый, сюрреальный сон. То тебя легко покачивает, то, как шарахнет по башке, и вновь покачивает, но уже ждёшь с некоторым трепетом нового удара. Головокружительный саундтрек объединяет Баха с Гребенщиковым, Вивальди - с Томом Уэйтсом, Пуччини – с «Океаном Эльзы», джаз – с фольклором.

    Я сознательно привёл три аннотации, несколько отличающихся друг от друга расставленными акцентами. Фильм, как видим, может показаться странным. Надо вникать в него, понимать полунамёки, иметь соответствующий менталитет. Да, он неровен и неоднозначен. И снимался с большим трудом.
    Места съёмок были такими: Петербургская Консерватория, 29-я больница, 16-й родильный дом, Женский следственный изолятор, 52-е отделение милиции, и 6-я психиатрическая больница. Кроме Конской, в фильме играли Анжелика Неволина (актриса ленинградского театра Комедии имени Н.П.Акимова и Малого драматического театра), Ксения Назарова (актриса БДТ), а также Екатерина Урванцева, Татьяна Александрова и сам Андрей Некрасов, а на «немножечко» лесбийских сцен Оля задействовала свою родную сестру Аню, ибо не хотела играть их с кем-то чужим.

    В киноискусстве я, как уже сказал, не компетентен - поэтому о фильме «Любовь и другие кошмары» буду рассказывать чужими словами. В России он был первые показан широкой публике в городе Владимире на кинофестивале «Твой ход!». И одна из первых статей, посвященных фильму, появилась во владимирской газете, в издании городского киноклуба «Политехник»:


«ЛЮБОВЬ И ДРУГИЕ КОШМАРЫ»


    Исландия, Финляндия, Италия, Франция, Германия - вот далеко не полный список стран, кинематографические шедевры которых увидели зрители кинотеатра "Художественный". Состояние шока после просмотра очередной картины для завсегдатаев фестиваля "ТВОЙ ХОД!" стало делом привычным. Но самое неизгладимое впечатление на русского зрителя произвело русское кино. Лента "Любовь и другие кошмары" (Россия, 2001), кажется, не оставила равнодушным никого. Её называли лучшим российским фильмом, "русской чернухой", страшным сном. Некоторые предлагали запретить показывать подобные картины, кто-то захотел посмотреть её ещё раз, кто-то просто не понял.
    Причины?
    Беспрецедентный жанр: "кинопоток сознания в маске триллера". Фантастическая тема: изобретён способ проецирования человеческих снов на экран. Страшный своей нефантастичностью сюжет: героиня фильма провела 6 лет в тюрьме. Выйдя на свободу, она пытается найти себе место в отвергающем её, как и раньше, мире. Стиль изложения: "поэзия средством кино". Оригинальный подход: мы смотрим на мир глазами главного героя, который всегда остаётся за кадром. Стильный саундтрек: Борис Гребенщиков, "Иван Купала", "Океан Эльзы", Антонио Вивальди. Документальные кадры: женская тюрьма, чеченские хроники, рюмочная в Питере. Общая реакция зала: "Меня загрузили, но есть что вспомнить".
    С этим фильмом владимирцам повезло дважды. Во-первых, в прокате лента ещё не появилась, так что возможность посмотреть её была уникальной. Во-вторых, после просмотра картины гостья фестиваля актриса Ольга Конская (исполнительница главной роли, по совместительству продюсер и монтажёр фильма) отвечала на вопросы и выслушивала мнения публики о своей работе.
    Зрителей многое интересовало.
    "Неужели такое (о сценарии) можно придумать?" - Существовала основная сюжетная линия, но по ходу съёмок она расширялась и видоизменялась в зависимости от возможностей актёров и фантазии режиссёра.
    "Как снимался фильм?" - Как всё в России, с огромным дефицитом бюджета. Дошло до того, что монтировать картину пришлось где-то под Висбаденом, ночами, после того как заканчивали работать местные СМИ.
    "Где был показан?" - На различных кинофестивалях России и Европы, и не безуспешно (приз "Кинотавра" за лучшую женскую роль - далеко не единственный).
    "Почему героиня фильма становится наёмным убийцей?" - Она видит слишком много зла. Упав однажды, она не находит сил подняться. Убивают все: власть имущие и те, кто хочет эту власть получить. Разница лишь в количестве: кто-то убивает одного, а кто-то посылает на смерть миллионы. Героиню зовут Любовь, и она в конце фильма сходит с ума, потому что как раз о ЛЮБВИ в мире давно забыли. Это тупик, выхода из которого создатели фильма, увы, не предлагают.
    "Зачем нужна такая эстетика?" - недоумевали многие. Не лучше ли посмотреть красивую сказку, пожёвывая поп-корн?
    Здесь главное - понять: это не просто "страшное кино". Конечно, можно закрыть глаза или выйти из зала. Но всегда есть опасность, что кошмаром станет наша жизнь.
    Создатели фильма не ждали полного понимания со стороны зрителей. Для них важно было уже и то, что их выслушали.

Екатерина Клюкина



19.


    И ещё статью одного из владимирских зрителей приведу здесь в качестве достаточно адекватной реакции на фильм:


КОШМАР НА УЛИЦЕ ЛЮБВИ

    Самым экстравагантным фильмом кинофестиваля несомненно стал фильм Андрея Некрасова «Любовь и другие кошмары». Российский прокат картины начнется только с середины февраля 2002 года, однако участники кинофестиваля получили эксклюзивную возможность посмотреть одну из пилотных копий картины, которую привезла в наш город Ольга Конская. Продюсер и исполнительница главной роли, она представила фильм и раскрыла его концепцию. Жанр фильма необычен: создатели определили его как «кинопоток сознания в маске триллера». Картина строится по законам «сетевого сна», увиденного героями, оцифрованного и пропущенного через Интернет. Фильм ставил диагноз не только поколению в целом, но и своим зрителям. Одни уходили из зала с середины картины, поняв, что «кина (к которому они привычны) не будет», и даже не пытаясь вникнуть в происходящее на экране. Другие, добросовестно досмотрев фильм до конца, не приняли его вызывающую жестокость и агрессивность. Третьи, интуитивно чувствуя, что в обозримом будущем будет модным смаковать подтексты фильма и говорить о нем заумные фразы, пытались восхищаться, сами затрудняясь в объяснении чем именно. Были и такие, кто, не зацикливаясь на подтекстах сюжетной линии, просто получали удовольствие от того странного джазового стиля и страшноватого коллажа, в котором очень профессионально смонтирован этот фильм. Не трудно догадаться, что создатели «Любви и других кошмаров» ориентировались на две последние группы зрительской аудитории.
    Названный триллером фильм Андрея Некрасова «Любовь и другие кошмары» оставляет двойственное впечатление. С одной стороны — непрописанная зыбкость характера главного героя, звучащего за кадром, но невидимого, нелепо вставные эпизоды в угоду деньгодателям, микс соцарта и суперсовременного интернетовского сознания. С другой — потрясающе пронзительная, уводящая на второй план все выше сказанное, актерская работа Ольги Конской, создавшей сложнейший по характерности и переживаниям образ Любови».
Андрей Осанов











                    Ольга Конская в фильме "Любовь и другие кошмары" (2001) и обложки видеокассет с ним

    А вот интервью журналиста Олега Сулькина с самими Андреем Некрасовым и Ольгой Конской, появившееся вскоре после фестиваля:

ТОТАЛЬНАЯ ПОЭЗИЯ АНДРЕЯ НЕКРАСОВА

    "После просмотра закружилась голова". Такой эффект произвел фильм "Любовь и другие кошмары" на корреспондентку фестивальной газеты "Дейли тайгер" Эллен Боккинга. Немудрено: картина снята как сон. Хаотичный, опасный, шокирующий, насмешливый, глумливый, сюрреальный сон. То тебя легко покачивает, то как шарахнет по башке, и вновь покачивает, но уже ждешь с некоторым трепетом нового удара...
    Весь происходящий кавардак показан глазами главного героя Алекса, молодого, просвещенного и пресыщенного циника, эдакого Печорина эпохи рэпа и Чечни. За кадром звучат стихи Георгия Иванова, Мандельштама, Ахматовой и Бродского. В Роттердаме, где состоялась мировая премьера фильма, посчитали (сужу по заметке Боккинга), что петербуржец Андрей Некрасов снял интеллектуально-эпатажное кино о различиях между Россией и Западом.
    До Роттердама имя это мне было незнакомо. Мы встретились после премьеры, которая прошла в переполненном зале. Оказалось, что "Любовь и другие кошмары" – второй игровой фильм 42-летнего режиссера. До этого Некрасов снял несколько документальных лент, в том числе заказные, для англичан, "докудрамы" – о Пастернаке и Прокофьеве. "Пастернака" в западной прессе назвали малобюджетным римейком "Доктора Живаго". Первая игровая картина – "Сильна, как смерть, любовь".
    А до этого была интенсивная учеба. Два года актерского факультета ленинградского института театра, музыки и кино, куда поступил в 16 лет (объясняет: очень боялся армии). Андрей, стопроцентный потомственный петербуржец, женился на немке. Рванул в Европу. Закончил Парижский университет и киношколу в Бристоле (Англия). Свободно говорит по-английски, по-немецки и по-французски. Новый русский? Нет, скорее, европеец со смешанным "западно-восточным" менталитетом, космополит новой формации, когда не важно, откуда родом, а важно, что знает, умеет, делает.
    Решающим фактором стало знакомство с Андреем Тарковским, которого Некрасов боготворит и по сей день. Но сначала его перевернуло "Зеркало". С этого факта биографии мы начали нашу беседу, в которой приняла участие Ольга Конская, актриса и продюсер фильма.

      Андрей Некрасов:
    – Заниматься кино я захотел из-за Тарковского, как это ни банально звучит. 14 раз ходил в десятом классе на "Зеркало". Знал фильм наизусть. Это был для меня наркотик.
    – Наркотик? В свое время мне рассказывали, что в Англии "Сталкер" долго не сходил с экранов Сохо. Оказывается, местные наркоманы ходили на фильм по многу раз тащиться... А с самим Тарковским вы успели пообщаться?
    – Я познакомился с Тарковским в Лондоне. Мне дали задание написать о нем статью, он как раз поставил оперу в Ковент-Гардене. Я встретился с ним, взял интервью. Предложил себя в любом качестве – помощника, подметальщика, кого угодно. Я взял командировку от газеты "Ди вельт", прилетел в Швецию, на остров Готланд, где окончательно втерся к нему в доверие (смеется). Так я попал на съемки "Жертвоприношения". Мне повезло, и я с Андреем Арсеньевичем близко познакомился. По его рекомендации меня приняли в киношколу в Бристоле, где я учился два года. В России эквивалент школы – Высшие режиссерские курсы. Но лето с Тарковским оказалось, возможно, более полезным, чем киношкола. На съемках я был переводчиком. Статью для газеты я написал, отправил с оказией и остался жить. Жил с Тарковским в одном доме. Вечерами подолгу беседовали. Потом полетели вместе в Стокгольм. Тарковский монтировал фильм с Михалом Лещиловским (тот потом сделал о нем фильм). Когда Тарковский умер, я был потрясен, полетел в Париж на похороны.
    – Андрей, а почему вы решили уехать из России?
    – Я был юным диссидентом от культуры, а не от политики, и очень хотел получить хорошее образование. Меня всегда восхищали слависты, очень хотелось приобщиться к их клану.
    – О чем ваш первый фильм?
    – Назывался Ex-Reds, то есть "Бывшие красные". Я снимал его в 1986-87 гг. по заказу британского телеканала "Чэннел фор" в Нью-Йорке. О русских иммигрантах, конкретнее, о семье Синявиных, которая решила вернуться в Россию, прожив в Америке 12 лет. Снимал как бы скрытой камерой, то, что англичане называют fly on the wall. И потом доснимал их первые три дня в Москве. Российские власти чинили мне препятствия, подозревая какой-то подвох в самой теме – надо же, эмигранты вернулись домой, как говорится, too good to be true.
    – А первый игровой фильм о чем?
    – Жанр фильма "Сильна, как смерть, любовь", снятого в 1997 году, я бы так определил – "семейная драма с элементами политического триллера". Главный герой жил за границей и возвращается в Россию. Отец его был коммунистом, а стал капиталистом. Семейная драма, любовный треугольник. Фильм показывался на многих фестивалях.
    – Но я, к сожалению, как-то его пропустил... Итак, мы подошли к новой картине. Почему вас так интересует сочетание разных форматов, в первую очередь игрового и документального?
    – Может, это идет от "Зеркала". Мне всегда казалось, что традиционной нарративной эстетики недостаточно. Ее надо ломать. Понимаете, я очень люблю актера. Но... (ищет слово)
    – ...вы не считаете актера своим медиумом, да? Хотите быть полновластным демиургом, управлять каждой секундой изображения?
    – Я должен контролировать актера. Если по Фрейду, глубоко-глубоко в душе, я хотел быть поэтом. Я пытаюсь контролировать кино, как писать стихи.
    – Интересно. Но ведь в литературе, написав слово, ты уже создаешь образ, семантика появляется вслед за буквами. В кино, чтобы создать образ, его нужно сконструировать визуально. Здесь более сложный механизм самовыражения. "Любовь и другие кошмары" – картина неожиданная, ломающая зрительские ожидания. Вы захотели вобрать в картину практически все приметы российской жизни: от клеточного уровня спившейся бомжихи и адюльтера в доме "новых русских" до уровня глобальных обобщений – война и мир, богатые и бедные, криминализация, деградация, люмпенизация, милитаризация, словом, все "зации". Как будто вам, Андрей, грозит гильотина и вы должны напоследок выразить себя на всю катушку...
    – Я начинаю фильм с того, что мой герой хочет всех обмануть, заманить своей страничкой на Интернете. Он придумывает и рекламирует аппарат, который дигитализует сны и их распространяет. Для меня было действительно очень важно использовать разные форматы – 35мм, 8 мм, видео, компьютер. Я хотел сделать фильм о России. Герой-эгоист отправляется в путешествие-одиссею, чтобы познать собственную страну. Первый уровень – работа его над своим компьютерным проектом. Второй – повороты судьбы, сталкивающей его с самыми разными людьми.
    – Ольга Конская играет странную падшую женщину, и в какой-то момент эта линия выходит на первый план, затмевая основую.
    – Мой герой вдобавок и бабник. Он увлекается "новой русской", потом юной простушкой из хорошей семьи, но зажигает его любовь героини Ольги, девушки с другого социального полюса.
    – Вообще-то, это традиционная русская тема, идущая от Толстого и Достоевского. Просвещенный циник и падшая женщина. Но у вас слышны эпатажные обертоны, что-то в стиле балабановского фильма-ретро "Про уродов и людей". Особенно шокируют эпизоды с мастурбацией и трансвеститскими штучками. Ольга, бритая наголо, с усами...
    – Меня интересует тотальное, тоталитарное. По-моему, первым это слово употребил Бердяев, не в современном, политическом смысле. Бердяев говорил о тоталитарности русского сознания. Русский человек (ищет слово)...
    – ...широк, надо бы его сузить? Вы даже не сужаете, а буквально перекручиваете своего героя в дадаистическом ключе. Он и такой, и сякой, и все время разный.
    – Помните, герой и героиня проходят мимо взорванного дома. Для меня это важно, что дом взорванный. Я не могу пропустить их по красивой аллее. Это даже не политический момент, а эмоциональный. Меня что-то колет, не дает спокойно спать. Наверное, свойство характера. Я понимаю, что частное всегда связано с политикой. У меня есть приятель, он ездит в Чечню и говорит, что всех там надо резать, потому что если ничего не менять, то у боевиков оружия и боеприпасов хватит еще на 15 лет. То есть женщины сегодня рожают детей, желая им счастья, но рожают они бойцов-смертников.
    – Отсюда, видимо, и документальные кадры войны, которые вы включили в фильм...

      Ольга Конская:
    – Они были добавлены, когда уже существовала первая копия. Фильм, по сути, гражданский манифест Андрея.
    – Ольга, а как вы сочетали функции продюсера и актрисы? Это, наверное, непросто?
    – Я пребывала в длящемся состоянии шока. Когда я выходила перед камерой как актриса, люди из группы не могли поверить, что я продюсер. То голая, то лысая. Те, кто отшатывались, меняли отношение, просто переставали быть нашими друзьями. Но для дела, для фасада пришлось уговорить нашего приятеля изображать продюсера. Он приезжал на съемки на хорошем автомобиле с мобильником, т.е. выглядел нормальным продюсером, который раздает людям зарплату.

      Андрей Некрасов:
    – На следующий день после просмотра ко мне подошел голландец, – извинился, что сразу после фильма не задал свой вопрос, постеснялся. "Почему в фильме так много секса?" Я ему говорю – вы, голландец, говорите мне про перебор секса?! Да, у людей такое складывается впечатление. Но по экранному времени сексуальных сцен совсем немного. Видимо, срабатывает шоковый эффект, эффект ожидания.
    – Андрей, в вашем тотальном кино вы как бы ведете стрельбу по тарелочкам-табу. Как будто вы себе план составили...
    – Это честность. Для режиссера важно быть не морально честным (усмехается), а технически честным.
    – А что, честность – элемент творчества?
    – Да. Для меня – да. У каждого есть секреты кухни, каждый знает свои сильные и слабые стороны.
    – А что вы считаете своей сильной стороной? Это к вопросу о честности...
    – Мою готовность говорить обо всем.
    – Вы причисляете себя к какому-либо существующему направлению в кино?
    – Я очень люблю современное русское кино, обожаю слушать, читать о нем, но объективно оно для меня слишком расплывчато. В России профессиональные люди работают в непрофессиональных условиях.
    – Вы считаете себя одиночкой?
    – Я так вижу. Сейчас можно делать историю, не падая в существующее направление. В некоторых странах тебя буквально толкают в определенную колею. В национальном русском кино сегодня можно быть первопроходцем, создавать новые жанры.
    – А как же знаменитая ленинградская школа – Герман, Сокуров, Аристов, Аранович... Вы себя с ней не идентифицируете, хотя бы отчасти?
    – Мой первый фильм был более ленинградским, в стилистике Авербаха, только с более жесткими добавлениями. Но, грубо говоря, время этой школы прошло. О чем говорить? Еще раз снимать "Трудно быть богом"? Эпоха сейчас революционная, требует других тем, способов выражения.
    – Вам не жалко отсекать от своего кино обычных зрителей, не готовых расшифровывать сложные поэтические ассоциации? Чудес не бывает: масса людей никогда не придут на ваш фильм...

      Ольга Конская:
    – Моя бабушка заведовала библиотекой, и я росла среди пыльных книг. У бабушки всегда спрашивали совета, что прочитать? И она абсолютно точно знала, что посоветовать тому или иному человеку и из какого именно ящика вынуть книгу.
    – Мысль понятна – каждому свое. А скажите, Андрей, вам где нравится работать – в России или за рубежом?
    – Я очень хочу работать в России. Знаю, многие мои российские коллеги тяжело живут. Мне же был позволен другой уровень жизни и передо мной никогда не стояла проблема выживания. Поэтому, может быть, я нахожусь в прекраснодушном состоянии.
    – И пишете "киностихи" для себя...
    – Но я осознаю, что надо быть в России, чтобы найти своего зрителя, чтобы тебя услышали. Только так можно прозвучать. Вы говорите, зритель не идет. Можно попытаться стать, конечно, jobbing director. Но я не хочу, я – автор. Чтобы найти своего зрителя, я должен точно его знать. Если я не знаю, кто он, он может изменить мне в любой момент.
    – В историческом ракурсе чаще выигрывают те художники, у кого способ самореализации приходит в согласие с восприятием человека "с улицы". Это святая простота, а не проституция. Тот же Джим Джармуш, интуитивно, а может быть и вполне сознательно, понимая, что его блестящие художественные идеи могут быть непоняты, использует вполне массовые жанры. В эту скорлупу он помещает себя, свое поэтическое видение мира. Это к вопросу об авторском кино.
    – В России все по-другому. У вас в Штатах – маленькая, аккуратная машина, а в России – грузовик КАМАЗ, который черт знает куда выносит. Скажем, в "Брате-2" Балабанов тоже, как и Джармуш, использует массовый жанр, но контекст совершенно другой.
    – Андрей, вас задевает критика?
    – Конечно. Но пока после первого показа в России отзывы вполне позитивны.



20.


    Но далеко не все остались довольны фильмом. Разумеется, была и уничтожающая критика, как же без неё. Привожу фрагменты из нескольких «ругательных» статей.

    «Приз за женскую роль шокировал всех. Одним из очевидных аутсайдеров конкурса был фильм "Любовь и другие кошмары", причем не последним из "кошмаров", на мой взгляд, была артистка Ольга Конская (она же - продюсер фильма), периодически изображавшая то женщину, то мужчину.
    После подобной эскапады буквально напрашивается вопрос к председателю жюри Марку Захарову: может быть, ему принять столь понравившуюся ему госпожу Конскую к себе в театр? Как комментировали этот приз коллеги, пересказывать воздержусь - могу попасть под суд» (автор неизвестен).
   
    «Некоторые из решений жюри, которое возглавлял Марк Захаров, вызвали откровенное недоумение среди российских интернет-изданий… Олег Янковский и Екатерина Васильева, сыгравшие роли в дебютной картине того же Янковского "Приходи на меня посмотреть", названы лучшими актерами. В связи с этим обращает на себя внимание двусмысленность возникшей ситуации: с первого дня на фестивале горячо обсуждался вопрос, этично ли участие фильма Янковского в конкурсе фестиваля, президентом которого он сам же и является. Консенсус был найден буквально некоторое время назад. Вместо Екатерины Васильевой приз за лучшую женскую роль в последний момент вручили Ольге Конской. Что вызвало крайнее неудовольствие самой Васильевой" (Виктор Рахимов «Кинотавр финишировал» 15.06.2001)
   
    «… Роль в фильме "Приходи на меня посмотреть" уж совсем не является вершиной мастерства Олега Янковского - в картине актер в сто первый раз сыграл Олега Янковского. Но дело не в этом - и на предфестивальных пресс-конференциях, и на пресс-конференции самой картины, и в кулуарах постоянно обсуждался вопрос: насколько этично то, что президент фестиваля ставит свою картину в конкурс?
    Янковский отвечал невразумительно, но на лице его читалась непоколебимая уверенность в том, что делать такое можно. Вот, собственно, и результат. Даже то, что Марк Захаров был председателем жюри, не помешало. Говорили, что президент фестиваля и президент группы компаний "Кинотавр" (такая сейчас должность у Марка Рудинштейна) договорились обо всем еще в Москве.
    А на "Кинотавре" произошло еще одно событие, которое было бы забавным, если бы не было настолько гадким. В середине фестиваля к морю прибыла Екатерина Васильева, исполнительница одной из главных ролей в фильме "Приходи на меня посмотреть". На пресс-конференции сказали, что актриса останется до конца, к тому же пресловутая "Ника" ей тоже не досталась... В общем, практически все были уверены, что именно Васильева и возьмет приз за лучшую женскую роль, и это бы не вызвало никаких нареканий. А Янковский мог бы таким образом и капитал приобрести, и невинность соблюсти.
    Но не смог - очень хотел славы. В самый последний момент жюри пришло в головы, что если картина президента фестиваля возьмет сразу два приза, это будет уж совсем неэтично. Что сказали Васильевой, не знаю, но когда ведущие церемонии объявили, что приз за лучшую женскую роль присуждается актрисе Ольге Конской за фильм "Любовь и другие кошмары", все были настолько ошарашены, что даже засвистеть забыли. Ольга Конская играет в кошмарном фильме Андрея Некрасова бывшую зечку, и уровень ее игры вполне соответствует уровню картины». («Приходи на меня посвистеть» - Вести.ru, 18.06.2001)


    А вот довольно интересная статья – и ругательная, и хвалительная сразу. Автором её является некто МОР ( «Я не кинокритик и не кинорецензент, а интерпретатор киноязыка на свой собственный язык, когда это вызывает интерес»), подлинное имя которого, как удалось выяснить, Жанна Пояркова:


КОШМАРЫ НА ЭКСПОРТ


    Переехавший жить из Союза в Америку, а затем окончивший парижскую киношколу Андрей Некрасов снимает как раз такое кино о России, которое ждут на Западе. Т.е. с полным набором потерянности, "загадочной русской души", с бродягами, матрешками и тюрьмами. А потому получает призы, возит свои картины по фестивалям и продолжает делать один за другим фильмы, эксплуатирующие тусклую и унылую Родину. "Любовь и другие кошмары" — работа в этом смысле весьма показательная, потому что она и постыдная, и спекулятивная, и надуманная донельзя, но самое удивительное, что при всем при этом — живая. Это такой вариант "Пыли" Лобана, но только вместо молчаливого парня в бабушкиной футболке — интеллигент самого страшного розлива, соблазняющий баб на улице своим английским и снимающий собственные сны на изобретенный аппарат. Он бездушен, пуст, чувства и сердце ему заменяют унылое цитирование Ахматовой и Бродского, а откровенность он ищет в других, используя для своих опытов. И такую Откровенность, женщину по имени Люба, он случайно встречает, чтобы впоследствии она кочевала по его жизни и снам.
    Фильм ужасен. Он делает то, что режиссеру делать категорически запрещено, — заставляет сомневаться, что персонаж — всего лишь персонаж, а не реальное лицо, за жизнью которого тебя принудили наблюдать. Люба — это грубость, вульгарность и энергия, врывающиеся в затхлый и лживый мир главного героя. Причем герой этот не появляется в кадре, предпочитая комментировать происходящее слабым, неприятным голосом. Это артхаус в чистом виде. Тут заунывно звучат стихи, бегают голые бабы, кадры из распивочной перемежаются хрониками, лицом Горбачева, а лысую усатую женщину,изображающую мужчину-киллера, сопровождает опера. Это тот самый экспортный, авторский продукт, которого так ждут на Западе. Люба появляется в кадре в мужском образе, и преображение хилого лысого мужчины в женщину посредством распарывания маски заставляет хватать воздух ртом. Парочка трахается на снегу под Бродского. Красивая незнакомка сидит в распивочной среди косматых старух. Шаманская музыка и экспериментальное бормотание сменяются на Гребенщикова или "Океан Эльзи". Цифровая съемка — на пленочную.
    Если в кадре показывают распивочную и водку, если народ курит и произносит экзистенциальные речи, а философия фильма мутна и неясна, то фестивальные показы обеспечены, а критики за бугром довольны. Это вариант гуманитарной помощи, поддерживающей деградацию российского искусства. Я полагаю, что фильмы поистине самостоятельные и о людях, четко знающих, чего они желают, никаких призов не получают. Комбинирование лица старой пьянчужки и ностальгических песен о молодости я отношу к тем дешевым приемам, которые должны покинуть кинематограф. Спекулятивность — ключевая струна фильма, ощущение, которое возникает, когда смотришь на дрочащего киллера, в свою очередь посматривающего на собор Спаса на Крови. Однако "Любовь и другие кошмары" — это американские горки из дурацких моментов и ярких вещей. Фильм давит на психику рваными криками Любы, большими глазами красивой студентки, дрожащим подбородком женщины-политика, ласкаемой своей убийцей, лесбийскими сценами в тюремной камере, этим жаргоном и беззащитностью сильной натуры перед текучестью кухонной размытости, присущей рассказчику. Люба — одновременно и незнакомка-аристократка, упругая, влекущая, в развевающемся плаще и с пистолетом, и простая, примитивная зэчка, прикладывающая к мохнатке парик и непристойно смеющаяся. Она бывает разной, но всегда честна, и эта честность ее невыносима, ведь единственное, на что она в итоге сгодится — это кадры. В этом-то и заключается кошмар — в ее абсолютной с миром несовместимости.
    "Хорош бакланить", — говорит она и убегает, когда проект рассказчика завершен и он старается замазать, заболтать свой отъезд-побег. "Я мыслю, следовательно, я существую" — сформулировал философ. А я так скажу — недемократично это, политически некорректно. Как на счет тех из нас, кто не думает? Давайте разберемся. Я жую, я смотрю на перемещения мяча и не думаю. Так что же, я не существую? И это не говоря о сексе — мало ли у кого какая каша в голове?". К концу фильма рассказчика тянет убить за эту его обтекаемость и ничтожество, но даже его смерть не прерывает течение фильма. Фильм продолжается, голос звучит, скрипка ноет — и вместе с ними продолжается пытка, потому что ты чувствуешь ложь — и поддаешься чудовищной манипуляции. Бесконечная, необъяснимая откровенность, настоящесть Любы заставляет смотреть эту диссидентскую блевотину дальше, погружаться в калейдоскоп жизни и снов, поступков и последствий, разговоров и действий. В любовь и другие кошмары».


    Ну, и на закуску ещё парочка рецензий с хулой и хвалой «в одном флаконе».


ДУРНЫЕ СНЫ

   
    На «Кинотавре» «добрые» фильмы для широкой публики конкурируют с претенциозным кино для гурманов Оглушив зрителей пронзительными «Бременскими музыкантами» и тут же утешив простой, но внятной сказкой про «Президента и его внучку», российский конкурс «Кинотавра» озадачил артхаусными «Любовью и другими кошмарами». Эту картину снял Андрей Некрасов, сорокалетний режиссер, учившийся в ЛГИТМИКе, а после закончивший Высшие режиссерские курсы в Англии, снявший несколько документальных картин для ВВС, а также фильм «Сильна как смерть любовь».
    Новая работа Некрасова, в которой сказались традиции обеих киношкол, неожиданно вызвала довольно сильные эмоции, хотя смотреть ее было одним скучно, другим -- противно, зато, как оказалось, третьим -- интересно.
    Сюжет, как и принято в настоящем артхаусном кино, довольно запутан. Главный герой, человек, глядящий в камеру (сам он, вернее, его голая спина и зад на экране появляется только однажды), придумывает новый бизнес по переводу в цифровое изображение снов. И то ли во сне, то ли наяву сближается с девушкой-киллером по имени Люба. Девушку играет жена режиссера, актриса Ольга Конская, являющаяся также и продюсером картины. Играет, себя не щадя, абсолютно безжалостно, почти патологически откровенно, вызывая брезгливость и уважение одновременно. В фильме есть несколько сцен лесбийской любви, аборт с демонстрацией вырезанного плода, пара мастурбаций. Много чисто питерской чернухи: сцены с алкоголичками в распивочной, в женской тюрьме, сумасшедшем доме, трупы чеченских детей и российских солдат, а также обилие литературных банальностей, стихов, песен и философских сентенций, принадлежащих то ли герою-неудачнику, то ли самому удачливому автору.
    Надо отдать должное режиссеру: снимать он умеет, фактуру кино чувствует, понимает смысл освещения и монтажа. Шутит порой смешно. Опережает критические замечания прямой апелляцией к критикующим. Однако, на мой взгляд, есть у него существенный недостаток, сближающий этого, безусловно, культурного и рефлектирующего автора с абсолютно беспомощным в качестве режиссера Александром Абдуловым и его «Бременскими музыкантами». Это отсутствие творческой самостоятельности. То есть оба они имеют представление об ожиданиях публики (естественно, ориентируются они на совершенно разные референтные группы) и исходя из этих ожиданий конструируют свои картины. Поэтому в результате кино получается чрезвычайно вторичным, напоминающим множество прежде виденных картин и лишенным дыхания, которое необходимо для того, чтобы гомункулус превратился в живое существо.
    Подобное следование за сконструированными потребностями публики более-менее проходит в жанровом кино, которое, как фольклор, шире любой индивидуальности. В авторском кино, на которое претендует Андрей Некрасов, оно в качестве основного стимула совершенно не допустимо.
    К счастью, вчера заскучавшей фестивальной публике показали и настоящий авторский фильм -- «Второстепенных людей» Киры Муратовой. О том, как приняли это замечательное кино на «Кинотавре», читайте в завтрашнем номере».
Алена Солнцева, Сочи


ОЛЬГА КОНСКАЯ: АКТРИСА И ПРОДЮСЕР В ОДНОМ ЛИЦЕ,
СПОСОБНАЯ НА ЛЮБЫЕ КОШМАРЫ


    «Актриса Ольга Конская дебютировала в кино сразу в двух ипостасях. Она впервые снялась да еще в главной роли в российско-германском фильме Андрея Некрасова "Любовь и другие кошмары" и работала на этой картине в качестве продюсера. Это - триллер, сама аннотация которого, предложенная авторами данного кинопроекта, о многом говорит - тут все туманно и запутано: "Невезучий Алекс, потерпевший одно поражение за другим, объявляет все происходящее сном, ведь если даже сон не из сладких, то тут всегда есть один приятный момент - осознание того, что все это только сон, и ты не несешь за этот бардак никакой ответственности. Алекс придумывает свой маленький бизнес и предлагает пользователям Интернет запечатлеть их сны на экране. И однажды в объективе появляется Любовь. Но кто она: убийца или друг, мужчина или женщина, реальность или кошмар?" Вот это все и сыграла Ольга Конская, продемонстрировав виртуозную актерскую технику и абсолютное умение к перевоплощению на экране. Была она столь разной всякий раз, что сразу даже и невозможно было понять одна ли это актриса на экране или разные. Собственно сыграла Конская женщину-киллера. За роль эту была удостоена приза за лучшую женскую роль на Открытом российском кинофестивале в Сочи в 2001 году, проводимом группой компаний "Кинотавр".
    К самому фильму есть множество претензий. Он перегружен и утонул в потоке сознания режиссера. Чего тут только нет: кинохроника чеченских событий, аборты и Бог знает, что еще. Но в то же время в нем несомненно присутствуют и интересные вещи, поиск чего-то нового, это не прогулка по исхоженной тропе. Однако мы не спешим советовать публике, в массе своей, идти и смотреть этот фильм-нагромождение, потому как ничего кроме раздражения у большей части зрителя данное зрелище не вызовет. Зато картина очень нравится иностранцам, той их части, что интересуется кино профессионально.
    Ольга Конская окончила Школу-студия МХАТа. Была актрисой МХАТа под руководством Татьяны Дорониной в тече-ние трех лет. Работала в Товариществе артистов МХАТа. Опыты в кино были, например у Ярополка Лапшина. Но ра-боты эти были незначительные, так что роль в фильме Андрея Некрасова вполне можно считать дебютной. В послед-нее время Ольга Конская живет в Германии, куда уехала вместе со своим мужем. Играет в Интернациональном театре Франкфурта, в том числе, и на немецком языке. Сама организовала собственный театр. Продюсерством увлеклась всерьез, и каким-то образом смогла полноценно совместить в одной картине с ним свое актерское участие». (автор неизвестен)


    Через пять лет на том же фестивале «Кинотавр» композитор Андрей Сигле, с которым Ольга и Андрей уже сотрудничали пять лет назад в картине «Сильна как смерть любовь», тоже получит приз как лучший композитор - за фильм «Дикие лебеди».


21.


    Параллельно с созданием фильмов не оставляет Андрей Некрасов и театральные постановки. В 1999 году он создаёт пьесу «Игрок» — гротеск в двух актах по роману Ф. М. Достоевского. Её поставил в том же году боннский «Euro Theater Center». Шла она и на открытии Международного Конгресса Ф. М. Достоевского в Баден-Бадене 3 октября 2001 года.
    Следующей его пьесой стал «Кёнигсберг», её показал в 2002 берлинский театр «Volksbuhne am Rosa Luxemburg Platz». Здесь Андрей Некрасов тоже проявил себя как автор и режиссёр.
    Не забывает он и публицистики. 28 декабря 2000 года в газете "Время МН" опубликована статья Андрея о его фильме «Детские истории (Чечня)», который я, признаюсь, даже не смог досмотреть до конца – настолько шокирующими оказались кадры с ранеными, искалеченными чеченскими детьми, в том числе полугодовалыми. Не могу себе представить, как это снималось, насколько нужно быть волевыми и мужественными людьми, чтобы не бросить такие съёмки.


ФАШИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ


    К своему фильму режиссёр, после десятков часов монтажа и многочисленных показов, привыкает. Привыкает даже к кадрам смерти. Даже смерти детей. Такова природа восприятия. Когда в программе НТВ "Глас народа" в прошлую пятницу депутат Государственной Думы Асланбек Аслаханов после просмотра документального фильма "Детские рассказы о Чечне" сказал Светлане Сорокиной, что у него "..просто нет слов", я понял, что фильм подействовал. Аслаханов, во-первых, досконально знает действительность в Чечне, во-вторых за словом в карман обычно не лезет.
    Впрочем, наш короткий фильм об убитых и раненых детях возымел противоположный эффект на другого зрителя в студии. Тот не только не лишился дара речи, а даже подзарядился энергией, так, что голос его звучал бодро и молодо. Я, к своему изумлению, побоялся тут же повернуться и посмотреть на этого человека; что это приятный пожилой господин, которого затем, в течение передачи называли не иначе как "политолог".
    Что же такого он сказал? А вот что: «Чеченские дети - это будущие бандиты, а поэтому хороший чеченский ребёнок - это мёртвый ребёнок».
    Сидя перед камерой телемоста в Лондонской студии Ванесса Редгрейв (знаменитая английская актриса и продюссер "Детских рассказов") решила, что в синхронном переводе допущена ошибка. Её время в эфире кончалось и на следующее утро, выслушав мой подробный рассказ по телефону, она сокрушалась, что не ответила "политологу" в "соответствующих выражениях". Про себя я подумал: какие такие выражения неизменно, даже в гневе корректной англичанки, могли бы задеть убеждённого ксенофоба и расиста? Актриса убежала на работу в Национальный Театр (где она играет Раневскую в "Вишнёвом саде"), оставив нас наедине со своим национальным несчастьем. Надо отдать должное генералу Боковикову - он был первым (из тех кто имел право, даваемое ведущей, взять слово), кто "отреагировал" на сентенцию политолога: - За пятьсот рублей чеченский мальчик бросил гранату в российских солдат; солдаты заметили это, но мальчика не застрелили.
    Само по себе то, что взгляды политолога (Александр Ципко) являются фашистскими по самому распространённому определению, было для меня настолько очевидно, что охоты говорить об этом во время передачи не было. (Мелькнула мысль об уголовной ответственности за разжигание национальной розни). Я ощутил необъяснимую слабость во всём теле, паралич воли, сродни видимо тому, что чувствовали многие европейцы при звуке речей Гитлера начала 30-х. Это ещё не был страх, а лишь отказ иммунитета логики бороться с абсурдом зла.
    В те полторы-две минуты, отмеренные мне в эфире Светланой Сорокиной, я попытался завести с толчка забуксовавшую, на мой взгляд, дискуссию вопросом: «Что же такое происходит в Чечне - антитеррористическая операция или "тотальная" война?» Это имело прямое отношение к теме передачи "Цена войны": моральная и юридическая недопустимость огромного количества невинных жертв (официальной статистики нет!) предстала бы совершенно в ином свете, если бы мы пресекали плавные и удобные переходы наших лидеров от формулировки "антитеррористическая операция" к термину "война".
    Под борьбой государства с терроризмом большинство граждан цивилизованного мира понимает трудную, подчас неблагодарную работу государства, верхушка айсберга которой видна населению в образе деликатных автоматчиков в аэропортах, исчезнувших урн для мусора и споров в парламентах о некоторых ограничениях прав граждан в области тайны телефонных переговоров и т.п. (в Северной Ирландии было посерьёзней, согласен). Положим, у нас было тяжёлое историческое "детство". Положим, что такие страны как Турция, Израиль, Югославия и, коллективно, страны НАТО, в разной степени подали нехорошие примеры (из недавних).
    Но я хотел бы посмотреть в глаза тому человеку, который скажет, что степень разрушения невоенных объектов и количество жертв среди гражданского населения сопоставимо с любым из вышеуказанных примеров.
    В Чечне, конечно же, идёт война. "Полнокровная" война дряхлеющей империи с непокорной колонией (из более давних параллелей приходит на ум война в Алжире 50-х годов, по поводу которой жёсткая самокритическая компания ещё не раз разгорелась во Франции в уходящем году).
    Чеченская война принадлежит к редкому и циничному разряду войн неназванных (что гораздо коварнее - просто не объявленных), войн непризнающихся, войн нечестных, ибо даже высокомерный и жестокий агрессор может честно говорить о своих намерениях.
    Несчастье в том, что война в Чечне - это акт мести государства, во-первых, не способного и не желающего проделывать скрупулезную, дорогостоящую, высокоорганизованную работу по современной борьбе с терроризмом, а во-вторых, бессильного обеспечить экономическим благосостоянием и объединить культурно-историческим авторитетом остатки своих колоний. Вот более пространный вариант того, что я успел сказать в эфире.
    А вот что не успел: тяжкой представляется мне доля нашего президента. Я, как ни странно, могу поверить (если не учитывать туманной геополитики и конкретных трубопроводов), что он по-своему искренен, когда, понижая голос и штурмуя неприступные паузы, предлагает обществу очередную вариацию на тему "борьбы с бандитами", "восстановления законности (!)", "доведения до конца".
    Не исключено, что В.В. просто не может себе признаться в том, что одинаково очевидно и для верной ему армии и для его оппонентов: что он ведёт войну с целым народом, и что своим высоким постом он обязан поддержкой большинства граждан именно идеи мстительной войны, а не профессиональной, политкорректной антитеррористической операции. Образ чеченца как чего-то уродливого, коварного, почти звериного и бесконечно чуждого - к тому же подчас устрашающе, необъяснимо победоносного - вот в чём спрятан и надёжно хранится (до поры до времени) резерв доверия к "силовой" политике правительства.
    Причём, парадоксально, что этот вид нетерпимости, если не сказать расизма, находит сегодня своё едва ли не наиболее чёткое выражение в российском среднем классе, в интеллигенции, в её расширенном, советском понимании.
    Парадоксально - потому что интеллигенция в "классическом" значении всегда, по определению, защищала жертвы произвола тирании и низменно-иррациональных, стадных инстинктов в обществе.
    Увы - у нас на глазах, после тяжёлой и продолжительной болезни, Русская Интеллигенция, кажется, всё-таки умерла - и как класс, и как понятие. Социологический нонсенс эпохи залихватского капитализма. Полуслепая нищенка с разбитыми очками, выставленная на злорадное посмешище постсоветской знатью (включающей многих мастеров искусств) и новыми капитал-шовинистами. Наступила умеренная, но всё так же по-русски нескончаемая зима совести, когда моральные и исторические критерии заменены "хорошим вкусом" на модели псевдоцивильности, псевдополитики, псевдогосударственности, псевдопатриотизма. Увы, за свежей краской «укрепления государства», продолжается и ускоряется его развал.
    Те из сегодняшних лидеров, кто искренен в своих империалистических амбициях, воображают себя стоящими у исторической карты России, толпясь на самом деле у рулеточного стола. Они планируют строить новую, сильную Россию сугубо на фундаменте материализма, при всём провозглашении духовных ценностей и сотрудничестве с Церковью. А как известно, рецептов выигрыша не рулетке не существует. Есть временное везение, взлёт цен на нефть… А дальше?
    Дальше та ужасная, необъяснимая слабость в членах от выкриков фашиста-одиночки. Что же делать аккуратному государственному мужу на виду у страны и мировой общественности? Можно обратиться к народу и коллегам по госбезопасности с вежливым призывом к умеренности. Можно спровадить поскорее проблематичное "високосное" столетие и поднять бокал.
    "А может, надо просто помнить долг, от первого мгновения до последнего"?..
Андрей Некрасов, кинорежиссёр


22.


    Отгремели «Кошмары». Отшумели статьи, отзывы и рецензии на фильм - восторженные и недоумённые, хвалебные и глумливые, написанные поверхностными писаками и компетентными критиками.
    Но Оле не до всей этой шумихи, она по-прежнему устремлена вперёд. Она живёт будущими проектами и уже снимается в новом фильме. На этот раз - у знаменитой Киры Муратовой. Советскому поколению Муратова стала известна после того, как в 1967 году прекрасно сыграла на пару с Владимиром Высоцким главную роль в одном из лучших фильмов 1960-х - «Короткие встречи», в котором сама же была и режиссёром, и автором сценария (совместно с Леонидом Жуховицким.) У этой многогранной, трогательной, полной двойного и тройного плана и, разумеется, по этой причине далеко не всеми понятой кинокартины оказалась сложная судьба. Поначалу фильм был запрещён, и пробился в кинотеатры не сразу. Но когда он всё-таки вышел после 20-летнего лежания "на полке", мы, помню, бегали на него не по одному разу. Потому что с ходу ведь и не поймёшь, не разберёшься во всех тонкостях, такой уж у Муратовой «почерк».
    На «Кинотавре», где блеснула Оля, показывался фильм Киры Муратовой "Второстепенные люди". Тогда же Муратова, заинтересовавшись Ольгой, и предложила ей сниматься в новой её картине.

    Теперь она обратилась к русской классике. За основу сюжета взяты рассказ Антона Павловича Чехова «Тяжелые люди» и его ранняя, малоизвестная неоконченная пьеса под названием «Татьяна Репина».
    Но экранизация произведений русского писателя на этот раз весьма свободная, от самого Чехова в нём осталось не слишком много. Двухчасовой фильм называется «ЧЕХОВСКИЕ МОТИВЫ», на экраны он вышел в 2002 году – на следующий год после «Кошмаров».

    Краткое содержание: провинциальный актер и оперный певец предпочел бедной суженой богатую невесту. Не пережив такого горя, брошенная девушка покончила с собой. А потом на свадьбу коварного любовника является ее призрак. В толпе гостей, собравшийся в церкви во время венчания жених с ужасом замечает свою бывшую любовницу ожившей...

    Образ того самого призрака на свадьбе Ольга сыграла страстно, с полнейшей отдачей.
    Но вновь - проблемы с пониманием (или с непониманием) фильма, с проникновением в сложности режиссёрского замысла. Множество самых разных отзывов.
    Вот наиболее интересная и содержательная статья о фильме из найденных мною. Рецензент назвался Малоv :


УМА – ПАЛАТА. №6

    По словам Киры Муратовой «Чеховские мотивы» - «это простая история про семью, деньги и любовь». В основе её ранняя пьеса русского классика «Татьяна Репина», рассказ «Тяжелые люди» и кое-какие обрывки из его же дневниковых записей. Фильм предлагает, по сути, две разномасштабные истории.
    В первой показан скандал в зажиточной деревенской семье: старший сын Пётр собирается в город на учёбу, но из-за нехватки денег устраивает папочке истерику. Возмущенный скупостью отца, он уходит из дома, но размытая просёлочная дорога приводит его на пышное церковное венчание заезжего оперного певца. На затянувшийся и однообразный ритуал является призрак бывшей возлюбленной жениха, некогда покончившей жизнь самоубийством.
    Впрочем, последнее было у Чехова. Что вышло у Муратовой, - сказать с однозначностью невозможно. Она снова сняла своё традиционное кино, плотно населённое персонажами, изъятыми из её личной кунсткамеры типажных приоритетов. Скорее всего, природная скромность не позволила режиссёру назвать своё кино «Муратовские мотивы», что было бы куда уместней и справедливей, и, по крайней мере, не дезориентировало бы публику.
    Муратовой интересно вновь и вновь разглядывать персонажей своего уникального паноптикума. Провинциальное семейство просто с каким–то истовым удовольствием скандалит: каждый ведёт себя как марионетка, заученно дублируя одну и ту же фразу, словно на заевшей пластинке, доводя себя до истошного визга, даже не дискомфортного, а именно что невыносимого.
    Фирменные муратовские повторы одних и тех же слов, намеренно накладывающиеся фразы разных героев, многоголосье и невнятица речи - ритмически организованный прием своеобразных речитативов, исполняемых одновременно. У неофитов, в лучшем случае, это может создать впечатление, что постановщик не владеет классическими повествовательными моделями, а, в худшем, будет воспринято как маразм или даже шизофрения.
    Режиссёр намеренно воссоздает некую реальность без характерных доля современного кино приёмов – тех самых «палочек-выручалочек», благодаря которым удалось бы безболезненно извлечь удобоваримую мораль. Переместив во второй части сюжет в церковь, Муратова так и остаётся в храме до самого конца. В конец измаявшаяся публика, устав демонстрировать скуку, устраивает буффонадное хулиганство. Для комиков из одесских «Масок», играющих тут чуть ли не каждую вторую роль, сделать это не составляет особого труда.
    Однако сквозь перманентные истерики и гротеск клоунады всё-таки проглядывает фон, по которому ориентируешься и подозреваешь, что жизнь в России – от Чехова до наших дней - мало изменилась. Можно пересесть из телеги в «Джип», но конфликты, ритуалы, утварь, говор, дорожная грязь…, – какими были сто лет назад, такими и остались. Впрочем, Муратова – не хроникер, она именно что интерпретатор.
    И чем стереотипнее становится мейнтстрим-кино, тем маргинальнее выглядит её манера высказываться, упорно не желающая подчиняться законам масс-синема. Удел таких неисправимых «отщепенцев», как Муратова, – это, в лучшем случае, непонимание, в худшем – полное игнорирование и обвинения в кретинизме. Но уже не раз в истории кино случалось, что спустя какое-то время даже самые невероятные стилевые изыски способны приобретать вдруг ясность мысли и формы.




















          "Чеховские мотивы"

    Сергей Кудрявцев, автор «Книги кинорецензий ”3500”», пишет:

    В фильме всё превращается в дурную игру без какого-либо печального исхода, если не считать, что благонравный и чинно-спокойный отец Иван, с достоинством проведя обряд венчания, срывается на истошный крик, когда узнаёт в закутанной в шаль «мстительнице» собственную дочь. И тут уж точно возникает перекличка двух историй, объединённых в экранном повествовании. Поскольку отец церковный в миг оказывается вполне обычным родителем, который не может найти взаимопонимания со своим «беспутным чадом», подобно тому, как мучается с сыном-студентом и четырьмя другими детьми доведённый до отчаяния семейной жизнью, нескончаемой стройкой и небалующей погодой персонаж из рассказа «Тяжёлые люди».


    Сама Кира Муратова в одном из интервью о фильме сказала:

    – Понимаете, русский человек серьёзен, и из этой серьёзности проистекают такие черты характера, как правдоискательство, богостроительство, правдолюбство: нет, мы выясним всё до конца, пусть мы причиним друг другу боль, зато будем знать всю правду!

   
    В том же 2002 году «Чеховские мотивы» получили четыре премии:
    1) Гильдии российских кинокритиков МКФ в Москве;
    2) Фестиваля "Окно в Европу" в Выборге за режиссуру;
    3) «Золотой овен» за режиссуру;
    4) «Ника» – за костюмы Руслана Хвастова.
   
    А также завоевал 5-е место в годовом реестре российских критиков (102 анкеты), набрав 200 баллов.



23.


    А Олю уже переполняют новые планы. Хочется делать фильмы обо всём, что кажется интересным и достойным. Внештатный корреспондент и ведущий «Радио Свобода» Юрий Векслер вспоминал:

    «Актриса и кинопродюсер Ольга Конская познакомилась с жившим тогда в Берлине замечательным писателем и сценаристом Фридрихом Горенштейном. Она навещала его, намереваясь выбрать для Некрасова какой-нибудь из его неэкранизованных сценариев. С произведениями писателя Ольга была незнакома. И вот однажды она раскрыла его роман “Псалом” и, прочитав книгу залпом, не смогла больше переступить порог его дома. На мой вопрос - почему, Ольга отвечала:
    - Понимаете - живой евангелист, у меня было такое ощущение. Осознание его значимости было такое, что мне было трудно прийти и просто так начать есть этот марсельский суп рыбный, который он так великолепно делал, боясь слов, которые звучали бы выспренно и фальшиво, с одной стороны, а, с другой стороны, мне хотелось оставить себе время, чтобы он улегся, этот роман. Я нашла деньги, чтобы он делал сценарий, и с этими деньгами я приехала буквально к известию, что он умер. То есть это разница в день.
    Она была в шоке от того, что беседовала с Горенштейном, хотя и уважительно, но как будто на равных, а роман «Псалом» явил ей личность, сомасштабную первым Евангелистам…»

    Тем временем Андрей Некрасов пишет сценарий нового фильма под названием «КРАСНАЯ АМЕРИКА». Вышеупомянутый модельер Руслан Хвастов, благодаря которому «Чеховские мотивы» получили «Нику»… впрочем, вот статья о нём:


МИЛУ ЙОВОВИЧ ОДЕНЕТ ОДЕССИТ?

    Одесский модельер Руслан Хвастов усиленно готовится к поездке в Ванкувер, где ему предстоит разработать костюмы для Милы Йовович, Петра Хоффмана и Сергея Юрского.
    Дело в том, что заявив о себе как о художнике по костюмам в фильмах Киры Муратовой «Второстепенные люди» и «Чеховские мотивы», Руслан привлек внимание продюсерской группы нового фильма «Красная Америка» (совместное производство России, Германии и Канады). В процессе переговоров Хвастову, которого первоначально приглашали на должность ассистента художника по костюмам, удалось убедить будущих работодателей в своем высоком профессионализме, и украинскому модельеру доверили право решающего голоса при выборе нарядов для героев ленты.
    По словам российского продюсера фильма Ольги Конской, которая недавно совершила визит на Одесскую киностудию, где, предположительно, будет сниматься ряд сцен картины, автором сценария «Красной Америки» выступил эмигрант из бывшего СССР Андрей Некрасов, ныне живущий в Мюнхене (Германия). Предыдущий фильм «Любовь и другие кошмары», снятый по сценарию Некрасова, был отмечен на последнем «Кинотавре» призом за лучшую женскую роль, которую, кстати, исполнила вышеупомянутая Ольга Конская. Роль главного героя новой ленты Андрея, кстати, опять-таки, эмигранта, полюбившего скромную официантку (Мила Йовович), исполнит Владимир Машков.

Мария Гудыма ("Luna"), 30.05.2002


    Позиция Андрея и Ольги в отношении развития кинематографа становится понятна из интервью, данном ими белорусской журналистке Марине Латышевой:


«МЫ ДОЛЖНЫ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ РУССКОЙ КЛАССИКИ»
Кинорежиссер Андрей Некрасов о себе, Чечне и отечественной культуре


    На прошлой неделе в Москве появился международный фонд, который будет пытаться всеми правдами и неправдами развивать в России кино. Первый проект Фонда «Инсайт» (независимый распорядительный фонд инвестиций в международное производство и прокат кино- и телепродукции) – российско-канадско-немецкий фильм "Красная Америка". Презентация съемок самого фильма уже прошла в Доме кино при спонсорской поддержке брэнда "Stella Artois" месяц назад. В новом проекте задействован разношерстный набор звезд: российская звезда Сергей Юрский, звезда сериала о Джеймсе Бонде Изабелла Скорупко, звезда Голливуда и MTV Эстелла Уоррен и просто звезда Ванесса Редгрейв. И все же фильм больше российский. Его снимает российский режиссер Андрей Некрасов.
    Правда, Некрасов больше известен за границей, чем в России. Он дружит с Ванессой Редгрейв, соседствует офисами с Гарри Олдменом, за его фильм спорили фестивали в Берлине и Роттердаме, а Роберт Редфорд лично приглашал его в США. В "Красной Америке" с ним пожелал работать один из лучших голливудских продюссеров Питер Хоффман, крупнейший в США прокатчик, долгое время бывший консультантом в компаниях "Мирамакс" и "Дисней". Фильмы Некрасова показывали по телевидению от Голландии до Австралии. А в России самый известный кинокритик Юрий Гладильщиков признавал, что мы этого режиссера, к сожалению, пока еще не слишком знаем. Об этой странной ситуации, о политике, о русской культуре и о многом другом в интервью "Версии" - АНДРЕЙ НЕКРАСОВ и ОЛЬГА КОНСКАЯ, его супруга, его продюсер и главная героиня большинства его фильмов.

    - Я знаю, что вы изучали кино в Колумбийском университете, затем оказались в Париже и Лондоне, работали на ВВС и сняли для этой компании некий очень удачный документальный фильм.

    А.Н.: В Колумбийском университете в США я изучал философию и языки, кино было хобби. Хотя из-за любви к Тарковскому я следил за кинопроцессом. А потом мне, как лучшему студенту, предложили стипендию в Париже, и я не отказался. Потом устроился на работу на русскую службу ВВС в Лондоне. В Лондоне же я пошел в киношколу, затем закончил режиссерские курсы в Бристоле. А потом на ВВС мне и заказали тот самый фильм о русской эмиграции в Америке. Тогда только-только начиналась перестройка, и эта тема была модной. Но нам хотелось найти свою фишку, и мы сделали все наоборот. Мы сняли фильм о семье, которая решила вернуться в Россию. Это был питерский художник Синявин (в свое время участвовавший в "бульдозерной выставке") с женой и детьми. Причем, жена и дети возвращаться, кажется, не хотели. У жены была неплохая работа, дети учились. Но художник, уехавший по политическим мотивам, желал вернуться на родину и настоял на своем. Мы снимали их жизнь и слёзы в США, их сборы. Было много смешного. Например, история с сотрудником КГБ в российском посольстве в США. Он не понимал, почему они хотят вернуться, долго им не верил, подозревал их в чем-то. Семья Синявина прилетела в Лондон и там, что называется, зависла. Мы хотели снять их прилет, встретив в аэропорту в Питере, но английской съемочной группе не давали визу. Художник с женой, детьми и чемоданами сидел в Лондоне и ждал, когда решится эта проблема. И все время молил, чтобы его отпустили. Мы с трудом уговорили его подождать, пока нам, наконец, не дали визу. Мы летели на разных самолетах, буквально просили наших пилотов лететь быстрее, как бы ни странно это звучало. Фильм получился - он был признан лучшим документальным фильмом года в Англии и был показан по телевидению в Англии и в США.

    - Вы получали призы самых разных фестивалей - от Канн до Манненгейма. Как наши фильмы попадают на эти фестивали?

    А.Н.: В организационной структуре каждого фестиваля есть отборщики фильмов, отвечающие за определенный регион. Им студии и посылают свои фильмы. Общение с ними – это хитрая интрига, к ним подлизываются, с ними "строят (выстраиывют) отношения ". Это нормально. Но мы, грубо говоря, не «Мосфильм», и нам труднее. Человекочасов на пиар не остаётся. Обычно фестивали показывают премьеры. Мне приятно, что для моего фильма было сделано исключение. И Берлинский, и Роттердамский фестивали хотели прокатать у себя премьеру "Любовь и другие кошмары". Роттердам успел раньше. Но в Берлине посоветовались и поставили этот фильм и у себя тоже. Вообще, если раньше было четкое разделение на андеграундные фестивали и фестивали более традиционного кино, то теперь все изменилось. Любой фестиваль имеет секцию авторского кино (андеграунда?). Сегодня все показывают кино разных стилей и жанров. Даже фестиваль "Сандэнс", 30 лет назад основаный Робертом Редфордом. Он задумывался, как фестиваль Американских независимых фильмов, альтернатива "Оскару". Теперь независимые стали экономической силой. Вообще же этот фестиваль сделан вполне с голливудским размахом, но с европейским вкусом. Вы бы видели, какие там приемы, какие отели, и какие за всем этим стоят деньги. Это уже ни хиппизм, в Солт-Лейк-Сити, где он проходит, съезжаются самые серьезные люди.
    К организаторам фестиваля попала кассета с нашим фильмом, причем, записанная с экрана и без субтитров, на русском языке. Они позвонили и попросили кассету с переводом, а у нас тогда перевода не было. И мы выслали сценарий. И отборочная комиссия, не стесняясь, расписала сценарий по ролям, и эти люди сидели на просмотре и сами читали текст. И в результате мы получили приглашение лично от Редфорда. Ольга даже сначала не поверила, перезванивала и уточняла, не шутка ли это. Наш фильм был первым русским фильмом, появившимся в "Сандэнс" за многие годы.

    О.К.: Мы вообще часто куда-то попадаем случайно. Вот и сейчас я была в Каннах, узнала, что Андрея тамошние критики и тусовка знают и уважают и настояла, чтобы Андрей прервал работу над новым сценарием и немедленно прилетел пообщаться, повертеться среди нужных людей.

    - В вашем новом фильме будет сниматься Ванесса Редгрейв. Я знаю, что вы давно знакомы, и это - не первая ваша совместная работа.

    О.К.: Мы знакомы с ней с тех пор, когда Андрей работал в Лондоне. Она любит Чехова, увлекается русской культурой и Россией вообще, она часто появляется в русской тусовке. И потом, в общении она очень простой человек, совсем не звездный, у нее очень простая квартира. Но эта простота обманчива, она не касается работы, она – очень деловая и требовательная женщина.
    Весной 2000 года, когда снова стала актуальной чеченская тема, она позвонила, поинтересовалась, чем мы занимаемся, и предложила сделать фильм о Чечне. Тот фильм о войне в Чечне, который она привозила в Россию, и снял Андрей. Недавно она устраивала недели чеченской культуры в Лондоне и Париже. Мы тоже принимали в ней участие. Она по натуре подпольщица и революционерка. Ее дочери тоже актрисы, известные в Голливуде Наташа Ричардсон и Джоли Ричардсон. Наверное, они относятся к общественной деятельности матери, как к причудам и, что называется, позволяют матери чудить. Но для нее это настоящее дело, она - подвижница.

    - Ваш последний фильм "Любовь и другие кошмары" сравнивали с "Москвой" по сценарию Сорокина. Как вам это сравнение, как вам желание современных писателей работать в кино, кого из современных авторов вы считаете достаточно кинематографичным и хотели бы экранизировать?

    А.Н.: Я знаю о таком сравнении. Правда, Сорокина я почти не читал, а фильм почти не смотрел (кусочек на фестивале). Вообще же экранизировать современных писателей можно. Для меня лучший из наших современных авторов - Фридрих Горенштейн. К сожалению, он недавно умер. Он мало известен в России. Так вот этот писатель по происхождению киношник. Он работал с Тарковским и Михалковым. Его проза, может быть, не столько кинематографична, но она очень глубока. А для того, чтобы снимать, нужен не сценарист, нужно, чтобы цепляло. В свое время Горенштейн уехал из России, поэтому когда выходили фильмы по его сценариям, такие, как "Раба любви" Михалкова, он не указывался в титрах. Можно всё свести к вкусу (кино вообще - хороший индикатор ценности литературного произведения). Но я читаю Пелевина и не понимаю, как это можно экранизировать. Экранизировать нужно то, от чего исходит ощущение, что ты сам не смог бы это написать. Пелевин, Сорокин, частично Виктор Ерофеев - мне это не близко. Хотя из "Русской красавицы" можно было бы сделать кино (попытка была). Я бы с удовольствием снял фильм по Астафьеву. Мне Астафьев интересен, как материал. Но он еще более далекий от коммерческой ценности, чем Горенштейн, а для запуска кино это, увы, важно.

    - А как вы относитесь к возрождению российского кино. И вообще к теме русской культуры. Вот недавно - и наша газета об этом писала - художник Илья Глазунов высказался в том духе, что в Америке нет культуры, а мы, хоть и находимся в кризисе, имеем великое прошлое.

    - Сейчас много говорят о возрождении русского духа. Я не верю большинству наших деятелей, которые об этом говорят. Сама система не позволяет нашим делать русское кино. Французы добились того, что они конкурируют с американцами на их же поле. Они держат свою культуру. Прокатчики, которые прокатывают американское кино во Франции, там платят специальные налоги, которые идут на развитие кино французского. У нас нет такого внутреннего процесса. Так что первично все-таки государство, нужна очень четкая и конкретная политика протекционизма. У нас есть протекционизм, только не национальный, а клановый. А он не просто отличен от общенационального, а противоречит ему.

    Что касается русской культуры, то она действительно особенная. Я понимаю и Россию, и Запад - и вижу, какие они разные. Адреналин вырабатывается на преодолении. Вот, например, Сокуров. Я знаком с ним и его кино. Он сделал из себя феномен, часть русского культурного ландшафта. Но в контексте возрождения русской культурной традиции он не является для меня лидером в этом направлении. Должен появиться русский, который станет распознавателем на карте мировой культуры. Такими были наши классики.

    А речи по поводу отсутствия культуры в Америки - это бред. Это даже не обсуждается.
    Что касается нашего великого прошлого. Сегодня в русской культуре дефицит тем. Псевдопроблемы, псевдотемы, все жуют одно и то же. И мне подозрительно, что 90% того, что происходит, происходит на основе русской классики. Я люблю русскую классику, но её актуальность лишь оттеняет бедность современности. Мы должны выбираться из русской классики. Пребывание в ней, утопание в старом с головой создает иллюзию продолжения развития. А развития на самом деле нет.
(2004)



    К сожалению, фильм «Красная Америка» остался малоизвестен. Но тем не менее он оказался очень важен для самой Ольги в том плане, что именно тогда совершила она вслед за Андреем поворот к политике. Её проявившийся так рано и бьющий через край актёрский темперамент, всегда заряженный мощной энергетикой, переплавился в стремление активно участвовать в социально-политической жизни, в ненависть к любой диктатуре, тоталитаризму, войне. Отныне она будет снимать исключительно острые и даже скандальные фильмы на самые больные темы нашего общества. Своей работой над фильмом о Чечне Андрей заразил Ольгу неравнодушием к актуальным проблемам. Теперь она уже не может оставаться в стороне от общественной жизни.
    Вот что сказала сама Ольга Конская в интервью (очень знаковом для неё, ибо оно явилось итогом её внутренней перестройки начала 2000-х, перечеркнувшей ту самую аполитичность, которая декларировалась ею в 90-е), данном 5 апреля 2003 года:


    - Где вы, с кем вы, деятели культуры России? Во всём мире наши коллеги - актёры, режиссёры, музыканты - стоят в пикетах у Российского посольства, выходят на демонстрации против геноцида чеченского народа. А что же мы? Это наша страна, это наши граждане, это наши налоги - а мы делаем вид, что нас это не касается! Что это? Сон совести? Сон разума? Ждём-с, когда очередь дойдёт до нас?



24.


    В апреле 2004 года я получил приглашение на петербургскую премьеру нового фильма Андрея Некрасова и Ольги Конской. Показ проходил в Доме Кино на Караванной улице. Присутствовали сами создатели картины – Андрей и Оля.
    «НЕДОВЕРИЕ» – так назвал Андрей свой очередной фильм. В нём производится попытка разобраться в причинах террористического акта 1999 года в Москве.
    Впервые картину увидели американские кинозрители. Случилось это событие ещё в январе. Вот заметка о нём в «Эхе Москвы»:

В США состоялась премьера фильма “Недоверие”
о взрывах домов в Москве 1999 года

    На международном кинофестивале в США в штате Юта состоялась премьера фильма “Недоверие” о взрывах жилых домов в Москве в 1999 году, об этом сообщил в эфире радиостанции “Эхо Москвы” режиссер фильма Андрей Некрасов. Режиссер отметил, что при создании фильма ему помогала советами актриса Ванесса Редгрейв. Некрасов выразил сожаление, что премьера фильма прошла в США, а не в России. В свою очередь продюсер фильма Ольга Конская заявила в эфире “Эха Москвы”, что создатели “Недоверия” будут стараться показать его на одном из российских фестивалей.
    В том, что российским зрителям необходимо увидеть этот фильм, уверена и пострадавшая от взрывов Алена Морозова. “Может быть, люди задумаются и посмотрят на жизнь другими глазами”, – заключила она.
    Бывший депутат Госдумы Юрий Рыбаков сказал “Эху Москвы”, что, хотя события, связанные со взрывами, ему хорошо известны, фильм произвел на него очень сильное впечатление. Он добавил, что взрывы домов в 1999 году – “чудовищное преступление, оставшееся безнаказанным”, а “российское общество живет угрозой государственного террора, и ни один человек не находится в безопасности”. “Если появится возможность показать фильм в России, мы, конечно, будем стараться это сделать”, - заключил он.
17 января 2004 г.



    На этом кинофестивале под названием «Сандэнс» 105-минутный фильм Некрасова и Конской входил в официальную программу. Он получил также приз «Лучший документальный фильм» международного кинофестиваля в Карачи «за мастерски рассказанную историю, поэтичную камеру и монтаж, волнующий саундтрэк; за тщательную фактологию, отличный архивный материал, тонкость и человечность с которой преподносится материал огромного политического, универсального значения в нашем расколотом мире, где понятие „терроризм“ стал удобным инструментом для подавления инакомыслия; за мужество авторов фильма, протестующих против укоренившихся предрассудков».
    Кроме того, фильм получил Специальный Приз жюри «Международная амнистия» международного кинофестиваля в Копенгагене: «За выдающийся вклад в дело борьбы за открытость и правду в Российском обществе, которые в условиях войны в России отступают на уровень авторитарного прошлого... Откровенный и правдивый разговор на который вдохновляет Ваш фильм, и который всё более подавляется властями в Вашей стране, приветствуется борцами за права человека всего мира, в рядах которых Вы занимаете видное место. Поздравляем!»

    Явная тенденциозность призов не умаляет социальной силы и остроты фильма.
    В конце февраля он был показан в Москве. А накануне прибытия картины в Петербург информационное агентство «Росбалт» опубликовало такой анонс этого события:


    "Премьерный показ в северной столице фильма петербургского режиссера Андрея Некрасова «Недоверие» о терактах 1999 года состоится во вторник в Доме кино. Как сообщили «Росбалту» в кинокомпании «Дримсканер», мировая премьера фильма прошла 16 января на VII Кинофестивале «Сандэнс» в американском штате Юта. Российская премьера картины состоялась 27 февраля в московском Доме литераторов.
    Фильм построен на воспоминаниях очевидцев и родственников погибших в результате взрывов домов в Москве в сентябре 1999 года. Используя семейные архивы и хронику для создания художественной ленты, режиссер попытался проникнуть в личную боль каждого из героев фильма и задуматься над трагедией общества, живущего в эпоху терроризма. Это картина о взрывах, об их жертвах и о попытках правозащитников узнать, кто же действительно стоит за этими терактами. По словам продюсера фильма Ольги Конской, после показа ленты на кинофестивале «Сандэнс» кинокомпания получила предложения о прокате «Недоверия» в США, а также о его показе почти во всех странах Западной Европы.
    Напомним, что 9 сентября 1999 года в Москве произошел теракт: при взрыве жилого дома на улице Гурьянова погибли 94 человека, 164 были ранены. Через несколько дней последовали взрывы домов на Каширском шоссе и в городе Волгодонске. Мощность взрыва на Каширском шоссе 13 сентября была эквивалентна 300 килограммам тротила. За несколько секунд восьмиэтажный дом был полностью разрушен. Всего в результате взрывов в Москве и Волгодонске погибли 243 и пострадали около 1 тыс. человек.
    Страшный взрыв в московском многоквартирном доме вызвал нескончаемый поток вопросов и версий - от террористического акта до тайной интриги в борьбе за власть в Кремле. Однако «Недоверие» - фильм не только и не столько о политике - это также фильм о жестокости и о человеческой трагедии. Во взрыве девятиэтажки в рабочем районе Москвы 9 сентября 1999 года были немедленно обвинены чеченские террористы. Но так ли это? Или российские спецслужбы сами совершили преступление и свалили его на чеченцев, чтобы разжечь массовую истерию в стране и оправдать вторжение российской армии в мятежную республику?"


    Итак, обещанный показ состоялся и в нашем городе.
    Это был последний пока раз, когда я встречался с Олей лично. Мы немного поговорили с ней и обменялись «мейлами». Но в суете премьеры общение не очень-то получалось – к ней постоянно подходили журналисты, зрители, режиссёры, знакомые… словом, мы договорились продолжить нашу беседу электронной почтой.
    Прощаясь, Оля подарила мне видеокассету с этой кинокартиной. На ней она написала:

«Фильм рождён состраданием к России,
к её простому многострадальному народу»

    (В некоторых вещах мы с Олей расходимся – но за эти слова я бы ей многое простил. Так же, как и за тот отказ от съёмок в немецком сериале).

    Уходил я из Дома Кино в сложных чувствах. Впечатление осталось не то, чтобы двойственное, а многоплановое. Не очень понравилась мне операторская работа, затрудняющая просмотр. Но это уже мелочь в сравнении с темой фильма – самой, пожалуй, болезненной в наше сложное время.

    Всё острее и масштабнее становятся социальные проблемы, поднимаемые фильмами Андрея, а теперь уже и Ольги. Вот и до терроризма дошло. Но насколько соответствует образ террориста, вбитый в голову обывателя, реальным событиям? Об этом и фильм.
    Краткое его содержание таково (компилирую выжимки из аннотаций):

    "Татьяна Морозова, воспитательница детского сада из г. Милуоки (США), узнаёт, что ее мать погибла при взрыве дома в Москве. Поначалу Татьяна верит официальной версии: взрыв – дело рук чеченских террористов. Но затем... Татьяна с сестрой Аленой начинают собственное расследование, и камера режиссера Андрея Некрасова следует за ними в Москву, Денвер, Вашингтон, Лондон, на Урал и обратно в Милуоки. Фильм «Недоверие» - хроника трагедии одной семьи, ставшей жертвой большой политики в век глобального терроризма".




25.




(эта глава находится в переработке)






26.


    В марте 2005 года в Санкт-Петербурге случилась ещё одна скандальная история, связанная с именами Ольги Конской и Андрея Некрасова. О ней можно узнать из статей, которые привожу ниже.


"ПИТЕРСКИЙ МАЙДАН" ОТМЕНИЛИ

    Рок-киноконцерт "Питерский Майдан" с участием российских и украинских рок-групп не состоится. Как говорится в поступившем в редакцию Граней.Ру пресс-релизе организаторов мероприятия, на такой шаг они вынуждены были пойти после того, как в ночь на вторник на афишах концерта появился призыв "Бей оранжевых!".
    Организаторы отмечают, что "внутренняя цензура заканчивается потерей свободы в обществе". Отмена концерта - вынужденная мера "в условиях необъявленной войны свободе", говорят организаторы несостоявшегося концерта. По факту всех противозаконных действий они намерены провести расследование, "даже если инструменты "правового государства" откажут в выполнении своего долга". Деньги за проданные билеты будут возвращены зрителям.
    О том, что концерт, намеченный на 3 апреля, оказался под угрозой срыва, стало известно 25 марта. Как сообщила Граням.Ру главный продюсер мероприятия, представитель кинокомпании "ДРИМСКАНЕР" Ольга Конская, буквально за несколько дней до концерта о самоустранении объявил основной спонсор мероприятия.
    По словам Конской, с самого начала активной стадии подготовки концерта, когда уже была запущена реклама, а в продажу поступили билеты, организаторам поступали телефонные звонки от "экстремистки настроенных личностей, представляющихся активистами различных движений, с угрозой провокаций во время концерта и обещаниями выставить "заградотряд оранжевой чуме".
    Между тем, как сообщила "Граням" Ольга Конская, изначально концерт должен был называться "Эхо Майдана" - как и фильм режиссера Андрея Некрасова, часть съемок которого планировалось провести во время концерта, однако во избежание "политического прочтения" название решили изменить, выбрав более нейтральное. "В сегодняшнем контексте, когда Слово, а тем более Песня не могут быть аполитичными, наша задача - предоставить трибуну для свободного выражения мысли и чувства, - говорит Конская. - Интересно, как в такой ситуации полной свободы будут вести себя музыканты и зрители. А позиция "никакой политики" для нас неприемлема".
    Заявленные участники концерта, с которыми связался корреспондент "Граней", не вкладывали в это мероприятие политического смысла. Так, лидер украинской группы "Воплi Вiдоплясова" Олег Скрипка заявил, что если бы речь шла об участии в "политическом мероприятии", он бы "несколько раз подумал, прежде чем дать согласие". "Одно дело когда мы участвуем в политической борьбе на Украине, и совсем другое - если бы мы взялись экспортировать оранжевую революцию в Россию", - сказал Скрипка.
    Лидер группы TequilaJazzz Евгений Федоров сказал "Граням", что, договариваясь с организаторами концерта, специально уточнил, не перерастет ли мероприятие в политическую акцию. По словам Федорова, музыканты группы имеют сформировавшуюся политическую позицию, однако, как люди публичные, никогда не выражают ее, понимая свою ответственность.
    Директор группы "Чиж" Андрей Асанов также подчеркнул, что музыканты группы принципиально не участвуют в политизированных мероприятиях.
    Режиссер Андрей Некрасов прославился фильмом "Недоверие" о взрывах жилых домов в Москве в сентябре 1999 года. По словам Некрасова, он обратился к жанру музыкального фильма, потому что "у подлинного Рока и настоящего Кино много общего: и то и другое - искусство прямого действия".
(«Грани.ру, 29.03.2005)


    То же издание позднее опубликовало процитированные выше высказывания организаторов и участников неудавшегося концерта уже полностью.

Олег Скрипка, музыкант:
    – Если бы мне сказали, что готовится политическое мероприятие, я бы несколько раз подумал, прежде чем дать согласие. Одно дело, когда мы участвуем в политической борьбе на Украине, и совсем другое - если бы мы взялись экспортировать оранжевую революцию в Россию. Мы просто собирались выступить вместе с нашими друзьями из России.

    Евгений Федоров, музыкант:
    – Когда меня попросили принять участие в концерте с таким названием, я специально уточнил у организаторов, нет ли в этом политического подтекста. Продюсер заверил, что слово "майдан" в названии концерта использовано исключительно в связи с участием в нем украинских музыкантов. Если бы в мероприятие вкладывался политический смысл, мы бы безусловно отказались от участия. Мы, конечно, имеем свою позицию, но не афишируем своих взглядов, поскольку, как люди публичные, осознаем свою ответственность.
    Безусловно, будет очень обидно, если концерт сорвется, поскольку для нас это прекрасная возможность выступить в компании хороших друзей и музыкантов.

    Ольга Конская, продюсер:
    – Мы, конечно, расстроены тем, что пришлось отменить концерт, но есть и элемент удовлетворения, потому что мы поняли, насколько сильна поддержка нашей позиции в Петербурге. Здесь оказалось достаточно молодежных организаций, которые все еще пытаются найти место, чтобы быть услышанными, искать пути реализации подобных акций. Угрозы со стороны неизвестных заставили нас отменить концерт, поскольку мы не считали себя вправе рисковать жизнью музыкантов и зрителей, идти на поводу у тех, кто угрожает провокациями. Мы решили пойти на потери, но не поддаваться на провокации.
    Так получилось, что мы оказались в эпицентре политической борьбы. И теперь, исходя из того, что во всякой борьбе есть свои условия, нам необходимо изучать методы работы противника, чтобы можно было с ним бороться. Быть может, пришло время прямых действий, когда не следует больше уходить в подтекст, а напрямую декларировать свои убеждения. Например, посредством плаката. Возможно, действия тех, кто исписал афиши концерта призывами "бить оранжевую чуму", - это приглашение к участию в открытой борьбе.

    (Маленькая справка: «Оранжевые» - украинское политическое движение. «Оранжевая революция» (укр. «Помаранчева революція») — кампания протестов, митингов, пикетов, забастовок и иных акций гражданского неповиновения на Украине, организованная и проведённая сторонниками Виктора Ющенко, одного из кандидатов на президентских выборах в ноябре-декабре 2004 года, и противниками его основного конкурента Виктора Януковича. Началом «Оранжевой революции» считают акцию протеста после объявления Центральной избирательной комиссией (ЦИК) предварительных результатов, согласно которым победил его соперник — Виктор Янукович. Впоследствии Верховный суд Украины отменил постановление ЦИК о результатах выборов и обязал её снова провести повторный тур голосования. )


    А вот пара статей из «Новой газеты»:

НЕВСТРЕЧА С ПЕСНЕЙ
Кто и кого перевел через майдан?

    3 апреля Питер должен был окраситься в оранжевые цвета. Ну не весь Питер, но дворец спорта «Юбилейный» — точно. Красочные афиши с провоцирующей надписью «Питерский майдан» призывали поклонников русско-украинского рока прийти на масштабный концерт с участием топовых звезд — «Океана Эльзы», «Vоплей Viдоплясова», «Чижа», «Ногу свело», «Ва-Банка» и других. Призывали до тех пор, пока названия групп не перечеркнула белая красочная надпись: «Бей оранжевую чуму». Рука, ее оставившая, стала инициатором очередного музыкально-политического скандала с очередной порцией слухов и налетом таинственности.
    Организацией рок-концерта занималась питерская кинокомпания «Дримсканер». Президент компании — скандально известный сценарист и режиссер Андрей Некрасов и его жена — продюсер и актриса Ольга Конская к активному шоу-бизнесу до сего момента отношения не имели. Все больше малобюджетные и документальные фильмы снимали. В общем-то, и концерт должен был стать для предприимчивой семьи очередной киноплощадкой.
    Господин Некрасов задумал снимать очередной фильм. Ни много ни мало — «о месте рока в современной истории». Основным эпизодом фильма и должен был стать концерт «Питерский майдан». Чем не прекрасная бизнес-идея — массовка сама платит за свое участие в фильме, суперзвезд оплачивает богатый спонсор, привлеченный доходным рок-действом, да и реклама будущего фильма уже висит на билбордах по всему городу.
    Вот только с билбордами и спонсором вышла история. Скандальная и политическая. Стоило 17 марта начать рекламную кампанию, организаторам стали звонить. Недоброжелатели пытали Конскую расспросами про фестиваль, а после обещали устроить «оранжевой чуме» заградотряд. В общем, всяческие провокации обещали и неприятности на концерте. А в ночь на 29-е еще и билборды украсили яркой шовинистической надписью.
    Российские представители «оранжевой чумы» пошли на попятную. Снять фильм и сделать деньги не удалось — фестиваль отменили. Вопрос в том, что было следствием, что причиной.
    Во время подготовки мероприятия Конская говорила, что фестиваль — трибуна для свободного выражения мысли и чувства, и позиция «никакой политики» здесь неприемлема. После скандала организаторы сразу стали открещиваться от политической подоплеки концерта. Мол, не было о ней и речи. Даже ради невозникновения ассоциаций назвали фестиваль не «Эхо майдана», как фильм, а всего лишь «Питерский майдан».
Алла Гераскина
















        1) Андрей Некрасов;
        2) Афиша "Питерского майдана", испорченная экстремистским лозунгом;
        3) Яромир Штетина - известный чешский журналист и правозащитник, ставший в 2004 году сенатором Чешской Республики, Андрей Некрасов и профессор грузинского университета, журналист и телеведущий программы Олег Панфилов в зале чешского Сената;
        4) Андрей Некрасов с писателем Эдуардом Лимоновым.



ОПЕРЫ ПРОТИВ РОКА
Как в Санкт-Петербурге заткнули глотку «оранжевой гидре»

    Третьего апреля на одной из самых крупных сцен Питера должен был состояться концерт под громким названием «Питерский майдан». За неделю его отменяют. Почему? Версий две. Первая и официальная: неизвестные пригрозили организаторам, что выставят «заградотряд оранжевой чуме» и «задавят оранжевую гниду». Вторая, к которой склоняются большинство продюсеров и представители питерского телеканала «СТО»: организаторы — молодая кинокомпания «Дримсканер» — не смогли вытянуть (в финансовом и профессиональном плане) этот проект, а все остальное — хорошо продуманный пиар. «Новая» попыталась разобраться в ситуации.
    На «Питерском майдане» должны были отыграть отборные украинские и российские команды: «Vоплi Viдоплясова», «Океан Эльзы», «ТанокНаМайданеКонго», «Lюк», «Чиж и Ко», «Мертвые дельфины», Tequilajazzz и другие. Концерт нужен был организаторам — кинокомпании «Дримсканер» — не только сам по себе, но и как центровой сюжет документального фильма «Эхо майдана — кино в стиле рок» скандально известного режиссера Андрея Некрасова (фильмы о бомжах, лесбиянках и взрывах в Москве).
    По мнению продюсерского сообщества, эта задумка — не больше чем блеф, который просто не мог состояться как коммерческий проект. Корифеи шоу-бизнеса предположили, что украинские группы запросили большие гонорары и у организаторов не оказалось достаточного количества денег. Кроме того, по словам Евгения Финкельштейна из компании PMI, в кассах было продано не более пятисот билетов, то есть затея показалась публике неинтересной.

    Мы решили прояснить ситуацию, обратившись к звукорежиссеру группы «Vоплi Viдоплясова» Олексею ДРАГАНУ:
    — Как вы считаете, почему организаторы отменили концерт в Питере?
    — Что-то случилось с финансированием. Кроме того, нам всячески начали мешать. Мы не знаем, кто именно. Организаторы нам даже прислали фотографию, где на плакатах было написано «Бей оранжевую чуму». Я так понимаю, что это были какие-то группировки, которые пытаются противостоять «оранжевым».
    — Говорят, что рок-музыканты Украины запросили слишком высокие гонорары за свои выступления.
    — Это не так. У нас была договоренность и по гонорарам, и по всем остальным пунктам. А потом, ближе к концерту, организаторы нам объяснили, что им полностью перекрыли финансирование. И начали давить со стороны, не знаю, кто там конкретно. Я не знаю вашей системы и ваших раскладов. Скорее всего, власти перекрыли кислород.

    Звоним Ольге КОНСКОЙ, продюсеру компании «Дримсканер»:
    — Правда ли, что концерт отменили из-за плохой раскупаемости билетов?
    — Первоначальная сумма выплат по распроданным через театральные кассы билетам составляла 120 000 рублей — и это после одной недели продаж при стоимости билетов 200—300 рублей. Прогрессия покупаемости билетов была не просто удовлетворительная — очень позитивная. Только в последний момент был остановлен большой заказ билетов от дирекции театральных и зрелищных касс. Любой профессиональный импресарио, администратор или кассир вам скажет, что на рок-концертах в Петербурге основная масса, около 80% билетов, раскупается непосредственно накануне концерта, и до этого момента об успехе раскупки можно судить только по вышеупомянутой прогрессии. Сумма убытков, которые наша кинокомпания несет в полном объеме, составляет порядка 950 000 рублей.

    Не секрет, что организаторы часто объясняют ситуацию с выгодной для них точки зрения. Поэтому мы решили перестраховаться и обратились к директору отдела продаж дирекции театральных и зрелищных касс Санкт-Петербурга Алле СЕРАФИМОВСКОЙ.
    — Скажите, сколько было продано билетов на концерт «Питерский майдан»?
    — За полторы недели до концерта было продано чуть меньше половины от того, что нам было дано на реализацию, — точное количество назвать не могу, поскольку по условиям договора с организаторами эта информация конфиденциальна.
    — Считается, что «Дримсканер» не вытянул проект из-за недостатка профессионализма…
    — «Дримсканер» — это наши постоянные партнеры. Как правило, все мероприятия у них проходят с аншлагами. Я считаю, что концерт сорвался по независящим от организаторов причинам.

    Следовательно, версия о нераспроданных билетах и завышенных гонорарах безосновательна. Тогда что же могло помешать проведению концерта?
    Никто не отрицал, что финансовые трудности все же были, только природа их оказалась весьма специфичной. По данным информагентства «Русская служба новостей», генеральный спонсор концерта — «филиал одного из московских банков — отказался от участия в проекте после соответствующей «рекомендации» службы безопасности».
    Любопытное совпадение: примерно в это же время заместитель главы администрации президента Владислав Сурков приглашал к себе на приватную конфиденциальную беседу представителей русского рока. И в общественном мнении сформировалось представление о том, что после оранжевой революции в Украине власти России заинтересовались политическими взглядами отечественных музыкантов.
    Подлинная история отмены концерта под названием «Питерский майдан», вероятно, следующая. Организаторы снимают документальный фильм о музыке протеста. Ольга Конская и Андрей Некрасов заявляют концерт как неполитический и получают разрешение на проведение мероприятия на самой большой съемочной площадке города. Кроме того, за счет эпатажного названия и приглашения известных групп билеты хорошо раскупаются. Пятнадцатого марта запускается реклама. Семнадцатого, в день начала расклейки плакатов, раздается первый звонок с угрозами в адрес участников концерта. Потом звонки с выкриками: «Бей хохлов», «Дави оранжевую гниду» стали обычными. В ночь на 29 марта на рекламных афишах «Питерского майдана» появились экстремистские надписи: «Бей оранжевую чуму». Организаторы подали заявление в МВД, но уголовного дела, судя по всему, возбуждено не было.
    Обстановка накалялась. Соответственно, требовались дополнительные средства для повышения уровня безопасности. Дать их мог только генеральный спонсор. А он, как мы помним, неожиданно отказался от майданщиков.

    Среди возможных причин отказа называлось давление со стороны спецслужб, поэтому мы позвонили в Федеральную службу безопасности.
    Трубку сняла сотрудник пресс-службы УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Елена ШУИНА:
    — Скажите, пожалуйста, кто и на каком основании мог заниматься проблемами, связанными с отмененным концертом «Питерский майдан»?
    — Кто этим занимается и вообще — на каком основании? На основании закона об оперативно-разыскной деятельности. Он напечатан. А вот на вопросы о том, кто непосредственно беседовал с генеральным спонсором, если такое и было, вам никто не ответит. Понимаете, если бы на самом концерте были выдвинуты политические и экстремистские лозунги, тогда бы это было наше поле. А то, что, может быть, будет, а может, и нет, — это так называемая оперативная работа.
    — Но надписи на плакатах носили явно экстремистский характер…
    — Вопросами охраны общественного порядка занимается ГУВД.

    Внятного ответа мы так и не получили, но зато у нас появилось много новых вопросов. Можно предположить, что такие «беседы» бывали, и не раз, «в рамках оперативно-разыскной деятельности». Схожей точки зрения придерживается и Ольга КОНСКАЯ:
    — Выход из игры одного из основных партнеров (называть имени не стану, но он дал понять, что на него оказали давление) нас ошарашил. Несмотря на то, что организаторы ни к чему не призывали, власти решили во что бы то ни стало отменить концерт.
    При этом даже не обязательно вызывать к себе спонсоров. Достаточно умыть руки и не препятствовать тем, кто готов «давить оранжевую гниду». Даже если это натуральные фашисты. (Появление в гостевой книге «Дримсканера» персонажей с никами вроде «Ку-клукс-клан» подтверждает такую версию.) Нет смысла лишний раз говорить о том, что такое заигрывание опаснее пресловутой цветной революции.

    Все же история с несостоявшимся «майданом» оставляет четкое впечатление: власть таки побаивается революции и делает превентивные шаги. Интересно при этом, что сами рокеры не верят в то, что их музыка может вывести кого-то на баррикады. По словам Сергея ЧИГРАКОВА, солиста группы «Чиж и Ко», «агитационными концертами вообще ничего нельзя добиться. Люди придут, послушают и проголосуют все равно за того, за кого им будет нужно. Например, мы собирались участвовать в «Питерском майдане». Там просто должны были спеть несколько российских и несколько украинских рок-групп, но его отменили. А в политику мы не ввязываемся потому, что революция — это опасно не только для нас, но и для простых людей».
    Получается, что революция (тем более под гитару) существует исключительно в воображении ортодоксальных сторонников нынешнего режима. Они и борются с оранжевыми ветряными мельницами, выбирая себе, мягко скажем, сомнительных союзников.
    Такая вот оригинальная форма виртуализации общественного сознания, проникающая даже в умы властей предержащих.
Юлия Мартовалиева, Елизавета Москвина, 18.04.2005


    Напоследок не могу не привести письмо Ольги и Андрея, выражающее их собственную позицию по этому делу.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО УЧАСТНИКАМ, СОЗДАТЕЛЯМ И ЗРИТЕЛЯМ
РОК-КИНОКОНЦЕРТА "ПИТЕРСКИЙ МАЙДАН"


    Уважаемые коллеги, дорогие друзья!
    Спасибо всем, кто поддержал нашу идею и активно участвовал в подготовке рок-киноконцерта Питерский Майдан.
    Спасибо зрителям, которые купили билеты и позволили нам поверить в правильность и своевременность нашей идеи.
    Спасибо художникам, сочинившим декорации "общего дома" для всех музыкантов.
    Спасибо коллегам из Украины, помогавшим создавать фильм для концерта и о концерте.
    Спасибо всем музыкантам, которые откликнулись на наше приглашение и, несмотря на плотные графики концертных поездок, проявили желание участвовать в нашем проекте. Особая благодарность тем из них, кто сознательно не побоялся "оранжевых" ассоциаций.
    Внутренняя цензура заканчивается потерей свободы в обществе. Видимо, настало время определяться...
    Спасибо тем, кто так боится проникновения "оранжевой чумы" в Россию. Теперь мы знаем ваши методы. И может быть, скоро узнаем ваше истинное лицо. Если для того, чтобы услышать голос подонка, кричащего в трубку "Хохлы не пройдут", надо было ассоциироваться с украинцами - мы готовы считать себя украинцами.
    Если для того, чтобы увидеть на плакате со словом "Майдан" надпись "Бей оранжевых", надо ассоциироваться с оранжевой революцией - мы выбираем оранжевый Майдан.
    "Я не согласен ни с единым Вашим словом, но готов умереть за Ваше право эти слова говорить", - произнес Вольтер. Нам хочется верить, что мы тоже готовы. Но мы не готовы рисковать теми, кто доверяет нам. Мы не заинтересованы любой ценой провести концерт и получить прибыль. В сложившейся ситуации мы не можем гарантировать отсутствие провокаций и гарантировать безопасность зрителей и участников. Мы не знаем кто стоит за этими провокаторами, и будут ли сегодняшние власти заинтересованы - или способны - эти провокации упреждать.
    Мы отменили рок-киноконцерт "Питерский Майдан".
    Это вынужденная мера в условиях необъявленной войны СВОБОДЕ.
    РОК И КИНО - ЭТО НАША ТЕРРИТОРИЯ. МЫ ОБЪЯВЛЯЕМ ЕЕ ТЕРРИТОРИЕЙ СВОБОДЫ.
    Свободы мыслить, творить и действовать. Встретимся на ПИТЕРСКОМ МАЙДАНЕ!
    По факту всех противозаконных действий мы постараемся провести расследование, даже если инструменты нашего "правового государства" откажут нам в выполнении своего долга. Деньги за проданные билеты, разумеется, будут возвращены зрителям.
Инициаторы проекта "Питерский Майдан"
Ольга Конская, продюсер
Андрей Некрасов, режиссер



27.


    История побегов граждан СССР за пределы своей страны в 1960-80-е годы – отдельная и захватывающая тема, нередко с детективными элементами. Было, конечно, и в Советском Союзе – лучшей в мире стране, как нам всегда внушали! – много недовольных правящим режимом. Но чаще всего дальше кухонных разговоров вполголоса дело не шло. Реально бороться и активно действовать в каких-либо формах, то есть расклеивать листовки, выходить на площадь с плакатами или пытаться бежать на Запад – решались единицы.
    В том же 2005 году, когда пришлось отменить «Питерский майдан» – только через полгода, уже не в апреле, а в октябре – произошло у Оли ещё одно важное знакомство, предполагавшее завершиться созданием нового документального фильма. Как бы в компенсацию за «невстречу с песней» последовала интересная встреча.

    Александр Иванович Шатравка – один из тех немногочисленных храбрецов, кто рискнул в середине 1970-х восстать против «советского режима». Беру это понятие в кавычки из тех соображений, что вообще-то для основного большинства населения Союза такового просто не существовало. То есть оно практически не употреблялось внутри его границ и жило там, за кордоном, где-то вне нашей жизни. Его знали лишь те, кто регулярно ловил по радио «вражьи голоса» или общался с диссидентами.
    И лишь для таких, как Александр, оно было вопросом не только наиболее болезненным, но даже вопросом жизни.

    Александр Шатравка вошёл в историю диссидентского движения как участник самого массового (вчетвером!) побега из СССР через финскую границу. Произошло это ровно через 30 лет после окончания военных действий с Финляндией, то есть в 1974-м. Двадцатилетний Саша с родным братом Мишей и ещё двумя товарищами совершил отчаянную попытку вырваться из родной страны, лелея мечту переехать на постоянное жительство в Америку.
    Андрею Некрасову в подобном деле, как помним, повезло. Александру Шатравке со товарищи – напротив того. Из-за фатальной ошибки (остановке на отдых в баньке у озера, вместо скорейшего продвижения дальше, в Швецию) беглецы были настигнуты финскими пограничниками и, согласно существовавшему в то время договору, возвращены на советскую территорию. После этого последовали долгие годы принудительного лечения в психиатрических больницах России и Украины – в соответствии с известным высказыванием Никиты Хрущёва: «Не любить социализм могут только сумасшедшие!»

    Впоследствии участники побега вспоминали кратковременное общение с финскими пограничниками и даже их овчарками чуть ли не как пребывание в санатории – в сравнении с теми ужасами, что пришлось им испытать в родной стране. Они на себе познали все прелести так называемой «карательной психиатрии». Сашу и его друзей мурыжили по различным больницам и подвергали таким мучениям, после которых выживали только единицы. Его брат Миша не выжил. А сам Александр лишь в конце 1980-х, когда хватка власти по отношению к таким, как он, стала слабеть, сумел реализовать свою мечту о свободной жизни и уехать через Израиль в Америку. Единственный из всей четвёрки! Пятнадцать лет он упорно шёл к этому. Его настойчивостью и долготерпением можно только восхищаться.
    Сейчас Александр Иванович благополучно живёт и здравствует в США, в Дэнфорсе, штат Мэйн, где владеет небольшой фирмой грузоперевозок. Он вполне счастлив и доволен своей нынешней жизнью, когда может наконец-то делать что угодно и ездить куда угодно, ни от кого ни завися.

    Возможно, семейная пара Некрасов-Конская именно потому и заинтересовалась так называемым «делом Шатравки», что оно похоже на историю самого Андрея, хоть и с менее благополучным исходом. Решено было снять фильм о том давнем побеге. С этой целью Оля и Андрей встретились с Александром в столице Финляндии. Вместе с ним, а также кинооператором из Грузии Нугзаром Нозадзе со своей дочерью и сыном Оли Максимом они объехали те места в Финляндии, а затем в России и Украине, где находился герой фильма в 1970-х годах.
    Практически одновременно с этой поездкой Александр написал книгу под названием «Побег из рая», рассказывающую с беспощадной правдивостью о попытке бегства из СССР и последующем «лечении». Страшно читать главы о пребывании людей в психбольницах, где посредством медикаментов и специальных процедур инакомыслящих сознательно делали инвалидами, где пропадали многие талантливые поэты того времени.

    Из отзывов о книге:

    «История жуткая и трагическая. Жизнь четверых юных обормотов была, по сути дела, искалечена. Но если бы в книге была рассказана только эта история, она была бы мало кому интересна. Шатравка пересказывает жизнь тех, с кем встретился на принудительном лечении» (Dmitri Minaev);

    «Автор не любит СССР, но делает это прилично, корректно» (Василий);

    «Память автора феноменальна - имена, клички, даты, смена времён года, мельчайшие детали быта и повседневности "внутрипсихушечного" бытия заставляют изумиться и удивиться - ну как можно было выжить в таких условиях?» (Анатолий Ефремов).


    А вот несколько разрозненных отрывков из самой книги, рассказывающих о возвращении автора в печально памятные края осенью 2005 года, то есть через 31 год после побега:

    «Дэвид Саттер - американский журналист, корреспондент «Файненшл таймс» с 1976 по 1982г. в Москве, с которым я был знаком с 1979 года, используя сюжет одной из написанных им книг, начал работать над созданием документального фильма о людях и событиях тех лет…
    Звонок Дэвида с предложением начать съёмки фильма о нашем переходе границы в Финляндии не заставил меня долго думать. Я только мог мечтать, чтобы снова увидеть незабываемые Карельские озера, леса и ту Финляндию, которую я видел лишь из тюремной камеры.
    Киносъёмочная группа должна была встретить меня в аэропорту Хельсинки».

    «В гостинице девушка-регистратор говорила по-русски и выдала Ольге ключи от наших номеров.
    - Саша, брось свои вещи и сразу выходи, сейчас рано темнеет, а нам нужно много отснять, - протянув мне ключ, сказала улыбаясь Ольга.
    В номере было уютно и тепло. Моё внимание сразу привлёк телевизор. Он был включен, и на экране рябили серо-зелёные точки с надписью по- английски: «Miсhail Shatravka! Welcome to Kuusamo!»
    Миши уже не было 17лет, он умер зимой 1988 года. «Наверное, это Ольга решила так поприветствовать меня и заказала это на диске, но второпях перепутала имена»,-подумал я.

    «Я веду мини-вэн по улицам Куусамо, который в моей памяти остался на всю жизнь.
    - Саша, поздравляем тебя с Днем рождения,- вдруг сказала Ольга Конская и достала бутылку шампанского.
    Это моя Иринка успела ей сообщить, что сегодня мне стукнуло пятьдесят пять!..
    -Да,- сказал бывший полицейский Сеппо Куллонен, - я распиваю спиртное в тюрьме! Да еще и с бывшим заключенным!- это небывалый случай для Финляндии!
    -За встречу и за тебя,- держа в руке стаканчик с шампанским весело сказал он».
























    Фото 2005 года из архива Александра Шатравки (Финляндия и Украина):
      1) Ольга Конская, оператор Нугзар Нозадзе и Андрей Некрасов на российско-финской границе;
      2) Ольга и финский кинооператор в Куусамо;
      3) С сыном Максимом во взятом напрокат в Хельсинки "фольксвагене";
      4) А.Шатравка и бывший полицейский Сеппо Куллонен, служивший на финской границе в год побега и до сих пор помнящий беглецов;
      5) Возле церкви в бывшем корпусе психиатрической больницы украинского села Гейковка недалеко от Кривого Рога, в которой А.Шатравка находился в 1978-79 годах: Андрей Некрасов, Ольга Конская, батюшка Александр, Александр Шатравка, бывшая медсестра Клавдия Сенюк, девочка-прислужница храма, Нугзар Нозадзе и Кэти Нозадзе;
      6) Ольга с работницей больницы.


    «Нугзар сидел на пассажирском сиденье, Ольга, Максим и Андрей - за моей спиной в удобном салоне микро-вэна «фольксваген».
    -Поворачивай здесь, - сказала Ольга, указывая на дорожный указатель и совсем новую дорогу, на обочине которой стояла запаркованная техника, грейдеры, катки.
    Там, где была старая застава, возвышалась новая финская таможня. Впереди были видны полосатые столбы, за ними, на российской стороне, на том месте, где нас встречали погранцы в фуражках, финны своими силами строили таможню русским.
    -Финнам нужен карельский лес, а Россия много лет таможню сделать не может,- объясняла Ольга».

    « -У нас время в обрез, а впереди еще съёмки в Карелии и на Украине,- ответила Ольга, узнав о моём желании свозить их нелегально к границе.
    Но нет худа без добра,- так, кажется, говорят в народе. Прокатались мы по Карелии три дня и вернулись в Хельсинки. Киношники отправили меня до вечера побродить по столице Финляндии, а сами остались просмотреть отснятый материал. Вернулся я под вечер. Ольга меня встречает очень расстроенная, почему-то извиняется. Нугзар с Андреем рядом стоят, молчат. Оказалось, что камера сломалась во время съёмок на финской таможне и на отснятой кассете нет резкости.
    -Нужно опять в Куусамо возвращаться,- сказал Андрей,- а самолет только завтра, и времени нет.
    -Что делать?- спрашивал он Ольгу, отвечавшую за расписание съёмок и за бюджет фильма.
    Для меня эта новость прозвучала как радость. Я предложил поскорее взять машину напрокат и заверил, что восемьсот километров до Куусамо мы проедем за ночь, сэкономим деньги на самолет, гостиницу и главное - световой день. Андрею эта идея понравилась, и мы помчались с ним в аэропорт, взяв там удобный микро-вэн «ситроен».
    Хельсинки в ночных огнях остался позади. Ольга с Андреем обсуждали план съёмок, планируя завтра быть на той же таможне.
    -Оля, но это же не граница! Позволь мне привезти вас на настоящую границу. Не пожалеете! Какие съёмки получатся! - стал просить я.
    К моему удивлению Ольга сказала:
    -Хорошо, вези!
    Услышав её ответ, мне захотелось сказать ей что-то хорошее, поблагодарить за её внимание.
    -Оль, большое тебе спасибо за приветствие : «Добро пожаловать в Куусамо!», только по ошибке вместо моего имени, на экране телевизора было имя брата.
    -О чем это ты?- переспросила она.
    Я всё рассказал ей.
    -Саша, я ничего этого не делала! Я сама всё время хочу сказать и не знаю как. Когда мы все из Хельсинки в Куусамо вылетали, я показала билеты на посадку. Вижу, в билете вместо Александр написано Михаил, и подумала, что сейчас тебя в самолет не пустят, тоже самое произошло, когда мы в Хельсинки возвращались. Я билеты сама заказывала и на твоё имя.
    Наступила тишина, я не знал, что сказать.
    Мистика просто».

    «Осведомленность Ольги и Андрея о нашем переходе границы и о событиях тех дней поражали меня, может, на то они и документалисты. Оля несколько дней звонила финскому журналисту, требовавшему летом 1974 года не выдавать нас Советам, но на звонки никто не отвечал. В том же году журналисту пришлось иметь дело с финскими спецслужбами, и он замолчал. Ольга всё время днём и ночью говорила с кем-то по мобильному телефону, рассылала эсэмэски. Вот и сейчас, держа в одной руке кофе, а в другой мобильник она сказала:
    –Дозвонилась! Он сказал: «Нет! Никакого интервью!» Как им удалось его запугать, что тридцать лет спустя он всё еще чего- то боится, - сказала Оля о журналисте, о котором я до сего момента ничего не знал».

    «Незамеченные финнами, мы проскочили заставу и вскоре увидели большой щит, предупреждавший на разных языках:
    «Стоп! Пограничная зона! Въезд без разрешения запрещен!»
    Я быстро пролез под забором, за мной последовал Андрей. Ольга протянула сквозь забор микрофон, обтянутый чёрным мехом, который они называли «кошка». Оля улыбалась, видя с какой радостью я обнимаю финский столб и бегаю вдоль границы, делая снимки. Нугзар, как всегда, прилип к своей камере и снимал.
    - Вылезайте скорей!- стала звать нас Оля,- финские пограничники идут!»

    «Время шло. Ольга незаметно для всех снимала всё на свой мобильник. После долгого ожидания начальник заставы вернулся к нам с кипой бумаг. Это, как мы потом узнали, было постановление суда, где указывалась сумма штрафа за незаконное пребывание на границе. Ольге и Андрею присудили по 230 евро, мне-180 и Нугзару -86. Мы расписались на квитанциях и собрались уходить.
    -Слушай,- обратился вдруг ко мне начальник заставы. Моя сестра - жена пограничника, который тебя со своей собакой задержал. Хочешь с ним встретиться?- спросил он.
    -Конечно, конечно! Вот это да!- с радостью закивала головой Ольга от такой неожиданной новости.
    Фин взял телефон, минуты две говорил и, закончив разговор, протянул Ольге адрес.
    -Завтра в десять утра вас ждут,- сказал он».

    «Через час езды по пыльной дороге мы въехали в Алакуртти, о чем сообщал щит: Краснознаменный Алакурттинский пограничный отряд.
    - Так, я была здесь. Нас, артистов, сюда на вездеходе привезли, и мы концерт давали в погранчасти,- радостно сообщила Ольга».












        1) Александр Иванович Шатравка;
        2) Перед побегом (Ленинград, 1974 год);
        3) Его книга;
        4) Калифорния, Сан-Диего. Слева Александр Шатравка, справа его жена Ирина, в центре – Юрий Ветохин, автор книги «Склонен к побегу». Ветохин находился одно время в Днепропетровской психбольнице вместе с А.Шатравкой. В 1979 году он совершил побег, выпрыгнув из иллюминатора советского парохода и почти сутки плыл в тропическом океане, пока не нашёл спасение на индонезийском острове.
        5) Дарственная надпись А.Шатравке, сделанная Ю.Ветохиным на своей книге.


    «До прихода пассажирского поезда оставались считанные минуты. Собравшийся народ с любопытством разглядывал нас. Приближался состав, и Нугзар, наведя на меня камеру, стал снимать.
    - Что вы здесь снимаете?- закрыв рукой камеру, спросила женщина лет сорока.
    - Пожалуйста, не мешайте нам,- попросила её Ольга.
    - Как, разве вы не знаете, что Лоухи- секретный город,- не отступала женщина.
    - О чём вы говорите?- удивленно спросила Ольга и приблизила к ней микрофон.
    Нугзар тоже быстро перевёл камеру, и женщина, почувствовав себя в центре внимания, продолжала:
    - Разве вы не знаете о секретном плане в годы войны «Три-Л»?-удивилась она,- это Лондон, Ленинград и Лоухи- линия обороны, с помощью которой разгромили Гитлера.
    - !!!!!?
    В это время поезд остановился, и женщина поспешила зайти в вагон. Нугзар начал снимать, как я выхожу из вагона и иду вдоль состава.
    - Что вы здесь снимаете?- кто-то снова закрыл камеру рукой.
    На этот раз это были мужчины, не старые и даже не пьяные.
    - Мы сейчас ФСБ вызовем,- сказал один из них.
    - Идите и вызывайте, только не мешайте нам работать! - резко ответила Ольга.
    Феэсбэшник не заставил себя долго ждать. Кто-то уже выполнил свой гражданский долг и донес о подозрительных съёмках на перроне.
    - Что вы здесь снимаете?- спросил маленький и худенький человек в форме, видно было, что он слегка пьян.
    - Молчать!- скомандовала Ольга, держа в руках микрофон. -Товарища провожаем, вот и снимаем! Что нельзя? - спросила она.
    Феэсбэшник на минуту замер и, подумав, сказал:
    - Нет, нет, снимайте. Я просто по долгу службы должен был спросить,- пояснил он и исчез.
    Андрей с Олей помчались из Лоухов в Куусамо и в Хельсинки сдавать машины, а мы с Нугзаром поехали на поезде в Санкт-Петербург».



    При чтении книги меня поразило то обстоятельство, что автор великодушно не держит зла на своих мучителей. Он спокойно встречается через 30 лет с медсестрами, которые медленно убивали его когда-то, беседует с ними и вспоминает былое. Он даже пытается понять и оправдать их. В общем-то, они ведь были такими же жертвами того самого «советского режима» (многие из нас вспоминают советское время с ностальгией, и в нём действительно осталось много прекрасного, как мы теперь понимаем, - того, чего мы лишены сегодня; но государство как «институт подавления» было и есть, от этого никуда не денешься).

    Одно время у меня с Александром завязалась короткая переписка – в ходе неё появились фотографии, некоторые из которых помещены в этой книге. На них запечатлены этапы его поездки с Андреем и Ольгой в Финляндию, Украину и Россию.
    К огромному сожалению, из-за серьёзной болезни Оли, о которой я расскажу в следующей главе, ей не удалось снять с Андреем запланированную полноценную кинокартину об этой захватывающей истории. Итогом их встречи и общения с бывшим диссидентом стал всего лишь небольшой ролик под названием «Бегство из СССР» («Escape from USSR»). Его можно найти на "Ютубе".


28.


    Однажды – было это весной 2006 года – Нина Казимировна пришла на работу расстроенная и бледная. Никогда ещё за все 18 лет сотрудничества я не видел свою коллегу в таком состоянии.
    – Что стряслось? – спросил я.
    – Плохие вести из Германии. У нашей Оли очень нехорошо со здоровьем, – ответила она, и губы её задрожали, а на глазах заблестели слёзы. – Она умирает...
    Если уж сама Корнева, неизменно ровная и спокойная, всегда твёрдо владеющая собой, не смогла сдержать слёз – значит, действительно похоже на то, что Олины дела плохи.
    Олю одолела кожная гангрена. Были сделаны две серьёзные операции, проводилось несколько сеансов облучений. Ничего не помогло, болезнь прогрессировала. Организм, даже такой сильный, как её, не справлялся с недугом. Это было началом конца.
    В последующие дни и месяцы узнавались всё новые и всё более неутешительные подробности о развитии болезни Оли. Кожа её неумолимо мертвела, в основном на лице и волосистой части головы. Шло разложение тканей.
    Через месяц вылезли все волосы, голова облысела. Ожидание конца поселилось в доме.
    Андрей прилагал неимоверные усилия для спасения жены, тратил без счету свои капиталы, лишь бы вырвать её из этого круга страданий. Но даже его финансов не хватало для кардинального лечения. Если начать его, потребуется не меньше полумиллиона евро - суммы просто фантастической для нашего понятия.
    Ольга, с её гиперактивным и непокорным характером, боролась, как могла, не желая сдаваться без боя. Даже лёжа в больничном кресле, пострашневшая и измождённая недугом, Оля продолжала работать на ноутбуке, писать сценарии и новые проекты. Она мужественно готовилась к надвигавшемуся концу.
    Хорошо ещё, что «ихнее буржуйское» немецкое государство помогло материально, ведь Оля являлась теперь ещё и германской подданной. Как видно, наверху понимали, что германскую культуру надо беречь, и коли уж приезжая россиянка стала частью этой культуры, выделили на помощь определённую сумму. Но, конечно, главный денежный вклад в лечение был сделан Андреем.
    И … чудо свершилось!
    Произошло невозможное, почти немыслимое у нас в подобной ситуации: лечение было проведено, и Ольга медленно пошла на поправку. Кожа опять стала принимать естественный цвет, волосы снова отрасли – и всего через полгода она уже была прежней Олей, всегда творящей, активной и ищущей, всегда на подъёме!
    Вот так совместными усилиями её вытащили обратно в творческую жизнь.
   
    Не могу здесь не провести параллели с Россией не в её пользу, хотя, как говорится, за державу обидно.
    Многие слышали об уникальнейшей русской певице, жительнице Псковской области Ольге Федосеевне Сергеевой. Память её хранила великое множество народных песен. Долгие годы она являлась золотым кладом для фольклористов. Её голос стал одним из символов России, от неё записаны в полевых условиях и на радио сотни песен, сложившихся в этом регионе. Много раз звучали они на фольклорных конференциях, в Доме композиторов, в радиоэфире, на студии грамзаписи. Эти песни использовал в своём гениальном фильме «Ностальгия», назвав их «знак русского», Андрей Тарковский – учитель и пожизненный кумир Андрея Некрасова.
    Так вот, эта жещина-самородок в последние 20 лет жизни, с 60-ти до 80-ти, пребывая в селе Церковище, тяжело болела. За всё это последнее своё двадцатилетие она не спела ни одной песни. И никому из руководителей хотя бы районного уровня даже в голову не пришло помочь ей с врачами, с больницей, выделить какую-то сумму на лечение. Ни единой копейки не получила она, прикованная два десятилетия к постели в деревенском доме, от своего государства (ни того, советского, ни нового, капиталистического). А ведь оно, насколько помнится, в числе прочих своих функций обязано беречь и родную культуру! Эти песни были так нужны, их так ждали!
    Такого человека, как Ольга Федосеевна, наверное, больше никогда не появится на нашей земле. Нет основы, нет почвы. Вместе с ней умер в 2002 году целый культурный пласт, и пласт подлинно народный! Но это понимают пока, к сожалению, лишь специалисты. Такие, как Елена Николаевна Разумовская, преподававшая у нас в музыкальном училище при Консерватории фольклор, крупнейший петербургский музыковед-этнолог. Сама Разумовская – подвижница, до сих пор получающая сущие гроши, но не предавшая дело жизни. В 90-е годы именно она возила Ольгу Федосеевну к лучшим врачам, пыталась помочь. Но безрезультатно. Елена Николаевна выпустила диск полевых записей «Усвятские песни» в исполнении Ольги Сергеевой. Она же в память певицы стала проводить на её родине ежегодные фольклорные фестивали, посвященные женщине-самородку. Теперь уже и государственные мужи понемногу зашевелились, отчасти финансируя эти массовые празднества. Сто раз прав был Высоцкий: «Не скажу о живых, а покойников мы бережём».

    Ещё пример, совсем недавний. Учитель физкультуры 235-й школы Евгений Алексеевич Линд, воспитавший тридцать пять мастеров спорта, чемпионов Советского Союза и Олимпийских игр, умер 21 декабря 2005 года в Петербурге на 73-м году жизни. А это был тоже уникальный человек! Хоть шапочно, но я имел счастье быть знакомым с ним, поскольку работал три года (с 1988 по 1991) в той же школе, что и он. Когда-то, в конце 1960-х, Линд основал знаменитый музей «А музы не молчали…», прославивший эту школу – самый полный по своей коллекции из всех музеев, посвящённых духовной жизни блокадного Ленинграда. Его экспозицию за прошедшие годы посмотрели два миллиона человек.
    А всего он лично создал 28 музеев в России и странах СНГ. Он имел орден „За заслуги перед Отечеством“, он записан в „Золотую книгу Петербурга“.
    И у властей не нашлось средств на похороны. Никто из её представителей не принял участия в них и даже не позвонил родственникам! Сам Линд всю жизнь был бессребреником, так что теперь едва удалось наскрести необходимую минимальную сумму.
    Осенью 1979 года, спасая на улице от бандитов незнакомую девушку, Евгений Алексеевич получил травмы, несовместимые с жизнью. Но его самоотверженно выходила его жена, певица Людмила Федотова. В результате, несмотря на серьёзнейшие увечья, он прожил ещё 25 лет.
    Тот подвиг Линда никак не был отмечен. В результате в его жизни было шесть клинических смертей. Седьмая стала настоящей.
    И такой человек оказался забыт государством, не нужен ему! Обидно, когда российская власть на деле становится врагом России, уничтожителем её культуры, истории, её духовных ценностей. Конечно, куда проще и удобнее управлять тупым, зомбированным населением, а не думающим и осознающим свои корни народом.

    Ну и наконец, последний пример, тоже свежий. У меня хранятся автобиографические записки капитана дальнего плавания Георгия Степановича Харина. Напечатаны они автором в 2005 году на пишущей машинке, но имеют правки и авторские рукописные фрагменты. С этих страниц перед нами предстаёт тяжёлая и интересная судьба духовно сильного человека, полная необычайных поворотов.
    Тяжёлое детство – работа грузчиком и в крестьянском хозяйстве – сменилось войной: с партизанским отрядом он прошёл более ста километров Ленинградской области, выполняя боевые задачи, был ранен и контужен. Затем воевал на судах в районах Кронштадта и Ораниенбаума, участвовал в 26-ти «сумасшедших рейсах смертников», чудом выжив. После этого во время войны с большим риском выполнял перевозку грузов из Англии и Америки. По окончании войны работал капитаном и крупным морским начальником в немецком городе Ростоке.
    Он верил государству, помогал ему, чем мог – разгружал тысячи тонн зерна, снимал суда с мели, сэкономив Балтийскому пароходству миллионы! Помогал и личными деньгами. Находясь в Чили во время фашистского переворота Пиночета, Георгий Степанович пережил свой смертный приговор и допросы с избиениями, вывод на казнь и счастливое избавление от неё. За заслуги в деле развития морского транспорта России Г.С. Харин награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и 15 медалями. Его имя есть во всех портах мира в «Конвенции по облегчению мореплавания».
    А став ненужным сегодняшней власти, этот человек был вышвырнут ею на обочину умирать. Его подвиги перед страной забыты. В возрасте 85 лет он пишет в конце повествования о своей судьбе:

    «Пенсии – непонятно почему – ниже прожиточного минимума! Это очень несправедливо.
    На последнем месте работы я перевёл родному государству 100 миллионов немецких марок – заработок, организованный моей фирмой. Кроме того, сдал государству – в посольство СССР в Германии – 120 тысяч марок своей собственной заработной платы.
    Пенсию мне начисляют в десятки раз дешевле прожиточной стоимости пенсии, начисленной мне в 1982 году. Её хватает только на самую дешёвую еду.
    Я закалён тремя голодовками 1920-21, 1930-31 и 1941-42 в Ленинграде. В еде не разборчив и не трус, но со страхом получаю счета за жильё, свет и телефон.
    За что отняли лекарства, газеты и журналы (в 80-х годах мы выписывали 15-18 изданий)? В магазины и аптеки мы ходим, как в музеи еды и лекарств.
    За что такое тяжкое наказание и беспросветное будущее?
    Я не смогу никогда понять: как может человек сменить свой лозунг «Один за всех и все за одного» на звериный «Каждый за себя»?


    Недаром Андрей с Олей так активно критикуют наше правительство в своих фильмах. Их поддерживает в этом и Нина Казимировна. На днях она сказала мне:
    – То, что они оба так резко выступают против нашей власти – это правильно! Что мы с тобой хорошего от неё видим?
    И в этом я совершенно согласен с ней и с капитаном. Сегодняшняя наша власть - это легализованный бандит, который грабит нас, в чём только можно. Практически все российские богатства находятся в руках кучки олигархов и высшей бюрократии. Нам же в удел досталась непрерывная пахота за гроши, неуверенность в завтрашнем дне и страх перед нищей старостью.

    Андрей тем временем, спасая Олю, продолжал и активную общественную жизнь. Вот интервью с ним 21 апреля 2006 года о фильме «Недоверие» и всё той же украинской проблеме.

АНДРЕЙ НЕКРАСОВ: «ПОЛИТИЧЕСКИ» МОИ ФИЛЬМЫ СПОРНЫЕ»

    Выразив недоверие российским властям, режиссер «взялся» за украинские. Поговорить с режиссером Андреем НЕКРАСОВЫМ захотелось сразу после просмотра в интернете его фильма «Недоверие». \...\
    Несмотря на плохое качество записи, мы, несколько сотрудников редакции, смотрели фильм, не отрываясь, кто-то плакал, а после просмотра долго не хотелось говорить. Однако связаться тогда, в минувшем октябре, с режиссером не удалось – уехал на съемки. Письмо на сайт фильма с просьбой об интервью несколько месяцев оставалось без ответа, в результате чего данная история была благополучно забыта. И вот неделю назад пришло сообщение о том, что Некрасов в Киеве презентует свою книгу «Это – революция» и монтирует фильм об отравлении Виктора Ющенко. Мне едва удалось «выловить» Андрея между Киевом и Берлином, чтобы не искать в Вашингтоне и Лондоне. – Фильм «Недоверие» снят в 2004 году. В каких странах он был показан, сколько зрителей его видело, какие призы фестивалей завоевал?
    – Фильм был отобран в программу американского фестиваля «Санданс», самого известного и престижного в США, основанного Робом Редфордом. Там нет никаких призов для иностранных фильмов, но критика писала, что «Недоверие» – один из лучших фильмов года. В этом легко убедиться, если посмотреть сайт кинофестиваля. Фильм куплен для американского и канадского телевидения. Там его показывали и повторяли. Было множество хвалебных отзывов. Кроме того, мы получили приз за лучший документальный фильм «Эмнести Интернешнл» в Копенгагене и на международном кинофестивале в Карачи. После этого ленту купили телеканалы Швейцарии, Испании, Португалии. Сами понимаете, что говорить в таких условиях о точном числе зрителей крайне затруднительно, тем более что продажей фильма занимались канадцы из «NFB».
    – Не считаете ли Вы, что призы, полученные на зарубежных фестивалях, – это, скорее, политическая оценка фильма, а не оценка художественных достоинств ленты?
    – Разумеется, я так не считаю. Наоборот, мне часто приходится слышать, что именно с политической точки зрения фильм спорный, но с точки зрения режиссуры все сделано мастерски. Об этом говорят сами режиссеры, в том числе из стран СНГ. Кстати, «Санданс» – самый «привередливый» фестиваль, который держит очень высокую марку художественности. Попасть туда для «голливудцев» – признание особенно сильной художественной стороны. Даже представители «Эмнести…» говорили о «средствах выражения гуманистических ценностей».
    – Из критики Вашего фильма наиболее часто доводится слышать довод о том, что ничего нового в нем не содержится. Якобы сплошь повторение сказанного в книге А.Литвиненко «ФСБ взрывает Россию» и в фильме «Покушение на Россию». Вы могли бы что-то возразить критикам?
    – В отличие от перечисленных Вами трудов, «Недоверие» – художественное произведение, киноповесть, где есть основные герои, как в настоящих художественных произведениях. Эффект от фильма прежде всего эмоциональный. Об этом писали даже мои питерские оппоненты. Какой-то лидер пропутинского молодежного движения «Наши»... Новинка фильма именно в том, что он заставляет задуматься, а кого-то и заплакать. По большому счету, можно ли написать что-то новое о Великой Отечественной войне, скажем? Можно, конечно, попытаться в стиле Виктора Суворова копаться в разных парадоксальных вещах. А можно написать «Жизнь и судьба», как это сделал Гроссман, где новым будет только художественная интерпретация. Хотя, конечно, и эта интерпретация может иметь «политический» эффект. Порой даже больший, чем сухие гипотезы.
    – Говорят, что первоначально в фильме было интервью с Ахмедом Закаевым. Почему Вы решили убрать его из фильма?
    – Я убрал его только из укороченной телевизионной версии. И это никак не связано с отношением к Ахмеду. Наоборот, к Закаеву отношусь хорошо.
    – Почему теперь Вас, гражданина России, заинтересовала «украинская тема»?
    – Украинская политика – зеркало российской. Украинская революция – красноречивый намек России. И власти, и народу. Украина уникальна тем, что ее политическая культура стала принципиально отличной от российской. И это при том, что историческая и языковая культура Украины самые близкие России (наряду с Беларусью). От успеха или провала оранжевой революции зависит очень многое в России.
    – К каким выводам Вы пришли, расследуя тему отравления В. Ющенко? Почему, по-Вашему, «оранжевые» до сих пор сами не расследовали это преступление и не наказали виновных?
    – До выхода фильма не могу говорить обо всем, что я обнаружил, но замечу, что заявление команды Ющенко о его отравлении представителями власти последовало тогда, когда этому не было никаких доказательств.
    – Почему документалист предпочел писать книгу о революции, а не снимать фильм об этом?
    – Я не только документалист, но и автор пьес и эссе, а также режиссер игрового кино и театра. У меня философское и филологическое образование, помимо кинематографического. В книге я исследую наряду с политическими философско-исторические обоснования неизбежности народной революции в России, которые «не форматируются» в фильм.
    – Не считаете ли Вы, что тема украинской революции «ушла» и время исследовать, скажем, причины разочарования многих украинских граждан своими недавними кумирами?
    – Идея антиноменклатурной революции гораздо значительнее, чем тактические, политические и экономические проблемы, их решенность или нерешенность в масштабах года. Тот факт, что народ не дал постсоветским властям себя обмануть в очередной раз – явление исторического масштаба, а недовольство четверти населения персоной Ющенко – не исторического. Кстати, как показали недавние парламентские выборы в Украине, за оранжевых пока все еще большинство народа. Я интенсивно общался с людьми в Украине последние полгода и о настроениях украинцев осведомлен.
    – Не считаете ли Вы, что в профессии кинодокументалиста есть много сходного с профессией репортера? То есть работа «живет один день», а завтра уже никому не интересна?
    – Не считаю. По «Недоверию» уже заметны определенные циклы возрастания-угасания-возрастания интереса. Для того чтобы интерес «возвращался», нужно, чтобы не «новое» в фильме было главным, а история человека, позиция автора, «киноязык».
    – У Вас наверняка существуют проблемы с распространением своих трудов. Где можно приобрести «Недоверие», фильм об отравлении Ющенко и книгу «Это – революция»?
    – Проблемы, конечно, возникают. Так, «Недоверие» «прокатывала» одна фирма, но на них «наехали», и заниматься продажей фильма коммерсанты перестали. Сейчас его можно купить в Москве на «черном» рынке. Или «скачать» в интернете на сайте nedoverie-film.com. Книгу можно скачать на сайте etorevolutsia.com Что касается фильма про отравление Виктора Андреевича, то он еще не готов. Премьера состоится, скорее всего, в мае. Называться лента будет «Болею за Украину».
Вадим Довнар, 21.04.2006



29.


    Надо признать: Ольга ясно осознаёт, что полностью обязана своей состоявшейся артистической жизнью Нине Казимировне Корневой. И может быть, в отличие от многих и многих прочих, она единственная из выпускников корневского класса, кто это понимает.
    Я уже рассказывал о её выступлении на юбилее училища, когда она во всеуслышание заявила о том, как первая наставница сделала её актрисой. А к последней аттестации Нины Казимировны она прислала из Германии для руководства колледжа такое письмо:

      Киностудия "DREAMSCANNER".
      Берлин, 28 августа 2006 г.

          Директору Санкт-Петербургского
          Педагогического колледжа N 2
          О.Г.Лосевой


      БЛАГОДАРНОСТЬ


            Уважаемая Нина Казимировна!
          Выражаем Вам огромную благодарность за Вашу работу в качестве Музыкального Консультанта картины «Тайна жены Сей», режиссёр Андрей Некрасов. Ваши поистине энциклопедические знания в области российской музыкальной культуры и всемирного вокального наследия помогли режиссеру составить интересное музыкальное полотно картины, которое, мы надеемся, будет оценено не только зрителями но и международной кинокритикой.
          Мы надеемся на скорую встречу с вами для работы над фонограммой вокальных номеров картины. Желаем вам дальнейших успехов во всех ваших начинаниях!

          С уважением,
          Андрей Некрасов - режиссер, призер Каннского и других Международных кинофестивалей
          Ольга Конская, продюсер картины.

    Одного этого послания из-за границы, зачитанного на заседании аттестационной комиссии, оказавшего сильное влияние на всех её членов просто, – вполне достаточно оказалось для того, чтобы безоговорочно присудить Нине Казимировне высшую квалификационную категорию (тогда, в конце 1990-х, с этим было проще).
    Присылались Олей в разные времена и другие документы и благодарности – но, к сожалению, я не могу привести здесь их тексты, поскольку вся папка с аттестационными документами Н.К.Корневой (а были среди них уникальные грамоты и дипломы, в том числе и о победе в конкурсе «Учитель года») вскоре после проведения аттестации непонятным образом бесследно исчезла из стен училища. Были в ней материалы и об Оле. Явно – дело рук завистников, а их у Нины Казимировны немало, ибо они всегда возникают там, где есть чему завидовать, а Ольга Конская - главная гордость её педагога! За долгие годы сотрудничества мы уже привыкли к тому, что нередко пропадают призы и награды, завоёванные учениками Корневой на различных вокальных конкурсах.

    Совсем недавно, летом 2006 года, учительница и любимая ученица опять увиделись. Причём на территории уже не России, а Германии. Нина Казимировна и её муж Михаил Евгеньевич Бакеркин ездили в путешествие по Европе и заехали к Оле погостить несколько дней по её приглашению (надо сказать, что это сама Оля продумала и определила весь их маршрут).
    Гости из Петербурга осмотрели трёхэтажный коттедж в престижном пригороде Берлина, оценили обстановку дома, выполненную в старинном стиле и, как я уже говорил, только из экологически чистых материалов, познакомились с овчаркой – ещё одним членом семьи, а также очередной раз встретились с Олиной мамой, в это время тоже пребывавшей там.
    А когда пришла пора уезжать, Нина Казимировна, проснувшись после последней ночёвки в уютной спальне, обнаружила у себя под подушкой письмо от Оли. На конверте было написано: «Пожалуйста, прочтите это, когда вернётесь домой».
    Письмо было таким:

    «Дорогая и любимая Нина Казимировна!!!
    Я не могу найти слов, чтобы выразить свою любовь к Вам и сказать нужные слова о том, как безгранично благодарна Вам за всё, что Вы сделали для меня.
    Вы подарили мне себя, мою сущность и - не побоюсь громкого слова - мою судьбу.
    Вы умеете окрылять, направлять человека на предначертанный ему путь. И главное - умеете это делать безо всякого насилия над его личностью.
    Вы заряжаете людей верой в себя, помогаете им добиваться своих целей, пусть на первых порах и кажущимися пустыми мечтаниями.
    Вы научили меня делать любое дело на совесть, научили уважать свою работу, большую или маленькую.
    Вы изменили мою жизнь в счастливую для меня сторону. Спасибо Вам!!!
    Всегда Ваша, преданная пожизненно
    Оля Конская».































        Фото 1 – 2004, Барселона: Ольга Конская на балконе квартиры Елизаветы Бакеркиной, дочери Н.К.Корневой.
        Остальные фото – 2006, Берлин, после болезни: Нина Казимировна Корнева (в красном) в гостях у Ольги и Андрея (на последнем фото 1-го ряда - муж Н.К.Корневой Михаил Евгеньевич, мать Оли Людмила Васильевна, Оля и Нина Казимировна; на фото последнего ряда - те же с Андреем Некрасовым).



30.


    Андрей Некрасов дружил с подполковником госбезопасности, сотрудником ФСБ Александром Вальтеровичем Литвиненко. В ноябре 2006 года на весь мир прогремело коварное убийство Литвиненко путём отравления его полонием. В дни, когда Литвиненко медленно умирал в течение 22-х дней в лондонской больнице, Андрей навещал друга, куда тот был госпитализирован на другой день после отравления. Прийти в больницу осмелились тогда лишь единицы.
    Не только британская полиция, но и российская Генеральная прокуратура России возбудила уголовное дело по факту убийства в Лондоне бывшего сотрудника ФСБ России.

    «В управлении взаимодействия со СМИ Генпрокуратуры в четверг сообщили, что в рамках оказания правовой помощи британским следователям Генпрокуратура РФ провела проверку обстоятельств гибели бывшего сотрудника ФСБ РФ Александра Литвиненко. «В результате проверки установлено, что гражданин Литвиненко скончался в результате отравления радиоактивным нуклидом, а у гражданина Ковтуна, встречавшегося в октябре 2006 года в Лондоне с Литвиненко, было выявлено заболевание, также связанное с отравлением радиоактивным нуклидом», – говорится в сообщении Генпрокуратуры. В нем отмечается, что уголовное дело возбуждено по ч. 2 ст. 105 (убийство, совершенное общественно опасным способом) и ч. 3 ст. 30 (покушение на убийство двух и более лиц, совершенное общественно опасным способом) УК РФ», - сообщает газета «События» в статье от 8 декабря 2006 года «Дело Литвиненко захватывает мир»

    В итоге появился новый документальный фильм Андрея Некрасова и Ольги Конской под названием «Бунт. Дело Литвиненко».

    «Автор составляет мозаику косвенных юридических улик, разоблачая систему, которая, по его мнению, виновна в изощренном убийстве в Англии русского иммигранта Александра Литвиненко в 2006 году. Бывший сотрудник ФСБ рассказывает о том, насколько коррумпирована данная спецслужба и как она замешана в преступлениях. "В нашей стране спецслужбы работают на правящий клан, делая все возможное для того, чтобы он продолжал оставаться у власти", - говорит он, называя ФСБ "рабочим инструментом Кремля".
    «Я покинул Россию потому, что хочу защитить жизнь своего 6-летнего сына», — рассказывает в фильме Литвиненко, с которым Некрасов встретился в тот момент, когда бывший сотрудник ФСБ РФ попросил политического убежища в Великобритании.
    «Я не знаю никаких секретов, — продолжает Литвиненко. — Единственное, о чем я знаю — о коррупции и преступлениях».
    Этот фильм охватывает почти 10-летний период жизни Литвиненко — от службы в ФСБ до последних дней. Покойный предстает в фильме честным и принципиальным сотрудником ФСБ, страдающим от коррумпированности вышестоящего начальства и не желающим быть замешанным в грязные политические махинации».

    Фильм «Бунт. Дело Литвиненко» в последний момент был включён в основную программу 60-го Каннского кинофестиваля, который проходил во Франции с 16 по 27 мая 2007 года. Первые анонсы появились только за три дня до показа, 23 мая, когда фестиваль уже близился к завершению:

ЛИТВИНЕНКО ВЗБУНТУЕТСЯ В КАННЕ

    В программе Каннского кинофестиваля произошли изменения. В нее включен не заявленный ранее документальный фильм "Бунт. Дело Литвиненко" петербургского режиссера Андрея Некрасова, снятый в сотрудничестве с Ольгой Конской (он будет показан 26 мая). На премьере собирается побывать вдова умершего в Лондоне бывшего агента ФСБ.
    Петербургский режиссер-документалист Андрей Некрасов многократно навещал в лондонской клинике Литвиненко, с которым был хорошо знаком. Он был одним из последних, кто общался с бывшим сотрудником ФСБ.
    После смерти Литвиненко, в интервью «Фонтанке» Некрасов отметил, что версии о причинах гибели бывшего агента ФСБ, циркулирующие в Лондоне, такие же, что и в России, однако с совершенно другим рейтингом популярности. «Например, версия "След Березовского" всерьез не рассматривается. Особенно циничной и злостной мне представляется версия самоубийства. Александр был жизнелюбивым, обожал свою семью, у него был прекрасный дом и множество планов, связанных с возвращением в освобожденную Россию», - рассказал Некрасов.
    «Литвиненко считал, что любой человек, даже умеренно критикующий власть, в России подвергается смертельному риску. Я лично надеюсь, что он преувеличивал», - признался нашему корреспонденту петербургский режиссер, однако уже позже, в интервью британской The Times, он заявил, что был предупрежден о том, чтобы «не снимать антироссийские фильмы». Кроме того, по словам Некрасова, его родственники получили угрозу со стороны «старого друга».
    Тем не менее, снимать «антироссийские» фильмы Некрасов продолжил. На западных телеканалах появились ленты «Мой друг Саша: очень российское убийство» и «Как отравить шпиона». "Бунт. Дело Литвиненко" - очередной образец его «антипутинского» творчества, и, возможно, фильм, призванный собрать воедино все его мысли о смерти друга.
    «Съемки этого фильма стали личным катарсисом для меня, неким способом пережить потерю близкого друга, умершего ужасной смертью на моих глазах", - приводит слова Андрея Некрасова Lenta.ru.
    Организаторы каннского фестиваля получили копию картины лишь за несколько дней до начала, и его появление в программе окружено атмосферой секретности. (Михаил Гончаров, Фонтанка.ру)


ЛИТВИНЕНКО БЕРУТ В КАННЫ ВНЕ КОНКУРСА

    Премьера документальной ленты «Бунт: дело Литвиненко» состоится на фестивале в Каннах в субботу. Фильм режиссера Андрея Некрасова был включен в официальную программу неожиданно, в самый разгар фестиваля, что для кинофорума, проходящего в этом году в 60-й раз, случай крайне редкий.
    Как сообщили «Газете» в дистрибьюторской компании Rezo Film, в субботу, за день до официального закрытия, автор ленты Андрей Некрасов и продюсер Ольга Конская представят фильм вне конкурса. На пресс-конференцию в Канны, как ожидается, прибудет вдова Александра Литвиненко - Марина.
    Дистрибьюторы также сообщили, что фильм, посвященный двум последним годам жизни отравленного полонием-210 экс-сотрудника ФСБ, каннская комиссия посмотрела уже после завершения официального отбора. Решение включить «Бунт: дело Литвиненко» в программу принял лично арт-директор фестиваля Тьерри Фремо. Материал для своего фильма режиссер Некрасов собирал как в Москве, так и в Лондоне, сопровождая Литвиненко, записывая беседы с ним, с теми, кто был связан с ним и знал его лично. В частности, режиссер вмонтировал в ленту беседу с Анной Политковской, застреленной в Москве в минувшем октябре, и предоставил слово бывшим агентам российских спецслужб. (23.05.2007 Екатерина Чен)


В КАННАХ СОСТОИТСЯ ПРЕМЬЕРА ФИЛЬМА О ЛИТВИНЕНКО

    Премьерный показ на Каннском фестивале фильма российского документалиста Андрея Некрасова "Бунт: Дело Литвиненко" (Rebellion: The Litvinenko Case) состоится в субботу, утверждает журнал Variety.
    Этот документальный фильм рассказывает о четырех последних годах жизни бывшего российского сотрудника ФСБ Александра Литвиненко, отравленного полонием. По утверждению журнала, картина неожиданно была добавлена в число показов фестиваля, и, как ожидается, о ней в среду будет официально объявлено в Каннах. Фильм снял российский сценарист и документалист Андрей Некрасов, друг бывшего сотрудника ФСБ Литвиненко, в сотрудничестве с продюсером Ольгой Конской. Как ожидается, они будут присутствовать на показе в субботу вместе с вдовой Литвиненко Мариной.
    "Съемки этого фильма стали личным катарсисом для меня, неким способом пережить потерю близкого друга, умершего ужасной смертью на моих глазах", - прокомментировал свою картину Некрасов во вторник, сообщает Variety. Организаторы фестиваля получили копию картины лишь за несколько дней до его начала. Этот факт, а также неоднозначное содержание фильма объясняют секретность, окружавшую процесс принятия решения о его участии.
    Создатели картины обвиняют российские спецслужбы в причастности к убийству Литвиненко, а также в создании существующей ныне в России коррупционной системы. В картину включены никогда ранее не демонстрировавшиеся эпизоды и интервью людей, знавших Литвиненко. (Yтро.ua, 23 мая 2007)


ВСЕМИРНАЯ ПРЕМЬЕРА ФИЛЬМА РОССИЙСКОГО ДОКУМЕНТАЛИСТА АНДРЕЯ НЕКРАСОВА «БУНТ: ДЕЛО ЛИТВИНЕНКО» («REBELLION. THE LITVINENKO CASE») ПРОЙДЕТ В КАННЕ В СУББОТУ 26 МАЯ

    В экстренном пресс-релизе руководство фестиваля объявило о своем решении включить документальный фильм в официальную программу. Двухчасовая лента, представляющая авторскую версию трагедии Литвиненко, была произведена немецкими продюсерами, а права на международную дистрибуцию принадлежат французской компаним Rezo.
    Представитель фестиваля, Жоэль Шапрон, курирующий российские фильмы и программы, что Андрей Некрасов вел работу над картиной до последней минуты и у организаторов не было уверенности, что демонстрационная копия фильма будет готова к показу. «Сегодня, за три дня до показа, у нас еще нет копии!» — заявил Жоэль Шапрон.
    Андрей Некрасов был близким другом Александра Литвиненко и одним из немногих, посещавших его в больнице. (РИА Новости, 23 мая 2007 г.)


    Несмотря на все организационные трудности, всемирная премьера фильма всё-таки состоялась в рамках официальной программы. Вслед за этим фильм был показан на важнейших международных фестивалях (Торонто, Мельбурн, Стокгольм). Разумеется, в России фильм сразу был запрещён.
    Не берусь судить, чья сторона права, заслуженно или нет был умерщвлён Литвиненко, был ли он честным человеком или предателем, как считается официально. Не имею фактов для этого. Сейчас мне интересна только сама Оля, её отношение к этой истории. А уж она-то, знаю точно, всё делала искренне, без всякого политического заказа.

Продюсер Ольга Конская: "МЫ СОБИРАЛИСЬ СНИМАТЬ С ЛИТВИНЕНКО, А СНЯЛИ - О НЁМ"

    После каннской премьеры фильма "Бунт. Дело Литвиненко" корреспондент "Газеты" Екатерина Чен встретилась с продюсером Ольгой Конской, которая рассказала, как складывался и видоизменялся замысел этой картины.
    "В основе всех наших фильмов лежит внимание к человеку, и не потому, что он занимает какую-то должность, что он богат или прославился. Это внимание к человеку просто потому, что он человек. Фильм, который вы сегодня увидели, начал складываться с 1999 года. С того самого дня, когда мы услышали, что случилось в Москве. Мы собирались с Анной Политковской и Сашей Литвиненко делать фильм, который назывался бы "... но странною любовью" - документальное полотно, история, наша декларация любви к России. И мы в самом страшном сне себе не представляли, что наша работа над этим фильмом оборвется и мы вынуждены будем, точнее, время заставит нас сделать более жесткий и менее романтичный фильм, чем эта строчка про любовь к России".

    Позднее Ольга добавит:
    «…Существует система, которая говорит, что предателя надо убивать… Мне кажется, что вторая сторона этого процесса в том, что система сама говорит, кто предатель… Мы живем в этой картине, потому что это продолжение сюжетов, которые нахлынули на нас в 1999 году и с тех пор не отпускают. И я думаю, что пока российская история будет проходить в ключе вот этих событий, мы так или иначе все время будем возвращаться к этой теме. Это мое убеждение».


    Зато знаю точно, что опасно, очень опасно снимать подобные фильмы. Андрею с Ольгой не раз звонили и угрожали какие-то личности. Жили они, как на вулкане.
    Вот статья, появившаяся в «Гранях.Ру» 26 мая 2007 года, в день показа фильма:

НЕИЗВЕСТНЫЕ РАЗГРОМИЛИ ДОМ АВТОРА ФИЛЬМА О ЛИТВИНЕНКО

    В Финляндии дом режиссера Андрея Некрасова, автора фильма "Бунт. Дело Литвиненко", подвергся разбойному нападению. Об этом рассказал сам Некрасов "Эху Москвы".
    Некрасов отметил, что нападение произошло еще в начале мая, однако тогда он не стал предавать факт огласке. Режиссер включил кадры из разгромленного дома в фильм о Литвиненко, после чего об этом и стало широко известно.
    "Совершенно варварским образом порваны книги, письма, негативы пленок. Может быть, это какие-то сумасшедшие, но я решил взять это в свой фильм и на фоне этого начинается мое заявление", - отметил Некрасов.
    Режиссер сказал, что "находится в шоке" от случившегося. "Там хранилось все, что не хочется хранить в уязвимых местах", - заметил он.
    По словам Некрасова, полиция занимается расследованием. Правоохранительные органы считают, что это сделали вандалы, добавил он. Фильм Некрасова об убийстве Александра Литвиненко показали в субботу на закрытии Каннского фестиваля. Вдова Литвиненко Марина выступила перед прессой после показа фильма. По ее признанию, она рада, что весь мир сможет увидеть этот фильм. Марина Литвиненко считает, что "очень важно знать, что произошло в Лондоне в ноябре и почему это произошло, а также очень важно, чтобы это никогда не повторилось ни в одной стране". Самого фильма Марина Литвиненко пока не видела. Она пояснила, что пока ей тяжело его смотреть. Однако она повторила, что рада тому, что фильм был представлен международной аудитории.
    Фильм, снятый Некрасовым в сотрудничестве с Ольгой Конской, основан на интервью с Литвиненко. Он включает в себя также беседы с Борисом Березовским и Андреем Луговым... В картину включены никогда ранее не демонстрировавшиеся эпизоды и интервью людей, знавших Литвиненко. Ранее Некрасов заявлял, что опасается за свою жизнь. По его словам, он был предупрежден о том, чтобы "не снимать антироссийские фильмы". Режиссер рассказывал, что неизвестные люди угрожали его родственникам. "Я опасаюсь за свою безопасность. Я не знаю, безопасно ли для меня возвращаться домой в Санкт-Петербург", - сказал Некрасов.




        Интересно узнать и авторское мнение о фильме.

"Я НЕ ЭКСТРЕМИСТ АНТИРЕЖИМНОЙ ПРОПАГАНДЫ
Интервью с режиссером Андреем Некрасовым


    В Каннах показали фильм "Бунт. Дело Литвиненко". Создается впечатление, что дело Литвиненко для Андрея Некрасова не папка с досье, а призвание и миссия - задать неудобные вопросы и провести параллели. После премьеры фильма в Каннах режиссер Андрей Некрасов дал интервью корреспонденту "Газеты" Екатерине Чен.
    - Еще несколько лет назад вы занимались экспериментальным арт-хаусным кино, что побудило вас взяться за политическое направление?
    - Вообще очень трудно до конца понять художественное сознание, почему его тянет в ту или другую сторону. Если задать вопрос, что я хотел бы снимать в идеальном случае, если б был любой бюджет? Мне кажется, я бы не нашел сюжета, который бы меня настолько заинтересовал и не был политическим. Хотя начинал я свой путь ассистентом у Тарковского. Начиная с этих позиций, можно нормально сегодня снимать аполитичное кино. Подобный пример из нашего отечественного кинематографа есть и на этом фестивале. Я не виню людей, которые по этому пути идут, но мне просто скучно. Мне, чтобы вложить в кино душу, хотя страна в общем-то живет аполитично, - мне, получается, этого мало.
    - В вашем фильме самым важным мне показался рассказ Анны Политковской о том, как она напрасно ждала реакции на одну из своих острых публикаций, и затем философ из Франции Андре Глюксманн у вас в кадре о том же говорил: что можно сделать любое разоблачение, опубликовать его, а никто не заметит. Откуда, на ваш взгляд, такая индифферентность у людей?
    - Знаете, когда у нас заканчивался Советский Союз, то было сравнительно легко быть диссидентом. Легче было критиковать власть, понимать, что у власти не самые лучшие люди, и так далее. Потому что сама история рушила старое. Кроме того, что власть была несправедливая, она была еще и смешная. Все было очень серо, и денег не было на магнитофон, на шмотки и на все, и любой материалист мог стать диссидентом. Возник широкий фронт людей, для которых власть была неприемлема.
    Не герои, не идеалисты, не те, кто готов рисковать жизнью, а люди, которые просто думали: ребята, с какой стати я не могу поехать за границу, заработать денег? Сейчас все перемешалось. Сейчас человек, который не склонен к героическим поступкам, которому дают возможность жить буржуазно, иметь дом, машину, он не будет выступать. Сегодня людей, готовых выступать против несправедливости, гораздо меньше. Но мне кажется, число их растет. В конце концов, уровень несправедливости все повышается, уровень несвободы, лжи подбирается к горлу, и хотя материальная свобода есть, в какой-то момент уровень несправедливости зашкаливает, и даже обыватели начинают роптать.
    - Но фигура бывшего агента ФСБ в этой ситуации очень уязвима. Я так понимаю, что когда агент идет на службу, он дает присягу, он должен выполнять приказы. Но, допустим, власть переменилась, или приказ руководства ему представляется глупым, а то и преступным. У сотрудника спецслужб есть выход: уволиться, обратиться к общественности. А если публика не реагирует? Агент, получается, загоняет себя в угол.
    - Это трагедия Саши Литвиненко. Он уязвим, его считают предателем. Поэтому мы внедряемся и говорим: а в чем предательство? Мы разбираем ситуацию, и там есть такой момент в фильме, когда Саша - парадоксальным образом в унисон с Путиным - говорит, что он не знал никаких секретов. Какой он знал секрет, что у нас дикая коррупция в определенных кругах? Ему тяжело, и он заплатил самую высокую цену. Но мы, как граждане, как общество, должны спросить: а правильно ли это, что у нас органы, которые как бы должны защищать нас от террористов и от шпионов, используются вот в таких целях? Он дал присягу, его считают предателем, но это пусть будет на их совести, и с точки зрения спецслужб в демократическом государстве таким людям общество бы помогло. Хотя и на Западе есть такие конфликты. В Англии, например, бывшие шпионы пытаются писать книжки, а им запрещают. Но мы, как общество, не связаны присягой. Мы можем требовать от нашего государства, чтобы органы безопасности не были использованы, не были оружием коррупционеров - в самих ли органах или, как Саша говорит в фильме, "боевой отряд определенного клана коррумпированных российских чиновников". И этим фильмом мы требуем: рассмотреть. И в демократическом государстве общество бы заставило, оно бы обладало контролем, а у нас сейчас контроля еще меньше чем при Брежневе. Потому что тогда была партия, а сейчас никого нет, они и есть власть.
    - Я так понимаю, вы видите свою миссию не в том, чтобы отвечать на вопросы "кто взорвал жилые дома в Москве" и "откуда взялся полоний-210", а в том, чтобы эти вопросы задать?
    - Абсолютно так. И поэтому я одного прошу: не дискредитировать фильм, не посмотрев его. И уж тем более не Каннский фестиваль.



31.


    Параллельно с монтажом и выходом «Бунта» делаются новые фильмы.
    Всего за месяц до отравления А.В.Литвиненко была застрелена известная журналистка Анна Политковская. И это громкое убийство тоже не могло пройти мимо Ольги с Андреем. Они задумали фильм о судьбе Политковской и о жертвах современного режима в России. Кроме того, видеоматериалы «Бунта» были перед этим использованы ещё в двух фильмах, снятых по заказу компании «BBC2»: "Мой друг Саша: очень русское убийство" и "Как отравить шпиона".
    Чтобы окупить расходы, связанные с созданием всех этих фильмов, приходится думать и о чисто коммерческих проектах: в ближайшее время Андрей и Ольга собираются снимать триллер с привидениям и страшилищами. То есть именно то кино, которое всегда было востребовано у определенной части публики (в нашей стране, помню, на «страшилки» появился спрос уже почти 20 лет назад, сразу после перестройки). За неимением студийных условий этот «ужастик» будет сниматься в подвале собственного дома.
    Они уже начали пробные съёмки, но их перебила работа над более животрепещущими темами. «Дримсканер» работает на износ. Ещё один фильм Ольги и Андрея появился недавно. Оля по-прежнему тесно общается с одним из главных персонажей фильма «Недоверие» адвокатом Михаилом Ивановичем Трепашкиным. За последние три года его дважды арестовывали, в настоящее время он приговорен к четырём годам колонии. Созрела идея снять фильм о нём самом. В одном из интервью Ольга сказала:

    - Мне в руки попалась статья с названием “Время без героя”. Я прочитала эту статью и поняла, что она требует ответа. Нашим ответом был фильм о Михаиле Ивановиче Трепашкине с названием “Герой нашего времени”. Я считаю, что слепо и безответственно сегодня со стороны деятелей культуры не видеть, что наше время, как давно никакое другое в России, богато героями. Этих героев ловят, их пытаются вызвать на окраины общественного сознания, их называют маргиналами, их посылают в тюрьмы, они сидят как политические заключенные, количество политических заключенных в России растет с невероятной прогрессией во времени, и молчать об этом нельзя. И безнравственно говорить, что наше сегодняшнее время - это время без героя. Они есть. Их не так много, но история каждой страны совершается героями и антигероями, и я думаю, что настоящее противостояние тех и других у нас впереди, и в очень близком будущем.


    И сейчас, находясь в колонии Нижнего Тагила, Михаил Трепашкин пытается помочь Андрею и Ольге в раскрытии дела Литвиненко, с которым был когда-то связан по службе. Вот одно из его недавних писем, датированное 7 декабря 2006 года:

    "Уважаемая Ольга! Власти всячески пытаются не допустить моего допроса по делу об убийстве Литвиненко. Я - следователь. Поэтому я бездоказательно никогда ничего не заявляю. Я по-прежнему прошу о допросе и считаю, что в моих показания есть веские основания для вывода о мотивах убийства Литвиненко. Возможно, они выведут на конкретных лиц, причастных к убийству. Генеральный прокурор России, отказав в моем допросе, постарался представить, что мое дело и дело Литвиненко не имеют соприкосновения. Это не так! Чтобы сфабриковать мое уголовное дело, засадить за решетку (по известным политическим мотивам) через Шебалина мне было подброшено несколько патронов и потом быстро провели обыск по делу Литвиненко. Было состряпано ложное агентурное сообщение, что я якобы передаю Литвиненко в Лондон по электронной почте секретные документы для написания им книги. И ко мне приехали «искать следы и местонахождение Литвиненко» (так было указано в постановлении на обыск), хотя все знали, что он находится в Лондоне. Разумеется, они ничего подобного не нашли, но нашли подброшенные несколько патронов. Вот так меня подтянули к делу Литвиненко. И потом, с учетом того, что было установлено, что я ни одного документа Литвиненко не отсылал, дело выделили в самостоятельное производство. Выделили из уголовного дела на Литвиненко! А генпрокурор России Чайка утверждает, что наши дела не пересекались! А все потому, что меня прессует и уничтожает здесь та же группа, что причастная к убийству Литвиненко! Руководители из госструктур общие! Об изложенном выше нужно проинформировать тех, кто ведет расследование дела Литвиненко. Не возражаю, если мое письмо будет предано огласке или опубликовано полностью или частично".

    Это письмо Ольга зачитывала в интервью «Радио Свобода». Тогда же она сказала:

    - С Михаилом Ивановичем Трепашкиным мы познакомились, лично я, работая над поиском героя для картины "Недоверие" после взрывов домов в 1999 году. Как только появилась информация, что в Лондоне некий Литвиненко выступает в роли политического беженца и просит его заслушать, потому что у него есть доказательства о том, что власти и ФСБ, руководство ФСБ, знали, если не участвовали, в организации этих взрывов, естественно, первый импульс был у режиссера поехать и найти этого человека. Естественно, мы стали спрашивать, Андрей стал спрашивать у Саши, существует ли кто-то в России, кто мог бы эту тему с нами проследить, как минимум. Литвиненко познакомил нас с Трепашкиным. Они находились в телефонном контакте. Я встретилась с Михаилом Ивановичем, и через неделю после того, как он дал нам последнее интервью, он был арестован. У меня не было оснований считать, что его арестовали вследствие того интервью, которое он нам дал, хотя то, что он нам говорил в последнем интервью, что не вошло в фильм, действительно, информация очень острая. Кстати говоря, передача этой информации в "Международную амнистию" послужила основанием для этой организации назвать этого человека политическим заключенным в России.
    … Первое - он четко говорит, что он хочет выступить свидетелем по делу Литвиненко. Второе (и это очень важно) - он хочет защитить честь офицера, который на сегодняшний день просто предан, я бы сказала, растерзанию. Вопреки христианской традиции Российский телеканал позволяет себе поливать грязью человека в день похорон. Третье - он требует пересмотра своего дела. Это те цели, которые он четко формулирует и которые я, и Андрей будем стараться добиваться этих целей. Мы не одни. Существует общественный комитет помощи Михаилу Трепашкину в России, существуют влиятельные люди за рубежом, в Европе, которые готовы заниматься на журналистском уровне, на адвокатском уровне, на парламентском уровне рассмотрением дела Трепашкина. И, я думаю, что все вместе мы что-нибудь сдвинем с мертвой точки.


    Каждое явление имеет и оборотную сторону. Для Ольги Трепашкин герой, правозащитник, борец за правду. Для его жены Татьяны – плохой муж и отец, которому нет дела до собственных детей. В интервью газете «Новые Известия», которое называется «Мой муж променял семью на нары» Татьяна Трепашкина на вопрос: «Ему в тюрьме лучше, чем дома?» - ответила:

    – Да, как ни странно это звучит. Ему хорошо в этой своей правозащитной стихии, а о семье он почти не думает. Мы с ним постоянно ссоримся, то есть ссорились из-за этого. Это как болезнь какая-то, мания великого мессии. Он в одиночку хочет переделать наше правительство, которое уже давно живет по понятиям. Хочет показать, что законы российские все-таки действуют. Борец за правду эдакий. Но ведь это невозможно сделать одному. Никому еще не удавалось, а он все бьется как рыба об лед. Осенью его чудом выпустили, я уж подумала, что все кончилось, дети к нему заново начали привыкать, а он назад вернулся, к нарам своим любимым.
    …И я, и дети рады были его видеть, но он вместо того, чтобы заняться нами, съездить куда-нибудь, отдохнуть, тут же начал с кем-то созваниваться, писать какие-то свои бумажки, все перевернул вверх дном. Журналисты трезвонили постоянно, я даже помню, что он им рассказывал, причем всем одно и то же: про кости, которые в тюремном супе плавали, про шкурки фасоли и про штрафной изолятор. Все это он тараторил в трубку с утра до вечера, запершись у себя в кабинете.
    …Больше всего я хочу, чтобы на свободе он забросил эту свою правозащитную деятельность и занялся бы чем-нибудь другим. Каким-нибудь бизнесом. Только не помощью всем людям. Сейчас его помощь очень нужна нам.


    А недавно в киевском издательстве «Час» вышла книга Андрея Некрасова «Это — Революция (О смысле русского бунта)».

    «Революция в России неизбежна. Настоящая, народная, анти-номенклатурная, анти-коррупционная революция. Революция неизбежна как защитная реакция национального организма на отравление цинизмом, ложью и безнравственностью властей. Нынешние правители зашли слишком далеко, чтобы их конфронтация с собственным народом могла "рассосаться" эволюционным путём. Их нечистая совесть подсказывает им, что в случае действительно свободных выборов им придётся не только освобождать гербовые кабинеты, но и отвечать на неприятные вопросы. А отвечать ой как не хочется», - уверяет автор.

    Ольга Конская согласна с ним. В интервью, данном совсем недавно, в мае нынешнего 2007 года, Ольга сказала:
    «Знаменитый вопрос: «С кем вы, деятели искусства?» остается всегда актуален. С человека от искусства будет очень много спрошено за его ответ. Я чувствую, что существует очередное предательство русской интеллигенцией своего народа. Это предательство, за которое расплачивается и народ, и интеллигенция. Как расплачивались и в 1917, и в 1937 году».

    Примерно в то же время Андрей сказал в интервью журналистке Нане Кемп о своей студии и об Ольге:
    «Мне в жизни повезло в одном: я независим. Мы – маленькая, но гордая и, надеюсь, эффективная компания. Я все время работаю с продюсером Ольгой Конской. И если бы ее не было, ничего бы не было возможным»,

    В Олиной жизни на два дома, в Берлине и Санкт-Петербурге, перевешивает Германия – там работа, студия, планы. Но в России живут все её родные, поэтому приезды сюда, пусть и нечастые, ей тоже необходимы. Здесь её мама Людмила Васильевна, сын Максим, собирающийся идти по следам матери и поступать в Театральную академию, здесь сестра Аня со своим сыном Васей. И конечно, в каждый приезд в Санкт-Петербург Оля непременно заходит в гости к Нине Казимировне, которая не очень-то склонна пускать в свои стены гостей, но Оля для неё – это святое:
    – Это кусок моей жизни! – говорит она теперь. – Оля – это Оля, тут больше сказать нечего. Для меня она как дочка! Она мой первенец, который вышел в большое искусство. А какие у Оли таланты во всём! Я не знаю других таких людей, как она.

    Как умел, я попытался рассказать о судьбе ещё одного интересного человека, с которым свела меня жизнь. Многое осталось неизвестным, многое я мог, попросту говоря, приврать, – особенно в рассказе об Андрее Некрасове, поскольку не владею точной информацией. Хочется надеяться, что никому из героев повествования мои неточности, буде они имели место, не повредили, и что моё хорошее отношение к ним искупит возможные беллетристические завихрения. При появлении более достоверной информации я готов сразу исправить и дополнить текст, точнее – этот его первый вариант.

    Только через полгода после нашей с Олей встречи на питерской премьере «Недоверия» в Доме Кино, когда она дала мне свой новый адрес, я решился наконец послать ей в Германию письмо, где рассказывал о наших делах и о том, что начал писать очерк о ней. И даже приложил его фрагмент, несколько первых глав этих моих записок с просьбой, если потребуется, подправить хронологию и фактический материал. Просил рассказать чуть подробнее о себе, о своих жизненных вехах и необычайных поворотах судьбы. В ответ Оля написала:

    «Миша, привет и огромное спасибо за письмо! Я обещаю, как только у меня будет хоть малейшая пауза, внимательно и серьёзно ответить. Надеюсь, увидимся вскорости. Спасибо, что напомнил замечательное время. И вспомнить некогда!»

    Говорят, обещанного три года ждут. Пока прошло два с половиной. Так что время ещё есть.
    Понимаю, что были у Оли чрезвычайные обстоятельства, связанные с её страшной болезнью и неимоверно напряжённой работой, потому и не напоминаю больше. Жду-с...
    И ещё понял я вот какую вещь. Почему Оля всегда не слишком охотно шла на освежение воспоминаний? Да потому, что вся она целиком и всегда – в будущем! Она живёт планами, проектами, задумками, замыслами и их воплощением. Она каждой клеточкой устремлена вперёд! И некогда ей оглядываться и ностальгировать.
    А посему предоставляю на ваш суд то, что успел написать к сегодняшнему дню. Если появится у меня новый материал об этом необыкновенном человеке, тут же дополню свой очерк! Это я уже от себя обещаю.



(2007 г.)




Два года спустя


32.

    «28 мая 2009 года, едва достигнув 45-летнего возраста, скончалась актриса, режиссёр, сценарист, монтажёр, продюсер, создатель Русского театра в Германии и основатель кинокомпании «Дримсканер» Ольга Владимировна Конская (Тартаковская). В последнее время она участвовала в создании ряда документальных фильмов на острые политические темы.
    Ольга закончила школу-студию МХАТ, работала в театре в России и Германии (МХАТ, Фольксбюне и др.), снялась во множестве фильмов, в том числе Ольга Конская окончила школу-студию МХАТ, работала в театрах России и Германии (МХАТ, немецкое театральное общество «Фольксбюне» и др.), снялась во множестве фильмов, в том числе «Чеховские мотивы» Киры Муратовой и «Любовь и другие кошмары» Андрея Некрасова, в котором получила приз фестиваля «Кинотавр" за лучшую женскую роль конкурса.
    Отметим, что в 1994 году Ольга Конская основала Русский театр во Франкфурте, где на протяжении многих лет выступали многие известные российские актеры, такие как Сергей Юрский, Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Александр Филиппенко, Лев Дуров, Алексей Девотченко и другие.
    Ольга была активным противником российской агрессии в Чечне. С момента начала второй чеченской войны в 1999 г. она порвала с российским культурным истэблишментом, и всеми силами способствовала распространению правдивой информации о действиях и природе путинского режима. В качестве продюсера фильмов, изобличающих режим, она постоянно рисковала своей безопасностью на территории России. Кроме работы над собственными фильмами, Ольга безвозмездно создавала русские версии международной продукции, разоблачающей российские преступления на Кавказе, организовывала фестивали и конференции на эту тему.
    Преодолевая сильнейшие боли, Ольга работала до конца, и умерла, едва не закончив свой полнометражный режиссерский дебют "Уроки русского", нового фильма о российско-грузинских отношениях. Эту большую работу Ольга снимала в Грузии, Осетии и Абхазии до, во время и после августовской войны.
    Ольга была редкой личностью, сочетавшей высочайший профессионализм с исключительными душевными качествами. Она не могла оставаться равнодушной к страданиям жертв преступлений, совершаемых от имени её народа. Ей было просто стыдно за него.
    Увы, Ольга уже не увидит многих плодов своей деятельности и своих идей. Она до конца верила в их реализацию, и в неизбежном триумфе справедливости будет её очевидная заслуга. Вечная ей память!»


    Об Олиной кончине я узнал через три дня после случившегося, заглянув мимоходом на страницу портала «Кино-Театр.ру». Конечно, это было для меня потрясением. Хотя не скажу, что полной неожиданностью. О болезни её я знал давно.
    Почему пошёл в гору этот проклятый рак? Есть версия, что от падения монитора. Несколько лет назад большой и массивный монитор (тогда ещё были такие) неожиданно упал Оле углом на живот, когда она, сидя за рабочим столом, случайно зацепила провод. Полученная травма могла дать толчок болезни.
    Правда, мой друг Сергей Васильев, тоже учившийся с Олей, как и я, передал со слов мамы Оли, другую версию:
    - С чего началась её беда? Людмила Васильевна говорит, что Оля неудачно упала с велосипеда, когда уже взрослой захотела научиться на нём кататься. Упала, поранила ногу и не залечила. А через год начались проблемы, отсюда-то всё и пошло, начались в организме необратимые процессы. Какая нелепость, если вдуматься!
    Теперь уж мы вряд ли узнаем истинную причину развития болезни. Да и так ли это важно? Важно то, что Оля, зная о скором конце, решила для себя: буду пахать, пахать максимально!
    На той же странице портала стали появляться отзывы друзей и близких:

    Ульяна (Москва): «Это потеря, которую восполнить невозможно!»

    Мардукъ Авхаш: «Светлая ей память. Истинно русский человек».

    Нелли Брайнина (Москва): «Какое одухотворённое прекрасное лицо! Светлая память! Соболезнования родным, близким и друзьям».

    Наталья Чиркова (Дублин): «Только что узнала... Не могу прийти в себя. Скорбим. Соболезнования маме, папе, Ане, Максиму... Оля! С тобой был прожит большой кусок жизни – спасибо!»

    Александр Миндлин (Санкт-Петербург): «Светлая память тебе, Оля. Прости за всё...»

    Елизавета Бакеркина: "Ольга Конская! Любимая,незабываемая,таллантливая и родная!!! С тобой ушла половина моей души! И стало легче жить,т.к.самое главное уже на небе!.."

    Алексей Демидов: Легендарная женщина! Вот с кого, я считаю, нужно брать пример, а не с телевизионных пустых образов так называемых "див"!»

    Владимир (Москва): «"...тем более что жизнь короткая такая" – при жизни не пришлось сказать достаточно комплиментов. Давно, в молодости, встречались в компаниях (а я работал с ее первым мужем), пели под гитару, казалось, что молодость будет вечной. Потом она уехала на Запад и очень редко бывала в Москве. Прости, Оля! Вечная Память!»

    Татьяна Монахова (Москва): «Ольга Конская - одна из лучших представителей современной творческой интеллигенции. Все ее фильмы, в сущности, посвящены борьбе с полицейским режимом в России, а друзьями ее были личные враги правящей верхушки. Простите нас, Ольга!»

    Михаил Трепашкин оставил комментарий под статьей в «Грани.Ру», извещающей об Ольгиной смерти:
    «Светлая память Оле Конской.
    Ольга Конская - человек редкой души, отзывчивая и сопереживающая за людские беды. Жаль, что такие люди быстро от нас уходят. Но добрую память они оставляют в наших сердцах на долгие годы».


    Людмила Куприкова, однокурсница: Когда Оля уходила из жизни, она ко мне приходила попрощаться во сне. Очень необычные ощущения. Когда сообщили, что её нет, я уже знала, что она умерла. Смотря на её фотографии, я заметила, что она не менялась с годами: те же глаза, то же желание объять необъятное!!! Светлая ей память".

    Ещё один наш с Олей соученик Марк Базалев, проживающий ныне в Чикаго, написал:
    «Невозможно даже представить жизнь без Ольги ее творческой и человеческой активности. Огромная потеря для всех. Мира и утешения всем родным и близким!»


    Некий «marik5» из Живого Журнала (поначалу я принял было его за того же Марка Базалева, но похоже, что это всё-таки не он) отзываясь на статью о смерти Оли, пишет:
    «Умерла Ольга Конская. Деталей тоже не знаю. К их информации и неудачной фотографии могу добавить, что на самом деле Ольга была красавица и чудо. С ней общаться всегда было счастье. Это был самый наш человек за бугром: у всех там какие-нибудь заскоки и передержки, и только Оля с Андреем всё делали правильно.
    Не думал, что ей уже 45, казалось - лет тридцать. Она успела сделать очень много, так что не обидно. Побольше бы таких людей, да где взять...»

    О прилагаемом видео:
    «Здесь Андрей Некрасов рассказывает об их с Олей последнем фильме - "Бунте". Кто из этих людей хороший, а кто плохой - думаю, только аллаху решать. Но видеть и слышать их надо: и Литвиненку, и Березовского, и Гусака, и Лугового... Добыть видеозапись пресс-конференции 1998 года - это какой-то кинематографический подвиг. А вот самой Ольги в кадре нигде нет.
    Я ее помню почти такой (ссылка на фото, позднее удалённое). Это, конечно, она, но какая-то не та, что в жизни. Она же не очень материальный человек, скорее из воздуха. Ольга - скорее птица. Вечный полет, не касаясь земли, звонкий красивый голос, вечно десять дел одновременно: и слетать на другой конец города уговорить свидетеля, и обеспечить все нужное мафиозного вида операторам, и сварить для всех перекусон, и повеселиться с малышом Сашкой, пока Андрей снимает его маму...»


    Такой, вечно порхающей, Оля и запомнилась всем, кто её знал. Такой она была ещё во время нашей учёбы в училище. Мне давно хотелось передать Оле фотографии её выступлений тех лет, нашедшиеся у меня. Да вот не успел...
    Некоторые интернет-издания пишут, что Ольга умерла в Москве. Это неправда. Она скончалась в Берлинской клинике «Гелиос», куда накануне её отвёз Андрей. А уже потом урна с прахом была перевезена в Россию, и 10 июля в Петербурге состоялось захоронение.

    Андрей Некрасов вспоминает теперь:

    "Оля была очень совестливым человеком, ей было элементарно стыдно за те вещи, которые совершались от ее имени, от имени ее народа. То есть вот эта эмоция, этот импульс был в основе того, что можно назвать политикой. Но это не была политика в таком чистом виде, холодном, это было чувство, чувство стыда, чувство солидарности человеческой и любовь. Любовь к людям, любовь к детям".




33.


    Мне первому пришлось передать Нине Казимировне Корневой печальную весть. Я вынужден был это сделать, потому что она собиралась снова поехать летом к Оле в Германию и уже думала о билетах на самолёт.
    Мы работали в тот день вместе, я аккомпанировал у неё в классе. Трудно было заниматься вокалом со студентками после этой трагической новости, но приходилось преодолевать себя.
    Разумеется, для Нины Казимировны сообщение о смерти её любимицы стало ударом. Долго не могла она говорить. Только через час после моего известия она сумела немного оправиться от потрясения и во время случившегося в занятиях перерыва сказала:
    – Это ужасно, это так неожиданно! Ей бы ещё жить и жить. Как жалко девку! А для семьи какая потеря! Такая девчонка была, такое золото… Она бы ещё столько сделала! Да и вообще – это был Человек! Умный, талантливый, добрый, щедрая душа. Олечка была страшно способная, я других таких людей просто не знаю. Уникальная была женщина. Она всё знала, её всё на свете интересовало, она столько несла добра! У неё друзья были по всему миру. Это человек мира!
    Долго молчала, а потом добавила:
    – Я же ей звонила месяц назад, 22 апреля, поздравляла с Днем рождения! Мы с ней договорились, что приедем к ней в июле. Она мне сказала: "Ниночка Казимировна, дорогая, что же вы всё не едете уже больше двух лет? Собирайтесь и приезжайте в любое время! Как лето – так сразу к нам!" Мы и договорились, что приедем скоро. У меня всё готово лежит для неё, все фотографии и другое. И вот…

    В последующие дни совместной работы мы часто возвращались в разговорах к Оле. Нина Казимировна позвонила Людмиле Васильевне, которая поведала печальные подробности:
    – Оля перенесла две страшные, чудовищные операции, опять химиотерапию прошла. Но когда у неё метастазы перешли в бронхи и дальше, к трахее подступили, а потом уже и до гортани, до самого горла дошли – тогда она поняла, что скоро конец. И врач от неё не скрывала: «Это может произойти в любой день», – так она Оле и сказала. Оля спокойно попрощалась, вышла – и только на улице не удержалась, упала на скамейку и расплакалась.

    Очень сокрушалась Нина Казимировна о том, что ничем не могла помочь Оле:
    – Она мученица, она прекрасно знала про скорый конец и держалась при этом мужественно, просто за пределом возможного. И работала вовсю, за троих! Такие честные, смелые фильмы создавали они с Андреем! Боролись против власти. Молодцы! Посмотри, что у нас вокруг творится!

    Она права, творится беспредел. Наш народ нещадно грабится родной властью, поскольку, как уже говорилось, нищета и оболванивание населения – опора нынешнего строя. Строя чиновничье-олигархического.
    Тут хочется вспомнить одно недавнее нашумевшее дело. За два дня до кончины Оли в Пермской области произошло крупнейшее в нашей стране денежное ограбление – некто Александр Шурман, устроившись работать инкассатором и тщательно спланировав операцию, похитил из Сбербанка около 250 миллионов рублей.
    Что меня тогда поразило в этом громком «деле Шурмана»? Поразили мощь, скорость и масштаб задействованных для поимки вора сил. Когда мой отец Юрий Вячеславович Строков, пострадавший от мафии, пытавшейся отнять у нас жильё, попал в больницу с поломанными рёбрами, врач сказал мне: «Вам ещё повезло! К нам каждый день с огнестрельными ранениями привозят людей, и никого это не колышет!» Здесь же, чтобы найти «грабителя века» Шурмана (он спрятался с украденными миллионами в землянке, заранее выкопанной в лесу), хотя никто при ограблении и не пострадал физически, была поднята на ноги вся областная милиция, в операции «Перехват» задействовано огромное количество людей, окрестные леса прочёсывали до каждого метра. Ну как же, это ведь не что-нибудь, а деньги! Большие деньги! А не какая-то там человеческая жизнь. Из кожи вылезли, но отыскали всё-таки виновника и, главное, мешок с купюрами.
    Нет, не зря выступали Оля и Андрей против такого государства, для которого простой человек, как таковой, не имеет ценности. И не зря, наверно, при проведённом опросе населения на вопрос журналистов: «Стали бы Вы сообщать о Шурмане в милицию, если бы его увидели?» – больше половины (!) людей ответило: «Нет, не стал бы!»

    Из Испании написала Лиза Бакеркина:
    «Оленька никогда не забывала Нину Казимировну, приглашала ее к себе в гости, всегда была ей благодарна за раскрытие таланта! Жаль, что Олечка так рано покинула нас! Светлая ей память! Я всегда о ней помню и очень люблю!!!»

    А из Англии – Наталья Чиркова:
    «Оля могла бы быть гламурной и украшать обложки глянцевых журналов. Она была настоящей русской красавицей. Однако помимо красоты Бог и родители наградили ее блестящим умом, музыкальным и артистическим талантом, необыкновенной работоспособностью и страстью к жизни. Гламурные блестки просто не удерживались на ее стройной фигурке при той скорости, которую она развивала, делая тысячу дел за день. При этом она еще успевала быть замечательной мамой для своего любимого сына Максима. Оля как вихрь пронеслась в нашей жизни, дала нам покрутиться в потоке ее дел, и осталась с нами навсегда в фотографиях и в той части памяти, куда отбирается все самое яркое и ценное, что потом уносишь с собой в тот неизвестный мир, в который ушла от нас Оля".

                  "Помнишь, про платочек синий пела?
                  Помнишь взмах ее прекрасных рук?
                  Не допела. Рано улетела
                  Белым пеплом в летний Петербург..."

    "Огромный мир, уместившийся в маленькую сверхскоростную жизнь...»


(2009)








Следующий портрет                     Все портреты                     Содержание                     Аннотации                     На главную